Текст книги "Цена твоего прощения (СИ)"
Автор книги: Дина Сдобберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)
Глава 16.
Кира.
Неделя после возвращения с Урала выдалась очень сложной и напряжённой. На базе мы задержались, потому что на следующие два дня после праздника у Агирова были запланированы встречи с Малецким и Арцевым. Слишком лакомыми кусками они владели. У одного в руках были перевозки, у другого добыча и первичная переработка леса.
Люди Агирова давно уже пытались пробиться к Малецкому, но у того не было стремления ухватится за кусок больший, чем он мог проглотить.
– Рот берегу, боюсь, порвётся! – отсмеивался он на все предложения.
Сабир был очень доволен, что на эту встречу, местный хозяин тайги согласился. Да и лучший друг Малецкого, Григорий Арцев, с его развитой транспортной веткой был бы отличным решением всех вопросов с транспортировкой.
– Кира, давай признавайся, подлый Кибальчиш, с кем ещё из боржуинов дружит наш отважный ревизор? – допытывался Влад, постоянно подшучивая над тем, как удачно Сабир сам себя на праздник пригласил.
– Не наш, а мой! – поправлял его Сабир. – И что ты тут всё вертишься? Иди кому-нибудь другому глазки построй.
Глядя на этих мужчин, трудно было бы предположить их истинную роль в жизни друг друга. Сначала Влад казался лишь чуть более доверенным работником, которому позволялось чуть больше, чем остальным за выслугу лет. Но я наблюдаю за ними уже больше месяца и понимаю, что всё далеко не так просто. Влад, наверное, единственный из окружения Агирова, по крайней мере, из тех, кого я видела, кому Сабир доверяет.
Даже странная фраза, которой мне ответил недавно Сабир, приобретала понятный и логичный смысл.
– Почему, когда ты приехал в офис компании, где я собиралась работать, Влад остался в машине, а сейчас ты берешь его с собой? – спросила я, не понимая, зачем Владу ехать с нами на Урал.
– Потому что Влад всегда обеспечивает отход. – Непонятно ответил Сабир.
А теперь я могла сказать, что Влад единственный, кому Агиров доверит прикрывать свою спину. И я была уверена, что не ошибаюсь.
Сейчас сидя в офисе Малецкого. я видела другого Сабира. Сейчас за столом переговоров находился уверенный бизнесмен, знающий, что он может предложить будущим партнёрам.
– Куш, конечно, заманчивый. – Начал Малецкий. – Только и меру знать тоже надо. Допустим, обеспечить бесперебойные поставки мы сможем. И площади под выработку есть, и на площадках запас с излишком. Но обработка, отгрузка... По объему, считай, новое ёмкое направление. Чуть ли не вдвое оборот увеличится. А это время, внимание и труд. Тяжёлый и на износ. Когда на закате ты ещё на работе, а на рассвете уже там же. А у меня нынче возраст не тот, чтоб круглосуточно впахивать.
– Зато трое сыновей есть. – Оскалился Сабир. – И говорят, парни толковые. Отдай им на откуп, а сам контролируй. Им всё равно в дела вливаться, так почему бы и не под этот договор? И медвежат натаскаешь, и у самого пасть цела останется.
– Вот же жулик! По больному бьёшь, по отцовской гордости. – Таким же радостным оскалом ответил ему Ростислав Александрович. – А со своей стороны кого поставишь? Киру? Она вроде и своя, и у моих ребят с ней отношения налажены.
– Сам вести стану. Потом вероятно брата сдёрну, больше некого. – Нахмурился Сабир. – А ваши ребята пусть лучше с делами отношения налаживают.
Сыновья Малецкого были моими товарищами по играм ещё с детства. И на следующий день праздника, пока Сабир с Владом договаривались о визитах, мы, обрадовавшись встрече, понеслись сначала на большие качели. Такая широкая доска, наверное, в полметра шириной, привязанная на верёвочных тросах к надёжным и высоким козлам. Качаться на ней можно было только попарно и стоя.
А потом Андрей, младший сын Малецкого, притащил мороженной вишни с сахаром. Вот такой компанией нас и застал Сабир. Видя выражение его лица, я честное слово, ждала, что сейчас будет повторение сцены на балконе. Парни тоже набычились, приготовившись заступаться. Как мне было страшно в тот момент!
Но, не смотря на это, я соскочила с брёвен, на которых мы расположились, греясь в лучах осеннего солнца, и уверенно пошла к убивающему взглядом Сабиру. Во избежание вопросов, сразу представила ребят, добавив, что это мои друзья детства. И вроде Агиров остыл, даже посидел с нами. Послушал подначки ребят, вспомнивших, как учили меня делать колесо, чему я так и не научилась. И даже попытались вытащить меня похвастаться своим корявым исполнением. Но попытку пресёк Сабир, расположив свою лапищу у меня на талии.
И хотя он задавал какие-то вопросы, улыбался одними губами на шутки парней, я видела, что он еле сдерживается и настроение у него испорчено. Поэтому при первой возможности попрощалась с ребятами, не желая и дальше испытывать терпение Сабира.
Стоило нам переступить через порог арендованного домика и скрыться от чужих любопытных глаз, как он резко развернул меня спиной к бревенчатой стене и прижал к ней. И хотя он меня не толкнул, и не тряс, как в прошлый раз, руки сжимавшие предплечья, всё равно причиняли боль.
– Опять будут синяки. – Как можно спокойнее сказала, глядя в почти черные глаза.
– Что это было? – чеканит каждое слово, прожигая меня взглядом.
– Встретила друзей, с которыми играла ещё в раннем детстве? – Чувствую, что хватку ослабил, но не отпускает.
– Не дразни меня, Кира. Я тебя предупреждал. – Почти рычит.
– Я не дразню. Я не понимаю, с Владом же я нормально общаюсь, и ты от этого не звереешь! – пытаюсь мягко намекнуть, что он перегибает. В конце концов, я ему никто, как и он мне, и почему он с меня требует верности мне непонятно. – А если меня Заур при встрече обнимет, тогда что?
– С херов ли женатый мужик к тебе обниматься полезет? – слышит совершенно не то, что я хотела сказать, Сабир.
– Значит так, – со всей силы толкаю его в грудь. – Ты с меня верности требуешь, хотя и не понятно с чего такие авансы! Мне тоже каждый раз, когда ты кому-то «здрасти» скажешь на тебя фурией накидываться с криком "как ты посмел"? Это ты себе чего-то там нарешал. А я может, вообще категорически против такого формата отношений! Быть приложением к кровати не предел моих мечтаний.
– Я повода в себе сомневаться не давал! – возражает, но видно, что уже остывает. – А накидываться на меня, можешь и без повода.
Его руки неожиданно для меня сомкнулись на моей спине, закрывая меня, как в коконе. Казалось, ещё секунда, и даже жалких миллиметров, что разделяли наши губы не останется. Я чувствовала его дыхание на своей коже и слышала собственное, разогнавшееся в секунды сердце.
– И чем вы тут занимаетесь, когда там уха стынет? Настоящая, на костре приготовленная? – Вломился в домик пропахший дымом Влад.
– Уйди... – рыкнул ему Сабир.
– Уйду, Сабир. Вот только Киру заберу и уйду. – Влад схватил меня за руку, которая каким-то мистическим образом уже обхватывала плечо Сабира.
– Помнишь? Сама. – Прошептал мне на ухо Сабир, отпуская.
К костру Сабир пришёл минут через двадцать после нас. Судя по ещё не высохшим волосам, он задержался в душе. Спать мы ушли, когда на улице ещё и не думали заканчивать гулянья. И у двери в мою комнату Сабир задержался, удерживая меня за руку, которая так уютно утонула в его ладони. И хотя я понимала, что достаточно только слова или жеста, он сам всё поймёт, как надо, моя ладонь выскользнула из его руки.
– Добрых снов, Сабир! – произнесла, закрывая дверь.
Щелчок дверного замка немного отрезвил. Прижалась спиной к деревянной двери, пытаясь понять, что со мной происходит.
– Спокойной ночи, Кира. – Донеслось тихое из-за двери и только потом звук шагов.
Он что? Стоял сейчас за дверью в ожидании... В ожидании чего? Однако странные желания не помешали мне выспаться и проснуться в прекрасном настроении. Правда, спускаясь вниз, я услышала как Сабир и Влад спорят о чём-то на повышенных тонах. Но стоило им услышать мои шаги, как всё прекратилось.
Отправляясь на встречи, Сабир забирал меня с собой, а не оставлял на базе, хотя здесь мне всё было привычным, и я была в кругу знакомых. И вообще, он старался всё время держать меня в поле своего зрения.
Всё чаще приходилось себе напоминать, что мы птицы разного полета, что за недолгую эйфорию безумства придется расплачиваться болью одиноких ночей, когда он наиграется в новую игрушку и пойдёт дальше. Но каждый раз, замечая на его руке подаренную мной печатку, отчего-то начинала улыбаться.
Глава 17.
Сабир.
В какой по счёту раз, в мыслях наматываю эту гриву на руку, впиваюсь в пухлые губы, кусаю в кровь, что бы вкус её запомнить, распробовать! Каждый вечер представляю, как подхватываю это тело на руки и несу на кровать, вместо пожеланий спокойной ночи у двери, что становятся уже долбанной традицией! Какие нахрен спокойные сны!
Как голодный зверь возле куска мяса хожу и облизываюсь, других отгоняю и себе воли не даю. Какого демона я решил ей столько воли дать? Чтобы сама выбирала, когда ко мне придет? Дебилоид, в благородство поиграть решил! Вот и вой теперь волком.
Уже неделя, как вернулись, думал здесь за делами и в привычной атмосфере пройдет это наваждение, когда все мысли раз за разом возвращаются к тому моменту на базе. Я ведь чувствовал её сердечко даже сквозь слои совершенно мешавшихся тогда тряпок. Сердце врать не будет. Испуганной птахой трепетали у моей груди.
Даже глаза закрывать не надо, чтобы снова почувствовать её тонкие пальчики, вцепившиеся в мои плечи. Как я тогда не прибил вмешавшегося Влада, сам не знаю. Никто другой не выжил бы, если бы рискнул ко мне в пасть залезть.
Только слишком ценная добыча, долгожданный приз. Не купленный, не за бабки. Не хрен себе кайф ломать в чужом месте, на скоряк. Подожду. И сам на себя бешусь.
Чтоб я столько вокруг бабы выплясывал? Слюной по кругу всё закапывал. Самому с себя смешно, как ни с того ни с сего закаляться начал, под холодный душ по два раза на дню бегать, железо в зале часами ворочать. А всё равно, вспомню эти глазищи распахнутые, зеленью отливающие... На хрен мне та уха сдалась? Я вообще рыбу не очень-то ценю.
– Ты чего творишь? – рычал на меня на следующее утро Влад. – Мало того, что на неё сейчас охота начнётся, чтобы ты лишнего не раскопал. Ты ещё хочешь, чтобы её как твою любовницу травить начали? Ты не видишь что девочка не из тех, что по койкам прыгает в поисках кошелька потолще и подоступнее?
– Какой травить, кто посмеет ей хоть слово сказать? – отвечаю ему тем же. – Никто не тронет. Кира в безопасности.
– Ты совсем дебил? Мозги в душе слил что-ли? Или отморозил? – сорвался Влад. – Ты хоть понимаешь, какие деньги кто-то теряет! Думаешь, с ней церемониться будут?
– Угомонись, сказал. – Хлопнул ладонью по столу. – И послушай меня...
– Я угомонюсь. Только кого ты слушать будешь, когда её пристрелят к херам у тебя на глазах. – Перебил меня он.
Продолжить разговор мы не смогли, почти одновременно услышав тихие шаги. Но отмахнуться от слов друга так просто я не мог. Меня мало волновала чужая жизнь и смерть. Но не жизнь этой лисы.
Всю неделю ощущал себя натянутой до предела струной. Особенно в дни, когда Кира, которой я стал давать выходные, ездила к своим. И не важно, что всегда под охраной, что она сама не знала, что носила с собой и несколько датчиков слежения и прослушку. Всё равно, даже Владу я не доверил бы со спокойной душой.
Вот и сегодня она опять смоталась, а я как дурак поперся тайком следом. Сидим, как два идиота в машине, на соседней улице, следим за датчиками, хоть и отпросилась она на весь день и клятвенно обещала из дома не выходить. В кафе за тортиком и домой к своей Зарине.
– Чего так долго? Очередь что ли? Нахрена тогда охрану отпустила? – злюсь, сам непонятно от чего нервничая.
– Да кофе она пьет. Нравится ей там, вот поди и присела ненадолго побаловаться. – Объясняет Влад.
А меня зло берёт, и на придурков, которым было сказано до порога довести, и на Киру, что сидит там. Поди, опять все мужицкие взгляды собрала, и на Влада, что откуда-то столько знает.
– Включай прослушку. – Кидаю приказ.
– За на фига? – Удивляется Влад, но включает.
Мне словно воздуха не хватает, что происходит не пойму, но звериное что-то, необъяснимое, на дыбы встаёт, хотя кроме обычного шума кафе ничего больше не слышно.
– Не дергайтесь, Кира, не пугайтесь. – Слышу чужой мужской голос. – Не поворачивайтесь, не надо привлекать внимания. Я к вам от людей, желающих вам помочь. Вы ведь нуждаетесь в помощи? В защите от Агирова?
Внутри всё обрывается. Вот он тот самый момент, вот сейчас я и узнаю свои "тридцать серебряников".
– Мы знаем, как он с вами обращается, знаем, что заставляет работать на него, принуждает жить с ним. Такое тяжело принять честной, достойной девушке. – Продолжал тем временем незнакомец. – Мы можем обеспечить вам жилье, покой и защиту.
– И что я должна сделать? Вы же не просто так мне решили помочь? – знакомый голос бьёт наотмашь. Но нет, я дослушаю.
– Вы очень умная девушка, жаль, что попали в лапы к этому скоту. – Отвечает её собеседник. – Вам самой делать ничего не надо. Просто вставить небольшой чип, не больше сим-карты, во флешку. А саму флешку, в системный блок в кабинете Агирова. А позже мы выйдем с вами на связь. К сожалению, дать вам контакты или звонить, мы не сможем, чтобы не подставлять вас под удар.
– Вряд ли получится, меня редко отпускают. И сегодня вот буквально на полчаса вырвалась, чуть подышать. Когда следующий выходной будет, никто не знает, и в кабинете я одна практически не остаюсь. Да и вообще одна. Мне уже скоро звонить начнут, искать. – Слушаю и ушам своим не верю.
– Что она несёт? Ты же её на целый день отпустил? – удивляется Влад.
– Гони к этому кафе, быстро! И делай вид, что ты именно за ней спешишь. – Командую Владу, а сам вслушиваюсь в голоса.
– Ой, девушка, что же вы так неосторожно. Давайте помогу собрать. – Голос козла после звука падения, видно сумку скинул, сейчас или подложит чего или Кире передаст, делая вид, что помогает вещи собрать.
Влад с визгом тормозит у кафе. Вылетает с водительского сидения и бежит навстречу Кире, бросив машину на проезжей части. Хорошо, что окна затонированы в ноль, меня с улицы не видно.
– Кира, давай быстрее, опаздываем же! Сейчас с нас шкуру с обоих спустят за твои прогулки! – орёт Влад на пол улицы, подтверждая слова Киры и мешая ей открыть рот на случай, если ей тоже прослушку подкинули. Только уже не нашу.
Влад буквально закидывает Киру в машину и хлопает дверью. Девчонка испугана, не понимает, что происходит. Только глаза в пол-лица таращит, ресницами, как веером взмахивает. Протянутая ко мне рука заметно дрожит. В сжатой руке комок фольги, в которой видимо тот самый чип, что ей передали. Всё, бл@ть, считай, ты выбрала!
Рывком дёргаю её на себя, похрен на Влада и всё остальное. У неё был выбор, вот пять минут назад, не знаю, как она собиралась выкручиваться, если б мы за ней не следили, но она выбрала меня! Сжимаю ее лицо в ладонях и отпускаю тормоза.
Просто накидываюсь на эти губы. Моя! Вся моя! Она пытается что-то сказать, но от неожиданности моего нападения теряется. Чувствую, как напряжённое тело расслабляется в моих руках, слышу её тихий стон, заглушенный моим ртом.
– Что, устала? А я говорил, вечно вы бабы выпендриваетесь на своих каблуках! – выкручивается на случай прослушки Влад за нас обоих, потому что у меня самого крышу рвёт. – Скинь, пока до офиса едем.
Закидываю её ноги к себе на колени и скидываю туфли на высоком каблуке, которые она так любит. И прижимаю палец к её губам, жестом прося молчать. Как оказалось, не зря.
При прохождении через пост охраны, Кира объясняя, что не доела шоколадку, якобы вынуждена выкинуть свёрток фольги в урну. А аппаратура срабатывает на нашу же прослушку. Но тем, кто подкинул Кире свою, этого должно быть достаточно, чтобы посчитать попытку неудачной. Тем более, что я лично разломал ручку с толстым колпачком, на которую показала Кира с жестом "не моё".
Теперь осталось только внимательно последить, кто из крыс побежит забирать из мусорки фольгу с чипом.
В своем кабинете, куда я притащил Киру за руку, усадил её на стол, скинув кучу каких-то бумаг. К черту всё.
– Сабир, я...
– Умница моя! – шепчу ей, рассматривая глаза, губы.
– Я...
– Моя, сказал. Просто, моя! – и снова не отказываю себе в удовольствии впиться в эти губы, что так долго меня мучили и не давали покоя.
Глава 18.
Сабир.
Пятый день развлекаюсь охотой за своей девочкой. Всё пытается сопротивляться, не подпускает, коготки показывает. Только кому ты, девочка, лапшу решила по ушам развесить?
– Ты обещал, что пока сама не приду. – Напоминает она мне.
– А ты ещё не пришла? – Уточняю, наглаживая её ладонями по шее и плечам. – Тебе же предлагали и свободу, и защиту от меня. А ты отказалась.
– Я так понимаю, что этот человек пришёл от тех, кто тебя обворовывает, правильно? – пытается здраво рассуждать и заумную речь толкать, а саму сбившееся дыхание выдаёт и покрасневшие щеки. – Ну, и кто верит обещаниям вора? Правда, же? Логично?
И смотрит на меня с такой надеждой, словно от моего слова зависит, поверит ли она сама в собственные объяснения своего поступка.
– А может, просто ты не захотела предавать своего мужчину? – смеюсь, глядя в её глаза.
– Ты не мой мужчина! Не было такого! – упёртая, пытается ведь до конца выстоять, не уступить.
– А почему тогда дрожишь, когда я тебя целую? – шепчу уже в её губы, собираясь продолжить.– Тело предаёт?
– Зато мозг верен! – ерепенится, как боевой воробей, пытается со стола слезть, только с учётом, что я стою к этому столу вплотную, реакция совсем не та, что она ожидает.
Даже интересно посмотреть на выражение её личика, когда она вспомнит, что сидит на столе с задравшейся юбкой и раздвинутыми ногами. И своими ерзаниями только больше заводит. А я и так не особо спокоен.
Сколько можно у меня перед носом хвостом вертеть, терпение испытывать? Всё, додёргалась! Почувствовала, что я на пределе, распалён уже до крайности. Замерла. Смотрит настороженно, назад старается отползти. Нарочно её за талию обратно подгребаю. В волосы носом утыкаюсь, дышу шумно, не потому, что напугать хочу, а потому что сам кайфую.
– Сабир... Сабир Фахратович! – серьёзно, она на самом деле решила за официоз спрятаться? – Ну, зачем? Ну, сам же говорил, что я твой бухгалтер, ревизор, казначей, как ты говоришь. Тебе самому я, как работник нужна, а какой из меня работник будет, если я себя потом не соберу? Ну, разве не понятно?
– Ты сначала определись на "ты" ко мне обращаться или по имени отчеству. – Глазки серьёзные, не придурь в голове, своими переживаниями делится. – Ты серьёзно надеешься оттолкнуть, напоминая о выгоде от своей работы? Я полтора месяца с тебя глаз не свожу, по тебе голодаю, думаешь, не успел десять раз всё взвесить?
– Вот именно! Ты красивый мужик, сильный, успешный, бабы на любой каприз готовы, все прихоти выполнят. – Голову опустила, плечики поникли, сгрёб бы её сейчас, как в машине, но нужно дослушать, каким бы бредом мне всё это не казалось. – А я? Тебе быстро наскучу, всё это разнообразие как-то мимо прошло, некогда было постельному мастерству учиться. Ты развлечешься и дальше пойдешь, перед очередной красоткой кошелёк раскрывать, а мне потом, как заново привыкать, что ты только начальник?
Так вот что её удерживает, трусишка!
– Не сравнивай себя с другими! – и целую совершенно растерявшуюся девчонку.
Но и отступать я не намерен. Значит, нужно добиться того, чтобы её страх того, что будет потом, не смог удержать её желание быть моей. Не знаю, как надолго она мне нужна, но присвоить её себе, подгрести под себя, чтобы дышала мной, чтобы знала, чья она, чтобы хозяином признала, для меня необходимость.
А потому, подталкиваю её к краю. Взгляд не прячу, пусть знает. И за её бумагами ей не спрятаться. По десятку раз в день обязательно прохожу мимо, словно случайно проводя то по плечам, то по бёдрам. Смотрю в экран её ноутбука на цифры её отчётов и шумно втягиваю запах её волос. Вкусная, манящая, балдёжная.
Чувствую себя зверем, азарт заставляет кровь кипеть. Желание насладиться своей добычей вынуждает хитрить, включать мозг, зачищать территорию. Избавляться от опасности. На мою жертву никто не смеет посягать.
Но ей об этом знать не надо. Мне её страх ни к чему. Поэтому её охрана, что допустила, что она осталась одна и без прикрытия, что к ней подобрались, живёт пару лишних дней.
Особенно тот, что вечером того дня, когда у Киры состоялась встреча в кафе, очень осторожно и стараясь быть незаметным, оказался в подсобном помещение, куда скидывались мешки с урн, расставленных по этажам.
К тому же, так удачно забарахлили камеры. Только помимо тех, что были на виду и выводились на мониторы на пост, были и другие, о которых кроме меня и Влада, никто и не знал. Очень интересно. Один из тех, кто должен был сопроводить Киру до порога, а оставил одну на полпути.
Не стали парню кайф ломать, пусть думает, что миссию свою выполнил на отлично, всё забрал, все следы замёл. Молодец. На следующий день по дороге домой командую Шасиму, чтобы охрану на базу отправил. И новых людей на посты поставил.
Кира уже в машине начинает осторожно узнавать, что дальше будет с охранниками. Ну, кто бы сомневался. У меня и минуты таких сомнений не было. Она ещё и заступаться же начнёт. Они её жизнью рисковали, не задумываясь, крысятничали, за хозяйской спиной договариваясь о предательстве.
– А зачем охрану на базу? Это... Это из-за меня, да? – смотрит внимательно, переживает.
Только я ей себя за этих уродов казнить не дам, нечего ей об этом знать.
– Почему из-за тебя? Они на свою работу хрен положили, на мой приказ забили. Я с ними теперь что, церемониться должен? На понижение пойдут. – Стараюсь говорить ровно, не даю укрепиться в её голове мысли, что это она в чем-то там виновата.
– Фундаменты сторожить. – Вставляет недовольным голосом Влад.
Кира тяжело вздыхает, но дальше не лезет. Удивительная способность точно знать грань, за которую не стоит переступать.
Оставляем её дома, а у нас предстоит не самое приятное мероприятие. Этих дегродов расколоть труда не составило. Слишком в себя поверили, слишком "мужика" включили. А по факту, с собственным страхом совладать не смогли. Только по ходу мозги совсем отказали, если верили, что растрепав про свой слив, они сухими из воды выйдут.
Киру они оставили специально. Более того, сливали не только её передвижения, но и мои. И самое главное, кроме связного, они никого не знали. То есть они даже на знали, кому передают информацию.
Домой ехали молча. И дело не в том, что на базе осталось четыре трупа. Я чувствовал, что Владу есть, что мне сказать, но он ещё старается сдерживаться.
– Говори, нечего нагнетать. – Знаю, что долго уговаривать не придется.
– Ты доволен?– спрашивает зло, даже не глядя на меня. – Я тебе об этом говорил. Но ты отмахнулся, уверенный в себе, как я не знаю в чём. Вот тебе, твоя безопасность! А если бы её не купить попытались, а сразу убрать? И что теперь будет? Когда они поняли, что купить не получится? Ты понимаешь, что девку под удар подставил?
– За языком следи! Кира не девка, не баба, телка, дырка и все прочие синонимы. Ты меня понял? – зло берёт, но больше всего от того, что друг прав. – Сам подвёл, сам и выведу. Ты не хуже меня знаешь, что она мне очень нужна. Голова её, мозги и способность видеть то, что мне пока в нос не сунут и не разъяснят, я в упор не увижу! Она для меня не просто красивая девочка, она та, кто распутывает клубок и рано или поздно, заставит убийцу отца выползти на свет. Представь её ценность для меня?
– Ты видишь в ней не только ключик к собственной мести, Сабир. Себе не ври. Ты мечешься между местью и желанной женщиной. И пора уже определиться. Или одно, или другое! – спорит он со мной.
– Я смогу совместить. – Отвечаю и смотрю в окно.
– Когда-нибудь, ты так прогоришь на своей самоуверенности, что сам взвоешь. – Только и вздыхает друг.
Вкусный запах встречает уже в холле. Готовила, моя чернобурка. Сам себя ловлю на мысли, что привыкаю вот к этой, такой ненавязчивой, и такой правильной женской заботе.
Запах незнакомый, опять удивит. Но дома тихо. Хотя, не удивительно в два часа ночи, наверное, спать уже пошла. Уже почти прошёл мимо комнаты, когда боковым зрением заметил ком в углу дивана.
Кире нравилась эта комната, с камином и огромными дверьми-окнами в сад. Сжалась в комочек в углу дивана, книжка на коленях... "Витязь в тигровой шкуре" Шота Руставели. Помню, я его так и не осилил.
Понимаю, что сон сморил, пока она меня дожидалась. Чего спрашивается ждала? Волновалась? Собиралась встретить и накормить? Был бы зверем, сейчас бы довольно рычал, а так просто скалюсь. Подхватываю на руки и несу в спальню, в её комнату, куда сам себе доступ закрыл, пообещав дождаться, когда сама придёт. Она встрепыхнулась, глазёнками сонными хлопает.
– Сабир? Я... Там ужин...
– Тихо, сам поем. А ты спи! Всё, закрывай глаза! – тихим шёпотом ей на ушко.
Не прошло и минуты, а она уже снова посапывала у меня на плече. Забавная. Ни черта меня не боится. Впрочем, я ей всё поганое в своей жизни не показываю. Достаточно того, что она уже увидела в тот вечер, когда я её нашёл.
Вдруг подумалось, что Шасим с напарником могли её ко мне не привести, и она наглоталась бы своих таблеток. Нет, не стоит думать о дурном. Всё случилось, как случилось. И по-другому даже и быть не могло.
Утро началось с уже привычного холодного душа и похода в зал. Благо, всего-то и надо, что на первый этаж спуститься. Случайно бросил взгляд в зеркало, когда руки нагружал. Стоит, в руках какой-то конверт, а сама смотрит и глаз не отводит. И вижу тот самый мерцающий отблеск, появившийся в глазах. Изумление и стеснение одинаково заметно на её мордахе.
Ну, по дому я голышом не расхаживаю, только в зале позволяю себе остаться в одних штанах. Буквально кожей чувствую её взгляд, скользящий по моей шее, плечам, груди. Ноздри трепещут, щеки краской залились...
Медленно опускаю гантели, замечаю, как её взгляд как приклеенный движется за моей рукой, разгибаюсь и резко дергаюсь вперёд, клацая зубами.
И почти до слёз смеюсь, потому что моя шкодная лисичка ветром уносится из зала, потеряв по дороге конверт.
У Киры сегодня выходной, пусть отдохнёт, а то первый месяц она у меня каждый день с утра и до вечера над своими балансами и прочими шифровками сидела. Тем более вчера полночи не спала, вот и решил, пусть отоспится.
За завтраком она бросает на меня взгляды, думая, что я не замечаю. Но покрывающиеся румянцем щеки её выдают. Вот и пусть весь день думает и вспоминает увиденное, не мне одному изводиться. А то так и стоит перед глазами в своей мокрой рубашке, облепившей тело.
Почти уже уехал, когда вспомнил, что так и не предупредил её, что у нас сегодня неожиданно нарисовалась поездка. В том конверте было приглашение на очередной ужин семейного формата. Вся разница заключалась в том, что на этот не приводили любовниц и эскортниц. Зато тащили дочерей, сестёр и прочий залежалый и в основном порченый товар, надеясь сбыть дураку повлиятельнее.
Попросил Влада тормознуть и вернулся в дом, телефон я Кире до сих пор не вернул, так и лежит у меня вместе с её паспортом. Странно. Минут двадцать прошло, как я ушёл, а дома тихо, и Киры не видно. Поднимаюсь на второй этаж, стараясь не выдать своего присутствия.
Из-за двери в её комнату раздается знакомая мелодия, лет так пятнадцать назад эти куклы-кошки со своим хитом выли из каждого утюга. Как хорошо, что на двери нет замка. Аккуратно открываю дверь и словно мне по затылку кувалдой херакнули.
Кира танцует. Тайком, в своей комнате, уверенная, что одна и никого нет, кто мог её увидеть, под мелодию, что передают на каком-то радио, она извивается так, что сейчас ширинка просто по шву треснет.
Вся спинка играет, бедра выписывают восьмёрки, завлекая, приковывая взгляд к приятным огруглостям. Она резко наклоняется вниз, обхватывает свои щиколотки ладонями. И хотя она в лёгких домашних брючках, даже воображение не надо напрягать, чтобы слюной захлебнуться. Кира же продолжает, выпрямляется, так что волосы откидываются, ударяя по заднице, и разворачивается.
Секундная пауза... Она не сразу поняла, что видит меня в своей комнате.
– Ой! – резко шарахается в сторону в попытке спрятаться.
Хрен там! Ловлю и к себе притягиваю, а вот лицо приходится приподнимать, чуть ли не с силой. Краснючая! Стесняется. Сразу видно, не привыкла к свидетелям или зрителям. А у меня низ живота каменный. Она, вот она, стоит со всех сторон моими руками спеленованная, а у меня перед глазами всё ещё её извивающее тело.
И в душ мне надо прямо сейчас. И в зал. И снова в душ. Зашёл предупредить называется.
– Там приглашение пришло. Снова на ужин. – Голос хрипит, как простуженный, выдавая и мое состояние, и все мои желания с потрохами. – К часу будь готова. Я за тобой заеду.
И бегу от неё подальше, потому что иначе, я просто распластаю её по этой кровати! Зубы ломит от желания впиться в эту шею, плечи, живот. Хочу в руках ощутить её грудь. Меток своих наставить, чтоб любой знал, кому принадлежит эта девочка. И мысли эти дикие кажутся такими настоящими, такими правильными.
Привычное чувство брезгливости по отношению к бабе, в которую сливал, даже и на секунду не появляется. Никогда я баб не облизывал, от поцелуев не тащился! А тут... Приворожила словно, с ума свела, мозг напрочь вырубила. Сожрать её хочу, имя свое высечь, выжечь, чтобы навсегда метка моя была, моё клеймо! И одновременно заласкать её, чтобы тоже горела, чтобы себя не помнила, чтобы одно желание у неё оставалось. Одно со мной на двоих.
Боится она! Что потом себя не соберёт! А я понимаю, что не будет у неё никакого "потом"! Я её "потом"! Сам её к себе привяжу, приговорю, подсажу на себя. Да и как я смогу её отпустить? Если даже сейчас от одной мысли, что к ней кто другой лапы протянет, появляется лютое желание убивать. В фарш превратить, в паль растереть!
Вспомнилось, как Шасим её на себя потянул, грубо схватив за руку, собираясь увести, чтобы развлечься.
– Хозяин, кого с Кирой оставить на день? – вот не вовремя ты нарисовался, как сдержаться? – Сам могу или из ребят кого...
– Сам ты и близко к ней не подходишь, и не смотришь в её сторону. – Вижу в его взгляде понимание. – Завтра к деду едешь. Там охрану примешь.
Возражений не последовало. Да и так всё понятно.
– Ты чего, как кот после драки? Шерсть дыбом, хвост трубой? – удивился моему виду Влад. – С Киркой, что ли поругался?
– Нет, просто помешал ей танцевать. – Малопонятно ответил я, не вдаваясь в подробности.
– В смысле? Тебе жалко, что ли? Сам же говорил в досье и бальные танцы, и балетный класс указаны. – Знал бы ты, какой балет я сейчас наблюдал. – Вот что ты как не человек, а? Многие же люди в танце эмоции выплескивают. И даже у таких спокойных девочек, как Кира они иногда тоже зашкаливают. Я вообще удивляюсь, как она ещё истерики закатывать на ровном месте не начала.
