Текст книги "Беспощадная страсть"

Автор книги: Дмитрий Щербаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

Глава 7

Подготовка операции «Газават», как мысленно называл Север предстоящее дело, оказалась занятием весьма хлопотным, хотя отняла не так уж много времени. Север торопился: срок, когда покойный Корвет обычно назначал рандеву Газавату, давно прошел, и дальнейшее оттягивание встречи двух бандитских лидеров города могло вызвать у Газавата подозрения. Нет, конечно, Газават не исходил нетерпением, ожидая свидания с каким-то там Сатиром, преемником Корвета, но впоследствии, когда Умник пригласит наконец Газавата знакомиться с новым атаманом банды бомжей, блатной «папа» может подумать: а почему, собственно, его позвали так поздно? Если этот Сатир прибрал к рукам бизнес Корвета и собирается продолжать вести коммерцию так же, как вел его предшественник, то почему он не представил Газавату свой товар – девочек – вовремя, в обычные сроки? Или Сатир намерен что-то поменять? Перекроить сферы влияния, например? Подозрительно…

Мучимый такими мыслями, Север спешил. Ему вовсе не хотелось вызывать у Газавата хоть тень сомнения в своей лояльности к нему. И Белов справился с подготовительными мероприятиями в рекордно короткие сроки…

Кабак, где была назначена «стрелка» двух «пап», арендовал и привел в должный вид Умник – он и при Корвете всегда этим занимался. В баре накрыли столы, разложили холодные закуски, расставили выпивку, после чего все служащие заведения вместе с хозяином удалились, предоставив ресторанчик в полное распоряжение бандитам. Благо все возможные издержки были оплачены заранее.

Север и Мила пришли в кабак первыми. Их встречал Умник.

– Ты свободен пока, – сказал ему Север. – Наша братва явится через полчасика, а Гюрзе надо здесь освоиться. Посиди где-нибудь.

Частично посвященный в планы шефа, Умник молча отошел.

– Ну, как тебе поле боя? – спросил Север Милу.

– Годится, – девушка деловито осмотрелась. – Где вы будете сидеть? Я хочу сразу увидеть его, как войду…

– Вон там, – указал Север.

– Отлично, идеальный вариант, – кивнула Мила. – Я успею разглядеть его, пока приближусь… Жаль все же, что мне не удалось посмотреть на вашего Газавата заранее, послушать его…

– Ну извини! – ерничая, усмехнулся Север.

– Ладно, попробую сориентироваться на ходу, – спокойно отозвалась Мила. – Сидеть он будет вполоборота… Попытайся его разговорить.

– Само собой.

– Так, подиум… – продолжала осматриваться Мила. – А там, за занавесочкой, надо думать, проход в гримерку… Слушай, есть идея! Что, если я войду через заднюю дверь и пройду в зал через гримерную? Спущусь к вам за стол прямо с подиума? Я же капризная, взбалмошная, избалованная, мне все можно? Пусть это будет мой первый прибабах! Явление Гюрзы народу в сиянии бордельной рампы!

– Здесь не бордель, – поправил Север раздраженно. – Тебе уже везде бордель мерещится, бредишь борделем, не уймешься никак! Истосковалась! Паскуда!

– Да успокойся ты, – отмахнулась Мила. – Не театр же здесь, правда? Значит, и рампа не театральная. А какая тогда? Я и сказала – бордельная. Больше ничего в голову не пришло. Не заводись.

– Здесь обычный стриптиз-бар! – забубнил Север упрямо и злобно. – Проституток сюда не пускают, чтобы клиентов не уводили! Может, ты вообще первая настоящая проститутка, переступившая порог данного заведения!

– Я уже не проститутка, – возразила Мила мимоходом. – Так можно мне будет пройти к вашему столу по подиуму?

– А зачем это? – спросил Север сварливо. – Охота лишний раз блядью себя почувствовать?

– Просто из-за той занавесочки, – она указала на занавеску, из-за которой обычно выскакивали на подиум стриптизерки, – я смогу минут пять понаблюдать за вами. Точнее, за Газаватом. Послушать, как он говорит, посмотреть, как держится. И прикинуть, как мне вести себя с ним. То есть восполнить пробел в твоей работе. Ты же не удосужился показать мне клиента заранее! Хреново работаете, мистер «новый русский»! – добавила Мила насмешливо-вызывающе.

– Ох и врезал бы я тебе сейчас! – Север скрипнул зубами. – Жаль, нельзя перед делом. Пользуйся! А в идее твоей есть резон. Черт с тобой, валяй. Появляйся в лучах бордельной рампы! Ну, ты все осмотрела? Пора тебе сдергивать отсюда…

– Еще гримерную! – заявила Мила.

– Это сама! – огрызнулся Север. – Без меня!

Мила взобралась на подиум, прошла по нему и исчезла за занавеской. Несколько раз включила и выключила рампу – подбирала освещение. Вскоре вернулась.

– Все! Я готова к бою!

– Умник, проводи Гюрзу! – окликнул Север сидевшего в отдалении бойца. – Появится она через задний вход, предупреди ребят, которые будут его охранять. Да вели, чтоб не болтали!

– Понял тебя, Сатир! – отозвался Умник, приближаясь и галантно предлагая Миле руку. – Идем, Гюрза.

Мила подхватила его под руку и удалилась, изящно покачивая бедрами.

Север тоскливо глядел ей вслед. С каким бы удовольствием он ушел отсюда вместе с ней, раз и навсегда. И вообще увез бы из этого города куда-нибудь далеко-далеко, подальше от фальшивой демократии, рыночных свобод и прав человека… с толстым кошельком.

Север досадливо сплюнул. Куда сейчас денешься от капитализма? Разве что в могилу…

Глава 8

Братва Газавата подъехала к кабаку на пяти машинах. В отличие от бандитов-бомжей, приученных к спартанскому образу жизни еще Корветом и явившихся пешком, газаватовцы любили шиковать, пускать пыль в глаза окружающим. Это внушало блатнякам чувство собственной значительности. Без навороченных тачек и «стейтсовых» прикидов убогие душонки и куриные мозги уголовников буквально сотрясались от яростного комплекса неполноценности, достававшего их даже сквозь броню мускульной массы.

Из «Кадиллака» появился сам Газават. Телохранители, торопливо выскочившие первыми, предупредительно распахнули перед ним дверцу машины. Остальные бойцы окружили «папу», внимательно стреляя глазами по сторонам: нет ли шухера?

– Беркут и Крокодил, к заднему выходу! – распорядился Газават. – Остальные за мной.

Грамотно обступив шефа, бандиты двинулись в кабак.

В дверях их уже ждал Умник.

– Салют, братаны! – осклабился он. – Проходите, ждем!

– Привет, б-братан! – чуть насмешливо бросил Газават, раздвигая «шестерок» и выходя вперед. – Ну, где твой новый босс? Веди!

Они проследовали в зал. Газават мельком осмотрелся: все было, как обычно, как бывало при Корвете, знакомые морды «бомжей» маячили на привычных местах и повода для беспокойства не давали.

– Рассаживайтесь, где всегда! – велел Газават своим. – Пригубите, отведайте, что Бог послал, но не жадничайте, братва, не жадничайте! – Он иронично покосился на Умника. Тот понял: подстраховывается Газават. Мало ли, как пойдет разговор с новым лидером пусть дружественной и немногочисленной, но все же достаточно опасной группировки? Лучше, если пацаны не будут сразу пить водку стаканами и жрать салаты пригоршнями. Пусть сохраняют боеготовность – на всякий случай.

Умник подвел гостя к столу, стоявшему почти вплотную к подиуму.

Север встал.

– Я рад нашей встрече, брат Газават! – произнес он церемонно. – Люди говорят о тебе много хорошего. Мне часто случалось слышать от них твое имя. Меня люди, – Белов намеренно подчеркивал это «люди», помня, что блатные называют так только своих, – меня люди нарекли Сатиром. Человек я малоизвестный… пока. Ну, здравствуй!

– Что ж, здравствуй и ты, брат Сатир, если хочешь здравствовать! – ухмыльнулся Газават. – Я действительно не слыхал о тебе раньше. Но, надеюсь, это не повредит нашему сотрудничеству.

– Уверен, не повредит! – кивнул Север с достоинством. – Присядем!

Они уселись за стол. Умник дипломатично удалился, пристроившись к братве неподалеку. Север открыл бутылку водки, разлил напиток по стопкам.

– За знакомство! – предложил Белов.

Они выпили.

– Где чалился, Сатир? – поинтересовался Газават.

– Меня Бог миловал, – отозвался Север. – Но когда-то я входил в «семью» Столетника. Правда, простым бригадиром.

– В Москве?

– В Энске.

– А… У Столетника была большая «семья». Ты под кем ходил?

– Нашим куратором был Сенька Хряк. А над ним – Демид. Знаешь?

– Слыхал. Демид – он тоже из «новых», как и ты. Несудимый, – Газават скривился слегка, но тут же опомнился. – Впрочем, это к вашей же чести. Умеете не попадаться. Нас-то еще большевики позорные хватали. Что-что, а хватать они, суки, были мастера!

В голосе бандита прозвучала столь явная горькая обида на Советскую власть, что Север даже сочувственно кивнул.

– Ладно, был бригадиром, – продолжал Газават. – А потом?

– У нас сменился «папа». Началось дробление «семьи», разборки… Мне не светило. Ну я и отвалил. Не пустой, разумеется…

– Взял «общак» бригады?! – окрысился Газават.

– Бригады как таковой к тому моменту уже не было. На очередной разборке мы нарвались на СОБР. Кто-то стукнул… Пацаны сперва не поняли расклада – ни наши, ни те… Возникла перестрелка. Ну, СОБР и начал лупить на поражение. Короче, живым ушел я один.

– Как?

– Умею, обучен. На границе когда-то служил… Охранял рубежи СССР. Был инструктором рукопашного боя и имел специальность «ликвидация вооруженных банд».

– Так ты погранок, мент?! – изумился Газават столь опасной в данной ситуации откровенности собеседника. Ибо пограничников, как служащих войск ГБ, блатные причисляли к ментам.

– Когда это было, братишка… – хмыкнул Север. – Уж давно и границы той нет, которую я охранял…

– И то верно, – оттаял Газават.

Север внутренне усмехнулся. То, что он рассказывал, было пестрой смесью правды, полуправды и откровенной лжи. Но имена бандитских лидеров прошлых лет Белов называл реальные. Газават мог их знать. И, видимо, действительно знал.

– Да, после распада «семьи» Столетника много людей полегло… – вздохнул бандит. – А других поразбросало. Кто где теперь… Одного я знаю довольно хорошо, он в порядке. Ваня Саратовский, слыхал?

Север встрепенулся – ведь речь шла о его давнем «заклятом друге».

– Слыхать слыхал, но лично не знаком. Он слишком высоко стоял, у самого «трона». Я его и не видел никогда…

Белов сидел как на иголках. А вдруг Газавату случалось бывать у Ивана в «Алой Розе» и испытывать на себе воздействие Милкиного танца?! Тогда нынешнюю операцию надо срочно отменять, ибо Газават, несомненно, узнает Милку, едва та начнет свой номер…

– Иван держит бордель в Подмосковье, – продолжал Газават. – Хороший бордель, элитный… Меня он туда, правда, почему-то никогда не приглашал. Хотя и незачем, конечно, – что я могу увидеть нового в борделе? Телок мне и так доставляют любых…

Север вздохнул с облегчением. «Раз ты считаешь, что ничего нового для себя ты у Ивана увидеть не мог, значит, о Милке не знаешь…» – подумал он.

– Вообще Иван теперь шибко осторожным стал, – рассуждал между тем Газават. – Странно: ни ментов, ни конкурентов он сроду не боялся и не боится. А кого боится сейчас, и не поймешь из его речей…

– Кого же? – поинтересовался Север, хотя уже понял, кого боится Иван.

– А вот прикинь! Предложил я ему с полгода назад покупать у Корвета баб, какие поплоше. И организовать сеть дешевых борделей для пролетариата. Получилось бы выгодно: корветовским девкам можно вообще ничего не платить, а работать заставлять круглосуточно. Они ж бомжихи, делай с ними что хочешь! И знаешь, какую туфту погнал мне Иван в ответ на мое дружеское предложение?!

– Какую?

– Он сказал, что торговать людьми западло! – объявил Газават, явно рассчитывая поразить собеседника. – Что это смертью пахнет! Что, мол, явится некий дьявол в человеческом обличии и вырежет всех причастных к такому бизнесу! Во отмочил Ванька, ты прикинь, братан!

– Да уж!.. – Север хихикнул, как бы поддерживая Газавата. На самом деле он прекрасно понимал логику Ивана. Узнай Милка о подобном бизнесе своего тогдашнего шефа, взъярилась бы. И могла натравить на Ванькину группировку своего мужика, сиречь его, Севера. Найти и натравить. А тогда первым бы лег, конечно, сам Иван. Он так и рассуждал… И резон в его рассуждениях определенно имелся. Только дурень Газават этого не знает…

– А почему ты сам не организуешь такую коммерцию? – поинтересовался Север.

– Вообще-то блядьми не занимаюсь… – ответил Газават задумчиво. – Не моя специализация. А Ванька как раз специалист по блядям… Но дело не в этом, конечно. Просто у нас здесь этот бизнес не пойдет. Не принесет достаточной прибыли. Проституток и так полон город, а клиентура – одни челноки… Уж ты-то, Сатир, должен знать… Это где-нибудь в Подмосковье надо устраивать. Вот я и предлагал Ваньке взяться, а сам поимел бы долю… – Газават задумался, замолчал.

– Выпьем? – опять предложил Север, разливая.

– За общих друзей! – поднял рюмку Газават.

– Годится!

– Ну а потом, после того побоища, чем ты добывал хлеб насущный? – полюбопытствовал Газават.

– Гопстопом, – махнул рукой Север. – На пару с сестрой – она у меня девка лихая. Магазины, ларьки, хаты богатых лохов, обменные пункты – все на уши ставили.

– Вдвоем? – удивился Газават.

– Ага, – кивнул Север. – Гюрза моя – та еще пацанка. Покруче иного пацана будет.

– И мокрухи у вас случались?

– Ага, – подтвердил Север небрежно.

– И менты ни разу вас не зацепили? – прищурился Газават.

– Ни разу! – Север криво оскалился. – Мы всегда брали только нал. Со шмотьем, побрякушками и прочим не связывались. А на нале как нас зацепишь?

Эту легенду Север придумал заранее и знал, что звучит она вполне убедительно.

– Дельный ты пацан, Сатир! – восхитился Газават. – Сейчас выжить человеку в одиночку, без надежной бригады, очень непросто. Ментам тоже надо ловить кого-то. Вот они на одиночках план свой и гонят. Показатели дают! – добавил он с застарелой блатной злобой на милицию.

– Да, выжить было непросто… – притворно вздохнул Белов. – Но мы все же выжили. А теперь и подавно умирать не собираемся!

Север вдруг резко вскинул голову.

– Мы теперь с тобой партнеры, Газават! Равные партнеры, запомни! Да, ты куда круче меня, но Сатир сроду никогда никому не кланялся!

– Да ты чего, братан? – удивился Газават. – Ширнулся некстати? Что за базар?

– Ты мне устроил форменный допрос, как штемп какой-то! Но я не в оперчасти сижу! И ты мне не босс, Газават, понял?! За моей спиной своя братва! И либо на равных, либо разбегаемся, ты понял?! А уж дальше перетрем в другом месте…

– А ты псих, Сатир! – рассмеялся Газават, жестом успокаивая насторожившихся было бойцов. – Должен же я выяснить, с кем имею дело. А если тебя интересуют подробности моей биографии, спрашивай, я отвечу!

– Про тебя я и так знаю все, что мне надо, – Север расслабил плечи, откинулся на спинку стула. – И это… не держи зла, что я взбух. На меня порой накатывает… нервы. Все нервы менты поганые измотали! Я вдруг и тебя вообразил ментом, прикинь! Дурь наехала…

– Бывает… – снисходительно кивнул Газават. – Ладно, будем живы и богаты, Сатир! – Бандит разлил водку по рюмкам. Выпили вновь.

– У нас с Корветом было полное взаимопонимание, – перешел Газават к делу. – Он уважал мои маленькие слабости, а я уважал его высокую страсть к бабкам. И никогда не скупился. Думаю, тебе подойдут такие условия.

– Несомненно, – подтвердил Север. – Иначе и базара бы не было. Ты на своем месте, я на своем. Каждому овощу – свой фрукт.

– Хорошо, что ты это понимаешь. Что не лезешь в чужой огород. Держись того же курса, и будешь всегда в порядке.

– Желаю и тебе того же! – заявил Север значительно.

Газават вновь рассмеялся. Его забавляла подчеркнутая, даже какая-то болезненная независимость этого парня.

– Твой товар на месте? – спросил он.

– Товар привезут по первому слову, – заверил Север. – Товар подготовлен и ждет. Выбирай лучшее. За качество ручаюсь – я чту традиции, установленные Корветом.

– Не сомневаюсь, – кивнул Газават. – Кстати, кто завалил Корвета? Вы нашли?

– А чего искать-то? – хохотнул Север. – Я его и исполнил.

– Что?!

Подобного признания даже Газават не ожидал. Трудно было удивить матерого блатного волка, но Север умудрился.

– Н-ну ты, Сатир!.. – выдохнул Газават, не находя слов. – Конечно, это не мое дело, но объясни… Как братва-то стерпела? И как тебя не задавили после этого? И не то что не задавили, а даже… – он вновь осекся.

– А очень просто все, – пожал плечами Север. – Корвет совсем чердаком поехал. Зарвался. Хотел затеять совершенно безнадежную войну с ментами. Мы бы полегли, как один… А Корвет отвалил бы из города с нашим «общаком». Ну и пришлось мне «папочку» шлепнуть. Братва меня поддержала, когда просекла расклад.

– Да я вижу, что поддержала… – пробормотал Газават. – Крутой ты парнишечка, Сатир, даже не ожидал… Корвет-то пожиже был…

– Газават! – Север резко выпрямился. – Давай условимся сразу: я тебе не конкурент! Я знаю понятия. А по понятиям, хозяин здесь – ты. И я не полезу выше собственной жопы, не сомневайся!

– Надеюсь! – Газават словно просветил Белова острым взглядом. – Ладно, вели везти товар. А пока будем отдыхать!

Неуловимым жестом Газават дал отбой всей своей братве. Парни расслабились. Зазвенели рюмки, вилки, кабак наполнился разноголосым гомоном. Газаватовцы приветствовали «бомжей», будто по новой братаясь с ними. Бойцы обеих команд были довольны: «папы» поладили, а значит, теперь не придется палить друг в друга и можно вспомнить прежние приятельские отношения.

Щелчком пальцев Север подозвал Умника.

– Высылай пацанов за товаром, – распорядился он. – Пора.

Кивнув, Умник отошел.

– Ну вот, сейчас привезут мой цветничок! – ухмыльнулся Север, понимающе глядя в глаза Газавату. – И ты сможешь выбрать себе из него лучшую орхидею. Поверь, там есть потрясающие экземпляры!

– Верю! – ответно ухмыльнулся тот.

И в этот момент заиграла музыка.

…Все это время Мила простояла за занавесочкой, прикрывавшей выход на подиум. Через задний вход кабака ее пропустили легко: охранники-«бомжи» объяснили присоединившимся к ним газаватовцам, кто такая Гюрза. И вот Мила смотрела и слушала. Ее не интересовал смысл разговора мужа с Газаватом. Она вглядывалась в самого Газавата, оценивала его мимику, пластику, тембр голоса, манеру выражаться. И делала для себя выводы. Парень смазлив, отметила Мила, даже красив – нехорошей, порочной красотой. Именно таких бабы обычно обожают до одури. И они, подобные мужики, привыкли к бабьему поклонению. Считают его чем-то само собой разумеющимся. Женщин откровенно презирают. На обычную, настоящую любовь неспособны. Им даже не приходит в голову, что к женщине – этому агрегату для половых отправлений – можно относиться как-то иначе, чем именно как к агрегату. Точнее – специальному домашнему-животному, предназначенному ясно для чего. Корова предназначена для еды, собака – чтобы дом охранять, курица – чтобы яйца нести, баба – для секса. Очень стройная, логичная картина мира, не вызывающая волнений и сомнений. Жесткая психологическая схема. Но именно своей жесткостью она и уязвима. Ведь жесткие конструкции легко рушатся, стоит лишь надломить хотя бы одну опору… Обваливаются под собственной тяжестью.

При всем при этом малый явно умен, продолжала анализировать Мила. Стратег. В своей среде – король, ибо редкий бандит способен с ним равняться. Обычно бандит – это либо мускулы, либо мозги. А здесь – гармоничное сочетание того и другого. Что рост, что стать, что морда Газавата – выше всякой критики. На такого мужика может запасть даже самая опытная, прожженная, в семи кипятках прокипяченная шлюха. А уж шлюхи-то мужиков знают вдоль и поперек! Но Газават – орешек твердый. Наверняка умеет быть и неотразимо галантным, когда надо. А его грубая страстность, явственно проступающая на правильном, чувственном лице, несомненно, заводит женщин куда больше изысканной элегантности иных лощеных столичных красавцев-ловеласов. Короче, провинциальный Дон Жуан вселенского масштаба. Ни одна не устоит. Это Газавату следовало дать кличку Сатир, а вовсе не Северу…

Все ясно, пора работать, решила Мила. Она резко дернула рубильник, запускавший фонограмму. И полилась музыка…

Над подиумом вспыхнул свет.

– Что это значит? – встрепенулся Газават. – Разве телок уже привезли?

– Нет, мне бы доложили… – медленно произнес Север. – Но и шухера быть не может, иначе мы услышали бы пальбу, мои пацаны жестко проинструктированы… А приказов они не нарушают ни при каких заморочках… Стоп! Наверно, это Гюрза! Она грозилась заявиться, познакомиться со знаменитым Газаватом…

– Гюрза? Сестра твоя? – спросил бандит недовольно.

– Ага, она. И эти прибамбасы с музыкой и светом – явно ее штучки… Очень на нее похоже. Гюрза обожает дешевые эффекты и вообще всякие выкрутасы. А я не запрещаю. Одна она у меня родная, сестренка… Да вот и она сама!

Впрочем, Газават уже видел. Он даже подался вперед…

Мила шла по подиуму призывно-эротичной походкой бразильской танцовщицы. Девушка была обворожительна: при всем его сексуальном опыте Газават еще не видел таких красавиц. Весь зал замер: даже хорошо знавшие Гюрзу бойцы-«бомжи» поразевали рты – они тоже впервые наблюдали Милу в подобном обличье. Что же касается газаватовцев, то все они как один напоминали сейчас дебилов – впору было бы крикнуть любому из них: челюсть подбери, дубина!

Мила сошла с подиума и порхнула за стол к Северу и Газавату. Улыбнулась, скользнув смеющимся взглядом по лицам обоих.

– Привет, мальчики!

Север сейчас был больше всего поражен сходством жены с Галиной Куприяновой. «Молодец, Милка, постаралась! – подумал он. – Правда, Галька все равно на порядок менее красива, но все же!» Что касается Газавата, то он попросту был потрясен. Настолько, что даже обратился к Миле на «вы», чего никогда не делал при общении с женщинами.

– Здравствуйте… – пробормотал он. – Вы Гюрза?

– Обращайтесь ко мне так, – кивнула Мила. – Мы с братом давным-давно договорились величать друг друга только кличками, чтобы не путаться. И чтобы менты не узнали наших настоящих имен. Верно я говорю, Сатир?

– Ты всегда все верно говоришь, девочка… – отозвался Север.

Ему было безумно приятно называть Милу ласково – давненько он не мог себе этого позволить.

– А меня зовут Николай, – неожиданно даже для самого себя Газават назвал свое настоящее имя. – В прошлом – Колька-Боец.

– Боец? – Мила пошевелила пальцами в воздухе. – Это еще почему?

– Меня весь город боялся! – ляпнул Газават хвастливо. – Я мог одним ударом кулака проломить башку любому! И сейчас могу!

От обалдения, вызванного красотой Гюрзы, Газават временно скатился на психологический уровень уличной шпаны начала восьмидесятых, представителем каковой он когда-то и являлся. А в той среде было принято хвастаться перед девчонками своими кулачными подвигами. И никому не приходило в голову, что девушку могут совершенно не интересовать рассказы о драках.

– Вот, помнится, схлестнулись мы с соседним кварталом… – начал было вспоминать Газават.

– Ну вас, с вашими потасовками! – решительно перебила его Мила капризным голосом. – Я сама рукопашница, меня Сатир научил, я в драке любому пацану могу фору дать. Столько раз приходилось… Все это чушь, лажа и фуфло. И говорить об этом скучно. Я стихи люблю. Вот вы, Газават, король этого города, наверняка умнейший человек, вы стихи любите?

Бандит одурело молчал. Раньше он ни одной бабе никогда не позволил бы так разговаривать с собой. Тем более – перебивать себя, затыкать себе рот. Но Гюрза почему-то имела право на подобное поведение – Газават это чувствовал. И имела она такое право не только потому, что являлась сестрой Сатира. Сама по себе имела.

Николай перевел удивленный взгляд на Белова. Север чуть насмешливо улыбался.

– Ну ответь, брат Газават, любишь ли ты стихи? – сказал Север. – Гюрза все равно не отстанет. Она на стихах помешана. До того помешана, что и меня заставила полюбить их.

– Стихи… – пробормотал бандит. – Да не читал я их никогда… Не до того было… Других дел хватало, честно…

– Я вам обязательно что-нибудь почитаю! – заявила Мила. – Прямо сегодня, сейчас! Я по вашему лицу вижу – вам должно понравиться! Не может не понравиться! Сатир, посоветуй, с кого начать: с Блока, Гумилева, Есенина? Может, с Лермонтова?

– Гюрза, ты не то время выбрала, – отозвался Север. – Ну какие сейчас стихи? Нам вот-вот девок привезут, они тут будут на подиуме отплясывать, Газавату надо выбрать себе одну… Машина уже вышла.

– Девок?! – сморщила носик Мила. – Фи, какая гадость! Никаких девок, раз я здесь! Девки перед вами заголятся в другой раз! А сегодня вам достаточно меня!

– Но сестра, это бизнес… – попытался возразить Север.

– Плевала я на твой бизнес, братишка! – отрезала Мила. – А уж если вам так охота поглазеть на голую бабу, я станцую свой танец! Свой стриптиз! А другие девки на сегодня отменяются! Коля, не возражаешь?

– Ну… я… – заикнулся Газават.

– Отлично, великий Газават не возражает! – продолжала Мила напористо. – Эй, Умник! – она щелкнула пальцами, подзывая парня к своему столу.

Умник подошел.

– Тебе приказ! – объявила Мила. – Машину с девками заверни назад. Не нужны они нам. А сам слетай в мою квартиру, найди в шкафу красную сумку и притащи сюда. Вот ключ!

Квартиру поблизости от кабака Север купил недавно. Точнее, он купил две соседние квартиры и переоборудовал их – специально имея в виду будущую интригу с Газаватом.

Взяв ключи, Умник удалился.

– В сумке мои причиндалы для стриптиза, – пояснила Мила. – Ох, Коля, сейчас ты такое увидишь, чего сроду не видел! Только вот что: отправьте из зала всю братву, пусть катятся. Оставьте только охрану на двух входах. Танцевать я буду исключительно для вас двоих!

Газават машинально кивнул. Север пожал плечами.

– Как скажешь, Гюрза, как скажешь… Ох, разбаловал я тебя… Ну да не беда, кого мне еще баловать? Братву уберем, погоди, вот только Умник вернется, распоряжусь…

– А я могу дать команду своим хоть сейчас! – брякнул Газават. Он поднял было руку, чтобы подозвать кого-то из бойцов.

– Не надо, – остановил его Север. – Если твои уйдут, а мои останутся, нарушится баланс. Пусть пацаны отвалят все вместе. Дождемся Умника.

– И то верно… – произнес Газават, почесывая затылок.

– А пока выпьем, – предложил Север. – Гюрза, разливай!

Мила разлила водку по рюмкам, подняла свою.

– За знакомство! – Она так искрометно взглянула в глаза Газавату, что того даже дрожь пробрала.

Все трое чокнулись, выпили.

– А стихи я тебе, Коля, потом почитаю, – сказала Мила. – После моего танца. Тогда ты их лучше поймешь.

– Что же это за танец у тебя такой? – проворчал Газават. – Волшебный, что ли? Ты так говоришь о нем…

– А вот увидишь! – произнесла Мила победоносно. – Волшебный, действительно, это ты в точку попал. И нечего ухмыляться! – добавила она, хотя Газават и не думал ухмыляться.

– Она правду говорит, братан, – вставил Север. – Танец у нее такой, что закачаешься… Она могла бы одним этим танцем бешеные бабки зашибать. Но наша Гюрза любит риск, любит свист ментовских пуль… И попробуй заставь ее бросить нашу работу! Завалит! Даже меня завалит, если я вякну…

– Ну уж и завалит… – буркнул Газават.

– Не сомневайся! – заверил Север. – Моя сестренка бьет пулю в пулю на двадцати шагах. Ей человека завалить – что плюнуть!

Мила поглядела на Николая торжествующе. Тот смутился. Девушка почувствовала острую радость близкой победы. Смутить самого Газавата – не шуточки. Скоро, очень скоро он станет ее верным рабом. И Север получит то, чего добивается.

Вернулся Умник, таща огромную красную сумку.

Мила взяла ее у него, встала из-за стола.

– Я в гримерку, переодеваться. А вы выгоняйте пацанов!

Она взобралась на подиум и удалилась.

– Умник! – обратился Север к бойцу. – Вели братве уходить. Очистить помещение. Оставь только охрану на выходах.

– А мне идти тоже?

– Ты останешься с охраной. Вдруг понадобишься? Но в зал не суйся, пока не позову: мы хотим отдохнуть втроем.

Точно такое же распоряжение Газават отдал своему «заместителю». Через десять минут зал кабака был пуст – остались только Север с Николаем.

Ждали они недолго. Над подиумом вспыхнул свет – специально подобранное Милой освещение. Зазвучала музыка – плывущий, однообразный, ритмично повторяющийся, гипнотизирующий мотив. Север почувствовал в голове знакомую уже ему по давнему визиту в бордель «Алая Роза» вибрирующую пустоту. Краем глаза он покосился на Газавата. Тот застыл: он явно чувствовал то же самое.

Милка выскочила на подиум в алом плаще, в высоком алом плюмаже и в алых туфлях на высоких каблуках. Это был традиционный наряд Алой Розы: Север заранее заказал его в областном центре, заплатив за изготовление изрядную сумму.

Мила крутанулась вокруг своей оси. Плащ взвился крыльями, открывая восхитительную наготу тела девушки. Газават невольно ахнул. Тотчас музыкальная мелодия приобрела бешеный темп, с каждым тактом наращивая напряженность звучания. Фигура Милы словно начала пульсировать. Девушка двигалась безостановочно, с большой скоростью, извиваясь так, что напоминала непрерывно вспыхивающую молнию. Алый плащ вращался вокруг Милы, подобно винту смерча, попеременно открывая мужским взорам то потрясающие груди девушки, то ее плечи, то бедра, то сочные лепестки гениталий. Прорезали воздух изумительные девичьи руки. Ритм Милиных движений, усиленный ритмом музыки, завораживал. Оторвать взгляд от вибрирующего женского тела не хватало сил. Север чувствовал набухающий внутри вал животного вожделения. Основной инстинкт, растормаживаясь, клокотал в крови, готовый вот-вот смести яростным ураганом все иные чувства и мысли…

Неожиданно музыка резко оборвалась. Закутавшись в плащ, Милка мгновенно исчезла с подиума, скрывшись за занавеской. Север перевел дух.

– Х-х-хо-о-о-й, бля-я-я!.. – тяжко выдохнул Газават. – Что это было, Сатир?.. Действительно, колдовство какое-то… Ну и сеструха у тебя! Я пока смотрел на нее, чуть в штаны не кончил! О-о-о…

– Ты лучше обрати внимание, сколько времени прошло. Глянь из любопытства на часы, сколько она танцевала? – спросил Север хитро.

Газават посмотрел на часы, и глаза его чуть не вылезли из орбит.

– Боже правый!.. Сорок минут! Она плясала сорок минут, гадом буду, чтоб меня!.. А пролетели они, как одна секунда! Вот это да!

– Когда она исполняет этот свой номер, о времени просто забываешь. Оно словно спрессовывается, – пояснил Север.

– Как это у нее получается?

– Черт ее знает… – Север дернул плечами. – Сам не понимаю… Спроси ее. Только она, по-моему, и сама не знает. Одно слово – ведьма.

– Слушай, Сатир… – Газават понизил голос. – У меня к тебе предложение. Деловое. Продай мне ее. Огромные деньги заплачу!

– Кого? – переспросил Север.

– Гюрзу!

Газават даже вздрогнуть не успел – меж глаз ему уперлось дуло револьвера. Откуда этот чертов Сатир вытащил оружие, бандит даже не заметил. Он замер.

– Отвечаешь за базар?! – звенящим голосом произнес Север. Большим пальцем он оттянул собачку ударного механизма револьвера. – Ты о ком говоришь?! Ты о сестре моей родной говоришь, Газават! Так отвечаешь за базар?!