Текст книги "Тоталитаризм и вероисповедания"

Автор книги: Дмитрий Поспеловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 42 страниц)

4. Гражданами и членами государства могут быть только германцы по крови, вне зависимости от их религии. Евреи не могут быть членами (германской) нации.

5. Кто угодно может проживать в Германии в качестве гостей, подпадающих под особые законы, касающиеся чужестранцев.

6. Право определять руководителей и законы страны принадлежит исключительно гражданам государства…

7. Мы требуем, чтобы государство считало одним из своих приоритетов предоставление собственным гражданам средств существования. Если государство не в состоянии обеспечивать всех лиц, проживающих в его пределах, иностранцы (не граждане) лишаются обеспечения (изгоняются из страны).

8. Дальнейшая иммиграция в Германию лиц не германской национальности должна быть запрещена. Мы требуем, чтобы все негерманцы, прибывшие в страну после 2 августа 1914 года, были немедленно выдворены из Германии.

184

9. Все граждане государства равны в своих правах и обязанностях.

10. Все граждане государства обязаны трудиться, физически или умственно. Деятельность индивидов не смеет противоречить интересам общества. Она должна служить всеобщему благу и не выходить за рамки национальных интересов.

11. Поэтому мы требуем отмены нетрудовых доходов и освобождения от рабства процентных ставок (или процентов от капитала. – Д. П.).

12. Личное обогащение от войн должно рассматриваться как государственное преступление. Мы требуем поэтому конфискации всех военных прибылей.

13. Мы требуем национализации всех деловых фирм (трестов).

14. Мы требуем введения в крупных предприятиях принципа соучастия в доходах их рабочих и служащих.

15. Мы требуем развития материального обеспечения старости.

16. Мы требуем создания здорового среднего класса; немедленного обобществления больших универмагов, разделения их на мелкие магазины с перепродажей последних по доступным ценам мелким предпринимателям, снабжающим товарами государство и муниципалитеты.

17. Мы требуем ... введения закона, разрешающего конфискацию без компенсации частных земель для общественных нужд, отмены земельной ренты и запрещения земельной спекуляции.

18. Мы требуем безжалостного преследования тех, чья деятельность вредна общественным интересам. Угнетатели нации, ростовщики, спекулянты должны предаваться смерти, вне зависимости от их расы и религии.

19. Должно быть заменено системой германского обычного права.

20. Государство обязано ... давать возможность любому способному и трудолюбивому немцу получать высшее образование и пополнять ряды ведущего слоя нации. Программы всех вузов страны должны соответствовать потребностям практической жизни. Школы с первого же класса обязаны привить ребенку понимание назначения государства.

185

Мы требуем предоставления соответствующего образования за счет государства одаренным детям бедных родителей, вне зависимости от их классового происхождения и образа труда.

21. В этом пункте речь идет о защите государством материнства и детства, запрещения детского труда, физического развития детей и молодежи.

22. Мы требуем отмены армий платных наемников и создания национальной армии.

23. Мы требуем мер против предумышленного распространения лжи в печати и создания подлинно германской национальной печати при помощи следующих мер: а) редактора и сотрудники всех СМИ, выходящих на немецком языке, должны быть членами германской нации; б) негерманские СМИ могут издаваться лишь с разрешения правительства и не смеют пользоваться немецким языком (речь идет о еврейских журналистах в немецкой прессе. – Д. П.) в) негерманцам должно быть категорически запрещено финансировать немецкоязычные издания и оказывать на них какое-либо влияние.

Нарушением этого закона должно быть закрытие соответствующего органа печати и высылка виновного ненемца из страны.

24. Мы требуем свободы вероисповедания всем религиям, поскольку они не угрожают государству и не выступают против нравственных устоев германской расы. Партия стоит за положительное христианство (выделено мною. – Д.П.). Она решительно против еврейского материалистического духа внутри и вне партии и убеждена, что наша нация сможет добиться постоянного благополучия, ставя общий интерес выше личного.

25. Для выполнения всех вышеупомянутых требований мы требуем создания сильной централизованной власти, распространения безусловного авторитета центрального парламента на всю страну ... Руководители партии клянутся бороться за осуществление всех требований программы вне зависимости от последствий, вплоть до принесения в жертву своих жизней».

С социально-экономической точки зрения это программа мелкобуржуазного социализма, под которой подписался бы любой левый социал-демократ. Но в национально-политическом

186

отношении это программа чистейшего расизма, государственного тоталитаризма. Государству предоставляются не только права, но вменяется в обязанность следить за чистотой расы, то есть вмешиваться даже в самые интимные стороны человеческой жизни. Национальность определяется кровью, расой. В плане экономики упор на территории и сельское хозяйство свидетельствует об архаичности экономических взглядов теоретиков нацизма. Современная экономика, во-первых, опирается на промышленность и торговлю. И, как мы знаем, сегодня среди самых богатых стран мира с самым высоким образом жизни густонаселенные страны Западной Европы и Япония – почти все они бедны естественными ресурсами. Да и сельское хозяйство стало интенсивной промышленной областью, благодаря чему те же европейские страны не только не нуждаются в импорте зерна, но даже вывозят его в другие, преимущественно крестьянские страны.

Непосредственными источниками идеологии германского национал-социализма были следующие книги:

1) «Третий рейх» (1923) Артура Мюллера Ван ден Брука, в которой новой германской идеологией провозглашался «корпоративизм в государственной организации и в экономике», который в ходе своего становления будет революционным, по, утвердившись в обществе, станет консервативным. Эта система требует такого вождя, который сумеет вытеснить интернациональный социализм германским национал-социализмом, сердцевиной которого является принцип вождя (Fuehrer-Prinzip – «вождизм»). Этот принцип, как мы увидим, заключается в превосходстве вождя над всеми законами и государственными структурами. Вождь определяет, что лучше для страны, и его воля превыше всего.

2) Второй «библией» нацизма была, конечно, «Моя борьба» Адольфа Гитлера, написанная им в тюрьме между 1923 и 1924 годами. Это книга явного графомана, полная противоречий и непоследовательности, лейтмотив которой – ненависть. Ненависть к евреям – при полном доверии к другой бредовой книге – «Протоколам сионских мудрецов», антисемитской фальшивке о мифическом «жидо-масонском» заговоре, составленной фантазером Нилусом. Беда в том, что «Моя борьба» настолько бредовая книга, что никто ее не

187

принимал всерьез и, когда Гитлер пришел к власти, никто не ожидал, что он будет пытаться проводить ее идеи в жизнь. Так, немало германских евреев голосовали в 1932 году за Гитлера, надеясь, что он твердой рукой наведет порядок после веймарского хаоса.

3) Расистская идеология была изложена в третьей нацистской «библии» – «Мифе XX столетия» (1930) Альфреда Розенберга. Тут стоит коротенько остановиться на авторе книги. Розенберг был остзейский немец из Эстонии, подданный российского императора. Будучи студентом архитектуры не то в Москве, не то в Киеве, Розенберг с началом Первой мировой войны пошел добровольцем в русскую армию и провоевал вплоть до развала армии большевиками. Вероятно, жуткое зверство революции в России, вернее, ее последствия произвели такое отвратительное впечатление на юного русско-немецкого мальчика, что он в ужасе оттолкнулся от России и всего славянского. А поскольку в революции и большевистской партии такую большую роль играли евреи, то возненавидел он и их. Вернувшись в родную Эстонию, он решил впервые в жизни посетить родину предков, там встретил Гитлера и, увлекшись нацизмом, сочинил основополагающую расистскую книгу, в которой утверждал, что славяне – «недочеловеки», достойные быть только слугами или рабами немцев. Следуя за такими «авторитетами» расизма, как французский граф Гобино, английский расист, зять композитора Вагнера Чемберлен и другие, Розенберг утверждал превосходство арийской, или тевтонской, расы над всеми остальными народами мира, которой поэтому принадлежит господство в мире^[7]. В нацистской расистской иерархии за тевтонцами как граждане второго класса шли латино-романские народы, затем славяне, достойные только рабского состояния, и наконец евреи, которым нацизм вообще не находил места на земле, ибо, с одной стороны, они были низшей расой, паразитами на теле арийских народов, но, с другой стороны, Гитлер и Розенберг признавали, что евреи – народ одаренный, хитрее самих арийцев и потому эксплуатирует их. К этому, вероятно, примешивался и опыт самого Розенберга,

188

видевшего евреев на многих руководящих постах у большевиков. Отсюда, по-видимому, и шло нацистское представление о евреях как об особо зловещем элементе, и в результате – смешение коммунизма и еврейства, еврейства со славянством, отождествление славянства с коммунизмом-большевизмом. Это говорит не о высоком уме и аналитических способностях «классиков» нацизма – над разумом у нацистских вождей и их последователей превалировали отрицательные эмоции: обида, комплекс неполноценности, злоба, ненависть... Во всей послевоенной Европе с концом войны и демобилизацией появились миллионы безработных ветеранов, да и не только ветеранов – ведь сократилось до минимума производство оружия и всевозможных припасов, необходимых в военное время. Как мы уже сказали, особенно болезненно этот процесс отразился на Германии, где фактический запрет на производство оружия и военных самолетов, с одной стороны, и демобилизация нескольких миллионов молодых людей, не имеющих профессий, применимых в мирное время, выбросило всю эту массу на улицу и на, так сказать, политический рынок. Это был готовый «товар» для частных армий и для любых демагогов – стоило только бросить спичку, чтобы он воспламенился. Такой спичкой была отмена федеральным канцлером Штреземаном пассивного сопротивления французам в Руре. В ответ баварское правительство в сентябре объявило особое положение, предоставив своему премьеру фон Каару диктаторские права. Федеральное правительство попыталось закрыть мюнхенскую газету нацистов «Народный обозреватель» («Фёлькишер Беобахтер»), но баварские власти, в том числе главнокомандующий баварским военным округом генерал фон Лоссов, отказались выполнить приказ Берлина. Берлин потребовал от баварского правительства отправить Лоссова в отставку. Гитлер и его союзники настаивали на походе на Берлин. Правительство Каара колебалось. Козыри, казалось, были вырваны из рук конспираторов после того, как федеральное правительство успешно подавило пробольшевистские мятежи в Тюрингии и Саксонии.

Но Гитлера и некоторых радикально-правых генералов, в том числе Людендорфа, национального героя и начальника

189

Генштаба в минувшую войну, уже было не остановить. На 8 ноября был назначен митинг правых националистов во главе с премьером Баварии Кааром в пивной «Бюргербройкеллер», в которой собрались и нацисты. Тут впервые в таком масштабе были задействованы отряды СА, окружившие здание пивной. Гитлер вошел внутрь и провозгласил начало национальной революции. Присутствующие Каар, Лоссов и другие националистические деятели были временно задержаны, отведены в соседнюю комнату, где Гитлер сначала безуспешно пытался их уговорить войти в заговор. Это ему удалось только после того, как подъехал Людендорф и объявил о своей поддержке Гитлера. Сообщение об этом боевом союзе было встречено овациями зала. Гитлер объявил массовую демонстрацию на следующий день, посредством которой должен был быть произведен политический переворот. Поверив Каару и Лоссову, Гитлер их отпустил по домам. Но Лоссов передумал и вызвал военные подкрепления в Мюнхен. Каар тоже передумал. На следующий день демонстрация 2 тысяч нацистов во главе с генералом Людендорфом и Гитлером была расстреляна войсками. Гитлер был арестован, судим. Теоретически ему грозила смертная казнь за измену родине. Но он сумел вызвать сочувствие правой общественности и судей заявлением, что он не изменник, а патриот, и что цель его была покончить с марксизмом. В результате он был приговорен всего к 5 годам тюремного заключения с правом в дальнейшем пересмотра срока в сторону его сокращения. И действительно, он вышел на свободу уже в рождественский сочельник 24 декабря 1924 года, успев за время своего заключения написать «Мою борьбу».

Выйдя на свободу, он застал уже совсем иную Германию: гиперинфляция окончилась, благодаря облегчению репараций и кредитам заработала промышленность. Германия, так сказать, была прощена Англией и Америкой и воспринималась уже как одна из западных демократий. Умеренно, но определенно рос уровень жизни, резко сокращалась безработица. Никто не хотел новых потрясений. Гитлер понял, что бунты и теракты в этих условиях сочувствия общественности не вызовут. Единственный путь к власти в этих условиях – это не нарушать конституции, пробиваться вверх законным путем,

190

пользуясь демократическими методами и предпочтениями избирателей, дожидаясь момента, когда в силу каких-то обстоятельств его партия получит шанс массовой поддержки. Между 1924 и 1929 годами о нацистской партии говорили в прошедшем времени.

По вот долгожданный Гитлером момент настал – так называемая Великая депрессия, то есть колоссальный экономический спад, о чем мы уже говорили выше. О Гитлере у власти и его политике мы будем говорить в отдельной главе. Скажем только, что нацизм, фашизм и фашизоидные симпатии в Европе между двух войн (да и за пределами Европы) не ограничивались Германией и Италией.

Какие же факторы в фашистских и фашизоидных движениях усыпляли европейцев, притупляли чувства беспокойства по поводу наступления этих диктатур при гораздо большем страхе в отношении коммунизма?

Как мы говорили в начале нашей книги, еще до Первой мировой войны начался упадок либерализма. В Германии этот процесс начался значительно раньше – с созданием Бисмарком Германской империи. Ведь создавалась она голой военной агрессией, что противоречило всем принципам либерализма. Однако национализм возобладал, и либералы в парламенте одобрили дело Бисмарка. Этим германский либерализм был полностью скомпрометирован. Следующий удар по классическому либерализму был нанесен гегельянским его пересмотром Оксфордской школой Грина. Затем российское Временное правительство 1917 года, не сумев опознать смертельную опасность слева и предотвратить захват власти большевиками, еще более основательно подорвало доверие европейской общественности к тому, что либерализм и демократия в состоянии предотвратить распространение коммунизма. С другой стороны, послевоенная обстановка нестабильности и неопределенности, отсутствие прочной власти, безработица и прочие экономические проблемы давали повод думать, что только сильная, централизованная власть, а то и просто диктатура способны восстановить порядок,

191

вернуть обывателю веру в завтрашний день. Естественно, решительным толчком в пользу диктатуры явился международный финансовый крах 1929-1930 годов, повлекший длительный экономический спад и колоссальный взлет безработицы, в связи с чем недоверие к политическому либерализму усугубилось компрометацией либеральной экономики, экономических доктрин либерализма. В Германии, где стабилизация и экономический прогресс были еще очень хрупкими и на памяти у всех был кризис 1920—1923 годов, новый кризис ударил еще более чувствительно, чем по другим промышленным странам мира. Валовой доход Германии сократился между 1929-1932 годами на 40%. По данным профсоюзов в 1932 году 40% их членов были полностью безработными, 20% – частично безработными. Масла в огонь тоталитаристов прибавил так называемый План Инга. Дело в том, что План Доуса 1924 года был временной мерой облегчения репарационных выплат и он должен был быть скорректирован постоянным планом, который Янг и разработал к началу 1929 года, когда никто и не подозревал назревающей экономической катастрофы. Этот план сократил германские долги до 8 миллиардов долларов, но ввел строгий график регулярных выплат, которые окончились бы лишь в 1988 году. А тут подкатила депрессия, и нацисты сразу этим воспользовались, демагогически и лживо обвиняя Запад в желании загнать Германию в кабалу, напоминали населению, до чего довели репарации страну в 1922—1923 годах^[8].

Среднему обывателю, да и любому патриоту импонировало обращение националистов всех мастей к нации в целом, а не отдельным классам, раскалывая страну на враждующие между собой классы. К тому же нацистско-фашистские партии вообще избегали слова партии, как этимологически означающее часть населения. Они предпочитали называть себя фронтом или движением, движением всего народа, фронтом, отстаивающим честь всей нации, принимая политический бой на себя!

В рядах интегрально-националистических партий очень значительную часть членов составляли ветераны войны,

192

особенно молодые офицеры и продвинувшиеся по службе солдаты. Эти элементы тесно переплетались с такими традиционно-консервативными классами, как дворянство, помещики, высшая буржуазия и крестьянство. Однако наряду с ветеранами войны, как пишет Мартин Китчеп, массовым явлением в фашистских и нацистских партиях были «наборы из среды политизированной, запуганной, неуверенной в завтрашнем дне мелкой буржуазии, мещанства, мастеровых, хозяйчиков мелких предприятий, крестьян, запуганных процессами монополизации, очень болезненно пострадавших от экономического спада и доверчиво вслушивавшихся в пропагандную риторику нацистов^[9], которая обещала поддержку и неотчуждаемость частной собственности, романтически прославляла землю и кровь, сохранение и возрождение древних национальных традиций, защиту патриархальной семьи и авторитета ее главы. Та же пропаганда осуждала монополистический капитализм, обещала покончить с коммерческими концернами универмагов, решить проблему безработицы, обеспечить постоянство рабочего места и поддержку трудолюбивому ремесленнику, квалифицированному рабочему, крестьянину. Таким образом, к фашистам и нацистам шли мелкие государственные служащие и вообще «белые воротнички», студенты и неустроенные юные выпускники высших учебных заведений и часто верхняя прослойка промышленных рабочих, раскалывая этим ряды «пролетариата».

Очень точно суммировал один немецкий ветеран Первой мировой войны настроение большинства тех, кто шли к нацистам и фашистам, а нередко и становились их руководителями: «Мы не знали, чего мы хотели, но мы не хотели того, что знали»^[10]. Под нежеланием знаемого имелись ввиду как память о довоенном прошлом, так и опыт послевоенных лет. Кассельс не без основания относит к этому элементу, недовольному и прошлым и настоящим, в основном лиц из социальных низов (разночинцев), пришедших на смену довоенной аристократии, у которой почти не осталось смены,

193

поскольку по традиции сыновья дворян и породнившейся с ними высшей буржуазии становились либо кадровыми офицерами, либо из традиционного в этих классах патриотизма шли добровольцами на фронт. Большинство из них либо погибло на фронтах Первой мировой войны, либо вернулось с войны инвалидами. Их места заняли гитлеры, Муссолини – коротко говоря, деклассированные элементы, своего рода люмпены без рода и племени. В довоенном иерархическом и стратифицированном обществе большинству из них было бы не подняться до тех высот, которые им удалось захватить в 1920—1930-х годах. Поэтому они классово ненавидели довоенный мир, смыкаясь в этом с лево-социалистическими партиями, особенно с коммунистами. Левое крыло нацистской партии – те, кто догматически верил в нацистскую программу 1920 года, – обладали обостренным классовым сознанием, но их социализм был сорелевско-утопической мечтой о возврате к докапиталистическому миру ремесленных артелей и крестьянских общин. К нацистам переходили те левые радикалы, которым опротивели национальная беспочвенность и интернационализм коммунистов и социал-демократов.

Тут возникает вопрос, почему при такой левой программе борьбу Гитлера за власть финансировали консервативные немецкие капиталисты? Это не были идеалисты с угрызениями совести за свое благополучие вроде русских кающихся дворян или купцов типа Морозова, финансировавшего большевиков. Нет, мотивация немецких капиталистов была вполне прагматичной – они выбирали из двух зол меньшее. Левое крыло национал-социалистов было слишком утопично-архаическим, чтобы опасаться его победы. Тем более, что внутри партии к 1926 году Гитлер одержал победу над братьями Штрассерами, которые возглавляли именно левое крыло. Штрассеры были за тот социализм, который изложен в «Программе» 1920 года. После тюремного заключения Гитлеру были запрещены публичные выступления. Он добился снятия этого запрета при условии, что обуздает радикалов Северной Германии, возглавляемых Штрассерами, и будет бороться с марксистскими тенденциями в партии. В феврале 1926 года он созвал съезд партийного руководства в баварском городе Бамберг, что затруднило приезд туда радикальных

194

деятелей Севера, приехал лишь Грегор Штрассер, которого Гитлеру удалось победить, получив поддержку почти всех присутствующих под предлогом того, что, если партия будет придерживаться левого радикализма, ее запретят власти. Победа «умеренного крыла» Гитлера явилась лишним доводом в глазах консервативных националистов в пользу дотирования его борьбы за власть. Он ведь теперь выглядел вполне респектабельным политиком, признававшим только конституционный путь к власти и обещавшим твердую и стабильную власть, на смену всем надоевшей нестабильности веймарской системы. Чтобы не раздражать немецких капиталистов, Гитлер теперь выступал не против капитализма, а против еврейского капитализма, не против трестов, а против еврейских трестов, не против биржи, а против еврейской биржи и т. д.

Физические нападения СА на коммунистов и социал-демократов пользовались молчаливой поддержкой консерваторов, особенно когда с началом депрессии ряды коммунистов начали расти, – правда, не в такой степени, как нацистов, – и они стали агрессивнее. Немецкие капиталисты, привыкшие к сотрудничеству с довоенным авторитарным режимом и пользовавшиеся его защитой от рабочих беспорядков, надеялись, что Гитлер спасет их от рабочих беспорядков и забастовок, поддерживаемых социал-демократами и коммунистами. Они понимали, что с приходом Гитлера к власти они потеряют политическую власть, но по крайней мере Гитлер обеспечит им беспрепятственную экономическую деятельность.

Еще одно казавшееся преимущество гитлеризма по сравнению с коммунизмом было в том, что нацисты в отличие от коммунистов не ставили своей целью уничтожение германской государственной машины, намереваясь использовать ее для своих целей и приспособляясь к ее внутренней логике. Это показное уважение к буржуазному государству ввело многих в заблуждение, что, придя к власти, нацисты будут уважать конституционную структуру и будут готовы покинуть власть таким же законным путем, каким к ней придут. Следует, однако, признать, что благодаря тому, что и Муссолини, и Гитлер унаследовали государственные структуры, не ими созданные, и должны были приспосабливаться к ним, равно как и к традиционно-иерархическим вооруженными силам, они

195

в отличие большевиков, разрушавших все до основания, так и не смогли довести до конца тоталитарную перестройку государственной и правовой системы.

Германия двигалась определенно к какой-то форме авторитаризма. Последним президентом до Гитлера был избран фельдмаршал Гинденбург, мечтавший о восстановлении монархии. Когда начался экономический обвал 1929 года, Гинденбург воспользовался 48 статьей Веймарской конституции и ввел президентское правление с ограничением гражданских свобод. Одновременно начала резко расти нацистская партия – к 1932 году она насчитывала 450 тысяч членов плюс 400 тысяч штурмовиков СА, более чем в 4 раза превышая регулярную армию. Если в 1928 году за нацистов голосовало всего 800 тысяч, или 18% избирателей, то в июле 1932 года нацисты получили 37% голосов. Впервые в избирательной кампании применялась авиация: Гитлер как бы сваливался прямо с неба на избирательные митинги. Находившийся у власти с 1925 года президент Гинденбург, которому в 1932 году исполнилось 84 года, не хотел выставлять свою кандидатуру, но, чтобы не допустить к власти Гитлера, которого он терпеть не мог, он все же пошел на выборы и получил 49 % голосов против гитлеровских 30. Поскольку никто не получил абсолютного большинства, состоялись перевыборы при этих последних двух кандидатах. Гитлер метил в президенты, но он все еще был австрийским гражданином. Земля Брауншвейг, где у власти были нацисты, быстренько избрала его статским советником, что автоматически делало его гражданином Германии. В последовавшем «поединке» Гинденбург набрал 53%, а Гитлер —37%. В результате Гитлер стал канцлером при президенте Гинденбурге, который скончался в 1933 году, оставив завещание с пожеланием восстановления монархии. Гитлер и его «ребята» сфальсифицировали завещание, вставив имя Гитлера вместо монарха. На конец 1932 года нацисты и коммунисты вместе составляли 52 % депутатов Рейхстага, а если к этому прибавить мелкие крайне правые партии, входившие в единый блок с нацистами, то можно смело сказать, что более 60% германских избирателей проголосовали в 1932 году против демократии, за тоталитаризм.

196

Аннотированная библиография

Groth, Alexander J. Major Ideologies: an Interpretive Survey of Democracy, Socialism and Nationalism. N. Y., John Wiley, 197L Heфокусируясь специально на нацизме или фашизме, автор пытается разобраться в основных идеологиях XX века – их взаимосвязанности, влиянии друг на друга и происхождении. Herring, Ruth Versailles and After. London, Methuen, 1984. Краткий исторический справочник. Обрисовывает картину нравственно-политического состояния страны от Версаля до прихода к власти Гитлера. Тем, кто хочет ознакомиться с материалом по первоисточникам, рекомендуется просмотреть труды графа Гобино (Gobineau) – французского родоначальника теорий об арийцах как о высшей расе, и его английского последователя Хьюстона Чемберлена (Houston Stewart Chamberlain) и, конечно, с «Мифом XX века» Розенберга, а также с «Моей борьбой» Гитлера.

Lubasz, Heinz, ed. The Nazi Revolution. N.Y.John Wiley, 1973. Сборник состоит из трех авторских эссе. Особенно рекомендуется эссе британского историка Geoffrey Barraclogh, анализирующее природу и идеологию нацизма.

Mitchell, Allan, ed. The Nazi Revolution. Toronto, Heath & Co., 1990. Это сборник статей известных специалистов и отрывков из работ таких ученых с мировым именем как Нольте, Буллок и пр.

Mosse, George L. The Crisis of German Ideology: Intellectual Origins of the Third Reich. N.Y., 1964. Анализ истоков нацизма в германской политической мысли прошлого. Автор – один из крупнейших историков нашего времени.

Rodes, John Е. The Quest for Unity. Modern Germany: 1848-1970. N. Y., Holt, Rinehart & Winston, 1971. Общая история Германии новейшего времени, объясняющая многое из того, что и почему постигло Германию в XX веке.

Spielvogel, Jackson J. Hitler and Nazi Germany. Englewood Cliffs, N. J., Prentice Hall, 1992. В первых четырех главах рассматривается период до прихода Гитлера к власти и нацизм как идеология.

S. J. Woolf, ed. Fascism in Europe. London, Methuen, 1981. В книге излагается и кратко анализируется происхождение и судьбы фашизма и родственных ему течений в разных странах Европы.

197

Авторы всех очерков поименованы. Сборник аналогичен по своим структуре, задачам и охвату следующему сборнику авторских статей: Turner, Henry, ed. Reappraisal of Fascism. N. Y., New Viewpoints, 1975.

Примечания к Главе 10

1

Удивительно, что Штернхелль ни разу не упоминает энциклики Льва XIII, как один из источников органического синдикализма и солидаризма, использованных итальянским фашизмом. Возможно, что как еврею ему неудобно задевать Католическую церковь в таком отрицательном контексте или, что скорее, он считает, что идеи папы были настолько искажены Муссолини, что здесь можно говорить скорее об изнасиловании этих идей фашизмом.

2

Sternhell Указ, ист., с. 4-5.

3

Ослабленная голодом, красным террором и Гражданской войной Советская Россия была в те годы не в счет.

4

Rhodes, John Е. The Quest for Unity. Modern Germany, 1848-1970. N. Y., Holt, Rinehart and Winston, 1971, p. 231.

5

Под этим блоком имеются ввиду все партии крайне правого крыла: монархисты, национально-народная партия и нацисты.

6

Еще до появления НСДАП существовало несколько немецких партий, аналогичных по духу и задачам, с названиями, подобными этому. Еще до войны в Австрийской империи, а именно в чешских Судетах была Германская социально-трудовая партия, переименованная позднее в Германскую национал-социалистическую рабочую партию со свастикой в качестве своего партийного символа.

7

Арийцев нацистская литература называла сверхчеловеками.

8

См.: Кассельс Указ, соч., с. 116—118.

9

Kitchen, Martin Fascism. London, Macmillan Press, 1976, p. 84-85.

10

Cassels, Alan Fascism. N. Y., 1975.

Глава 11. Муссолини и его власть

«Только Бог в силе покорить волю фашиста» Муссолини, декабрь 1934

Мечта о власти

198

Как личность Муссолини не представлял собой убежденного и последовательного идеолога. Он прежде всего стремился к власти, к всеобъемлющей власти. Недаром он так любил этот новый термин – тоталитаризм. Этой одержимостью властью он напоминает человека, перед которым он приклонялся в свои социалистические годы, – Ленина, если мы вспомним, как весной 1917 года Ленин грозил своему Центральному комитету, что если тот не одобрит его и Троцкого идею захвата власти, то он уйдет из партии большевиков к кронштадтским матросам-анархистам и с ними придет к власти. Так и Муссолини. Он понимает, что для захвата власти ему нужно создать некий героический культ, мифы, связанные с его персоной.

Но пока что он занят другим: как избежать воинской повинности. В 1901 году он бежит в Швейцарию. Там, не имея постоянной работы, он часто недоедает. В одном из писем домой он сообщает, что не ел 26 часов; позднее в печати это превращается в 48 часов, усиливая образ героя, готового умереть за идею. В это время он выступает как убежденный антимонархист, антимилитарист и воинствующий безбожник. В Швейцарии ему явно не повезло. Приходилось тяжело физически работать за мизерную плату, несколько раз попадал в тюрьму – то за бродяжничество, то за революционные призывы. В 1905 году решил он воспользоваться королевской