Текст книги "Трон Торна"

Автор книги: Дмитрий Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 27 страниц)

– Да, моя королева, пожалуй, я могу кое-что предположить. Два года назад ходили слухи об одном из наемников – знаешь, из тех, что всегда готовы предложить свой меч тому, кто может за него заплатить. Таких людей немало, но среди них встречаются… как бы это сказать… В большинстве своем в наемники идут те, кто не имеет за душой ничего, кроме меча и ржавых доспехов. Влезть в чужую драку, получить мешочек золотых монет, пропить их в бли жайшей корчме и тут же начать поиски новых приклю чений… на свою голову. Таково большинство, но не все.

Королева слушала не перебивая. Конечно, Ильтар мог бы показаться излишне многоречивым, однако она понимала, что краткость – не самый лучший помощник в данном случае, когда вокруг так много неясного. К тому ж в прошлом у нее была возможность привыкнуть к его многословию…

– Да, не все, – продолжал эльф. – Есть и те, кто сра жается не столько за плату, хотя и не отказывается от нее, сколько за некие идеалы. Не всегда понятные другим и не всегда приемлемые… но тем не менее. Сейшел – из таких. Так вот, ходили слухи, что пару лет назад он с несколькими бойцами, среди которых был известный забияка Лорд Драйгар, ввязался в какую-то странную историю. Странную прежде всего тем, что мало кому было известно, в чем суть дела и чем все закончилось. А кому известно – те молчат, хотя скрывать свои подвиги совсем не в правилах наемников. Впрочем, Драйгар, говорят, погиб в самом начале этой… м-м… экспедиции, погиб глупо и бессмысленно его накрыло лавиной. И не одного, между прочим. Сейшелу следовало бы плюнуть на контракт и повернуть назад, тем более что их после той лавины осталось то ли трое, то ли четверо – никто толком не знает, но он не повернул. Дальше – больше, в их компании видели грифона…

– Грифона? – удивленно вздернула брови Этуаль.

– Да, моя королева, как бы невероятно это ни прозву чало. Они направлялись куда-то в горы. Говорят, в тех местах появлялся Серый Паладин… и, что любопытно, с тех пор он нигде больше не объявился, хотя нечисти на землях людей и по сей день бродит немало.

– Они охотились за Паладином?

– О нет, никто из людей никогда бы не поднял руку на Паладина – смешно впустую тупить свой меч. Скорее Паладин пал в той же схватке, из которой Сейшел вышел победителем. Это не факты, моя королева, это только пред положения… но предположения, высказываемые многими. Сам же Сейшел молчит. Вообще, во всей этой истории много странностей. В тех местах находили разрытые мо илы, явная работа некроманта. Дорвавшись до создания мертвой армии, некроманты редко останавливаются… сами. д тут вдруг как отрезало. И могилы перестали вскрывать, 0 некроманте том ни слуху ни духу. Но самое невероятное – один крестьянин видел своими глазами, как из горы, которую люди зовут Большим Стражем, вылез… дракон. Вылез и как ни в чем не бывало куда-то улетел.

– Дракон? Оставь эти сказки, Ильтар. Может быть, виверна?

– Может быть, моя королева. Может быть, все – и пья ные бредни, и мираж… только очень уж много совпадений. Все это произошло примерно в одном месте и примерно в одно время.

– И все же… дракон… Нет, это слишком невероятно. Чуть ли не каждое десятилетие то там, то здесь появляются байки о драконах, хотя всем известно, что духи времени исчезли тысячи лет назад. Описана смерть каждого из се мерых великих драконов. Ладно, продолжай.

– Да этим слухи в общем-то и исчерпываются. С тех пор Сейшелу приходилось участвовать не в одной стычке… Да, я забыл сказать вот что. Кто был среди его спутников, точно неизвестно, но одного называют наверняка. Его имя Тьюрин Струвисон. Собственной персоной.

– Ого! – Королева была поражена. – Сам Тьюрин, но воявленный король третьего колена гномов… Да, это действительно поразительно. Постой, постой! Ты сказал – два года назад, верно? Но ведь Тьюрин был признан королем…

– Да, моя королева. Как раз в то время.

– Ты прав, Ильтар. Слишком много совпадений, чтобы говорить об их случайности. И все же я пока не вижу, какое отношение все это имеет к сну провидицы Эльде.

– Видите ли, Владычица… сэр Рон Сейшел среди людей более известен под прозвищем Черный Барс…

– Итак, если допустить, что животное, которое ты видела во сне, – это намек на Сейшела, то что может означать все остальное? Особенно эта тьма?

Королева стояла к собеседникам спиной, всматриваясь в гущу леса, видневшегося в оконном проеме.

– Тьма в пророческом сне всегда ассоциируется со злом, – заметил Ильтар.

– Это так, но какое конкретно зло имеется в виду?

– Мало ли зла на земле, – пожала плечами Эльде.

– Я думаю, – медленно проговорила королева, – что это может быть как-то связано с тем, с чем ему пришлось столкнуться тогда, два года назад. Хотя я могу и ошибаться… В любом случае нам нужна достоверная информация. А эти лапы, которые ты, Эльде, так красочно описала, наверняка символизируют спутников… Черного Барса. Для простоты будем считать, что это именно Сейщел, тем более, что бо льше зацепиться нам не за что. Три спутника: огонь, лес и сталь. Я права?

– Весьма вероятно, моя королева, весьма. И все же…

– Нет, нам положительно необходимо узнать все.

Эльде закрыла глаза и попыталась вернуться в тот Сон. Перед ее мысленным взором проплыли смутные образы. Что-то упорно ускользало от ее восприятия, но провидица была настойчива.

– Моя королева, я вспомнила… может быть, это и не очень существенно, хотя в пророческом сне важна каждая деталь. Мне показалось, буквально на мгновение, что задняя лапа, та, которая отливала сталью, прозрачна. Только на мгновение…

– Сталь… прозрачная… и в самом деле достаточно необычно, чтобы не отнестись к этому со вниманием, – протянул Ильтар.

В зале повисла тишина. Каждый старался подобрать какое-нибудь более или менее приемлемое объяснение. Внезапно Этуаль щелкнула пальцами, вызывая Иссена. Тот не замедлил появиться.

– Послушай, Иссен… допустим, ты видишь перед собой человека в доспехах… и тебе кажется, что он… прозрачен. Что ты подумаешь?

– Что передо мной Серый Паладин, – не задумываясь, ответил страж.

– Серый Паладин? – хмыкнул Ильтар. – Первая мысль, которая пришла ко мне в голову, была о нем. Когда-то я встречал Серого Паладина. Но его давно не видели, и я был уверен, что душа несчастного наконец обрела покой. И тем не менее… Иссен, найди Флира, пусть немед ленно придет сюда.

Ильтар чуть заметно поморщился – с давних времен между ним и Первым магом Вечного леса пробежала черная кошка. За что невзлюбил маг воина – теперь сказать было трудно. Наверное, было за что, но сейчас, спустя сотню лет, вряд ли и сам маг, и Ильтар смогли бы вспомнить подробности той распри. Милосердная память отсеяла неприятные воспоминания… а неприязнь осталась.

Звание Первого мага Флир носил недаром – он и в самом деле был сильнейшим среди чародеев Вечного леса, постигнув тайны магии столь глубоко, что мог по праву считаться самым мудрым из ныне живущих чародеев… да, пожалуй, и из тех, кто жил до него. И все маги людей, нахватавшиеся всего понемногу в разных областях тайного знания, не смогли бы соперничать с Флиром в той области, которая являлась естественной для эльфов – в области Магии Жизни, или, как еще ее называли, Магии Природы.

Первый маг появился внезапно, он всегда находился не так далеко от Трона – мало ли когда понадобится его помощь. Это был уже немолодой эльф, хотя его дед еще и не родился в те времена, когда Эльде принесла свой Дар в жертву ради единственного Последнего Сна. Сам же Флир давно поговаривал о том, что Путь его заждался… и каждый раз откладывал решение в надежде найти наконец ученика, достаточно способного, чтобы впитать все знания учителя. Пока он такового не нашел.

Как и все маги, в том числе и людские, Флир предпочитал носить длинную удобную хламиду, не стесняющую движений. Впрочем, люди эту моду явно переняли у эльфов, считая, видимо, что само по себе одеяние способно добавить им загадочности и влияния.

Маг коротко кивнул, обменялся с королевой положенными по этикету приветствиями и поинтересовался, чего угодно Владычице.

– Что ты знаешь о Сером Паладине? – задала королева свой вопрос.

Заставлять Эльде вновь пересказывать сон она не стала. К ее сожалению, если стоявший перед ней эльф и был великим магом, то уж толкователем снов он был никаким. Даже из совершенно очевидного пророчества Флир умудрялся делать на удивление неверные выводы. Не хотелось бы, чтобы маг слишком удалялся от близкой ему стихии.

– Серый Паладин ранее был человеком. В стычке с вампиром был им укушен, после чего началась трансформа ция, остановить которую в те времена не могли. Совер шенный над ним серый ритуал, одно из самых страшных изобретений некромантов, в данном случае как раз и сыграл против них. В ходе этого ритуала душа… ну, или то, что люди называют душой, была отделена от тела и помещена под заклятием в призрачные доспехи. Владычице известно это заклятие – простенькое, безыскусное, но действенное. Правда, действует оно недолго. Однако союз… м-м… души и призрачных доспехов оказался устойчивым. После совершения ритуала Паладин посвятил себя охоте на вампи ров и прочую нечисть.

– Он может быть уничтожен?

– Уничтожен? – удивился маг. – А зачем? В конце кон цов, он делает благое дело.

– Это я знаю… – прервала его Этуаль. – Меня интере сует, может ли он быть уничтожен в принципе.

– О, моя королева, уничтожить можно все, было бы желание. Как говорят люди, ломать – не строить. Но это очень сложно. Пожалуй, немного найдется мастеров, ко торым такое по плечу. Но даже и в этом случае…

– Что? – поторопила Этуаль замявшегося мага. – Ну же, продолжай!

– Я хочу сказать, что ведь его… э-э… душе нет пути в чертоги этого их Торна… ну, или в ледяные пещеры Чара, не важно. Так что, даже если и разорвать заклятие при зрачного доспеха, придающее Серому Паладину некоторого рода целостность, это не значит, что он исчезнет навсегда. Опытный маг вполне сможет вернуть его в ту же, скажем так, форму. Если, конечно, проведет нужные ритуалы на том же месте, где произошло развоплощение…

– Вот вам и ответ, моя королева, – не вполне вежливо прервал разглагольствования мага Ильтар. – Похоже, что Серому, если он и в самом деле был побежден, суждено вновь вернуться в этот мир.

– Что ж, – подвела итог Этуаль, – кое-что стало ясным, более или менее. И все же, чтобы делать выводы, необхо димо узнать еще многое. Ильтар, я хочу поручить тебе дело, важнее которого, пожалуй, в твоей жизни еще не было. Ты должен разыскать этого Сейшела и доставить его сюда. Будет отлично, если с ним доставят тех, кто участвовал в том походе. От них мы узнаем все, что нам необходимо. И хорошо, если они явятся по доброй воле… боюсь, теперь от Сейшела будет зависеть слишком многое… если, конечно, мы не ошиблись в главном.

– В главном? Ошиблись? Сейшел? – Маг переводил недоуменный взгляд с королевы на Эльде и обратно. – Мне кажется, я пропустил что-то важное? В мире происходит нечто, о чем мне неизвестно?

– Думаю, мой друг, что все мы скоро это узнаем, – вздохнула Этуаль. – И боюсь, что это знание окажется совсем не из приятных…

Глава 2
Герцогиня Тея. Блед-холл

Женщина, восседавшая на вычурно роскошном троне, была красива, хотя годы, коих перевалило уж за четвертый Десяток, взяли свое. И сейчас, как, впрочем, и в юности, ее холодная красота больше отталкивала, чем привлекала. Даже художники, обычно как мухи на мед слетающиеся к любому мало-мальски приличному двору в поисках заработка и известности, обходили Блед-холл стороной. И не только потому, что герцогиня слыла дамой суровой, а уж к тем, кто ей чем-то не угодил, вообще не знала пощады. Просто хороший художник умеет видеть не только внешний лоск, холеную бархатную кожу, безупречный профиль и прелестные волосы. Художник должен уметь видеть душу… а на него смотрела готовая к броску кобра. И художникам приходилось насиловать себя, лгать своей кистью… один из них попробовал излить на полотне свои чувства. Картину, разумеется, Тея приказала сжечь, а незадачливый рисовальщик окончил свои дни в клетке…

К слову сказать, помимо него в клетке были змеи. Кобры. Тея искренне считала, что ей присуще утонченное чувство юмора.

Со временем герцогиня Тея де Блед привыкла к той пустоте, которая постепенно образовалась вокруг нее. Конечно, лизоблюдов хватает везде, и, конечно, их было немало в Блед-холле, но все это было не то… Овдовев в двадцать пять лет (ходили упорные слухи, что супруг Теи, герцог Жуан де Блед, окончил свой жизненный путь не без помощи женушки), повторно замуж она не вышла – относив годовой траур, герцогиня приняла на себя бразды правления, и с тех пор придворные вспоминали годы, проведенные под рукой весьма не мягкого характером герцога, как волшебную сказку.

Но если что и волновало Тею, так вряд ли это было мнение черни. Как и мнение окружающих ее дворян. Она с равной готовностью могла послать на дыбу и свинопаса, чьи хрюшки посмели «не так» взглянуть на герцогиню, и лорда, готовящего заговор. Лордам приходилось особенно несладко, поскольку заговором могло быть сочтено все, что угодно – например, нелицеприятное мнение о госпоже, высказанное шепотом в кругу семьи. Что-что, а осведомители у герцогини были отменные.

Вообще говоря, Тея была лишь немногим более жестока, чем большинство правителей ее ранга. Она отнюдь не считала, что день прожит зря, если никому во дворе Блед-холла не отрубили голову – а были и такие, тот же барон Корфштейн, который устраивал подобные развлечения для себя столь часто, что в один далеко не прекрасный для него день был убит собственными гвардейцами. Скорая на расправу, Тея считала, что казнь – это необходимость, а не зрелище. И если от приговоренного не требовалось получить кое-какую информацию, он отправлялся на встречу с Торном быстро и без особых мучений.

И с соседями герцогиня ладила на удивление хорошо-то есть настолько хорошо, что никто из них, несмотря на немалые богатства замка Блед-холл, не сделал попытки присоединить владения вдовствующей герцогини к собственным. Пограничные стычки, конечно, бывали – как же без них? – но каждый раз скандал тем или иным способом удавалось погасить.

Как ни странно, простой люд свою правительницу, несмотря на ее пренебрежительное к нему отношение, не то чтобы любил, но относился с симпатией. И отсутствие войн, всегда ценимое сервами, и слухи о том, что госпожа временами бывает милостива, – все это способствовало тому, что если баронские заговоры в герцогстве и случались чуть не ежегодно, то холопских восстаний давно уж не было. Да и, кстати, шайки разбойников, заполонившие тракты в иных государствах, в герцогстве чувствовали себя неуютно. Поскольку гвардейцы Теи дули свое пиво недаром.

Сейчас в Блед-холле царило, можно сказать, празд-ничное настроение. Последние годы Тея всерьез увлеклась гладиаторскими боями – и древние законы этих зрелищ соблюдались ею неукоснительно. Пять побед – и удачливый боец получает свободу. Разумеется, на таких условиях многие рабы были согласны попытать счастья, так что школы гладиаторов не пустовали.

Сегодня ожидалось особое представление – необычное, прежде всего, тем, что на арене должны были встретиться не двое, а трое – двое на одного. И то, что эти двое были женщинами, только придавало пикантность предстоящему зрелищу. Сестры-близнецы, Ая и Эя, соответственно Золотая Змея и Голубая Змея, прошли уже через восемь поединков. Но так как они выходили на арену вдвоем, то каждая из них имела на своем счету всего четыре победы. Женщины редкой в этих краях черной расы вызывали огромный интерес у публики. Ставки должны были подняться до небес.

Тем более что противника им подобрали весьма и весьма серьезного. Имени этого раба никто не знал, да и сам он, наверное, давно забыл его. Но вот кличка – Удав – была на слуху. Четыре победы Удава были достигнуты одним и тем же приемом: поверженного противника он убивал голыми руками – душил, сминая гортань и ломая шейные позвонки.

– В этом его сила, в этом же и его слабость, – заметил барон Бэрлиас, пользовавшийся с некоторых пор располо жением герцогини и потому получивший место на трибуне рядом с ее троном. Он долго и нудно передавал Тее и так хорошо известные ей сведения о бойце и, чересчур увлек шись, продолжал рассуждать о том, о чем его не спраши вали. – Да, именно слабость. Он ведь, миледи, старается не убить врага раньше времени, чтобы задушить его на потеху толпе. А враг ничем таким не связан. Удав отлично владеет оружием, но никогда не наносит смертельного уда ра. Я уверен, что сегодня он…

– Вам не кажется, дорогой барон, что пора начинать?поинтересовалась герцогиня. Холода в ее голосе было не сколько больше, чем обычно, и если бы барон не был так туп, он бы понял, что его просят заткнуться. Но он не понял.

– О да, конечно… но я еще хотел бы высказать свое мнение по поводу доспехов, которые были избраны глади аторами для этого боя…

– Ваше мнение, – в голосе Теи появились опасные нотки, – вы можете оставить при себе, барон. Мы вскоре увизо яим и как бойцы сражаются, и какие у них доспехи… и многое другое, о чем вы пытаетесь мне рассказать.

– Но, миледи… я совершенно уверен, что мои наблю дения могут представлять немалый интерес для…

– Хатвик! – Герцогиня обернулась к закованному в сталь воину. Капитан ее личной охраны, подобно статуе, стоял позади трона своей госпожи, истекая потом в глухих доспехах и готовый выполнить любой приказ. Тяжелый, голубой с серебром, плащ, накинутый поверх лат, соответ ствовал цветам знамени герцогства Блед.

– Я бы хотела, чтобы барон Бэрлиас замолчал. Если он скажет сегодня хотя бы еще одно слово, я советую тебе отрезать барону язык. Барон, надеюсь, вы меня поняли.

Барон обиженно замолчал, тем более, что Хатвик сделал шаг вбок. Один маленький шаг… но теперь он стоял прямо за спиной барона.

А Тея закрыла глаза. Вспоминая…

Она прошла мимо неподвижно стоящих охранников, пялящихся на противоположную стену коридора, как будто там было изображено что-то особо интересное. Нет, что-то там определенно было изображено, но стражники за долгие часы, проведенные на посту, наверняка успели изучить каждую черточку старой выцветшей фрески. И сейчас демонстративно пожирали ее глазами по привычке, а не интереса ради. Положено им стоять навытяжку, что ж с этим сделаешь.

Раньше, еще несколько лет назад, стражники не стояли у дверей ее покоев. Только в тронном зале, да и то лишь во время приема послов или тягомотной процедуры герцогского суда – древняя, как мир, привилегия властителя… если вообще эту скучную и обременительную обязанность можно было назвать привилегией. Тея относилась к исправлению судейских обязанностей как к неизбежному злу, но каждый раз ей удавалось все же взять себя в руки и судить по возможности справедливо. Благодаря своему мужу, к кончине которого, вопреки общественному мнению, она не имела никакого отношения, она достаточно хорошо усвоила простую истину – правитель иногда должен проявлять справедливость. И даже доброту. Изредка и в меру. То есть лишь к тем, кто не посягает на интересы этого самого правителя.

И после сегодняшнего фарса, торжественно называемого герцогским судом, она удалилась с чувством исполненного долга. Холоп, наделы которого потоптала гнавшая зайца молодежь, получил увесистую золотую монету, стоившую больше, чем кусок его земли, его хижина и он сам, его жена и чумазые отпрыски. И остался доволен, естественно. А монету она изъяла у тех самых баронских сынков, для которых этот золотой – мелочь, не стоящая доброго слова. Так что обе стороны казались вполне удовлетворены, очередной слух о щедрости и справедливости герцогини получил должную подпитку, а сама она на неделю свободна от подобного рода занятий.

Массивная дверь за ней закрылась. Стражники остались в коридоре – и самое им там место. Говорят, у того же Корфштейна стража присутствовала рядом, даже когда он готовился почивать. К слову, благодаря страже он и не проснулся.

Личные покои герцогини были ее убежищем, куда был заказан вход всем, кроме двух особо доверенных служанок. Тея прекрасно понимала, что преданные люди нужны любому правителю, причем люди разные – и высокородные, и не очень. Поэтому и служанками к себе взяла тех, кто предан ей будет до гробовой доски. У одной выкупила из долговой ямы сына. Брат второй был замечен в бандитской шайке, и светила ему петля… но Тея смилостивилась над парнем. Тем самым заполучив еще двух верных слуг – Фрай теперь носил кольчугу гвардейца, а Алберу был поручен уход за гардеробом герцогини.

Она устало опустилась на огромную кровать, с каким-то мазохистским наслаждением выдрала из тщательно уложен-ных черных волос корону, разрушив при этом часовой труд цирюльника, и небрежно швырнула ее на голубое, с традиционной серебряной отделкой, шелковое покрывало.

– Символ власти заслуживает большего уважения, – раз дался за спиной спокойный, равнодушный голос. Мужской.

Первым порывом было закричать, броситься к двери… но герцогиня всегда отличалась холодным и расчетливым умом и сейчас с абсолютной ясностью поняла, что, во-первых, если бы ее хотели убить, то уже убили бы, а во-вторых, добежать до двери, откинуть массивный бронзовый засов, распахнуть тяжелую дверь и выскочить в коридор она все равно не успеет. И стражники на помощь ей не придут – чтобы высадить эти двери, нужно время, и немалое. Может быть, прав был все-таки барон Корфштейн?

Спустя мгновение герцогиня, не поворачиваясь к невидимому собеседнику, спокойно произнесла:

– Символы власти хороши там, где они эту власть представляют, не так ли? А в моей спальне я могу избавиться от этой тяжести.

– Вы имеете в виду тяжесть власти, герцогиня, или тяжесть короны? – поинтересовался голос.

Тея медленно встала, подошла к зеркалу и принялась расчесывать волосы. Втайне она надеялась, что сможет в зеркале увидеть отражение незваного гостя, но тот все предусмотрел.

– И то, и другое.

– Вы хорошо владеете собой, герцогиня. Похвально. Не ужели вам не страшно?

Тее было страшно, и не только потому, что рядом с ней мог быть убийца – ее почему-то страшило иное. Манера говорить, стремление остаться в тени… Говорил этот человек как-то странно, совсем без эмоций, холодно, спокойно… слишком спокойно. Голос доносился как будто из ниоткуда, ей никак не удавалось понять, где находится гость. Это было настолько неприятно, что мурашки поползли по ее гордо выпрямленной спине.

– Конечно, страшно, – пожала она плечами. – Только сумасшедшие ничего не боятся. Но я думаю, что вы, кто бы вы ни были, пришли сюда поговорить. Кстати, как вам это удалось?

– Пройти мимо ваших стражей было делом несложным. Как, впрочем, и переступить через их тела… но я не хотел без нужды портить между нами отношения. Я действительно хотел поговорить с вами, герцогиня, и это место показалось мне наиболее подходящим.

Теперь можно было и повернуться, тем более ей только что сообщили, что убивать ее в обозримом будущем не планируют. Тея повернулась… и тут выдержка на какое-то мгновение ей изменила. Она чуть заметно вздрогнула – высокая, на полголовы выше нее фигура в ниспадающем до пола темном плаще из грубой ткани стояла буквально в нескольких шагах от нее. Она должна была увидеть эту фигуру в зеркале, должна была… но не видела.

– Странное у вас представление о местах для беседы,хмыкнула герцогиня. – За дверью стоят мои люди… и наш разговор, о чем бы он ни был, наверняка достигнет их ушей.

– О, на этот счет вы можете не волноваться. Не до стигнет. Любой из них под присягой, а хоть бы и под пыткой подтвердит, что ни единого звука из-за двери не слышал.

– Даже если я закричу?

– Тем более если вы закричите.

Тее очень не понравилось, как была произнесена последняя фраза. Вроде бы мерный тон гостя не изменился, но в воздухе вдруг повеяло такой угрозой, что подначивать его герцогине вмиг расхотелось.

Она неторопливо прошла мимо фигуры, сохранявшей полную неподвижность, опустилась в мягкое глубокое кресло и жестом указала гостю на другое такое же. Тот сел напротив герцогини. Капюшон, накинутый на голову незнакомца, скрывал его лицо.

– Итак, о чем вы хотите вести разговор?

Собеседник мгновение помолчал.

– Скажите, Тея… простите, но я позволю себе называть вас так. Скажите, есть ли у вас мечта?

– Странный вопрос для человека, который проникает в опочивальню герцогини, проходит мимо стражей, которые должны были бы его задержать, и своим появлением чуть ли не до смерти пугает ее самое. Я мечтаю, к примеру, чтобы вы отсюда исчезли, а происшедшее оказалось бы всего лишь дурным сном.

– Это достаточно легко осуществить. – Человек, произнося эту фразу, пожал бы плечами или покачал головой, фигура же осталась абсолютно неподвижной. У Теи постепенно зарождалось подозрение, что ее гость не в полной мере может быть отнесен к людям. Как и к представителям других известных рас.

– Но, герцогиня, надеюсь, что этого не потребуется. Скажите, вы никогда не думали о том, что ваше так называемое герцогство – просто насмешка? Насмешка для всадника, который может пересечь его из конца в конец за считанные дни. На севере есть баронские уделы куда более обширные и могущественные.

Положа руку на сердце, Тея могла сказать, что думала об этом, и не раз. Воистину худой мир лучше доброй ссоры, а уж если мир не худой, а вполне устоявшийся и длящийся уже почти полтора десятка лет – это вдвойне хорошо. Но, бывая при монаршем дворе, она не раз замечата чуть презрительные взгляды, которыми ее одаривали владетели более богатых земель. Может, именно поэтому она старалась ограничивать свое посещение монарха необходимым минимумом времени.

– Вижу, что подобные мысли вас посещали. – В голосе гостя не было и тени насмешки, просто сухая констатация факта. – Согласитесь, ведь это несправедливо, что такая женщина, как вы, умная, красивая, принадлежащая к древ нему роду, прозябает в глухой провинции, которая гордо именуется герцогством Блед.

– В ваших словах есть доля истины, – осторожно отве тила Тея, – но…

– Но все дело в том, что мир в вашем уделе поддерживается не столько силой оружия, сколько вашими та лантами политика. – Гость упорно продолжал развивать ту же тему. – Разумеется, расширение границ ваших владений, Тея, требует и сильной армии, и немалых средств… и, что самое печальное, нарушения привычного жизненного уклада. И пойти на это вы не готовы.

– Вы четко изложили существующее положение вещей,позволила себе едва заметно усмехнуться Тея. – Кстати, могу я узнать, как вас называть?

– Когда-то меня звали… впрочем, это было давно. Вы можете называть меня Учителем. Или Советником. А также Чародеем или Магистром. На ваше усмотрение.

– Чародеем? Вы окончили школу магических искусств?

– Нет, эта участь меня миновала. Но так же как не все яблоки мира растут в ваших садах, так и не все знания мира сосредоточены в школе Сан. Есть и другие пути.

– Хорошо, сэр Чародей…

– О Тея, просто Чародей, я не имел чести быть посвя щенным в рыцари. И я не принадлежу к благородному роду. Когда-то меня это огорчало. Сейчас эти воспоминания кажутся смешными… я был молод и глуп.

– Хорошо, Чародей… я выбираю к вам это обращение, поскольку ни моим учителем, ни моим советником вы не являетесь. Итак, как я понимаю, вы появились тут с целью сделать мне какое-то предложение. Возможно, будет лучше, если мы перейдем непосредственно к делу?

– Вы все-таки замечательно держитесь, герцогиня… Да, я хочу сделать вам предложение. Я хочу заключить с вами союз, целью которого для вас будет корона императрицы.

Корона императрицы, ни больше ни меньше, вот как…

– Действительно, предложение интересное. – Тея скептически приподняла идеально очерченную бровь. – Я бы сказала, заманчивое, если бы оно относилось к числу возможных.

– В этом мире возможно все, – вставил Чародей.

– Хотела бы напомнить вам ваши же слова. Об армии, о вложении средств… но, думаю, ответ у вас приготовлен заранее, верно?

– Ваш скептицизм совершенно неуместен, Тея. – От собеседника вновь повеяло холодом и угрозой. – Я могу многое… очень многое. Солдаты, золото – все это не составит проблемы.

– У вас нет проблемы с войском, Чародей, нет проблем с золотом, вы являетесь магом и вы обо всем позаботитесь, – Тея будто рассуждала сама с собой. – Возникает резонный вопрос. Какова ваша цель? И почему вам нужна именно я?

Герцогиня понимала, что играет с огнем. Что бы там ни говорил Чародей о своем нежелании портить отношения, но стоит ей попытаться все же позвать стражу – и все будет кончено в один миг. Для нее. Фигура в кресле напротив внушала животный, идущий откуда-то из глубины души страх – и только огромным трудом ей удавалось сдерживать его, прикрываясь маской спокойствия.

Похоже, гость ожидал эти вопросы, поскольку ответил сразу, не задумываясь.

– Я не хочу делать из этого секрета. Существует один артефакт, очень древний. Сейчас он принадлежит мне по праву, но о его местонахождении почти ничего не известно. В силу ряда причин, я не могу искать его открыто. Если… когда вы станете императрицей, вы разыщете его для меня… или поможете мне его найти, что, в общем, одно и то же,это будет вашей платой в нашем договоре.

– Что это за артефакт?

– Это магический предмет, сохранившийся… еще с доэльфийских времен. Вам, поскольку вы не несете в себе Дара, он повиноваться не будет. Да, впрочем, он не будет повиноваться никому из ныне живущих магов. Мне же он необходим. С его помощью я… Скажем так, если у меня будет этот артефакт, я смогу выполнить любые ваши желания, Тея. Любые. Рассматривайте это как дополнение к договору. Любые желания и в любом количестве. Без всяких ограничений.

От внимания Теи не ускользнуло, что, говоря о времени возникновения этого пресловутого артефакта, Чародей сделал крохотную заминку. Значит, ее собеседник лжет. Вернее, если и говорит правду, то лишь ее часть. Слова о «любых желаниях» вообще нет смысла принимать всерьез, поскольку есть вещи невозможные в принципе.

– Вы не ответили на второй вопрос, Чародей. Почему я?

– Пусть не оскорбят вас, Тея, мои слова, но мне, по большому счету, все равно, с кем заключить подобный до говор.

– То есть вы хотите сказать, что если я откажусь…

– Я не буду убивать вас, если вы подумали об этом. И не потому, что я милосерден – просто это будет хорошим наказанием за… несговорчивость. Я найду другого партнера, а вы разделите участь потерпевших поражение.

– Вы не слишком самонадеянны? В конце концов, разбить дружину какого-нибудь барона или графа – это совсем не то, что сломить имперскую гвардию. Да и гвардия будет не одинока, почувствовав угрозу, император соберет под свои стяги всех вассалов…