Текст книги "Тоталитаризм и вероисповедания"

Автор книги: Дмитрий Поспеловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 42 страниц)

Jansen, Johannes J. The Dual Nature of Islamic Fundamentalism. Cornell University Press, 1997. Автор считает исламский фундаментализм особенно опасным, поскольку «он является одновременно тотальной религией и тотальной политикой». Логика фундаменталистов следующая: «Правители нынешних мусульман являются ренегатами ислама, и законы, по которым они управляют, являются законами неверия. Долг мусульманина – установление исламского государства. Следовательно, долг мусульманина убивать предателей ислама, даже безоружных...». Так террор вменяется мусульманину-фундаменталисту в обязанность.

Lapidus, Ira М. Contemporary Islamic Movements in Historical Perspective. Berkeley, University of California Institute of International Relations. Краткий обзор современных исламских движений в контексте истории ислама. Учитывая краткость брошюры (количество страниц), это исключительно информативный справочник, составленный одним из крупнейших американских историков ислама.

Moosa, Matti Extremist Shiites – The Ghulat Sects. Syracuse University Press, 1988. Подробнейшее исследование шиитской ветви ислама

573

со всеми ее сектами и различиями. Автор исключительно систематичен в изложении материала, строг в отношении хронологии, разъясняет многие трудно понимаемые и воспринимаемые места и события. Собственно, книга принадлежит к следующей главе, но поскольку мы были вынуждены кратко остановиться на шиитах, то решили включить книгу в библиографию этой главы.

Moussalli, Ahmad S. Radical Islamic Fundamentalism: the Ideological and Political Discourse of Sayyid Qutb. Beirut, The American University, 1992. Книга посвящена личности, мысли и деятельности одного из главных и наиболее радикальных мыслителей и вождей исламского фундаментализма – египтянина Котба, казненного в 1966 году за участие в терактах «Братьев-мусульман», которых он возглавлял после казни его предшественника аль-Банна, и за то, что в своих писаниях он открыто призывал к убийству отступников ислама. Книга вводит читателя в мир современной радикальной мусульманской мысли. Автор подчеркивает новизну фундаментализма, ибо в историческом прошлом мусульманские законники выступали против мятежей и революций, призывая мусульман к подчинению победившему правителю (раз он победил, значит, это воля Божья). Теоретики же фундаментализма – от Маудуди до Котба – утверждают, что все посланники Аллаха были революционерами в этическом, политическом и экономическом смысле слова. «Революция в их толковании приобретает богословский и метафизический ... контекст ... становится [органической] частью ислама»^[27].

Nuesse, Andrea Muslim Palestine. The Ideology of Hamas. Amsterdam, Harwood Academic Publishers, 1998. Если в предыдущей книге речь шла о творцах исламского фундаментализма, в этой книге молодой немецкий исламовед Андреа Нюссе анализирует идеи фундаменталистов в их практическом применении – воинственный палестинский Хамас. Она показывает, что на практике идеи Котба и Маудуди часто сильно отличаются от первоначальных высказываний их творцов. Так, несмотря на решительное осуждение демократии и национализма отцами фундаментализма, «Хамас» утверждает, что и то, и другое исконно свойственно мусульманству. Это по

574

преимуществу работа политологическая. Значительное внимание уделено арабо-израильским мирным переговорам и роли «Хамаса».

Piscatori, James, ed. Islamic Fundamentalisms and the Gulf Crisis. Chicago, American Academy of Arts and Sciences, The Fundamentalism Project. Это сборник из работ 9 специалистов по мусульманству и арабизму; 4 автора – арабы, остальные – арабисты различных западных стран. Все авторы – сотрудники научного центра по изучению исламского фундаментализма при Американской академии наук в Чикаго. Центральная тема книги – война в Персидском заливе и реакция на нее исламского мира. Хотя большинство арабских государств выступило против Саддама Хусейна, слова Саддама о том, почему от него требуют покинуть арабскую территорию (Кувейт), в то время как израильская оккупация Палестины считается в порядке вещей – эти слова вызвали всеобщее арабское одобрение и усилие антиамериканской реакции в арабском мире.

Robinson, Neal Christ in Islam and Christianity. The Representation of Jesus in the Qur'an and the Classical Muslim Commentaries. London, Macmillan, 1991. Автор – британский профессор религиоведения вообще и ислама, в частности, исследует образ Христа в Коране и вообще в мусульманской традиции. Согласно коранической традиции Бог периодически посылал на землю пророков, начиная с Адама и кончая Магометом. Христос согласно этой традиции был одним из самых великих пророков, уступая однако в значении Магомету, уникальное значение которого в том, что он был последним из пророков вплоть до конца летосчисления и Страшного суда, на котором Христос будет свидетелем обвинения против христиан, которых Коран (искажая троичность Бога в христианстве) упрекает в многобожии. Народ каждой религии мира предстанет перед судом со своим пророком – свидетелем обвинения. Автор указывает на разные толкования возникновения ислама. Так, согласно житию Магомета он был венчан христианским священником. И в Мекке, и Медине существовали христианские и иудейские общины, пока мусульмане их оттуда не выгнали (а большую часть перебили). Есть предположение, что Магомет был знаком только с несторианской и монофиситской ересями христианства, отрицавшими единосущность Христа Богу-Отцу и Его двуприродность.

575

Rodinson, Maxime Islam and Capitalism. Austin, University of Texas Press, 1981. Перевод с французского. Автор – французский марксист в области социально-экономического анализа (но не в области коммунистических политических систем). Книга рассматривает такие вопросы, как частная собственность и ее пределы в исламской традиции. Автор не в состоянии избавиться от идеологической предвзятости, связанной с его марксистскими убеждениями. Но в фактологическом отношении это весьма доскональное и авторитетное исследование.

Sidahmed, Abdel Salam and Ehteshami, Anoushiravan, eds. Islamic Fundamentalism. Boulder, Col., Westview Press, 1996. В этом сборнике под редакцией вышеназванных исламоведов собраны научные статьи 14 специалистов – как «этнических мусульман», так и западных исламоведов – по разным аспектам исламского фундаментализма. Преимущество таких сборников перед книгами одного автора в том, что читателю дается возможность ознакомиться с разными видениями проблемы. Естественно, статья обычно детально исследует какой-нибудь один аспект проблемы, нередко давая возможность читателю понять что-то, что могло бы остаться незамеченным и непонятым в обобщающем томе. Можно сказать, в монографии читатель познает лес, а а статье – отдельное дерево или два. Для настоящего познания предмета нужно то и другое.

Taheri, Amir Holy Terror. The Inside Story of Islamic Terrorism. London, Hutchinson, 1987. Исследование природы исламского терроризма. Автор предупреждает, с одной стороны, против отождествления ислама как такового с терроризмом, а с другой – против благодушно-либерального умаления этой проблемы. Он указывает на такие свойства ислама, которыми может оправдываться терроризм: «Царство ислама в отличие от Царства Христа должно осуществляться уже на этой земле и немедленно»; «Ислам не допускает понятия о религии как о частном деле личности»; страх Аллаха и угроза адского проклятия особо подчеркиваются в учении ислама. Цель ислама – захват и обращение в ислам всего мира. Ислам согласно учению фундаменталистов либо побеждает и подчиняет себе, либо терпит поражение, но не может мирно сосуществовать с неверными. Тахери замечает, что ни ирландским, ни южно-американским террористам в голову не придет выступать от имени Католической церкви, в то

576

время участник джихада убивает во имя Аллаха. В первую очередь террор направлен против исламских отступников, ибо надо сначала очистить свои ряды, а затем начинать борьбу за захват мира. Приводятся слова, приписываемые Магомету: «Убей непокорного до того, как он причинит вред тебе».

Tibi, Bassam The Challenge of Fundamentalism: Political Islam and the New World Order. University of California Press, 1998. Если Та-хери указывает на связи между фундаментализмом и мусульманством как таковым, его единоверец Тиби решительно заявляет: «Угрозой миру является не ислам, а исламский фундаментализм», который осуществляет «агрессивную политизацию религии во имя нерелигиозных целей». В противоположность этому он цитирует Коран: «В религии нет насилия». Тиби настаивает на разделении понятий «фундаментализм» и «экстремизм». Если фундаментализм – это политический ислам, то экстремизм – просто политическая диктатура тоталитарного типа, которая в целях политической конъюнктуры может оперировать и исламскими терминами, как это делали, например, Саддам Хусейн или Абдель Насер. Он предупреждает, что отождествление ислама с фундаментализмом только укрепляет ряды последних. Исламский фундаментализм в такой же степени против секуляризма, как, например, индуистский фундаментализм, но с той разницей, что стремление индуизма к теократии ограничивается географическими пределами Индии, а исламский фундаментализм стремится завладеть всем миром. Ислам как религия наднациональная, составляя сегодня 20% всего человечества, представляет собой главный религиозный и культурологический вызов западной (постхристианской) цивилизации.

Примечания к Главе 27

1

Христианские и иудейские меньшинства в мусульманских странах именуются «народами Книги» и защищаемым меньшинством, с которых только взимается особый подушный налог (джизья), которому «верные» не подлежат. Христиан как верующих в Бога в трех лицах, Коран также называет «многобожниками». В отношении их (то есть многобожников) 5-й стих 9-й суры говорит: «...Избивайте многобожников,... захватывайте их, осаждайте, устраивайте засаду против них во всяком скрытом месте».

2

Chamieh, Jebran Traditionalists, Militants and Liberals in Present Islam, p. 66.

3

Chamieh. Jebran Traditionalists, Militants and Liberals..., c. 61—63.

4

После долгих размышлений я пришел к выводу, чтоб поскольку Коран – это прежде всего Закон, слово «законник» лучше всего подходит к мусульманским авторитетам, хотя в английских книгах по исламу употребляется термин Muslim judges, то есть исламские судьи.

5

Современному человеку может показаться странным, что мы говорим о всецерковной соборности Вселенских соборов, когда на самом деле за единичными исключениями это были соборы только епископата. Но надо иметь в виду, что, во-первых, епископы тогда были в каждом крошечном городке, то есть большинство епископов были теми, кого теперь называют благочинными. Во-вторых, епископы выбирались всем народом, так что они действительно, а не только формально (как в современной России), представляли всю полноту церковную.

6

Например, мифологизированное повествование детства Иисуса в одном из апокрифов, в котором маленький Христос лепит птичек из песка и превращает их в живых птиц.

7

Лк 1:1. Перевод еп. Кассиана (Безобразова). Лондон, Библейское общ-во, 1970. См. также: Niswonger, Richard New Testament. History, p. 99—113. Автор цитирует таких авторов начала II века, как Папиас, который свидетельствовал, что лично знакомый ему евангелист Марк говорил, что писал свое Евангелие со слов апостола Петра. Из Посланий мы узнаем, что евангелист Лука сопровождал апостола Павла в его миссионерских путешествиях. Из этих данных Нисуонгер заключает, что три синоптических Евангелия были написаны между 60-ми и 70-ми годами I века после P. X., а Евангелие от Иоанна – где-то около 90 года (вспомним, что Иоанн был, кажется, самым молодым из учеников Иисуса, так что в 90 году ему могло быть около 75 лет).

8

Чамиех, Джебран Указ, соч., с. 22.

9

Ин 8:32 (указ, перевод и издание).

10

Е. Burman Op. cit., p. 36.

11

 Имена и судьбы первых 11 имамов: 1. Али убит в 661 году. 2. Его сын аль-Гасан отравлен в 670 году Умайядским халифом Суфьяном. 3. Второй сын Али аль-Гусейн аль-Шухада убит вместе с 72 своими последователями в Иракском городе Карбала в 680 году. 4. Али ибн-Гусейн аль-Абидин отравлен в 713 году. 5. Магомет ибн-Али отравлен в 732 году племянником умайядского халифа Гишама. 6. Джафар аль-Садык, как считают, отравлен Аббасидским халифом аль-Мансуром в 765 году. 7. Муса аль-Казым, как считают, был отравлен в тюрьме Аббасидского халифа аль-Рашида. 8. Али аль-Рида отравлен в 818 году. 9. Магомет ибн-Али аль-Таки отравлен своей женой – дочерью Аббасидского халифа аль-Мамуна в 835 году. 10. Али ибн-Магомет аль-Хади отравлен в 868 году Аббасидским халифом аль-Мутазз. 11. Аль-Гасан ибн-Али аль-Аскари (по названию города в провинции Самарры в Ираке) отравлен в 873 году в возрасте 27 или 28 лет.

См.: Matti, Moosa Extremist Shiites, p. 92—93.

12

Между этими двумя терминами есть разница. Так, папа Римский считается непогрешимым в принятии решений догматического характера, но в личной жизни, как всякий человек, он грешен.

13

Tibi, Bassani The Challenge of Fundamentalism., p. 163.

14

Ahmed, Ishtiaq Указ соч., с. 49—51. В XX веке доктрину аналогии разработал кровавый прокурор сталинских чисток Андрей Вышинский, посредством которой на смерть и в концлагеря отправлялись миллионы невиновных граждан, вполне невинные деяния, слова или поведение которых приравнивались такими натяжками к той или иной статье Уголовного кодекса.

15

Ahmed, Ishtiaq Указ соч., с. 84.

16

Там же. с. 52.

17

Этот феномен можно сравнить с появлением пустынножительного монашеского движения в христианстве в IV веке, который был реакцией на огосударствление и обмирщение Церкви.

18

Choueiri, Islamic Fundamentalism, p. 36.

19

Там же, с. 37.

20

Тиби Указ, соч., с. 29-30.

21

По этому пункту, как было указано в предыдущей главе, у арабов с мусульманами расхождение: секулярно-панарабистские движения видят всех арабов, вне зависимости от религии, единой нацией; мусульманские же фундаменталисты, равно как и традиционалисты, единой «нацией» считают весь мир мусульманства, вне зависимости от племенного признака.

22

Чуэйри Указ, соч., с. 58.

23

Чуэйри «Исламский фундаментализм», с. 58-59.

24

Кстати, по исламскому учению Царство Божье начинается уже в этом мире, и такого решительного разграничения между земной и загробной жизнью, как в христианстве, мусульманство не знает, поэтому и Царство Небесное воспринимается в таком «приземленном» понимании, как получение тех радостей и удовольствий, которыми данный верный мусульманин не успел насладиться в этом мире.

25

Чуэйри «Исламский фундаментализм», с. 111-112.

26

Выдающийся православный богослов, покойный протопресвитер Александр Шмеман считал, что религия как таковая является идеологизацией веры, использованием веры в земных, государственных и политических целях.

27

Указ, соч., с. 225.

Глава 28. Шиизм и тоталитаризм

«Да ускорит Бог освобождение от страданий через воздвижение имама». Молитва шиитов

577

Первые признаки разделения между суннитами (аал ал-сунна ва ал-джамаа, то есть народом обычая и общины) и теми, кого вскоре станут называть шиитами (то есть последователей Али – зятя Магомета) появились вскоре после смерти Магомета, когда, как говорилось в предыдущей главе, разгорелась фактически Гражданская война за власть.

Сунниты, а первоначально и будущие шииты, признавали халифат первых четырех имамов после смерти Магомета. Последним из них был Али, убитый в 680 году, которого сунниты признают четвертым и последним из «верно водимых» имамов, а шииты-двенадцатники – первым из 12 священных и непогрешимых имамов, придя к заключению, что все три его предшественника, – хотя они и были соратниками Магомета, – узурпаторы халифата. На вопрос о том, как же в этих условиях взаимных убийств и хаоса гражданских войн обрести Царство Небесное, спастись, эти две главные ветви ислама отреагировали по-разному. Сунниты пришли к заключению, что путь к спасению лежит через преданность и лояльность всех верных своей общине. Коль скоро община остается полностью верной распространению и соблюдению Закона (то есть шариата), ее спасение обеспечено вне зависимости от нравственных качеств глав общины (имамов, муджгахидов, мулл – как бы они ни назывались). Шииты же, известные также под именем алидов (от Али), будучи большими индивидуалистами, отрицали за общиной роль

578

всеспасительницы. Наблюдая значение индивидуальных качеств вождей воюющих между собой фракций, они пришли к выводу, что все решает харизматическая личность вождя. Харизматическим лидером был Магомет, владевший обоими мечами – физическим и духовным. Иными словами, для распространения ислама, обеспечения благополучия народа и духовного спасения нужен харизматический лидер. Но по какому признаку определять легитимность претендента на руководство народом Божьим? По признаку родства с покойным Пророком. И вот, в отличие от суннитов шииты решили, что ближайшим родственником был Али, приходившийся Магомету и племянником и мужем его дочери – Фатимы^[1]. Тут началось уже создание мифов о чудесах, связанных с Али и Фатимой, которая в разных шиитских хадисах перевоплощается то в Деву Марию, то в Еву, а Али – то в Адама, то во Христа. Али приписываются слова, которыми он то приравнивает себя к Богу, то называет Христа своим дядей. Основное направление шиитов даже признает своеобразную троицу: Бог-Отец, Бог-Дух, он же Христос, и Али (по другой версии – Бог, Магомет и Али) с той разницей, что в обоих вариантах последние два лица троицы являются тварными, сотворенными Богом в качестве Своих помощников. Как считают историки ислама, шииты почерпнули этот взгляд на Троицу от таких христианских ересей как ариане, которые отрицали божественную полноту во Христе, называли его богом с прописной буквы как одно из творений Бога-Отца, то есть допускали возможность существования или создания Богом и других таких богов. По-видимому, первых христиан арабы-мусульмане встретили в соседних Ираке и Персии. Это были в основном несториане, которые отрицали возможность рождения Бога от человека – женщины Марии, называя ее Христородицей вместо Богородицы, этим как бы намекая, что Христос обрел божественную природу

579

после рождения. Надо сказать, что в Персии, Средней Азии и на территории нынешнего Афганистана распространению ислама предшествовали, помимо христианства, буддизм и зороастризм (огнепоклонничество). Элементы зороастризма вошли в такие секты крайних шиитов, как Носэйриты, Шемсииты, Кемериты, о чем свидетельствует их учение, что Али является источником утренней зари, создателем луны, и поэтому следует поклоняться солнцу. От буддизма шииты переняли веру в перевоплощение, что и отразилось на «перевоплощениях» Али, Магомета, Фатимы и пр. По их учению есть 7 категорий переселения душ:

Нэсх – переселение души в другое человеческое тело;

Мэсх – переселение в тело животного;

Фэсх – переселение в крупное растение;

Рэсх – переселение в мелкое растение;

Вэсх – переселение в грязь или мусор;

Кэшх– переселение в высохшее растение или солому;

Кэшшеш – переселение в насекомое.

Близко к перевоплощению по смыслу подходит древневосточное мистическое учение об оккультации – возможности человека по воле Божьей исчезнуть, как бы временно раствориться во Вселенной, что, несомненно, унаследовано от Буддизма с его идеей нирваны. Отсюда учение шиитов о Двенадцатом имаме^[2], который якобы около 880 года в пятилетием возрасте исчез из подвала в иракском городе Ку фа, где он, по-видимому, находился под домашним арестом, поскольку царствовавшие тогда в Багдаде Аббасидские халифы (750-945), как и их предшественники Омейяды, правившие с 661 до 750 годы страной со столицей в Дамаске, видели в духовных вождях шиитов, имамах-алидах, потенциальных соперников – кандидатов на халифский трон. Это подтверждается и тем, что почти все они погибли непосредственно или косвенно от руки халифов, Дамасских или Багдадских.

Читателю уже должно быть ясно, что в шиитских верованиях присутствует сильное влияние языческого пантеизма.

580

К последнему принадлежит вера и в переселение душ, и в оккультацию, в которой якобы находится с 879 или 880 года Двенадцатый имам, который в 5-летнем возрасте перешел в оккультацию – исчез из видимого мира, но, по вере шиитов, не умер. Он появится тогда, когда это будет угодно Богу, восстанет из небытия в качестве Мехди, то есть мессии-спасителя, и поведет свой народ на последний бой с силами зла; после чего восторжествуют мир, справедливость, всеобщее благополучие и счастье. В конце этого периода придет Христос, и состоится Страшный суд с последующим райским бытием. Тут мы видим явное, хотя и искаженное, влияние христианства и взятые из мистического Откровения Иоанна Богослова образы царства Зверя, борьбы с ним и торжества хилиастического (тысячелетнего) блаженства. Ясно, что и 12 имамов аналогичны 12 апостолам.

Влияние христианства на шиитские секты этим не ограничивается. Так, носейриты, например, отмечают многие христианские праздники, в том числе Рождество, Богоявление (Крещение Господне), Вербное воскресение (Вход Господа в Иерусалим), дни Иоанна Крестителя, святых Варвары, Марии-Магдалины и пр. Есть у них и праздник воспоминания о Тайной Вечери с преломлением хлеба. Правда, в отличие от православных христиан вино они не смешивают с хлебом, а потребляют отдельно, и при этом в освященном вине, по их вере, символически присутствует бог Али. Этот обряд настолько серьезен, что, когда освящается вино для «тайной вечери», носейриты просят христиан, если таковые живут по соседству, удалиться на это время, чтобы не осквернить таинство. Как известно, в ортодоксальном мусульманстве потребление вина вообще запрещено, но не в указанных сектах шиитов. Шииты, однако, не приемлют реальность распятия Христа. На Него они распространяют свою веру в оккультацию. Так, в одной из их молитв есть такие слова:

«Молю Тебя, Господи, знанием и пониманием, основанным на священных чудесах ... священных мира и духа, проявившихся в Иисусе ... который явился как Господь, был вознесен ... и был сокрыт в пеленах во время распинания на кресте... Я молю Тебя празднованием Пасхи и Вознесения Иисуса на небеса, анафемами, провозглашенными

581

христианской православной верой, именем Богоявления и обрызгивания водой, связанной с Богоявлением, и самым глубоким таинством Рождественского сочельника, чтобы в согласии с [этими праздниками] Ты очистил сердца Твоих святых огнем и духом...»^[3].

Есть мнение, что носейриты и прочие близкие им секты – потомки христиан, обращенных в Средние века в мусульманство под религиозным, политическим и экономическим давлением исламского халифата, облагавшего христиан дополнительным тяжелым налогом, который многим, особенно крестьянам, был не под силу.

Сунниты по-разному относятся к шиитам. B IX-X веках они обвиняют шиитов в антропоморфизме – присвоении Богу человеческих характеристик и даже слабостей, утверждавших якобы, что грехи и преступления совершаются по воле Божьей (а не по попустительству человека, как считают христиане). Шейх ибн-Таймия в XIV веке называл шиитов бо́льшими врагами мусульманства, чем христиане и иудеи. Однако большинство суннитских авторов с XII до XX века признают мусульманами не только шиитов, но и такие их крайние секты, как алавиты со своими подсектами. По-видимому, со временем шииты попали под бо́льшее влияние суннитов, отрицающих схожесть человек с Богом, и шиитские богословы XVIII—XIX веков (например, шейх Ахмед аль-Ахсеи и его школа) утверждают совершенно обратное антропоморфизму. Для понимания чего-либо необходима схожесть познавателя с познаваемым. Таковой, утверждают шииты, нет между Богом и человеком, поэтому Бог совершенно непознаваем^[4]. Казалось бы, это противоречит их доктрине оккультации и обожествления Али, как и всему учению об архитипах и промежуточных мирах.

«Между физическим и духовным мирами, – учил шейх Ахмад, – существует мир архитипных образов, который в ортодоксальной исламской эсхатологии называется берзех (чистилище). Всему, что происходит в физическом мире, есть

582

двойник в мире архитипных образов. Каждый человек обладает двумя телами: одно в физическом мире, другое в берсехе. Сокровенный, но живой, Двенадцатый имам и города, в которых он проживает, находятся в берзехе».

Как указывает Момен, согласно шейху Ахмаду «Сокровенный имам находится не в каком-то укрывище на земле, но в мире архитипных образов. Прямое физическое соприкосновение с ним невозможно, но он может направлять истинно ищущего верующего на путь познания божественных тайн»^[5].

На протяжении почти всей своей истории шииты были в той или иной степени притесняемым меньшинством в странах, управляемых суннитами, за исключением Персии (Ирана), где в X– XI веках правила иранская шиитская династия Бойидов, которую сбросили турки-сельджуки, захватившие весь район от Средней Азии до восточной Анатолии и Сирии во второй половине XI века, что было ударом для шиитов. Постепенно, однако, положение менялось в их пользу. Режим сельджуков становился терпимее по отношению к шиитам, шиитская улема активизировалась в области апологетической литературы и проповеди, а в Ираке и Сирии эмирами были шииты. Только в начале XVI века к власти в Персии приходит туркменская династия Сефевидов, исповедовавшая смесь шаманизма с шиизмом. Будучи иноплеменниками, Сефевиды поняли, что им необходимо принять господствующую религию, чтобы ассимилироваться и быть принятыми иранцами. Так они избрали шиизм «двенадцатников», который был гораздо ближе к суннизму, чем туркменская версия шиизма и чем различные секты Крайнего шиизма. К тому времени от первоначального шиизма в Персии осталось очень мало. Сефевидскому правительству пришлось выписывать арабских богословов, чтобы возродить «чистый» ислам в стране. Только к концу XVI века в царствование шаха Аббаса шиизм прочно становится национальной религией Персии, включая Ирак и Азербайджан. Тогда же устанавливаются границы между Персией, с одной стороны, и Афганистаном и Турцией, с другой, которые в основном

583

сохраняются по сей день. Это границы не по национальному признаку, а по религиозному – между шиитами и суннитами. Почти во всем остальном мусульманском мире шиизм остается в меньшинстве, часто преследуемом, а в Оттоманской империи XVI века даже физически уничтожаемом. Это положение развило в поведении шиитов традицию сокрытия своих убеждений и особенностей своей религии. В отдельных сектах шиизма, например у алавитов-носейритов, используется тактика диссимуляции. Так, попав в среду суннитов, они подделываются под них, выдают себя за суннитов и симулируют совместную молитву с ними в мечети, но, проделывая все необходимые внешние действия, про себя они вместо произнесения положенных суннитских молитв просят у Бога проклятий на суннитов. Другой характерной чертой коллективного поведения шиитов, вызванной их историческими судьбами^[6], является шараханье между двумя крайностями – от фаталистического квиетизма до революционных взрывов и мятежей. Пример тому – восстание 1977-1979 годов, приведшее аятолл к реальной власти в Иране.

Самым ранним восстанием шиитов, вероятно, надо считать мятеж против тирании Омейядов 747 года, которым воспользовались Аббасиды, став во главе Дамасского халифата и установив тираническую власть, от которой шиитской умме было не слаще, чем при Омейядских халифах. Затем было много других. Некоторый конфуз в мире шиитов был в отношении дат восстания Мехди, который должен положить конец испытательному сроку шиитов, осуществить «светлое будущее». Согласно Пятому имаму аль-Бекиру имам Али говорил, что этот рай земной должен был наступить через 70 лет. Неосуществление этой мечты ал-Бекир объяснял Божьим наказанием за убийство аль-Гусейна (сына Али, в день предполагаемой годовщины которого шииты по сей день устраивают процессии самоистязания), в результате чего Бог скрыл день, когда восстанет Мехди.

Согласно шиизму, мир не может существовать без имамов, и оккультация (сокровение) имама Мехди совсем не означает

584

его полного исчезновения. От его имени правят его представители или ставленники, тоже именующиеся имамами, непогрешимыми и безгрешными. Мы уже видели, что шииты не признают выборного начала. Откуда тогда берутся имамы? Их назначают их предшественники из числа своих учеников, духовно направляемые в своем выборе сокровенным имамом Мехди. Через них всем миром правит невидимый Двенадцатый имам Мехди. Имамы – муджтахиды, то есть знатоки шариата, будучи воплощением веры, не только знают Закон, но через них миром управляет невидимый Мехди. «В каждом поколении, – пишет исламовед Муса, – один, самый авторитетный, имам правит всей мировой шиитской общиной от имени Мехди, и подавляющее большинство шиитов верит в то, что таким голосом невидимого имама являлся до своей смерти аятолла Хомейни, а после него – назначенный им преемник-аятолла, что в переводе значит «знак Божий»^[7].

Шииты и политика: шииты, современный мир и Хомейни

В классическом исламе нет иерархии духовенства. В восточно-арабском мире существует градация между муллами и имамами. Муллы – это малообразованные, а часто почти неграмотные священнослужители, проводящие моления в мелких сельских или частных мечетях, знающие только ритуал молений и их тексты, а имамы, как правило, обладают не менее, чем средним духовным образованием, выпускники медресе, а то и высших богословских школ, служат в больших городских мечетях, преподают ислам в школах и университетах, состоят в улемах – духовных советах. В общем, если первых можно сравнить с нашими сельскими батюшками, то имамов – с епископами. Однако в этой структуре, в отличие от христианской, нет иерархического подчинения. Муллы и имамы существуют сами по себе. Фактически любой грамотный мусульманин, знающий мусульманские молитвенные законы и имеющий представление об учении Корана, имеет право стать во главе мечети или открыть свою мечеть и в ней руководить всем религиозным обиходом. У западных арабов

585

(Магреб) нет и такого различия. Имам – это и сельский начетчик^[8], и глава улемы. Некоторые намеки на иерархичность «духовенства» существуют у шиитов, особенно в Иране с его аятоллами. Но это исключение.

Попытка централизовать мусульманскую духовную организацию с неизбежной иерархичностью – главная улема в столице, затем областные духовные управления и т.д. – характерна для XX века с появлением и развитием централизованных мусульманских государств. Характерно, что только в Иране инициатива создания иерархической структуры ислама исходит от духовенства. В остальных странах (в том числе в Советском Союзе и в постсоветской России) инициатива структуризации ислама исходит от правительств этих стран: сильной государственной власти легче иметь дело с централизованной религиозной организацией, в которой руководство отвечает перед государственной властью за действия и поведение всех организаций и молитвенных групп данного исповедания, чем с разрозненным конгломератом молитвенных ячеек, разбросанных по всей стране и ответственных только перед Богом.