Текст книги "Рассказы"

Автор книги: Дон Харрис

Соавторы: Грэм Мастертон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 37 страниц)

Без дна

Graham Masterton, "Out of Her Depth", 2000

Этот майский полдень казался необычным. Небо по-грозовому чернело, но липы ещё купались в солнечном сиянии. Анн-Жоэль шла через сад Тюильри, шла торопливо, опасаясь, что скоро опять начнётся дождь, а она не прихватила с собой ни куртки, ни зонтика. Это был один из тех дней, когда всё идёт наперекосяк.

Анн-Жоэль отправилась на рю де Блан Манто, откликнувшись на объявление в «Фигаро» о работе переводчиком с английского. Объявление сулило: «Сегодня Вас Ждёт Целый Новый Мир!» Однако, добравшись туда, Анн-Жоэль обнаружила, что указанного в газете адреса не существует: здание снесли, и остались лишь сорняки и щебень. На обратном пути она сломала каблук туфли о вывороченную брусчатку. Теперь Анн-Жоэль торопливо шагала по Тюильри босиком, и её ноги по щиколотки забрызгала песочно-жёлтая грязь. Стих ветер, и сад заполнился наводящей ужас тишиной. Даже шум машин с набережной Тюильри слышался необычно глухо.

Внезапно Анн-Жоэль поняла, что оказалась в одиночестве. Кроме неё в саду никого не было. Она сбавила шаг, ощущая под ступнями мокрый песок. Перед ней раскинулась широкая лужа, где отражалось небо, чёрное и лоснящееся, как мраморное надгробие. Чтобы ополоснуть ноги, Анн-Жоэль зашла прямо в лужу. Сначала глубина была лишь по щиколотку, но, зайдя дальше, она обнаружила, что вода доходит почти до колен. Она развернулась и попыталась вернуться обратно, но лужа становилась всё глубже и глубже, пока Анн-Жоэль не погрузилась по пояс, а её серое шерстяное платье вымокло и потемнело.

Анн-Жоэль позвала на помощь, но тут никого не было: лишь по рю де Риволи брели далёкие фигуры. Она сделала ещё три шага вперёд и внезапно провалилась по шею, а потом опора под ногами пропала и лужа оказалась без дна. Вода была леденяще холодной, и поплыть не удалось. Даже окажись кто-нибудь в саду, он увидал бы лишь женскую голову посреди лужи и быстрый взмах руки.

Задыхаясь, молотя руками и ногами, Анн-Жоэль ушла под воду, и там оказалось темнее и холоднее, чем она всегда представляла. Она погружалась ниже и ниже, с широко раскрытыми глазами, за спиной колыхались волосы, лёгкие ещё удерживали последний глоток воздуха, что вдохнула перед тем, как сгинуть под водной гладью. На поверхность лужи в саду Тюильри вырвалось шесть-семь пузырьков, а потом вода вновь успокоилась.

Перевод: BertranD

Бургеры Кале

Graham Masterton, «The Burgers of Calais», 2002

Я никогда не любил северные районы, да и восточные тоже. Ненавижу холод! И у меня нет времени на этих деревенщин, что там обитают, которые носят грубые клетчатые пальто и свои говнодавы от "Тимберленд".

А как они здороваются! Они просто подходят к вам сзади, и когда вы меньше всего этого ожидаете, ударяют вас по спине.

Мне они не нравятся. Все ведут себя так весело и простодушно, но поверьте мне, что простота скрывает настоящие ужасные секреты, от которых ваша кровь превратится в ледяной гаспачо.

Таким образом, вы можете догадаться, что мне было явно не до смеха, когда я возвращался домой в начале октября прошлого года из Преск-Айл, штат Мэн, и моя любимая "Меркьюри Маркиз" 71-го года выпуска встала как корова посреди шоссе.

Единственная причина, по которой я проделал весь этот путь до Преск-Айла, штат Мэн, заключалась в том, чтобы навестить могилу моего старого армейского приятеля Дина Брансуика III (да простит его Бог за то, что он сделал в коробке из-под сигар полковника Райтмана). Мне не терпелось вернуться на юг, но теперь я застрял в полумиле от Кале, штат Мэн, с населением 4 003 человека и одним из самых северных, самых восточных и самых унылых городов, которые вы могли только представить.

Кале произносится на местном языке как "Калас"[11] 11
  Жители города произносят французское слово Calais, как callous, с английского "чёрствый".


[Закрыть], и, поверьте мне, именно это они из себя представляют! Чёрствое, жёсткое, банальное маленькое пятнышко на правом локте Америки. Особенно, когда у вас незастрахованный автомобиль без двигателя, карта "Виза" с максимальным расходом всего $226, и никаких друзей или родственников дома, которые могли бы позволить себе послать вам больше, чем радостный привет.

Я оставил свой любимый "Меркьюри" на зелёной набережной у первого шоссе и пошёл пешком в город. Мне никогда особо не нравились прогулки, в основном поэтому мой вес немного увеличился с тех пор, как я ушёл из армии в 1986 году, из-за патологического отсутствия сдержанности, когда дело доходит до филе гамбо, курицы со специями по-каджунски, рёбрышек с горчицей и пирогов с лаймом. Моя арендодательница Рита Персонейдж говорит, что, когда она впервые увидела меня, подумала, что Орсон Уэллс восстал из мёртвых! Я должен сказать, что у меня и правда есть целая куча белых двубортных спортивных пиджаков, не говоря уже белых куртках и шляпах, хотя и не в отличном состоянии. Конечно, не в отличном состоянии, так как я потерял работу в Ассоциации ресторанов Луизианы, что было гнусным политическим решением, связанным с насквозь прогнившей системой общественного питания Восточного Батон-Руж, а также, возможно, тем фактом, что я был далёк от формы танцора аж на 289 фунта[12] 12
  около 131 кг.


[Закрыть].

Это был пронзительно яркий день. Небо было голубым, как чернила, а деревья покрылись золотыми, красными и хрустящими коричневыми листьями. Кале – один из тех аккуратных городков Новой Англии с белыми дощатыми домами и церквями со шпилями и весёлыми людьми, которые машут друг другу, когда едут со скоростью 2 1/2 мили в час[13] 13
  около 4 км/ч


[Закрыть].

К тому времени, как я добрался до Норт-энд-Мэйн, я вспотел, как свинья, и остро нуждался в пиве. За моей спиной раздалась сигналка, и это была полицейская патрульная машина. Я остановился, и офицер опустил окно. У него были зеркальные солнцезащитные очки и песочные усы, которые выглядели так, будто он держал щёточку для ногтей над верхней губой. И веснушки. Вы знаете этот типаж.

– Разве я превысил скорость, офицер?

Он снял солнцезащитные очки. Не улыбнулся. Он даже не моргнул.

– Кажется, у Вас проблема, сэр.

– Я знаю. Я принимаю эти таблетки для похудания уже более шести месяцев и не потерял ни фунта!

Моя шутка его не рассмешила.

– Вам нужна помощь? – спросил он.

– Ну, у моей машины поломка, и я иду в город, чтобы посмотреть, смогу ли я найти кого-нибудь, чтобы починить её.

– Это Ваш старый бронзовый "Mаркиз" на первом шоссе?

– Ага. Тот самый. Ничего серьёзного.

– Можете показать Ваше удостоверение личности?

– Конечно.

Я передал ему свои водительские права и удостоверение личности ресторанной ассоциации. Он посмотрел и почему-то даже понюхал их.

– Джон Генри Дофин, Чокто-Драйв, Восточный Батон-Руж. Вы далеко от дома, мистер Дофин.

– Я только что похоронил одного из своих старых армейских приятелей в Преск-Айле.

– И Вы проделали весь этот путь сюда?

– Конечно, всего две тысячи триста семь миль. Это довольно увлекательная поездка, если у вас нет сохнущей краски, за которой нужно следить.

– Ассоциация ресторанов Луизианы… вот где Вы работаете?

– Верно. Консультант по гигиене ресторана. Эй, держу пари, Вы бы никогда не догадались, что я работаю в сфере общепита, – сказал я.

Ну, ему не обязательно было знать, что я теперь безработный.

– Ладно… можете позвонить в автосалон "Лайл" на другом конце Мейн-стрит и как можно скорее отбуксировать машину с шоссе. Если нужно место для проживания, я могу порекомендовать отель "Кале Мотор Инн".

– Спасибо. Останусь ненадолго. Вроде хороший город. Очень… хорошо подметено.

– Так и есть, – сказал он, как будто предупреждая меня.

Офицер вернул моё удостоверение и уехал с обязательной черепашьей скоростью.

На самом деле "Лайл" управлялся коренастым человеком по имени Нильс Гуттормсен. У него была седая стрижка под ёжик и вечно удивлённое лицо, как у бурундука, преодолевающего звуковой барьер задом наперёд. Он взял с меня всего $65 за то, что отбуксировал машину в свою мастерскую, что составляло немногим больше четверти всего, что у меня было, и, по его подсчётам, он мог бы починить её менее чем за $785, что составляло где-то на $784 больше, чем это стоило на самом деле.

– Сколько времени это займёт, Нильс?

– Тебе нужно срочно?

– Нильс… Я подумал, что могу ненадолго задержаться в городе. Так что, знаешь, почему бы тебе тут не повеселиться с моим "Mаркизом"?

– Хорошо, Джон. Мне нужно получить детали из Бангора. Я мог бы закончить с ней, скажем, во вторник?

– Отлично, Нильс. Не торопись. Сделай это во вторник после следующего вторника. Или даже во вторник после этого.

– Тебе понадобится машина, пока я работаю над твоей, Джон.

– Правда? Нет, не думаю. Мне бы не помешало немного потренироваться, поверь мне…

– Как хочешь. Но у меня есть пара отличных "Тойот" напрокат, если передумаешь. Они кажутся маленькими, но в них много места. Достаточно вместительные, чтобы даже диван поместился.

– Спасибо за комплимент, Нильс.

* * *

Я дотащил свой старый потрёпанный чемодан до гостиницы "Кале Мотор Инн", перекладывая его из одной руки в другую, через каждые несколько ярдов по всей Мейн-стрит. К счастью, на стойке регистрации моя карта было принята без намёка на истерический смех. "Кале Мотор Инн" был простым, удобным мотелем, с клетчатыми коврами и сверкающим баром со звенящей музыкой, где я отдал должное трём бутылкам охлаждённого пива "Молсонс", тройному бутерброду с ветчиной и швейцарским сыром на ржаном хлебе с салатом, жареному картофелю и двум порциям мороженого с печеньем, чтобы поддержать силы.

Официантка была миловидной курносой женщиной с остриженными светлыми волосами и чем-то похожей на шведку.

– Достаточно? – спросила она меня.

– Мороженое с печеньем или Кале в целом?

– Меня зовут Вельма, – сказала она, улыбнувшись.

– Джон, – ответил я и вскочил со своего кожаного сиденья, чтобы пожать ей руку.

– Просто проездом, Джон?

– Не знаю, Вельма… Я думал ненадолго задержаться. Где кто-то, вроде меня, мог бы найти себе работу? И даже не зарекайся про цирк!

– Этим ты занимаешься?

– Что ты имеешь в виду?

– Смеёшься над собой, прежде чем кто-то сделает это за тебя?

– Конечно, нет. Разве ты не знала, что по федеральному закону все толстяки должны быть смешными? Нет, на самом деле, я реалист. Я знаю, каковы мои отношения с едой, и я научился с этим жить.

– Ты симпатичный, Джон, ты в курсе?

– Тебе меня не одурачить, Вельма! Все толстые люди выглядят одинаково. Если бы толстые люди могли бегать быстрее, они все были бы грабителями банков, потому что никто не может их отличить друг от друга.

– Ну, Джон, если тебе нужна работа, ты можешь поискать объявления в местной газете "Водоворот Кводди".

– Чего?

– Залив здесь называется Пассамакводди, а за Истпортом у нас есть Водоворот Олд Соу, самый большой водоворот в Западном полушарии.

– Спасибо за предупреждение.

– Тебе надо туда поехать… рыбацкие причалы, маяки, озёра. Несколько хороших ресторанов.

– Моя машина сейчас в ремонте, Вельма. Хорошо, что ничего серьёзного.

– Можешь взять мою, Джон. Это всего лишь "Фольксваген", но я на нем почти не езжу.

Я посмотрел на неё и прищурился от удивления. В Батон-Руж люди, конечно, вежливы и не лишены южного обаяния, но я не могу себе представить, чтобы кто-нибудь из них предлагал совершенно незнакомому человеку воспользоваться своей машиной, особенно совершенно незнакомому человеку, который мог просто сломать подвеску, посидев на водительском сиденье.

– Это очень любезно с твоей стороны, Вельма.

Я купил местную газетёнку. Если бы вы отправились в больницу для шунтирования сердца, они могли бы дать вам эту газету вместо общего наркоза. В графе "Требуется помощь" кто-то рекламировал себя как "талантливого" мастера по ремонту сетчатых дверей, кому-то ещё был нужен опытный механик по воздуходувке, а кто-то ещё – человека, который бы выгуливал их канарского дога два раза в неделю. Так как я случайно узнал, что канарский дог два фута роста и весит почти столько же, сколько и я, и что двое из них, как известно, разорвали в кровавые клочья невинную женщину в Сан-Франциско, я всё-таки решил не подавать заявку на эту должность…

В конце концов, я пошёл в службу занятости штата Мэн на Бич-стрит. Лысый парень в зелёном кардигане, ручной вязки, на молнии сидел за столом с фотографиями его зубастой жены (предположительно виновной в зелёном кардигане, ручной вязки, на молнии), в то время, как мне приходилось держать руку на уровне глаз все время, чтобы солнце не светило мне в глаза.

– Итак… на чем Вы специализируетесь, мистер Дофин?

– О, пожалуйста, зовите меня Джон. Я ресторанный гигиенист. У меня есть квалификация "Служба продовольственной безопасности и инспекции" Университета Батон-Руж и девятилетний опыт работы в Ассоциации ресторанов Луизианы.

– Что привело Вас в Кале, штат Мэн, Джон?

– Я просто почувствовал, что пришло время для радикальной смены своего местоположения, – я покосился на табличку с именем на его столе, – Мартин.

– Боюсь, у меня нет ничего, что соответствовало бы Вашей квалификации, Джон. Но у меня есть одна или две вакансии в общепитах.

– Какие именно?

– "Виттлз" нуждается в уборщике… Oтличный ресторан, "Виттлз". Oдна из лучших закусочных в городе. Он находится в гостинице "Кале Мотор Инн".

– Ах.

Как гость в отеле "Кале Мотор Инн"", я не мог представить, что я обедаю там, а потом убираю за собой и иду мыть посуду.

– Тогда у Тони есть вакансия повара.

– Тони?

– "Вкуснейшие бургеры у Тони" на Норт-стрит.

– Понятно. Сколько они платят?

– Они платят больше, чем в "Бургер Кинге" или "Макдональдсе". У них есть торговые точки по всему штату Мэн и Нью-Брансуик, но это скорее семейный бизнес. Скорее качественный ресторан, если вы понимаете, о чем я. Я всегда вожу туда свою семью.

– И это всё?

– У меня есть много вакансий для рыбаков и тому подобное… у вас есть опыт работы с дрифтерными сетями?

– Дрифтерные сети? Вы смеётесь? Я провёл все своё детство в поисках сардин у берегов Гренландии.

– Почему бы Вам не заехать к Тони, Джон? Посмотрите, нравится ли Вам. Я позвоню мистеру Ле Ренжу и скажу, что Вы уже едете.

– Спасибо, Мартин.

* * *

Закусочная "Вкуснейшие бургеры у Тони" находилась в одном квартале от "Бургер Kинга" и в двух кварталах от "Макдональдса", на прямой, усаженной деревьями улице, где полноприводные автомобили проезжали мимо со скоростью 2,5 мили в час, и все махали друг другу рукой и хлопали друг друга по спине всякий раз, когда кто-нибудь мог подойти достаточно близко.

Тем не менее, это место было весьма симпатичным ресторанчиком с кирпичным фасадом и медными каретными фонарями с мерцающими огнями.

На доске с гордостью было написано, что это "дом здоровой, сытной еды, с любовью приготовленной на наших собственных кухнях людьми, которым не все равно". Внутри он был украшен панелями из тёмного дерева, столами с зелёными клетчатыми скатертями и гравюрами в позолоченных рамках с изображением белохвостого оленя, чёрного медведя и лося. Закусочная была переполнена весёлыми семьями, и атмосфера там была достаточно приличной. Современно, но по-домашнему, без того ощущения стерильности, которое бывает в "Макдональдсе".

В задней части ресторана находился медный бар с открытым грилем, где прыщавый молодой парень в зелёном фартуке и высоком зелёном поварском колпаке жарил гамбургеры и стейки.

Рыжеволосая девушка в короткой зелёной плиссированной юбке подошла ко мне и одарила меня 500-ваттной улыбкой с брекетами на зубах.

– Вы предпочитаете кабинку или столик, сэр?

– На самом деле – ни то, ни другое. У меня назначена встреча с мистером Ле Ренжем.

– Он прямо позади Вас… почему бы Вам не пойти со мной? Как Вас зовут?

– Джон.

Мистер Ле Ренж сидел в кроваво-красном кожаном кресле, а рядом с ним стояла репродукция антикварного стола, на котором стоял факс, серебряные каретные часы и стакан сельтерской воды. Это был костлявый мужчина лет 45-ти или около того, с выкрашенными в чёрный цвет волосами до воротника, которые он расчёсывал почти гениально, чтобы скрыть мертвенно-белый череп. Нос у него был острый и многогранный, а глаза блестели под разросшимися бровями, как мясные мухи. Он был одет в очень белую рубашку с открытым воротом, длинным воротником в стиле 70-х годов и сшитый на заказ чёрный костюм-тройку. У меня было ощущение, что он думал, что похож на Аль Пачино сильнее, чем это было на самом деле.

На обшитой панелями стене за его спиной висело множество сертификатов от региональной торговой палаты Кале, путеводителя по ресторанам штата Мэн и даже один от "Рыцарей канадской высокой кухни".

– Входите, Джон, – сказал мистер Ле Ренж с явным франко-канадским акцентом, – садитесь, пожалуйста… на кушетку, может быть? Этот стул немного…

– Немного что?

– Я думал только о Вашем комфорте, Джон. Видите ли, моя политика всегда заключается в том, чтобы люди, которые работают на меня, чувствовали себя комфортно. У меня нет стола, никогда не было. Письменный стол – это символ того, что я важнее вас. Я не важнее. Все, кто здесь работают, одинаково важны и равноценны.

– Вы читали "Библию Макдональдса". Всегда заставляйте своих сотрудников чувствовать, что их ценят. Тогда вам не придётся платить им так много.

Я мог сказать, что мистер Ле Ренж не совсем понял, нравится ли ему это замечание по тому, как он дёргал головой, словно Дейта в "Звёздном пути". Но я также мог сказать, что он был из тех парней, которые беспокоились о том, чтобы никто не ушёл, не поняв в полной мере, каким замечательным человеком он был.

Он отхлебнул сельтерской воды и посмотрел на меня поверх края стакана.

– Почему Вы решили, что созрели, чтобы искать работу поваром по приготовлению бургеров?

– Созрел? Я определённо перезрел. Но я так долго работал в высших эшелонах ресторанного бизнеса, что подумал, что пришло время вернуться к основам. Испачкать руки, так сказать.

– В нашем заведении, Джон, гигиена на высшем уровне.

– Конечно. Это была просто метафора. Гигиена питания, это моя специальность. Я знаю все, что нужно знать о правильном времени приготовления и разморозке, а также о том, что нельзя ковырять в носу, пока готовишь салат "Цезарь".

– Какой у тебя опыт, Джон?

– Я был поваром в армии. Трёхкратный обладатель приза "Форт Полк" за кулинарное мастерство. Благодаря этому я поднаторел в экономии. Я могу растянуть полтора фунта говяжьего фарша между двумя взводами пехоты и тяжёлой бронетехникой.

– Ты забавный парень, Джон, – сказал мистер Ле Ренж без малейшего намёка на то, что его это забавляет.

– Я толстый, Тони, поэтому и забавный.

– Я не хочу, чтобы ты смешил меня, Джон. Я хочу, чтобы ты приготовил гамбургеры. И для тебя я – мистер Ле Ренж.

Он провёл меня на кухню, облицованную темно-коричневой керамикой, со столешницами из нержавеющей стали. Двое неуклюжих маленьких парнишек использовали микроволновые печи, чтобы разморозить замороженные котлеты для гамбургеров, замороженный бекон, курицу и картофель фри.

– Это Чип, а это Дензил.

– Как у вас дела?

Чип и Дензил оцепенело уставились на меня и пробормотали:

– Хорошо, наверное.

– А это Летиция.

Нахмуренная темноволосая девушка старательно нарезала салат "Айсберг", словно это было так же сложно, как плести кружево.

– Летиция – одна из наших особых членов команды, – сказал мистер Ле Ренж, положив одну из своих волосатых лап тарантула ей на плечо. – Штат Мэн предоставляет нам специальные налоговые льготы для найма таких людей, но даже если бы они этого не сделали, я все равно хотел бы, чтобы она была здесь. Вот такой я парень, Джон. Я не только кормлю людей, но и делаю их жизни лучше.

Летиция посмотрела на меня расфокусированными глазами цвета морской волны. Она была хорошенькой, у неё было выражение лица королевы красоты из маленького городка, которую только что ударили кирпичом по голове. Какой-то инстинкт подсказывал мне, что Тони Ле Ренж использует её не только как овощерезку.

– Мы гордимся высочайшим качеством нашей еды, – сказал он.

Без какой-либо видимой иронии он открыл огромную морозильную камеру в задней части кухни и показал мне замороженные стейки и покрытые инеем конверты предварительно приготовленного чили, готовые к варке в пакете. Он показал мне сублимированные овощи, замороженный кукурузный хлеб и обезвоженный суп из омара (который нужно просто разбавить водой). И это было в штате Мэн, где вы можете найти свежих омаров, вальсирующих по улице!

Хотя даже лучшие рестораны используют значительную долю полуфабрикатов и расфасованных продуктов, а заведения быстрого питания не используют ничего кроме этого. Даже их яичница-болтунья поставляется сушёной и предварительно взбитой в пакете.

Что меня впечатлило, так это то, как мистер Ле Ренж мог продавать эти обычные полуфабрикаты как "полезную, сытную еду, с любовью приготовленную на наших собственных кухнях людьми, которые действительно неравнодушны", когда большая часть этого неохотно собиралась на гигантских фабриках при минимальной заработной плате вахтовиками, которым было наплевать.

Мистер Ле Ренж, должно быть, догадывался о том, как работает мой разум.

– Знаешь, в чем наш секрет? – спросил он меня.

– Если я собираюсь готовить здесь, мистер Ле Ренж, думаю, было бы неплохо, если бы Вы им поделились.

– У нас самые вкусные бургеры в мире, это наш секрет. "Макдональдс" или "Бургер Кинг" даже близко не стоят. Попробовав один из наших бургеров, больше ничего другого не захочется. Вот, Кевин, передай мне бургер, чтобы Джон попробовал.

– Всё в порядке, – сказал я ему, – поверю вам на слово. Я уже поел.

– Нет, Джон, если ты собираешься работать здесь, я настаиваю.

– Послушайте, мистер Ле Ренж, я – профессиональный пищевой гигиенист. Я знаю, из чего делают гамбургеры, и поэтому никогда их не ем. Никогда.

– И что ты знаешь?

– Просто я точно знаю, что часть нежелательных веществ попадает в говяжий фарш, и мне не особенно хочется его есть.

– Нежелательные вещества? Что ты имеешь в виду?

– Ну, отходы, если прямо. Крупный рогатый скот забивают и потрошат так быстро, что неизбежно попадание определённого количества экскрементов в мясо.

– Послушай, Джон, как, по-твоему, я могу конкурировать с "Макдональдсом" или "Бургер Кингом"? Я заставляю своих клиентов чувствовать, что они на голову выше людей, которые едят в больших сетях быстрого питания. Я заставляю их чувствовать себя особыми посетителями.

– Но вы подаёте почти такую ​​же еду.

– Конечно. Это то, к чему привыкли наши клиенты, это то, что им нравится. Но мы делаем еду чуть дороже и подаём как нечто особенное. Мы даём им должный ресторанный опыт, поэтому они приходят сюда отмечать дни рождения и прочее.

– Но это должно сильно ударить по вашим накладным расходам.

– То, что мы теряем на накладных расходах, мы приобретаем, закупая собственные продукты питания.

– Вы имеете в виду, что можете закупить продукты дешевле, чем в Макдональдсе? Как это? У вас нет и миллионной доли их покупательной способности.

– Мы используем фермерские и животноводческие кооперативы. Маленькие люди, с которыми крупные сети быстрого питания не хотят иметь дело. Вот почему наши бургеры вкуснее, и именно поэтому в них нет ничего, что вы не захотели бы съесть.

Кевин подошёл к грилю с хорошо поджаренной котлетой для гамбургера на тарелке. Мистер Ле Ренж протянул мне вилку и сказал:

– Вот… попробуй.

Я отрезал небольшой кусочек и подозрительно посмотрел на него.

– Никакого дерьма? – спросил я его.

– Ничего, кроме тысячепроцентного белка, обещаю тебе.

Я сглотнул, а затем положил кусочек в рот. Я медленно жевал его, стараясь не думать о забрызганных навозом пандусах скотобоен, которые я посетил в окрестностях Батон-Руж. Мистер Ле Ренж смотрел на меня своими блестящими глазами мясной мухи, и это тоже не делало еду более аппетитной.

Но, на удивление, гамбургер оказался довольно вкусным. Он был нежным, достаточной хрустящий снаружи, хорошо приправленный луком, солью, перцем и небольшим количеством перца чили, и был ещё один вкус, который действительно выделялся.

– Тмин? – спросил я мистера Ле Ренжа.

– Ага, так я тебе и сказал. Но тебе нравится, не так ли?

Я отрезал ещё один кусок.

– Ладно, должен признаться, что да.

Мистер Ле Ренж хлопнул меня по спине так, что я чуть не задохнулся.

– Видишь, Джон? Теперь ты знаешь, о чем я говорил, когда говорил, что делаю жизнь людей лучше. Я поддерживаю мелких фермеров, и в то же время я даю людям Кале лучшую еду. Ну, не только Кале. У меня есть ещё точка в Старом городе, Миллинокете и Уотервилле, и я только что открыл новый филиал в Сент-Стивене, в ​​Канаде.

– Что ж, поздравляю, – кашлянул я. – Kогда мне начинать?

* * *

Мне приснилось, что я сижу у окна ресторана "Рокко" на улице Друзилла, в Батон-Руж, и ем острый сэндвич с сомом с сырными палочками и коричневой подливкой. Я только что заказал свой хлебный пудинг, когда зазвонил телефон, и администратор срывающимся голосом сообщила мне, что сейчас 5:15 утра.

– Зачем мне всё это? – раздражённо спросил я её.

– Вы просили разбудить Вас, сэр. В пять пятнадцать, а сейчас – пять пятнадцать.

Я поднялся с постели. За моим окном было ещё совсем темно. Тогда-то я и вспомнил, что теперь я шеф-повар ресторана Тони, и что я должен был быть на Норт-стрит ровно в 6 утра, чтобы открыть помещение и начать жарить бекон, взбивать яйца и готовить кофе.

Я посмотрел на себя в зеркало.

– Зачем ты сделал это с собой? – спросил я себя. – Потому что ты придирчивый перфекционист, который не мог закрыть глаза на три мышиных помёта в ресторане "Королева Каджун", вот почему. И они, вероятно, вовсе не были мышиным помётом. Просто каперсы.

Каперсы-шмаперсы.

На улице было так холодно, что пустынные тротуары блестели, как чеканное стекло. Я пошёл на Норт-стрит, где Чип только что открыл ресторан.

– Доброе утро, Чип.

– Ага.

Он показал мне, как выключить сигнализацию и включить свет. Потом мы прошли на кухню, и он показал мне, как разогреть сковороду, вынуть замороженный бекон и замороженные гамбургеры и смешать "свежевыжатый" апельсиновый сок (просто добавить воды).

Мы пробыли там всего десять минут, когда в дверь вошла молодая девушка с волосами мышиного цвета, бледным лицом и тёмными кругами под глазами.

– Привет, – сказала она, – я – Анита. Вы, должно быть, Джон.

– Привет, Анита, – сказал я, вытирая пальцы о зелёный фартук, и пожал ей руку. – Kак насчёт чашечки кофе, прежде чем на нас обрушатся полчища?

– Ладно.

Судя по выражению её лица, думаю, она, должно быть, подумала, что "полчища" это неприличное слово.

И вот к четверти восьмого каждая будка и каждый столик были заполнены бизнесменами, почтовыми работниками, дальнобойщиками и даже рыжеволосым полицейским, который первым остановил меня, когда я приехал в город. Я не мог поверить, что эти люди встали так рано. Мало того, все они были такими весёлыми, как будто им не терпелось начать ещё один день тяжёлой работы. Все они говорили:

– Доброе утро, Сэм! А как Вы себя чувствуете в это холодное и морозное утро?

– Доброе утро, миссис Трент!

– Великий день для расы – человеческой расы!

Ну, сколько можно…

Они не только добротно выглядели, сытно разговаривали и сытно ели. В течение двух часов я жарил бекон, переворачивал гамбургеры, жарил яйца и подрумянивал солонину. Анита металась от стола к столу с соком, кофе и двойной порцией тостов, и только к восьми ей на помощь пришла дерзкая чёрная девушка по имени Уна.

Постепенно, однако, ресторан начал пустеть, пока у нас не осталось никого, кроме двух водителей службы доставки и пожилой женщины, которая выглядела так, как будто ей понадобится шесть месяцев, чтобы прожевать два ломтика канадского бекона.

Именно тогда один из водителей закрыл рот рукой и плюнул в неё. Он нахмурился, глядя на то, что нашёл в своём бургере, и показал это своему другу. Затем он встал из-за стола и подошёл к грилю, прикрыв рот ладонью.

– Сломал свой проклятый зуб, – сказал он.

– Как это? – спросил я его.

– Откусил бургер, a в нем было это.

Между большим и указательным пальцами он держал маленький чёрный предмет.

Я взял его у него и повернул так и эдак. Сомнений не было, это была пуля, слегка сплюснутая от удара.

– Мне очень жаль, – сказал я. – Послушайте, это мой первый день здесь. Все, что я могу сделать, это сообщить об этом руководству, и вы можете позавтракать за наш счёт.

– Мне теперь придётся сходить к проклятому дантисту! Терпеть его не могу. А если бы я ee проглотил? Я же мог отравиться свинцом… – начал было жаловаться он.

– Мне жаль. Я покажу еe владельцу, как только он приедет.

– Это будет стоить кучу денег, держу пари. Хочешь взглянуть?

Прежде чем я успел его остановить, он раскрыл рот и показал мне сколотый передний резец и полный рот разжёванного гамбургера.

* * *

Мистер Ле Ренж пришёл в одиннадцать утра. На улице было ветрено, и его волосы развевались набок, как воронье крыло. Прежде чем я успел его поймать, он нырнул прямо в свой кабинет и закрыл дверь. Он вышел через пять минут, быстро потирая руки, как человек, жаждущий перейти к делу.

– Ну, Джон, как всё прошло?

– Очень хорошо, мистер Ле Ренж. Все было забито битком.

– Всегда так. Люди не дураки, выбирают лучшее!

– Только одна проблема. Парень нашёл это в своём бургере.

Я протянул ему пулю. Он внимательно осмотрел его, а затем покачал головой.

– Это не один из наших бургеров, Джон.

– Я сам видел, как он выплюнул это. Он сломал один из передних зубов.

– Самый старый трюк в мире. Парню нужна стоматологическая помощь, он приходит в ресторан и делает вид, что сломал зуб обо что-то, что он ел. Заставляет ресторан заплатить за дантиста.

– Ну, мне так не показалось.

– Это потому, что ты не так хорошо разбираешься в хитростях нечестных клиентов, как я. Надеюсь, не извинился?

– Я не взял с него плату за завтрак.

– Тебе не следовало этого делать, Джон. Это практически признание ошибки. Что ж, будем надеяться, что этот ублюдок не попытается зайти дальше.

– Разве вы не собираетесь сообщить об этом людям, занимающимся охраной труда и техникой безопасности?

– Конечно, нет.

– А как насчёт ваших поставщиков?

– Tы не хуже меня знаешь, что весь говяжий фарш подвергается магнитному сканированию на наличие металлических частиц.

– Конечно. Но это пуля, и она сделана из свинца, а свинец не обладает магнитными свойствами.

– Они не стреляют в коров, Джон.

– Конечно, нет. Но могло случиться все что угодно. Может быть, какой-нибудь мальчишка выстрелил в неё, когда она стояла в поле, и пуля застряла в мышце.

– Джон, каждый из наших бургеров очень тщательно приготовлен людьми, которые являются фанатиками, когда речь идёт о качественном мясе. Не может быть, чтобы эта пуля попала в один из наших бургеров, и я надеюсь, что ты готов поддержать меня и сказать, что в котлете того клиента не было абсолютно никаких следов пули, когда ты жарил её.