Текст книги "Цена твоего прощения (СИ)"
Автор книги: Дина Сдобберг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
– Та волшебница, что приучила тебя кушать нормальную еду? А не всякую гадость в этих ваших ресторанах? – ну, раз мама шутит, значит, настроение у неё отличное.
– Ну, знала бы ты, как она готовит печенку... – мама, которая ни есть, ни готовить печень терпеть не может, только закатывает глаза.
– Печени у нас нет, вообще, ничего толком не успеваю приготовить. Кира, поможешь нам с Тамией? Или побудешь с мужчинами. – Вопрос с подвохом конечно.
– Ой, конечно! Можно? – и уже на меня смотрит.
Всё! Даже Тамия улыбается, понимая, что сердце матери поплыло. Непосредственная Кира, сделала больше одним вопросом, чем многие дочери знакомых годами.
Потеряв мужа, и почти всю семью, мать жила одним мной. И она откровенно плевать хотела на все законы, традиции и обязанности мужа, если дело касалось меня.
– Правильно, нечего мальчику навязывать не пойми что! – возмущалась она каждый раз после очередного намека Зафара, друга отца, что было бы неплохо связать меня с Рубиной. – Будут ему расписывать, что должен, что обязан и как дышать нужно! Нет уж, пусть мальчик сам выберет. И чтоб жена нормальная была, чтобы заботилась и уважала. А не отца чуть что звала!
А тут Кира со своим "можно". Я то понимаю, что она просто уточняла, может к меня другие планы, или вообще так на положено, но со стороны это смотрелось немного по-другому.
– Зови меня Дамирой. Пойдем, помогу тебе переодеться, пойдем на кухню, мужчинам и без нас есть о чём поговорить. – Мать увела Киру за собой и я был спокоен, зная, что девочку не обидят и гадостей точно не наговорят.
Получил свои подарки и дед. Как и предполагала Кира, дед был доволен.
– О! Ты, где такую роскошь раскопал? – дед внимательно рассматривает бутылку, он понимает в этом толк, и видит, что не подделка под редкий алкоголь.
– А это много лет назад бабушка Киры работала ревизором на большом заводе, то, что называется градообразующем. Так вот это взятка. Кира говорит, что эта бутылка появилась у её бабушки ещё до её рождения.– Рассказал то, что знал со слов Киры.
– Ого! Тут ещё и история есть! Ты знаешь, что наличие истории, повышает цену бутылки на аукционе? – подарок дед тут же потащил в специальную комнату, где хранил всю коллекцию спиртного, я пошёл за ним. – Значит и бабушка у нас ревизор. То есть девочка не просто умница, а умница потомственная. Ведь насколько я знаю, именно она у тебя сейчас порядок в делах наводит. А ты над ней как коршун над цыплёнком вьёшься.
– Уже донесли? Но ты прав. – Пользуясь тем, что женщины на кухне, а мы с дедом наедине, я ему пересказал, всё что узнал и благодаря Кире, в том числе.
– И она, значит, решила в это влезть, чтобы тебе помочь? Думаешь справиться? – всю веселость с деда как рукой сняло.
– Говорит, что вероятность небольшая, но это не значит, что не надо пробовать. – вспомнил, слова девушки.
– Зафар звонил недавно. Очень сетовал, что ты какую-то девицу с собой напоказ таскаешь, Рубина мол, вас видела, переживала, даже ужинать отказалась. – Вдруг рассказал дед.
– Мне вот всё равно на истерики избалованной девицы. – Резко отвечаю, потому что навязчивая идея отцова друга, уже набила оскомину.
– Зафар не последний человек в городе. И открытое противостояние будет тяжёлым. – Дед был очень задумчив.
– Мне эта девка не интересна, и её закидоны тоже. Я повод давал? С чего такая уверенность, что мне это надо? – закипал я понемногу.
– Зафар хочет для дочери самого лучшего. И видимо ты, в его понимании, подходишь. И слияние капиталов. Он не дурак, и понимает, что всё принадлежащее Агировым, сосредоточено в твоих руках. – Всё это я и так знал. – А появление Киры, ему теперь мешает, и драгоценная доченька нервничает. На самом-то деле истерит. Думаю, он будет форсировать события. Где-то через месяц, у него день рождения, думаю, от приглашения ты не сможешь отвертеться, а там уже создадут ситуацию, что у тебя не останется выбора. Зафар хитрый лис и тоже понимает, что войны между нами и им, тебе не нужно.
– У него не будет возможности меня пригласить! – озарила меня идея, как и Киру из-под удара вывести, и все пасти позатыкать сразу.
Ещё до ужина успел позвонить и утрясти пару вопросов.
Домой мы вернулись уже за полночь. Кира засыпала на ходу, уложив её спать, я пожелал ей спокойной ночи. На этот раз не у двери, а поправляя одеяло на сонно хмурящейся девушке. Устала маленькая!
Утром я очень надеялся, что она не проснется, пока меня нет. Вернувшись, вытянулся с ней рядом поверх одеяла и дожидался, когда она проснется. Кира себя долго ждать не заставила. Едва открыв глаза, она чуть не подскочила в кровати.
– На работу! Я сейчас...
– Да лежи ты, торопыга. Завтра на работу поедем. – Успокаиваю её я.
– Почему завтра? И так два дня уже ничего не делали! – мой, теперь по праву мой, казначей возмущён.
– Ну, могу я в день собственной свадьбы не работать?– озадачил её вопросом.
И пока она ничего не успела себе придумать, сую ей в руки её новый паспорт с вложенным между страниц, свидетельством о заключении брака.
– В смысле? Это как? – растерялась она. – Я же не соглашалась.
– В смысле не соглашалась? Ты сама и предложила. Помнишь, бутылку коньяка, которую твоя бабушка собиралась распить с родней жениха? Ты передала её моему делу. То есть моей родне. Всё верно. И я согласен, дорогая! – эта удивлённая мордашка будет одним из лучших воспоминаний, это я точно знаю.
И пока моя девочка не пришла в себя, одеваю ей на пальчик обручальное кольцо. Она машинально берет парное, и когда я протягиваю ей руку, надевает. Помню, как смеялся Эрик Рихторович, когда я вчера ему позвонил с вопросом, сохранились ли у него размеры пальцев Киры.
– Приезжайте молодой человек, ваша пара колец вас уже ждёт. Белое золото и сапфиры на ручке вашей красавицы будут смотреться очень хорошо! – он ведь как заранее знал.
– Киррра, а я ещё и печенки со сливками привёз... Так что иди, выполняй супружеский долг!
Прилетевшая мне в голову подушка была неожиданностью!
Глава 22.
Кира.
Как-то неожиданно я вдруг стала женой Сабира Агирова. Ни разговоров, ни предпосылок, ни намёков. Просто утром мне вручили уже новый паспорт со свидетельством о заключении брака, и надели кольцо. Впрочем, последние два дня были такими, что, наверное, оказаться замужем, далеко не самый удивительный итог из того, что могло вообще произойти.
Сначала целый день напряжения, когда мне казалось, что при приближении к Сабиру у меня начинала повышаться температура тела. От этого мужчины я совершенно теряла разум, не могла сосредоточиться на простейших вещах.
Моё решение было спонтанным, необдуманным, но необходимым для меня. Я думала, что стоит мне уступить, и начнется откат. Пропадёт интерес и у него, и у меня. Ведь манит неизвестное, неизведанное. А потом уже и не зачем вроде. Но как же я ошибалась.
Оказалась, что этот шаг, по крайней мере, для меня, окончательный и бесповоротный. Потому что Сабир заявил, что отпускать меня не собирается. После того, как принёс меня из душа и уложил в собственноручно перестелённую постель, он не ушёл, а остался со мной. И пока я не уснула, разговаривал со мной. Точнее рассказывал мне, как сильно я попала, потому что, со слов самого Сабира, мне теперь предстоит терпеть его самого, его хреновый характер, его ревность и собственническое я. Потому что отпускать он меня не намерен и теперь я его. Вся, вся, вся, как шептал мне Сабир, прижимая к своему горячему телу.
И вот странное дело, вроде мне надо было бы испугаться, задуматься, насторожиться. Но мне от этих слов становилось так хорошо, что приходилось прятать улыбку, утыкаясь лицом в мужскую грудь. Ощущение совершённой ошибки, растворилось в звучании голоса Сабира, в его уверенности, с которой он заявлял, что я его женщина, что я сама его выбрала и сегодня поставила точку в собственных раздумьях. А он своего не отпускает и не отдаёт. И, наверное, с десяток раз повторил, чтобы я запомнила раз и навсегда, что мое тело принадлежит ему и только ему, что моя голова и мысли в ней, тоже его, и даже умение готовить, только для него.
Открытием для меня оказалось, что наличие на моём теле следов от его поцелуев и укусов, это прям особый повод для мужской гордости. Разглядывая собственные "росписи" на мне, Сабир просто светился от самодовольства. И от его взглядов во время завтрака я без конца смущалась. Под конец вообще захотелось ему лимона предложить, а то по его виду, любой из окружающих поймет за пару секунд, что между нами произошло.
Но напрягаться окружающим не пришлось! Сабир благополучно всем всё рассказал. Одно выражение лица Влада, когда Сабир вдруг с утра сказал ему, что нужно ехать к гинекологу, чего стоило. И я ведь понимаю, что он явно не сам искал этого специалиста и записывал меня на приём.
Как теперь появляться в офисе, где и так мне вслед смотрели с затаённой завистью и злостью, я даже не представляла. Только если надеяться, что дальше секретаря Сабира это не ушло. Сам он парень не болтливый, но мало ли кто что услышал и додумал?
О самом приёме даже вспоминать было стыдно. Сабир вёл себя так, словно пытался оправдать все стереотипы. Я одновременно испытывала стыд и злость! Хотелось наброситься на него с кулаками. Хотя подобное поведение для меня не свойственно. Я всегда старалась избегать любых конфликтов, считая, что проще переждать взрыв негативных эмоций молча, чем усугублять ситуацию скандалом.
Но сейчас просто не сдержалась. Он даже ведь не понимает, что так вести себя не к чему было! Но когда он взбесился от шутливого совета врача, и мое терпение закончилось. Опять виновата, оказалась я. А это разве мои мысли или может я дала повод так думать?
Хотя возможно и дала. Тем, что пришла к нему. Сама этим шагом поставила себя на уровень тех, кто был у него раньше. О чём ему и сказала. Сразу после того, как его кулак впечатался в стену.
Вот ничего не хочу! Не вечера этого лицемерно-показушного, ни поездок, ни разговоров. Домой хочу, в кровать, свернуться, как я люблю, чтоб можно было ноги к груди прижать.
И поймала себя на мысли, что желая попасть домой, я почему-то думала о своей комнате в доме Сабира. От дома, мысли перепрыгнули на его хозяина. А он ведь меня предупреждал. И о характере своем, и том, что он ревнивый собственник...
Он ведь позаботился, не просто так в больницу меня повёз. Вот чего я взъелась? Он же действительно переживал, мало ли что там на самом деле? А я бы списала это на произошедшее ночью. На самом деле, если честно признаться самой себе, то получается, что Сабир отнёсся к моему здоровью более ответственно, чем я сама.
Но больше всего я удивилась, когда он начал извиняться за свое поведение в больнице и объяснять, что просто приревновал к возможному предположению, хоть и понимает, что в реальности даже близко ничего подобного нет. И вот на такого Сабира злится не возможно. Хорошо, что он об этом не знает, иначе пользовался бы безбожно.
Зарина сегодня превзошла сама себя. И хотя и она, и тетя Наргиз прекрасно видели укусы на моей шее, ни одна ничего мне не сказала. Наоборот, окружили заботой и теплом семьи, к которому я привыкла за время нашей дружбы с Зариной. Дольше всего провозились с прической, но оно того стоило. Каждая минута тех трёх с половиной часов, что я провела перед зеркалом, пока Зарина укладывала каждый локон, была не зря. Жадный взгляд потемневших глаз Сабира говорил об этом лучше всего.
Я не знаю, где он был и чем занимался, но мне казалось, что сейчас ему нужна поддержка. Что-то такое случилось... И хотя внешне он, как всегда был в себе уверен, я готова была поспорить, что на душе у него сейчас муторно. Догадка появилась, когда он начал спрашивать про оплату каких-то химикатов. Прикинула время и сопоставила с тем, что он мне рассказывал из действительно важного для него, что могло бы его сильно задеть. И кроме смерти отца, ничего более не смогла предположить. И оказалась права.
Сабир после поцелуев в шею и плечо, просто уткнулся лбом мне в лопатку. Я не вырывалась и не пыталась слезть с его колен. Пусть так. Ему сейчас это было нужно. И я даже говорить не буду, что поняла этот его жест. Он и без слов всё поймёт.
Каким бы он не был с виду жёстким и жестоким, какие бы разговоры о нём не ходили в городе, я видела, что он способен на чувство, и что он тоже переживает боль. А его ревность и чувство собственника, ну не те это недостатки, которые мешали бы мне его любить и быть с ним рядом.
И я совершенно не сдерживала своей радости, что мы наконец-то едем домой с этого ужина. Потому что я тоже поняла, что такое ревность. Не тогда, на балконе, когда девушка, продающая определенные услуги, хвасталась своей близостью с ним, и даже не когда мы столкнулись с той девушкой, дочерью друга его отца. А вот сейчас, когда какая-то незнакомая мне девица возмущалась моим присутствием на вечере и заявляла, что я мешаю, что подобные вечера для того, чтобы достойные и обеспеченные мужчины могли пообщаться и выбрать кандидаток в будущие жёны.
Собственно и устраивают их именно с этой целью, потому что развлекаться мужчины могут с кем угодно, но жениться обязаны на девушках своего круга. И от того, что Сабир в этих "смотринах" участвовать не захотел, мое настроение поднялось на небывалую высоту. Даже то, что день, занятый подготовкой к этому вечеру потрачен зря, меня не расстроило.
Но оказалось, что я рано поставила точку в сегодняшнем дне. Сабир привёз меня в дом своего деда, дом своей семьи. Его мама, Дамира, попросила меня помочь ей и Тамии на кухне.
– Я ещё не утомила тебя разговорами? – спросила Дамира. – Я, наверное, назойлива. Но Сабир впервые приводит девушку знакомиться с семьёй. Обычно он начинает фыркать и злится даже на намёки о том, что пора бы и остепениться.
– Нет, я не устала. Разговаривать не сложно. – И хотя я предполагала, что видно Дамира не совсем верно расценила наш приезд, на душе было радостно и светло.
Может, и правда я значу для него чуть больше остальных, раз он привёз меня сюда. Да и слышать о том, что я единственная, кого он вот так представил семье, было до безумия приятно. Потому, что давало влюблённому сердцу безумную надежду.
– А как твои родители воспримут твои отношения с Сабиром? – вдруг поинтересовалась Дамира.
– К сожалению, я сирота. Родителей почти не помню, меня растили бабушки, но и их уже нет в живых. – Рассказала ей, потому что не думаю, что в неё уже есть папочка на меня, с подробным досье.
– Ох, деточка! – всплеснула руками Тамия. – Это что же, даже подсказать и посоветовать некому?
Дамира промолчала, но её внимательный взгляд сказал о многом.
– Тамия, можно подумать, что молодежь сейчас кого слушает! – Дамира уводила разговор в сторону от возможно неприятной для меня темы. – Вон, попробуй, поучи Сабира!
– Так то, мужчина! А девочкам всегда совет матери нужен, да и защита семьи лишней не будет. – Не поняла замысла хозяйки Тамия.
– От тех советов только вред! Старшие всегда лезут к молодым, требуют, диктуют свои условия, навязывают правила! – так вот за что она переживала.
– Ой, мне кажется, грибы пережариваются, нет? – отвлекла обеих женщин я.
Чуть позже Дамира вернулась к расспросам, и мне показалось, что легче или умолчать о чём-либо, или сказать, как есть. Мать Сабира интересовало всё, образование, работа, моя личная жизнь. Иногда вопросы казались бесцеремонными.
– Мужчины иногда бывают слишком требовательны и настойчивы. Да что я тебе рассказываю, сама, наверное, понимаешь, какими порой невыносимыми бывают мужчины. – Даже самая тупая курица поняла бы, на что намекает Дамира.
– Ну, я с мужчинами никогда не жила, поэтому могу только предполагать! – немного резко ответила ей я, однако Дамира не обиделась, а наоборот, расцвела в улыбке.
В той самой хитрой и загадочной улыбкой, с которой она и просидела почти весь ужин. Вернулись домой мы только за полночь. Мне настолько хотелось спать, что я даже задремала в машине. Как-то очень насыщенными получились последние дни. А тут тепло, удобно. И Сабир к себе прижал, подставив плечо под голову. Проснулась только, когда Сабир уже вытаскивал меня из машины.
– Я сама дойду. – Сонно пробормотала мужчине, чем вызвала его смешок.
– Самостоятельная какая, – он всучил мне шкатулки со своими подарками. – Вот лучше, держи.
Сил спорить и вредничать, доказывая свою самостоятельность, не было. Поэтому прижав к груди коробки с украшениями, я послушно уложила голову обратно ему на плечо и не возникала.
Сабир помог снять платье и занялся прической. Точнее её уничтожением. Я наблюдала в зеркало, с каким удовольствием он её разбирал, вынимая каждую шпильку. А потом с самой хулиганской улыбкой он запустил пальцы в освобождённые локоны и взлохматил их. Но от этого действия по коже головы словно пробежали сотни приятных иголочек, я даже не сдержала дрожь удовольствия, пробежавшую по спине. На какой-то момент я напряглась, думая, что он останется на ночь в моей комнате, но он только поцеловал и поправил на мне одеяло.
– Спи, моя солнечная! – шепнул он, гладя меня по руке.
– Почему солнечная? – он уже второй раз так меня называл.
– Это значение твоего имени на персидском. Неужели ты не знала? – даже в его голосе слышится улыбка.
– Там ещё и на греческом интересное значение. – Почти засыпая, бормотала я.
– Я знаю. Но господин здесь я. – поцеловал меня он и вышел из комнаты.
Чтобы разбудить, вручив мне новые документы.
Глава 23.
Как проходит первый день после свадьбы? Кто-то продолжает празднования, кто-то собирает друзей, кто-то уезжает путешествовать. А я пыталась как-то привыкнуть к этой мысли. Документы, выданные вчерашним числом, говорили о том, что я теперь тоже Агирова.
То есть из одного непонятного и подвешенного состояния я перешла в другое, ещё более непонятное. Как быть и что делать, как говориться. Я даже испытала некую своеобразную благодарность к Сабиру, что, во-первых, привёз продукты, и пока я готовила, было время переварить новости. А во-вторых, за его решение, что мы сегодня остаёмся дома. Потому что я себя чувствовала какой-то пришибленной.
– Мы ждём гостей? – спросила... эээм... мужа, показывая на гору печёнки в раковине. – И все любят печёнку?
– Нет, я один всё съем. – Усмехается и смотрит так, словно главное блюдо, это я.
– А ты не лопнешь? – с сомнением посмотрела на примерно килограмм пять печени. – Ну, зато точно не останешься голодным.
– Обещаешь?– рычащий шепот на ухо и руки, что свободно и бесцеремонно гуляют по плечам, животу, бёдрам.
– Лично, с ложечки накормлю. – Пытаюсь выскользнуть из слишком наглых объятий.
Но кто бы ещё меня отпустил. Сабир пользуется тем, что я развернулась к нему лицом, и только сильнее прижимает к себе, крепче. Шумно вдыхает запах туго заплетённых волос и очень медленно наклоняется к моим губам. А я, как зачарованный кролик, смотрю в его глаза и застываю в ожидании, все мысли о сопротивлении или о том, чтобы сбежать из таких, сразу превратившихся из наглых в надёжные, объятий, пропадают, словно их и не было.
Когда до поцелуя остаются буквально миллиметры, Сабир останавливается. И хотя шумное дыхание выдает его собственное напряжение, его губы расплываются в улыбке. Наверное, со стороны мы странно смотрится. Он огромный, нависший надо мной, и я, словно натянутая струна, тянусь к нему. А он улыбается! Ждет, значит, что делать буду?
Нападаю, легко преодолевая эти ничтожные миллиметры, и кусаю Сабира вместо поцелуя. Кажется, я немного не рассчитала, потому что почувствовала солоноватый привкус крови. Но я явно решила играть не на своем поле. Сабир сжал меня так, что казалось ещё чуть сильнее, и затрещат рёбра. С рычанием дикого зверя он набросился уже на мои губы, не сдерживаясь, жадно кусая, подчиняя, заставляя принять его напор и уступить, подчиниться. Почувствовать его голод и желание.
Но уступать ему не хотелось. Даже в поцелуе. Я не готова только принимать, смиренно ожидая, когда господин соизволит вспомнить о своей собственности! Нет уж! Если я жена, значит я равная. Ни пленница, ни любовница, ни временная девка для утех. Жена! Которая должна и помочь, и поддержать, и вовремя остановить. Прислушиваться к мнению мужа я должна, но не бездумно слушаться!
И откуда только храбрость взялась, но я запускаю пальцы в короткие волосы на его затылке и прижимаю его голову, хоть в этом и нет необходимости, потому что кажется губы слиплись намертво. И сама начинаю его целовать, кусаю его губы и тут же зализываю раны, извиняясь за причинённую боль.
– Дикая! Лисица бешеная! – хрипло шепчет он, утыкаясь мне в шею. – С ума сводишь, дразнишь. Распаляешь с полуоборота, сама обжигаешь, инстинкты растравливаешь. Доиграешься, Киррра! Додразнишься!
– То есть мужа целовать мне нельзя? Супружеский долг только готовкой ограничивается? – что творю, он же и так на грани, мышцы под кожей каменные от напряжения.
Несколько секунд тишины и Сабир начинает смеяться.
– Видела бы ты свои глазки сейчас, лисёнок! Храбрая мышка перед веником. – Ему идёт улыбка, делая его мягче и моложе. – Только учти, жена, что после таких поцелуев, твой супружеский долг ограничится кое-чем другим. Пошёл – ка, я в зал, пока наш завтрак не перенёсся на неопределенное время.
Быстро поцеловав меня в висок, Сабир ушёл ворочать свои железки. А я развернулась к раковине. Щеки горели. Вот это я выдала экспромт! От собственной смелости внутри аж потряхивало и одновременно хотелось улыбаться.
Мысль о том, что непонятно, зачем это надо было ему, самому Сабиру, и почему так странно произошло, испортила настроение, но ненадолго. Никогда не понимала желания обмануть саму себя. Вот и сейчас, уж себе бы я могла признаться, что этот дикий, неуправляемый и порой совершенно не воспитанный мужчина, что может бережно и аккуратно поправить локон, выбившийся из причёски, и этими же руками переломать кости не так что-то сказавшему бандюку, мне не безразличен. Настолько не безразличен, что я очень хочу быть для него важной и значимой, и не только как работник. Я хочу, чтобы он был моим, принадлежал мне целиком и полностью. Хочу, чтобы он испытывал ко мне те же чувства, что разбудил во мне.
И вот тебе, Кира, исполнение желаний! Ещё даже до того, как ты их озвучила. Я так боялась, что будет потом. Но разве свидетельство о браке и обручальное кольцо на пальце не гарантия того, что он не исчезнет из моей жизни также стремительно, как и появился? Разве стал бы он связывать себя со мной, если бы я была бы ему безразлична? И теперь, я не просто одна из многих.
Ну да, господин назначил меня любимой женой! Любимой ли? О желаниях своих, об ощущениях он уже говорил не единожды, а про чувства ни разу. Да и способен ли на чувства такой мужчина, как Сабир? Жёсткий, властный, не терпящий неподчинения, нагоняющий страх, даже на своих подчинённых и бойцов! Таким, как несколько минут назад, я вижу его крайне редко. И никогда при посторонних.
И пока в голове мысли вольным табуном носятся, как хотят, руки уже промывают печень. И потихоньку, сосредоточенность возвращается, ведя за собой спокойствие и уверенность. "Решайте задачи, всегда исходя из их приоритетности", говорил нам-студентам профессор в университете. Вот сейчас главная задача, накормить мужа. Вот этим и займусь.
Когда вернулся Сабир, я уже укладывала слоями печеночные блины, промазывая их жирным пралине из перетертых грецких орехов, жаренного лука и тушёных в сливках грибов. И пусть мне частенько говорили, что пралине это сладкая смесь для начинки конфет, я всё равно считала по-своему.
Стопка из семнадцати тонких слоев с широкой прослойкой гордо возвышалась на тарелке. Остался последний штрих, все это обмазать сметанно-сырным соусом. Этому блюду нужно постоять, чтобы пропитаться, поэтому чеснок я не добавляла. Достаточно будет и грецкого ореха.
– Это что? – Сабир с удивлением разглядывал то, что у меня получилось.
– Нууу... Если у нас свадьба, то это свадебный торт! – не сдержавшись я рассмеялась, наблюдая за выражением лица мужчины.
– Свадебный торт из печени? Первый раз такое слышу! Это ты на ходу придумала? – с подозрением разглядывает меня муж.
– Нет, ты что. Подобных рецептов масса. Прокручиваешь печень в мясорубке, а потом жаришь слои, как блины. Кто-то добавляет морковь, лук, чеснок... Да что угодно. Но мне нравится именно этот вариант, сливочно-грибной. – Поспешила его успокоить.
– Тебе? Тоже по печени тащишься? – уточняет уже улыбаясь.
– Приходиться "тащиться". У меня анемия, поэтому печень, яблоки и гранатовый сок в моем рационе постоянно. – Поделилась с ним, но заметив слишком серьёзный взгляд, поспешила отбрыкаться от похода по врачам. – Все нормально, с анемией у нас две трети страны ходят и нормально живут, не надо мне медицинское освидетельствование устраивать, словно мне завтра в космос!
– А почему нет? Сгоним всех этих докторов, и пусть убирают! – пожал плечами Сабир. Вот я так и думала.
– Давай обойдёмся без этого? Жить мне это совершенно не мешает, а лишних вмешательств и ограничений я бы не хотела. А сейчас начнутся, диеты, лекарства... Ну это всё! – объясняла я, нарезая тонкими ломтиками белый хлеб.
Подсоленное оливковое масло уже разгорелось на сковороде, куда эти ломтики и отправлялись. Главное не превратить в сухарь, вместо мягкого хлеба с хрустящей корочкой. Чуть подержав с одной стороны, переворачивала на другую и сразу посыпала смесью измельчённого укропа, розмарина и вяленого томата.
– Любишь же ты заморочиться. – Улыбается Сабир, наблюдая за тем, как я выкладываю горячие хлебцы на бумажные салфетки, чтобы убрать лишнее масло. – Но я не против!
– Ещё бы! Результат-то этих заморочек на твоей тарелке! – улыбаюсь ему в ответ.
На самом деле каждый раз волнуюсь, когда он ест что-то, приготовленное мной. Понравится или нет? А вот он нет, уверенно притягивает к себе тарелку. Это в первый раз, когда я готовила после ресторана, он осторожничал, понемногу пробовал. А сейчас шутит, чтоб далеко лопатку не убирала, всё равно добавку докладывать. И это безумно приятно.
– Всё, я нашёл свой любимый торт! Иди сюда, кондитер мой, печеночный. – Сабир утягивает меня со стула и усаживает на свои колени. – Кто-то обещал с ложечки кормить и отлынивает. Не знаешь кто?
– Понятия не имею. Кто бы это мог быть? – отнекиваюсь я.
– Я всё ещё голодный, жена. – Говорит мне Сабир, гипнотизируя взглядом, и крепко обнимая меня за талию своими ручищами, намекая, что у него руки вот заняты.
И если положить кусочек "тортика" в рот этому "птенчику" размером с медведя, было достаточно просто, то вот с хлебом была беда. Сколько я ни наблюдала, ни разу не видела, чтобы Сабир откусывал хлеб. Всегда отламывал небольшой кусочек и отправлял в рот. Поэтому и я делала то же самое, чем Сабир и пользовался, постоянно то прикусывая мне кончики пальцев, то зажимая губами. Намекал, что не только в плане еды голоден. А я намёков усиленно не понимала.
Наконец, супружеский долг по кормлению мужа был выполнен.
– Как хочешь день провести? Может к ювелиру съездим или тряпок каких себе наберёшь? Или куда-нибудь сходить хочешь? – я немного растерялась от этого вопроса, потому что поход по магазинам, и не важно каким, всегда воспринимала, как неизбежное зло.
– Может лучше дома? – осторожно намекаю Сабиру.
– Подожди, мы только поженились. Неужели подарков не хочешь? Так положено. Жене и невестке всегда дарят подарки на утро после свадьбы. Так что выберешь сама. – Чую какой-то подвох, начинаю вспоминать, что рассказывала Зарина о своей свадьбе.
И да, действительно, ей семья Заура и он сам преподносили подарки. В обмен на простынь с первой брачной ночи.
– Сабир, а куда делась простынь с моей кровати... Ну, которую ты снял тогда? – ещё осторожнее спрашиваю расплывающегося в довольной улыбке Сабира.
– Утром Влад с копией свидетельства о браке деду отвёз.– Добивает меня этот... муж!
– Ты с ума сошёл? – подскакиваю с его колен. – Как я теперь перед ним и твоей мамой покажусь? Стыдобища!
– Серьёзно? С чего вдруг? Или ты рассчитывала, что они будут думать, что мы с тобой книжки читаем? – Сабир смеётся, не понимая, от чего я возмущаюсь.
– Ну, как тебе объяснить! Одно дело думать и догадываться, а другое когда так... – боги, надеюсь, что он хоть Владу в непрозрачном пакете отдавал, а не так, комком, сунул.
– Глупая! Чего стыдится? Ну, поторопились мы с брачной ночью на день, только кто об этом знает? Тамия раз в неделю приходит теперь, потому что готовить не надо, стирает тоже так же. Так что всё по правилам, глаза прятать не отчего, хоть экспертизу проводи! – прижимает к себе, позволяя спрятать горящее от смущения лицо. – Но раз не хочешь никуда, давай дома придумаем, чем заняться. Ты ножи метать умеешь?
– Ну, пару раз пробовала. Как держать знаю. А что? – удивилась резкой смене темы я.
– Пошли. Одевайся только удобно и тепло. – Сабир потянул меня к лестнице. Пока я нашла джинсы и надела теплую водолазку, Сабир уже переодетый зашёл в комнату и осматривал раскрытый гардероб.
– Говорю, шмоток тебе нужно набрать! Что это такое? Все ящики пустые. Я что нищеброд какой, что у меня моя женщина копейку на тряпку потратить не может? Завтра после работы, поедем тебе за шмотьём. Или я сам всё куплю. – Вижу, что злиться начинает, и поэтому не спорю.
Лучше и, правда, с ним поехать. Может, ещё обойдёмся малой кровью, потому что сам он просто скупит половину торгового центра, а это носить будет невозможно.
– Ну, теперь верю, что взаправду на мне женился, если пустил в свою тайную комнату! – смеюсь, стоя перед коллекцией Сабира. Вижу здесь и подаренный мной клинок. – Тут армию вооружить можно! Только все они какие-то хищные что-ли, хотя про клинки так наверное не говорят, да?
– Говорят, Кира. Я тебе потом про каждый расскажу. Где нашёл, что за клинок. Если конечно интересно. – Мне показалось, что он замялся ненадолго.
– Конечно, интересно! – покажите мне дуру, что отмахнется от интересов мужа. – Вижу и подарок здесь.
– Да, это ты прям угадала. Я как раз за наличкой ушёл, прихожу, а его забрали. Я ж не знал, что его моя лиса умыкнула! – улыбается, довольный. Снимает с крючка кожаную перевязь с кучей карманов – ножнами и протягивает мне руку. – Пойдём, буду учить тебя ножи метать.
– "Даром преподаватели, время со мною тратили" – смеясь, напела ему в ответ.
Но Сабир оказался прав, занятие это действительно увлекательное. В этой части сада я не была, поэтому и не знала, что здесь есть мишени. Оказалось, что Сабир и сам любить "ножики кидать". Терпения у него конечно, прорва. Я, вот именно, что в руках только держала. Он раз за разом объяснял, показывал, поправлял мою руку. И когда нож не просто улетел куда-то вперёд, а попал в мишень, радости у меня было столько что не описать словами. Я кричала и прыгала! От восторга повисла на шее Сабира и заметила, что он поморщился, но продолжал мне улыбаться.
