Текст книги "Трон Торна"

Автор книги: Дмитрий Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

После того как войска Древлина прекратили свое существование, частично пополнив ряды зачарованных, частично – ряды зомби, серьезного сопротивления отрядам герцогини не оказывалось. Лишь в одном месте, маленьком городке под названием Вудсвиль, какой-то кабатчик, ко всему прочему еще и калека, не просто организовал оборону, а еще и перемолол под хлипкими стенами городка экспедиционный корпус Берга. Правда, среди тех, кто штурмовал низкие деревянные стены, больше смахивавшие на обычный частокол, были лишь зачарованные, да и то не лучшие. Прошло то время, когда армия двигалась слитно и Магистр лично контролировал ход каждой стычки. Вудсвиль показался ему не слишком значимым, чтобы ехать туда самому. Три тысячи солдат поплоше под командованием равнодушного ко всему на свете, кроме полученного приказа, графа Бигфута, да пара сержантов из личной гвардии Теи – этого было более чем достаточно для того, чтобы войти в город, собрать всех жителей, построить их в колонны и привести в лагерь герцогини для последующего обращения.

Берг ошибся. Пожалуй, в первый раз.

Одноногий хозяин трактира, приспособивший вместо утраченной конечности деревяшку, заплывший жиром, обленившийся за годы сидения за стойкой, был явно не тот противник, которого следовало воспринимать всерьез. И граф Бигфут, получив категорический отказ указанного кабатчика открыть перед его армией ворота, повел своих зачарованных деревенщин на приступ.

Потом выяснилось, что у никчемного инвалида под рукой оказались чуть ли не три сотни отменно обученных молодцов, отлично знавших, с какого конца берутся за меч. Где уговорами, где угрозами, а где и пинками эти парни заставили всех и каждого взяться за оружие. К тому же выяснилось, что они не только умели махать сталью, а имели некоторое представление и об обороне. Откуда в занюханном городишке взялись эти бойцы, какое отношение имел к ним трактирщик, на которого местные парни смотрели как на самого Торна – Берг так и не узнал.

После почти двадцатичасового штурма от трехтысячного отряда Бигфута осталась едва ли сотня бойцов. Потери защитников тоже были немалыми, и, возможно, лишние две-три сотни вполне могли бы позволить захватчикам зачарованных сломить оборону… но именно этих нескольких сотен им и не хватило, и городок выстоял. Впрочем, сам Бигфут этого уже не узнал – арбалетный болт, пущенный, кстати, все тем же одноногим, положил конец земному существованию графа, пробив шлем, кость и затуманенные магией некроманта мозги. Единственный уцелевший к тому времени сержант, в отличие от зачарованных смердов немного соображавший, понял, что с оставшимися силами ему не удастся взять и ветряную мельницу, и решил вернуться восвояси, справедливо подумав, что лучше гнев госпожи, чем простреленная голова. Впрочем, справедливость этого естественного решения была довольно наглядно опровергнута в дальнейшем.

Берг был взбешен, хотя на его страшном лице, как обычно, это состояние не отразилось. Во главе восьмитысячного отряда он лично прибыл под стены Вудсвиля, предполагая превратить городок в руины – и не важно, какой ценой.

Он сделал то, что хотел. Но облегчения это не принесло.

Город встретил их открытыми настежь воротами и почти мертвой тишиной, нарушаемой только чириканьем мелких птах да истошными воплями оголодавшей свиньи, забытой в каком-то сарае. Она да еще пара древних стариков, уже почти не имевших сил нормально передвигаться, – вот и все, что осталось в покинутом защитниками городке. Старики, после того как Берг заставил их подчиниться своей воле, и рассказали о трактирщике, о его неведомо откуда взявшихся бойцах… Один из стариков сказал, что кого-то из воинов этих ранее видели за занятиями сугубо мирными, ну там, воды принести, харчи в таверне посетителю подать, дров наколоть… Кто-то из парней работал в трактире с глупым названием «У Везунчика», кто-то, напротив, не имел вроде бы к хозяину упомянутого заведения никакого отношения. Рассказали старики и про то, как парни те чуть не пинками заставили всех жителей городка бросить нажитое добро и в спешке покинуть город, прихватив с собой лишь припасы да живность. Всех коров, свиней, кур или коз, что не смогли увести – забили, сложили в огромную кучу за крепостной стеной, добавив туда тела убитых зачарованных, завалили хворостом и подожгли.

Уходя из пылающего Вудсвиля, оставив обоих стариков прибитыми толстыми медными гвоздями к занимающимся пламенем воротам, Берг мечтал об одном – когда-нибудь встретиться с одноногим. Но в Великой Книге Судеб встреча эта не была записана.

Ну, если не считать этого досадного провала, в остальном Берг был вполне доволен развитием событий. Его отряды прошлись по захваченным уделам частым гребнем – те, кто не сумел или не догадался вовремя скрыться в глухих лесах либо, бросив дом и добро, сломя голову бежать на север, вливались в его армию. Даже в разговорах с герцогиней он уже не пытался проявлять дипломатичность, да и она с каждым днем становилась все послушнее, не споря, не задавая вопросов, делала то, что он требовал. Отдавала нужные приказы, не понимая их смысла, не читая подписывала бумаги… Да и графы и маркизы из числа приближенных Теи, дворяне помельче, – все уже понимали, кто на самом деле командует армией, в чьих руках власть.

И вот настала пора решающего сражения. Берг понимал, что если Империя потерпит поражение сейчас – больше она уже не поднимется. Здесь все решится – возможно, будут еще стычки, даже серьезные… Наверняка какие-то замки окажут сопротивление, кто-то из лордов попытается отбиться или, в лучшем случае, сохранить вооруженный до зубов нейтралитет. Но второй раз такой армии императору не собрать.

Магистр с некоторым сожалением сознавал, что битва состоится раньше, чем бы ему того хотелось. Троекратное превосходство в силах – ничто, если на одной чаше весов профессиональные солдаты, а на другой – кое-как обученные крестьяне, хотя бы и не ведающие страха смерти. Еще бы тысяч пятьдесят-шестьдесят, и ему не были бы страшны никакие имперские полки. Рановато. Но что ж поделаешь.

Почему-то сейчас рядом ему не хватало преданного Тарсиса. Уже довольно давно от вампира не было ни слуху ни духу. Берг не волновался, он знал, что Тарсис либо выполнит приказ, либо умрет. Последнее он не исключал, если эта девчонка та, о ком он думает, то вампиру придется несладко.

Магистр окинул взглядом свою армию и отдал приказ приступать к действиям.

Широкий мост, построенный здесь еще в незапамятные времена, сейчас был старательно разрушен. Пехота, сомкнув тяжелые щиты, стояла ровными, как струна, рядами. Чуть впереди первой шеренги, на всем протяжении строя, стояли большие дубовые бочки. Идею предложил магистр Ларт, и маршал, как ни печально ему было сознавать, что какой-то там волшебник может сделать весьма стоящее предложение, смирил гордыню и всемерно поддержал мага. В ближайшем будущем атакующих ждал сюрприз.

А на том берегу возникло движение. Сервы подтаскивали один за другим мешки и высыпали из них…

– Камни, милорд? – не доверяя собственным глазам, удивленно спросил один из рыцарей, тоже держащий у глаза магическую трубу, правда, несколько попроще, чем та, что была накануне битвы преподнесена маршалу.

– Действительно, камни… – хмыкнул герцог, неопределенно пожимая плечами. Впрочем, под стальным панцирем это движение было незаметно. – Если бы у них были катапульты, возможно… но и в этом случае я не знаю, зачем им понадобилось это крошево.

И в самом деле, из мешков сыпалось самое настоящее каменное крошево – изредка встречались булыжники размером с пару кулаков, но основную массу составляли камни величиной с яблоко, а то и меньше. Груда камней неудержимо росла. Рядом, словно стремясь ее обогнать, росла вторая, чуть поодаль – третья. Поток носильщиков все не кончался – создавалось ощущение, что они не один день собирали гравий по всей округе.

Час, второй… Солдаты, превшие в доспехах на солнцепеке, постепенно начинали нервничать. Какой-то Воздушный маг, совсем еще мальчишка, видимо не дождавшись приказа Сандора, принялся стягивать тучи, стараясь расположить их так, чтобы вся тень от них досталась исключительно имперской армии. Тучи слушались плохо, все время норовили то полностью рассеяться, то предательски убежать в сторону, маг нервничал, от этого делал все больше ошибок, его лоб покрылся капельками пота. Больше всего на свете он мечтал показать себя, и вот, когда сам Сандор стоит рядом и, возможно, видит его действия, он так бездарно все проваливает.

Сандор, стоявший чуть в стороне и, казалось, погруженный в оживленную беседу, участники которой пытались выяснить предназначение стремительно растущих на другом берегу куч гравия, видел метания юноши. Некоторое время он ждал, что у парня все же получится, затем вздохнул и быстро, чуть ли не одним движением пальца и парой слов завершил заклинание. Тучи послушно встали туда, где им и надлежало находиться, прохладная тень упала на сомлевших солдат, тут же подул легкий ветерок, остужая горячие головы, проникая под доспехи, просачиваясь сквозь звенья кольчуг. Многие вздохнули с облегчением. Юный маг покраснел, подобно вареному раку, и попытался было ретироваться, но Сандор пальцем поманил его к себе.

– Все было почти верно, юноша, – кивнул он с одобрительной улыбкой, – однако ты чуть превысил темп в третьей фразе, немного неверно сложил пальцы в четвертой, а в завершающей вместо «тхелеа» произнес «тхелея». Ошибка незначительная, но именно она в конечном счете нарушила стабильность заклинания. Но в целом неплохо, весьма, весьма.

– Благодарю вас…

– Пустое… а теперь иди. И имей в виду, сегодня нам понадобятся все силы, какие мы имеем. Не растрачивай их впустую.

– Д…да, ваша мудрость…

Наконец поток каменного крошева иссяк. Три огромные кучи… да нет, теперь это были уже скорее курганы, возвышались на высоту в два человеческих роста. Последние мешки были вытряхнуты, и солдаты, их окружавшие, попятились назад. Человек, весь укутанный темным плащом, подъехал к одной из куч, спрыгнул с коня…

И внезапно Сандор с мучительным ужасом осознал, что сейчас произойдет. Он дернулся было туда, к другому берегу, сбить, разрушить тонкую паутину враждебного заклинания – но слишком далеко было до некроманта, замершего у каменного кургана. А некромант не терял времени, его руки выписывали в воздухе сложные петли, его голос ритмично выплевывал слова заклинания. Сандор не слышал их, но чувствовал, что за этими словами, вряд ли сильно отличавшимися от канонической формулы, стоят огромные силы, достаточно мощные, чтобы свершить невозможное. Ему же оставалось только лишь нервно сцепить пальцы и ждать окончания этого действа.

Всполохи пламени пробежали по грудам щебня. Казалось, даже воздух вокруг каменных обломков начал шевелиться.

Сандор повернулся к другим магам, стоявшим рядом с ним:

– Он призывает духа земли! В круг!

Пожалуй, многие из магистров уже сами догадались о природе примененного заклинания. Но поделать они ничего не могли – поздно. Заклинание было уже практически завершено. Груда камней зашевелилась, приобретая вполне определенные очертания, превращаясь в подобие человеческой фигуры – огромное, ростом не менее тридцати локтей. Каменная чешуя покрывала тело монстра, и где-то там, среди серо-черных камней, скрывались глаза.

Элементаль, дух земли, чудовище, остановить которое неподвластно никакой армии.

Маги, стоявшие на северном берегу, составили круг, объединив свою силу в единое целое. Разрушить заклинание некроманта в зародыше им не удалось, теперь оставалось одно – подавить агрессивность духа земли, заставить его если и не перестать повиноваться своему создателю, то хотя бы лишить возможности атаковать.

Магистр Берг, впрочем, и не рассчитывал на иное.

Рядом с первым элементалем медленно, неуверенно поднимались два других. И вот три огромные фигуры неторопливо, едва переставляя ноги, двинулись к берегу Свиязи. Каждый шаг колоссов заставлял трястись землю, огромные пласты земли, вывороченные каменными ногами, отлетали в стороны, грозя заживо похоронить под собой любого неосторожного, кто посмел бы приблизиться к шагающим скалам.

Свистнуло несколько стрел, безо всякой пользы отлетевших от каменных торсов великанов. Несколько огненных шаров расплескались о грудь идущего впереди – и пламя бессильно опало. Огонь, пусть и магический, не мог повредить первородным духам, созданным самим Торном. Только другой элементаль, огня или воздуха, смог бы на равных бороться с духом земли – но они, духи, крайне неохотно вступали в схватку друг с другом, и уж наверняка никто из магов, в том числе и сам Сандор, не смог бы вызвать противника, способного справиться с этими чудовищами.

Колоссы остановились на берегу в нескольких локтях от воды. Стрелы с северного берега уже не летели – арбалетчики поняли всю бесполезность обстрела. Эльфы и не пытались вогнать стрелу в эти каменные глыбы, они, сроднившиеся с магией с самого детства, гораздо лучше прочих представляли, на что способны духи земли. Да еще таких размеров.

А с элементалями между тем происходило нечто странное. Они, казалось, стали выше… и с каждым мгновением продолжали расти, постепенно утрачивая сходство с человеческими фигурами – теперь они больше напоминали огромные каменные столбы, имевшие в средней части выросты, отдаленно напоминающие руки.

– Лорд Сандор! Смотрите! У них срослись ноги!

Архимаг и сам уже заметил это. Гиганты теперь не смогли бы сделать и шага.

– Это мосты… – прошептал он.

А в следующую секунду первый исполин тяжело рухнул в воду. И слова, сказанные Сандором, полностью подтвердились.

Каменные руки, вонзившиеся в дно, стали опорами моста. То, что еще недавно было головой, уперлось в противоположный берег, подняв фонтан глины, сбивший с ног ближайших солдат. А тело элементаля продолжало изменяться – теперь оно раздавалось в ширину, превращаясь, что стало уже очевидным для многих, в широкий каменный мост. Тяжелая глыба, выпущенная из катапульты, врезалась прямо в середину моста – и разлетелась от удара на мелкие куски. Что бы собой ни представлял сейчас элементаль, его сила по-прежнему была с ним. А рядом столь же быстро разрастались два других моста. Дорога армии некроманта была открыта.

Строй мятежников, повинуясь указующему жесту своего господина, качнулся вперед и, ускоряя шаг, двинулся к берегу. Засвистели первые стрелы – те, что были со снежно-белым оперением. Даже арбалетчики, всегда гордившиеся тем, что их оружие отличалось особой дальнобойностью, лишь качали головами – эльфы не напрягаясь, посылали стрелы чуть ли не в полтора раза дальше, чем лучшие из ручных арбалетов. Ни одна стрела не была потрачена зря, упали первые тела, но атакующие даже не замедлили шаг.

А некромант тем временем плел новое заклинание – и вновь маги имперской армии не смогли ему помешать. Они были слишком заняты стремительно приближающейся пехотой. Первый ее ряд полег почти весь – кто-то свалился, цепляясь за пробившую горло стрелу, кто-то вспыхнул подобно факелу, «поймав» сияющий шарик фаербола. Кого-то смели массивные стрелы баллист – толстые копья с кованым железным наконечником, пронзавшие по несколько человек сразу. Но места павших тут же занимали другие – зачарованные не знали, что такое страх смерти, и не собирались отступать.

Уже у самых мостов в первые ряды встали зомби. Берг не намерен был положить всю свою армию под эльфийскими стрелами и огненными ударами магов Империи. Впрочем, на магов управа найдется, но на это ему необходимо было время. А пока безразличные к жалящим уколам стрел зомби прокладывали дорогу основным его силам.

Имперские сержанты прокричали приказ, и тяжелые бочки опрокинулись навстречу наступающим. Грязно-желтая жидкость тягучими струями пролилась на глинистую землю, быстро растекаясь и покрывая берег блестящей пленкой. Первый зомби, не глядя под ноги, ступил на маслянистую поверхность… и в тот же момент растянулся во весь рост. Следующий за ним солдат, в кольчуге, пробитой в нескольких местах, и с огромной, уже почерневшей раной на горле, вокруг которой вились жирные мухи, тут же споткнулся об упавшего собрата и упал лицом вперед.

У северного берега образовалась куча тел. Зомби пытались подняться, неловко размахивая руками, часто при этом роняя оружие, но им удавалось сделать всего лишь один-два шага, после чего масло, разлитое на земле, брало верх, и они вновь скатывались к копошащемуся валу, увеличивающемуся с каждым мгновением. А сверху выплескивались новые и новые порции масла. Арбалетчики били в упор, над головами зомби, посылая стрелы в толпу зачарованных, что толкались за спинами мертвецов. С такого расстояния тяжелый арбалетный болт зачастую прошивал несколько тел сразу.

Первый же зомби, что сумел, растеряв по пути оружие, взобраться на берег, был мгновенно обезглавлен. Еще спустя пару секунд стремительные удары алебард превратили его тело в жалкий обрубок, скатившийся обратно под откос. Но остальные уже оправились – да и большая часть масла впиталась в землю, – один за другим, десяток за десятком, мертвые солдаты карабкались навстречу топорам.

Новая команда – и несколько пылающих факелов упало на землю, прямо в кучу копошащихся тел. Полыхнуло чадящее пламя, повалили клубы дыма, огонь охватил вымазанные маслом тела…

Но таким способом остановить зомби было невозможно. Они шли сквозь огонь, не обращая внимания на горящие конечности, втаптывая в раскисшую глину тех, кто не сумел устоять на ногах. Мертвые солдаты упрямо карабкались вверх по склону, скользя, иадая… и все же продвигаясь вперед.

Длинная, ветвистая плеть молнии с треском и шипением хлестнула по рядам наступающих. Попади она в живого – и ему бы не уцелеть, а зомби лишь покачнулись, да в воздухе добавилось запаха паленого… Маги особо не изощрялись – непрерывный поток пламени бил в ряды наступающих, превращая их в обугленные головешки.

– Чего они пытаются добиться? – герцог Фирус опус тил магическую трубу и повернулся к Сандору.

Архимаг, пока не принимавший участия в сражении, лишь пожал плечами.

– Все это мне кажется бессмысленным, – продолжал гнуть свое герцог. – Он положит на этом берегу всю свою армию и не продвинется ни на шаг.

– Боюсь, маршал, вы недооцениваете некроманта.

– Скорее, вы его переоцениваете, лорд Сандор. Посмотрите, трупами уже завалены все подходы к нашим позициям. Его солдатам все труднее преодолевать этот вал, тогда как мы имеем возможность без труда менять уставших бойцов. И наши потери… просто смехотворны. Если и дальше пойдет так…

– Поймите, милорд, некромант далеко не пустая помеха. Он, как я могу с уверенностью заметить, сильнейший маг изо всех, кого я когда-либо встречал, – Сандор покачал головой, то ли оценивая могущество некроманта, то ли сетуя над своим неумением даже в столь ответственные моменты говорить коротко и по существу. Это, впрочем, было неудивительно – долгие годы, проведенные на посту ректора школы Сан, приучили его к высокопарным, длинным речам.

Он бросил взгляд на поле боя. Пока что этого боя не наблюдалось, скорее имело место жестокое побоище. Не менее двух тысяч павших мятежников… и от силы пара-тройка десятков убитых и более-менее тяжело раненных гвардейцев. Расклад однозначно в пользу Империи. И это-то больше всего и беспокоило Сандора, прекрасно понимавшего – высокая магия еще не сказала своего последнего слова. Да что там, она сказала только первое, хотя и весьма, весьма впечатляющее.

Какая-то девушка, лет восемнадцати от силы, метнула огненный шар в некроманта – он, как и несколько всадников рядом с ним, был как на ладони. Сияющий фаербол встретил на своем пути что-то слабо блеснувшее, как будто воздух перед ним на мгновение сгустился, став похожим на небольшое, как раз по размеру шарика, зеркало – и, оставляя за собой огненный след, фаербол метнулся обратно, к той, что так неосмотрительно породила его. Юная волшебница слишком поздно заметила угрозу – и не успела увернуться.

Словно в ответ на этот выпад, с южного берега ударила баллиста. Длинное копье метнулось к людям, спокойно стоящим на холме, и было отброшено в сторону небрежным движением кисти Архимага.

– Видите ли, любезный герцог, – продолжал Сандор, – некромант, безусловно, силен. Скажу больше… ни я, ни мои ученики… даже собравши все силы воедино, не смогли бы призвать этих чудовищ. Даже одного. А ведь до сего наш противник не слишком стремился демонстрировать свое могущество – ну разве что в бою с армией Древлина. Да и там он не вышел за рамки темного искусства, а наше знание об этой стороне магии имеет немало пробелов. Здесь же он применяет против нас классическую магию, но не просто усиленную – скорее искаженную до неузнаваемости, и подпитываемую огромной силой. Откуда он берет ее, я не знаю…

Сандор лукавил. Он прекрасно понимал, с кем или, вернее, с чем столкнулась на берегу Свиязи имперская армия. Но сказать, что им противостоит в какой-то мере воплощение самого Торна? Много ли полководцев, офицеров и простых солдат захотят, защищая императора, человека, противостоять богу? Архимаг не готов был выяснять это.

– Я думаю… простите, герцог, и не воспримите это как намерение усомниться в ваших полководческих талантах… так вот, я думаю, что главный удар некромант нанесет с минуты на минуту. Все, что мы видим, – не более чем, как говорят военные, разведка боем. Обратите внимание, его потери велики, но полегли-то в основном зомби, которые и так для обученного солдата не представляют серьезной угрозы. Теперь же он попробует что-нибудь иное.

– Вы знаете, что именно?

– Я догадываюсь. И мне очень жаль, если мои догадки оправдаются. Помешать этому мы не сможем…

Магистр Берг поднял руки над головой, его голос, казалось, перекрывал лязг стали и шипение горящей плоти. Те, что стояли рядом с ним, попятились – не настолько, впрочем, чтобы выйти из-под защитного купола, границы которого очертил паж, специально для этого случая запасшийся торбой с толченым мелом. И сама Тея, и ее ближайшие сановники уже убедились, что здесь, под прикрытием невидимого глазу, но от этого не менее надежного полога они в безопасности – несколько огненных шаров, способных превратить в обугленную головешку воина в полных доспехах, отлетели от незримого щита назад, поразив тех, кто их послал.

С самого начала Берг не предполагал, что в этом бою ему придется применять что-либо столь банальное, как огненные мячи, удары ледяных зарядов или ветвистые цепи молний – все то, чем так любят щеголять недоросли-волшебники, едва достигшие статуса ученика. Что толку в этих игрушках, если они способны уложить всего лишь одного-двух противников, пусть эти развлечения останутся для новичков. Пора вступить в игру высшей магии.

Заклинание было произведением искусства, и Берг даже пожалел, что не услышит в свой адрес комплиментов. Увы, кто способен был оценить изощренность и мощь этой магии, находились по ту сторону реки. Он плел простое на первый взгляд заклятие, добавляя в него штрихи, рожденные в его уме под влиянием Чаши, вливая в привычные формулы новое значение и огромную силу.

Атака остановилась. Потянулись томительные секунды. Имперские стрелки, опрометчиво решив, что враг сломался, что наступление захлебнулось в крови, ликовали. Впрочем, это не мешало им продолжать стрельбу, щедро расходуя болты, непрерывно подносимые мальчишками-подавальщиками. Мятежная армия продолжала нести потери.

Увы, не только рядовые бойцы почувствовали воодушевление.

Задолго до начала битвы герцог Фирус приказал полку латной кавалерии перейти реку и укрыться в ближайшем лесу. В отличие от гвардейских полков, этому отряду не полагалось своего имени, но сами они любили называть себя «единорогами» – частично потому, что этот полумифический, давно уже канувший в небытие зверь был вышит на их зеленом знамени, а частично из-за доспехов, защищавших могучих, способных нести огромный вес боевых коней. Острый шип, торчащий из стальной маски, прикрывающей лоб каждого боевого жеребца, был сам по себе грозным оружием – и коней специально обучали им пользоваться. И теперь латная конница изнывала в ожидании схватки. Густой кустарник и плотные ряды деревьев надежно укрывали двухтысячный отряд всадников. В другое время, в другом месте и, что куда важнее, с другим противником неожиданный удар кавалерии сумел бы повернуть вспять течение боя, если бы имперцы дрогнули под натиском врага.

Полковник «единорогов», барон Герхард тер Гросс, тоже увидел, как замерли то ли в нерешительности, то ли повинуясь неслышимой с такого расстояния команде, полки Теи. Магическая дальнозорная труба не лгала – похоже, атакующие действительно не выдержали шквала стрел и огня, обрушившегося на их ряды.

– Атаковать? – с оттенком высокомерия обратился он к стоящему рядом человеку в скромном сером балахоне.

– Нет, мой господин, – покачал тот головой. – От маршала не поступало распоряжения.

– Чар меня подери! – ощерился полковник, со скрежетом наполовину вытаскивая тяжелый эспадон из ножен и смачно вгоняя его обратно. – Такой момент! Если мы сейчас ударим! Ну же, Франк, зови своих, спроси! Быстрее… они же вот-вот опомнятся!

Франк, аколит ордена Сердобольных, сокрушенно покачал головой и сосредоточился. На лбу его выступили капли пота, губы непрерывно шевелились, в тщетных попытках донести до другого мага, там, среди имперской армии, слова послания. Прошло совсем немного времени, и он снова открыл глаза.

– Прошу прощения, господин. Не могу… что-то мешает. Я не слышу даже Архимага, хотя, видит Торн, его я мог бы услышать и за сотню лиг. Слишком много магии разлито в воздухе, мы не могли предвидеть этого. Может быть, гонец?

– Нет… не успеть… – Барон с тоской бросил взгляд в сторону все так же неподвижно стоящих на месте полков герцогини Блед. Он оглянулся на своих бойцов, замерших за его спиной. Длинные тяжелые копья, толстые латы, могучие кони… Решившись, он привстал в стременах: – Наше время, парни! Вперед! За Империю!

Аколит тщетно пытался остановить барона. Видать, немало среди кавалеристов было тех, что уже измаялись стоять на месте и ждать, когда же их бросят в бой. Многие были только рады призыву своего полковника, а те, кто, может, и подумывал о том, что время для удара следует выбирать с большей тщательностью, поддались общему настрою. Две тысячи стальных забрал глухо клацнули, закрывая лица, оставляя лишь прорезь для обзора, слишком узкую, чтобы даже случайная стрела нашла дорогу к горящим боевой яростью глазам. Четыре тысячи шпор врезались в бока коней, и, чуть не сбив Франка с ног, тяжелая конница рванулась вперед. От топота копыт бронированных коней задрожала земля – ничуть не меньше, чем ранее, когда шли к воде каменные великаны.

– Чар их раздери! Что они делают! Идиоты! Их… – почти застонал герцог Фирус, глядя, как шеренга за шеренгой из леса вылетает тяжелая кавалерия. Он резко обернулся к многочисленным вестовым, ожидающим команды за его спиной: – Слушай приказ! Всем полкам готовиться к наступлению! Копейщики, вперед! Арбалетчикам этого берега не покидать!

Вестовые брызгами разлетелись в разные стороны.

– Надо было послать туда гвардию, – тихо, почти про себя, простонал герцог. – А теперь… я же не могу их бросить, верно, Сандор?

Маг, возможно, что-то и ответил бы в своей обычной велеречивой манере, но не успел. Ибо в этот момент заклинание некроманта наконец завершилось.

Воздух окрасился в алый цвет. Не весь – лишь над головами неподвижно стоящей армии герцогини. Спокойно, равнодушно принимающая на грудь стрелы и огненные шары, теряющая людей десятками, армия вздрогнула. Разом. Вся. И, как по команде, тысячи зачарованных закрыли глаза. Разные глаза – черные и карие, серые и голубые, зеленые и даже чуть желтоватые.

А потом открыли их.

Только теперь в глазах плескалось алое пламя.

Кавалерия врезалась в ряды мятежников. Латная конница вошла в нестройную, почти лишенную какой-либо упорядоченности толпу, как нож в масло, рассекая ее на две части. Только вот удар пропал зря – мало какие из копий нашли свою жертву. С непостижимой, нечеловеческой быстротой вчерашние сервы похлеще акробатов уворачивались от смертельных ударов. Может быть, с сотню или чуть больше их полегло – кто под ударами копыт, кто повиснув на стальных рогах коней или на толстых копьях… А потом…

Удар тяжелого молота, который раньше основательно погнул бы доспехи и, может, слегка оглушил бы рыцаря, теперь сшибал с ног и всадника, и его коня. Легкое копье, не способное пробить стальной панцирь, теперь с одного удара выставляло окровавленное острие со спины латника. Меч, словно насмехаясь над выковавшим его кузнецом, разлетался в куски с первого же удара, но удар этот, как тонкую ткань, рассекал панцири и кольчуги, а вместе с ними, как незначительную помеху, плоть и кости.

Пена срывалась с уголков рта тысяч и тысяч людей. Да, они, как и раньше, не испытывали страха смерти, с готовностью бросаясь на всадников – только теперь они делали это невероятно, нечеловечески быстро, а удары, наносимые красноглазыми, были смертельно точными. В считанные секунды казавшийся несокрушимым стальной клин сломался, рассыпавшись на многочисленные кучки отчаянно отбивающихся от наседающих врагов всадников. Побросав тяжелые копья, так и не собравшие в этот день сколь-нибудь значительной жатвы, они схватились за мечи. Но мужичье, еще недавно, казалось, не умевшее взяться за меч с нужного конца, теперь успешно парировало удары – и каждое, высекавшее снопы искр столкновение стали норовило выбить тяжелые двуручники из стальных перчаток…

Гвардейцы, одним стремительным рывком пересекшие мост, врезались в толпу красноглазых в тщетной надежде отвлечь на себя хотя бы часть сил, спасти увязшую кавалерию… Зачарованные встретили их мечами, топорами, дубинами… И закаленная в боях гвардия вдребезги разбилась о неровный, колышущийся, разномастно вооруженный и почти лишенный доспехов строй. Разбилась и откатилась, оставляя тела, тела, тела…

А по этим телам уже ступали ноги – босые и в сапогах, в обмотках и тяжелых деревянных башмаках, в стоптанных женских туфлях и мягких тапках, когда-то приятно согревавших старческие ноги холодными вечерами. Сухонькая, невысокая старушка подхватила упавшую алебарду и с размаху опустила ее на подставленный гвардейцем щит – в стороны брызнули обломки, упала на землю отсеченная рука. Гвардеец взвыл, уже не глядя отмахнулся мечом, чуть ли не случайно задев его кончиком горло старухи – та упала, но те, что двигались за ее спиной, тут же довершили начатое старческими руками дело.