Текст книги "Беспощадная страсть"

Автор книги: Дмитрий Щербаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 30 страниц)

Глава 29

– Что за шум? – спросил Умник парня, впустившего их с Беловым в бункер. Из глубины помещения действительно доносился гул многих голосов.

– Сегодня у нас веселая ночка, – ухмыльнулся пацан. – «Прописка» новеньких телок. Молодняк, свежатинка, пять штук. Братва тащится.

– Ясно, ступай вперед, мы догоним, – приказал Умник. Малый убежал.

– Понял расклад? – спросил Умник Белова.

– Не вполне, – признался Север. – Ну, «прописывают» баб, посвящают, так сказать, в проститутки, трахают по очереди. Нам-то что?

– Удобный момент, – пояснил Умник. – Сейчас все пацаны собраны вместе, кроме нескольких человек, которые охраняют «звероферму». Если уж ты решил валить Корвета, – Умник понизил голос, произнося эти слова явно через силу, – то лучшего случая нарочно не придумаешь. Демонстративно, на глазах у всех… Это произведет на братву неизгладимое впечатление… Да и на меня тоже… – добавил он совсем тихо.

– Заметано! – усмехнулся Север. – Спасибо, братан. Ты, я вижу, целиком за меня. А Сатир добра не забывает. И зла, впрочем, тоже.

Они прошли в зал. Оттуда доносились странные, болезненные женские вскрики. Выглянув из-за спин столпившихся пацанов, Север увидел такую картину: Корвет стоя трахал девку, привязанную к гинекологическому креслу, специально, видимо, вытащенному для этой цели из «раскруточной». Девка громко, надсадно стонала, словно ее пытали. У стены зала Север заметил еще четырех девиц – связанных, с залепленными пластырем глазами. Барышни сидели на полу, ожидая своей очереди.

– Чего она так орет? – спросил Север Умника про обрабатываемую Дейнекиным кандидатку в шлюхи.

– У Корвета прибор с консервную банку, – пояснил Умник. – Больно бабе. А она небось, если и трахалась раньше, то так, в охотку… вот и воет теперь.

– Чего ж выть-то, раз сама изъявила желание работать на панели? – скривился Север. – Терпела бы. Никто ведь не заставляет…

– Жизнь заставляет, – пожал плечами Умник. – Жрать бабам хочется. А работы нет. Вот и идут к своему районному сутенеру: устрой. Самой-то пробовать опасно: если наши поймают на панели «вольняшку», то отмудохают до полусмерти… Уверен: любая из этих соплюх, – он кивнул на группку «начинающих», – надеется поднакопить деньжат и умотать отсюда в столицы. Только мало кто потом уезжает… А если и уезжает, их там ждет то же самое: панель. И цены те же. А опасности больше. Здесь хоть мы защищаем их…

– Печально, сударь, печально, – невесело осклабился Север. – Слышу я в ваших словах крутую безнадегу. И неверие в светлое капиталистическое будущее.

– Какое уж там будущее… – махнул рукой Умник. – Сейчас каждая из новеньких телок понесет человек по двадцать, оторет-отрыдает свое, после отлежится с неделю и все же явится работать… Куда деваться? А работа у бляди – не дай Бог, сам понимаешь…

– А доставляют сюда девок так же, как вы с Борзым доставляли Павло Крысюка? – поинтересовался Север.

– Конечно, – кивнул Умник. – Метод отработанный.

«Поэтому они и связаны, – подумал Север. – Просто никто не удосужился развязать. Зачем? И так, мол, обойдутся девки…»

– Кстати, ты сказал, что здесь не все пацаны, – полуобернулся Север к Умнику. – Кто-то стережет какую-то «звероферму». Что за «звероферма»? Я не слыхал о такой…

– Так Корвет называет один наш загородный особнячок, – пояснил бандит. – Там мы содержим телок, предназначенных для продажи чеченам. Три месяца бабы сидят на карантине, потом им делают анализы на СПИД и прочее. Товар должен соответствовать ГОСТу, – грустновато ухмыльнулся Умник.

– А когда пройдут три месяца, куда их? – спросил Север.

– Чечены приезжают и забирают. Пригоняют два здоровенных рефрижератора, грузят и отвозят в областной центр. С ГАИ у них вась-вась по всей трассе следования. Да и накладные имеются – на перевозку скота, якобы купленного у местных фермеров. Все чин-чинарем.

– А из областного центра куда они их?

– Куда – не знаю, не мое дело. А как? Очень просто. Покупают на аэродроме коммерческий рейс и везут – опять же якобы скотину. В ящиках таких специальных.

– И девки ведут себя тихо, не орут? – Север искренне недоумевал.

– Они спят, – хмыкнул Умник. – Им Корвет еще здесь, на «звероферме», вводит перед отправкой снотворное длительного действия.

– Ясно, – кивнул Север. – И сколько пацанов сейчас на «звероферме»?

– Обычная группа охранников – десять человек. Но сегодня может быть и больше. Чечены должны прибыть со дня на день, Корвет мог усилить охрану. Чеченам ни под каким видом доверять нельзя, такой народ. Иногда Корвет перестраховывается.

– Пойди, узнай точно, – попросил Север.

Умник согласно качнул головой, нырнул в толпу.

Вдруг Белов почувствовал, что к его плечу кто-то прижался. Это была, конечно, Милка – Север узнал ее, даже не взглянув.

Девушка недавно прошла корветовский «обряд посвящения», блестяще сыграв перед Дейнекиным свое полное погружение в гипнотическое состояние. Теперь Мила жила в бункере вместе с мужем. Бандиты молча приняли ее как равную – таков был приказ Корвета, нарушить который никто не смел. А когда молодая женщина продемонстрировала свое искусство стрельбы и парочку приемов рукопашного боя, отработанных еще тогда, на даче Кузовлева, братва даже зауважала Гюрзу.

Интенсивность своей красоты Миле действительно удалось снизить, как просил Север. Но получалось это у девушки ценой огромного напряжения, и Мила старалась пореже выходить из комнаты, где они с Беловым жили. Там она могла расслабиться, не думать постоянно о том, что надо выглядеть поплоше, посерее, понезаметней. Поэтому Север сейчас даже удивился, ощутив прижавшееся к нему тело жены.

– Север! – жарко прошептала Мила. – Прекрати издевательство над девчонками! Они ж малолетки совсем! Посмотри, что этот садист с ними делает! У него ж хрен, как полено! Останови его!

– Не лезь! – прошипел Север зло. – Не твое бабье дело! Здесь мужские заморочки, ты поняла?!

– Я-то поняла, – вздохнула Мила. – Но раньше мне казалось, что и ты меня понимаешь… Что мы чувствуем мир одинаково…

– Заткнись! – вспыхнул Север. Мила примолкла.

Из толпы появился Умник.

– Привет, Гюрза! – бросил он Миле. – Все в порядке, Сатир. На «ферме» десять человек. Остальная братва вся тут.

– Вот что, братан, – сказал Север. – Отдай-ка свой ствол Гюрзе. Ей он может понадобиться, если у нас сорвется.

– Но, Сатир… – возразил было Умник, однако, чуть поразмыслив, вытащил «ТТ» и протянул его Миле. Та быстро спрятала оружие под одеждой.

– Ступай в нашу комнату! – приказал Север жене. – Запрись. Если меня убьют, постарайся прорваться, выбраться отсюда. Ствол тебе поможет. Иди!

– Если тебя убьют, я застрелюсь из этого ствола, – Мила усмехнулась. – Дурак ты, Сатир. Самодовольный дурак.

Отрешенно откинув голову, она удалилась. Север вздохнул. «Если б ты только знала, солнце мое…» – подумал он с горечью.

– Крутая у тебя сестренка! – заметил Умник с легким восхищением.

Между тем Корвет закончил свое дело. Отсоединившись от жалобно всхлипнувшей девушки, он обернулся к братве.

– Сладка девка, – констатировал он, ни к кому особо не обращаясь. – Отвязывайте ее, давайте следующую. А это – ваша. Только глядите, не затрахайте насмерть!

Несколько пацанов кинулись выполнять приказ. Девицу отвязали, на ее место начали пристраивать следующую. Первую же отволокли в угол. Вокруг нее столпилась группа парней.

Корвет скользил утоленным, спокойным взглядом по лицам своих бойцов. Наткнулся глазами на Севера и Умника. Оживился, кивнул им головой.

– Эй, Сатир! – окликнул он Белова. – Задание выполнили? Сдайте стволы Борзому и присоединяйтесь к нам. Видите, свежие кобылки прибыли, надо объездить!

За оружие в бункере отвечал Борзой. Он курировал арсенал, следил, чтобы стволы всегда оставались в рабочем состоянии, а главное – чтобы никто не был вооружен, пока находится в убежище. Так распорядился Корвет. Так он оберегал себя от разного рода случайностей.

Борзой вразвалку направился к Северу и Умнику. Тем временем очередная девка была привязана к гинекологическому креслу.

– Готово, шеф! – объявил один из привязывавших.

– Что ж, отведаем второе блюдо! – усмехнулся Данил, разворачиваясь.

– Стоять, Корвет! – вдруг крикнул Север. – Ша. Сегодня ты больше никого не трахнешь!

Дейнекин резко крутанулся назад. В руке его тускло блеснул револьвер.

– Не понял, Сатир! – рявкнул он. – Объяснись!

Данил мрачно улыбался. Он был уверен: его боец, прошедший жесткое кодирование, не сможет тягаться с хозяином.

– Объясняю! – заявил Север громко, чтобы слышали окружающие. – Ты подставляешь всех нас, всю братву, под ментовский беспредел! Война с Львивченко – это смерть нашей «семьи»! Сам ты отсидишься в бункере, а мы полезем под ментовские пули! Нами займутся руоповцы, штемпы, федералы, вся ментовская рать! Нас перебьют, как щенков, а ты либо наберешь других, либо сдернешь отсюда с нашим «общаком» в заначке! Так вот: я, Сатир, говорю – этого не будет! Сегодня мы сами, я и Умник, договорились с Львивченко! Мы не станем воевать, мы станем вместе делать бизнес! А ты низложен, Корвет!

– Так вы не выполнили приказ? – спросил Дейнекин вкрадчиво.

– Мы никого не убили, если ты об этом! Мы не желаем умирать, и плевали мы на тебя, Корвет!

Север намеренно задирал Дейнекина. Белов понимал, что страшно рискует, однако нарочно провоцировал Корвета выстрелить первым. Северу нужен был яркий эффектный киношный трюк, напыщенное символическое действо, чтобы разом низвергнуть авторитет Корвета в глазах братвы. Только так Север рассчитывал прочно заместить собой прежнего «папу» в глазах бандитов.

– Ну, молись, Сатир! – осклабился Корвет, поднимая ствол.

Север толкнул Умника влево, а сам упал вправо, на лету выхватывая револьвер. Пуля Дейнекина ударила в дальнюю стену зала. Уже с пола Север дважды выстрелил в ответ. Корвет заревел, словно разъяренный бык: свинец разворотил ему кишки. Вся братва изумленно взирала на своего корчащегося атамана, обхватившего обеими руками живот.

Север поднялся на ноги.

– Сдохни, сука продажная! – выкрикнул он с истеричным блатным надрывом, примитивно и безотказно романтизируя эту грязную сцену, превращая ее из обычного ловкого убийства в акт благородного возмездия, расплаты с предателем. Хлопнул еще один выстрел, направленный в грудь Дейнекину. Корвет отлетел назад, едва не задев гинекологическое кресло с прикрученной к нему шлюхой, пару раз дернулся на полу и затих.

Секунду стояла мертвая тишина.

– Босса завалили, босса! – прорезал ее вдруг крик Борзого. Малый, ничего не соображая, ринулся на Белова.

Север даже не шевельнулся, лишь качнул стволом в сторону бандита. Сшибленный на бегу пулей, угодившей точно меж глаз, Борзой молча грохнулся ничком, перевернувшись в воздухе вокруг своей оси.

Вновь повисла тишина. Братва осознавала случившееся. И тут заговорил вставший с пола Умник.

– Пацаны! – начал он. – Сатир прав! Корвет всех нас угробил бы ради своего гонора! Убрать Корвета решили мы вместе – я и Сатир! И с Львивченко мы действительно договорились! Теперь никакой войны не будет! Будет нормальный бизнес! И каждый будет по-честному получать свою долю! А нашим боссом станет Сатир! Кто против?!

Север угрюмо улыбнулся. Да никто не выступит против, или он совсем не знает людей…

Глава 30

Милу Север отправил из бункера на поверхность – в город, в их общую квартиру. Велел сидеть там, не вылезая, и ждать его.

– Значит, ты теперь здесь «папа»? – с горькой насмешкой спросила Мила перед уходом. – Доволен?

– Доволен! – зло бросил Север. – А стану общегородским «папой» – вообще буду счастлив до усрачки! Вали, куда сказано, женщина! И не лезь с идиотскими вопросами!

– Что-то не пойму я тебя… – начала было Мила.

– А у тебя вообще мозги куриные! – вспылил Север. – Убирайся! И делай, как тебе велено!

Опустив голову, Мила ушла. «Как же мне все это надоело… До чертиков надоело… – подумал Север. – Кто бы знал, как это невыносимо – постоянно изображать подонка перед самым близким и дорогим человеком! И ведь даже пожаловаться некому. Пожаловаться хочется именно Милке, только она смогла бы облегчить мне душу. Но именно ей-то жаловаться нельзя… А Пашка далеко. Да и что он может сказать? Только одно: продолжай, все идет как надо. По плану. Но сколько мне еще продолжать? Год? Десять лет? Всегда? Если всегда, то лучше сразу пулю в лоб… Потому что Милкина верность, которая сейчас есть, – это отлично, но этого мало… Очень мало. Мы только трахаемся, а в остальном – почти чужие. Даже не почти… Да и трахаемся-то как животные, совсем без души, без слияния душ… Понимаю, так надо, по-другому сейчас нельзя. Но долго ли я выдержу подобное самоистязание? Не знаю…»

Трупы Корвета и Борзого Север приказал вынести и положить на то самое место, куда не так давно положили труп Павло Крысюка. Операцию по выносу тел Белов поручил возглавить Умнику. А сам занялся исследованием «апартаментов» Корвета…

Когда Умник вернулся, он доложил по коммутатору:

– Задание выполнено, Сатир. Думаю, Тарас останется доволен…

– Зайди ко мне, – велел Север. – У меня тут интересные находки.

Явившись в бывшую комнату Корвета, Умник обомлел: полкомнаты было завалено тугими пачками долларов.

– Результат вашей общей многолетней работы, – усмехнулся Север. – Теперь ясно, ради чего Корвет держал братву в черном теле. Кажется, мы с тобой были правы: он хотел, чтобы нас всех постреляли или похватали, что почти одно и то же, а после сдернуть отсюда. Как думаешь?

– А зачем он тогда взял тебя в «семью»? – поинтересовался Умник. – Зачем ему при таком раскладе лишний человек?

– Наверно, когда он меня брал, решение умотать у него еще не созрело. Он еще не осознал, что пришел самый удобный момент сваливать. Вот и пригрел крутого бойца – на всякий случай. А может, хотел, чтобы я прикрывал его при бегстве из города… Он же видел, чего я стою, и понимал, что лучшего телохранителя ему не найти…

Север попал в точку: именно так и рассуждал Корвет, когда принимал в банду подвернувшегося уголовника Сатира.

– Что будем делать с этим? – Умник кивнул на доллары. – Может, поделим между братвой и разбежимся? – в его голосе зазвучали просительные нотки.

– Нет, рано! – жестко возразил Север. – Здесь много денег, пока они в куче, но если разбросать их на всех, получится ерунда. Мне надо куда больше. Поэтому мы должны взять за жабры Газавата. И мы возьмем его за жабры и разбогатеем по-настоящему! Я сказал!

– Тебе виднее, Сатир… – сник Умник.

– Я заночую в городе, – продолжал Север, – с сестрой. А тебе такое задание: раздай пацанам штук по десять баксов, отправь на поверхность, пусть оттягиваются. Понадобятся – соберем, ведь все их городские берлоги мы знаем, верно? А мы с тобой тоже отдохнем денек, потом встретимся и поедем инспектировать «звероферму». Ты где намерен провести ближайшие сутки?

Умник сказал.

– Вот и отлично. Я тебе туда позвоню. Да, еще: передай братве, и пусть они оповестят районных сутенеров: устраивать проституткам «хор» я запрещаю. Это скотство. Хотят пацаны пользоваться шлюхами – на здоровье, пользуйтесь, но по одному, а не кодлой. То же касается и «прописок». За нарушение запрета буду убивать лично. Все ясно?

– Ясно, – кивнул Умник. – Я ожидал чего-то подобного, после того как ты прервал «прописку» тех пятерых соплюх и велел доставить их на поверхность.

– Почему ожидал? – спросил Север подозрительно.

– Что-то в тебе есть такое, босс… от лыцаря. Извини уж.

– Извиняю, – скривился Север. – А мое, как ты выразился, лыцарство – это влияние Гюрзы. Во всем, что касается женщин и секса, я полагаюсь на нее.

…Уходя, Север не сомневался: все его приказы будут в точности выполнены. Он понимал, что прочно занял в сознании бандитов место Корвета.

Глава 31

Север и Умник встретились возле платной автостоянки, где парковалась одна из машин, принадлежащих банде. За руль сел Умник: доверенность на вождение этого автомобиля была у него.

– Вчера вся местная пресса вопила о двух трупах, найденных на привокзальной площади, – сообщил он Белову. – Слыхал?

– Не-е… – протянул Север. – Я прессу игнорирую. Вони в ней больно много. И вранья. Помойка.

– Ты че! – оживился Умник. – Даже местное телевидение показывало! Мертвый Корвет такой красивый! Куда красивее живого. Его, правда, никто в лицо не знает, кроме ребят Тараса и кое-кого из газаватовцев. А Борзого – того знают все городские проститутки…

– Включая проституток от журналистики! – засмеялся Север. – А что, у нас в городе есть свой телецентр?

– Ага, – кивнул Умник. – Еще при коммунистах построили. Городок-то был перспективный, научно-промышленный, богатый. Это сейчас он в дерьме, а тогда…

– И как же местный телецентр не загнулся при нынешней демократии? – удивился Север. – Кто его финансирует?

– А его Газават купил, – пояснил Умник. – Он и финансирует. Он и определяет, что показывать, а что нет.

– Наш пострел везде поспел, – хмыкнул Север. – Газават этот – прямо каждой бочке затычка. Ох, пора им заняться вплотную…

«Звероферма» оказалась расположенной довольно далеко от города. Она представляла собой уютный с виду небольшой особнячок, выстроенный чуть в стороне от трассы, чтобы обитателям не мешал шум машин. К воротам «фермы» вела грунтовка. Возле них возвышались два здоровенных грузовика-рефрижератора.

– Чечены уже приехали! – воскликнул Умник, заметив автофургоны. – Ах, черт!..

Подъехав к воротам, Умник посигналил. Никто почему-то не отозвался. Умник вышел из машины и толкнул ворота. Они оказались открытыми.

– Что за бред? – возмутился Умник. – Где все пацаны?

Он вернулся за руль. Машина въехала во двор особняка.

– Вылазь, Сатир! – сказал Умник Белову и выбрался из машины сам. – Никого нет. Что-то случилось. Интересно, где черножопые?

Ответ на этот вопрос он получил тотчас же: из дома вышел высокий чечен с пистолетом-пулеметом в руке и направился к ним.

– Салям алейкум, уважаемый Умник! – сказал чечен, подойдя. – Салям алейкум, уважаемый! – кивнул он и Северу.

– Здравствуй, Шамиль, – поздоровался Умник. – Знакомься: это Сатир, наш новый шеф. Сатир, это Шамиль, командир бригады наших партнеров.

Поняв, что главный из этих двоих – Север, чечен стал обращаться прямо к нему.

– Мы видели вчера по телевизору, что наш брат Корвет погиб, – сказал Шамиль. – Мы скорбим вместе с вами. Но странные дела творятся в твоем хозяйстве, брат Сатир! Мы отдали деньги за товар ребятам из охраны, как всегда. Сегодня ждали Корвета, но вечером из новостей узнали, что он убит. А ночью все охранники исчезли вместе с деньгами! Так никогда не было. Мы ничего не понимаем, уважаемый Сатир!

– Я сам пока ничего не понимаю, уважаемый Шамиль, – ответил Север. – Я только принимаю дела. Разберемся.

– Надеюсь, – произнес Шамиль с тщательно скрытой угрозой.

– А что с товаром? – спросил его Умник.

– Товар сидит в своих комнатах, запертый, – пояснил Шамиль. – Ключи у нас: мы нашли их утром на террасе. Ваши бросили. Вот, сидим, дожидаемся вас. Разбирайтесь.

– Разберемся, – еще раз пообещал Север. – Только давай пройдем в дом, уважаемый Шамиль, – предложил он.

Север уже все понял. Охранники «зверофермы» не видели, как он завалил Корвета, и никакого почтения к новому атаману не испытывали. Узнав из телепередачи, что Корвет мертв, увидев воочию по телевизору его труп, парни почувствовали себя свободными от всех обязательств перед бандой. Поводок психологической зависимости лопнул. Сатир не стал для этих братков новым Корветом, да они даже и не знали, что прикончил Корвета именно Сатир. Просто живое воплощение гипнотического табу исчезло, а вместе с ним исчезли и цепи, державшие парней в банде. Вот они и сбежали, прихватив чеченские деньги – благо выдался случай хоть что-то урвать в качестве вознаграждения за свою бандитскую работу. Все же они были не блатные – бомжи…

Умник, Север и Шамиль миновали веранду, вошли в просторный холл особняка. Там сидели с десяток чеченов, вооруженных коротенькими автоматами – такими же, как у Шамиля.

– Нам надо посовещаться с Умником, – сказал Север Шамилю. – Я еще не в курсе всех дел, надо понять, что к чему. И вас сегодня я не ждал.

– Совещайтесь, – согласился Шамиль.

– Здесь есть какая-нибудь свободная комната? – спросил Север Умника.

– Есть, – кивнул тот. – Пошли.

Перед Беловым стояла одна серьезная проблема. Заключалась она в том, что отдавать пленниц чеченам Север не собирался. Он намеревался отпустить девчонок на все четыре стороны. Но как это провернуть теперь, когда черные уже заплатили деньги и будут требовать предоставить им товар, причем немедленно? Вот ситуация… Придется кавказцев убить. Только это легче решить, чем сделать. От Умника толку мало, он может просто не понять босса. А схватиться одному с десятком вооруженных джигитов – была охота… Однако ничего не попишешь. Надо выкручиваться. Не посылать же девок в рабство, на самом-то деле…

– Скажи, почему джигиты сразу не увезли телок? Деньги они заплатили, какие проблемы? Почему ждали нас? – спросил Север Умника, когда тот проводил его в изолированное помещение и они остались вдвоем.

– Им нужно снотворное, – пояснил Умник. – А снотворное всегда привозил Корвет. И сам колол. У него был какой-то особый состав, совершенно безвредный, но после него человек отрубается суток на двое. Просыпались наши барышни уже где-нибудь в Пакистане…

– А куда их обычно возят чечены? Не знаешь?

– Слышал краем уха, – усмехнулся Умник. – Мы однажды пили с Шамилем и его ребятами, они болтали. Так вот, девочек сбывают обычно в мусульманских странах и в Латинской Америке. Нам чечены платят по три штуки баксов за голову…

– Дорого! – изумился Север.

– Так товар-то отборный! – возразил Умник. – Красавицы! И обязательно здоровые – фирма гарантирует. Недаром при нас прикармливаются лучшие врачи города. А здесь хорошие врачи, с советских времен остались…

– Врачи-убийцы, – хмыкнул Север. – И сколько ж чечены выручают за каждую девку?

– Они их выставляют на аукционы – подпольные, естественно. И берут от пяти до пятидесяти штук баксов за одну. Сам понимаешь, куш – ой-ой-ой…

– Да-а, за такие деньги любой чечен удавится… – пробормотал Север.

– Не удавится, а удавит, – возразил Умник. – Кого угодно – хоть обожаемую бабу, хоть ближайшего друга. Если, конечно, кровная месть не грозит. Но ни один чечен сроду не удавится сам. Таковы уж они…

– Что-то ты разморализировался, работорговец! – вдруг рассердился Север. – Мы-то чем лучше – собственными бабами торгуем! Сперва надо самим людьми стать! А тогда никакие чечены нам не страшны! Захотели бы русские по-настоящему – ни одной черной рожи здесь не было бы! И никакой президент, никакой Чубайс, вообще никакой кремлевский мародер ничего бы поделать не смог! Вот так!

– Не пойму я тебя, Сатир, – отвел глаза Умник. – Я торговал женщинами, поскольку мне приказывал Корвет, а нарушить приказ я не мог. Теперь приказываешь ты. Может, ты не хочешь отдавать девчонок чеченам? Может, ты собираешься вообще прикрыть этот бизнес?

– Я его уже прикрыл! Ты же слышал, что я говорил Львивченко! Не будет больше поставок женщин! Я не занимаюсь работорговлей! Я налетчик, а не мразь!

– Хорошо, а что делать с Шамилем и остальными?

– Валить!

– Как?! Братву сразу не соберешь, все разбрелись… Да и не выпустят нас отсюда чечены, по крайней мере обоих сразу. Мы теперь у них вроде заложников. Деньги-то они ведь уже отдали… А вообще завалить эту черную мразь было бы клево… – добавил парень мечтательно.

– Что-то быстро ты перековался… – Север взглянул на Умника подозрительно.

– Меня всегда тошнило от работорговли, – ответил Умник. – Одно дело – быть «крышей» проституткам, прикрывать их от ментовско-блатного беспредела… Это при всех издержках все же приемлемо для меня. И совсем другое дело – продавать русских девчонок этому зверью. Я сам никогда не пошел бы на подобное. Но я исполнитель… исполнитель воли Корвета. А теперь вот – твоей.

– Понял. Значит, ты поможешь мне разобраться с чеченами?

– Тут еще такая фенька, Сатир… Род Шамиля – довольно многочисленный род. Если мы сегодня положим черных, то завтра нарвемся на кровную месть. Вся Шамилева родня сюда явится.

– Боишься? – презрительно улыбнулся Север.

– Не боюсь, Сатир. Предупреждаю, – Умник остался невозмутим. – Готовься к войне.

– Хочешь мира – готовься к войне! – провозгласил Север со злобной веселостью. – Таков закон жизни этого поганого человечества. Заявятся сюда черножопые – здесь их и похороним. Говорят, Газават в свое время отстреливал в городе всех кавказцев без разбору. Чем мы хуже Газавата?

– И то верно, – усмехнулся и Умник. – Прорвемся… Глупо думать о завтрашнем дне, когда уже сегодня костлявая за спиной так и маячит… Как ты намерен действовать сейчас?

– План такой…