Текст книги "Цена твоего прощения (СИ)"
Автор книги: Дина Сдобберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
Глава 14.
Кира.
Едва экипаж самолёта доукомплектовали, раздался гул двигателей. Я с усилием сглотнула и прикрыла глаза. Ну и что, что я первый раз куда-то лечу? Все же летают и ничего. Но страх, которому я не могла найти рационального объяснения, становился всё сильнее.
– Первый полёт? – спросил Сабир. Я открыла глаза и кивнула в ответ на его внимательный взгляд.
– Вообще, совсем никуда не летала? А в детстве? – продолжал он задавать вопросы.
– А на метле? – передразнивая Сабира, продолжил перечень вопросов Влад.
– Кира, у вас на вашем празднике жертвы приносят? – вопрос был задан мне, но смотрел Сабир при этом на Влада.
– Нет, конечно, что за дикость? – почему-то возмутилась я.
– Сама же сказала, что праздник древний, языческий... – развел руками Сабир.
– И что? Почему сразу чушь какую-то прилетать? – перебила его я. – Славянские боги отождествляют силы природы, семейные связи. Всю жизнь, начиная от первого крика, они оберегают и охраняют человека. Потому что мы даже не дети, мы любимые внуки! Мы просто принимаем те имена, что предки дали этим силам. И не надо путать почитание собственных корней с дичью из псевдоисторических фильмов!
– Ой, давай расскажи, что славяне исключительно цветочки и еду приносили в дар своим богам. Все ж идиоты, в школе никто не учился! – скривил лицо Влад. – Про поход Владимира на ятвягов никто, конечно, не читал. Да даже Карамзин писал про то, что язычники приносили человеческие жертвы. Да во всех учебниках написано! Даже жён убивали, если мужья погибали.
– Ты не путай убийство пленных в захваченном городе и ритуальное женское самоубийство с жертвоприношением. – Вот на эту тему я могла говорить бесконечно. – Напомню, раз уж ты тут за историю заговорил, что у славян было многоженство. И далеко не все жены и не всегда уходили вслед за мужьями. А только те, кто не принимал своего вдовства и не хотел разлучаться с мужем, даже если он погиб. Собственно, эти женщины оставались верны своим брачным обетам и честно выполняли данные клятвы!
– Так вот почему на Руси честных баб не осталось! Все с ценниками щеголяют! – продолжал ёрничать Влад.
– А ты, видать, ко всем сразу прицениваешься? А не на рынке девушку искать пробовал? – ответила на надоевшую всем претензию о продажности всего и вся. – Про убийства пленников в захваченных городах тоже объяснять? Печенеги, когда на Русь шли и выжигали селения, тоже жертвы приносили? Или уничтожали возможность ответного нападения на них самих? Да Варфоломеевскую ночь во Франции можно считать жертвоприношением с большими основаниями! А то нашёл авторитет, Карамзин!
– А что не так с Карамзиным? По нему же историков вроде даже учат? – развернулся ко мне вполоборота Сабир.
– Ой, сидел бы он со своими сентиментальными романчиками и не лез, куда не просят. – Я придерживалась крайне отрицательного мнения о ценности этого, с позволения сказать, "историка". – Одно только описание Иоанна Грозного чего стоит! Переврал так, что сам Грозный бы не понял, что о нём речь идёт. Это же надо было выдать за серьёзное исследование собственное сочинительство на основе воспоминаний сбежавшего из страны заговорщика. Этот новгородский выскочка по всей Европе скулил, какой Грозный жестокий, садист и вообще зверь. Только при всём при этом, мать, жену и детей бросил в Новгороде на попечение царя-изверга. Как-то не сходятся показания!
– Опричнину тоже придумали? И про то, что он заставлял себя с троном по дворцу на носилках носить? И про всех его жён? – ухмыльнулся Влад.
– Ты сам читал его труды? Переписку? Те реформы, что он собирался и начал проводить, они опережали время лет на триста! Ты в курсе, что до Грозного бояр сажали на должности "на кормление"? И взятка была обязательной? Что регулярной армии даже в зачатке не было. – Грозный был одним из немногих моих кумиров, и лучше его при мне было не трогать. – Но у него была тяжёлая болезнь суставов, причем с ранней молодости. И при его росте и мощном телосложении нагрузка только усугубляла положение. Он большую часть жизни ежедневно преодолевал сильную боль и при этом правил. И да, другого способа перемещения, кроме, как сидя на стуле, который несут на носилках, просто не было. При его болях он не мог передвигаться самостоятельно. А вот его жён ты и вовсе приплёл не к месту. Ты посмотри, сколько из его детей погибли? Жены, дети... Заговорщики били по ним в первую очередь. Он правитель и обязан был оставить наследника, обеспечив преемственность власти. Это его обязанность была, понимаешь? Сабир, ну разве я не права?
Я повернулась к мужчине, который оказывается, меня внимательно слушал. Но привлек меня вид за его плечом. Мы оказывается, уже взлетели. Видимо тот небольшой толчок, что я почувствовала, но не обратила на него внимания из-за спора, и был моментом взлёта.
– Вы специально, да? – догадалась я.
– Зато не боялась. Но и понять, что это за праздник такой, мне тоже интересно. Так что рассказывай. – Сабир отвлёкся на подошедшего с кофе стюарда, и только тут я заметила, что как вцепилась в самом начале в его руку, испугавшись предстоящего взлёта, так и держалась до сих пор. – А наследники и сейчас важны. Тут я с тобой полностью согласен.
– Да что особо рассказывать. – Смутилась, отпуская его руку и прячась за чашку с кофе. – Я же говорила, что наша вера связана с силами природы. Вот и основные праздники это отражают. Родогощ или Таусень, справляется в день осеннего равноденствия. Земля уже уходит в сон, все работы прекращаются, можно подводить итоги. Благодарить все силы, что помогли пережить этот год, за урожай, за лесные сборы. Пожелать хорошего отдыха земле. Вообще сами всё увидите. У вас будет время погулять и осмотреться.
– У нас? А ты чем будешь занята? – спросил Сабир.
– Женская часть в этот день, это накрыть стол. Да так, чтобы ломился. Иначе, если пожадничаешь на стол хорошее угощение выставить, в следующем году всё будет скудно, во всём хозяйстве будет недостаток. – Улыбнулась, вспоминая какие столы, всегда накрывали на праздник. – Поэтому мужчины удалью хвастают да костры готовят, дети развлекаются, а женская обязанность накрыть стол, чтобы до полуночи был, как говорят, "пир горой".
– Подожди! То есть женщины празднуют, наготавливая много-много еды? – засмеялся Влад. – Охренеть праздник! Мне уже всё нравится. А нас ты как представишь?
– В смысле? Как есть, так и представлю. Как моих гостей. В этот день гостям рады, наоборот хорошо, если гостей много.
За разговорами и спорами я и не заметила, как мы уже были на месте. Немного поволновалась во время посадки. Но заметивший это Сабир, просто молча, протянул мне свою руку, которую я с благодарностью сжала. Так было спокойнее.
До базы тоже добрались быстро. И не скажешь, что Влад вёз в это место впервые. Сначала подсказывал навигатор, а потом уже и я узнавала знакомые места. Машину, которая уже ждала нас у аэропорта, видимо арендовали заранее, как и места на базе. В начале дороги я даже не заметила, как уснула. Так что у меня получилось даже немного подремать.
Последние несколько километров, я уже не могла найти себе места от нетерпения. Чтобы отвлечься, взяла у Сабира документы на размещение.
– Ух, ничего себе! – он арендовал на два дня целый дом.
На базе можно было поселиться в одном из двух больших корпусов, где размещение было по принципу гостиниц. Впрочем, я всегда там и останавливалась. Комнаты светлые, чистые, все удобства, холодильник и даже балкон. Чего ещё нужно?
Были большие дома для тех, кто приезжал отдыхать большой компанией или семьёй, и не хотел сталкиваться с соседями.
И был третий вариант. Небольшие, но очень уютные домики, где можно было разместиться даже одному. Камин, расположенная рядом баня, деревья, растущие рядом с домом, большая веранда, мансарда в которой стандартно размещены четыре одинаковых спальни. Впрочем, кто бы сомневался, какой вариант выберет Агиров.
Усталости с дороги я даже не чувствовала. А потому сообщив, что я пошла на кухню, быстро переоделась и заплелась, и побежала навязываться в помощницы.
Время на огромной кухне, стоявшей отдельным помещением в стороне от корпусов, и построенной специально для таких целей, летело незаметно. То одно, то другое. То мясо нарезать, замариновать, то за печью присмотреть, то овощей подчистить, то тесто помочь вымесить.
Я даже почти и не вспоминала о Сабире и Владе. Почти, потому что пару раз мне о них напомнили.
Первый раз, когда я пошла, выпекать поминальные хлеба. Такой каравай без начинки, куда во внутрь вкладывают записку с именами умерших членов семьи. Эти хлеба потом надо было самим отправить в большой костер, почтить рожаниц и род.
Влад, как я знала, был из детского дома и о своих родителях и прочих родственниках ничего не знал, и знать не хотел. А вот про Сабира я не знала, стоит ли мне лезть к его семье и напоминать о потере. Но все равно, хлеб для него испекла, благо отчество его я знала. Так и написала на записке "Фахрат и братья его".
А второй раз, напомнили посторонние. Лиза. Самая красивая девушка, что была среди всех, кто приезжал сюда. Голубоглазая блондинка, с кукольным личиком. Её отец овдовев, женился на женщине с двумя дочками. Но Клавдии Николаевне тайком все сочувствовали. Падчерица ей досталась вздорная и себялюбивая, привыкшая свои капризы ставить превыше всех и всего.
Вот и сейчас Клавдия с двумя дочерьми была здесь, среди всех женщин, а Елизавета только заявилась и уже была недовольна.
– Кирка, что за хама ты притащила? Приехал в гости, так и веди себя, как положено. А этот... Грубиян, не помог даже, когда я упала. – Вместо приветствия начала она.
– Ты о ком? – уточнила, хотя внутри появилось неприятное чувство.
– Да этот, черный который. Ещё и нахамил мне! – Красавица явно злилась. – Я подошла поздороваться и подвернула ногу. А он мне ещё и гадостей наговорил. Почему вообще здесь посторонние? Надо сказать отцу, чтоб выгнал. Чтоб знал на будущее свое место!
– Лиза! – возмутилась в ответ её мачеха. – Ты о чём? База и работает за счёт того, что люди приезжают отдыхать. И на празднике гости важны.
– Да чего непонятного? – ответила матери Елена, старшая из сестёр. – Лизка, поди, опять думала, что как увидят её красоту написанную, так сразу все звёзды с неба и луну на сдачу. А мужик не проникся, ловить эту актрисульку из балагана не кинулся, да, поди, ещё и сказал, чтоб не висла и под ногами не путалась. Вот она желчью и исходит.
– Да ты просто страшная, вот и завидуешь! От самой-то жених сразу за мной бегать стал! – развязала скандал Елизавета, что в свои семнадцать лет была уверена, что она если не пуп земли, то весьма близка к этому.
– Ну, значит не прошёл жених проверку. Кому шалавый пёс нужен? А тут видно и правда на тебя не позарились! – добавила масла в огонь Ольга, вторая дочь Клавдии. – А теперь или делом займись, прикусив свое ядовитое жало, или вон иди. Пока я отцу не рассказала, как ты перед гостями раскладываешься!
Ольга в семье была единственной кого распоясавшаяся Лизка побаивалась.
– Ох, Кира, ты извини.– Переживала Клавдия Николаевна. – Может, пойдёшь, посмотришь, что там? Лиза выглядит немного старше своих лет, и ведёт себя так, что мы с отцом только за голову хватаемся.
– Ну, у меня не те гости, что в защите от зазнавшейся девчонки нуждаются. – Ответила я, пытаясь скрыть непонятную радость от того, что Сабир на повелся на смазливое личико.
Хватило мне и той его "зазнобы", что хвасталась на балконе.
Прошлогоднюю историю, когда парня, приехавшего на базу в качестве жениха Елены, застали целующимся с Лизкой, я хорошо знала. Только дурёха была уверена, что это от её необыкновенной красоты парень голову потерял. Она, конечно, была очень красива, но как-то всю эту красоту переставали замечать через несколько минут, стоило красавице открыть рот.
– Школу заканчивает, дальше учиться надо. А какой там учиться? Разве в город её одну отпустишь? А девочки за ней присматривать не соглашаются, даже слушать не хотят! – пожаловалась Клавдия, но по лицам присутствующих было понятно, что понимали здесь как раз Елену с Ольгой.
Брать на себя ответственность вот за такое чудо? Я б тоже ни за какие пряники не согласилась.
Потом эта история позабылась, да и некогда было. Мы пекли огромный, в человеческий рост каравай.
А затем пришло время и столы накрывать. И вот тут я впервые за время от приезда увидела Сабира. Он с мрачным выражением на лице наблюдал за мужчинами, занятыми подготовкой дров и угольной тропы. Освободив руки, занятые подносом с рыбками, я поспешила к нему.
– Что случилось? Почему настроения нет? – сама в голове уже перебрала, что накормить и напоить всех должны были, и не один раз.
Хмельные напитки, правда выставлялись только с вечера, днём не разносились, но я вообще не видела, чтобы Сабир употреблял чего-то спиртного. Хотя и в офисе в шкафу, и дома в столовой стояли по несколько одинаковых бутылок виски. Так что вряд ли он из-за этого переживал. Агиров бросил на меня мимолётный взгляд, не ответив. Потом резко повернулся и внимательно осмотрел с ног до головы.
– Почему нет? Нормальное настроение. Это ты пропала с самого приезда. – Он шагнул мне на встречу, сокращая расстояние до минимума.
При его росте мне пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в лицо, а не на пуговицы рубашки. Чем Сабир и воспользовался. Ему видно очень нравилось, почти вплотную наклонятся к моему лицу, потому что этот жест уже стал постоянным. Но и мне он почему-то тоже нравился.
– Почему в платке? – показал он на красную косынку у меня на волосах.
– Так готовили же, куда с непокрытой головой и с неубранными волосами? А красный цвет, потому что Сварожий же день. Сейчас к вечеру все волосы распустят. Вон смотри, уже многие снимают. – Объяснила ему.
– А ты чего ждёшь? – ну так я только освободилась, на столы накрывала, хоть он и не видел. Однако косынку он сам стянул с моей головы и потянулся к косе.
– Нет, косу не дам. Сейчас распущу, и опять в глаза лезть будут. – Увернулась от Сабира. – и так за прошедшую неделю, чуть прям с офисе и не подстриглась.
– Хорошо, что предупредила, вернёмся, все ножницы спрячу. – Меня поймали и притянули к себе. – Распускай, сказал.
– Ну мешаться же будут! – отказывалась я.
– Не будут. – Он потянул меня в сторону прилавков, где местные умельцы выставляли свои поделки.
– Ты меня с новогодней ёлкой перепутал? – шипела я минут через десять, когда мне уже начало казаться, что Сабир собрался обвесить меня с ног до головы.
– Так праздник же, а на любой праздник положено делать подарки. – Довольно заявил мне он, выбирая уже, наверное, пятую или шестую заколку.
На этой разноцветные местные камушки были выложены в форме перевёрнутого дугой полумесяца. Под одобрительные комментарии он сам заколол украшение на моих волосах.
– Значит, подарки положено дарить, да? Тогда и от меня примешь! – выставила ему условие, но кажется, он не совсем правильно меня понял, судя по жадно заблестевшим глазам.
Пока его мысли не ушли совсем не в ту сторону, я потащила его к прилавку с мужскими кольцами. Где же я его видела... А вот! Я довольно улыбаясь, вытащила из подставки литое серебряное кольцо-печатку, с обережной вязью и вставкой из радужного обсидиана.
– Размер большеват, велико будет. – С сожалением покачала головой продававшая их женщина.
Но я не ошиблась, село как влитое. И пока Сабир в ответ не скупил ещё половину представленного товара, я потащила его к площадкам, где уже начали зажигать вечерние костры. И так пришлось всё-таки возвращаться в домик, чтобы отнести две шкатулки, купленные здесь же, наполненные всякими камушками. От брошек и заколок для волос до серёг и тяжёлых шейных украшений.
Хорошо, что я успела ещё днём сбегать к лоткам, когда ещё и кузнецы выставляли свой товар. Думаю, я смогу преподнести ещё по подарку и Сабиру, и Владу. Тем более, что Сабир сам заявил, что праздник же!
Вернулись на место празднества мы как раз к началу. Мужчины устанавливали "на попа" годовой каравай. Перед этим прямо на землю расстелили большой белый рушник, расшитый с двух сторон петухами и оленями. И уже на полотенце опускали край хлеба.
– Ну, внуки Сварога, видно ли меня? – спрашивал из-за каравая Михаил Пантелеевич, кузнец и тот, кому доверяли вести обряды уже много лет подряд.
– Вижу! – закричал мальчишка лет семи, что разлёгся прямо на земле и снизу увидел обувь дела Михаила. – Мама, я волхва за хлебом видел!
– Ну, что же, благодарствую земле-матушке за хлеба зрелые, за достаток в домах, за прибавление в семьях. – Михаил Пантелеевич и вслед за ним мы все, кроме тех, кто приехал в качестве гостя, склонились в поясном поклоне до земли. – И да уродится в следующем году столько, чтоб меня за тем караваем не разглядеть было!
Под смех и шутки все пошли за первые в этот вечер столы.
Глава 15.
Сабир.
Подкараулив Киру за очередным разглядыванием календаря, спросил, что она там высматривает. И вся моя выдержка понадобилась, чтобы не засмеяться. Просто потому, что помнил ее реакцию, когда хотел сорвать её амулет.
Язычница! С ума сойти. Ладно, мне ничего не стоит отвезти её на этот её праздник, если он ей настолько важен. Про себя усмехнулся, представив этот цирк.
А вот дальше она продолжила сама. В который раз она меня удивляет. Как в этой действительно умной девочке уживаются хватка настоящего бультерьера во всех этих проверках и детская, бесконечно наивная вера в чудо, в сказку, давно признанное дремучим заблуждением суеверие! Подумать только, если бы сам своими ушами вот это её признание не услышал, в жизни бы не поверил.
Но её вера, совершенно не мешала ей четко и конкретно показывать и объяснять, каким образом кто-то вытягивал деньги моей семьи. И я был больше чем уверен, что этот невидимка по уши замаран не только в воровстве.
А ещё, что как только я перерублю эти щупальца, на моего казначея начнется охота. Никто не позволит вот так рушить тщательно выстроенные и годами работавшие без перебоев схемы. Нет, убирать Киру не станут. Но переманить на свою сторону, купить, будут пытаться наверняка.
Как много тебе смогут предложить, чтобы ты согласилась на предательство, девочка? Квартиру, дом, счёт в банке, свободу от меня? На чём закончатся твои такие правильные взгляды и правила? Как отражение моих мыслей сорвалась фраза о людях, что не предают. Я не стал объяснять, отделавшись всего парой слов.
Перекрывая отток денежных средств через счета, найденные Кирой, я словно запускал таймер до её предательства. И я уже ждал. Даже не надеясь на другой исход, смысл травить себе душу, если итог очевиден. И я это понимал. Но до этого момента время ещё было, и можно было потратить его на небольшой отдых.
В самолёте выяснилось, что Кира никогда не летала, но я смог задать ей правильный вопрос, да и Влад увлекавшийся историей, смог побыть достойным оппонентом для Киры. Я помнил, ещё в досье обратил внимание на участие девушки в археологических раскопках и отрядах поиска, но только сейчас, слушая, насколько аргументировано она отстаивает свою позицию, понял, что для неё это всё очень серьёзно.
Она не обеляла, не обходила спорные моменты стороной, в ней не было наивного "вот тогда было лучше". Они проспорили с Владом до самого приземления. И её такой доверчивый жест, когда она схватилась за мою руку, почему-то вызвал ощущение удивительной правильности происходящего.
– А не хило живут современные язычники, ты только глянь, какой автопарк! – обратил мое внимание на стоящие на автостоянке при базе отдыха машины.
Да и сама база вызывала уважение. Я примерно представлял, сколько сюда вбухано. И хотя было видно, что очень многое делается своими руками, вот вся эта ковка, дорожки, многоуровневые клумбы, сохранение ощущения "дикой природы", денег сюда тоже влито немерено, и видно, что не один год вливали.
Пока Кира ушла на кухню "праздновать по-женски", мы с Владом решили оглядеться. И буквально сразу заметили слишком явно нарывающуюся девицу. Смазливая, можно даже сказать что красивая. Но видно сразу, пустышка. На один раз нагнуть. Да ещё и малолетка по ходу. Уж больно выходки дурацкие.
Особенно, когда она изобразила, что поскользнулась на ступеньках. И сам ловить дуру не стал, и Владу не дал. Но этой прищепке видно было непонятно.
– Что? Даже не поможете? Я же девушка! – возмутилась она.
– Сомневаюсь. С такой манерой падать перед всеми, предварительно пытаясь словно невзначай обтереться в течение получаса. – В другой раз просто велел бы выкинуть дуру с глаз, но здесь я вроде как в гостях. – Не знаешь, как пристроиться ноги раздвигать или ты здесь вроде доп услуги? Так я дырку не заказывал.
Девица, что ещё минуту назад изображала, что неспособна самостоятельно встать, улетела со скоростью ветра. А мы несколько часов ходили по этой базе, осматриваясь.
Как-то не так я представлял себе это всё. Нашли даже место, где стояли огромные столбы, в виде вырезанных изображений кого-то. Влад сказал, что это капище. Огромные в два моих роста кованые сплошные ворота сейчас были распахнуты, обычно они видимо были закрытыми и скрывали это место от чужих и любопытных глаз.
Осмотревшись, мы вернулись на большую поляну, где уже устанавливались столы. Влад быстро влился в коллектив, и наравне с местными занялся колкой дров. Сначала не очень ловко, всё-таки, ему нужно было вспомнить давно не используемый навык, но вскоре приноровился.
А меня опять терзали мысли, что скоро Кира будет сама налаживать новые схемы откачки бабла и тщательно обходить их в своих отчётах. Знакомый голос спросил про настроение, и я не сразу узнал в подошедшей девушке Киру. Светло-голубое платье с глубоким квадратным вырезом и без рукавов, было одето поверх белоснежной рубашки завязанной шнурками под горлом. Ворот, рукава и подол длинной юбки украшала ярко красная вышивка.
Из украшений опять только её цепочка с оберёгом. Да ещё и гриву свою стянула в косу и под платок спрятала, который я тут же стянул с её головы. Красивая! Но такая, что смотришь и понять не можешь, почему так притягивает? Взгляд оторвать не в состоянии. Глаза эти ведьмины, не иначе, горят предвкушением и озорством.
– Да вы тут, я слышала, тоже не скучали! Самые красивые девушки к ногам падали! – со смехом отвечает на мой упрек, что она пропадала неизвестно где.
Даже отвечать не стал. А вот её желание обрезать волосы вызвало волну злости. Не дам уродовать! Сказал же ей уже, что моя! Вся! И пока ещё есть время отодвинуть темные мысли и ожидание её предательства подальше, решил забить на всё сегодня.
Схватил её за руку и потащил к виденным ранее лоткам. Тоже одно расстройство. Днём там кузнецы разложили свой товар. Карточку здесь не принимали, а наличка осталась в номере, пока сходил, то, что приглядел уже приобрели.
Шикарный клинок. Небольшой, с мою ладонь длиной. Рукоятка с чернью и гравировкой, такая же на пластинах на ножнах, плотном кожаном чехле. К ножам я испытывал слабость с детства, у меня в коллекции дома их больше двадцати штук. Но видно не судьба.
Зато сейчас оторвался. Хоть и шипела моя чернобурка не хуже любой змеи, что не надо, куда и зачем. Но за всё поблагодарила. И волосы я сам ей забрал. Шикарная грива. Так и просится, чтобы на кулак намотали. Каждый волосок, словно сам к руке ластится.
Отрава, а не девка. Месяц всего прошёл, а я дурею с неё.
После того, как разнесли по всем по куску "годового хлеба" за которым прятался местный жрец, собственно и началось празднование. Это совсем не походило на предполагаемое представление на детском утреннике. Для собравшихся здесь всё происходящее не было игрой. Они искренне благодарили, за то, что имеют. Такое не сыграешь, не изобразишь.
Столы действительно ломились, тут чего только не было, на любой вкус. Единственное, что отправляло мне вечер, так это сидящий напротив парень, что с Киры глаз не сводил. И мне не надо было объяснять, что означает это взгляд бездомной собаки. Всё, что отделяло этого орла от могилы это один взгляд. Один единственный взгляд Киры в его сторону! Но у той была другая проблема, она тщательно следила, чтобы у меня и Влада не пустовали тарелки. И пока этот дегроид пытался прожечь дыру на Кире своими взглядами, она накладывала мне что-то вроде рулетов.
– Ну, попробуй! Что скажешь? – блестя глазами, спрашивает у меня, даже не догадываясь, что в этот момент спасает жизнь одному совсем тупому идиоту.
Под пристальным взглядом Киры пробую.
– Печень, масло, грибы вроде... – пытаюсь угадать вкус.
– Вроде! – смеётся довольно. – Белые грибы и кедровые орешки.
– Рецепт взяла? – заговорщицки шепчу ей на ухо.
– Даже успела приготовить пару партий! – улыбается в ответ.
А я внутри расплываюсь от того, что она помнит о моих пристрастиях.
Едва мы вышли из-за стола, женщины наскоро убирали пустые блюда, наполняя стол заново, а все остальные сместились к площадкам, на которых мужики начали бороться.
Теперь я понял, почему Кира сказала, что хмельное ко вторым столам подадут, а первое застолье лёгкое, только перекусить.
– Твою мать! Сабир, ты глянь кто здесь! В жизни бы не подумал! – зашипел мне на ухо Влад. – Это же Малецкий Ростислав и Григорий Арцев.
– Ты не путаешь? – напрягся, услышав знакомые имена.
– Да с какого я путаю? К ним же, что к одному, что ко второму на сраной козе не подъедешь, мы уже полгода пытаемся о встрече договорится. Но что местный хозяин тайги, что транспортник никакого интереса не проявляют. – Доказывал мне Влад, хотя я и сам уже видел, что друг не ошибся.
Закончив бороться, они похлопали друг друга по плечам. Похожий на матёрого медведя Малецкий заметил мой взгляд, улыбнулся и жестом пригласил в круг.
– Нет, не надо! – остановила меня подбежавшая Кира, многие заинтересованно обернулись на её голос, а я почувствовал волну бешенства от её сомнений, от того что за меня заступается, словно я позорник какой. – Это же потешные бои, в пол силы, а ты так не умеешь, да и даже если сдерживаться будешь, Ростислав Александрович уже в возрасте, а всё на рожон лезет.
И глазёнки такие испуганные! Переживает, что прибью соперника, а не сомневается. Во мне не сомневается! Только начавшая закипать злость сдулась от одного этого взгляда.
– Кирка, я хоть и старый гриб, но и молодежь удивить могу. Ну, что, молодежь, уважишь старика? – рассмеялся Малецкий.
– Много чести соперника старше себя в круг вызвать. – Бурчал стоявший рядом сосед по столу.
– Так я и не вызывал. Удивился, что встретил, но подходить не стал, не время о делах разговаривать, когда праздник кругом. – Ответил выскочке.
– Вот это дело! О делах послезавтра, поговорим, встретимся и обсудим, раз так. А пока, дай старому остатками удали похвастаться! – сказал под смех и поддерживающие крики Ростислав Александрович.
Не заставляя себя больше упрашивать, снять пиджак, ремень, и кольцо, недавно подаренное Кирой. Увидев этот маневр, Малецкий тоже снял с пальца печатку.
– Оберёг это, от нечисти да от злых людей. – Пояснил он явно для меня.
– Хороший оберёг, увесистый. А печатка от чего? – ответил я, и под одобрительные спешки принявших мою шутку вышел в круг.
Наша схватка длилась минут десять с переменным успехом. И я, и соперник явно сдерживались, не желая превращать потешный бой в кровавую баню. В какой-то момент, мы оба разжали руки и отступили друг от друга. Я зеркально повторил поклон Малецкого, благодаря его за бой.
Но кое-кто никак не хотел угомониться.
– А с равным по возрасту соперником выйти не хочешь? – вызвал он меня, едва я сделал пару шагов к Кире. Как бы объяснить идиоту, что не в возрасте дело? И его надутые мышцы не делают его сильным бойцом, и вообще бойцом.
– Что ты грудь раздуваешь, как петух поутру на заборе? – пытался его угомонить Арцев. – И ладно б повод был, а то ведь твоих напыживаний никогда и раньше не замечали, а теперь и подавно.
Из толпы раздалось понимающее хмыканье, а Кира смотрела на нас непонимающим взглядом, и только мой пиджак прижимала к себе крепче.
– А я сказал вызов, или струсил? – ну, сам напросился.
В этот раз в круге мы пробыли ровно до первого удара. Моего. Потом я пошёл к закусившей от волнения губу Кире, а этого выскочку понесли в его номер. Потом были хороводы, в которых я не участвовал, какие-то игры для детворы. А потом начались прыжки через костер. Кира стояла вся напряжённая, пристально разглядывая пламя.
– Хочешь прыгнуть? – утонул я во вновь появившемся азартном блеске её глаз.
– Хочу! С детства хочу, но боюсь! – призналась трусишка.
– А со мной прыгнешь? – ух, как распахнулись её глаза. – Доверяешь?
Протянул руку и ждал когда она нерешительно, но всё же вложит свою ладошку.
– Влад, держи! – кинул другу пиджак, который до этого был на плечах у Киры, всё-таки ночью уже похолодало.
Наше появление у края дорожки, оставленной для разбега прыгающим, встретили хлопаньем в ладоши и свистом. Посмотрел на серьёзно настроившуюся девушку, придерживающей край юбки, чтобы было удобней бежать. Под громкое улюлюканье я подхватил не ожидавшую такого Киру на руки и, разбежавшись вместе с ней, прыгнул через костёр.
Сколько было радости от такого в принципе ничего не значащего жеста! Но видя этот восторг, я сам непонятно от чего начал улыбаться.
После третьих столов, все в молчании стали подходить к столу с небольшими круглыми буханками хлеба на расшитых полотенцах и кидать этот хлеб в огонь. Мне уже рассказали, что это поминовение почивших. Вот тут и проявилась разница между гостями и своими.
– Сабир, – потянула меня за рукав Кира. – Я не знала, будешь ли ты это делать, но это для тебя. Я, правда, имен твоих дядей не знала, написала Фахрат и его братья.
Стоит, мнется, глаза в пол опустила. А мне сказать нечего. Голос сел. Она же верит, что это имеет значение, и позаботилась. Помнила, значит, днём. А ведь я ей никто, напугал, силком к себе притащил, держу взаперти. Прижал к груди её голову и чмокнул в макушку. Просто не сдержался.
Вечер закончился гашением старого пламени и рождением нового, когда местный кузнец, добыл трением слабый язычок и разжёг новый костер. Но последним ударом был подарок Киры, после того, как мы вернулись в снятый домик. Попросив нас подождать внизу, она сбегала наверх, в комнату, которую занимала и вернулась с двумя свёртками. В одном была металлическая пряжка для ремня, по которым тащился Влад. А во втором тот самый нож.
– Сувениры вам, на память! – довольно заявила эта лиса.
Моя лиса! Я просто не дам ей возможность меня предать, и мне не придётся выбирать.
