Текст книги "Левиафан (СИ)"

Автор книги: Дина Галкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

– И как же нам туда попасть? – спросил Эван у Рональда.

– Скорее всего, наше присутствие уже заметили, – ответил он, немного подумав. – Значит, скорее всего, сами откроют.

– С чего бы это? – спросил Тарлиан.

– Насколько я знаю, предводитель Легиона всегда не прочь побеседовать со своими врагами, чтобы показать им, какой он умный и злобный. О, глядите!

Рональд оказался прав: дверь сама медленно начала подниматься вверх.

– Идемте, – поторопил Рональд своих спутников.

– А у нас есть выбор? – спросила Алька, боевой задор которой несколько угас.

Рональд ничего не ответил и прошел через дверь. Остальные – за ним. Произошло это примерно в то же время, когда Ли-фанна начала свою беседу с Левиафаном...

От подземного логова легионеров можно было ожидать чего угодно, но никак не того, что оказалось там в действительности. После Гройвуда у наших Избранных осталось впечатление, что кроме черного, легионеры никаких других цветов не знают. Но здесь все пестрело разными цветами, причем преобладал золотой, и, конечно же, черный. Все-таки легионеры всегда были легионерами, хотя сейчас они стали куда более мрачными. А раньше они, судя по всему, любили роскошь. Очень любили. Сейчас, в эру Грифона, не каждый богатый граф может позволить себе такое убранство! И откуда древние легионеры только натащили столько драгоценностей, которые кое-где валялись прямо под ногами? Впрочем, эта большая круглая комната с очень высоким потолком была обставлена очень даже неплохо. Но кое-что роднило ее с тронным залом легионерского предводителя в Гройвуде: центральное место в ней было отдано огромному роскошному трону. Никто из наших друзей не удивился, если бы вдруг выяснилось, что трон этот настоящий, украденный из какого-то королевства. А на троне восседал предводитель Легиона...

– И кто же тут у нас? – с крайне странным для него удовлетворенным выражением спросил он. – Неужели наши героические беглецы соизволили вернуться? Какая честь!

«Похоже, он на радостях совсем помешался», – подумал Тарлиан.

А предводитель действительно выглядел просто донельзя довольным. Наконец-то все шло по его плану!

– Чем же я заслужил подобный визит? – в притворном недоумении продолжал предводитель. – Вы тоже не смогли пропустить такое веселье, не правда ли? Но, увы, веселиться вам осталось недолго! – и он разразился хохотом, полагая, видимо, что выглядит сейчас очень устрашающе и по-злодейски.

– На твоем месте я не был бы так в этом уверен, – сказал Рональд, с презрением глядя в глаза предводителя.

– А где же та, что начнет все? – спросил вдруг главный легионер. – Уже отправилась навстречу судьбе? Ну что ж... значит, мы ее уже не увидим.

У Эвана рука сама собой сжалась в кулак, а потом потянулась к ножнам, причем произошло все это подсознательно.

Предводитель Легиона заметил это его движение, и нехорошо усмехнулся, глядя на паренька.

– Что я вижу? Ты хочешь сразиться со мной? Что ж, это возможно. И за твою храбрость я даже щедро вознагражу тебя: быстрой смертью.

Эван рванулся было вытащить меч из ножен, но его вовремя остановил Рональд, положив руку ему на плечо:

– Не сейчас. Пока еще не время.

Эван убрал руку.

– Все-таки испугался? – предводитель, казалось, даже расстроился: – Жаль, жаль. Я уже настроился на знатное сражение.

– Может, хватит нам зубы заговаривать? – спросил Рональд.

– Да как ты смеешь так разговаривать со мной?! – взорвался предводитель. – Я вот-вот стану повелевать всем миром! А ну отвечай: зачем вы пришли сюда? Помогли бы лучше своей подруге. А то сражаться не хотите, а от оскорблений толку, сами понимаете, нет.

«Ну надо же! – подумал Тарлиан. – Первая более-менее здравая мысль за все это время!»

А ведь действительно, зачем они сюда пришли? Только потому что Алькино «второе зрение» привело их сюда, а помочь Ли-фанне не было никакой возможности? Или по какой-то другой причине?

– Для чего мы пришли сюда? – переспросил Рональд. – Да так, ничего особенного. Просто для того, чтобы навсегда избавиться от тебя.

После таких слов трое Избранных взглянули друг на друга с неописуемым удивлением. Ну ничего себе «ничего особенного»!

– По-моему, о таком повороте событий речи не было, – шепотом сказала Алька, так, чтобы не услышал никто из легионеров, которых в комнате было порядка сотни: остальные разбрелись по всей пещере, ища по приказу предводителя сильные артефакты, принадлежавшие некогда первым легионерам.

Но если Альнора, Эван и Тарлиан пришли в некоторое замешательство, услышав эту реплику Рональда, то предводитель только засмеялся:

– Избавиться от меня? Да кто ты такой, чтобы хотеть этого? Да и не многовато ли желающих сражаться для одной вашей компании?

– Неужели теперь ты боишься? – с насмешкой поинтересовался Рональд.

– Боюсь? Я?! – похоже, предводителем снова начинала овладевать его обычная ярость. – Да за кого ты меня держишь?! Никогда и никого я не боялся, не будь я Кайворд Эрлис!

Эта реплика прозвучала как-то слишком уж неожиданно, так что никто сразу не понял главного ее смысла: предводитель назвал свое настоящее имя! А ведь его знали лишь немногие из легионеров! Похоже, он раскрылся случайно, не отдавая себе в этом отчета.

«Он Эрлис? – в крайней степени удивления подумала Алька. – теперь понятно, как семья Норики связана Легионом! Интересно, кем ей приходится... этот вот?»

Эван и Тарлиан, конечно же, не поняли до конца признания предводителя: они ведь не знакомы были с Норикой! (И, надо сказать, к счастью для них). А вот Рональд, кажется, прекрасно понял все.

Но продолжить этот странный разговор не удалось: где-то в глубине пещеры, кажется даже – за несколько миль отсюда, послышался какой-то грохот. А потом – дикий рев, ничем не напоминающий драконий. Это произошло как раз в тот момент, когда Левиафан решил атаковать Ли-фанну.

– А вот, кажется, и основное веселье начинается. Кульминация! Но скоро нас ожидает и развязка... – предводитель захохотал, будто бы сразу забыв о наших друзьях.

– Подожди смеяться, – оборвал его Рональд. – Неизвестно еще, как все закончится.

– И что же, по-вашему, там непонятно?! Все! Finita la comedia! Великий Легион скоро вознесется над всем миром, и починит себе всех этих жалких людишек!

– Может, представление скоро и закончится, но вот не факт, что ты попадешь на финальную часть, – раздался вдруг голос из неосвещенного угла комнаты. До боли знакомый голос. – Уж поверь мне, все билеты давно распроданы. Аншлаг, что называется.

А вот такого поворота событий не ожидал никто! Хотя, конечно, все наши Избранные уже убедились на собственном опыте, что самые непредсказуемые люди в мире – это...

– ...Рэндиан! – изумленно воскликнул Рональд, мигом узнавший голос брата.

– Именно! – Рэй вышел на свет. Легионеры разом отпрянули от места, где он стоял.

Да на их месте любой отскочил бы в сторону! Одновременно с тем, как шагнуть вперед, Рэй материализовал свой меч. А он так ярко вспыхнул серебристым, почти лунным, светом, что даже наши привычные к свету Избранные вынуждены были прикрыть глаза. А с учетом того, что легионеры не выносят подобного света...

– И что это? – спросил предводитель, стараясь сохранить все то же презрительное выражение лица, хотя видно было, что он пребывает в некотором шоке. – Нежданное подкрепление?

– Можно и так сказать, – ответил Рэй, беспрепятственно подходя к остальным. Никто даже не подумал его остановить.

– Ты что тут делаешь? – спросил Рональд у брата, но спросил тихо, чтобы никто из легионеров не услышал: пусть думают, что все идет по какому-то, на самом деле несуществующему, их плану.

– Не хочу сейчас об этом говорить, – Рэй улыбнулся и подмигнул брату. – Потом расскажу.

– Стоит ли это понимать так, – начал предводитель, в глазах которого снова уже засверкали яростные молнии, – что вы бросаете мне вызов?!

– Именно, – хором ответили братья.

– Ну, что же... раз уж вы настолько отчаянны, тогда... в атаку! – крикнул он, подавая сигнал своим воякам, которые сразу же схватились за мечи...

...Эван едва успел выхватить свой клинок из ножен. Тарлиан оказался быстрее: он свой меч успел даже воспламенить. Алькин же меч появился в руке у девушки за долю секунды. Только девушке почему-то казалось, что она видит какую-то черную ауру...

Рэй с одобрением оглядел всех троих... и в этот самый момент все легионеры (за исключением предводителя, который считал себя выше сражений) накинулись на них, применяя свой любимый прием: массовую атаку.

А далее последовало нечто такое, чего практически невозможно было предвидеть: Рэй и Рональд бросились им навстречу, попутно снося своими клинками всех, кто попадался на пути. Такого «тарана» никому из наших Избранных видеть еще не приходилось...

Но все же легионеров было больше сотни, а братьев Меннерсов всего двое. Как бы виртуозно они не сражались, победить всех легионеров было бы нереально.

Когда пылающий меч Тарлиана первый раз скрестился с легионерским обсидиановым клинком, даже искры полетели. Легионер, хотя и был в полном боевом обмундировании, отшатнулся от этих искр назад. Подготовка подготовкой, а плавить обсидиан эти искорки могут не хуже большого открытого пламени.

«Вот, значит, как! – подумал тогда Тарлиан. – Не только с водой можно сражаться огнем! Ну, теперь держитесь...»

И он сделал еще сильнее пламя на своем мече. Ловко ушел от очередного удара, переместившись чуть ближе к центру комнаты. Какова была его цель в этой битве, он пока что не понял. Наверное, расправиться с как можно большим количеством легионеров, чтобы дать Ли-фанне время. Ну и самому выжить, по возможности. Поэтому он сражался сейчас отчаянно, не жалея ни себя, ни легионеров. Именно сейчас он чувствовал в себе небывалый прилив сил. Будто сейчас, накануне конца света, все сомнения исчезли, а с ними – и все то, что ограничивало его силы. Вернее – ограничивал их он сам. Одно дело – принять свои способности такими, какие они есть, а совсем другое – позволить себе использовать их на полную. Раньше Тарлиану не хватало смелости для этого. Теперь же все в момент изменилось.

Несколько раз он даже превращался в птицу, поражая своих врагов сверху. Легионеры ничего не могли с ним сделать. Они боялись его, хотя и не хотели показывать этого. Они ненавидели фениксов почти так же, как сверхмагов, но справиться с ловким и сильным противником, который прекрасно владел мечом, и за мгновение мог превратиться в феникса, было практически невозможно. А Тарлиан, хотя ему и сложно было пробивать обсидиановую броню, отступать совершенно не собирался.

Как не собиралась сдаваться и Алька. Меч и кинжал в ее руках мелькали так, что лезвия едва можно было разглядеть. Девушка и сама не поняла, откуда у нее взялась такая скорость и упорство. Не иначе, как перешли от предка-сверхмага. Дориус Вирт ведь тоже сражался кинжалом: так говорила Хэла.

Увертка, ловкая подсечка – и сразу же отскочить в сторону, чтобы не напороться на обсидиан. Откуда только силы брались? Сражаться с оружием в обеих руках было неудобно лишь поначалу. Так же, как и Ли-фанна, Алька сразу поняла: это оружие для нее идеально.

Окружение? Ну и что? Пара взмахов мечом, да таких, что легионеры не успевают среагировать – и снова она в относительно спокойном месте. Неужели она, пятнадцатилетняя девушка, так легко справляется с лучшими легионерами, приближенными к предводителю? Верилось в это с трудом. Уж не замешана ли в этом внезапно открывшаяся способность чувствовать черную магию?

Так или иначе, черная аура вокруг меча определенно существовала. И более того: она сгущалась при приближении к правой части комнаты. И хотя Алька понятия не имела о том, что все это может означать, она очень хотела это выяснить. А значит, стоило попробовать прорваться туда...

А что же Эван? Да все то же самое. В пылу битвы он, правда, не чувствовал в себе никаких новых сил, но владеть мечом он будто стал еще лучше, чем раньше. Ни одному легионеру не удавалось даже слегка задеть его своим обсидиановым клинком.

Он даже не понял, как именно оказался в центре комнаты. Тарлиан еще только пытался прорваться сюда, Алька вообще была неизвестно где, так же, впрочем, как Рэй и Рональд. А ему как-то удалось проскочить...

Странно, но здесь было пусто. Легионеры будто специально дистанцию, не подпуская сюда никого из Избранных. Потому что...

...Предводитель-то был здесь! В сражение он так и не вступил: гордость не позволила. Так что с самым, как ему казалось, гордым и мрачным видом он так и сидел на своем троне.

– Что же я вижу? – с презрением спросил он, заметив Эвана. – Неужели кто-то соизволил пожаловать ко мне? И надо же, какое знакомое лицо! Кто же ты, витязь?

– Эван де Ориман, – спокойно ответил юный князь. Предводитель не внушал ему совершенно никакого страха. Да что там страх! Даже никакой ненависти к нему он не испытывал, хотя, казалось бы, это ведь предводитель Легиона...

– А... ну да, ну да. Значит, будущий князь Ориманский. Тогда понятно, откуда я тебя знаю. Ты очень похож на отца и деда, – он зловеще усмехнулся.

– Так значит, это был ты?! – внезапно догадался Эван. – И ты еще...

Его рука сама собой стиснула рукоять меча. О том, что когда-то, в далекой молодости его деду довелось сразиться с каким-то легионером, он прекрасно знал, как и о том, что вернулся тогда дед тогда едва живым. С тех времен Легион в Оримане стали люто ненавидеть, и это, кстати, послужило одной из причин, почему отец отправил Эвана именно к эфарлендским Фениксам: они-то с Легионом боролись всегда, причем успешнее всех на Листе. И вот сейчас этот самый легионер, едва не убивший одного из величайших правителей Ориманского княжества, восседает перед ним на троне и нагло смеется ему в лицо!

Хотя бывали моменты, когда Эван свою фамилию просто ненавидел, семейная гордость у него была всегда. А уж чтобы кто-то в его присутствии (да и не в присутствии тоже) пытался оскорбить его род... такого юный князь позволить не мог никому и никогда. Пусть даже это и предводитель Легиона, который может одним ударом прикончить его.

– Рад, что ты такой догадливый, – осклабился предводитель. – И что же теперь? Схватишься за меч, чтобы отстоять честь своей семьи?

– А почему бы и нет? – спросил Эван. – Тем более, мой меч готов. А на твоем счету не только моя семья...

Оскорблять своих друзей он тоже не мог никому позволить. Особенно легионерам. Особенно, если это касалось Ли-фанны...

– Ну, если ты так этого хочешь... – предводитель встал. Движением руки отодвинул трон ближе к сражающимся. Хотел произвести впечатление своей магической силой. Дешевая показуха, ничего больше. – Тогда бой. Один на один. Битва двух правителей! Что может быть увлекательнее?

И сейчас Эван, перехвативший поудобнее меч, даже не подумал возразить ему о том, что он не правитель. Хотя ему эта мысль совершенно не нравилась... ситуация была не та.

Предводитель материализовал свой меч – здоровенный двуручник, целиком сделанный из обсидиана – даже рукоять. Сложно даже представить, как этот огромный волнистый клинок, который едва ли не больше предводительского роста, может держаться у него в руках. Но Кайворд Эрлис, каким бы сумасшедшим он не был, еще не разучился держать меч.

Противники начали медленно сходиться...

...А Тарлиан в это же самое время мощным ударом пробил доспех и повалил на землю очередного легионера. Дальше думать о нем времени не было, и Тарлиан переключился сразу на двух, подбиравшихся к нему сзади. Он широко размахнулся, уже понимая: двоих одним ударом не сбить. Ударить одного – подставиться другому; превратиться сейчас в птицу – упустить обоих и дать им время. И все-таки...

Он ударил одного, кажется, сломав ему руку, сразу же каким-то чудом отбил атаку второго своим мечом... вернее – почти отбил. По руке сразу потекла до странности горячая струйка крови. Он где-то в глубине сознания удивился тому, что рука пока не спешила отниматься. Но это было сейчас не главное. Он покрепче перехватил меч и продолжил бой...

...И сам не заметил, как оказался плечом к плечом с Рональдом. С учетом того, что Рональд вместе с Рэем с самого начала были в самой гуще сражения, Тарлиан понял: почти пробился!

– Ты как? – спросил Рональд, когда легионеров, нападающих на них, стало чуть меньше.

– Порядок, – ответил юноша, не прерывая боя с одним очень увертливым легионером.

Вж-жих-х! Меч противника просвистел прямо над его головой. Хорошо, успел вовремя присесть, а не то меч этого... нелюдя встретил бы на пути преграду в виде его шеи.

Снова встав, Тарлиан, недолго думая, выждал следующую атаку и ударил своим клинком руку врага. Обсидиановый меч выпал и руки легионера, беззвучно ударившись об пол. И тут Тарлиан заметил, что не только его падение было беззвучным. В пещере вообще не осталось ни единого звука. При этом легионеры будто бы застыли на месте, причем в самом разгаре сражения. Тарлиан увидел неподалеку от себя озадаченных Рэя с Рональдом. А чуть поодаль стояла Алька, держащая в руке какой-то странный предмет...

...А за несколько минут до этого Альноре все-таки удалось достигнуть своей цели. Ни один легионер не смог остановить ее на пути к этой правой стене пещеры.

Зачем же она так стремилась попасть сюда? Что рождало эту черную ауру вокруг ее меча? Какой темный артефакт привел сюда их всех?

На первый взгляд место, куда она с таким трудом пробилась: даже сейчас не переставала кровоточить ссадина на левой руке, и правая рука, сильно ушибленная, тоже пока не собиралась успокаиваться – ничем не выдавало своей исключительности. Обычная на первый взгляд стена... разве что каменная кладка в одном месте треснула. Учитывая то, что вся остальная стена была идеально целой, это могло навести на определенные мысли...

Она подняла руку, выпуская в эту треснувшую кладку сгусток сверхмагической энергии. Девушка рассчитывала сломать эту стенку, раз уж в ней появилась трещина. Но результат превзошел все ее ожидания.

Камни из стены просто вылетели под действием ее силы. Альке пришлось даже отклониться в сторону, чтобы ее не задело.

За каменной кладкой обнаружилась неглубокая ниша, на дне которой лежал какой-то шарообразный сверток. И именно он, Альнора ясно чувствовала это, излучал эту черную ауру, приведшую Альку сюда.

Было, конечно, очень страшно, но девушка каким-то шестым чувством осознавала, что этот темный артефакт, что бы это ни было, сейчас для нее очень важен. Она осторожно коснулась свертка...

«Итак, Избранная, ты пришла, – прозвучал вдруг прямо в голове жуткий бестелесный голос. – Пришла, чтобы встретиться наконец лицом к лицу со своей судьбой... своим даром и своим проклятием».

Алька молчала. И вслух ничего не говорила, и мысленно тоже. Что это вообще был за голос? Откуда он взялся? И откуда он знает ее? А потусторонний голос между тем продолжал:

«В этом шаре хранится мощное заклинание, которое обеспечивает защиту всем легионерам, находящимся в этой пещере. Ты можешь уничтожить его, и тогда те, с кем ты пришла, смогут честно сразиться с ними и, может быть, одержать победу. Или же ты можешь сама использовать это заклинание. Ты станешь неуязвимой, сильнейшей из сверхмагов! Ты сможешь легко побеждать всех своих врагов. Я дам тебе силу, какой не обладал ни один из легионеров или же сверхмагов. Только впусти в себя энергию этого шара, и тебе откроются небывалые горизонты! Все твои самые амбициозные желания будут исполнены...»

Разумеется, все, кто знал Альнору в Дарминоре, знал и о том, что она не лишена самолюбия и некоторой амбициозности. Действительно, она всегда стремилась быть лучшей – и была ею, что уж там говорить. Лучшей в учебе, в общественной жизни, первой красавицей класса. Единственное, где ей не удавалось достичь таких высот – сверхмагия. Особо сильного дара у нее никогда не было, а к сверхмагическим знаниям ее в академии Феникса почему-то не допускали. Хотела ли она быть сильнее всех сверхов? Хороший вопрос, точный ответ на который может дать только она сама. Но в любом случае, таинственный голос знал, что ей предложить...

Алька задумалась. Не то, чтобы ей хотелось действительно согласиться на предложение голоса, но стоило хотя бы попытаться разобраться в том, что именно он хотел предложить ей.

«Но тогда эта сила останется у меня только здесь, в пещере», – подумала Алька, зная: ее услышат.

«Нет... я сделаю так, чтобы она была с тобой постоянно. Только представь: ты – сильнейший сверхмаг! Ты легко сможешь одолеть любого, кто только встанет у тебя на пути!»

«И даже Легион?» – спросила вдруг Альнора.

«И даже Легион, – ответил голос. – Так ты согласна?»

Стать сильнейшей и в одиночку победить Легион – или же оставить все, как есть, зато...

Зато – что? А что она, собственно, теряет? Что такого в том, чтобы победить Легион? Она ведь не станет делать ничего больше...

Ничего больше. Почему-то эта мысль обратила на себя Алькино внимание. Ведь если она получит эту силу, одинарным ее использованием дело не кончится... А что дальше? С такими силами и ее амбициозностью вполне есть вариант, что потом ей захочется захватить мир...

...Захватить мир. Легион. Стоп! Но ведь этот голос, даже если он и не принадлежал никому из них, все равно был как-то связан с Легионом! Так зачем же ему позволять Альноре побеждать его? Что-то тут не то...

И тут ее осенило. Из нее хотят сделать человеческую версию Левиафана, только и всего. К этому и относились давнишние слова Дионы о том, что она может как спасти мир, так и уничтожить его. Но было тут одно но. Большое такое но.

Альнора не хотела уничтожать мир. Совсем не хотела. Поэтому пришлось аккуратненько сложить амбиции в коробочку и задвинуть ее в дальний угол сознания.

«Нет», – подумала Алька, снова обращаясь к голосу.

«Что – нет?» – он, похоже, даже не сразу ее понял: настолько уверен был, что она согласится.

«Я не согласна принимать твои подачки. И вообще, кто бы ты ни был, убирайся из моей головы!»

«Ты, похоже, не до конца поняла, кому отказываешь, – вкрадчиво продолжил голос. – Я видел твои мысли. Да, ты права, Альнора Вирт: я хотел переманить тебя на свою сторону. Но теперь я приглашаю тебя к нам. Ты будешь желанной гостьей для нас. И ты все равно останешься сверхмагом – самым сильным из всех сверхмагов! Даже сильнее Ли-фанны Лотье, этой второй Избранной! Ты ведь всегда терпеть ее не могла, разве нет?»

Ну надо же, какую речь развел! И даже Ли-фанну приплел: видать, точно мысли ее видел... Только не на ту напал!

«Я своих друзей не предаю, – твердо подумала Алька. – все. Разговор окончен».

Видимо, голос с этим согласился, потому что не произнес больше ни слова. Но вот в голове у Альки будто бы что-то взорвалось, разлившись по всему сознанию дикой болью...

И хотя от этой боли ее почти перестали слушаться собственные руки, девушка все же нашла в себе силы поднять сверток с шаром над головой, а затем разжать руки...

Ли-фанна.

Весь Ориман содрогнулся от того, с какой силой обрушился на нее Левиафан. Всей своей огромной массой, наполовину высунувшись из воды, он будто бы собрался протаранить девушку своей мордой. Не успей Ли-фанна отскочить в сторону, она бы закончила свою жизнь в брюхе падшего дракона.

– Зачем ты это делаешь?! – закричала Ли-фанна, пытаясь перекричать оглушающий шум воды, которая от маневров Левиафана почти вскипела. – Зачем выполняешь их приказы? Твоего друга уже нет. А они... они ведь просто хотят захватить мир с твоей... даже не помощью, а...

– Ты лжешь! – взревел Левиафан, снова кидаясь на нее. Ли-фанна при этом заметила, что голос у него странно изменился: стал куда более грубым и хриплым. С чего бы, интересно?..

Она материализовала свою рапиру: наблюдения наблюдениями, а сражаться все-таки придется...

– Ты серьезно полагаешь, что сможешь победить меня своей зубочисткой? – оскалился Левиафан. – Ты? Меня? Меня, которого не мог одолеть никто из великих героев?

– Не думаю, – тихо сказала Ли-фанна. – Но попробовать стоит.

Но все же как рапирой, пусть даже и магической, победить дракона, пусть даже и бывшего? Без сверхмагии тут любом случае не обойтись... Но как она могла использовать то, чего практически не знала?

А вероятность поразить Левиафана рапирой была практически равна нулю: его обсидианово-черная чешуя была отличной броней, защищающей его тело идеально, без единого уязвимого места.

Был бы тут хоть кто-то из своих... Алька или Тарлиан... А лучше – Эван... Но она была одна. А значит, придется как-то выбираться самой...

Тут она вдруг осознала, что в пещере стало подозрительно тихо: Левиафан ушел под воду, и даже волны в подземном озере затихли, как будто никого в его глубине не было. Что бы это могло значить? Насколько Ли-фанна смогла понять, Левиафана полностью контролировал Легион. А легионеры не привыкли отступать в сражениях. А значит...

...Ей показалось, что озеро взорвалось изнутри – с таким грохотом вверх взметнулся водяной столб высотой почти до самого потолка. В самом центре этого столба черным стержнем, прямым и длинным, виднелся Левиафан. Сейчас он особенно походил на змея – еще бы не крылья...

А сквозь грохот и шум воды Ли-фанна как-то смогла разобрать голос Левиафана:

– Я... я чувствую... теперь я понимаю... Твоя кровь во мне... она разрушила чары! Теперь я почти свободен!

Раскрыв крылья, он стремительно вылетел из воды. Водный столб упал, обдав Ли-фанну тучей соленых брызг. И с этими брызгами к ней будто прозрение пришло: она поняла, что именно наделала, позволив легионерам забрать свою кровь. Ведь если бы этого не случилось, Левиафан до сих пор не мог бы выбраться из воды...

– Ну, Избранная, – с жутким оскалом произнес Левиафан, – а вот теперь сразимся...

Он взмахнул крыльями, вложив, видимо, в этот взмах свою то ли драконью, то ли легионерскую, магию. Позади него тут же поднялась огромная волна, которая до жути медленно, и без всякого рокота и шума поползла, постепенно набирая мощь, к Ли-фанне.

Светившиеся раньше ледяным светом глаза Левиафана полыхнули рубиновым, совсем как у неустановившегося сверхмага. Выходит, он действительно связан с ней...

– И чем же ты мне ответишь, сверхмаг? – с самой что ни на есть зловещей ухмылочкой (чудовища, оказывается, тоже ухмыляться умеют), спросил Левиафан.

«Я могу повелевать огнем», – подумала Ли-фанна. – У меня получится с ним справиться».

Но вот в мыслях у нее было гораздо больше уверенности, чем на самом деле...

А волна все приближалась и приближалась... Возможности увернуться не было никакой. Левиафану хорошо: он большой, да к тому же сам эту волну и создал. А ей, еще немного, и придется прощаться с жизнью...

И ладно бы, эта волна просто двигалась навстречу! Но она ведь еще и скорость увеличивала!

«Огонь, – думала Ли-фанна. – Огонь... и где его взять?»

Решение пришло внезапно, и показалось каким-то слишком уж элементарным. Вызвать огонь с помощью сверхмагии – почему бы и нет? Всего-то и нужно, что придать сверхмагической энергии форму пламени. Вряд ли это сложнее, чем превратить в лед бумажный самолетик.

Привычное уже мысленное усилие, и облако аморфной энергии, видеть которое могла, кажется, только Ли-фанна, вспыхнуло вдруг ярко-оранжевой вспышкой. Больше всего это напомнило ей ту битву в Черном лесу, бывшую уже вечность назад. Только тогда ей как-то удалось сразить легионеров какими-то белыми вспышками. А сейчас...

...Сейчас результат превзошел все ее ожидания. Ей удалось не просто создать какую-то вспышку – на волю вырвалась струя пламени, да какая! Никогда раньше Ли-фанна не видела ничего подобного! И это неостановимое олицетворение огненной стихии неслось навстречу созданной Левиафаном волне...

Автору при этих словах почему-то в голову приходят строки великого русского поэта, Александра Сергеевича Пушкина: «Они сошлись. Волна и камень, стихи и проза, лед и пламень...». Тут же получается «Волна и пламень»: немного не так. Но результат, смею Вас заверить, многоуважаемый читатель, был самым что ни на есть непредсказуемым.

...Ли-фанну отбросило при этом столкновении почти к самой стене пещеры. В центре же ее все бушевало и сверкало так, что совершенно невозможно было понять, что вообще произошло.

А в центре пещеры, между тем, бушевал торнадо, которым управлял... а вот это уже большой вопрос, кто им управлял.

Где-то на другом конце пещеры снова взревел Левиафан. Ли-фанна инстинктивно создала еще одну огненную струю, которая с громом, вспышками и почему-то шипением врезалась в уже бушующий торнадо. Он сразу же усилился, закрутился еще бешеней, и почему-то переместился ближе к противоположному от Ли-фанны краю пещеры. Только тогда до девушки дошло, что в действительности произошло: их силы, противоположные по своей природе, столкнулись, но пока что противостояли друг другу без участия их самих... Но плохо было то, что понял это и Левиафан...

...Их огненная и водная струи столкнулись снова, прибавив к уже бушевавшему в пещере урагану еще один. Но сейчас они оба держали еще связь со своими чарами.

...Никогда прежде мир не видел ничего подобного! Невероятное смешение, слияние, противоборство двух стихий, двух сил природы, двух смертельных врагов. Завораживающее. Красивое. Смертельно опасное.

И точно так же, как весь мир, Ли-фанна ничего подобного не испытывала никогда. Вокруг был жар от созданного ей пламени, и одновременно было очень сыро из-за левиафановского водопада, и в воздухе стояли клубы пара. И одновременно она чувствовала все это у себя внутри. Удерживать связь с собственной магией становилось все труднее. Если бы не осознание того, что без этой связи она просто погибнет, Ли-фанна точно уже бы сдалась.

Левиафан же собирался сражаться до последнего. Броситься на Ли-фанну он не мог, зато постоянно обстреливал торнадо водными струями.

...Сколько продолжалось все это безумие – Ли-фанна не знала. Сколько раз она чуть не теряла контроль над собой – тоже. Может, время в пещере вообще остановилось, и эта битва продолжалась бы до тех пор, пока один из противников не рухнул бы замертво. Силы девушки были уже на исходе, огонь иногда угасал, не долетая до разделявшего их вихря. Левиафан же, как дракон, все еще сражался так, будто битва только начала. Хорошо еще, что приблизиться к Ли-фанне он не мог.

И вот, когда Ли-фанна уже практически осталась без сил, Левиафан вдруг просто перестал атаковать. И как только стих бушевавший все это время вихрь, падший дракон подлетел к девушке и, вцепившись в нее когтями своих коротких, но сильных лап, взлетел куда-то вверх. К потолку.

Девушка зажмурилась, чтобы не видеть проносящиеся мимо стены, а главное – свод пещеры, который был все ближе...

...С оглушительным треском Левиафан вылетел из пещеры через потолок. Вниз посыпались разнокалиберные камни и мелкая каменная пыль. Ли-фанна закашлялась. Падший дракон ни на секунду не ослаблял своей мертвой хватки. И сейчас Ли-фанне было попросту страшно.