Текст книги "Трон Торна"

Автор книги: Дмитрий Воронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)

Сложно сказать, насколько хорошим полководцем был сэр Тоддт, но хозяином он, похоже, был неплохим. Окрестности демонстрировали достаток и благополучие – и ухоженные поля, и домики сервов, отнюдь не смахивающие на землянки, да и среди попадавшихся на дороге не было заметно ни особо изможденных, ни выглядевших несчастными. Рон с содроганием вспомнил, как проезжал как-то по землям графа Черни, известного подонка, прославившегося жестокостью и жадностью даже среди своих, не отличавшихся добродушием соседей. В памяти промелькнули тощие клячи, с трудом переставлявшие ноги в бесплодных попытках волочить за собой плуг, а часто и двое-трое сервов, не менее тощих, впрягались в ярмо вместо лошадей. Грязные, больные, голодные люди смотрели на проезжающих мимо наемников затравленно, как будто бы боялись, что те сейчас выхватят мечи и отправят к Чару их, сервов, никчемную жизнь. Какая-то женщина, похожая на живой труп, предложила наемникам купить у нее ребенка, маленькую, светящуюся от худобы девочку лет шести. и вряд ли за этим предложением, больше похожим на мольбу, стояло желание получить пару серебряных монет, скорее мать надеялась, что доля дочери в рабстве будет не столь ужасающей, как ее собственная.

Тогда Рон, едва не сходя с ума от ярости, попытался было нанести визит графу с целью досрочно отправить его в ледяные чертоги Чара. По всей видимости, среди сервов, даже среди тех, кому Рон и его спутники раздавали скудные запасы провизии из своих дорожных мешков, немало нашлось таких, что за кусок хлеба готовы были на все – в том числе и на то, чтобы своевременно сообщить господину об изрыгающем проклятия наемнике. Как бы то ни было, но у стен замка наемников встретили три десятка солдат графа – здоровенных детинушек, сытых, добротно одетых и отменно вооруженных, на лоснящихся от хорошего ухода лошадях. Пятеро против тридцати… Нет, они не струсили, не пошли на попятный. Только вот Гарри, старый приятель Рона, теперь спит у тех стен вечным сном, а Шейла с тех пор больше не смотрит на себя в зеркало – тем единственным глазом, что у нее остался. Да и остальные унесли на своих телах немало памятных отметин.

А до графа Черни они так и не добрались. Жестокий, злобный, но при этом, как часто бывает, довольно трусливый, он не счел нужным даже показаться на стенах своего замка, и если и наблюдал за стычкой, то только через бойницу, оставаясь в полной безопасности. Наемникам удалось положить у того замка чуть не десяток солдат, но остальные, отступив под прикрытие стен, взялись за арбалеты. И наемники отступили.

Много позже Рон узнал, что графа благополучно зарезал собственный сынок. Во многом пошедший в папашу, он пережил его ненадолго – сломал себе шею, очень уж «удачно» упав с лошади во время охоты.

За печальными воспоминаниями Рон и не заметил, как впереди показался замок. Это было красивое, предназначенное скорее для того, чтобы радовать глаз, здание – серьезную осаду замок не выдержал бы. Зато он эффектно смотрелся на холме: алые флаги с гербом барона развевались на ветру, высокие башенки, совершенно бесполезные в бою но позволяющие с удобством обозревать округу, сверкали стеклами витражей – удовольствие, достаточно дорогое для мелкопоместного дворянина.

Копыта лошадей мерно процокали по настилу моста перекинутого через неглубокий, лишенный даже намека на воду ров. Решетка была поднята, ворота распахнуты настежь– заходите, добрые люди. Единственный скучающий часовой, совсем еще мальчишка с открытым, доброжелательным лицом, тут же приосанился, растянул губы в улыбке и сообщил, что гостям в замке «Алый щит» всегда рады, а уж благородному рыцарю и даме его, да еще и «ельфу» так и подавно.

Через считанные секунды двор уже был полон народу. Кто-то уводил на конюшню лошадей, около десятка рослых, широкоплечих молодцев, среди которых Рон с удовлетворением узнал троих, принимавших вместе с бароном участие в той «охоте», образовали что-то вроде почетного караула.

– О, господа, как я рад вас видеть! – Голос барона бился о каменные стены замка. Великан с неожиданной грацией сбежал по ступеням, на которых слуги уже успели разложить ковровую дорожку, явно демонстрируя этим, что в замок пожаловали высокие гости. – Госпожа, позвольте помочь вам спуститься с коня… это же Лютня, моя старая знакомая, не так ли?

Волшебница, достаточно уверенно сидевшая в седле, чтобы нуждаться в помощи при спешивании, не могла отказать дружелюбному барону. Она протянула ему руку, и в то же мгновение была буквально выдернута из седла и с осторожностью, более подходящей вазе из тонкого стекла, бережно поставлена на камни, которыми был вымощен двор замка. Рон повел бровью, хотел было нахмуриться, но потом лишь рассмеялся – некое панибратство барона происходило от веселого, жизнерадостного характера, и ни о каких двусмысленностях здесь не могло быть и речи.

– Свирель рада вас видеть, барон, – улыбнулась сания, не удержавшись от шпильки. – И я рада, что вы нас не забыли…

– О госпожа Айрин, – ничуть не смутившись, расплылся в улыбке барон, – если я когда-нибудь забуду имя красивейшей из известных мне женщин… надеюсь, моя жена нас не слышит… я сочту, что мне пора на покой.

– Твоя жена слышит тебя, дорогой, – раздался за его спиной нежный голосок, – как слышит, наверное, все население замка. Добро пожаловать под своды «Алого щита», господа. Муж рассказал мне о вашей встрече, и я рада, что вы нашли время навестить нас.

Миловидная женщина, немногим старше Айрин, спускалась по лестнице. Длинное платье из бледно-зеленого шелка облегало изумительную фигуру. Впрочем, не могло скрыть, что через пару месяцев этот наряд ей придется сменить на более просторный – похоже, в замке ожидали прибавления семейства. Она была не столь красива, сколь мила – нежное лицо с чуть неправильными, но придающими ей особое очарование чертами, густые каштановые волосы, увенчанные тонкой диадемой, в которой только знаток геральдики смог бы опознать намек на баронскую корону. А главное – ее огромные зеленые глаза, без сомнения выдававшие ее предков, пусть и дальних, эльфов. И эти глаза смотрели на мужа с таким обожанием и нежностью, что Рону вдруг подумалось: а что может быть лучше для мужчины, чем присутствие рядом женщины, одаривающей его ТАКИМ взглядом.

– Прошу, др-рузья, прошу! – раскатистым эхом отлетал от стен голос барона. – Слуги займутся вашими лошадьми, и поверьте, они получат самый лучший уход по эту сторону Туманного хребта. Лошади – вторая моя страсть. После Охоты, конечно…

– А я? – невинно поинтересовалась хозяйка, явно привыкшая к подобным заявлениям, но по-прежнему находящая для себя радость в ожидании ответа. – А как же я, дорогой?

– А ты, любовь моя, не страсть. Ты – моя судьба. Ты моя жизнь! – расхохотался барон, подхватил супругу на руки и закружил ее по двору, соблюдая при этом, как отметил про себя Рон, достаточную осторожность. – Но простите, господа, я так обрадован вашим приездом, что совсем забыл о хороших манерах. Позвольте представить вам мою супругу свет моих очей, баронесса Лея. Дорогая, мужчины, что поч тили наш скромный замок своим визитом, не кто иные как Рон Сейшел, более известный под именем Черный Барс, и эльф Ильтар, прозванный Меченым. А также госпожа Айрин, Пламенная сания… и прямо-таки очаровательная девушка, не правда ли?

– Леди, для меня честь… – поклонился Рон.

– И для меня, леди, – склонился рядом Ильтар, склонился чуть больше, чем делал это перед кем-либо, кроме разве что перед Владычицей. – Ваша красота воистину под стать благородству и мужеству вашего супруга.

– Я тоже рада, господа, – мило улыбнулась баронесса, откидывая непослушные локоны. – Но прошу в дом, думаю, стол скоро будет накрыт. Вы, наверное, устали с дороги, а здесь у нас прямо из-под земли бьет горячий ключ, так что предлагаю вам заглянуть в отведенные для вас комнаты. И надеюсь вскоре снова вас увидеть.

Наслаждение от погружения в объемистый чан с горячей водой может понять только тот, кто целый день перед этим провел в седле. Айрин казалось, что в жизни нет и не может быть ничего более приятного – просто лежать в горячей, чуть пощипывающей кожу воде, и чувствовать, как усталость сменяется расслабленностью, как гудящие мышцы, не привыкшие к верховой езде на протяжении недели подряд, постепенно успокаиваются.

Покидать чан Айрин не хотелось, но она была вынуждена сделать это – нельзя же заставлять столь радушных хозяев слишком долго ждать. Стоило ей проявить свои намерения, как рядом, как по волшебству, возникла немолодая служанка с длинной полосой мягкой, явно дорогой ткани. Девушка позволила вытереть себя, а затем принялась задумчиво рыться в своей дорожной сумке, выражая сожаление по поводу недостающих нарядов.

Наконец она остановила свой выбор на одном из дорожных костюмов, на вид – наименее мятом. Айрин с тоской вспомнила свои платья, что остались в Лебединой башне, кто знает, может быть, и навсегда. Вздохнув, она принялась натягивать узкие замшевые брюки – вряд ли такой наряд подойдет для застолья, но в том, что мужчины будут с большим трудом отрывать взгляды от ее фигуры, Айрин ни секунды не сомневалась. И все же она была огорчена – могла бы и подумать о паре платьев, не так уж много места им нужно.

Позади раздалось осторожное покашливание. Сания обернулась – за ее спиной стояла служанка.

– Да?

– Госпожа, баронесса Лея распорядилась, если вы не побрезгуете… вот это платье, несомненно, будет вам впору. Не подумайте ничего такого, госпожа, оно новое, баронесса хотела бы сделать вам подарок.

Айрин перевела взгляд туда, куда указывал жест служанки. Платье, с легкой, нарочитой небрежностью брошенное на кровать, было потрясающе красивым. Темно-зеленая ткань, отделанная тонкой работы изумительными кружевами и зелеными же камнями… в первый момент Айрин решила было, что это цветное стекло – его делали гномы, продавая за довольно хорошие деньги. И лишь присмотревшись, поняла – это изумруды, настоящие драгоценные камни, пусть и небольшие, но так много!

– Оно… оно просто великолепно, но я не могу принять такой подарок! Его цена…

Служанка расплылась в широкой, доброжелательной улыбке:

– Баронесса так и знала, что вы это скажете. Не волнуйтесь, госпожа, барон и баронесса очень богаты. И они будут несказанно рады, если вы примете этот дар.

Какое-то мгновение Айрин хотела еще поспорить, но уже не сомневалась, что вряд ли устоит перед соблазном. И, прежде всего, перед соблазном показаться Рону в этом потрясающем наряде.

Когда она вышла в зал для приемов, оказалось, что все ждут только ее. Рон, похоже, потерял при виде девушки дар речи и просто ел ее глазами, хватая воздух вмиг пересохшими губами. Волшебница была польщена – Рон отнюдь не первый мужчина, терявший голову в ее присутствии, но он первый и единственный, чье отношение так много для нее значит.

Стол, казалось, прогибался от обилия блюд – у Айрин, последний раз более или менее прилично перекусившей вечером предыдущего дня, потекли слюнки от этого зрелища и от ароматов, витающих в воздухе.

– Баронесса, ваш подарок так прекрасен, я весьма тронута, но все же…

– Милая Айрин, давайте мы обойдемся без «но все же», хорошо? Поверьте, видеть радость на вашем лице и, – тут Лея озорно улыбнулась, – видеть выражение лица вашего спутника, это, знаете ли, самая лучшая награда. К тому же платье просто безумно вам идет. Мне всегда казалось, что сочетание зеленого и огненно-рыжего просто превосходно. Сегодня я в этом окончательно убедилась.

Даже при большом старании в голосе баронессы не удавалось обнаружить и намека на фальшь. Она и в самом деле искренне радовалась тому, что сделала подарок, доставивший гостье удовольствие. И при этом столь же искренне не задумывалась о цене этого подарка. Изумруды, одни из самых дорогих камней в Империи, ценились невероятно высоко. Конечно, камни, усыпавшие платье, были не столь хороши, как те, что вправлялись в серьги, кольца, браслеты и колье, но даже и они стоили баснословных денег. Похоже, в этом замке и правда жили люди более чем обеспеченные.

Айрин, которая весьма значительную часть своей жизни могла выбирать свой наряд лишь из двух, почти одинаковых, платьев, относилась к богатству с некоторой долей неловкости. Конечно, несколько пригоршней сокровищ, вынесенных из пещеры великого дракона, превратили ее из нищей девчонки, готовой взяться за любую работу, в волшебницу, знающую себе цену и уже не спешившую принимать первое предложение. А потом, стараниями отца, она и вовсе забыла, что чувствует человек, сжимающий в кулаке последнюю монету. Однако не такие уж и далекие воспоминания не давали ей относиться к золоту как к бесполезному хламу. Она знала ему цену. Здесь же все обстояло несколько иначе.

– Прошу к столу, господа, прошу к столу! – громогласно воззвал барон, двинувшись навстречу молодой волшебнице. – Сания, позвольте предложить вам руку… О, я рад бы предложить и сердце, но оно, к сожалению или к счастью, уже давно у меня похищено и, боюсь, навсегда.

– О, дорогой барон, – улыбнулась Айрин, – в наше смутное время верная рука друга – это самое ценное, что может иметь человек.

– Смутное? – чуть заметно нахмурился барон. – М-да… здесь, знаете ли, угол глухой, нового человека не каждый месяц-то и встретишь, новости доходят редко, да и доверять им иногда можно, лишь прищурив глаз. Но довольно об этом, не стоит портить себе удовольствие от пира. А вот позже, надеюсь, у нас найдется время немного побеседовать, не правда ли?

Гораздо позже, когда ужин напоминал о себе лишь тяжестью в желудке и чуть затрудненным дыханием, когда мужчины перешли от состояния «пить вино» к состоянию «смаковать вино», а женщины, уютно устроившись в глубоких мягких креслах, приступили к изучению достоинств редких в этих краях ируанских сладостей, дело дошло и до серьезного разговора.

Барон выглядел озабоченным, хотя и пытался держаться с уже привычной напускной бравадой. Но было видно, что за всеми этими ухмылками и немудреными шутками скрывается беспокойство – и не только за себя и свой замок. Держа в руках здоровенный, инкрустированный драгоценными камнями золотой кубок с вином, барон тяжело расхаживал по комнате. Пламя многочисленных свечей металось из стороны в сторону, и даже канделябры, казалось вздрагивали при каждом его шаге. Время от времени отхлебывая из кубка, барон делился тем, что давно уже, видимо, наболело. Рон мысленно отдал сэру Тоддту должное – на протяжении всего вечера пил он довольно мало.

– Слухи доходят самые препротивные, господа. Будто бы герцогиня Блед… вы ее знаете? Я как-то встречался с ее мужем, ныне покойным. Я ему не понравился, впрочем, он мне тоже. Одно время даже хотел на поединок его вызвать, но потом меня отговорили. Сказали, что это будет просто убийством. Покойный герцог, знаете ли, был дерьмом во всех смыслах. Но я отвлекся. Так вот, дошли до нас вести, что эта безутешная вдова начала чуть ли не настоящую войну. Поговаривают также, что среди ее приближенных есть темный маг, чуть ли не некромант. Я послал пяток доверенных людей, вот как раз вчера получил новые сведения. Армия герцогини движется к столице.

На этом месте Айрин позволила себе прервать хозяина, прекрасно понимая, что в данный момент они вряд ли услышат нечто такое, чего не знают.

Она принялась пересказывать барону события последних недель, не без удовольствия отмечая, как расширяются глаза сэра Тоддта, как бледнеет его супруга. Иногда она приходила к мысли, что находиться в гуще событий может быть не только смертельно опасно, но и очень интересно. И теперь, видя в глазах барона неприкрытую зависть, ничуть не жалела о том, что вновь оказалась втянутой в очередную авантюру. Кстати, в отличие от той, предыдущей, имеющей гораздо меньше шансов на успех.

Постепенно она выложила барону практически все – все то, что вряд ли сообщила бы кому-нибудь другому, по встречу Рона с великим драконом, например. Пересказывая этот его сон, Айрин вдруг поймала себя на мысли, что сама не понимает, зачем все это говорит. И все же не могла остановиться.

Рон же, в свою очередь, не произнес ни слова, о чем-то размышляя. Казалось, он и не прислушивается к разговору, вернее, к монологу Айрин – на какое-то время рыцарь даже закрыл глаза, то ли от усталости, то ли что-то сосредоточенно вспоминая. Ильтар же, напротив, все время старался что-то уточнить, добавить какие-то детали, часто малозначительные, в общем, всячески выражал стремление поучаствовать в рассказе.

Барон слушал затаив дыхание. Его супруга тоже выглядела заинтересованной, хотя, в отличие от мужа, ни разу не задала ни одного вопроса, только изредка что-то бормотала себе под нос, то ли выражая таким образом недоверие, то ли просто от привычки говорить сама с собой. Наконец, Айрин выдохлась, язык ее начал заплетаться. Ильтар, почувствовав возможность вклиниться в разговор, не замедлил этим воспользоваться. Он уже начал говорить о последних событиях, о встрече с Владычицей и о том, что обсуждалось на совете…

Рон внезапно напрягся. Всю сонливость как ветром сдуло – он выпрямился в кресле и бросил подозрительный взгляд на барона. Тот, впрочем, не замечал вокруг никого и ничего, буквально смотря в рот вещавшему эльфу – да и неудивительно, практически все, что говорил Ильтар, было откровением даже и для магистров школы Сан, а не то что для мелкопоместного дворянина.

Сейшел перевел взгляд на баронессу. Лея изобразила нарочито скучающий вид и принялась с повышенным интересом рассматривать свои ногти.

– Ильтар!

– Что, Рон?

– Ты уверен, что хочешь рассказывать и дальше?

– Да, это же важно, правда?

– Ильтар, ты правда уверен, что хочешь рассказать все?– Рон сделал паузу, а затем, поймав взгляд баронессы очень вежливо, но все же с заметным нажимом добавил:

– Я прошу вас, леди, дайте ему возможность ответить.

Баронесса вдруг залилась краской и, словно чего-то испугавшись, втянула голову в плечи. Сэр Тоддт, почувствовавший испуг своей супруги, бросил на Рона взгляд, в котором удивление и вопрос смешались с неодобрением и даже угрозой. Прежде чем Ильтар успел произнести слово, барон чуть изменившимся голосом поинтересовался:

– Что вы имеете в виду, сэр Сейшел? Извольте объясниться!

Рон упрямо молчал. Баронесса все больше сжималась в кресле, пока наконец рыцарь не уступил.

– Торна ради, баронесса, я не хотел вас пугать. Ну, допустим, все это было не более чем шутка. Но давайте на этом и закончим вечер исповедей, хорошо? Тем более что леди Айрин и Ильтар уже рассказали почти все. Кроме разве что некоторых мелочей, которые… ну просто не стоит о них говорить хотя бы из уважения к Светлой Королеве.

Баронесса несколько затравленно кивнула, ее ладошка неожиданно крепко сжала могучую кисть мужа, который был уже готов вскинуться на дыбы и броситься очертя голову на защиту своей половины. Ее рукопожатие разом остудило пыл барона, он провел рукой по лбу, смахивая непонятно почему выступившие капли пота, и тяжело рухнул в кресло:

– Надеюсь, мне все же объяснят, что здесь происходит?

Ильтар смотрел на людей, сидящих перед ним, слегка ошалевшим взглядом. Только что он сам, никем не понукаемый, чуть было не выложил все, что знал о пророчестве и последовавших за ним событиях. Точнее, как верно заметил Рон, он таки выложил почти все, что знал и что не успела рассказать Айрин. Молодая сания, уже понявшая, что произошло на самом деле, не знала куда деть глаза – уж встречаться взглядом с Роном, разумеется, ей было неохота. Она, сания Пламенного ордена, вот так попасться простейший, пусть и с редким мастерством исполненный трюк – такого она от себя не ожидала.

– Господа, это… это и в самом деле была шутка. Простите, но ваш рассказ был настолько увлекательным, что я не сдержалась. Это заклинание столь просто и всегда так легко мне удавалось. Поверьте, я и в мыслях не имела ничего дурного.

– О, Чар меня подери! – хлопнул себя по лбу Ильтар. – Как же я не почувствовал! Простейшее заклинание истины… даже ребенок знает, как от него защититься.

– Отнюдь не простое, друг Ильтар, – сухо усмехнулась Айрин. – Тонкое, да еще смешанное с элементами заклинания покоя, благодаря которому тебя ничуть не взволновала твоя же собственная откровенность. Баронесса, у вас несомненный талант. А стены школы Сан вам, случайно, не знакомы?

– Знакомы… – потупилась Лея. – Но мне сказали, что Дар мой так мал, что мне никогда не подняться выше ученика. Я могла бы остаться в школе, но… но я встретила Хэла.

Она бросила в сторону мужа взгляд, полный такой любви и нежности, что Рон почувствовал, как все его возмущение этим не вполне корректным поступком баронессы тает, как утренний туман. Пожалуй, эта женщина и впрямь не держала на сердце никаких недобрых намерений. Видимо, Айрин почувствовала что-то похожее, во всяком случае, она снова улыбнулась, и улыбка эта, адресованная Лее, была откровенно дружеской. Сейшел, надеясь, что этого никто не заметил, с облегчением перевел дух. Хотя Айрин и можно было с полным основанием назвать самой милой и очаровательной из всех женщин, с которыми ему приходилось когда-либо иметь дело, но уж что-что, а вспыльчивость Пламенных магов вошла в поговорку.

– Раз уж так получилось, – все еще хмурясь, пробормотал барон, – то, может быть, теперь обсудим, чем мы с Леей сможем вам помочь? Куда вы планировали держать путь?

– Последний раз Серого Паладина видели неподалеку от деревушки Серебряный Бор. Он куда-то спешил.

– Спешил? – удивился Тоддт. – Я всегда думал, что Серый подобен духу, что всегда появляется в нужном месте и в нужное время.

– Отнюдь нет, – пожала плечами Айрин. – Серый Паладин – порождение магии, но сам по себе к магии никакого отношения не имеет. То есть его меч, доспехи и тот факт, что он находится среди людей, есть явления магические. Однако сам он не волшебник и не может применять заклятия – никакие. Единственная его способность, объяснить которую пока невозможно, это то, что он чувствует вампиров, нежить и прочие порождения зла за много лиг, и неизменно устремляется туда. Но, хотя он не испытывает усталости и не нуждается во сне, передвигается он не быстрее верхового. Немало случаев, когда Серый не успевал. Еще он каким-то образом чувствует, насколько велика опасность – схватки с одиночным вампиром или парой бродячих трупов его обычно не привлекают, разве что он оказывается совсем рядом.

– Прошу прощения, Айрин, – Ильтар, кожа которого сейчас больше обычного отливала зеленью, что соответствовало покрасневшему от стыда человеку, встрял в разговор. – Кое-что из того, что ты говоришь, мне неизвестно. Откуда ты так много знаешь о Сером Паладине? Или тебе в своих странствиях приходилось сталкиваться с ним?

– Увы, нет.

– А мне доводилось однажды сражаться с ним плечом к плечу. Это жуткое зрелище, его меч рассекал даже сталь, а доспехи казались несокрушимыми. Он был весь наполнен магией и, как мне кажется, обладал куда большим могуществом, чем можно судить по твоим словам.

– И все же права я, Ильтар. В тот раз… Ходили слухи, что в тех краях видели Серого Паладина, а я не раз слышала, что он появляется лишь там, где особая нужда в его силе. Я пересмотрела все записи и собрала все, что можно найти о Паладине. Мне и самой очень жаль, но магии в нем не больше, чем в тех заклятиях, что наложены на его оружие и броню.

– Позвольте прервать ваш спор, – барон Тоддт примирительно поднял руки. – Я понимаю, что благородный эльф и сания способны обсуждать эту тему до утра, которое, кажется, скоро наступит. Хочу сказать, что Серебряный Бор не так уж и далеко отсюда. И там, кстати, живет мой старинный приятель, барон Йож де Тарфакс, мы с ним получили рыцарские шпоры в одной и той же битве. Думаю, вам вполне может пригодиться помощь его лесничих, не правда ли?

– Это отличная мысль, дорогой барон, – обрадовался Рон. – Вы правы, помощь лесничих, хорошо знающих округу, может оказаться весьма полезной. Я буду признателен, если рекомендательное письмо к…

– Простите, сэр Сейшел, но я имел в виду отнюдь не письмо. Признаться, я столь же не великий мастер писать, сколь и красиво говорить. Поэтому я сочту своим долгом лично сопроводить вас в те края и высказать барону де Тарфаксу то, что вы желали бы видеть написанным на пергаменте.

Рон бросил взгляд на своих спутников. Айрин, похоже, была совсем не прочь принять барона в число спутников, пусть и на небольшой отрезок пути. Ильтар, напротив, был явно не в духе, хотя причиной этому, видимо, были воспоминания о наложенных на него чарах. Принимая участие в разного рода авантюрах, эльф не мог не понимать, что спутник, ловкий в обращении с оружием, да еще и имеющий за своей спиной десяток лихих рубак (а кто сомневается в том, что барон возьмет в дорогу кого-то из своих молодцов?), никак не будет лишним в случае драки. Рону же барон понравился с самого начала. Поэтому он улыбнулся и кивнул.

– Мы рады будем вашему обществу, барон, и примите мою искреннюю благодарность за вашу помощь. Завтра на рассвете мы отправляемся. А сейчас прошу простить, но мне кажется, Айрин необходимо отдохнуть, да и все мы нуждаемся в паре часов хорошего сна…