Текст книги "Трон Торна"
Автор книги: Дмитрий Воронин
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)
Внезапно фигура, закутанная в плащ, дернула поводья коня. Лошадь, может, и обеспокоенная сущностью своего всадника, все же послушно двинулась вперед, вынося его почти к самому берегу реки. Берг, выпростав из-под плаща руки, забормотал заклинания, одновременно совершая сложные, но красивые в своей законченности и отточенности движения. Наконец он выбросил скрюченные пальцы вперед, с его языка слетели последние звуки формулы… Что-то похожее на рой снежинок устремилось к реке…
Первая льдинка, появившаяся на поверхности воды, была тут же увлечена потоком, но к ней добавились другие, еще, еще… Лед стремительно распространялся вверх и вниз по течению, захватывая все большее пространство. И вот Луанда оказалась скована ледяным панцирем. А спустя несколько мгновений на лед ступили первые бойцы герцогини, ступили спокойно и уверенно, ничуть не сомневаясь в прочности ледяного панциря. Кто-то поскользнулся и упал, кто-то споткнулся об упавшего и завалился рядом… но основная масса, все ускоряя шаг, стремительно двигалась к противоположному берегу, где смешавшаяся толпа ратников добивала уцелевших зомби. А над головами наступающих все также свистели стрелы, собирая свою кровавую жатву.
Тяжелый камень, выпущенный из катапульты, с силой ударился о лед. Пробей он ледяную корку, и тогда, может, весь импровизированный мост, порожденный магией некроманта, не выдержал бы… во всяком случае, именно на это надеялись те, кто сейчас орудовал у неуклюжих осадных орудий. Увы, этим надеждам не суждено было сбыться – лишь веер ледяных крошек брызнул во все стороны в месте падения метательного снаряда… и больше ничего. Еще один камень смел пятерых воинов: трое так и остались лежать неподвижно, один сумел подняться, его левая рука висела плетью, но это, похоже, ничуть не отбило у него охоту участвовать в атаке. Еще один ползком, волоча за собой сломанную ногу, пытался двигаться к берегу, где уже столкнулись первые из перешедших реку солдат герцогини и ошарашенные гвардейцы, еще недавно чувствовавшие себя хозяевами положения.
Примерно с полчаса шла отчаянная рубка. Зомби, иссеченные в капусту, уже не мешали арбалетчикам выполнять свою работу… правда, способных на это осталось не так много. К тому же наступающие и обороняющиеся смешались так, что даже опытный стрелок, спуская тетиву, не был до конца уверен, кому именно достанется тяжелый железный болт, легко пробивающий даже рыцарские латы, – врагу или своему же товарищу. Это не значило, конечно, что арбалетчики бросили свое громоздкое оружие и ринулись врукопашную – им платили не за это. Уцелевшие стрелки просто присоединились к группе телохранителей лордов. Древлину и его соратникам следовало отдать должное – у них хватило ума не бросаться, размахивая мечами, в гущу схватки.
К исходу этого получаса стало ясно, что умение берет верх над тупой готовностью погибать. Опытные бойцы соединенной армии сумели переломить ход боя, все увереннее тесня плохо обученных и разномастно вооруженных солдат Теи. Те же, в свою очередь, не испытывали страха перед гибелью и не думали об отступлении или бегстве, продолжая умирать под копьями и мечами и лишь изредка получая шанс захватить с собой в мир иной кого-нибудь из про-тивников.
– Мы проигрываем битву, Советник! – Хатвик осадил взмыленную лошадь возле невозмутимо сидящего в седле Берга.
Герцогиня запретила своему капитану лезть в схватку, однако Хатвик находился уже на той стадии, когда мог наплевать и на приказ, и на возможное последующее недовольство Теи. Даже зная, чем обычно такое неудовольствие заканчивалось.
– У нас есть еще резервы, сейчас самое время, Советник!
Берг с удовлетворением отметил, что этот капитан, возомнивший себя великим полководцем, все же не догадался отдать приказ о введении в бой резервов армии герцогини. Их Магистр намеревался сохранить любой ценой.
– Да, вы правы, капитан… – вольно или невольно, этой фразой Берг подчеркнул, что Хатвик всего лишь командовал личной охраной герцогини, не более того. – Да, сейчас самое время вмешаться…
– Позвольте отдать приказ кавалерии, Советник!
– О нет, я имел в виду не это… а теперь помолчите, любезный, мне нужно сосредоточиться. Я буду признателен, если вы не станете мне мешать.
Оскорбленный капитан резко дернул поводья, заставляя своего коня отступить назад. Берг больше не обращал на него внимания, занятый подготовкой к произнесению заклинания. Это было… нет, это заклинание должно было стать венцом некромантии, шедевром, не доступным никому из его собратьев. Итоги этой битвы были предрешены, но совсем не в том виде, как это представлялось стоящим на холме лордам, уже готовым праздновать победу, или даже Хатвику, столь же готовому к поражению.
Пехота соединенной армии наконец сумела восстановить свой строй и теперь шаг за шагом теснила толпу солдат герцогини. Те по-прежнему не испытывали страха, но удары копий и мечей отбрасывали их назад в буквальном смысле слова и сапоги гвардейцев уже ступали не на землю, а на тела павших, заполнившие весь берег. Почти шеститысячная армия герцогини, вступившая в битву с меньшей армией противника, уменьшилась на три четверти… правда, около тысячи бойцов еще не вступали в битву. От тех же, что перешли реку по льду, осталось совсем немного – и теперь гвардейцы получили к своей выучке еще и численное превосходство.
Сержант Сток принял на щит неловкий, но довольно сильный удар меча, и привычным движением воткнул свой клинок противнику между ребер. Эта битва многому научила сержанта – например, тому, что, отвлекшись после такого хорошего удара, можно запросто остаться без головы. Эти дьяволы в людском обличье, как ему казалось, совершенно не чувствовали боли, и рана, которая уложила бы любого на месте, для этих тварей была далеко не так страшна. Поэтому сержант, воспользовавшись моментом, тут же ударил мужика, получившего ужасную дыру в груди, вторично, в горло, почти отделив голову от плеч. Громоздкое тело еще мгновение стояло на ногах, а затем тяжело рухнуло на землю, сразу же смешавшись с грудой других. Отвоеван еще один шаг… и сержант качнулся вперед, уставшей рукой поднимая меч.
Да, рука устала… Он уже не тот, что был тридцатью годами раньше, когда еще сопливым пареньком впервые перешагнул порог казармы. Хотя нет… тогда он был еще хуже, чем сейчас. Меч держал что лопату… из лука мог попасть разве что в сарай, да и то если стоял рядом. С тех пор прошло много лет… и он не зря получил сержантские нашивки – самое большее, на что вообще может рассчитывать человек низкого происхождения.
Мысли текли легко, руки делали свою работу, не мешая думать. Это когда противник крут, надо сосредоточиться и не отвлекаться ни на что, а так, с этими увальнями – руки сами знают, когда нанести удар, а когда прикрыться помятым щитом. Тяжелый меч Стока снес башку еще одному противнику, симпатичной девахе – ее волосы, когда-то наверняка пышные и красивые, были грубо обрезаны почти под корень. Мысль о том, что он только что убил молодую красивую женщину, сержанта нисколько не волновала – в бою все равны. Не он – так его.
Он вырос до звания сержанта потому, что не рассуждал о смысле той или иной драки. Он делал свою работу – и хорошо делал. Конечно, бывали случаи, когда какой-нибудь лорд по пьяни или за что-то там в благодарность хлопал мечом по плечу простого солдата, возводя его в рыцари и тем самым давая шанс начать новый бла-ародный род. Как правило, этих новоявленных рыцарей убивали в первой же стычке – очень уж они стремились доказать всем и каждому, что пояс и шпоры получили не зря.
Сержант Сток никогда особо не рассчитывал на рыцарские регалии… Толика золотых монет, домик у речки на старости лет, да под стать ему молодуха, чтобы вела хозяйство и согревала постель холодными вечерами. И чтобы гудел огонь в печке, а на столе стоял добрый бочонок с пивом – что еще нужно старому солдату.
Сток лишний раз помянул Чара вместе с его ледяными пещерами – и ведь хотел уйти на покой, еще в прошлом году хотел. Так нет, как услышал предложение лорда о прибавке в пяток золотых, так уши и развесил. Да и то деньги хорошие, даже и для иного благородного, а не только для солдата. И вот теперь рубись тут с этими тварями, что так на людей похожи…
Сержанту пока везло. Хотя сегодня немало его приятелей отправились в Торновы хоромы, на свой последний пир, сам он еще не получил ни царапины. Только устал как собака, да и кто бы не устал? Обычно ведь как? Нападут – отойдут, снова нападут, опять отхлынут, как прибой морской… А за эти промежутки и отдохнуть можно, и парой слов с друзьями-приятелями перекинуться, и тех, с кем уже не поговоришь, помянуть. Эти же атаковали непрерывно, без страха и усталости… почти как те зомби, что первыми были. Только те-то еще хуже, их и не убьешь просто так, стрелы и копья им что зубочистки, только ежели в топоры взять али мечом изрубить в гуляш – да он ого-го сколько этих мертвяков порубил сегодня, вот только руки устали… Да, стар он уже для этой работы.
Рядом упал Кривой… Сержант грязно выругался, стараясь дотянуться кончиком меча до твари, что срезала его старого приятеля. Хотя он не раз говорил Кривому, что пора бы тому на покой… все же в свалке один глаз не то что два. А ведь и прав оказался Сток, вишь, не углядел Кривой опасности, не углядел… может, потому он, Сток, и сержант, что предусмотрителен, а Кривой выше простого гвардейца так и не поднялся… да и не поднимется уже.
А тварей этих осталось всего ничего… сквозь их ряды низкорослый сержант уже видел реку и другой берег. Непохоже, чтобы у них еще остались солдаты, а значит, скоро и битве конец. Только бы не сплоховать, не сглупить напоследок… Он ловко чиркнул мечом вдоль древка обычных крестьянских вил, нацелившихся ему в живот, одновременно уворачиваясь от трех тонких стальных жал. Меч начисто обрубил пальцы мужика, что держал вилы – какой из него, к Чару, солдат, он и оружие-то свое, при надлежащем обращении довольно опасное, держит так, словно сено раскидывать собирается. А вилы-то не из дешевых, кстати, железные, это вам не деревяшка какая-нибудь.
Мужик попытался орудовать вилами одной рукой, но ничего хорошего из этого, ясное дело, не вышло. Сержант переступил через очередной труп и вдруг понял, что битва почти утихла. Лишь местами «гвардейцы добивали уцелевших тварей, а некоторые просто оперлись на древки копий, а то и сели на кучу покойников и, пользуясь возможностью, отдыхали. В конце концов, команды переходить реку пока вроде не было, значит, можно и дух перевести. Дело доброе… Сток тяжело опустился на груду тел, даже не посмотрев, чтобы крови не было. Он и так весь в крови… слава Торну, в чужой.
А на другом берегу одинокий всадник в темном плаще странно махал руками и вроде бы даже что-то выкрикивал. Может, угрожал? Все равно слышно не было…
Сержант почувствовал шевеление… возможно, кто-то из тех, что валом сейчас лежат на пропитанной кровью земле, еще жив. Наверное, можно было бы встать да позвать кого-нибудь из лекарей. Да только зачем? Все равно твари эти – уже не люди. Вылечишь такого, а он, глядишь, лекаря-то и прирежет.
Толчок бросил сержанта на колени. Уже падая, тот исхитрился развернуться лицом к опасности – все его существо, весь боевой опыт завопили об угрозе. И рука, привычно сжимающая меч, приготовилась встретить нападение.
А оно не замедлило произойти. Только вот именно сейчас, впервые в своей солдатской жизни, сержант почувствовал страх… да нет, животный ужас, смешавшийся с осознанием двух простых вещей. Первая – этого не может быть, но это есть. И вторая – это все.
Тела, изрубленные мечами, пронзенные копьями, некоторые с обрубленными руками или вспоротыми животами, шевелились, вставали на карачки, а затем поднимались во весь рост, сжимая в руках, у кого уцелели, оружие… Незрячие глаза искали противника – и находили его. Понимая всю бессмысленность сопротивления, понимая, что этот бой – последний, сержант прыгнул вперед, делая долгий, сильный размах мечом. Острое, немного выщербленное лезвие не подвело – с чмоканьем перерублены шейные позвонки, и голова восставшего зомби катится куда-то под ноги… Только вот голова-то для зомби не главное. Главное – руки, которые сейчас, лишившись помощи глаз, размахивают оружием бесцельно, то попадая по другим таким же мертвецам, то наталкиваясь на умело поставленный блок.
Про зомби сержант слышал не раз. Говаривали, что тело «восставшего» умеет лишь то, что умело при жизни. Мол, ежели был покойничек кузнецом, так и в новой «жизни» не разучится молотом махать… правда, жар горна сведет его в могилу окончательно очень быстро. А вот воин из него, ежели меча при жизни в руках не держал, будет никакой.
А эти были при жизни воинами. Не все, конечно, те, кого порубили гвардейцы, как были паршивыми бойцами, так ими и остались, только вот живучести у них прибавилось. А вот другие… Теперь среди гвардейцев двигались фигуры, одетые в ту же форму, заляпанную кровью. Теперь их мечи, направляемые незабытым умением, искали сердца тех, кто еще был жив. Искали – и находили.
Сток отмахивался мечом от наседающих зомби, даже не надеясь продать жизнь подороже. Да и что в том толку – ну захватит он с собой десяток ходячих мертвецов, так они от жары сами развалятся через недельку. Нет, сейчас надо иначе… И он отчаянно прорубал себе дорогу к холму, на котором каменными изваяниями застыли лорды. Служба солдатская такая – погибать за господина, а цель – она значения не имеет. Сейчас же у него была цель. Пробиться, привести с собой хотя бы полсотни… хотя бы десяток бойцов, что тяжело дышат за его спиной. Чтобы встать стеной у того холма, чтобы дать возможность остаткам армии, уцелевшим арбалетчикам и самим лордам уйти.
С треском лопнул кожаный ремень, и щит, измятый, но уцелевший, соскользнул с руки и грохнулся на землю. Что ж, обойдемся…
Сержант перехватил меч, с каждым мгновением становившийся все более неподъемным, двумя руками и нанес следующий удар. Впереди замаячила фигура, до боли знакомая – и эта фигура уверенно, хотя и не слишком проворно, отбила клинок Стока в сторону. Сержант на мгновение замедлил шаг, вгляделся…
– О, Кривой? Что ж это ты, брат?
Слова в бою всегда лишние, если только это не боевой клич, призванный вселить уверенность в сердца своих и страх – в души врагов. У сержанта был шанс – ударить еще и еще… но он упустил его. Что-то тяжелое врезалось ему в голову, все завертелось перед глазами, и он упал ничком, прямо в кровавую кашу, в которую превратилась земля…
– Это была тяжелая битва, не правда ли, Советник? – Герцогиня Тея, сморщив носик, смотрела, как зомби разносят тела убитых. Большая часть павших еще вполне годилась для активации, их укладывали отдельно, более или менее аккуратно, других же, изрубленных чуть не в куски, просто сваливали в кучу – позже их сожгут.
Отдельно, сбившись в плотную массу, стояли пленные. Не так много, как хотелось бы, но и немало, сотни четыре, а то и пять. Это в основном были те, кого удалось оглушить или ранить не настолько серьезно, чтобы убить на месте Сейчас эту мрачную толпу охраняли свежие, не принимавшие участия в битве силы из гвардии Теи, и лучшие из зачарованных. Впрочем, они же были и лучшими, и худшими одновременно – все остальные, брошенные Магистром на штурм рядов соединенной армии, теперь либо были безнадежно мертвы, либо начали новую, хоть и непродолжительную, «жизнь» в виде разлагающихся, но способных действовать ходячих мертвецов.
– Я бы так не сказал, – ответил Магистр. – Исход был предрешен. Но вы увидели, что может сделать обученная армия против толпы бывших крестьян, даже если эта толпа превосходит армию размерами.
– Да, Советник, это зрелище было весьма убедительным, – криво усмехнулась Тея, всем своим видом выражая неудовольствие. В ее голосе сквозила насмешка и презрение. – Я только не могу понять, вы положили на этой переправе практически всю нашу армию только для того, чтобы произвести на меня впечатление? Или у вас, Советник, были иные побуждения?
Магистр резко повернулся и уставился на Тею своим неприятным, немигающим взглядом. По спине герцогини пробежала волна холода. Даже несмотря на то, что страшное лицо Советника, как обычно, не выражало никаких эмоций, она не могла не понять, что он взбешен. Секунда проходила за секундой, пока Тея наконец не осознала свою ошибку – она, женщина, разбирающаяся в вопросах войны более чем слабо, посмела усомниться в решениях Советника Берга… решениях, которые до сих пор себя оправдывали. Герцогиня почувствовала, как краска стыда и раскаяния заливает ее щеки. Жар на лице она сочла именно стыдом – хотя вряд ли когда-либо в жизни она чувствовала себя столь виноватой.
– П…простите, Советник… я не подумала… Поймите, я и в самом деле мало знаю о войне… и так нуждаюсь в ваших мудрых советах. Я… я не хотела вас обидеть…
– Пустое, миледи, – Магистр расслабился. Явно он был доволен, что им удалось избежать стычки, да еще и здесь, на виду у всей ее свиты. Тея очень надеялась, что он простит ее неосторожные слова, ведь только он, Советник, сможет привести ее к императорскому трону, только у него хватит на это сил и мудрости. – Я понимаю, сегодня был тяжелый день. Разумеется, я объясню. Численность смердов мы вос становим быстро, места эти более многолюдны, чем герцогство Блед. В полусотне лиг отсюда есть небольшой городок… то есть по местным меркам он небольшой, нам же он предоставит по крайней мере шесть тысяч солдат. Самое главное, что серьезного сопротивления нам здесь теперь не окажут, поскольку и на этой земле, и в двух соседних уделах почти не осталось армий. Все, что было – теперь либо принадлежит нам, либо… вскорости сгорит вон на том костре.
– Каковы наши дальнейшие действия? – Тея задала вопрос со всем возможным почтением. Пожалуй, еще месяц назад ей и в голову не могло прийти прибегнуть в разговоре с кем-либо к такому тону… ну разве что с Императором.
– Собирать армию. Теперь, после замороженной реки и заживо вставших трупов, ко мне отнесутся со всей серьезностью. Но им еще надо многое обдумать, принять решения, собрать силы… Его величество Шедар Третий не любит быстрых решений, а значит, пойдут длительные разговоры с его советниками, магами, военачальниками. Все это нам на руку. За то время, что нам отпущено, необходимо подготовиться к бою.
– А хватит этого времени?
Магистр бросил на нее долгий взгляд, как будто сам не знал ответа на этот вопрос. А может, и в самом деле не знал… хотя Тея была убеждена, что мудрость Советника позволяет ему заранее знать и предугадывать абсолютно все.
Несколько показавшихся бесконечными мгновений он не отводил от ее лица немигающего взгляда, затем коротко кивнул:
– Хватит.
Глава 9
Владычица Этуаль. Вечный Лес
– Мы могли бы двигаться гораздо быстрее, – недовольно заметила Айрин, с явным неодобрением бросая взгляд на неспешно движущуюся процессию.
Три всадника, три вьючных лошади. Особой необходимости в лишних животных вроде бы и не было, но Айрин настояла на том, чтобы опустошить свою конюшню. Рон пытался было возражать, утверждая, что возня с этими лошадками их только задержит, но Ильтар неожиданно принял сторону молодой волшебницы.
– Я, конечно, понимаю, что дело, за которое вы готовы взяться, святое, но пойми, Рон, вам понадобятся припасы. Никто не знает, куда заведет вас дорога. Еда, снаряжение… все это легко купить, да и эльфы снабдят кое-чем. Но вот лошади… Если то, что мы видели в шаре – истина, тогда сейчас по всей Империи начнется мобилизация. А это, кроме всего прочего, означает, что мало-мальски приличную лошадь будет просто не достать.
– А эльфы?
– А они своих коней не дадут никогда и никому, причем независимо от того, для чего кони могут понадобиться. Это… ну, мне сложно объяснить. Просто поверь на слово, ладно?
Рон поверил. И теперь они тащились лишь немногим быстрее среднего обоза, поскольку лошади были приучены ходить под седлом, а не таскать поклажу, хоть и небольшую, и пуститься в галоп было никак невозможно.
Хотя нельзя сказать, чтобы его это не устраивало. Только Айрин нервничала, а Рон с Ильтаром откровенно наслаждались неспешным путешествием. Как-то так получалось, что обычно любая поездка постепенно превращалась в дикую скачку, когда от твоей быстроты зависит слишком многое, если не все. А вот так, спокойно, проехаться по древнему лесу, пусть и не эльфийскому, но, на взгляд Рона, не менее красивому – такое удовольствие выпадало нечасто. Конечно, они спешили, по крайней мере мысленно – но он сомневался, что время так уж поджимает. Как бы там ни было, некромант еще не достиг своей цели, даже не приблизился к ней. Сейшел слишком хорошо знал, какую силу представляют собой имперские гвардейцы даже без поддержки боевых магов. А поддержка эта имела место почти всегда. В конце концов, Пламенные – боевой клан, и блюсти репутацию им просто необходимо. Они ее и блюли при каждом удобном случае, отчего их уважали и, что там говорить, откровенно побаивались все – от обитателя крестьянской лачуги до владетеля герцогского замка.
– Вы плететесь, как черепахи, – снова возмущенно фыркнула Айрин, явно намереваясь пришпорить коня и умчаться вперед, по старой, заросшей травой дороге, петлявшей среди вековых деревьев.
– Сания, простите, но я лучше знаю эту дорогу, – до приторности вежливо заметил эльф, ничуть не ускоряя шага своего жеребца. – Если сейчас сменим аллюр, то прибудем в ближайший городок еще засветло…
– Разве ж это плохо?
– Это бессмысленно, – улыбнулся он. – Нам все равно там ночевать. Какая разница, доберемся мы туда часом раньше или часом позже? А вот лишний раз утомлять лошадей не стоит, они нам еще послужат.
– Как хотите… – дернула плечом волшебница. – А я поехала вперед… Мне кажется, моя Свирель, – она похлопала лошадь по шее, – больше устает, когда вот так, как сейчас, едва переставляет ноги. Она создана для быстроты!
С этими словами девушка умчалась. Рон проводил взглядом развевающиеся рыжие волосы прекрасной наездницы и вздохнул.
– Да уж, тяжело тебе будет, – заметил эльф.
– Что ты имеешь в виду?
– С такой женой скучать не придется…
– С женой? Брось, Ильтар, я…
– Пойми меня правильно, Рон, у тебя с позапрошлой ночи на лице написано такое счастливое выражение, что только слепой бы не увидел.
– Счастье… да, пожалуй, но… Ильтар, между нами пропасть. Как бы я ни мечтал об этом, но…
– Рон, позволь мне сказать несколько слов. Я прожил в этом мире гораздо, гораздо больше, чем ты и она, вместе взятые. И большую часть жизни я находился среди вас, людей, держал глаза и уши раскрытыми и многое из того, что вы не желаете видеть и слышать, буквально впитывал в себя. Возможно, только мы, нелюди, как вы нас называете, можем в полной мере понять это странное существо человека. Возможно, потому, что сами себя понять вы категорически отказываетесь.
Эльф некоторое время молчал, Рон тоже не встревал ответными репликами. Ему было и в самом деле интересно услышать, что скажет эльф. Как-то уж так повелось, что среди людей всегда находились шибко умные головы, которые брали на себя смелость судить о поступках других народов, совершенно не стараясь внимательно присмотреться к своему народу. И суждения эти, построенные либо на собственном ничтожном опыте, либо на недостоверных и часто непроверяемых свидетельствах так называемых очевидцев, были весьма поверхностными, хотя, как правило, достаточно претенциозными. Эльфы же, за счет невероятно долгой жизни, могли позволить себе выносить суждения на основании только собственного опыта, и к этому стоило прислушаться.
– Самая большая ваша беда, Рон, в том, что вы не умеете жить просто. Мало вам постоянных войн, неурожаев, болезней… всего того, что вам, людям, в отличие от других народов, отпущено в полной мере, так еще и во всем остальном вы создаете себе массу проблем. Что есть благородная кровь? У лорда она такого же цвета, как и у последнего холопа, работающего на его полях. Если взять новорожденного младенца и воспитать его в благородной семье…
– Ты не прав, Ильтар, благородная кровь…
– Да нет никакой благородной или неблагородной крови, Рон! Я бы даже сказал больше, ребенок из крестьянской семьи зачастую куда здоровее, чем его сверстник из семьи лорда. По крайней мере потому, что им, смердам, не надо думать о том, как бы случайно не «разбавить» эту самую голубую кровь. Ты знаешь, кем нередко приходится супруга герцогу или принцу крови?
– Что значит, «кем»? Супругой, разумеется.
– Да. А бывает еще – сестрой. Или племянницей. Не родной, конечно, до этого вы еще не дошли, но кузиной очень часто. Могут ли родиться полноценные дети от этого брака? Могут, конечно, но не каждый раз. Поэтому среди знати так много не слишком здоровых… хотя с нашей, эльфийской, точки зрения, среди вас, людей, здоровых вообще – единицы.
– Ну хорошо, допустим, ты прав. И что?
– Да ничего. Просто все эти условности, равенство или неравенство… вы все это придумали, лелеете старые как мир предрассудки… и создаете преграду своему же собственному счастью.
– Можно подумать, у вас все иначе.
– У нас иначе, – серьезно кивнул эльф. – Если двое хотят быть вместе, то ничто им не помешает.
– Так-таки и ничто? – скептически ухмыльнулся Рон. – Как я слышал, среди вас тоже есть и знать, и простолюдины… или я должен сказать: простоэльфийцы?
– Вот видишь, ты даже слова подобрать не можешь,рассмеялся Ильтар. – На самом деле знать у нас, конечно, есть. Но знать эта – не по крови, а по заслугам. И если двое любят друг друга, то совершенно не важно, какое они занимают положение. И вы можете поступать так же, презрев условности и эти глупые разглагольствования о положении. Попроси ее руки… не у ее отца, у нее самой – ты же не можешь не чувствовать, что она и сама хочет того же. Попроси. Поверь, можно жить без этих предрассудков, они выдуманы вами, нигде, ни у кого больше нет ничего подобного.
– Не верю. Такого не может быть. А если простой стрелок попросит руки… ну, прости и не воспринимай это как кощунство, самой Владычицы? Это что, тоже не будет препятствием?
По лицу Ильтара пробежала тень. Он отвернулся и тихо прошептал:
– Нет. Не будет…
Где-то впереди вдруг протрубил рог. Протяжно, жалобно, тревожно… и вдруг звук резко оборвался. Этот вой Рон мог бы узнать из тысячи похожих. Как и некоторые другие предметы из снаряжения Айрин, этот рог имел магические свойства. Например, интересную особенность – по-настоящему слышали его только те, кому это было позволено. Рону и Ильтару было "позволено" – Айрин позаботилась об этом в самом начале пути. Для любого другого – человека ли, эльфа или гнома, звучание рога ничуть не отличалось от другого, похожего – но те, для кого он звучал, услышали бы его и за десяток лиг.
Рон всадил шпоры в бока своего коня, и тот немедленно перешел в галоп. Рыцарь даже не оглянулся, чтобы узнать, следует ли за ним Ильтар, он просто не сомневался в этом. Рог звал на помощь, Рон чувствовал это, и поэтому сейчас мчался вперед так быстро, как никогда ранее – может быть потому, что теперь от его быстроты зависело нечто большее, чем его собственная безопасность. А оттуда, откуда недавно раздался призывный вопль, теперь ощутимо несло дымом.
Бешеная скачка продолжалась недолго. Несколько мгновений, и он уже вылетел на нужный поворот. Но он опоздал… здесь не было Айрин, не было ее коня… только плащ, голубой, с изящной золотой вышивкой, нелепо повисший на ветке дерева, да рог, расколотый странной, неряшливой, чуть кривоватой стрелой. Было здесь и кое-что еще: три скомканных, обугленных трупа, изуродованные огнем до неузнаваемости… и все же не настолько, чтобы опытный глаз воина не мог определить, кому при жизни принадлежали эти скорчившиеся тела. Возможно, кто-то из них и пустил стрелу…
Он знал, кто пользуется такими стрелами.
Рядом осадил своего жеребца Ильтар. Мгновенно окинув взглядом окрестности, он коротко бросил:
– Засада, орки.
– Они. Ты можешь увидеть, куда они ушли?
– Увидеть не могу… но узнаю.
Ильтар бросил короткое заклинание. Казалось, порыв ветра качнул ветви деревьев, заставил их склониться перед волей эльфа. Хотя нет, ветви не склонились, они странно изогнулись, как будто указывая куда-то в глубь леса.
– Вперед! – бросил Ильтар, пришпоривая коня.
Скачка по заросшей дороге была опасной, теперь же, среди деревьев, это было форменным безумием. По крайней мере так поначалу казалось Рону. Однако очень быстро он понял, что ни одна ветка не пытается зацепить ни его, ни Ильтара – напротив, стоило кому-то из них неосторожно распрямиться в седле, как даже толстые, старые сучья, казавшиеся безнадежно засохшими и мертвыми, старались изогнуться, чуть не ломая самое себя, лишь бы не помешать погоне.
– Они далеко не уйдут! – хрипло прокричал Ильтар, склоняясь к шее коня. – Лес не даст им уйти.
Много позже Рон долго думал о том, что скрывалось за этими словами Ильтара. И чем больше он размышлял, тем больше и больше понимал причины, по которым никто еще не пытался завоевать Вечный лес. А если и пытался, то попытки эти заканчивались плачевно. Конечно, здесь деревья и кусты не слушались магии эльфа так, как подчинялся ему родной лес, к тому же вряд ли Ильтар был мастером-магом, скорее просто одним из тех, кому по роду службы приходилось изредка поднимать природу для собственной защиты. Зримо представлялось, как встречная ветвь вдруг становится копьем, норовя выбить глаз или сбросить с седла, как кусты превращаются в ловушку, стремясь опутать ноги и свалить наземь. Против такой преграды, когда каждый зеленый лист – твой враг, не поможет ни меч, ни копье… ни даже топор. Огонь разве что… да и то сомнительно. Живое, полное соков дерево горит плохо, а уж если оно разбужено древней магией – кто знает, может быть, тогда древесина сумеет противостоять и огню? Те же гномы – неужели они ни разу не пробовали поджечь Вечный лес? Наверняка пробовали, и что из этого получилось? Да ровным счетом ничего.
На этот раз жизнь леса была подчинена выполнению двух приказов – всемерно задерживать беглецов и беспрепятственно пропускать погоню. И лес, не в силах противиться магии, старательно выполнял свою задачу.
Они настигли орков довольно скоро. Те сгрудились на поляне, выставив перед собой оружие. Поняли, видимо, что уйти не успеют, и решили встретить погоню здесь, подальше от ставшего вдруг предательски опасного леса. И только трава на поляне, повинуясь приказу, бессильно цеплялась за жесткие, покрытые ороговевшей кожей подошвы.
Орков было много, слишком много. Почти три десятка… это Рон понял потом, когда все уже было кончено, а пока он спрыгнул с жеребца, даже в горячке погони не забывая о том, что конь, не защищенный панцирем, вполне может напороться на выставленные копья… И, выхватив меч, бросился прямо в кучу орков.