Текст книги "Трон Торна"

Автор книги: Дмитрий Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

Тарсис испытывал чудовищные муки. Как пьяница не может спокойно смотреть на стоящий от него на расстоянии вытянутой руки кувшин с вином, голодный истекает слюной, глядя на краюху хлеба с толстым слоем масла и аппетитным ломтем окорока, так и его охватывала дрожь при взгляде на тонкую цеплячью шейку прижавшегося к дереву паренька. Жан, во все глаза наблюдая за творившимися на дороге таинственными приготовлениями, не замечал вокруг ничего – и, конечно, не видел и не слышал бесшумно приближающегося к нему вампира.

А тот разрывался между голодом и долгом. Долг призывал сохранять спокойствие, наблюдать и выжидать подходящий момент, а голод… голод был гораздо страшнее, поскольку исходил изнутри его самого, а не от хозяина, что находился сейчас неизвестно где и уж наверняка не следил за своим слугой.

«Ну и что? – уже в который раз задавался вопросом Тарсис. – Ну и что случится, если этот паренек исчезнет? Кому от этого будет хуже? А мне нужны силы, этот рыцарь и впрямь недурно владеет мечом, он быстр… почти как истинный вампир. Почти. Мне нужны силы, это точно. Если хозяин спросит… так и скажу».

Он сделал еще один шаг, не переставая коситься в сторону видневшихся сквозь листву людей и эльфа, что возились там, на дороге, готовя какое-то заклинание. Тарсис не мог бы назвать себя магом, но разлитую в воздухе Силу чувствовал не хуже опытного выпускника школы Сан. Что именно там готовилось, его не интересовало – это было не важно, особенно сейчас, когда голодные спазмы терзали его древнее тело.

Еще шаг…

Эльф смотрел в другую сторону. Его уши, столь опасные для вампира, теперь ловили звуки, доносившиеся с другой стороны дороги. Рыцарь, с которым ему пришлось недавно столкнуться, смотрел на свою подругу. Та вообще вряд ли что-то видела сейчас, кроме своих свечей и камней, что старательно раскладывала на сырой земле.

Еще шаг…

Тарсис совершенно точно знал, что услышать его движения мальчишка не мог. Не дано это человеку. А чутья, что встречается у опытных воинов, у него нет и быть не может. Поэтому он так и не понял, что заставило мальчишку оглянуться, может быть, укус комара, может – чириканье какой-нибудь птицы. Взгляд паренька уткнулся в фигуру приближавшегося к нему вампира. Глаза медленно расширились от ужаса, рот распахнулся, чтобы издать пронзительный крик…

Выхода у Тарсиса не было. Теперь речь шла не о простом выборе между утолением голода и строгим исполнением приказа хозяина – теперь речь шла о святом, о его, Тарсиса, безопасности. Он прыгнул, подминая под себя тщедушную фигурку, ломая жалкое сопротивление и затыкая рукой со стремительно растущими когтями рвущийся наружу вопль. Его острые клыки впились в тонкую загорелую шею…

Страшный удар стрелы заставил Тарсиса на мгновение разжать когти и челюсти, острая боль в плече вынудила его отпрянуть от жертвы. Мальчишка бесчувственным кулем рухнул на землю. С противным чмоканьем вторая стрела вошла вампиру в живот, выставив окровавленный наконечник со спины. Тут же еще один удар – третья стрела пробила бедро.

Тарсис понял: еще мгновение, и его убьют. Просто убьют, лишив жизни навсегда… Сами по себе удары эльфийских стрел не были для него смертельны, пусть даже стальные наконечники прошьют сердце, печень или иной жизненно важный для человека орган. Но каждый удар стрелы лишал вампира части сил – еще несколько таких ран, и он ослабеет настолько, что его, Тарсиса, высшего вампира, возьмут голыми руками. А ни один вампир, как бы живуч он ни был, не сумеет восстановиться, будучи изрубленным в куски.

Он бросился бежать. Прочь мечты о глотке горячей крови, прочь мысли о приказе хозяина. Жить, жить, жи-и-ить!!!

Еще одна стрела ударила его точно в позвоночник. Тарсис на мгновение ощутил, как отнимаются ноги – да что там говорить, любой человек тут же рухнул бы на землю, навсегда утратив возможность передвигаться на своих двоих. Но вампир был все еще силен. Руки разлетелись в стороны, на глазах истончаясь и обрастая перепонкой, сделали первый взмах, и вот уже массивное, страшное тело летит – неловко, неуклюже, волоча за собой почти неподвижные задние лапы. Стрела насквозь пронзила перепонку крыла, и умчалась куда-то в кусты, но это было уже даже не опасно: очередной острый укол боли – и все.

Морда огромной летучей мыши врезается в древесный ствол, острый сучок впивается в глаз, выворачивая его – Тарсис шарахнулся в сторону… тут же там, где мгновением раньше была его голова, просвистела стрела с белым оперением, и глубоко ушла в дерево. Еще один взмах крыльями, еще… Вампир всей своей шкурой ощущал, как не знающий промаха глаз эльфа ловит его среди деревьев, и отчаянно бил крыльями в одном стремлении – уйти. Еще одна стрела… он уже сбился со счета какая… пронзает потерявшую всякую чувствительность заднюю лапу. Это уже совсем не важно, лапа все равно не чувствует боли, значит, позвоночник поврежден серьезно… Взмах, еще взмах…

– Ушел, – зло сообщил Ильтар и сплюнул розовато-красной слюной, видать, от бешенства прикусил губу. – Ушел, тварь, вот живуч… Я могу поклясться, что попал не менее пяти раз. Пять стрел… и вампир все же удрал… Как он?

– Будет жить, – сказала Айрин, осматривавшая паренька. – Вена прокушена, но крови потерял не так уж много, я ее уже остановила и рану зарастила. Но он будет спать долго, по меньшей мере до завтра.

Она поднялась, приняв протянутую Роном чистую тряпицу, вытерла с ладоней кровь, потянулась. Девушка выглядела усталой – лечение пастушка далось ей непросто.

Рон опустился на одно колено, устраивая Жана поудобнее и укрывая своим плащом. Конечно, следовало бы отвезти его в деревню, но оставить Айрин здесь с одним лишь эльфом, попросить Ильтара взять на себя эту миссию он не мог. Мальчик спит… пусть поспит пока здесь. Когда Айрин завершит свой ритуал, независимо от того, удачен он будет или нет, они смогут вернуться в Серебряный Бор все вместе.

Снова воздух замер, повинуясь приказу человека. И пламя, отвечая на фразы давно забытого языка, полыхнуло ровным, нереально чистым светом. Вновь зеленые, багровые и синие отсветы придали деревьям и лицам людей какой-то странный, жуткий оттенок. А в медленно, но верно темнеющее небо вонзился прямой, как копье, столб дыма.

И снова, как в прошлый раз, замерла волшебница, произнесшая последнее слово древнего, запретного заклинания. Потянулись секунды ожидания.

Внезапно столб дыма заколебался, в нем возникли какие-то завихрения, словно пытающиеся разорвать его, разметать сгустками синей дымки… но столб сопротивлялся этим вихрям, меняя форму… Теперь он уже не напоминал копье, пронзающее небо, теперь это было облако, бьющееся в судорогах над серебряной чашей… и все больше и больше облако это походило на человеческую фигуру.

Казалось, вихри сошли с ума, они терзали дымчатую фигуру, рвали ее на части, но облако, уже полностью по-терявшее синий оттенок и вернувшее себе привычный серо-белый дымный цвет, успешно сопротивлялось. Айрин развела в стороны руки и, вдруг резко выбросив их вперед, буквально швырнула в бьющееся облако заклинание.

Яркая вспышка заставила Рона зажмуриться. Поэтому он не увидел, как множество ярких искр устремилось к облаку, облепив его со всех сторон, затем искры слились в одну сплошную сияющую пленку, на ней постепенно стали проступать шипы, наплечники, сочленения панциря. Чем больше облако напоминало закованного в латы человека, тем тусклее становилась сияющая пленка… И вот высокая фигура в серых доспехах, сквозь которые явственно просвечивались стоявшие позади нее деревья, качнулась вперед.

Сейшел открыл глаза. В двух шагах от Айрин стоял Серый Паладин. Он был точно таким, каким Рон его представлял – высоким, в глухом стальном шлеме с узкой прорезью, за которой клубился едва заметный туман, в массивном на вид панцире с наплечниками, оснащенными острыми шипами, а на груди его нереальным, мертвенным светом сиял странный герб – облако, пронзенное мечом. Только руки воина были пусты.

Айрин сделала шаг навстречу Паладину, теперь их разделяло расстояние куда меньшее, чем вытянутая рука. Все естество Рона приказывало ему схватиться за оружие – его возлюбленная стояла слишком близко к одному из самых опасных существ в этом мире. Но она, видимо, почувствовала его порыв и сделала заметный, но откровенно отталкивающий жест кистью руки. Рон, поняв намек, замер на месте.

– Сэр Тай Райнборн? – четко произнося слова, спросила Айрин.

Полупрозрачная фигура в панцире чуть помедлила, затем согласно склонила голову.

– Рада тому, что вы снова появились в нашем мире, хотя, возможно, радости вам это не доставило. Я не ошибусь, если предположу, что некоему молодому магу, управляющему отрядом зомби, удалось одержать над вами верх?

Еще одна заминка, и снова утвердительный наклон головы.

– Увы, сейчас этот некромант обрел невиданные силы. Мы должны остановить его, и нам нужна ваша помощь.

Фигура в доспехах подняла к глазам руки в пластинчатых перчатках, затем протянула к Айрин пустые ладони.

– О да, сэр Тай. Прошу прощения…

Сноп искр, замерцавших у кисти правой руки Паладина, постепенно сливался в сияющую ленту. Еще мгновение, и полоса света потускнела и превратилась в длинный двуручный меч, оружие в умелых руках страшное.

Великан воздел меч над головой, а затем, отступив на несколько шагов назад, с силой взмахнул колдовским лезвием, одновременно приседая. Клинок, созданный магией, со свистом прорезал воздух, рассекая замшелый валун размером чуть не с голову самого Паладина. Камень не разлетелся мелкими кусками, как от удара топора или молота, он просто распался на две половины. Рон, видя этот удар, лишь присвистнул – такое было ни топору, ни тем более обычному мечу недоступно.

Серый вновь кивнул, на этот раз с явным удовлетворением, и, привычным движением забросив чудовищный меч за спину, жестом указал девушке на ровный, будто спиленный пень, словно приглашая ее присесть и рассказать, зачем это смертным понадобилась помощь Паладина.

Айрин начала свой рассказ…

Тарсис, захлебываясь и марая одежду, лакал кровь. В этот раз ему пришлось довольствоваться некрупным медведем, облюбовавшим себе именно ту самую пещеру, которая сейчас Тарсису была совершенно необходима. Зверь пал без сопротивления, так и не поняв, что существо, напавшее на него, было не человеком, а чем-то гораздо более опасным.

Жадно глотая горячую кровь, живительную, хотя и лишенную того непередаваемого вкуса, каковым обладает кровь человека, Тарсис чувствовал, как постепенно возвращаются силы, как затягиваются раны, как вновь обретают чувствительность ноги.

Скоро, очень скоро он будет здоровым. Тогда – немного охоты на каком-нибудь из ближайших хуторов, и снова в погоню. Теперь к желанию как можно быстрее исполнить приказ хозяина прибавилась иная страсть – стремление отомстить.

Глава 15
Рон Сейшел. Путь на юг

Рон задумчиво смотрел на пляшущее пламя костра и с тоской думал, что все их ожидания пошли прахом. Да и то сказать, какие могли быть ожидания. Айрин, истинная волшебница, слишком поверила пророчеству и слишком понадеялась, что, как только их отряд встретит четвертого воина, знаменитого призрачного рыцаря, так сразу все и образуется. Сразу станет ясно, куда дальше идти, что делать…

А ничего не случилось. И вот сейчас Айрин спит, измученная своими колдовскими упражнениями, Ильтар тоже нырнул в мир снов, укрывшись своим зеленым плащом, сам Рон, вот уж который час, сидит, тупо уставившись на языки пламени, и лишь иногда неторопливо подбрасывает в огонь очередную ветку. Ну а новый член отряда, сэр Тай Райнборн, он же Серый, ходит кругами вокруг стоянки – еще бы, их прозрачность во сне и отдыхе не нуждается, пищи не приемлет и доброго слова, кстати, от него не дождешься.

Рон поймал себя на мысли, что испытывает по отношению к Паладину какую-то неприязнь. Может быть, потому, что его милая Айрин, возвращая этого великана к подобию жизни, вымоталась так, как не измотал бы ее, пожалуй, и дневной пеший переход. А может, потому, что, втайне даже от себя, Рон тоже верил, что именно сегодня все прояснится.

Паладин спокойно выслушал долгий, на взгляд Рона излишне многословный рассказ волшебницы, коротко кивнул на предложение присоединиться к отряду, а на вопрос, нет ли у него идей, куда отряд должен проследовать далее, только неопределенно пожал плечами. Мол, не его это дело – решение принимать, его дело мечом махать да нечисть всякую на куски рубить. А решения – вон командир, пусть он их и принимает. На то командиры над солдатами и поставлены, чтобы за собой вести.

А отец-командир, коего командовать, как известно, никто не назначал и в чьем праве руководить, как выяснилось, никто не сомневается, не имеет ни малейшего представления о том, что делать дальше.

Серый возник, подобно призраку, и колонной встал неподалеку от костра.

– Не спится тебе? – хмыкнул Рон, скорее рассчитывая уколоть немого собеседника, чем предполагая, что тот оце нит шутку. Но великан просто кивнул. – И что нам делать дальше, а, рыцарь? Нас теперь четверо, все, как в том идиотском сновидении… Только вот в чем вопрос, друг мой Тай, а о нас ли то пророчество гласило?

Паладин пожал плечами.

– Не знаешь… вот и я не знаю. А, может, просто плюнуть на все, поехать к императору, вступить в его гвардию. И выйти против некроманта в чистом поле с мечом в руках. Как думаешь, хорошая идея?

Паладин отрицательно покачал головой.

– И я знаю, что плохая, – вздохнул Рон и швырнул в костер следующее полено, взметнувшее в ночное небо густой столб быстро гаснущих искр. – На поле и кроме нас есть кому мечом махать. Только вот толку от этого пока мало было, верно? Значит, надо что-то другое придумать, только что? Айрин вообще убеждена, что вскорости все само собой решится и ясно станет, куда идти, кого бить по голове… Бить, это мы умеем, это мы всегда готовы. Вопрос в том, где и кого?

Серый Паладин молчал, но прорезь его шлема была обращена к Рону, и тому показалось, что Райнборн смотрит на командира с укоризной.

– И ты туда же, – фыркнул он. – Все считают, что я должен что-то решать. А я не знаю, понимаешь, не знаю, куда идти и что делать. Кто мне может дать совет, а?

Паладин сделал странный жест мечом, будто бы указав одновременно и на землю, и на звездное ночное небо. Это была явно не попытка отогнать комара, и Рон насторожился.

– Что ты хочешь сказать? Что нам поможет? Меч?

Серый вновь отрицательно покачал головой, затем повторил свой жест, медленно, словно давая Рону возможность прочувствовать его смысл. Клинок указал на землю, а затем взмыл вверх, и отсалютовал небу.

– Земля и небо… – пробормотал Рон. – Ты… понял, ты имеешь в виду самих богов. Ох, Тай, только шуток мне сейчас не хватало. Знаю я эту присказку, мол, только богам известно, как следует поступить. Им-то наверняка известно, да вот только как задать им вопрос?

Сказав эти слова, Рон вдруг замер. Мысль, слишком невероятная, чтобы отмести ее сразу, прочно засела в мозгу. И чем больше он думал об этом, тем более и более сумасшедшим представлялось ему задуманное – и тем больше надежд на то, что оно сработает. В конце концов, случались вещи и более невероятные – удалось же им когда-то встретить дракона времени, последнего из великих. Чем Чар не шутит, а вдруг… вдруг одна из его шуток окажется истиной.

Паладин пристально смотрел на Сейшела – словно пытался дать понять, что идея, родившаяся сейчас в мозгу рыцаря, вполне имеет право на существование. Затем вдруг резко отклонил голову, повернулся, и снова отправился в свой нескончаемый путь вокруг лагеря, оберегая покой новоявленных спутников.

Айрин проснулась рано, еще затемно. Ильтар, вопреки своему хваленому чутью, спал как младенец, не реагируя ни на хруст веток под ногами девушки, ни на звонкую трель какой-то ранней пташки, что обнаружила людей на своей территории и решила порадовать их утренней песней. Возможно, столь крепкий сон говорил лишь о том, что эльф целиком и полностью доверяет чутью товарищей.

Девушка подошла к своему возлюбленному. Рон сидел, нахохлившись, у почти погасшего костра и спал – усталость сморила его уже под утро. Но он открыл глаза, как только ее тонкие пальчики прикоснулись к его укрытому кольчугой плечу. После встречи с вампиром и, тем более, после повторного свидания, хотя и закончившегося для незваного гостя не лучшим образом, Рон еще больше укрепился в своей давней привычке снимать кольчугу только тогда, когда это совершенно необходимо. В бане, к примеру. А в остальное время тяжесть на плечах вполне может оказаться нелишней.

– Прости… – Айрин виновато улыбнулась. – Я тебя разбудила.

– Ничего, – Рон помотал головой, отгоняя остатки сна. – Все равно пора в путь.

– В путь? – Девушка удивленно приподняла бровь. – Помнится, еще вечером ты не имел ни малейшего представления, куда нам направляться далее. Или…

– Ты же веришь в пророчество? – усмехнулся рыцарь. Затем взял руку подруги, прижался щекой к ладони. Было так приятно просто сидеть, ощущать ее рядом, чувствовать тепло, исходящее от нежной кожи. – Кажется, любовь моя, вчера ты говорила, что все решится само собой, не так ли?

Айрин села рядом и прижалась к Рону. Он обнял ее, чувствуя, как в душе наступает мир и покой. Жаль, что такое состояние может продолжаться очень недолго… Девушка молчала, глядя на рдеющие угли. Где-то там, в вязком утреннем сумраке виднелась массивная фигура Паладина, все так же без устали шагавшего вокруг лагеря, внимательно сквозь узкую прорезь забрала осматривая окружающий лес. Его шаги были беззвучны – как и положено шагать душе, давным-давно лишенной плоти.

Айрин думала о том, что впервые за последние годы ощущает себя счастливой. Пусть впереди неизвестность, опасности, которые не могут ее не тревожить. Что ж, потом, позже, она отдаст должное и страхам, и беспокойству… но это будет потом. А сейчас вокруг царит тишина и покой, рядом – надежное плечо любимого мужчины, переливающиеся багровым отсветом угли притягивают взгляд, тело расслаблено в блаженной истоме… Все это было прекрасно.

Слишком прекрасно, чтобы продолжаться хоть сколько-нибудь долго.

Да, те два года, что она провела в Лебединой башне, копаясь в древнем трактате, осваивая древний язык, продираясь через хитросплетения сложнейших магических формул, вряд ли можно было назвать мрачными. Ей было хорошо там, дома… а она считала Лебединую башню своим домом. Что сейчас там творится? Вампир, что так подло подобрался к ним, приняв обличье ее подруги – жива ли сейчас Элла? Может быть, и нет – вампиры редко оставляют в живых свидетелей своих ночных охот…

Два года занятий любимым делом. Это много – меньше, чем хотелось бы, и больше, чем она могла вынести. Вряд ли в этой череде дней был хотя бы один, когда она не думала о Роне. Она даже была в какой-то степени благодарна некроманту – не вернись он, кто знает, когда этот рыцарь, скорый в обращении с мечом и такой робкий, когда дело касается зова сердца, нашел бы дорогу в ее обитель. Она думала о нем… но только, когда вновь, после столь долгой разлуки, увидела его – только тогда она с ослепляющей ясностью поняла, что больше никогда с ним не расстанется. Куда бы ни вела его дорога, она будет рядом. Какие бы опасности ни ожидали его на этом пути, она разделит их с ним поровну.

– Мне хорошо с тобой… – прошептала она чуть слышно.

Он не ответил, да это было и не нужно. Между ними все было ясно без слов.

Наконец-то заворочался Ильтар, медленно, неохотно поднялся. Окинул взглядом поляну, Рона с Айрин, прижавшихся друг к другу… Улыбнулся уголками губ и неслышно скользнул к ручью, что журчал неподалеку, обещая глоток холодной воды и быстрое расставание с остатками сна. Он появился у потухшего костра спустя несколько минут – как обычно бодрый, подтянутый. Айрин уже рылась во вьюках, собирая на завтрак нехитрую снедь.

– И что же, ты решил, мы будем делать дальше? наконец спросила она Рона, когда завтрак был завершен, а остатки провизии убраны.

– Есть одна идея, – медленно протянул Рон. – Только, боюсь, она покажется вам… несколько бредовой.

– В нашем положении любая идея хороша, – махнула рукой Айрин.

– Итак, нас четверо… – Рон начал издалека. Почему-то ему не хотелось вот так, сразу, выложить друзьям свое сумасбродное предложение. – Нас четверо, как и говорится в пророчестве. Теперь мы должны встретиться с некромантом. Если пророчество верно, то встреча эта произойдет… но где? И ответить на этот вопрос могут только сами боги. Я предлагаю у них и спросить.

– Спросить? У богов? – недоверчиво улыбнулась Айрин. – Интересно как? Говорят, когда-то Торн говорил со смертными, но те времена давно миновали.

– Я имею в виду не Торна…

– И все-таки это сущее сумасбродство, – бормотала про себя Айрин, мерно покачиваясь в седле.

Конечно, что-то в идее Рона было. Легенды о Ледяной Статуе ей доводилось слышать не раз, и хотя во многом все рассказчики друг другу противоречили, сходились они в одном – древний бог действительно снисходил до ответов на вопросы. Айрин не была склонна верить сказкам, но ведь часто сказка рождается на основе реальных событий.

Да и выхода другого не было. После долгих и бурных споров было решено, что попробовать все же стоит. Во всяком случае, пророчество само по себе, похоже, сбываться не собиралось, а более рационального предложения ни у кого не оказалось. Конечно, оставалась возможность просто отправиться в замок Шон и торжественно, с бросанием латных перчаток, вызвать некроманта на честный бой. Только вот честного боя не получится, а четверым – пусть даже это боевой Пламенный маг, эльф, рубака-наемник и бессмертный дух – против целой армии не выстоять. И даже на Серого Паладина в этом бою надежды будет мало – один раз он уже был побежден.

– И где мы отыщем тех гномов, что владеют якобы Статуей? – пыталась урезонить возлюбленного Айрин. – Да и пустят ли гномы нас в свои пещеры?

– Кого как, – хмыкнул Ильтар, – а меня наверняка не пустят.

– Где сейчас живут те гномы, вполне может быть известно оркам, занявшим старые гномьи пещеры.

Ну да, конечно, гномы были так любезны, что сообщили оркам, где их можно найти… – язвительно заметила Айрин.

Неожиданно для нее, Ильтар согласился с Роном:

– Нет, конечно, но орки – твари хитрые. Если они отдали гномам это сокровище, выполняя уговор, то, скорее всего, будут постоянно следить за ним. В надежде когда-нибудь вернуть Статую себе. Если кто-то и сможет нам помочь, то только они – тем более, наш командир стал братом одному из орочьих вождей.

– Хорошо, допустим, мы попробуем обратиться к самому Чару. Если орки помогут, если гномы не откажут, если Статуя – не выдумка… Не слишком ли много «если», друзья мои?

– Айрин-сан, если вы предложите что-нибудь более подходящее, я буду рад встать на вашу сторону, – прервал ее Ильтар.

– Увы, не предложу. Но я хочу спросить, кто будут те двое, что возьмутся за руки Ледяной Статуи?

Рон пожал плечами.

– Разумеется, прежде всего это буду я, поскольку идея принадлежит мне. Что же касается второго…

– Вторым… второй буду я, – резко, даже резче, чем следовало, заявила Айрин.

– Нет! – хором рявкнули Рон и Ильтар, и даже Серый Паладин отрицательно покачал головой.

– Прежде чем вы скажете еще что-нибудь, прошу выслушать меня. – Айрин говорила сухо и жестко, будто вбивая каждое произносимое слово в уши товарищей. – Независимо от вашего мнения, второй буду я. Туда, куда пойдет Рон, пойду и я. Если кто-то из вас попытается меня остановить… я даже не хочу говорить, что я с ним сделаю.

Рону на мгновение пришла в голову мысль, что холостая жизнь имеет неоспоримые преимущества, о которых мужчины, как правило, вспоминают слишком поздно.

– Любовь моя, – осторожно начал он, – возможно, мы смогли бы обсудить это позже? Скажем, если убедимся, что Ледяная Статуя действительно…

– Вы можете обсуждать это сейчас или потом, меня это не интересует! – отрезала Айрин, сверкнув глазами так, что Сейшел украдкой бросил взгляд на свою одежду, проверяя, не загорелось ли там чего. Пламенные волшебницы, будучи в гневе, имели нехорошую привычку пускать в ход свои излюбленные боевые заклятия… против тех, кто имел несчастье этот гнев вызвать.

Так и получилось, что в путь отправились довольно в плохом настроении. Айрин дулась на всех сразу, Рон нервничал, представляя себе, как вдвоем с подругой прикасается к сияющим ладоням магической Статуи… Буквально впадал в ужас, когда вспоминал, какие условия ставил Чар для тех, кто смел обращаться к нему с вопросами. Единственное, что утешало его, так это некоторое сомнение в существовании самой Статуи.

Ильтар, казалось, за последние дни полностью утратил жизнерадостность – он постоянно был настороже, постоянно следил за окружающим пейзажем, и уже не раз его стрелы, неожиданно для всех слетавшие с тетивы лука, пришпиливали к дереву зайца или белку, что имели неосторожность зашуршать в кустах. Лука он теперь из рук не выпускал и стрелы все время держал наготове.

Серый Паладин, как обычно, ко всему безучастный, шел пешком. Говорят, при должной тренировке лошадь может везти даже зомби, хотя и с явным отвращением. Но при приближении Паладина лошади пугались так, что ни о какой верховой езде не могло быть и речи – видимо, животные ощущали перед собой нечто настолько далекое от живой плоти, что никак не могли перебороть свои инстинкты.

Поэтому сэр Тай просто шел… вернее, бежал за кавалькадой. Бежал легко, бесшумно, совершенно не зная усталости. Глядя на этот размеренный бег, Рон вдруг подумал, что Паладин явно приноравливается к шагу коней. Наверняка он может передвигаться еще быстрее, если потребуется. При таких способностях неудивительно, что Серого частенько видели в самых разных, порядком удаленных друг от друга местах почти одновременно.

Отряд быстро, делая остановки лишь на ночлег, двигался на юг, в сторону гор, где в старых гномьих пещерах, купленных за немалую цену, жили орочьи племена.

Тарсис снова стоял там, где стрелы эльфа сумели обратить его в бегство. Он был здоров, сыт и полон сил. Древнее тело, напитанное силой истинного вампира, быстро восстановило утраченное, а две бабы, что, на свою беду, вышли в лес за побегами молодого папоротника, утолили и ставшую навязчивой жажду охотника.

Он и не ожидал, что его жертва будет терпеливо ждать, пока он поправится. Теперь необходимо было снова брать след: уж чем-чем, а нюхом собаки вампир не обладал. Хотя его обоняние и было куда острее человеческого, разобраться в следах трехдневной давности он не мог.

Сейчас он приобрел свой привычный облик – невысокого, на вид немолодого мужчины. Только глаза выдавали его сущность – но он мог погасить огонь и в них, если это было нужно. Пока же нужды такой не было, поэтому взгляд вампира вызывал ужас… помимо природного красного света теперь в этих глазах плескалась лютая ярость.

Он медленно ходил по маленькому участку тракта, где ночевали волшебница со спутниками. Десять шагов вперед, поворот, десять шагов назад. И думал… во всяком случае, стороннему наблюдателю показалось бы, что человек, одетый в какие-то рваные тряпки, напоминавшие остатки женского платья, полностью погружен в невеселые мысли. Однако вампир не раз убеждался, что может производить весьма обманчивое впечатление.

И еще шаг… и вдруг он, как молния, рванулся к дубу, стоящему у дороги. Взметнулась рука, хватая что-то почти невидимое.

Пальцы, увенчанные когтями, сжимались вокруг чего-то странного – то ли очень уж густой воздух, то ли… По прозрачному существу, попавшему в стальной захват руки вампира, пробежали цветные волны: вот обозначились глаза, поначалу такие же бесцветные, как и все тело, затем стремительно залившиеся сочно-зеленым оттенком. Вот стали видны волосы, тоже зеленые, чуть с золотым отливом. Существо отчаянно извивалось, но вампир не разжимал когтей.

Спустя несколько секунд дриада стала видимой полностью. Пожалуй, человек счел бы ее красивой, и даже эльфы, чьи вкусы, по их собственным убеждениям, были верхом утонченности, признали бы за этим существом определенное очарование. Она была похожа на женщину – крошечную, не более трех локтей ростом, с темной кожей, восхитительно нежной и бархатной. Чудесные волосы достигали пят, а зеленые глаза горели болью и отчаянием. Кое-где когти вампира уже прорезали эту тонкую кожу, и теперь между двух маленьких, как у девочки-подростка, грудок медленно стекала зеленоватая капля крови.

– Не трепыхайся, – мрачно бросил Тарсис. – А то придушу.

Словно ожидая этой команды, она замерла, как будто бы окаменела. И точно так же застыло на ее лице выражение непередаваемого страха.

– Здесь ночевали люди, мужчина и женщина. С ними был эльф. Так?

Он говорил медленно, холодно, равнодушно. Она не шевелилась, продолжая смотреть на него расширенными от ужаса глазами.

– Ну?

Она не шевелилась. Несколько секунд он тупо смотрел на нее, затем понял, в чем дело. Стиснув когти самую малость, он сухо приказал:

– Ты можешь ответить.

Дриада часто-часто закивала головой.

– Ты слышала, о чем они говорили?

Снова кивок.

– Куда они направились? Расскажешь – отпущу.

В зеленых глазах миниатюрной дриады появился слабенький проблеск надежды. Ее полные губки раскрылись, но из горла вырвался лишь короткий хрип. Тарсис чуть ослабил хватку.

– Большой человек сказал, что надо ехать на юг.

– Юг большой, – нахмурился Тарсис.

– Большой человек сказал, что надо ехать к оркам. На юг. Они там живут.

Ее голос странно не соответствовал ее внешнему виду. Нежный, мелодичный, он был начисто лишен страха, боли и мольбы. Он журчал, как чистый родничок, пробивающий себе дорогу сквозь устилавшую землю листву. Сама же она мелко дрожала, боясь лишний раз пошевельнуться, и глаза ее молили вампира о пощаде.

– Что сказала женщина?

– Женщина согласилась с большим человеком. Сначала она кричала на него, потом согласилась.

– А эльф?

– Он тоже согласился с большим человеком.

Некоторое время Тарсис задумчиво смотрел на дриаду, потом с силой сжал когти. Раздался резкий, противный хруст, голова дриады свесилась набок, и только в глазах, оставшихся открытыми, застьиа даже не боль, не испуг – какое-то детское удивление и обида. Вампир разжал руку, и маленькое тельце неожиданно тяжело упало на землю. Конечно, он мог пощадить дриаду… но, Чар подери, зачем? Кровь ее вампиру была не нужна, но и жизнь – тоже. Бесполезное создание, слабое, ее существование бессмысленно, и смерть – вполне закономерна.

Тарсис развел в стороны руки, удовлетворенно наблюдая, как легко они превращаются в крылья, как наливаются дополнительной силой, необходимой, чтобы поднять его в небо. Ему предстоял долгий путь.