Текст книги "Остров"
Автор книги: Дмитрий Колосов
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 41 (всего у книги 44 страниц)
Косясь на Дрилу, Турикор продолжал петь, одновременно усиливая натиск на хрустящий в могучих руках прут. Медь с треском разломилась. Монстр не без труда протиснул массивное тело в образовавшееся отверстие. Не переставая издавать гипнотический звук, Турикор подошел к атлантам и ударом ноги отшвырнул бластер в сторону догорающего лифта.
Песнь оборвалась. Дрила очнулась и смотрела в глаза склонившегося над ней монстра. Отвратительно улыбаясь, Турикор поднял безвольное тело Грогута и, разинув огромную пасть, прикусил голову атланта. Во все стороны ударили фонтанчики крови. Дрила закричала. Турикор задвигал гигантскими челюстями. В уголках губ выступила слюна, перемешанная с кашицей мозгов жертвы. Глаза Дрилы закатились, и она потеряла сознание.
Очнулась она на плече Турикора. Было темно, воздух сперт и сыр. Монстр шел по Лабиринту, под ногами его чавкала вода.
– Мир рухнул, мама, – сказал он, почувствовав, что к ней вернулось сознание. – Но у меня есть логово, где мы можем отсидеться.
Фраза была сказана голосом Грогута. Дрила закричала от ужаса и снова провалилась в небытие.
Когда она очнулась вторично, они уже были в логове Турикора. Это была просторная сухая пещера, расположенная метрах в двадцати от поверхности земли. Вода, затопившая Лабиринт, не смогла подняться на такую высоту.
Дрила лежала на груде тряпок – одежд жертв, сожранных монстром за многие годы, в нише горел небольшой светильник. «Излишняя любезность», – подумала Дрила. И она, и Турикор прекрасно видели в темноте.
– Вот мы и дома, мама, – шепнул монстр. Он подошел к женщине и, как прежде, положил большую шишковатую голову нa ее колени. А она, позабыв о пережитом ужасе, машинально гладила эту голову, слушая бесконечную песнь Турикора.
А затем он овладел ею. И она поняла, что монстр делал это с женщинами и прежде. Было больно и отвратительно, особенно когда Турикор заявил:
– Я давно мечтал об этом. Было бы глупо не воспользоваться случаем, мама…
И в голосе его не было ни нотки цинизма.
Дрила прожила еще сколько-то. Сколько – знает лишь темнота. А затем Турикор съел ее, так как хотел есть. И познал ее мозг.
– Прости, мама.
А вскоре темнота пожрала и его время, и он уснул. И ему снилась сказка – бесконечный лабиринт, из которого нет выхода; и маленький бегущий ребенок, чей смех звонко переливается в закоулках стен.
Сон, переходящий в смерть.
* * *
Дозорный кемтянин отвлекся по нужде. Когда же он отвернулся от ствола щедро увлажненного дерева, меч и щит исчезли. На том месте, где они лежали, стоял смуглый ухмыляющийся атлант, за его спиной виднелись еще трое.
– Ну что, проссал все на свете? Получай, раззява! – Крепкий кулак врезался в челюсть опешившего кемтянина, швырнул его прямо на обгаженное дерево… Земля была хотя и влажной, но мягкой и ласковой, вставать почему-то не хотелось, и часовой решил изобразить легкий обморок, однако атлант был не из тех, кого можно было провести этой нехитрой уловкой.
– Что, полежать надумал? А ну, вставай! Брось притворяться!
Две пары сильных рук подхватили часового и прислонили к дереву. Последовал удар в солнечное сплетение, а лишь кемтянин согнулся – снова в челюсть.
– Где лагерь? Отвечай!
«Зачем им нужен лагерь? – лихорадочно соображал часовой. – Хотят напасть? Очень сомнительно. Да и били они скорей в шутку, развлекаясь, но пребольно».
– Над чем задумался?
Пятка обрушилась на почки. «Ведь забьют! – понял часовой. – В шутку забьют!» Он открыл глаза и сел. Голова немного плыла, во рту было солоновато. Сплюнув кровью и выбитым зубом, кемтянин на всякий случай спросил:
– Лагерь?
Последовал новый удар по почкам.
– Понял, понял, – заторопился часовой. – Сейчас отведу. Атланты связали ему руки веревкой. Один из них взялся за длинный конец ее и приказал:
– Шлепай!
И кемтянин покорно повел врагов в лагерь, недоумевая, Что же все-таки нужно этим четверым – а их было всего четверо! – всадникам.
Ничего он не смог понять и тогда, когда бивший его всадник небрежно бросил окружившим их группу воинам:
– Я от стратега Трегера. Ведите меня к Мечу.
Ему хотели связать руки, но он положил ладонь на рукоять меча столь выразительно, что кемтяне отказались от своего намерения.
Представ перед Мечом, атлант сказал:
– Я Керк. Архонт Керк. Трегер велел передать, что можно начинать…
Глава седьмая
– …Во имя Бога, сильного и жестокого. Во имя тьмы и ночи. Во имя мрака и страха…
Бормочущий заклинания проводник вел Гиптия в подземный храм Сета, бога мрака и зла. Путь их пролегал по извилистому бесконечному лабиринту, творцом которого, как считалось, был сам Сет. Гиптий предполагал, что его создали тектоника и вода, но сейчас его охватывал невольный страх, настолько ровными и правильными были стены подземелья.
«Дуга поворотов – ровно тридцать градусов. Неужели это творение человеческого разума? А может, и нечеловеческого? Кажется, я схожу с ума!»
Украдкой смахнув липкий пот, Гиптий покосился на проводника. Тот, ничего не замечая, мерно бубнил себе под нос молитву.
Коридор круто пошел вниз. Атлант взглянул на врезанный в браслет манометр. Сто восемьдесят метров ниже уровня моря! Сколько же им еще предстоит спускаться?!
– Страх! – вдруг сказал проводник и снова забормотал несуразицу. Факел в его руке начал гаснуть.
«Ловушка! – мелькнуло в голове Гиптия. – Они пожертвовали этим идиотом, приказав ему завести меня в подземелье и оставить там. Конечно, Изида найдет меня по нейтронному маяку, но сколько на это уйдет времени? Сколько?!» На ум пришли истории об ужасных чудовищах, порождениях мрака, что выходили из темных глубин подземелий и убивали людей одним своим видом; о бестелесных вампирах, забирающих жизнь сладким поцелуем в губы. Кожу Гиптия усеяла гусиная сыпь.
– Страх! – вновь сказал проводник. Факел потух. Установилась тишина. Ни шороха, ни звука мелкой капли. Лишь тишина, тяжелая, словно зыбучий песок.
– Завел, паскуда? – бросил в пустоту Гиптий. Проводник тихо рассмеялся в ответ.
– Страх!
– Безмозглый кретин!
Вдоволь наговорившись, Гиптий решил передохнуть. Как он жалел в эту минуту, что не взял с собой хотя бы куска фосфора – его слабое свечение позволило бы видеть, что творится вокруг.
– Страх! – вновь сказал проводник. – Они идут. Каким-то звериным чутьем он слышал далекие шаги неизвестности.
– Кто они?
Проводник не ответил. «Тварь!» – выругался про себя Гиптий и собрался уже нажать кнопку нейтронного маяка, но в этот момент за поворотом блеснул слабый луч света. Он разгорался сильнее и сильнее, и вот появилась рука с факелом, очерчивающим черный силуэт человека. За первым появился еще один факел, еще и еще – цепочка светящихся живых огней.
«Ну хоть не призраки!» – с облегчением подумал Гиптий.
– Кто?! – гулко отбросили стены крик впереди идущего.
– Слуги Бога! – завопил в ответ проводник.
– Какого?
– Единственного и истинного.
Или ответ удовлетворил вопрошающего, или он узнал проводника, но последовал приказ:
– Следуйте за нами!
Цепочка огней распалась. Люди с факелами встали по краям коридора, предоставляя Гиптию и проводнику двинуться в этот ослепительно яркий проход.
Минуя застывших столбами факелоносцев, атлант рассматривал их: огромные фигуры-тени в красных, скрывающих лицо балахонах. Почему-то Гиптию стало смешно. «Тоже мне, призраки ночи! При желании я бы устроил представление куда поэффективней!»
Но эффекты, как оказалось, ждали его впереди.
Попетляв еще какое-то время, они уперлись в стену.
– Тупик! – вслух удивился Гиптий. – Дети ночи позабыли дорогу в свой храм?
Ответом ему было презрительное молчание. Шедший впереди жрец поднял странной формы металлический посох и вставил его в небольшое отверстие в стене. Раздался негромкий щелчок, и стена плавно отъехала в сторону, явив глазам атланта совершенно фантастическое зрелище.
Огромная зала, мерцающая великолепием и тайной. Пол ее был выстелен матовым зеленым камнем, стены отделаны черным мрамором, поглощающим ровный сильный свет, сочащийся откуда-то сверху. В самом конце залы, против входа, располагался алтарь, украшенный огромной статуей Сета. Бог зла имел ослиную голову, что в понятии кемтян означало силу и упорство. Глаза бога горели красным огнем, придавая каменной морде пустое, зловещее выражение. По бокам от Сета стояли изваяния свирепого Ашта – чудовища с львиным телом и головой крокодила – и Апопа – гигантского змея, извечного врага Осириса. Статуи были покрыты каким-то белым металлом, каждая чешуйка на столбообразном теле Апопа была украшена дивным, величиной с ноготь, изумрудом.
Это великолепное зрелище заставило атланта застыть на месте. Сильный толчок в спину вывел его из оцепенения.
– Иди!
Повинуясь приказу, Гиптий шагнул вперед – навстречу группе мрачно смотревших на гостя жрецов. От нее отделился высокий лысый старик. Черты лица его были резки, глаза – огненны, словно у статуи Сета.
– Ты поражен, жрец Осириса?
– Довольно впечатляющее зрелище, – небрежным тоном согласился Гиптий.
Жрец усмехнулся. Бесстрастно, одними уголками губ.
– Зачем ты обманываешь меня, жрец лживого бога? Я ведь вижу, что великолепие нашего храма поразило тебя в самое сердце!
– Ты преувеличиваешь, Омту.
– Жрец Осириса знает мое имя?
– Я знаю не только его. – Гиптий приблизился вплотную к старику и только сейчас понял, насколько он стар.
– Ты хотел видеть меня, жрец Осириса. Зачем?
– Чтобы поговорить с тобой. Думаю, настало время служителям Сета явиться на солнечный свет.
Стоявшие вокруг жрецы разразились негодующими воплями, некоторые извлекли из-под плащей оружие, и Гиптий поразился – это была сталь; сталь, обладать которой не должен был никто в мире, кроме атлантов! Гиптий совладал со своими чувствами, но Омту успел заметить его реакцию.
– Спрячьте ножи, братья! Я готов выслушать твои предложения, жрец.
– Хорошо, – сказал Гиптий, – перейдем к делу. В наших руках жрецы Сета и твой сын. Великий номарх Кемта Келастис уполномочил меня предложить тебе обмен. Мы сохраняем им жизнь и отпускаем на все четыре стороны. Взамен этого ты должен выполнить наши условия. – Омту молчал, и Гиптий поспешил закончить: – Я хочу получить от вас две вещи: карту Сета и…
Он не договорил, его слова перебил дикий вопль жрецов. Один из них, самый молодой и горячий, выхватил нож и прыгнул на Гиптия. Атлант стал в боевую стойку, но нападавший остановился, странно изогнулся и рухнул. Омту поспешно отвел в сторону свои страшные глаза. Легенды не врали, верховный жрец Сета мог убивать взглядом!
– Унесите его, – приказал Омту. Его ставший задумчивым взгляд застыл на атланте, давя, словно гранитная глыба. Гиптий напряг всю волю и держался, хотя ему казалось, что ноги уже вросли в каменный пол. В этот момент жрец Сета опомнился.
– Ты представляешь, что такое карта Сета?
– Это величайшая тайна Земли.
– Нет, – покачал головой жрец, – это величайшая тайна Мира. Ведь Мир не есть Земля. Есть еще Солнце, которому поклоняешься ты, есть другие миры. Мириады и мириады. Тебе ли не знать этого, человек из другого Мира? Это самая величайшая тайна, когда-либо существовавшая на свете. Я могу дать ее тебе. Но цена ей жизнь. Согласен ли ты заплатить такую цену?
Гиптий молчал.
– Ты сомневаешься, слуга Осириса. Пойдем, я покажу тебе карту.
Медленным шагом Омту двинулся к алтарю, жестом велев жрецам оставаться на месте. Атлант шел за ним. Меж ног статуи Сета виднелась дверь. Старик отворил ее и шагнул внутрь.
Маленькое помещение, изумившее Гиптия не меньше, чем парадная зала. Стены его были сплошь увешаны оружием самых причудливых форм и предназначения. Рукояти, осыпанные сверкающими камнями, золоченые древки, эмаль, чеканка, тончайшая гравировка. Ни одной, похожей на другую, вещи! Общим было лишь одно – острия оружия были из первосортной стали.
– Ты удивлен? – спросил старик, не поворачивая головы.
– Да, – на этот раз признался Гиптий. – Я не подозревал, что жрецы Сета располагают таким прекрасным арсеналом/
– Мы располагаем кое-чем и получше. Смотри!
Омту извлек из груды оружия странный, отливающий синим блеском меч, осторожно, не касаясь острия, провел рукой по мерцающей поверхности.
– Выбери себе любой клинок.
– Что ты хочешь сделать?
– Выбери, не бойся!
Гиптий хмыкнул. Бояться ему? Чему-чему, а фехтованию на мечах он мог поучить кого угодно, в том числе и этих высокомерных слуг Сета. Атлант снял со стены изящный меч, выкованный из черного, крупноузорчатого булата. Молния, способная перерубать гранитные глыбы!
Старик стал к Гиптию боком и вытянул свое оружие вперед.
– Ударь по нему!
– Да ты свихнулся, старик! – обиделся Гиптий. – Мой удар вырвет твой меч вместе с руками!
– Бей! – Омту спрятал глаза под густой завесой век.
– Как знаешь…
Гиптий вскинул меч над головой и, крутнув им для убыстрения удара, обрушил булат на клинок жреца Сета.
Раздался звон. Меч атланта развалился пополам, а рука Омту даже не шелохнулась. Гиптий ошарашенно смотрел на обломок меча, судорожно зажатый в руке. Ему не хотелось верить тому, что произошло, но он видел это собственными глазами.
– М-да… – Рука атланта потянулась к синевато мерцающему клинку.
– Осторожно! – Омту резко отдернул меч. – Если только эта рука у тебя не лишняя.
– Что это?
– Не знаю. Нам подарил это Бог.
Жрец Сета аккуратно сунул оружие в потертые кожаные ножны.
– Пойдем дальше.
Следующая комната была заставлена какими-то странными предметами. Омту взял в руки один из них – обыкновенный стеклянный шар.
– Хочешь, я назову твое настоящее имя?
– Попробуй.
– Коснись шара. – Атлант выполнил просьбу жреца. – Гиптий. Ты пришел с планеты, которая звалась Атлантида. Теперь ее нет. Вас, пришельцев, в Кемте четверо, было четверо… Остальные ваши люди живут на острове, который вы именуете Атлантидой, а мы Киену. Ты пришел сюда на…
Гиптий поспешно отстранил руку. Жрец рассмеялся.
– Тайна многого стоит? Раскрытая тайна словно обнаженное сердце. Не бойся, Гиптий, нас не интересуют ни Атлантида, ни остров, где прячется ваш стальной дом. Нас интересует лишь наш дом – Кемт. И лишь потому, что это – родина Сета.
Небрежно бросив разноцветный шар в кучу разноцветного тряпья, Омту шагнул дальше. За дверью было еще одно помещение, гораздо больше предыдущих, почти равное парадной зале. Оно было совершенно пустым, если не считать небольшой платформы с возвышающимся на ней столиком. Пол помещения был выстелен металлом, похожим на алюминий, стены – из необработанного дикого камня.
В помещении были лишь двое жрецов, совсем еще молодых людей, почти юношей. Они дружно повернули бритые головы к вошедшим.
– Аму, Габу, это жрец Осириса.
Лица юношей остались бесстрастны, как будто Омту не произнес только что имени их заклятого врага.
– Они хранители карты Сета. Они никогда не покинут этой залы.
– А где сама карта?
– Она лежит на столе. Можешь посмотреть на нее.
Взобравшись на сооруженную из какого-то пластика платформу, Гиптий бросил взгляд на стол, коричневая поверхность которого была абсолютно пустой, если не считать небольшой серой капсулы, тускло поблескивающей в центре.
– Это и есть она? – удивился Гиптий.
– Да. Ты по-прежнему хочешь познать ее? Помни, цена этому – жизнь!
Атлант заколебался. Он не считал себя трусом и не верил в неестественность смерти, хотя увиденное им только что разрушало границы естественного. Но ведь то, что неестественно для тебя, может быть естественным для человека другого языка, другой веры, другого мира. Для Нечеловека. Гиптий не мог выглядеть трусом в глазах жреца. Он боялся выглядеть трусом.
– Я хочу посмотреть на нее!
Атлант шагнул вперед и протянул руку.
– Остановись! – закричал Омту. – Я так и знал. Ты скорей расстанешься с жизнью, чем признаешь себя трусом. Глупо! Жрец должен жить ради Бога, а не ради собственного самолюбия.
– Не мешай мне, старик! – заводясь, яростно процедил Гиптий.
– Постой. Раз ты не признаешь разумным этот довод, прислушайся хотя бы к другому. Твоя смерть, а я не сомневаюсь, что тебя не станет, хотя и не уверен, что это будет означать, что ты мертв, приведет к гонениям на поклонников Сета, а мы не желаем этого. Поэтому остановись! Аму!
Не говоря ни слова, юноша взошел на возвышение и возложил руку на капсулу. Лицо его исказилось, тело начало расплываться. Минуло несколько мгновений – и жрец исчез. Гиптий в ужасе отшатнулся. Омту и второй хранитель карты остались бесстрастны.
– Он познал величайшую тайну и заплатил за это. – Слова жреца были сухи. – Теперь он – часть карты.
– Я слышал об этом, но не верил. Теперь я видел это. Это Вечность… – шептали губы атланта.
– Это больше, чем Вечность! – торжественно провозгласил Омту.
– Не играй словами, старик! Кто-то принес сюда эту карту. Кто-то читал ее! Ведь не может же быть иначе!
– Я стар, очень стар, жрец Осириса. Я пережил десятки поколений. Но ни я, ни мой предшественник не читали этой карты. Прочесть ее – удел великих. Это должны быть люди, сильные сердцем, люди, чье сердце не дрогнет пред ужасом мрака. Я не знаю таких людей. Но они были. И они будут. Но это не мы, жрец. Пойдем. Я пришлю тебе помощника, Габу…
Хранитель карты бесстрастно склонил голову.
Миновав две смежные комнаты, они вернулись в святилище. Жрецы, о чем-то перешептывающиеся, при их появлении враждебно затихли.
– Жрец Осириса убедился в силе карты Сета и снимает свое первое требование! – как само собой разумеющееся провозгласил Омту. – Мы готовы выслушать второе.
Хотят услышать второе? Первое едва не стоило Гиптию жизни, но отступать он не собирался!
– Жрецы Сета, я требую, чтобы вы вернулись на землю, к Солнцу!
На этот раз жрецы не выпростали из-под одежд каленых клинков, они лишь придвинулись к атланту, готовые разорвать его руками. Омту преградил им путь.
– Спокойно! Он наш гость. И я поручился, что он уйдет отсюда целым и невредимым. Что ты имеешь в виду под словом земля, жрец Осириса? Мы и так живем на Земле. Что ты подразумеваешь под Солнцем? Но свет, падающий с потолка святилища, – солнечный свет, донесенный сюда светопроводами.
– Я хочу, чтобы вы вернулись к людям. Знание, принесенное вами, сольется с знанием жрецов Осириса и будет служить человеку!
Омту жестко усмехнулся.
– Ты хочешь подчинить нас своей воле. Но мы служим разным идолам, жрец. Ты строишь Разум, замешанный на крови и грязи, хотя и не сознаешься себе в этом. Ты строишь власть, должную возвеличить тебя и тебе подобных, червей, выползших на раскаленную землю. Мы же ждем Человека, нашего повелителя, того, кто прочтет карту. Мы рождены служить лишь ему. Лишь его воля вызовет нас на землю, а до этого мы жители подземелий. Мы черви, роющие ходы под ваши прекрасные дворцы, мы шакалы, таскающие детей, рожденных строить царство безумного зверя…
– Вы упрямые ослы! – не выдержав, заорал Гиптий. – Вы безмозглые идиоты! Вы…
Слова его перекрыл лязг оружия. Совершенно не желая того, Гиптий оскорбил Бога и теперь должен был поплатиться за это. Толпа жрецов бросилась на атланта и тут же отхлынула назад, словно встретив невидимую стену. Двое служителей Сета остались лежать на каменной зелени пола. Омту процедил сквозь стиснутые зубы:
– Ты говорил, что пришел сюда с миром, жрец Солнца. Твой «мир» дорого обошелся нам. Четверо наших братьев уже не увидят прихода великого Бога. Мы отвергаем твои предложения. Ты вправе решить сам, как поступить с братьями, схваченными номархом Келастисом. А теперь покинь наш храм. Нам не о чем больше разговаривать с тобой. – Омту обернулся к жрецам. – Где проводник?
– Ждет у входа, – расцепил зубы один из жрецов, судорожно комкая рукоять кинжала.
– Выведите слугу Осириса из храма. И дайте ему факел. Пусть уйдет с миром.
Но мира не было. Мира не удалось достичь. Снова будут страх и кровь. Солнце будет бороться с мраком. Гиптий процедил:
– Глупцы, объединив наши силы, мы могли бы править миром. Будущее проклянет вас!
– Будущее?! – воскликнул Омту и зашептал. Тихо и скользко, словно ползущая по лабиринту змея: – Ты знаешь будущее? Хочешь, я покажу тебе будущее? Это во власти жрецов Сета.
– Попробуй! – криво усмехнулся Гиптий.
– Так смотри!
Омту разжал кулак, из него вырвался прозрачный зеленый луч, ударившийся в стену над головой атланта и отраженный назад. Пронзая пространство во всех направлениях, луч концентрировал свою сверхъестественную энергию в центре подземной залы – между Гиптием и жрецами. Острые края его оплывали желеобразным туманом, стягивающимся к центру. Внутри стремительно растущего осязаемого облака вихрились течения со смутными, становящимися все более и более отчетливыми фигурами.
– Смотри! – внезапно закричал Омту, и Гиптий увидел.
Пред ним предстал великий Город Солнца. Обожженный, со стекающей со стен краской великолепия. На улицах его бесновались оборванные, окровавленные, безобразные люди. Рушились стены, разевались в безмолвном крике рты насилуемых женщин, корчились в пламени пожаров детские фигурки.
– Смотри!
Гиптий видел, как на стены величественного Дворца Разума лезут тысячи обезумевших от ярости боя людей, как скрещиваются мечи, с треском лопаются головы, потоками хлещет кровь.
– Смотри!
Гиптий увидел массивную фигуру руководящего обороной Дворца Командора.
– Это дело рук вашего хозяина, шедшего вместе с вами и ведшего вас к погибели. Он ускользнет, а вы исчезнете, как будто вас никогда и не было! Смотри!
Облако растворилось, затем в нем появилось другое изображение – Кеельсее, шепчущий в микрофон какие-то слова.
– Смотри! Ваша гибель – дело и его рук, затеявших кровавую игру. Он думает выйти из нее победителем и завладеть миром, но это ему не удастся.
– Смотри!
В клубящемся экране появилось изображение декатера и копошащегося рядом с ним Зрунда.
– Смотри! Сейчас он уничтожит эту дьявольскую машину, а через мгновение его кинжал вонзится в сердце властолюбца Келастиса!
– Смотри!
Облако-прорицатель вдруг распалось яркой вспышкой.
Гиптий невольно зажмурился. Когда он открыл глаза, облака не было. Перед ним стояли лишь жрецы Сета. Омту смотрел на атланта. Глаза его светились.
– Иди, – сказал он. – Ты видел все. Дальнее Будущее не предназначено для твоего убогого Разума. Иди! И не возвращайся, а иначе…
– Я уйду! – воскликнул Гиптий. – Но знайте, я еще вернусь сюда с воинами, и стены мрака рухнут под ударами наших мечей!
Омту блекло улыбнулся.
– Пещеры Сета ждут тебя, жрец Осириса. Они сожрут тебя и твоих воинов. Наши мечи остудят горячие головы, а затем вас убьет страх подземелий.
Один из жрецов принес ярко пылающий факел.
– Вот твой факел, Гиптий. И я желаю тебе большого мужества, чтобы увидеть солнце.
Атлант взял протянутый ему факел, жрецы сомкнулись вокруг него и вытеснили за дверь. Заскрипели блоки, многотонная плита мягко въехала на свое место. Вне себя от бешенства, Гиптий ударил факелом в стену и завопил в никуда:
– Глаза ночного Бога горят в темноте, но, клянусь, они потухнут, когда я вытащу их на Солнце!
Он бил кулаком в стену до тех пор, пока не почувствовал, как горят разбитые фаланги пальцев. Тогда он опустил руки и, сгорбясь, повернулся к проводнику. Тот стоял рядом. На смуглой физиономии его не отражалось никаких эмоций. Проводник равнодушно осведомился:
– Ты жив? Тогда пойдем. И побыстрее. Путь к солнцу куда длиннее пути вниз.
И снова тишина окутала их. Лишь мерные шаги и потрескивание факела.
* * *
Тем временем в Святилище Омту отбивался от наседавших на него жрецов. Покорно, но настойчиво они требовали от него:
– Жрец Осириса проник во все наши тайны.
– Жрец Осириса видел карту Сета.
– Жрец Осириса убил слуг Сета.
– Он оскорбил Бога!
– Он оскорбил нас!
– Он оскорбил нас трижды!
– Убей его!
– Убей!!!
Первый помощник верховного жреца сладко нашептывал на ухо:
– Мы настигнем его в темноте. Мрак сожрет его червивое тело.
Назревал бунт, и Омту сдался.
– Хорошо. Пусть он умрет. Только дайте ему увидеть солнечный свет. Я не могу нарушить своей клятвы – он должен умереть лишь на земле. Идите и исполните волю Бога! Но помните, только на земле!
* * *
Факел начинал чадить. Лабиринт петлял, то вел вверх, то заставлял спускаться вниз.
– Ты не сбился с пути? – спросил Гиптий проводника. Тот, устав, видимо, повторять свое излюбленное «страх», прошептал:
– Нет, я знаю дорогу.
– Почему ты говоришь шепотом?
– Чудовища, – прошелестел голос проводника. – Я чувствую их. Они вышли на охоту.
– Чушь! – рассердился Гиптий и осекся. Из глубины коридора на него смотрели огромные желтые глаза.
Рука атланта нажала кнопку нейтронного маяка, пробившего сигналом тревоги многометровую каменную толщу.
* * *
Чудовища ночи не поддавались описанию. Они обладали когтистыми лапами, огромными клыками, зловонным дыханием – всем, что может вообразить изощренно-больная фантазия. То, что стояло сейчас пред атлантом и его спутником, трансформировало себе чешуйчатую непробиваемую шкуру, несколько щупальцев и огромные, извивающиеся присоски, чтобы насладиться горячей кровью. Оно не любило света и ждало, когда потухнет факел. А люди ждали, застыв в страхе.
Чудовище вздохнуло и облизало все четыре губы сразу.
* * *
– Они наткнулись на демона мрака, – сообщил шедший впереди жрец. Шестеро смуглых, вооруженных мечами и кинжалами людей столпились у поворота, внимательно следя за жрецом Осириса и его проводником.
– Это решает все проблемы, – заметил один из жрецов. – Пусть их убьет мрак.
– Нет, – возразил первый помощник верховного жреца. – Бог велел, чтобы жрец Осириса умер в лучах солнца. – Он посмотрел в светящиеся глаза своих спутников, и они поняли, что должны делать. И безмолвно канули в тьму.
* * *
Раздался дикий рев. Думая, что чудовище готовится броситься на них, Гиптий приготовился к смерти, надеясь, что это будет достойная смерть. Но чудовище не нападало, оно защищалось, пустив в ход все свои клыки и щупальца. Отчаянно защищалось.
В дикую какафонию рева монстра проникли крики людей. Крики боли и торжества. И смерти.
– Кто вы? – крикнул Гиптий, но темнота ответила лишь воплем и звоном мечей. Бой длился еще мгновение, затем все стихло.
Прошло время, прежде чем путники решились двинуться вперед. Они сделали несколько шагов, и тусклые блики факела вырвали из тьмы страшную картину.
На скользком от крови полу была распластана туша демона мрака, один взгляд которого нес смерть человеку. И счастье, что демоны не выносили солнечный свет, иначе они пожрали бы все живое на земле. Туша чудовища была безжалостно изрублена. Там и тут валялись покрытые слизью лапы и щупальца. И кровь. Целые лужи крови!
Тех, кто сразил демона, было пятеро. Двое из них не успели ускользнуть от взгляда чудовища и умерли с искаженными ужасом лицами. Третий поразил демона в грудь и был растерзан когтистыми лапами. К оторванной ноге его присосался умирающий отросток, хлюпавший выпитой кровью. Гиптий с омерзением отшвырнул его в темноту. Четвертый нападавший вонзил свой меч в голову чудовища и умер страшно – в пасти демона. Пятый, последний, успел зайти сзади и нанес удар в основание шеи – место, не прикрытое броней чешуи. Удар оказался смертельным, но агонизирующее чудовище подмяло человека под себя и расплющило в лепешку.
– Жрецы Сета, – сказал Гиптий, подбирая с пола испачканный кровью булатный клинок. – Они спасли нас.
– Они убьют нас, – твердо сказал проводник. – Если только мы не успеем убежать.
И в это мгновение дрогнула земля. Темнота ответила гулом и стоном.
– Бежим! – крикнул Гиптий.
И они побежали. А сзади, быстрый и тихий, бежал жрец.
Тоннель стал шире и светлее.
– Мы у выхода! – возбужденно воскликнул Гиптий. – Быстрее!
– Не могу. Устал, – прохрипел проводник. – Не отпускает меня темнота. Ты беги, я догоню. Беги!
В голосе его слышался жуткий страх, и Гиптий побежал. Не успел он сделать и нескольких шагов, как сзади раздался крик. Проводник умер. Страшно умер.
Еще один поворот – и мелькнуло Солнце. Гиптий воздел руки навстречу светилу, окруженному странно-густыми багровыми облаками, и в этот момент в спину ему вонзилось лезвие ножа. Падая, он видел, как появившаяся из-за поворота Изида разряжает бластер в темноту лабиринта.
Через мгновение всех их смела гигантская волна, ворвавшаяся через узкое жерло Скальнозубого пролива; волна, рожденная погибшей Атлантидой.
Омту, укрытый силой великого Сета, видел все это. Он смотрел в небольшой сфероэкран, оставленный в подземелье неведомыми пришельцами. Сухие губы Верховного жреца раздвинулись в блеклой улыбке. От темноты у старика болели десны. От темноты.
ЭССЕ О МРАКЕ
Посвящается зеленому лучу
Крот любит ночь. И не потому, что слеп – темнота уравнивает слепых и видящих солнце, – а потому что зряч, но зряч лишь в темноте. Мрак есть его состояние души.
А что есть мрак?
Мрак – свет наоборот.
Свет несет знание, но не значит, что мрак не обладает им.
«…незнанье – тьма» – всего лишь кусок бессмысленной антитезы. Мрак тоже знание, но не наше и даже не параллельное нашему. Если эти знания и соприкасаются в какой-то точке, то образуют тоненькую, словно невидимая нить, прямую – зеленый луч. Ворота из света в мрак.
Зеленый луч – не сказка и не фантазия.
Если долго-долго, может, не год и не два, провожать закаты у берега моря, наблюдая, как солнце исчезает в черно-синей воде, то, может случиться, вы увидите этот крохотный зеленый лучик.
Это длится лишь миг, но в этот миг можно успеть понять многое; можно приблизиться к тайне нашего бытия.
Тоненькая вспышка цвета, которого не сыскать в солнечном спектре.
Это дверь в другой мир, дверь, проникнуть в которую невозможно, дверь, из-за которой нет возврата.
Вы грезите другими измерениями. Вы мечтаете о иных мирах. Вы, затаив дыхание, слушаете о несбывшейся теории чудака Энштейна, теории, расчеты которой он предпочел уничтожить, хотя – почему?
Там есть другой мир. Это несомненно. Разум не может развиваться в консервной банке. Даже обезьяне нужен собеседник, чтобы сказать свое первое «А». Там, несомненно, есть другой мир. И он светлый, хотя, может статься, солнце там синее. И они думают приблизительно так же, как мы, и курят местный «Кэмел» и любят женщин с рыбьими головами.
Все, как у нас.
Когда-нибудь мы встретимся и даже не удивимся.
– Хелло, Джек, давненько не виделись! Ах да, я забыл, что ты предпочитаешь со стрихнином! И чтобы цвет был коричневый. Тогда сядем каждый в своем доме и будем потягивать пиво, глядя друг на друга сквозь окна.
И вечером:
– Гуд бай, Джек!
– Гуд бай, Йоуаа!
Зеленый луч приоткрывает щелку в двери Мрака. Внешне там может быть все то же. Я не удивлюсь, встретив там самого себя, но это не я. Он совсем другой. Он не отсюда. И не из другого измерения. И даже не из другой Галактики. Он из Мрака.
А может, его совсем не существует? А если и существует, зачем?