Текст книги "Цена твоего прощения (СИ)"

Автор книги: Дина Сдобберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Глава 12.

Кира.

Утро я встречала, сидя на подоконнике. Несколько часов полудремы перед рассветом не помогли мне выспаться. А не выспавшаяся я, это Медуза Горгона в период линьки.

 Во времена совместного проживания Ксюха клялась, что утащит, откуда-нибудь банку успокоительного, и будет засовывать его в меня насильно, в качестве превентивной меры.

Раздражало всё. Даже собственное отражение в зеркале. Не сиделось одной дуре на одном месте ровно, честолюбие взыграло! Разгребай вот теперь. Ведь даже здесь легко можно было устроиться на работу попроще. Да, конечно, и зарплата была бы меньше, зато всяких лишних командиров в моей жизни не появилось бы.

– Ну, что? Умылась, круги под глазами замазала? Беги теперь, а то господииин скоро проснётся, надо будет жрать подать барину! – сказала собственному отражению.

И такую злость почувствовала на собственную бесхребетность. Сказал, жить у меня будешь, я послушалась. Сказал, готовить будешь, и опять я рада стараться. А с чего это вдруг? У нас в стране удержание человека против воли, вообще-то деяние наказуемое законом.

Слабый голос разума попытался пробиться и напомнить, что охрана мне сейчас необходима, и что живя в этом доме, я в безопасности. Но тут же был задавлен волной возмущения на тему, а по чьей вине, мне вдруг охрана понадобилась? Кому спасибо сказать? Нет, никаких завтраков больше не будет! И обедов, и ужинов.

Договорившись сама с собой, я делала только кофе с собой в термос и питалась тем, что не требовало приготовления. Творог, овощные и фруктовые салаты, пара сырых яичек. Тем более, что в обед Сабир продолжал меня таскать в тот самый разбойничий ресторан.

Настроение не улучшилось ни на второй день, ни на третий. На все вопросы я отвечала односложно, пытаясь не нагрубить, но и дать понять, что общаться не желаю. Долгие и пристальные взгляды мужчины старалась и вовсе не замечать. Смотрит и пусть смотрит. Джоконде тоже может, не нравится, что её постоянно рассматривают, ничего, терпит же.

От постоянно туго стянутых волос к концу дня болела голова. Я как никогда была близка к тому, чтобы схватить канцелярские ножницы и отрезать эту косу по самую шею. Ухудшало ситуацию и то, что приближался один из важных для меня дней, осенний праздник Родогощ.

С начала, меня приводила бабушка, после её смерти, я ездила сама. Как бы ни было сложно, мы копили, по немного откладывая каждый месяц. Но два раза в год мы с ней отправлялись на Урал. Здесь, община тех, кто придерживался исконных верований, держала место, куда можно было приехать отдохнуть, побеседовать на тему славянского пантеона, пожить по традициям до Владимирской Руси. И, главное, не столкнуться при этом с осуждением и горячим желанием переубедить тебя и обратить в собственную веру.

 Оксана относилась к этому спокойно, говоря, что лишь бы я ей мозг не засоряла, а если моя вера не мешает мне оставаться нормальным человеком, то ей и вовсе всё равно, кому я кланяюсь. Тётя Наргиз только поджимала губы, а вот Заринка всё старалась меня вразумить. Было даже несколько серьёзных ссор, после которых мы просто решили, что не поднимаем эту тему.

 Но как уехать сейчас? Даже на пару дней? И это был первый раз на моей памяти, когда я пропущу этот день, когда собирались знакомые мне с детства люди, чтобы встретить значимый для нас и забытый другими праздник.

 Да и некоторые находки в счетах спокойствия не добавляли. Сказать о них Сабиру было необходимо, и чем скорее, тем лучше. Всё-таки вредить ему, умалчивая о действительно важных вещах, у меня и мыслей не было. Но даже до того разговора я бы думала, с какой стороны подойти к этой теме, а уж после... И его мрачное выражение лица совершенно не добавляло желания с ним беседовать, тем более на далеко не самую приятную тему.

До праздника оставалось меньше недели. Впритык, что бы добраться. Что ж я такая наивная, пора уже начинать смиряться, что в этом году никак. Задумавшись, я даже не особо поняла, что мы пришли на обед. Настолько уже привычным был этот маршрут, что тело действовало на автомате.

А вот один из завсегдатаев, подошедший к Сабиру и предложивший ему деньги, чтобы забрать меня "себе с ребятами" привычным не был. Я понятия не имела о правилах и порядках этого своеобразного общества. И защититься мне сейчас было нечем.

 От одного сального взгляда этого скота хотелось срочно вымыться. От запаха этого мужчины, что добирался до восприимчивого к запахам носа, подступала тошнота. Мне духи-то выбрать было целой проблемой, все средства по уходу я старалась выбирать вообще без запаха или с несильным ароматом. С приправами осторожничала. А тут...

Ну, вот ходишь ты в зал, или куда там ходят такие как он, но не уже ли там душа нет? И если полить несвежую рубашку литром ядрённого одеколона, в стиле знаменитого "Фаренгейта", ситуацию это не спасёт. А в комплексе... Честно, это амбре просто физически невозможно переносить. Тот ещё мускусный аромат! Причем именно тот, натуральный, что воняет!

Я даже сообразить не успела, что вообще происходит, как этот пахучий самец отлетел от стола, не вставая со стула и собирая собой мебель в зале. Сабир набросился на него, молча, ничего не объясняя и без предупреждений. Он просто методично превращал подошедшего в фарш, я отчётливо слышала хруст костей.

И делал это красиво. Даже одежда не скрывала того, как под ней перекатываются мышцы. Широкий замах и чёткий удар. Сабир был в своей стихии. Он действовал, совершенно не нарушая тишины, без лишних движений, а оскал только усиливал его сходство со зверем. Но сейчас я этого зверя не боялась.

Сейчас он восхищал вот этим всеобъемлющим ощущением силы и превосходства. Описать его в этот момент лучше всего можно было фразой из одного из моих любимых мультфильмов. " Силён и очень крут"!

А он вдруг предложил подойти и попинать уже явно не способное к сопротивлению тело. И вот кто бы знал, каких трудов мне стоило отказаться! Так хотелось подойти и со всего маху впечатать зауженный носок туфли уроду под рёбра! Но измываться над противником, которого уже победил кто-то другой, последнее дело, даже при условии, что отдай Сабир меня ему, сочувствия и достойного обращения я бы точно не увидела.

Заметив, что у Сабира содрана кожа на костяшках, решила ответить тем, чем могла. Попросила салфеток и льда и сделала холодный компресс, без слов благодаря за заступничество, и за то, что не стал дразнить возможностью передачи в пользование скоту. Ну, не могу я по-другому его назвать!

Нормально пообедать нам в тот день, было не суждено. Только избавились от одного незваного гостя, появился второй. У меня, выросшей с человеком, у которого была аллергия на яд пчёл и всего прочего полосатого семейства, страха или ступора не было. Я чётко знала, что нужно сделать, чтобы и укуса избежать, и насекомое не убивать зазря.

Но мой поступок для Сабира видимо стал каким-то подтверждением каких-то его собственных выводов, потому что, отправив охрану и Влада домой, он отвез меня в своё личное место памяти, поговорить.

Под впечатлением от того, что он оказывается, всё это время думал, что я пережила насилие, я даже забыла поговорить с ним о своих догадках.

Утром я поймала себя на мысли, что думаю, что бы приготовить. Нет, ну а что? Сама себе запретила готовить, сама и разрешу. В конце концов, он не считался, когда заступился за меня в ресторане.

Я почти мурлыкала себе под нос, пока обжаривала порезанное на тонкие полоски мясо и заливала слегка взбитыми яйцами. Яично-мясные блинчики поджаривались с двух сторон, посыпались сладким луком фри, и выкладывались на смазанные соусом тартар листы лаваша. Потом я сворачивала этот лаваш с яичницей внутри в плотные рулетики.

 Сабир спустился, когда я уже успела навести порядок и почти домыла посуду. Но мужчина видимо был не голоден, потому что вместо того, чтобы приступить к завтраку, решил продолжить вчерашний вечер разговоров. Прижатая к его телу, которое почему-то обжигало даже сквозь одежду, я меньше всего думала о завтраке и посуде.

 Но больше всего волновали его слова. Он даже и не подумал скрывать своих планов. И я не знаю, от чего именно сердце билось, словно я стометровку сдавала на время.

От того что он находился так близко, или от того, что прямо заявлял о своем намерении присвоить меня себе. И становилось страшно. По настоящему страшно. Потому что я прекрасно понимала, что я для него буду одной из вереницы временных любовниц. А он для меня...

 Сколько не отворачивайся от правды, самой себе врать бесполезно. Я вряд-ли смогу быстро излечиться от болезни по имени Сабир Агиров, если позволю себе заболеть им.

Глава 13.

Кира.

Сердце колотиться в груди так, что мне кажется его и в другой комнате слышно. А Сабир рядом стоит и словно не слышит, не ощущает бешеного пульса. Сжал ладонями моё лицо, смотрит прямо в глаза и не замечает, что я сама взгляда от него отвести не могу.

 И чего тётя Наргиз и Зарина в один голос говорят, что он страшный? Он даже когда злится, взгляд к себе притягивает, а когда вот такой, как сейчас, спокойный и уверенный, то и вовсе завораживает. Может просто пугает то ощущение, которое он вызывает у людей одним своим появлением, понимание собственной беспомощности перед таким, как он?

Да и попробуй, побарахтайся, когда он вот таким тоном заявляет, чтоб не смела на других мужчин даже глядеть. Можно подумать, кто-то действительно может заинтересовать после него. Вот и пытаюсь удержаться на тонкой грани, не поддаться, удержать радостно бьющееся сердце.

Только он и слышать возражения не хочет, как будто и не сомневается в итоге. Привык, что его слово закон, и всё будет, как он решил. А я всё взгляд отвести не могу, внутри эмоции ликуют. "Ревнует, он меня ревнует"!!!! Слабый голос рассудка попытался пробиться с доводами, что просто Сабир собственник, и его слова ко мне не имеют никакого отношения. Его вещь должна быть его, и не важно, ложка, рубашка или любовница. Эти мысли немного отрезвили, заставили как ту бабочку, зависнуть в нескольких сантиметрах от пламени.

– Ну, и зачем тебе я такая? Если даже выглядеть нормально не могу? – вспомнила его претензии на балконе.

– А ты считаешь, нормально выглядела, да? Что я задолбался мужиков, тебя глазами облапывающих, осаживать. – Сабир отпустил моё лицо, продолжая удерживать взгляд. Ладонями оперся об столешницу позади меня и сам наклонился к моему лицу, почти касаясь своим лбом моего. – Думаешь, я один хотел твою гриву на кулак намотать?

– Да нормальное платье у меня было! Всё прикрыто, ни разрезов, ни вырезов, даже декольте минимальное. Там, кстати, были женщины и в куда более откровенных нарядах! – указываю ему на очевидное, а самой почти нечем дышать. Его как-то сразу очень много, он заполонил собой всё пространство.

– Мне на чужих баб плевать, хоть голышом пусть ходят! А платье это, чтоб я больше не видел. Дома можешь носить, к ужину одевать. – Уже начал командовать он. – Там же все сделано так, чтобы мужиков дразнить, внимание привлекать, фантазию будоражить. Петля эта...

– Мое платье нормальное! Вечернее и скромное! – не согласилась с его характеристикой я.

– Вот именно. Платье твоё, украшения твои. А пришла ты, со мной. И получается, что я не в состоянии обеспечить свою женщину! Так об этом судят. – Наконец-то мне объяснили, чего он тогда так злился.

– Свою женщину? Или просто, с которой пришёл? – уточнила, когда это я уже успела стать его?

– Это без разницы. Главное, что ты вынуждена сама заботится о себе, хотя появляешься со мной. – Ну, вот откуда бы я могла знать, что это принципиальный момент!

– Я откуда это знала? В следующий раз надену твою рубашку и подвяжу твоим галстуком, чтоб точно все видели, что твоё и тобой куплено! – высказалась я шутя.

Но мою шутку, именно как шутку, явно не оценили, судя по ставшим совсем черными глазам и чуть более низким голосу.

– Сейчас кто-то додразнится ведь... – осознав, что я только что сказала, я решила, что пора тикать.

Резко присев вниз, почти проведя своим лицом по его груди и животу, я поднырнула под его рукой и оказалась в метре от него. Сабир только приподнял бровь, улыбаясь краешком рта.

– Ты, может... Завтрак, вот. – Бессвязно от смущения пролепетала я.

Даже после завтрака, находясь у себя в комнате, я всё не могла взять себя в руки. Можно было сохранять дистанцию, пока сам мужчина воспринимал меня, как хорошего бухгалтера, которого ему не хватало. Можно было обижаться и держаться в стороне, когда он взбесился непонятно от чего. Нет, теперь-то понятно, хозяйскую принадлежность заметно не было! Но вот что делать с таким Сабиром, каким он был сегодня утром, я не знала.

 Он сказал, что подождёт, когда я сама приду к нему. Но его поведение совсем не похоже на то, что он собрался ждать! Скорее, меня стараются методично подталкивать к нужному ему результату. Одевшись и с неизменными ноутом и термосом, я спускалась на первый этаж. Сабир ждал меня у подножия лестницы, оперевшись на перила. Когда я была на последних ступеньках, он протянул мне руку, помогая спуститься.

– Ты сказал, что подождёшь, когда я сама приму решение. А сам жульничаешь. Это называется "оказывать давление". – Обратила я его внимание на резкую перемену в его поведении.

– Даже и не думал. – Он даже ухмыляется самоуверенно. – Давлю я совсем по-другому.

– Я помню. От пупка до поясницы. – Припомнила я его же слова.

– Я и сейчас повторю. Чтоб не вздумала с собой какую хрень сотворить. – Его уверенность в себе и своем праве распоряжаться даже чужой жизнью, ничто не способно поколебать.

Мою руку он так и не выпустил, даже на улице, когда мы шли к машине, и все окружающие этот жест заметили.

– Ну, вот видишь, Сабир, она никуда не бежит, не вырывается и не отодвигается от тебя на другой край машины. – Шутил в дороге Влад. – Всего-то и надо было у неё на глазах недоумку морду расквасить.

– Если не угомонишься, я сейчас закреплю эффект. – В тон ему ответил Сабир.

В офисе я почти сразу закопалась в цифры, мало обращая внимание на то, чем занят Сабир. Он с кем-то разговаривал по телефону, куда-то выходил. А я как обычно забыла об окружающей реальности, погрузившись в работу и собственные мысли. Вынырнула, только когда услышала над ухом вкрадчивый голос мужчины.

– Что там? – спрашивает, поймав меня на рассматривании календаря.

– Скоро седьмое октября. – Решилась я. – Для меня важный день.

– Памятная дата? – пока он спокоен, но я уверена, сейчас начнутся насмешки. Как всегда.

– Ежегодный праздник. Родогощ. Это древний праздник, как сейчас говорят языческий. Я отмечаю его каждый год и хотела бы и в этом году отметить. – Приготовилась к удивлению и недоумению мужчины я.

– Для тебя это важно? – всё также спокойно спрашивает он.

– Да, очень важно. Это... Ну, как все отмечают Новый Год. – Даже верить пока боюсь.

– Ну, значит, отметишь. Да и отдохнуть действительно пора. А то уже месяц без выходных. Любой работник давно сбежал бы! – улыбается! Он улыбается, а не начинает кричать, что за бред я несу.

– Мы собираемся на базе отдыха на Урале. Это два дня там и три дня дороги. И ты меня отпустишь? – даже дышать забываю, боясь поверить.

– Нет, конечно. Вместе поедем. Или на этот твой праздник чужим нельзя? – серьёзный такой, даже любопытно, что он думает.

– Почему нельзя? Наоборот. Чем больше гостей за столом, тем лучше. И там остановиться в номере можно. База отдыха же. А то, что сделана в старорусском стиле, никто внимания не обращает, думают, что местный колорит. – Всё ещё жду, что откажется, скажет что пошутил.

– Ну, и отлично. Заодно и местный филиал навестим. – Продолжает он, даже не понимая, какой важный подарок для меня сделал. – Ты из-за этого последние дни так на календарь залипала?

– Ну, да. Не думала, что получится в этом году. – Призналась ему. – И ещё... Поговорить хотела... Не знаю, как начать.

– Валяй. Давай без долгих заходов, как есть говори. – Легко ему говорить, а я как представлю, что я ему сейчас скажу, что его несколько лет, как минимум, как дойную корову используют, так под стол заползти хочется.

– Помнишь, я говорила, что в данный момент, твой холдинг, это большая пиявка, которая вытягивает деньги? – начала всё-таки издалека.

– Ну. – Хмурится он.

– Так вот, эта пиявка не просто высасывает деньги, она похоже это делает целенаправленно. Смотри, видишь счета? – развернула к нему экран ноутбука. – Я их красным выделила. Это не твои счета, я проверила. И вообще, это иностранные счета, и если смотреть по получателям, это все оффшорные зоны.

– Ты не путаешь? – хмурится ещё сильнее. – Здесь вон стоит Португалия. А Португалия это не оффшор. Даже я знаю.

– Не просто Португалия, а регион Мадейра, это автономия и оффшорная зона. – Пояснила для него я. – И эти счета не мелькают только в головной компании холдинга и ещё в одной. Сейчас... Вот. "Беркут Индустриал".

– Это хорошая новость. Что в беркуте крыс нет. – Пояснил он мне, видя мое удивление.

– Почему? – где он тут хорошие новости увидел, я не поняла.

– Владелец "Беркута" Кайрат Агиров, мой двоюродный брат. – Вот тут сразу стало понятно, отчего Сабир обрадовался. – У младшего брата отца была женщина, почему он её как жену не привел в дом, я не знаю. Но она с нами не общается, хотя общению сына со мной и дедом не препятствовала и всегда погостить отпускала. И когда дед попросил дать Кайрату фамилию Агиров, она согласилась и ничего не потребовала взамен. Дед же ещё после гибели сыновей, отдал наследство младшего сына его наследнику. У среднего никого не было, а старший был моим отцом.

– Сочувствую. – Терять близких всегда страшно. – Просто не знаю, что сказать. Как и чем тут поможешь.

– Уже помогаешь. Тем, что находишь вот это всё. Я уверен, что холдинг это единственная ниточка к убийце отца и его братьев. – Вдруг ответил Сабир на мою откровенность. – Я бы всего этого не увидел, а увидел, то не понял бы, что вижу. Мало ли, что за счета. Я этого просто не знаю и не умею. Зато умею ценить тех, кто знает. А ещё знает и не предаёт.

– Это ты к чему? – не поняла я последней фразы.

– К тому, что ты могла этого и не говорить. А сказать хотела давно. Я видел, как ты ёрзала эти дни. Почему молчала? Обида была сильнее? – он развернул меня к себе лицом.

– Нет. Дело не в обиде. Просто... Да страшно было! Ты и так непонятно отчего взбесился и набросился. А тут, когда ты и без того в отвратительном настроении, подойти и рассказать, что не пойми кто живёт за твой счёт, и неплохо я хочу сказать тебе живёт? Да ты ж придушишь! – честно призналась в своих опасениях.

Он вдруг рассмеялся, а потом, также быстро став серьёзным, погладил меня кончиками пальцев по скуле.

– Я тебе сейчас кое-что пообещаю, а ты запомнишь раз и навсегда, поняла? – он дождался моего кивка. – Что бы ты мне не сказала, я никогда не подниму на тебя руку.

– Даже если я буду виновата? – уточнила я.

– Тем более, если ты виновата. О твоей вине, я хочу услышать от тебя! – подтвердил свое обещание Сабир.

А через день после этого разговора, Сабир меня предупредил, чтобы брала, что мне там нужно, потому что мы едем в аэропорт, откуда у нас будет перелёт до Урал-тау.

– Перелёт? Сабир, но это очень дорого! – Сразу видно, что этот мужчина привык жить на широкую ногу, и понятия не имеет о том, что можно немного сэкономить. – На поезде прекрасно можно добраться за полтора дня!

– Точно. И билет взять в плацкарт. – Усмехнулся он. – Предупреждаю сразу! Ненавижу плацкарт ещё со времён армии.

– А ты был в армии? – вот уж что меня удивило, так удивило, но наткнувшись на его насмешливый взгляд, замолчала.

Мою сумку с вещами взял Сабир, донёс до машины, и потом до самолёта. И хоть была она небольшая, много вещей я не брала, ни к чему, все равно его забота была приятна.

Настроение, как и всегда в ожидании праздника, было радостно-предвкушающим. Ровно до того момента, пока мы не поднялись на борт самолёта. Перекошенные от злости при виде меня лица стюардесс, лучше всего сказали, что как раз меня они видеть и не рады, вопреки словам приветствия.

– Может быть, кофе? – предложила одна из них.

Я сразу вспомнила приснопамятную секретаршу.

– Пожалуй, воздержусь. Я вообще предпочитаю не пить кофе из чужих рук. – Улыбнулась я мало понятной посторонним шутке.

Как и ожидалось, стюардесса не поняла, а вот Сабир оглядел обеих девушек очень внимательным взглядом.

– Заменить на парней, толку больше будет, – отдал он распоряжение, но ненавидящими взглядами окинули меня.

– А почему ты отдаешь приказы по смене персонала? – не удержалась и спросила, хотя смутно догадывалась.

– Потому что это мой самолёт. – Спокойно ответил он, пока мы ждали, когда прибегут новые сотрудники. – А ты не знала?

– Нет. Я же не проверяла твоё личное имущество. А только то, что относится холдингу и проходит по документам на определенном этапе проверки. – Объяснила я.

– А ведь могла бы...

– Зачем? – не поняла я, но мне ответили только улыбкой.