Текст книги "Трон Торна"

Автор книги: Дмитрий Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Огромная тень проскользнула между кронами деревьев и уверенно взяла курс на юг. Где-то там, далеко внизу, остался скрюченный трупик безобидного лесного создания.

С каждым часом лес становился все мрачнее, а Ильтар, заставивший себя все же убрать лук за спину, нервничал все больше и больше. Они уже давно покинули дорогу, остались позади и более-менее проторенные тропы, и теперь кони медленно пробирались через заросли. Эльф хотел было снова воззвать к своей магии, что открыла бы им дорогу, но Рон попросил не делать этого – и так не вполне ясно, как их встретят хозяева этих земель. Но то, что им вряд ли обрадуются, было очевидно.

Сам Сейшел, хотя и держал руку в полупальце от эфеса меча, старался выглядеть расслабленным. Ехавшая рядом с ним Айрин тоже не казалась слишком напряженной, но собранные в щепоть пальцы говорили о том, что волшебница готова к бою, и тот, кто рискнет проявить непочтительность, может быстро превратиться в жаркое. Тем более что после знакомства с орочьими сетями отношение девушки к зеленокожим уродам было самым что ни на есть неприязненным.

Серый Паладин молча шагал вслед за всадниками. Теперь, когда им приходилось продираться сквозь подлесок, временами довольно густой, надобность в беге отпала. Хотя Паладину, возможно, было все равно.

Четверка путников, что медленно, но верно двигались в сторону обители орков, выглядела какой угодно, но только не безобидной.

Ильтар чуть сдавил коленями бока коня, и послушный жеребец ускорил шаг. Эльф поравнялся с Роном, который ехал впереди, стараясь выбирать дорогу получше. Хотя получалось это у него не слишком хорошо – видно было, что лошади в этом лесу нечастые гости.

– Ты знаком с языком орков? – почему-то шепотом спросил Ильтар.

– Только несколько фраз,– пожал плечами Рон.– Самых расхожих.

– Если самых расхожих,– уголками губ улыбнулся эльф,– значит «сдавайся», «беги» и «умри», верно?

– Точно подмечено, клянусь Торном! – рассмеялся рыцарь.– А еще «брось оружие» и «твоя мать жрет гномье дерьмо». Последняя фраза их почему-то особенно злит.

Ильтар печально усмехнулся.

– Вот все вы, люди, такие. Живет рядом с вами народ… дикий, возможно, грубый и даже немножко злой. Но пробовали ли вы его понять? Где уж, если из всего их языка, на котором орки, кстати, даже слагают поэмы, вы выучили только несколько грубых окликов, да еще одно из самых грязных оскорблений.

– Поэмы?…

– Да, а ты удивлен? Орки – древний народ, у них богатая история. Конечно, больше всего в этой истории было войн, набегов и сражений, о них орки и поют.

– Могу себе представить,– хмыкнул Рон,– такие песни… как какой-нибудь Сыч Железный Лоб убил кучу врагов, надругался над их женами и съел их детей.

– Примерно такие,– серьезно кивнул Ильтар.– Очень похоже на вашу Песнь о короле Сиграре и его оруженосце Фарте. Там, помнится, как раз пелось о том, как этот самый король, зарезав спящего отца, надел корону и повелел привести ему младших дочерей всех лордов, после чего устроил оргию, по окончании которой лично обезглавил обесчещенных девушек.

– Ну… – Рон смутился. – Это же вымысел, сказка. Да и в песне поется не так… не так грубо.

– Я бы сказал, что сказки у вас очень уж… добрые,– саркастически заметил Ильтар.– Да вот только ошибаешься ты, друг мой, не сказка это. Конечно, было их не «двунадесять дев, что двадцатой весны не встречали», как в песне поется, а всего семеро, и не рубил он им головы «отцовским мечом, что был прозван «Владыкой печали», а банально приказал задушить, поскольку стали они невольными свидетельницами его полной мужской несостоятельности. Так что не торопись судить.

Рон сконфуженно молчал. Раньше ему как-то не приходили в голову мысли о том, что некоторых героев песен, что распевали менестрели в замках лордов или на ярмарках, следовало бы повесить на собственных кишках. И лучше еще во младенчестве. Было время, когда он и сам с восторгом слушал многочисленные баллады о похождениях того же Сиграра и его оруженосца и друга Фарта, что не раз спасал своего короля от верной гибели. Потом, когда малость понаемничал, многое стал понимать иначе и уже не внимал очередному менестрелю с открытым ртом. Но слова Ильтара почему-то больно укололи самолюбие Рона… Здесь было нечто большее, касающееся всех людей. Только вот понимал рыцарь, что эльф в чем-то прав.

– Не переживай, – вздохнул Ильтар. – Вы в этом не одиноки. И среди наших легенд встречаются ничуть не лучшие. Я, собственно, хотел сказать не об этом. Тебе нужно запомнить фразу: «Le tass sim ori shan».

– Это?

– Это означает: «Я брат пятого вождя». Достань палец, что дал тебе тот старик, его придется показать. И ни в коем случае не хвататься за оружие, брат к брату с оружием не приходит. Если вынешь меч – значит, ты плохой человек. А плохих людей орки, как ты понимаешь, имеют привычку убивать.

– И пожирать.

– Бывает, – кивнул эльф. – Еще как бывает. Поэтому их все и ненавидят.

Где-то спустя час Ильтар неожиданно остановил коня и предостерегающе поднял руку. Лес казался все таким же тихим, даже пения птиц не было слышно… ветер стих как будто перед бурей. Рон во все глаза вглядывался в просветы между деревьями, но ничего не видел. Все вокруг было спокойно. Он хотел было тронуть коня, но эльф положил руку на шею жеребца, и тот, повинуясь неслышному приказу, встал как вкопанный.

– Не туда смотришь, – одними губами прошептал эльф. – Дерево, дуб, чуть левее, у подножия белый камень. Теперь смотри выше… там, в листве. Ну, давай, как я тебя учил.

– Li tess sim ori shan! – выкрикнул Рон что есть силы, протягивая в сторону так и не увиденного им часового сморщенный когтистый палец. Ильтар поморщился – вот уж не следовало ожидать от человека идеального произношения! Фраза, порядком ис каженная Роном, была, пожалуй, в целом понятна, хотя и могла быть истолкована превратно.

– Не так, – опять одними губами прошептал он. – Тщательней выговаривай слова. «Le tass», а не «Li tess». To, что ты сказал, звучит оскорбительно. Ильтар в упор смотрел туда, где кто-то прятался среди листвы. Зрение эльфа позволяло ему видеть то, что было недоступно человеку. Айрин, конечно, могла бы магическим способом усилить свое зрение и в этом перещеголять даже его, Ильтара, но делать этого не стала – он с самого начала предупредил ее, что применять магию здесь не стоит. Кто знает, как истолкуют это подозрительные и кровожадные орки. Могут расценить и как агрессию, а барона Тоддта с его лихими молодцами здесь не было. Ильтар очень сомневался, что им, четверым, удастся уцелеть, если орки нападут всем кланом. Ну разве что Серому – что ему сделается. Остальным же придется плохо. Ильтар утверждал, что клятву братства орки блюдут свято, и это не было обманом. Просто сам он в это не верил. Как бы там ни было, а клятва дадена не в благодарность, а под угрозой гибели. Старейшины клана могут отказаться от слова пятого вождя… даже если при этом самого вождя отправят на вертел. Поэтому он был готов в любой момент схватиться за лук, хотя и понимал, что здесь, в лесу, его стрелы немногого стоят.

– Le tass sim ori shan! – еще раз крикнул Рон. На этот раз правильно.

Где-то среди листвы возникло движение. Небольшая коренастая фигура скользнула вдоль ствола, покрытые грубой кожей, никогда не знавшие обуви лапы коснулись земли. Ильтар вздохнул чуть свободней – орк оставил оружие на своем наблюдательном посту, значит правило, согласно которому брат на брата оружия не поднимает, оставалось в силе. Это давало некоторую надежду на благополучный исход. С другой стороны, рядовой разведчик вряд ли наделен правом принимать решения, и судьбу новоявленного братца, да заодно и его спутников, будут решать другие.

Кривоногое существо, чья шкура отдавала зеленью, с грязными, нечесаными патлами, закрывающими лицо так, что снаружи торчали одни лишь красноватые глаза да кривые желтые зубы, подошло к возвышающемуся над ним, будто гора, Рону. Непропорционально длинная рука протянулась к рыцарю открытой ладонью вверх.

– Знак? – каркнул орк.

Рон скосил глаз на Ильтара. Эльф чуть заметно кивнул. Рыцарь наклонился и вложил в руку орка обрубок пальца. Тот некоторое время задумчиво рассматривал его, затем вернул рыцарю.

– Поведу. За мной пойдете. Оружие не трогать.

Грубая, невнятная речь была разбираема с трудом, но общий смысл Рон все же уловил. Орк двинулся к узкому, сразу даже и незаметному проходу между деревьями. Всадники и держащийся позади них Серый Паладин двинулись следом за проводником.

Шли долго, почти четыре часа. Орк, казалось, не испытывал от ходьбы ни малейшего неудобства – этот народ, не признающий иного транспорта, кроме собственных лап, способен был выдержать многочасовой бег с поклажей и оружием. Тропинка петляла меж древних стволов и местами становилась настолько неприметной, что, если бы не проводник – даже взгляд эльфа, возможно, не разглядел бы ее в траве. С другой стороны, эльф, если дорога станет вовсе непроходимой, просто прикажет деревьям расступиться.

Но вот наконец лес стал редеть. Путники вышли на опушку – прямо перед ними вздымались вверх скалы. Где-то здесь начинался путь в пещеры, прорытые в недрах горы гномами, искавшими драгоценные камни. Потом камни кончились и гномы ушли, да не просто так, а еще и получив за ненужные им пещеры бесценную реликвию. Впрочем, гномы славились своим умением извлекать доход даже из пустой породы.

Но, разумеется, никто незваных гостей приглашать в пещеру не собирался. Вход был надежно закрыт – огромным камнем, что наверняка сдвигался не одними мускулами, – гномы умели строить. Секретов своих они, конечно, не выдали бы ни за какие деньги, и потайные двери, что строили для себя, перед продажей сменили, но и то, что оставили, производило впечатление. Под камень, что закрывал вход, без труда въехал бы и Рон, прямо-таки верхом. А перед камнем стояли кресла – старые, очень разные, одно явно гномьей работы, два других – скорее всего людских рук дело. Три орка, восседавшие на этих, так сказать, тронах, производили странное впечатление. Очень странное.

Вообще говоря, эта раса, считавшаяся разумной, владеющая речью, слагающая легенды, во многом отличалась от других народов, смотревших на орков несколько свысока. Они почти не владели ремеслами, не изготавливали никаких предметов. Огня побаивались и мирились с ним только во время набегов – поджечь что-нибудь они еще могли, а вот стоять в кузнице у горна – такого сумасброда среди них не было. Их «мастера» только и могли что мастерить грубое оружие, часто костяное или каменное, посредственные луки, не слишком хорошие стрелы, щиты, плетенные из веток и обтянутые кожей. Хотя, конечно, в качестве оружия все они предпочитали сталь, поэтому при каждом удобном случае старались захватить, украсть или собрать на поле боя все, что можно было использовать для набегов.

Вкусом, чувством меры или представлением о прекрасном они не отличались. Вот и эти трое, уже в годах, были так увешаны золотом, что вызывали не уважение или восторг, а смех. По крайней мере у людей. Было странно, как они передвигались под грузом массивных ожерелий, браслетов, тяжелых корон, брошей, пришпиленных к коряво сшитой одежде из драгоценных тканей. Среди всей этой золотой мишуры бросались в глаза витиеватые изделия, явно вышедшие из-под молоточков подземных ювелиров, а попадались и иные сокровища – кое-как обработанные куски золота, янтаря и драгоценные камни, нанизанные на грубую нить. Впрочем, два десятка зеленолицых стражников, образовавших жалкое подобие строя позади кресел, явно благоговели перед своими вождями.

В общем-то только Рон и Айрин глазели на всю эту «роскошь» с неподдельным интересом, Ильтара же куда больше заинтересовал тот факт, что стражников было не так уж и много для четверых гостей. Во всяком случае, для этой четверки. Значит, драки не предвидится – это обнадеживало.

– Надо же, какую встречу подготовили. Когда же это они успели? – пробормотал Рон.

– Успели, пока их горе-проводник водил нас по лесу кругами, – так же тихо ответил Ильтар.

– Что ты имеешь в виду?

– От того места, где мы встретили орка, до этих скал идти не более получаса. Мы по крайней мере трижды пересекли собственные следы.

– И ты молчал?

– А что я мог сказать? – пожал плечами эльф. – Раз он тянул время, значит, им так было надо. Не повод ссориться, верно? Теперь, думаю, тебе стоит спешиться. И не забудь поклониться, они это любят.

– Кланяться… этим?

– Рон, гордыня здесь неуместна. Эти люди – вожди, под их рукой тысячи воинов, ни один ваш лорд не способен похвалиться такой властью. Не смотри на их шутовской наряд, не в одежде суть. Ты пришел сюда просителем, не забывай. Именно просителем, хотя и имеющим право на эту просьбу. И помни, они любят, когда речь цветиста и вычурна. И, Торна ради, не пытайся говорить по-орочьи. Твоя первая фраза была лишь на волосок от хамства.

– Что я такого сказал?

– Ты должен был сказать, что братался с их вождем. А прозвучало, что ты их вождя… короче, грубо это прозвучало. В общем, будь осторожен и взвешивай каждое слово.

Рон спрыгнул с коня и сделал несколько шагов по направлению к старейшинам. По тому, как напряглись стражи, он понял, когда следует остановиться. Не слишком низкий, но все же достаточно вежливый поклон был принят старцами благожелательно, и один из них знаком предложил рыцарю выпрямиться. Его сухой, надтреснутый голос оказался разборчивым, да и фразы он, в отличие от многих своих соплеменников, строил почти правильно.

– Ты явился к нам незваным, человек. – По морде орка Рон не мог разобрать, какие эмоции тот испытывает. Но вряд ли там присутствовал восторг от встречи. – Я приветствую тебя, ибо долг братства свят.

– И я приветствую тебя, великий вождь. – Рон говорил медленно, тщательно выбирая слова. Не дай бог чем-то обидеть старейшину, тогда отсюда и ног не унесешь. – Не от зла, а от большой нужды просил я о чести братства.

– О том судить не тебе, – внезапно посуровел вождь, и рыцарь почувствовал, что сказал что-то не то. – И все же ты пришел, здесь и право имеешь сказать. Говори, долг братства хочу исполнить я, и покончить с этим делом.

Рон задумался. Сейчас он очень жалел, что не потрудился обговорить с эльфом детали предстоящей беседы. Что лучше – просто потребовать или пуститься в объяснения. Если потребовать – не появится ли у орков желание просто перерезать наглецов, а попытаться рассказать всю предысторию… Наконец он решил избрать средний путь.

– Тьма нависла над миром, вождь. Некромант, чья сила неизмерима, ведет армию мертвецов на наши дома. И с мертвецами идут наши же братья, коих злая сила некро-манта лишила разума.

– Я слышал о том, – сухо кивнул старик. – Но тот, о ком говоришь ты, воюет с людьми. Мы ему не враги. И он нам не враг. Орки не станут сражаться рядом с людьми. Ваша война – это только ваша война.

– Не в том просьба моя, – Рон покачал головой. – Хотя война придет и в ваши пещеры, ибо тот, кто возжаждал власти, не остановится, пока не попытается получить ее всю. Но ищем мы ответов на вопросы, и дать те ответы может лишь тот, кто неизмеримо выше нас. И просьба моя, по праву братства сказанная, такова: прошу я, о вождь, совета и помощи в деле важном. Хочу коснуться я рук того, что люди, по незнанию, Ледяной Статуей зовут, той реликвии, что вопросам моим откроет дорогу к ушам самого Великого Чара.

Он почувствовал, как от усилий по составлению этой витиеватой фразы на лбу выступили капли пота. Теперь оставалось только ждать – слова были произнесены, но последнее слово оставалось за старейшинами.

Три убеленные сединами клыкастые головы сдвинулись, глухо звякнули столкнувшиеся короны. Шепот, которым велось обсуждение, Рон, конечно, разобрать не мог, а если бы и разобрал, вряд ли это принесло бы ему много пользы – спор шел не на языке людей.

Ильтар же, напротив, навострил уши. Рыцарь следил за товарищем краем глаза в надежде угадать по реакции эльфа, каким будет решение. В один момент он всерьез занервничал, когда заметил, что рука Ильтара медленно ползет по направлению к луку – сдернуть его с плеча он мог в один миг. Но шли минуты, и лесной стрелок расслабился, – видимо, дело стало приобретать другой оборот.

Наконец вождь поднялся. Его голос зазвучал как-то по-особенному торжественно.

– Решение принято, человек, просящий о долге братства. Долг свят, и помощь, что ищешь ты в наших пещерах, оказана тебе будет. Ибо уговор с гномами, что владеют сей драгоценностью, соблюдается неукоснительно. Один раз в год посланники народа моего имеют право вложить ладони в сияющие длани Чара. И год нынешний до сей поры не был отмечен исполнением того уговора.

Он махнул рукой, и вперед выступил один из стражников.

– Этот воин проведет вас коротким путем, туда, где святыня сия пребывает. Долг братства тогда исполнен будет. Помни, человек, не с легким сердцем исполняю я долг тот, а потому не приходи к пещерам нашим в иное время, ибо врагом ты будешь назван. Братство силой и угрозой было получено и не принесет оно удачи тебе. А теперь ступайте, я сказал.

Вряд ли оставалась необходимость в каких-то словах. Рон снова поклонился, а затем взлетел в седло. Молодой орк, одетый в одну лишь набедренную повязку, с коротким копьем в руке знаком указал следовать за ним.

И через несколько минут деревья полностью скрыли усыпанных золотом троих старцев и их стражей.

– Нам повезло. – Ильтар слегка поежился. – Они поначалу всерьез обсуждали предложение отправить нас в котел.

– Зубы обломали бы, – фыркнул Рон.

– Кто знает… не думаешь же ты, что их там было всего два десятка?

– Ты видел других?

– Нет. Но это еще ничего не значило.

– Почему же они решили нам помочь?

Ильтар некоторое время помолчал, потом нахмурившись, тихо сказал:

– Не думаю, Рон, что тебе понравится ответ. Они ре шили, что встреча с Чаром будет для тебя достойным наказанием. Ты же помнишь условие. Либо погибнешь ты, либо твой спутник. И то и другое их вполне устраивает. К тому же возможно, что оба не вернутся. Бывали такие случаи.

На скулах Сейшела заиграли желваки, его рука до боли стиснула рукоять меча.

– Ну это мы еще посмотрим, кому придется погибать. Я знаю одно, Айрин я не дам в обиду никому, хоть бы и самому Чару!

– Ох, Рон, можно ли спорить на равных с богом?

– Там, где нельзя спорить на равных, найдутся иные способы. И давай не будем больше об этом, друг мой. Скажи лучше, сколько нам еще добираться до места?

– Откуда ж я знаю? – удивился эльф. – Может, час, а может, и неделю. Пути гномов неисповедимы, и тайные входы в их пещеры могут оказаться где угодно.

Пока что путь их пролегал, казалось, сквозь самую чащу леса. Звериные тропы сменялись тропами, что протоптали двуногие, а то и исчезали полностью, заставляя Рона всерьез беспокоиться за коней, чьи бока уже в полной мере изведали острых сухих сучьев. Дважды эльфу пришлось-таки пустить в действие свое волшебство – меж деревьями, куда юркнул орк, кони пройти бы не смогли.

– Нутром чую, магия здесь, – бурчал эльф, приказывая деревьям расступиться и наблюдая, с какой неохотой и медлительностью они подчиняются приказу. Не иначе гномы постарались.

– А что, гномы могут повелевать лесом? – удивленно спросила Айрин. – Никогда о таком не слышала.

– Нет, не могут, конечно, их сила слита с камнем, лес подчиняется эльфам. Думаю, мы уже недалеко от пещер, здесь все так пропитано их мерзкой магией, что мои заклятия почти не действуют, – он пожал плечами и нехотя добавил: – Впрочем, точно так же их колдовство будет бессильно под сенью Вечного леса.

Ужинать пришлось на скорую руку, хорошо хоть еще засветло им встретился ручей, и недостатка в живительной влаге они не испытывали. Коням досталось по несколько солидных глотков, а остальное вполне заменила сочная трава на небольшой поляне, где они остановились.

Серый Паладин привычно встал на страже. Рон, в который уж раз, подумал о том, что неплохо иметь такого вот спутника – неустающего, не нуждающегося во сне и отдыхе, в воде и пище. Во всяком случае, можно не думать об опасности и выспаться.

Ему хотелось поговорить с Айрин, попытаться отговорить ее от принятого в запальчивости, как он считал, решения, но девушка, видимо, заметила его настрой, поэтому сразу после нехитрой трапезы, часть которой перепала и орку, почти мгновенно уснула, и Рону не оставалось ничего иного, как последовать ее примеру.

Орк, не мудрствуя лукаво, просто завалился под дерево, и тут же захрапел. К удивлению Сейшела, расположившегося как можно далее от проводника, Серый Паладин включил в охраняемый участок и место ночевки зеленокожей твари. Потом он вспомнил, что целью своей не-жизни сэр Тай Райнборн избрал охоту на вампиров, нежить и прочих порождений тьмы. Какими бы омерзительными ни казались орки, к порождениям тьмы они явно не относились.

Ночь прошла на удивление спокойно, даже комары, попортившие путникам немало крови на прошлых стоянках, сейчас почти их не доставали. Возможно, благодаря запаху, что исходил от орка.

Эта ночь оказалась спокойной еще у одного странника, точнее охотника, волею судьбы оказавшегося в тех же местах. Охотник этот шел по следу – свежему следу. Более того, дичь находилась прямо перед глазами.

Тарсис решил спать на дереве в излюбленной позе – обхватив когтями толстую ветвь и свесившись вниз головой, как и положено порядочной летучей мыши. Он и сам не знал почему, но именно в этой позе ему спалось лучше всего. Даже лучше, чем в удобной постели. Вампир выбрал дерево, достаточно удаленное от стоянки волшебницы и ее спутников, изо всех сил стараясь не попасться им ненароком на глаза. Он устал. За этот день он не менее десяти раз терял свою добычу из виду, и стоило огромных трудов снова и снова находить ее. Слишком уж густые деревья, сквозь кроны он не мог разглядеть почти ничего, а соваться вниз, под листву, боялся – стрелы эльфа научили его осторожности. Поэтому эту ночь он намеревался блаженствовать, отсыпаясь и набираясь сил. Необходимости в бодрствовании не было, нападать он не собирался.

Пожалуй, за последние недели Тарсис стал умнее – и во много раз осторожнее. Конечно, он не раз слышал о Сером Паладине и его патологическом стремлении перерезать горло всем вампирам, не считая прочей нечисти. Знал также, что именно к высшим вампирам у Серого был особый счет. Поэтому, быстро сообразив, кем является новый спутник волшебницы, он решил до поры до времени не соваться под лезвие призрачного меча. Тем более что для него, вампира, это лезвие не менее смертельно, чем для простого человека. Кто знает, что будет дальше.

Помянув недобрым словом дриаду, что ни словом не обмолвилась о Паладине, Тарсис смежил веки и уснул.

– Наша близко! – прорычал орк, подходя к Рону. Все два дня, что они были в пути, он подчеркнуто разговаривал только с Роном. Возможно, этим он хотел кого-нибудь оскорбить, но на самом деле ни Айрин, ни Ильтар не горели желанием беседовать с косноязычным, страшным как смерть и к тому же потрясающе вонючим орком.

– Наша совсем близко. Пещеры скоро. Гномы ждать. Гномы все знать. Твоя оружие не трогать. И ельфу скажи, стрела не брать. Девка твоя – колдовать нет.

– За «девку» могу и язык тебе вырезать, – пробурчал Рон. – Понял?

– Моя понял, – осклабился орк и крутанул в руках копье. Ловко крутанул, такого умения обращаться с оружием рыцарь от этого урода не ожидал. Всю дорогу он считал, что в провожатые им подсунули какого-нибудь совершенно бесполезного члена стаи. – Моя твоя не боится. Дело моя сделает, потом драться можно. Моя твоя язык сама жарить будет. Сейчас драться нет, вождь сказал, вести человек к гномам. Моя послушный. Моя доведет.

Этот презрительно-наглый ответ не прибавил Рону хорошего настроения, тем более что рыцарь и так с самого утра был мрачен. Чем ближе они подходили к обители гномов, тем меньше ему нравилась им же самим выдвинутая идея. Если верить древним легендам, встреча с Чаром вполне могла оказаться для Рона фатальной – и он знал, что, несмотря на все выпады Айрин, не допустит, чтобы в этот путь волшебница отправилась вместе с ним. Кроме чисто эмоционального «мы будем вместе», пользы от нее там не будет никакой: ни меч, ни заклинания не властны в пещерах Чара. Только первородная магия самого хозяина того мира, что был создан для наказания согрешивших при жизни, магия, рожденная задолго до того, как в этом мире появились первые живые существа, могла твориться во мраке и холоде ледяных каменоломен.

Ильтар тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Страха он не испытывал, но и встреча с гномами отнюдь не придавала ему оптимизма. Отправить при случае эльфа к его праотцам было для гнома столь же желаемо, как и для эльфа – поступить так же с бородатым карликом. Конечно, сейчас между ними был мир – шаткий, держащийся на волоске… И кто знает, чья смерть оборвет этот волосок. Ох, не время сейчас войне, не время. Ильтар дал себе слово, что будет вежлив, корректен, любезен… и не столько потому, что опасался за свою жизнь, сколько потому, что жизнь эта сейчас принадлежала не ему.

– Они знают, что мы направляемся к ним? – спросила Айрин у проводника. Тот оскалил желтые зубы и ответил, как обычно обращаясь к Рону. Похоже, остальные путники для него не существовали, спасибо, что он вообще снисходил до ответов.

– Они знай. Вождь весть послал. Гномы сами решай, Статую вам показывай или мозги вышибай. Если твоя уцелей, про моя не забывай, моя твоя резать будет.

Рон лишь пожал плечами. Орка он не боялся – каким бы хорошим бойцом тот ни был, но выходить на поединок с рыцарем ему следовало бы хотя бы с тремя-четырьмя напарниками. Да и то результат можно было бы предсказать. Его больше заботило другое. Все эти дни он почему-то ждал появления в своем сне Великого Гранита, Золотого дракона. Пожалуй, сейчас этому было самое время… если, конечно, они не ошиблись и попытка встречи с Чаром и есть тот шаг, какой им надлежало сделать. Именно сейчас Рону так пригодился бы совет Гранита. Но ночь проходила за ночью, приятные и добрые сны сменялись кошмарами, но среди этих видений так ни разу и не мелькнула золотая чешуя.

Куда-то пропал вампир. В том, что он еще жив, Рон не сомневался – не те это твари, коих можно стрелой убить. Наверняка скрылся где-то и зализывает раны. Или, точнее будет сказать, уже зализал и снова готов продолжить свою охоту. Ильтар говорил, что по-прежнему чувствует слежку, но здесь, в этом непроходимом лесу, следить за ними мог кто угодно – и вампир, и орки, и гномы… Во всяком случае, кровосос на глаза не показывался и, пока они находятся на территории гномов, не покажется. У гномов с вампирами счеты давние и разговор короткий. Их стрелы, в отличие от эльфийских, для вампиров смертельны. Кто и когда обнаружил, что крошечная капля крови гнома, даже будучи высушенной, смешавшись с кровью вампира, убивает того на месте – того легенды не помнят. Может, сами-то гномы знают, они всегда хвалятся тем, что ничего не забывают, но из памяти людей этот эпизод давно уж стерся. Но о гномьей крови, что способна убить вампиров, знают многие – и знаменитый «Бестиарий» школы Сан содержит записи, на этот факт указывающие.

А уж гномы-то не только знали об этом, но и строго следили, чтобы в каждой связке арбалетных болтов, что хранилась в их запасниках, была хотя бы одна тяжелая стрела, наконечник которой покрывала буроватая корка. Сам Рон такого не видел, но другие наемники рассказывали, что гномы, сталкиваясь с вампирами, часто просто чиркали лезвием топора себе по руке, а потом с этим окровавленным лезвием бросались в бой.

Что интересно, далеко не все вампиры знали, какую опасность для них представляет кровь гнома. Поскольку те, что познакомились с этой жидкостью близко, обычно не имели возможности рассказать другим о своих ощущениях.

Конечно, преследующий их вампир может быть достаточно стар и умудрен опытом, чтобы такие важные вещи были ему не известны. Тогда на территорию гномов он не сунется, и встреча со Статуей, если она состоится, пройдет спокойно.

Тем временем лес поредел. Все больше и больше встречалось пней, а измочаленные кусты ясно говорили, что здесь кто-то таскал тяжелые бревна. Краем глаза Рон заметил, как Ильтар, глядя на эту вырубку, скривился. Рыцарь улыбнулся – надо же, столько лет среди людей, а все никак не может привыкнуть к виду срубленных деревьев.

Довольно много древесины гномы покупали – они не слишком любили иметь дело с деревом, их стихией был камень. Люди охотно продавали карликам доски и брусья, тем более что платили те неплохо. Бывало, и эльфы шли на сделки со своими извечными врагами, поскольку войны никогда особо не мешали ни тем, ни другим заниматься торговлей. Иногда доходило до смешного: эльфы продавали гномам челны, что не разбухали в воде, не опрокидывались и не тонули, а те передавали лесным жителям отменное оружие. Пару-тройку дней спустя отряды гномов на этих самых челнах неслись по подземным рекам, чтобы, выйдя на поверхность, напасть на эльфов. А те, ясное дело, встречали низеньких бородачей ими же сделанными клинками.

Впрочем, только человеку понять это было сложно. Сами же враждующие стороны считали такой порядок вещей естественным и менять его не собирались.

Но это племя, насколько было известно Рону, контактов с людьми почти не поддерживало. Может быть, с целью подчеркнуть свое отличие от других колен подгорного народа. И отверженные гномы сами рубили лес, изготовляя крепи для своих тоннелей. Чувствовалось, что до пещер уже недалеко, все деревья, пригодные для распиливания на мощные брусья, здесь были вырублены подчистую.

Их встретили через час. Семеро низеньких, широкоплечих бородачей, несмотря на жару укрытые массивными панцирями, стояли посреди тропы, опершись на чудовищного размера секиры. Все же некоторые традиции гномов, из тех немногих, что стали известны людям, въелись в кровь настолько, что, даже порвав со своими родичами, гномы-иноверцы не отвергли старые привычки. Семеро… Так называемое среднее посольство. Бывало еще малое, состоящее из троих, и большое – из тринадцати. Но большое посольство могло быть направлено только навстречу очень высокому гостю. Поэтому семеро встречающих – знак немалого уважения.

Один из подземных воителей вышел чуть вперед и приветствовал путников легким наклоном головы – как равных.

– Вы пришли на землю гномов, уважаемые. Беда, дело иль прихоть привели вас сюда?

Его гулкий бас, казалось, порождал эхо и здесь, на открытой местности, ничуть не хуже, чем в каменных чертогах. То, что он, видимо, был прекрасно осведомлен о причинах визита, не имело ни малейшего значения. Ритуал посольства должен соблюдаться неукоснительно.