Текст книги "Весло Харона"

Автор книги: Дмитрий Алейников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Гога припоздал, и Жук уже начал нервничать. Увидев в сгущающихся сумерках знакомую фигуру, он пошел навстречу.

– Привет еще раз. Так что там?

– Там? – Гога огляделся по сторонам. – Там три жмурика.

– В Солнечногорске?

Гога кивнул.

– А четвертый? Ведь ездили четверо?

– Четверо, – эхом откликнулся Гога. – Дикий с ними ездил. Ему две пули в бок засадили, лежит весь крест-накрест в бинтах и памперсах.

– А…

– Уже перетерли с ним, – опередил Жука Гога. – Говорит, что ждали их там. Трое со стволами в квартире и двое – этажом выше. Взяли в капкан и положили поленницей.

– Ну, Яша… – Жук побледнел и сжал кулаки.

– А вот Яши там как раз не было.

– Не важно.

– Да как сказать…

– То есть?

Гога помолчал.

– Понимаешь, Жук, между нами говоря, странно все это. И что ждали нас, и с наколкой твоей.

– Ты что гонишь? – Глаза бригадира сузились.

– Да ты не парься, послушай лучше. – Гога успокаивающе тронул его за плечо. – Стукач – твой, так?

– Ну.

– Вот. Никто, кроме тебя, его никогда не видел. Так что наколка на эту хазу, считай, твоя. Дальше – больше. Когда ехать, ты сам решил. Так?

– Ну.

– А потом сам же соскочил, поехал к корешам своим. А наших встретили как дорогих гостей. Шаришь?

– Ты что, – лицо Жука перекосило от ярости, – козлить меня решил?

– Я… – Гога сделал внушительную паузу, – тебя предупредил. Между нами. По старой дружбе. А вот среди братвы давно был базар, что зуб у тебя на Дятла. Чуешь? А в Солнечногорске Коломийцем и не пахло. Что он, совсем с ума сбежал, чтобы у нас под носом лежать?

– Так… – чуть слышно прошипел Жук. – Значит, решили меня закозлить?

– Жук, никто еще ничего не решил. – Гога легонько хлопнул его по руке. – Я, если честно, думаю, что это чурки. Хотели подставить тебя, купили стукачка твоего. Не обижайся, братан, но расклады есть разные. Очень уж все ловко срослось. Так что будь готов. А я тебе ничего не говорил. Просто рассказал, как все у Дятла сложилось, и спать пошел. Лады?

– Спасибо. – Жук кивнул, повернулся и побрел к своей машине.

Гога еще раз стрельнул глазами по сторонам и быстрым шагом ретировался в сторону метро.

Таксист не довез Бориса до подъезда, как обещал, высадил его, плохо соображающего, что происходит, возле угла дома и укатил.

Длинный, многоподъездный дом, где жил Борис, начинался от станции метро и уходил в глубь квартала. Борису был нужен самый дальний подъезд, и он стоял теперь, собираясь с силами, чтобы преодолеть этот путь.

За спиной шумела улица, гудел небольшой, из матерчатых будочек, рынок у выхода из подземки.

– Сосиски в тесте! Га-арячие сосиски в тесте! – надрывалась торговка, будоража воображение возвращавшихся с работы людей. – Сосиски в тесте!

С минуту Борис вслушивался в эти зазывные крики, словно то была знакомая и некогда любимая, но порядком подзабытая мелодия. Потом щеки его начали собираться к ушам, растягивая рот в подобие улыбки.

– Сосиски в тесте, – повторил он за торговкой, глупо ухмыляясь. – Сосиски в тесте. – Он вдруг расхохотался, запрокинув голову так, что чуть не потерял равновесие. – Сосиска в тесте! Ха-ха-ха! Сосиска в тесте! Сосиска, которая в тесте! Сосиска, которую тесть уже съел!

Продолжая хохотать, Борис медленно двинулся к своему подъезду, стараясь свести к минимуму амплитуду колебаний из стороны в сторону. Навстречу ему попался знакомый. Сообразительный мужик хотел обойти поддатого соседа, но Борис, предприняв неожиданный маневр, ухватил его за руку.

– Привет, Михалыч, – выдохнул Беленков, обдав соседа перегаром. – Ты представляешь, что творится? Она там продает сосиску в тесте. Представляешь? Тесть сосиску съел, а она ее продает! Во народ! Изо всего бабки давит!

– Да, – закивал Михалыч, вымученно улыбаясь и пытаясь освободить руку из тисков Бориных пальцев, – забавный каламбурчик…

– Какой на хрен каламбурчик? – возмутился Борис. – Я сам слышал! Стоит и орет… Надо узнать: тесть продается вместе с сосиской или нужно подождать, пока сосиска из него… Михалыч!

Соседу удалось-таки вывернуться, и он тут же пустился наутек.

– Михалыч! Ты куда, в натуре?!

– Извини, тороплюсь, в гараже ждут…

Борис остался в одиночестве. Свежий воздух и приступ веселья несколько взбодрили его, и он зашагал дальше уже более твердым шагом.

– Сосиска в тесте, – бормотал он на ходу. – Еще чего! Хватит мне и одного тестя. Такой тесть – одному не съесть. И так, глядишь, не останется от меня ни сосиски, ни того, что выйдет потом…

Макс, единственный из троицы, возвращался домой в хорошем настроении. Еще бы! Его не тяготила проблема с тестем-спецушником. Он не изнывал в ожидании новостей от подручных. Макс с ветерком катил в машине домой. Хмель наполнял окружающий мир сочными красками и чарующими звуками, а девица, сидевшая рядом с ним, казалась верхом красоты и просто эпицентром сексапильности.

В отличие от горемыки Беленкова, Макс вышел у самых ступеней родного крыльца. Бросив водиле полтинник, он подождал, пока его знакомая тоже выберется наружу. Откинув со лба светлые волосы и одернув закатавшуюся на живот кожаную мини, она без лишних вопросов двинулась к подъезду.

Он был достаточно галантен, чтобы, открыв парадную дверь, пропустить даму вперед, но, едва они вошли в полумрак подъезда, рука его как бы сама собой накрыла и сжала ягодицу блондинки. Пальцы тут же соскользнули с качественной мягкой кожи юбки, и он был удостоен брошенного через голое плечо блудливо-укоризненного взгляда. От этого взгляда, от вида этих округлостей, соблазнительно колыхавшихся при каждом шаге девицы, в Максе проснулся настоящий Везувий.

Буквально втолкнув свою новую подругу в лифт, Макс нажал кнопку нужного этажа и, зажав блондинку в углу, принялся жадно шарить по ней руками.

– Не, ну ты же подожди! – На сей раз в голосе девицы прозвучало довольно натуральное возмущение. – Что ты сразу лапать-то? Я ж не шалава какая-нибудь.

– Ну да, – Макс отстранился и с ухмылкой взглянул спутнице в лицо, – конечно.

Они вошли в квартиру.

Не тратя времени на разувание и изучение географии квартиры, гостья сразу проследовала в комнату. Макс метнулся на кухню, хлопнул дверцей бара и через мгновение предстал перед предметом своего вожделения с бутылкой коньяка и двумя рюмашками.

Девица поморщилась, хотя в этой гримасе было больше кокетства, чем недовольства.

– Ну, ты хоть закусить чего принеси. Лимончик порежь…

– Ага, – с готовностью кивнул Макс, ставя бутылку и рюмки на журнальный столик. Он опять бросился на кухню и загремел, забренчал там, что-то нарезая и сервируя.

Гостья его тем временем быстро открыла коньяк и наполнила рюмки. Поспешность, с которой она проделала это, была довольно подозрительной. Еще более подозрительно девица повела себя дальше. Она извлекла из кармашка юбки маленькую капсулу и, быстро вытряхнув ее содержимое в одну из рюмок, убрала капсулу обратно.

Затем взяла другую рюмку и уселась поудобнее на широком диване, небрежно скинув туфли и подобрав ноги под себя. В этой позе томящейся куртизанки и обнаружил ее вернувшийся с тарелками Макс.

Девица лишь пригубила коньяк, Макс опрокинул свою порцию залпом.

– А ты… это… – начал он, пытаясь изобразить светскую беседу. – Тебя… это… как зовут?

– Здравствуйте, приехали! Сто лет знакомы, и такие вопросики! – Блондинка поджала губки. – Карина меня зовут.

Макс понял, что допустил оплошность, но пятьдесят грамм коньяка, посланные вдогон литру «Смирнова», выпитому в ресторане, напрочь лишили его возможности соображать. А ведь лицо девицы и впрямь было знакомо. Может, в прошлую встречу она еще не была блондинкой? Все может быть…

Он понимал, что нужно сказать какой-никакой комплимент, чтобы компенсировать бестактность, но мозг злостно саботировал команды Макса и ничего не выдавал. За неимением лучшего сценария, Макс налил себе еще коньяка, но пить не стал. Вместо этого он плюхнулся на диван рядом с Катей. Обвив ее талию руками, он приник к ней, ощущая, что вулкан внутри раскочегарился уже до критической точки.

Бормоча что-то бессвязное, он принялся стаскивать со своей дамы ее довольно символический прикид. Получалось это не слишком изящно, напоминая скорее процедуру снятия кожуры с апельсина. Катя явно не была в восторге от подобного обхождения, но не сопротивлялась.

Даже не сняв, а сдвинув одежды с наиболее притягательных частей тела девушки, Макс стал раздеваться сам. Проворно скинув все, что было, он набросился на гостью, опрокинув ее на спину. После минутной возни на диване Макс поднялся, опершись на руки.

Он растерянно крякнул, и девица с любопытством подняла голову.

Происходило нечто невероятное. Вулкан внутри Макса бушевал и бесновался, но туда, где это должно было быть заметно более всего, его энергия почему-то не передавалась. Такой конфуз случился с Максом впервые. Он ошалело рассматривал дезертировавшую с поля боя часть тела и не знал, что сказать.

– М-да. – Девица, протянув длинную загорелую руку, коснулась его и, поняв, что дело плохо, просто выбралась из-под партнера, возвратила детали одежды на прежние места и легко встала.

Макс удивленно посмотрел на нее снизу вверх.

– Ты куда? – спросил он, пытаясь поймать ее руку.

– Пойду я, пожалуй, – ответила Катя, всовывая ноги в туфли. – Коньяку тяпнуть я и одна могу.

На губах ее играла улыбочка. Она смеялась над его неудачей.

– А ну, стоять, сука! – Макс попытался схватить ее, но Карина ловко отступила на шаг и, развернувшись, бросилась к двери.

Макс, промахнувшись, потерял равновесие и рухнул с дивана на пол. Исход погони был, таким образом, предопределен.

Карина уже открыла дверь и, стоя в проеме, обернулась в сторону комнаты:

– Ты бы медку покушал. С орешками грецкими. Иногда помогает. Не в твоем, конечно, случае…

Макс с рычанием кинулся из комнаты, и девушка поспешила унести ноги, успев выскочить за дверь перед самым носом у своего преследователя. Дотащившись до постели, Макс рухнул навзничь и через минуту уже храпел, точно былинный богатырь. Он не слышал, как вернулась Карина, отперев дверь предусмотрительно прихваченным ключом…

ГЛАВА 4

Западная Сибирь, май 1998

– Ольга!

– Валька!

Они бросились друг к другу, сцепившись намертво в объятиях.

– Валька…

– Ольга… Приехала все-таки!

Ольга чуть отстранилась:

– Как понять «все-таки»?

Валька вместо ответа снова сгребла подругу своими ручищами, и Ольгин голос теперь доносился откуда-то из подмышки:

– Нет, подожди, ты за кого меня принимаешь, а?

– Да не бузи ты! – Валя поймала широкими ладонями Ольгино лицо и чмокнула подругу в щеку.

– О! – раздался у них за спиной радостный возглас. – Вальку жена встречает.

Валя обернулась на голос и смерила шутницу выразительным взглядом.

– Засунь язык себе в задницу, а то я тебя встречу! – Она снова повернулась к Ольге. – Ну что? Куда мы сейчас ломанемся?

– Поедем ко мне. – Ольга хитро усмехнулась.

– Ого! – вскинула брови Валя. – Полгода на воле, а уже «ко мне». Ты, случайно, без меня не скакнула?

– Нет, – улыбнулась Ольга, – все гораздо проще и не так красиво. Но по крайней мере будет где переждать несколько дней. И знаешь что? Давай без фени. Тошнит уже.

– Давай. Я не против. – Валя закинула на плечо сумку.

Они вышли из проходной и зашагали по дороге к городу. На сей раз, к сожалению, с попуткой не повезло, да и держать мазу, то бишь замолвить словечко за бывшую заключенную, было некому.

– Так что у нас с… – Валя запнулась на секунду, вспоминая подходящее слово из нормативной лексики, – ночлегом?

– Я работаю в одной организации. Иностранная организация. Я там вроде ночного сторожа.

– Что?! – Валины глаза стали почти круглыми. – Ты гонишь! С такой статьей – и ты сторож в инофирме? Тебя что там, по совместительству?..

– Дура! Я действительно сторож. Просто сторож. А организация эта баптистская. Они занимаются благотворительностью, спасают наши заблудшие души. И мою решили спасти. У меня там комнатка, еда бесплатно и чуток денег приплачивают. Кстати, я с ними договорилась: на несколько дней они и твою заблудшую душу готовы приютить и попытаться спасти.

Метров тридцать подруги прошли молча. Валя переваривала информацию, Ольга ей не мешала.

– Так, – произнесла Валя, когда процесс переваривания завершился. – Теперь понятно, откуда любовь к литературному русскому.

– Да не в этом дело.

– Шучу. Мне тоже обрыдли эти рожи, колючка и бушлаты. Я тебя поняла. Кстати, у меня есть немного денег. Я, правда, в толк не возьму, это немного или вообще ничего?

– А можно в цифрах?

– Почти два лимона.

Ольга улыбнулась.

– Что, совсем плохо? – насторожилась Валя.

– Да нет, для провинции не так уж мало.

Еще сотню метров они прошли молча. Путь был неблизкий, приходилось беречь силы.

– Для провинции, может, и неплохо, – жестко сказала Валя. – Но мы ведь не собираемся засиживаться в провинции? Так ведь?

– Так, – кивнула Ольга. – Вот только…

– Что?

– Только я чем больше думаю, тем лучше понимаю, что нам самим этого не сделать.

– Ты так считаешь? – Валя остановилась, сурово глядя на подругу.

Ольга прошла несколько шагов, тоже остановилась и посмотрела на нее через плечо.

– Я все помню. И ничего не изменилось. Только нам нужен специалист. Настоящий убийца.

Далекая Теплая Страна, сентябрь 1998

В самом деле, следующий игрок оказался на порядок сильнее. Алексей Владимирович начал партию довольно небрежно и едва не поплатился за свою самоуверенность. Спасло только то, что противник его, похоже, допустил ту же ошибку. Выиграв на двенадцатом ходу пешку, неизвестный соперник под псевдонимом Сфинкс, решив, что играет с очередным дилетантом, заварил красивую, но не до конца просчитанную комбинацию, обернувшуюся для него разгромом. Потеряв преимущество и фигуру, Сфинкс без лишних комментариев отключился.

Хьюго Арнольд Рон поздравил пана с победой и сообщил, что, в связи с отказом одного из игроков продолжать чемпионат, в четвертьфинал пан проходит без игры. Со своим соперником пан может начать игру в любой момент. Но этот новый соперник, мсье Битл, действительно сильный игрок, так что не стоит торопиться.

Накал второй половины только что выигранной партии взбодрил Кирьянова, впрыснув некоторое количество адреналина в кровь. Будучи гурманом, Алексей Владимирович решил не спешить со следующим блюдом в виде мсье Битла. Он сообщил господину Рону, что намерен сразиться с соперником завтра.

Кстати, внимание Кирьянова снова привлекла подпись. На сей раз под сообщением значилось: «Хьюго Артур Рон».

Любопытно, что за метаморфозы? Господин Рон просто выпендривается, примеряя аристократические имена? Пытается заинтриговать или просто рассчитывает именно на тот эффект, которого уже добился, – пробудить интерес к своей персоне? Неплохой рекламный трюк. Да, очень неплохой!

По старой привычке Алексей Владимирович начал импровизировать на тему использования опечатки в рекламной акции. Тема была крайне любопытной. Алексей Владимирович даже взял карандаш и набросал несколько эскизов. Жаль, очень жаль, что он отошел от дел. Можно было бы привлечь этого загадочного Рона. Интересный получился бы проектик…

Москва, сентябрь 1998

– Ну что? – Борис нервно загасил сигарету.

Он буравил взглядом лицо парня, которого ему рекомендовали как специалиста по компьютерным сетям, а главное, по методам проникновения в них. Многое, ох многое зависело от ответа этого плюгавого гения.

Проблема состояла в том, что, придя утром на работу, Борис, как обычно, включил компьютер. После вчерашнего возлияния было такое ощущение, будто в голове сидит маленький мерзавец и скребет вилкой по мозгам. Ни желания, ни возможности работать у Бориса Беленкова не было. Было желание принять контрастный душ, улечься в койку и поспать до обеда. Дурацкие шипучие таблетки, якобы снимавшие похмелье, не оказывали абсолютно никакого эффекта, зато выпитая вместе с ними вода стояла где-то чуть ниже кадыка, упреждая желание наклониться вперед.

Минут пять Борис неподвижно сидел в кресле и тупо смотрел на экран монитора.

Прошло три минуты, и таблица с ценами на обогреватели исчезла, уступив место заставке. В качестве заставки Борис установил себе программу, демонстрирующую фотографии из коллекции журнала «Плейбой». Тридцать фотографий сменяли друг друга, задерживаясь на экране по десять секунд.

Сначала Борис даже не обратил внимания на то, что в ряду примелькавшихся уже картинок появилась новая. Лишь когда серия пошла по второму кругу, он встрепенулся, но не успел рассмотреть кадр. Единственное, что он успел понять, – такой фотографии раньше не было.

Встряхнувшись, Борис с интересом ожидал, пока новая картинка появится снова.

Так, вот она. Девушка лежит на широкой кровати в весьма откровенной даже для «Плейбоя» позе…

– Эй! – Борис подпрыгнул, словно пытаясь схватить исчезающую картинку. – Это же Танька! – От волнения он заговорил вслух. – Танька у меня дома…

То был предыдущий служебный роман господина Беленкова с очередной соискательницей на должность оператора. Лялька тогда каталась по Скандинавии, и пару раз Борис приводил пассию домой. Кадр был сделан во время одного из таких визитов.

Первым делом Беленков рванул домой. Он не нашел камеры, но понял, где она была установлена – под карнизом штор. В стенке коробочки даже осталась дырочка, через которую велась съемка.

Это открытие и огорчило и успокоило Бориса. Самым правдоподобным объяснением появления камеры в их доме было то, что фотосъемки организовала Лялька. Факт почти очевидный, хотя пока недоказуемый. Если так, то, судя по всему, она знала о Бориных похождениях гораздо больше, чем он думал. Но был в этой истории и положительный момент: она не просто отнесла фотографии папе, а играет в какие-то дурацкие игры, из чего вытекает, что она отнюдь не жаждет Бориной кровушки, а лишь мечтает проучить потерявшего совесть муженька. Не исключено, кстати, что тесть ей просто подыгрывает.

Разобравшись с происхождением фотографии, Борис решил выяснить, как она попала в его компьютер, для чего и вызвал этого замухрышку.

– Ну что я вам скажу… – Компьютерный божок с утыканными оспинами щеками закончил наконец трещать клавишами, запуская какие-то программки. – Файл загнали вчера в четырнадцать ноль шесть. А вот кто загнал, установить не удастся. Скажу только, что машина была в это время включена и кто-то на ней работал. Файл мог записать только этот человек.

Такой вывод не слишком обрадовал Беленкова. Дело в том, что в указанное время за компьютером сидели главный бухгалтер и два инспектора. Получалось, что его главбух как-то замешан в этой авантюре. Жаль главного бухгалтера…

– А больше никак нельзя? – разочарованно спросил он.

– Еще… – Паренек поморщился, словно ему предлагали сжевать целиком головку чеснока. – Можно влезть в машину через Интернет. У вас ведь постоянный канал. Но это не так просто, и дураков заниматься такими делами… Дорогое удовольствие, словом.

– А что, это так сложно?

– Ну, не просто. И если не знать пароля…

Вундеркинд еще что-то бормотал, но Борис уже по уши провалился в свои мысли. Пароль! Неизвестно, знала ли Лялька, что пароль на их домашнем компьютере совпадает с паролем на машине в офисе, но догадаться проверить могла даже она. Тем более если эта стерва подключила какого-нибудь спеца-компьютерщика. Но где она могла его найти? Ха-ха! Где? Да у папули в конторе и нашла. Все сходится. Но вот что теперь делать? Это вопрос, и вопрос не праздный.

Жуку удалось собрать костяк бригады на стрелку. Он популярно объяснил браткам, что устраивать бузу нехорошо и небезопасно. А если у них есть идеи о смене главаря, то лучше оставить их при себе, ибо главарь был утвержден вором в законе, а значит, только этот вор и может изменить положение вещей. Если кто-то недоволен, пусть высказывает свои претензии напрямую.

Желающих сходить на разбор к вору Шале с обвинением его любимца в том, что тот организовал или спровоцировал убийство своих корешей, понятное дело, не нашлось. Еще бы! С такого разбора не было выхода иначе чем вперед ногами. Если не удастся убедить Шалу в том, что Жук подставил Дятла, то участь того, кто выступит с подобным необоснованным обвинением, будет предрешена. А если даже логические, не подкрепленные никакими доказательствами умозаключения братков показались бы вору достойными внимания, то опять-таки «первый кнут – доносчику»: ходоков бы ликвидировали, чтобы не выносить сор из избы и не сеять опасные семена вольнодумства в рядах простых боевиков. Нехорошо, коли все начнут ходить с жалобами на руководство, ни к чему в криминале такой плюрализм. При этом судьба самого Жука могла сложиться по-разному. По воровскому закону Шала как вор, скажем так, допустивший просчет при подборе кадров, должен был держать ответ перед сходом. А оно ему надо? Шала или ликвидировал бы Жука вместе с донесшими на него братками, или, что более вероятно, просто покрошил бы всех, кто считает Жука виноватым. В итоге Жук был бы повязан и обязан вору по гроб жизни, что неплохо с точки зрения той самой кадровой политики.

В общем, братки прикусили языки. Те, кто накануне вечером клялись своими руками придушить Жука, сегодня громче всех ратовали за необходимость найти и покарать настоящих убийц и нанявшего их Яшу Коломийца.

Таким образом, Жук даже укрепил свои позиции. С одной стороны, исчез единственный претендент на его место в бригаде. С другой, братки небезосновательно опасались, что рано или поздно Жук вздумает выяснить, в чьей голове родилась крамольная мысль, будто славный бригадир решил подставить своих людей, и кому эта ренегатская мысль пришлась более всех по душе. Теперь главные смутьяны начнут рваться в бой, чтобы доказать свою преданность.

Все сложилось для Жука весьма удачно. В преддверии славных дел, порученных его бригаде Шалой, навести порядок в своих рядах было необходимо.

Шала прикрывал известную в России фирму «Братья Бобровы». Пару лет назад Шала пожелал, чтобы фирма в числе прочего занялась еще и рекламой. Безусловно, речь шла о больших деньгах и ожидавшихся прибылях. Но пока только об ожидавшихся, ибо мелкие рекламные агентства, которые предстояло подмять под себя, оказались гораздо менее сговорчивыми, чем предполагал Константин Бобров, президент фирмы. Обычная конкурентная борьба с ними приняла, как говорится, затяжной, оборонительный характер. Бобровские деньги и связи не слишком помогали. Нужно было решать вопрос кардинально. И Шала посчитал, что Жук со своей бригадой – подходящий аргумент в этом споре.

На сегодняшний день бандиты уже начали перекраивать рынок, но ничем особенным похвастать не могли. Два агентства, не имевшие серьезного прикрытия, согласились работать на «Братьев Бобровых», но остальные ощетинились статьями и стволами, так что взять их голыми руками не представлялось возможным.

Основным бизнесом «Бобровых» было изготовление мебели и строительство домов в Подмосковье, что породило массу шуток и каламбуров относительно того, что «Бобры» нашли себе дело по зубам и по вкусу. Теперь же характер шуток резко изменился. Говорили, что рекламный бизнес им не по зубам. Но гораздо хуже этих каламбуров было то, что хозяева интересовавших фирму рекламных агентств недвусмысленно дали понять, что предпримут весьма решительные контрмеры.

На сегодняшний день ситуация напоминала стояние на реке Угре, когда обе стороны были готовы вступить в бой, но никто не чувствовал себя сильнее настолько, чтобы первым нанести удар. Если продолжить эту аналогию, то Жук со своей бригадой выступал в роли монголов. Разница была в том, что обе стороны понимали: в данном случае супостат просто так не уйдет – и пользовались тайм-аутом, дабы укрепить свои позиции.

Самым логичным ходом занявших оборону рекламщиков было бы устранение Бобра, то есть Константина Боброва. Преимущество такого хода заключалось в том, что его братья не смогли бы точно указать, кто из десятка крупных компаний нанял киллера, а воевать сразу со всеми было невозможно. Обезглавленной же фирме потребовались бы месяцы, чтобы оправиться от удара.

Дабы упредить такой поворот, Шала велел Жуку выделить людей в помощь бобровской службе безопасности, а сам по своим каналам пытался установить, с кем из киллеров обсуждался вопрос о ликвидации Бобра. Выходило, что пока ни с кем. Это бездействие беспокоило вора: раз противник не делает того, что должен сделать, значит, он готовит нечто оригинальное. А сюрпризов Шала не любил.

На сегодняшний день у Жука был приказ держать бригаду в состоянии готовности номер один, и он собирался держать ее в этом состоянии любой ценой, любыми средствами.