Текст книги "Беспощадная страсть"

Автор книги: Дмитрий Щербаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

Глава 26

– Итак, твой муж – Север Белов! – насмешливо процедил Газават, в упор глядя на Милу. – Кого ты хотела обмануть, подстилка драная? На кого потянула со своим бабьим куриным умишком? Дрянь, дешевка! Ишь, проститутка, а туда же! Уж работала бы дыркой своей, а не пыталась думать головой! Это тебе не по силам!

Мила вскинула глаза. Из них на Газавата словно брызнул острый колючий холод.

– А я дыркой и работала! – надменно произнесла девушка. – И ты ради моей дырки на все был готов! И если бы случайно не вычислил меня, если б не встретился вчера с Иваном Саратовским, то завтра или через неделю плясал бы под мою дудку, как цирковой медведь! И все свои секреты мне бы выложил, не сомневайся!

– Ах ты!.. – задохнулся Газават.

– Заткнись – резко, словно хлыстом хлестнула, выкрикнула Мила. – Ты что, вообразил себя гением?! Мозговым центром мира, солью земли?! Да ты просто тупой блудливый самец, одержимый жаждой трахаться, как кабан перед случкой! У тебя хрен вместо мозгов, и думаешь ты хреном! Нижней головкой, а не верхней! Ха! Он считает себя высшим существом! Ха-ха! Думаешь, тебя было трудно охмурить?! Как бы не так! Да я просто дергала тебя за твою похоть, и ты шел за мной, как слепой кутенок! И пришел бы туда, куда я приведу, пришел бы счастливым бараном на бойню! Тебе просто повезло, кобель позорный!

– Вон как ты заговорила… – Газават даже несколько оторопел. Все же он впервые сталкивался с такой женщиной и не мог не признать ее правоту. А следовательно, и ее превосходство над собой. Это и бесило его, и одновременно восхищало.

– Да, я заговорила так. И что ты намерен делать дальше?

Мила произнесла свои слова презрительно, с какой-то ужасно обидной иронией. Газават вдруг понял: девчонка ни капельки его не боится. А это тоже было непривычно, тоже оскорбляло и тоже невольно восхищало.

– А что мне с тобой делать? – Николай попытался сохранить лицо. – Что захочу, то и сделаю. Например, прикончу.

– Ой как страшно! – фыркнула Мила.

– Умирать-то можно по-разному… – процедил Газават. – Бывает такая смерть, когда именно ее, смерти, ждешь, как избавления…

– Совсем запугал ты бедную девушку, Газаватик! – брезгливо бросила Мила. – Ща плакать начну. Голосить, рыдать и умолять. Неужели ты, мурло блатное, ни разу не слыхал, что Алая Роза ничего не боится?

– Забоишься!.. – пообещал Газават многозначительно.

– Дурак ты, Колюня. Видала я таких, как ты, сотни вас видала… И через все, что ты можешь для меня придумать, я уже проходила. Так что нечем тебе меня удивить. Повторяю еще раз, и запомни, выблядок: Алая Роза не боится НИЧЕГО!!!

– Так-таки ничего? – Газават скалился.

– То, чего я боюсь, тебе неподвластно.

– А как насчет этого?

Газават вдруг подошел к стене и нажал какую-то кнопку. Удар тока буквально выбросил Милку из кресла. Боль была страшной, но девушка только закусила губу, даже не застонав.

– Как тебе? – спросил Газават, щерясь. – Обычно я клиентов к этому креслу пристегиваю. Видишь, там ремешки на ножках и подлокотниках? И клиент уже не может столь резко вскочить оттуда, как это сделала ты, милая Гюрза. Он вынужден сидеть и ждать, пока я его отстегну. И не просто сидеть…

На Милу вдруг накатила волна какой-то запредельной гордой удали. Захотелось утереть нос этому самовлюбленному, самоуверенному подонку, показать ему, чего стоит он и чего стоят настоящие люди. Девушка решительно уселась в кресло.

– Давай сыграем в игру? – с инфернальной улыбкой предложила она. – Называется, кто кого перетянет. Нажимай свою кнопку. А пристегивать меня не надо. И мы посмотрим, кто здесь дерьмо!

– Ты серьезно? – недоверчиво скривился Николай.

– Серьезно, Газаватик! Ты ведь сегодня намерен у меня выпытать, где Север, как его найти? Вот и посмотрим, что у тебя получится!

– Ну ладно, если ты так хочешь! – скорчил рожу Газават.

Он нажал на кнопку и не отпускал ее минут пять или семь. Тело Милы сотрясалось под ударами тока, губы побелели, волосы и платье вымокли от холодного болезненного пота. Но девушка не сделала ни одной попытки встать с кресла, только судорожно цеплялась за подлокотники, чтобы не слететь с «электрического стула» против собственной воли.

– Ну ладно, хватит! – заявил наконец Газават, убирая палец с кнопки. Обессиленная Мила обвисла в кресле.

– Так кто здесь дерьмо – я или ты? – пробормотала она, едва шевеля спекшимися губами.

– Дерьмо-то все-таки ты, – хмыкнул Газават. – Потому что ты думаешь, будто я хочу от тебя узнать, где твой Север. И даже готова проявить чудеса мужества, чтобы не выдать его. Вот и выходит, что ты полная дура! – Газават деланно рассмеялся.

– Почему это? – насторожилась Мила.

– Да потому что я и так знаю, где Север!

– Ты врешь, мразь! – выкрикнула девушка.

– Назвать адрес? – издевательским голосом предложил Газават.

– Назови!

Николай назвал адрес беловской квартиры и добавил благодушно:

– Мои пацаны обложили твоего благоверного со всех сторон и сейчас убивают его. Наверно, уже убили, – он взглянул на часы.

– Сволочь! – в голос застонала девушка. Она вскочила с кресла и бросилась на Газавата. Но Мила слишком ослабла во время пытки и еще не пришла в себя. Николай легко поймал ее за кисти рук, слегка выкрутил их, лишив девушку возможности сопротивляться.

– Гад! Морда! Петух топтаный! – рычала Мила ему в лицо. – Я прикончу тебя, мразь, прикончу, пидор гнойный, чмошник, прикончу!

– Ох, сколько страсти! – рассмеялся Газават. – Какая отличная у меня будет любовница! Огонь! И не только огонь, а еще и умная! Никогда не думал, что захочу умную бабу больше обычной! Оказывается, ум даже добавляет вам пикантности! С каким удовольствием я тебя трахну!

Неожиданно Мила рассмеялась. Газават продолжал держать ее руки, но никаких усилий вырваться она больше не предпринимала. Только смотрела в глаза Николаю с убийственной гадливостью.

– Ты что? – удивился он, отпуская ее кисти.

– Не будет этого, – сказала Мила почти равнодушно.

– Чего?

– Не трахнешь ты меня. Этого не будет никогда.

– Будет, будет! – заверил ее Газават, веселясь. – Ты, говорят, любишь быть изнасилованной? Вот я и стану тебя насиловать ежедневно. Ты останешься довольной, уверяю тебя!

– Этого не будет никогда, – повторила Мила. – Я могла вслепую трахаться с животными вроде тебя – двумя-тремя одновременно, – но они оставались для меня всего лишь секс-роботами, излучающими определенные психологические импульсы, необходимые моему организму… точнее, моей болезни. Я использовала тех парней! Не они меня, а я их! Но лечь против собственной воли с таким вот смердящим скотом, у которого душа давно сдохла и воняет, – никогда. Не будет этого.

– Будет! – яростно заорал Газават. Слова Милы пробрали его наконец до печенок. – Будет, и прямо сейчас!

Он сгреб в охапку еще не вполне оправившуюся от электрошока девушку и потащил ее к лежанке у дальней стены зала.

Глава 27

Север сидел на корточках, привалившись спиной к стене напротив входной двери квартиры. Он понимал, что загнан в ловушку и скорее всего погибнет.

Но не это приводило его в отчаяние. Север знал: в любом случае он дорого продаст свою жизнь и умирать ему будет не обидно. Другое заставляло Белова кусать губы в бессильной унылой ярости: мысль о Миле. О том, что он сам отправил жену в лапы Газавата, и теперь ее ждет в лучшем случае прежняя судьба: судьба проститутки-извращенки. А в худшем… в худшем – страшная, поганая смерть от разрушающих мозг приступов нимфомании. Ибо вполне возможно, что такое самовлюбленное животное, как Газават, не захочет делить восхитительную Алую Розу с другими пацанами. Не захочет быть одним из нескольких в «хоре». А захочет солировать. И только солировать. А это для Милы – мучительная гибель, еще более мучительная от того, что позорная, гнусная…

«Нет, я должен ее спасти! – встрепенулся Север. – Я не имею права умереть! Но стоп… Даже если я отсюда выберусь… Вдруг Газават все же успеет изнасиловать Милку?! Что тогда?! Ведь все мои усилия по ее излечению пойдут насмарку!.. Да и сама мысль о новом надругательстве над моей женой мне теперь невыносима! Что сделаю я при таком раскладе? Выполню свою угрозу Милке?! Нет… не знаю… нет… Но лучше бы этого не произошло!»

Однако как выбраться из ловушки? Север внимательно осмотрелся, словно видел свою квартиру впервые. Ни единой лазейки… Здесь можно успешно обороняться от штурмующих, поскольку сюда трудно войти, но зато отсюда так же трудно и выйти… Да что там трудно – невозможно!

И в этот момент висящую плотной пеленой оглушительную тишину квартиры разорвал грохот всех разом выбитых оконных стекол. Из гостиной, из спальни, из кухни донеслись резкие хлопки взрывов. Квартиру мгновенно заволокло слепящим ядовитым туманом…

Север вскочил. Газы! Они применили газы! Вряд ли боевые, кишка тонка у газаватовцев применять боевые газы в жилом доме. Скорее всего газы полицейские. Но это тоже полный атас! Быстрее в комнату, пока можешь соображать!

Влетев в гостиную, Север выхватил из шкафа второй револьвер, Милкин, точно такой же, как его собственный. Этот револьвер он тоже получил в наследство от убитого им Корвета. Отличные стволы, оба стреляют почти неслышно без всяких глушителей…

Север торопливо зарядил Милкин револьвер. И это было последнее, что Белов успел сделать перед тем, как свалиться в угол между стеной и шкафом…

– …Наверно, он уже спекся, бригадир, – сказал Попугай Ватину.

– Подождем еще чуть-чуть, – отозвался тот. – Север Белов – крепкий орешек. Я не хочу терять ребят.

Спустя несколько секунд Ватин распорядился по рации:

– Газар! Бери десять человек и Саню Крючка! Не забудьте респираторы! Пусть Саня вскроет дверь. Найдете внутри парня – убейте его! И чтоб без самодеятельности мне! Живым его не брать, ты понял?!

– Понял, бригадир! – ответил Газар.

– Выполняй! Отбой!

Газар сделал знак рукой двум группам камуфляжников по пять человек каждая. Парни натянули респираторы.

– Крючок! – окликнул Газар вора. – Твоя работа начинается. Пошли. Противогаз надень!

– Ему не обязательно! – пошутил кто-то. – У него и так рожа кирпича просит!

Бандиты заржали. Саня обиженно зыркнул в их сторону.

– Как же я буду работать в противогазе? – возразил он Газару.

– Ничего, справишься! – успокоил его тот. – А вот без противогаза не справишься точно. Даже несмотря на свою рожу! – поддел Газар домушника.

Крючок оскорбленно шмыгнул носом, но респиратор надел.

С замками вор возился долго – они на двери квартиры Беловых оказались весьма хитрыми, недаром их ставил сам Романов.

– Не оклемается клиент? – встревоженно спросил кто-то из бойцов.

– Не оклемается, – успокоил парня Газар. – Этот газ вырубает человека часов на десять. Штатники его раньше применяли против негров, потом запретили… У них там права человека, как и у нас теперь! – бандит хохотнул.

– Именно права человека! – поддержал вожака какой-то камуфляжник. – Люди наконец получили все права! – произнес он, сделав особое ударение на слове «люди».

Бандиты опять понятливо заржали: «людьми» они называли только своих, братву.

Дверь квартиры все же поддалась. Крючок отошел, удовлетворенно кивая.

– Я свое сделал! – объявил он.

– Стой здесь! – велел ему Газар. – Эй, кто там у нас самый крутой?! Дракон, Гоша, где вы?! Не различаю под резиновыми харями…

Дракон и Гоша выступили вперед.

– Идите первыми, инструкцию знаете, – приказал Газар. – Остальные за мной!

С «Кедрами» на изготовку бандиты вступили в квартиру. Видимость там была слабая: мешал газ. Бойцы миновали прихожую. Газар осмотрелся.

– Пятеро в большую комнату, четверо – в маленькую, один – со мной на кухню! – распорядился он.

На кухне Газар никого не обнаружил: спрятаться там было негде. Санузел тоже оказался пустым.

– Командир, я нашел его! – донесся из гостиной голос Дракона. – Здесь он, в уголок приткнулся! Сидит в позе эмбриона!

Север действительно сидел на полу, подтянув к груди колени и положив на них согнутые в локтях руки, а на локти – голову, лицом вниз. Белов выглядел бездыханным.

– Кончай его сразу! – заорал Газар, услышав слова бойца. – Кончай, нечего рассусоливать! Был же приказ!

– Да он и так, кажись, труп! – весело крикнул Дракон.

– Кончай, тебе говорят! – взъярился Газар.

Дракон, усмехаясь под респиратором, одной рукой поднял свой пистолет-пулемет.

И вдруг «труп» ожил. Предваряя очередь, Север лягушкой сиганул вперед, оказавшись почти у самой двери гостиной. Струя свинца, ударившая из драконовского «Кедра», встретила лишь стены, брызнувшие клочками обоев, штукатурки и осколками бетона. Север же вспрыгнул на корточки. В каждой руке у него оказалось по револьверу. И эти револьверы тотчас начали и почти мгновенно завершили свою кровавую работу…

– Ты пришил его, Дракон? – крикнул Газар, не разобравший за грохотом «Кедра» тихих хлопков револьверных выстрелов.

– Ну!.. – глухо отозвался Север.

– Пришил, точно?! – выходя из коридорчика, ведущего в кухню, переспросил Газар.

Север влепил ему пулю прямо меж стеклянных «фар» респиратора.

Теперь все решали секунды. Белов вскочил, метнулся в сторону спальни. Из кухни высунулся находившийся там бандит. Но он едва успел поднять «Кедр»: Север просто ткнул стволом в направлении показавшейся фигуры и снес ее выстрелом.

Однако бандиты, обыскивавшие спальню, уже просчитали ситуацию: Север это понял по клацанью взятых на изготовку автоматов. Сунуться туда в открытую он не решился. Но и медлить было нельзя…

Белов быстро ощупал труп Газара. Да, бронежилет есть… Отлично! Север вспомнил одну свою старую боевую хитрость, которую уже применял когда-то. Он рывком поднял бездыханное тело, обхватил его сжимающими револьверы руками и, прикрываясь мертвым врагом, ввалился в спальню…

Под грохот очередей четыре револьверных хлопка прозвучали почти неслышно. Но они-то и поставили заключительную точку в этой короткой игре…

Отшвырнув искромсанное свинцом тело Газара, Север бросился вон из квартиры. Саня Крючок все еще торчал в «предбаннике», что было неудивительно: события заняли всего несколько секунд. Домушника Север пристрелил походя, лишь только увидел его прикрытую респиратором рожу.

…Однако прорваться не удалось. Выскочив из-под лестницы, Север тотчас качнулся назад, лишь выпустив из револьверных барабанов две последние пули: подъезд был забит камуфляжниками. Белов кинулся обратно, под надёжное прикрытие стальной двери. «Но зато даже два финальных выстрела не пропали даром!» – подумал про себя Север со смешанным чувством гордости и отчаяния…

– …Бригадир! – услышал Ватин обалделый голос по рации. – Клиент жив! У нас убиты двое и Санька Крючок! Газар и вся его группа, по-видимому, тоже убиты! А волчара все еще в логове! Что делать, бригадир?!

– Будь я проклят! – заорал Ватин, отключая рацию. – Ну говорили же мне, говорили!.. – Он в отчаянии схватился руками за голову.

– Что тебе говорили, братан?! – спросил Попугай встревоженно.

– Да слыхал я телегу, будто Север Белов даже для самых крутых полицейских газов неуязвим! Или почти неуязвим! Не поверил, дурак, думал – лажа, человек же он все-таки, этот Север! И вот!.. Еще тринадцать пацанов легли, да Крючок в придачу! Меня Газават нутриям скормит!

Он замолчал, безнадежно качая головой.

– Что делать-то будем, брат? – сочувственно произнес Попугай.

Ватин взял себя в руки, встряхнулся.

– Выход у нас теперь только один – прямой штурм!

– Братвы положим… – сказал Попугай горестно. Он тоже уже проникся сознанием того, насколько страшен их противник.

– Другого выхода нет! – заявил Ватин жестко. – Север Белов должен сегодня умереть! Иначе не жить ни нам, ни боссу!

– Я понимаю… – закивал Попугай. – Но как его, гада, достать? Как, например, мы теперь дверь откроем, без Крючка?

– Вырежем замки автогеном! – брякнул Ватин безапелляционно. – Вызовем специалиста и вырежем!

– А решетки на окнах?

– Подгоним тачки с форсированными движками, зацепим решетки кошками на стальных тросах, тросы прихерачим к тачкам и одним мощным рывком выдерем! Одновременно вышибем дверь!

– То есть…

– Ну да! Пацаны атакуют через дверь и через все окна сразу! Там две комнаты и кухня! Так или иначе, а мы этого гада завалим!

– Вели ребятам пока пострелять по окнам, – предложил Попугай. – Пусть посшибают осколки, чтобы не мешали при штурме.

– Дело! – согласился Ватин, включая рацию.

Вскоре автоматные очереди начали крошить остатки оконных стекол многострадальной беловской квартиры. Ватин взирал на это из своей машины с мрачным удовлетворением.

– Хоть бы рикошетом задело этого монстра! – проронил Попугай мечтательно. – Сколько пацанов мы бы тогда сберегли!

– Иди лучше распорядись насчет автогена и тягачей! – приказал Ватин. – Сам все устрой. Ступай!

Попугай вылез из автомобиля.

…Север сидел на корточках, привалившись спиной к стене напротив входной двери своей квартиры: здесь рикошетящие пули достать его не могли. Грохот пальбы не волновал Белова: не впервой. Но Север отчаянно страдал из-за своего висящего на поясе электроприбора, продолжавшего нудно пищать сигналом Милкиной беды…

Глава 28

Оказавшись в привычной и даже подсознательно любимой ею ситуации изнасилования, Мила, против своей воли, почувствовала нарастающее сексуальное возбуждение. Но девушка изо всей силы сконцентрировалась, чтобы не подпасть под его влияние, не поддаться гнусным и сладким чарам болезни. Во-первых, Мила прекрасно понимала: один Газават ее не удовлетворит, он не Север. Ей нужны минимум три Газавата. Во-вторых, вся ее человеческая сущность восставала против секса с этим подонком. А в-третьих…

Третьим, и самым главным, был страх. Дикий ужас от мысли, что если Газават сейчас осуществит свое намерение, то и Север потом выполнит свою главную угрозу. И Мила уже никогда не будет счастлива. Никогда она не вылечит любимого мужа, окончательно из-за нее свихнувшегося, никогда не вернет себе его душу. И будет долго, мучительно умирать над трупом возлюбленного, с невыносимым сознанием того, что это она, она сама погубила его. А заодно и себя…

Этот страх придал Миле сил. Отогнав морок болезни, она вдруг резко рванулась из рук Газавата. Опешивший бандит выпустил девушку. Мила тотчас двинула его ногой в пах. Но тут Николай среагировал и успел прикрыть промежность автоматически отработанным движением.

– Ах ты, сука! – взревел он.

Кулак Газавата стремительно метнулся к челюсти Милы. Однако недаром Север учил жену драться. Она легко ушла от удара, нырнув под него, и сдвоенными руками – «замком» – врезала Газавату по ребрам, но пробить броню мощных мышц бандита девушке не удалось: Николай только охнул и откачнулся на пару шагов в сторону. Мила отпрыгнула от него подальше, развернулась и изготовилась к бою, приняв свободную стойку, которой обучал ее Север.

– Хочешь со мной силами помериться, мочалка? – осклабился бандит.

– Кто выдал Севера, Газават? – спросила Мила с ненавистью.

– Ха, тоже, секрет! – ухмыльнулся тот. – Романов, конечно, кто же еще! Господин полковник… Придурки, нашли кому доверять, ссученному менту! – Газават презрительно расхохотался.

– Романов, значит… Я так и думала… – пробормотала Мила. – Больше некому, кроме него… Ну, он свое получит, падла!

– Уж не от тебя ли?

– Я с ним рассчитаюсь или Север, какая разница? Но Романов свое получит! – повторила Мила.

– Ой как страшно! – передразнил ее Газават. – Север твой уже ни с кем не рассчитается, детка. Убит твой Север. Или вот-вот будет убит. Мои пацаны затравили его, как кабана. Никуда он не денется.

– Ты еще не знаешь Севера! – повысила голос Мила.

– Ну не сатана же он в самом деле! – Газават откровенно веселился. – А человеку выбраться из той ловушки, в которую я загнал твоего муженька драгоценного, никак невозможно!

– А ты уверен, что Север не сатана? – спросила Мила с вызовом.

– Уверен, уверен, – махнул рукой Николай. – Ты же не сатана, я это вижу. А вы с ним одинаковые, так все говорят. И не надо, девочка, вешать мне лапшу на уши. Не пройдет! Со мной – не пройдет!

– Да, мы с ним одинаковые. Только Север – мужчина, а я – женщина. И в бою он, естественно, превосходит меня на сто порядков!

– Ой, да не пугай ты меня! – Газават скалился.

– Вот что, выслушай меня, Коля! – произнесла Мила угрожающе. – Теперь, когда Романов нас предал, Севера ничто не остановит. Он убьет тебя. Он и раньше-то щадил тебя только потому, что не хотел подставлять Романова. А теперь точно убьет. Берегись, Газават!

– Ты, поди, хочешь мне что-то предложить? – Николай просто играл с Милой, как кошка с мышкой. Или ему казалось, что он играет…

А Мила чувствовала, что Север жив. Трудно ему, тяжко, но он жив и сражается. И это придавало девушке силы.

– Да. Я хочу предложить тебе спасение, – сказала она.

– Ого, даже так! Ну, слушаю! – хихикнул Николай.

– Ты немедленно отпускаешь меня и отзываешь своих бойцов, осадивших нашу квартиру…

– Всего лишь?.. – перебил Газават.

– Нет, это не все. Ты сворачиваешь свою наркоторговлю, выдаешь всех своих смежников и уезжаешь из страны. Тогда Север тебя не тронет. Я сумею уговорить его… – добавила она уже не так уверенно.

Но Николай не заметил перемены в ее тоне.

– Значит, если я ликвидирую свое дело и выдам своих компаньонов, твой Север, так уж и быть, меня пощадит? – спросил Газават.

– Пощадит.

– Хорошо, я согласен! – заявил Николай неожиданно. – Но с одним условием. Для закрепления договора ты должна со мной трахнуться.

– Ты шутишь? – произнесла Мила пронзительно.

– А ты?! – с хохотом выкрикнул Газават. – Теперь, когда ты у меня в руках и твой Север у меня в руках, ты предлагаешь мне отпустить с миром вас обоих, да еще сдать вам добровольно весь мой бизнес?! Ну, ты забавница, Гюрза! Давно я так не смеялся!

– Дурак ты, Газават, – проронила Мила с неожиданным усталым равнодушием. – Север убьет тебя, и все. А может, и хуже, чем убьет. На тебя мне плевать, но вот он, боюсь, окончательно опоганит свою душу, возясь с тобой. И это меня пугает…

– А ваше с ним нынешнее положение тебя не пугает?!

– Нет. Я знаю: Север придет и возьмет твою жизнь в любом случае. Раньше или позже. Если, конечно, ты не послушаешь меня…

– Да твой Север сам уже, считай, готовый жмур! – заорал Газават, окончательно выходя из себя. – А ты прямо сейчас станешь моей любовницей, хочешь ты того или нет! Прямо сейчас!

Внезапно он кошкой прыгнул на девушку. Но застать Милу врасплох было трудно. Она увернулась и встретила Николая умелым крюком снизу под подбородок. Настигнутый ударом в полете, Газават свалился. Однако он мгновенно вскочил, кувыркнувшись назад через голову, и сразу оказался на ногах – Мила даже не успела замахнуться для добивающего удара.

Бандит осклабился.

– Верткая ты, киска! Только напрасно стараешься, силы тратишь. Все равно ведь никуда не денешься!

– Посмотрим! – угрюмо бросила Мила.

– Неужели ты надеешься со мной справиться? – глумился Газават. – Одолеть в рукопашной? До сих пор это не удавалось ни одному мужику, не то что безмозглой самке! Лучше ляг сама, дура.

– Отсоси у дохлой обезьяны, – предложила ему Мила мрачно. – Ща, легла.

– Ах ты, с-су-ука! – прошипел Газават.

Он вновь кинулся на нее. Кружа по залу, девушка уворачивалась от быстрых и сильных рук бандита, пытаясь нанести ему решающий, разом отключающий человека удар – в нем была вся ее надежда. Чаще всего Мила старалась достать Газавата ногой в промежность, но Николай тщательно и умело оберегал обожаемые органы. К счастью, сам он не пытался оглушить Милу – его вовсе не привлекала перспектива трахать бесчувственное тело. Газавату хотелось, чтобы девчонка реагировала на изнасилование: как он слышал, в этом и состоит особая сексуальная прелесть Алой Розы.

Однако скрутить и повалить Милу на лежанку было весьма непросто: Север сделал жену достаточно умелым бойцом. Она ловко уклонялась от жадных лап бандита, а сама била его порой довольно точно. После одного такого удара – очень болезненного, нацеленного в висок, но лишь рассекшего бровь парня, – Газават обозлился. Он решил: хватит миндальничать с девкой, надо ей врезать так, чтобы осталась в сознании, а вот сопротивляться больше не смогла. И Николай сменил тактику.

Мила это сразу почувствовала. Она понимала: конечно, Газават сильнее, сноровистей и подготовленнее ее. И если он начал драться всерьез, пиши пропало. Надежда одна – обмануть его.

Изворотливый женский ум мгновенно подсказал способ провести противника. Надо подставиться под удар, но подставиться с расчетом, сохранив при внешней беспомощности силы для неожиданного отпора. А когда мужик расслабится, посчитав жертву сдавшейся, будет видно…

Очередной свой удар Газават нанес Миле в солнечное сплетение. Девушка притворилась, что оступилась. Она качнулась и приняла кулак Николая под грудь, костью, находящейся выше болевой точки. И сразу отпрыгнула назад, словно отброшенная ударом, захрипела, будто задыхаясь, зашаталась и, скорчившись, опустилась на пол.

– Спеклась, телка! – констатировал Газават, глядя на дергающуюся, ловящую ртом воздух девушку. – Говорил: ложись сама, лучше будет!

Он подхватил хрупкое тело Милы и потащил к лежанке. Девушка, хрипя, слабо сопротивлялась.

– Уймись, стерва! – прикрикнул Николай, отвешивая Миле пощечину. – Уймись, сказал, не зли меня!

Он бросил ее на лежанку, задрал подол платья, силой раздвинул Миле бедра. Мешали трусики; Газават просто разодрал их. Спустил на себе штаны. Продолжавшая хрипеть девушка, казалось, уже не представляет никакой опасности…

Но в тот момент, когда Николай собирался навалиться на Милу и войти в нее, девушка вдруг резко извернулась. Восхитительное точеное колено Алой Розы, созданное на первый взгляд лишь для того, чтобы вызывать вожделение, с оглушительной силой врезалось между ног бандита. Глаза Газавата чуть не выскочили из орбит от страшной, парализующей боли. Тут же Мила наотмашь ударила насильника кулаком в подбородок, сбросив его с себя. Вскочила и впечатала свою подошву в лицо ревущему белугой Николаю…

Теперь надо было выбираться отсюда. Мила быстро обыскала вздрагивающего на полу и надсадно воющего Газавата. Ага, вот ключ от двери зала. Но там, снаружи, охрана, а оружия никакого нет… Что же делать?!

– Эй ты, мразь! – Мила пнула бандита под ребра. – Говорить можешь?! Отвечай, пока я тебе яйца совсем не расшибла!

– Могу… – простонал Газават.

– Живуч же ты, гнида!.. А ну, прямо отсюда прикажи своим, чтобы они меня выпустили!

– Хрен тебе…

– Яйца расшибу, гондон! – для убедительности Мила саданула Газавата носком сапожка по рукам, прикрывавшим промежность. Пока еще девушка не стремилась искалечить Николая, но врезала ему весьма болезненно. Газават опять заорал.

– Да не могу я приказать… – просипел он, оторавшись. – Связи отсюда нет… Я не проводил, ни к чему вроде…

– Ух, выблядок! – сорвалась Мила.

Значит, выбираться предстоит самостоятельно… Если не удастся незаметно уйти с виллы, придется хитрить. Но выбраться надо обязательно – там Север в опасности, необходимо вызвонить Умника, поднять всю банду бомжей и спешить на выручку мужу! Прорвемся, подумала Мила, любой ценой прорвемся, а с этим говнюком Колей поступим так…

Она обошла распростертое тело Газавата. «Надо врезать ему ногой в висок, изо всей силы врезать, – размышляла Мила. – Может, Бог даст, убью. А не убью, так оглушу, это точно. Если Газават все же умрет, то Север поймет, что ему больше нечего делать в этом городе. Останется только рассчитаться с Романовым за предательство – и мотать отсюда! В Москву, к Пашке, долечиваться! Север поверит мне, я уговорю его долечиваться! Я расскажу ему, как сегодня сумела перебороть себя, не трахнуться с Газаватом, и тогда, я уверена, Север из одной благодарности меня послушает, он же знает, как тяжела моя болезнь!.. Но сперва я должна спасти Севера! А значит, прежде всего выбраться отсюда!»

Она примерилась, собираясь нанести удар – возможно, смертельный для Николая. И тут раздалось звяканье ключа, вставляемого с внешней стороны в замочную скважину двери зала. Через секунду дверь растворилась, и трое охранников с автоматами наперевес ворвались внутрь. Они молниеносно разобрались в ситуации.

– А ну, отойди от босса, блядища долбаная! – благим матом взревел старший охранник, вскидывая ствол.

Миле ничего не оставалось, как повиноваться.

Двое младших бандитов кинулись к своему атаману.

Появление газаватовской братвы объяснялось просто. Услышав дикие вопли своего «папы», парни решили проверить, все ли с ним в порядке. Взяли запасные ключи от зала и явились…

– Свяжите телку, пацаны, – распорядился Газават, поднимаясь на ноги с помощью верных «пехотинцев». – Я отдохну с часок, оклемаюсь и тогда ею займусь. До тех пор к ней не прикасаться! Пусть валяется связанная. Кто-то один должен постоянно находиться при ней, а то еще сбежит. Хитрая, стерва!

Милу связали. Она не сопротивлялась – понимала, что на сей раз силы слишком неравны.

– Не вздумайте ее трахнуть! Убью! – пригрозил Газават, выходя из зала. – Когда отлежусь, сам ее трахну. Трахать Алую Розу – это отныне только моя привилегия!