Текст книги "Левиафан (СИ)"

Автор книги: Дина Галкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Ли-фанна больше не плакала – слез не осталось. Она просто стояла, опустив голову, и молчала. Не хотелось ни с кем ни говорить, ни даже никого видеть.

Когда солнце уже почти проснулось, около их стоянки неожиданно нарисовался Чес-фи-Ом. Он недолго переговорил о чем-то с Рональдом, а потом подошел к Ли-фанне.

– Мне жаль вашего друга, – сказал он.

– Зачем вы нам помогаете? – спросила она, никак не реагируя на его реплику.

– Когда-то твоя мать спасла мне жизнь, – ответил легионер после короткого раздумья. – Помочь вам – мой долг.

После этого он ушел, не сказав больше ни слова.

В любое другое время Ли-фанна задалась бы вопросом: как ее мама, совершенно обычный человек, могла спасти жизнь этому легионеру? Но сейчас ей было не до того. Она и вопрос-то свой задала только чтобы не думать лишний раз о Мифъоле...

***

Они двинулись дальше, когда день давно уже вступил в свои права. Чес-фи-Ом, как выяснилось, объяснил Рональду их дальнейший путь, так что заблудиться в горах им не грозило.

Ли-фанна шла последней. С утра она так и не сказала никому ни слова. Впрочем, на этом пути разговоров было не очень много.

Альнора тоже грустила, хотя и старалась не подавать виду. Эван, который Мифъола знать не знал, но понимал, что он хороший друг Ли-фанны и знакомый Альки, тоже был печален. Тарлиан же, прежде никогда не сталкивавшийся со смертью так близко, пребывал в полной растерянности. Он никогда раньше не задумывался о том, как это, когда был человек – обычный живой человек – и вдруг его уже нет. Пусть даже он совершенно не знал Мифъола, да и со спутниками своими не до конца еще познакомился, он сочувствовал их горю. И у самого него на душе было как-то тягостно.

Неизвестно, сколько Рональд планировал пройти за этот день, и сколько они прошли в действительности. Но шли они без остановок до самого вечера. Никто не возражал: всем хотелось уйти подальше от Гройвуда.

На ночлег решили остановиться на небольшом плато. Оно было не таким пустынным, как все вокруг: кое-где там даже росла зеленая трава. Расположено это плато было довольно высоко, и с этой высоты было прекрасно видно восточную часть Северных гор. Вдалеке даже можно было разглядеть белые склоны. Ледник. Теперешняя цель их пути. Но сколько еще им предстоит вынести, прежде чем они доберутся туда? И подумать страшно...

Хотя за этот день, показавшийся нашим путникам бесконечно длинным, все они очень устали (не столько физически, сколько морально), вечером спать ложиться никто не спешил. Только когда Рональд напомнил всем, что завтра им предстоит длинный и трудный переход через горы, сперва Альнора, а потом и Тарлиан с Эваном отправились отдыхать.

Ли-фанна же знала, что заснуть ей точно не удастся. Да и зачем?

Одним словом, когда в лагере установилась полная тишина – было уже далеко за полночь – Ли-фанна так и сидела в позе, в какой провела весь вечер: подтянув колени к груди и обхватив их руками, спиной прислонившись к какому-то вросшему в землю валуну, а голову подняв к небу. И хотя небо этой летней ночью было ясно, девушке казалось, что его затянули непроглядные тучи.

В случившемся с Мифъолом она винила себя. И только себя. Он ведь подставился под удар, защищая ее! А она... она могла бы его спасти, могла! Но не спасла... Это из-за нее он погиб. И от этой мысли на душе становилось так тошно...

...Она даже не заметила, как к ней подошел Эван. Он подошел совершенно бесшумно, сел рядом с ней... она почему-то ожидала, что он скажет что-то вроде «мне очень жаль», или, что еще хуже, начнет ее успокаивать. Но нет, ничего такого он делать не стал. Просто сидел рядом с ней, думая о чем-то своем. И она ощущала его молчаливую поддержку, и от этого на душе становилось немного легче.

Сколько времени прошло, пока они так сидели – неизвестно. Скорее всего, около получаса. История сохранила лишь тот факт, что через некоторое время Эван тихо произнес:

– Знаешь, мне, слава богам, никогда не приходилось никого терять. У меня живы и родители, и друзья, и все родственники. Так что я не могу до конца понять, каково тебе сейчас. И лучше б мне, наверное, никогда этого не понимать, – он вздохнул, собираясь с мыслями. – И, знаешь... хотя я не знал Мифъола, мне жаль, что он погиб.

– Он погиб из-за меня, – тихо сказала Ли-фанна, не глядя на него. – Потому что он спасал меня от того легионера. Если бы не я, он был бы жив...

– Зато ты была бы мертва, – оборвал ее Эван. – И тогда он винил бы себя в твоей смерти. И... знаешь, Ли-фанна, я случайно услышал, о чем вы говорили там, в Гройвуде. Когда мы только сбежали из подземелья, помнишь? И мне кажется, что Мифъол был прав – ты действительно всегда и во всем винишь себя, хотя ты ни в чем не виновата.

– Так может, было бы лучше, если бы я умерла, – сказала Ли-фанна, никак не отреагировав на его последнюю реплику. Она опустила голову, уткнувшись лбом в колени, да так и сидела.

– А кто мир бы спасал? – спросил Эван. – Слушай, сейчас у нас есть цель. И мы должны ее выполнить, несмотря ни на что. А по пути может случиться всякое – кто знает, может, я погибну, может... – он замялся, суеверно не хотя произносить имена друзей, – может, еще кто-то из наших. Так что же, теперь после каждой смерти сдаваться и опускать руки?

– Я не сдаюсь. Теперь уже точно не сдамся, пока твари, убившие Мифъола, ходят еще по земле. Просто я пока не привыкну, что его больше нет...

Она заплакала, хотя пару минут назад сил плакать у нее просто не было. Эван положил руку ей на плечо. Она удивлено посмотрела на него, но тут же снова опустила голову, спрятав лицо. Лишь бы он не видел, как она покраснела...

– Я знаю, что нельзя сейчас раскисать, – продолжала Ли-фанна. – Но он был моим лучшим другом, и...

– ...и я не думаю, что он бы хотел видеть тебя такой, – прервал ее Эван. – У уж тем более я не думаю, что ему приятно было бы знать, что ты винишь себя в его смерти.

– Да, ты прав, я знаю, но... я ничего не могу с собой поделать. – Хотя он говорил мне, что знает, на что идет...

– Вот видишь, – сказал Эван, немного помолчав. – Значит, это был его осознанный выбор. И ты уж точно тут ни при чем.

– И я теперь совершенно не знаю, справлюсь ли... со своим предназначением, – вздохнула Ли-фанна, будто не слыша го последней фразы.

– Справишься, – твердо сказал Эван. – Мы все справимся. Потому что так надо. Потому что мы не можем не справиться.

– Ты говоришь точно, как он, – сказала Ли-фанна со вздохом.

– Значит, я прав, – просто ответил он.

– Знаешь, ты ведь не одна, – продолжил он через несколько секунд. – С тобой все мы. И уже только поэтому мы не можем проиграть. И... – тут он вдруг замялся, словно не решаясь что-то сказать. – И у тебя есть я. И всегда буду.

После этих слов он резко встал и ушел, оставив Ли-фанну в полнейшем замешательстве. Эти его последние слова... неужели они означали именно то, о чем она боялась даже думать...

И все же Эвану удалось немного облегчить ее горе от потери Мифъола. Хотя она все еще считала, что виновата в его гибели...

***

(4 дня до новолуния)

Когда они отправились в путь на следующий день, было уже около семи, а может, и восьми часов утра. Ли-фанна, которой все-таки удалось заснуть под утро, чувствовала себя к тому времени совершенно разбитой. Ибо спать три-четыре часа в день – это не дело. Опять же, против воли постоянно вспоминалось произошедшее с Мифъолом...

Сначала они шли, можно даже сказать, быстро: дорога была легкой, не очень даже горной – обычная дорога, какие часто бывают в деревнях. Похоже, это и была «нормальная тропа», о которой говорил Чес-фи-Ом. Но длилась такая дорога, увы, недолго.

Где-то через час хода тропинка стала значительно уже и извилистей, на ней появилось много острых камней, маленьких и не очень. Идти сразу стало тяжело, особенно Альке и Ли-фанне, которые не привыкли бегать по горам. Поэтому Альке помогали то Тарлиан, то Рональд, а рядом с Ли-фанной шел Эван, который поддерживал ее, если она оступалась. Ли-фанна старалась поменьше смотреть на него, и не обращать внимания на бешено колотящееся сердце.

Она даже себе боялась признаваться в том, что ей нравится Эван. Причем нравится уже давно – чуть ли не с того самого дня, когда они только покинули Дарминор. Кажется, это было вечность назад...

Конечно, Эван, бывало, раздражал ее, бывало, ставил ее в полнейший тупик... но все же он уже не раз спасал ее, начиная с того ее обморока на Звездной площади. Неизвестно, как бы все обернулось, не подбери он ее тогда... он ведь сказал еще, что так на его месте поступил бы каждый. Но на самом деле это, конечно же, не так. Большинство людей, которых она знала, просто прошли бы мимо, увидев, что она в беде. Или вообще сделали бы вид, что не знают ее. А Эван... Ли-фанна, правда, до сих пор не до конца поняла, что же такого странного было в Эване. Будто что-то нездешнее было в нем. Таких людей, как он, Ли-фанна никогда раньше не встречала в Дарминоре.

И все же мысли ее постоянно возвращались к последним словам Эвана, сказанным сегодня ночью. «У тебя есть я. И всегда буду». Может ли это означать, что он...

Но об этом Ли-фанна запрещала себе думать. Пока что. Сейчас не время. Она даже чувствовала себя предательницей по отношению к Мифъолу. К памяти о нем.

Ну почему, почему в этом мире ничего не может быть просто и понятно? Почему обязательно на смену ясности приходят тайны и загадки? И почему не бывает просто радостных и спокойных времен? Почему даже в самое мирное и счастливое время в жизни присутствуют печаль, досада, зависть со стороны других, или же просто какие-то неприятные личности? С другой же стороны, в самой ужасной войне есть место чему-то светлому, радостному. Как сейчас... Конечно, это хорошо, что даже в непроглядном, казалось бы, мраке можно найти лучик света, но разлад в чувства этот «лучик» вносит полнейший. Ведь совсем недавно погиб Мифъол. И как может она, Ли-фанна, спустя всего-то два дня, уже мечтать об Эване? Хотя будь здесь Мифъол, он наверняка сказал бы ей не зацикливаться на нем и жить так, как она считает нужным. Но проблема была в том, что она не знала, как нужно. Как правильно...

...Пока Ли-фанна пыталась разобраться со своими чувствами, остальных больше всего занимал вопрос: куда и как идти дальше? Потому что чем дальше они заходили, тем хуже становилась тропа. И, казалось, еще немного, и она исчезнет совсем.

Тарлиан приотстал немного, оглядываясь по сторонам.

– Ты чего? – спросил Рональд, заметив это.

– Пытаюсь понять, где мы, – ответил Тарлиан. – Мне почему-то кажется, что я уже был здесь когда-то.

– Ну это вряд ли, – сказал Рональд. – Тропа давно заброшена, видишь? Тем более, Гройвуд совсем близко... А вот где мы... кажется, где-то в верховьях Нэды. Великой реки. Слышите, вода где-то шумит? Совсем рядом, по-моему.

Тарлиан, услышав это, даже вздрогнул от неожиданности.

– Вспомнил! – сказал он. – Я был недалеко отсюда около года назад. Нас тогда еще в старшие ученики посвятили. Здесь совсем рядом исток Великой реки.

– Священное место для всех Фениксов? – понимающе спросил Рональд.

– Да, – кивнул Тарлиан. – Побывать у истока Нэды – святая обязанность каждого рыцаря Ордена. И то, что сейчас я так близко... слушайте, а если я... оставлю вас... ненадолго? Совсем ненадолго? Просто это... – он замолчал, не зная, какие слова подобрать.

– Ты обратную дорогу найдешь? – спросил Рональд.

– Найду. Теперь уже точно найду. Вы меня не ждите, идите вперед. Я догоню.

С этими словами он сначала пошел куда-то, а потом прямо на ходу превратился в птицу и взлетел.

Теперь это не составляло никакого труда: после того, первого своего превращения Тарлиан научился освобождать свою внутреннюю энергию. Он просто как-то единомоментно понял, что нужно делать со своими силами, принял их и понял: он феникс. И никак иначе. Или, говоря сверхмагическим языком, его дар установился.

Итак, Тарлиан улетел, а остальные двинулись дальше – сначала в молчании, а потом понемножку разговорились.

– А почему для Фениксов так важен исток Нэды? – спросил Эван.

– Ты же учился в Дарминорской академии! Тебе ли не знать? – удивлено оглянулась на него Альнора. Она шла чуть впереди Эвана и Ли-фанны.

– Ну я-то не собирался становиться Фениксом! – ответил он. – Меня и не посвящали в тайны Ордена. И потом, ты тоже там училась!

– А я сверхмаг! – безапелляционно заявила Альнора.

– Исток Великой реки, как считают сами Фениксы, дарует им особые силы, – вмешался в их разговор Рональд. – Силу, которая может помочь им в бою, да и вообще... место, где рождается Нэда, тесно связано с историей Ордена. Подробнее сказать, к сожалению, не могу – меня тоже не сильно посвящали в подробности.

Ли-фанна молча слушала, впитывая информацию. Она, конечно, слышала раньше, что у Ордена какие-то свои обычаи и традиции, непохожие ни на что другое на Листе. Но ведь одно дело – слышать, а совсем другое – действительно узнавать, что называется, изнутри, о жизни Ордена.

– Фениксы – это хорошо, конечно, – сказала Алька, которая, разумеется, давно уже привыкла жить среди рыцарей Ордена. – Но... сколько нам еще идти? В смысле, до самого ледника?

Все одновременно устремили взгляды туда, где еще утром можно было различить сверкающие белизной ледяные горы. Сейчас же ледник скрылся за скалами.

– В принципе, если будем продолжать идти с той же скоростью, – задумчиво произнес Рональд, – то доберемся где-то к завтрашнему вечеру. Это, конечно, если не будет никаких непредвиденных обстоятельств.

– Непредвиденных обстоятельств? – переспросил Эван. – То есть... то есть они могут преследовать нас? Не поздновато?

– Преследовать – вряд ли, а вот устроить засаду где-нибудь в горах – это вполне в их духе. Но лучше не будем сейчас об этом, – сказал Рональд, заметив, как помрачнела Ли-фанна. Да и Альке явно не по душе пришелся этот разговор. – Но на всякий случай – будьте начеку, ладно?

Они пошли дальше. Но прошли немного. Примерно через пять минут хода где-то неподалеку послышался звук, похожий на цокот копыт. Но ощущение было, что идут несколько лошадей.

«Засада!» – первое, о чем подумала Ли-фанна, услышав этот звук.

Но это была не засада. Это стало понятно, когда из-за скалы, куда, оказывается, вела едва заметная тропинка, вышел... Тарлиан. А за ним – пятерка великолепнейших лошадей! Вот сюрприз так сюрприз! Причем, если кто-нибудь из наших путников хотя бы некоторое время жил в Клеренской крепости Феникса, он сразу узнал бы в четверых из пяти лошадей Орлика, Арзима, Снежку и Диону – лучшую четверку крепости, и, наверное, всего Клерена. Пятый же конь – белоснежный красавец-жеребец – был не знаком даже Тарлиану. Причем все пять лошадей были полностью оседланы.

– Представляете? – начал Тарлиан, заметив наших друзей. – Встретил их у самого истока Нэды! И говорите мне потом, что это не священное место!

– Да уж, тут не захочешь – поверишь! – улыбнулся Рональд. – Ну что, ребят, планы изменились: теперь мы мигом до ледника домчимся!

Он лихо вскочил на белоснежного коня.

– Ну здравствуй, Мелидор, здравствуй, – сказал он ему. – Кто ж тебя оседлал-то?..

Тарлиан по его примеру вскочил на своего Орлика. Жеребец радостно заржал, приветствуя друга.

Эван, Алька и Ли-фанна переглянулись. Ничего не оставалось, кроме как забираться на оставшихся лошадей.

Эвану позволил на себя забраться благородный Арзим, Алька кое-как залезла на Снежку. Недоверчивая Диона же сначала понюхала руку Ли-фанны, видимо, пришла к выходу, что та опасности не представляет, и все-таки позволила девушке залезть на себя, что девушка, не без труда, и сделала. Раньше ездить верхом ей вообще не приходилось.

– Ого! – удивленно воскликнул Тарлиан, увидев Ли-фанну верхом на Дионе. – Она ведь даже меня к себе не подпускает! Ее, кстати, Дионой зовут.

Ли-фанна усмехнулась, услышав это. И тут Лунная богиня ее не оставляет!

И с этим пятеро всадников стремительно двинулись в путь. К леднику.

Глава 15

Глава 15

XV. Лист. Северные горы. Замок Хэлы. Ли-фанна. Эван. Альнора. Тарлиан. Рональд.

Рональд оказался прав: они домчались до ледника практически мигом. Едва ли минуло два часа их конного пути, как они оставили позади суровые и мрачные Северные горы. Все потому что их кони летели быстрее ветра.

Ледник начался как-то внезапно. Просто р-раз! – и все вокруг стало белым-бело. Самое интересное, что температура вокруг почти не изменилась. Разве что совсем немного похолодало.

Выбравшись наконец из Северных гор, наши путники приостановили своих лошадей.

– Добрались, – с чувством глубокого удовлетворения произнесла Альнора. – И куда нам теперь?

– Где-то здесь должен быть замок Хэлы, духа холода, – ответил Рональд. – Поехали дальше. Думаю, мимо не проедем.

И они снова поехали. Но уже шагом.

Замок они нашли сразу. Действительно, проехать мимо него было бы проблематично.

Замком духу холода и льда служила целая ледяная гора (почти как айсберг, только без океана). Похоже, Хэла создала его при помощи своих сил, ибо, хоть выстроен он был в цельной ледяной глыбе, это все-таки был именно замок. Четкой архитектуры он, на первый взгляд, не имел, но были там небольшие, прозрачные, будто хрустальные, башенки, и большие башни, сложенные будто из ледяных кирпичей. Было их целых три. Еще в замке было много окон – больших и маленьких, точно разбросанных то тут, то там по всему замку. Кое-где были балкончики, тоже разного размера. Ледяные стены при ближайшем рассмотрении оказались украшены красивыми морозными узорами. А огромные ворота – главный вход в замок – были как будто сплетены из этих узоров и выглядели очень хрупкими. Хотя это впечатление, разумеется, было обманчивым.

Замок был красивым, и хотя все в нем было разным, и иногда совершенно невероятным образом сочетались там совершенно несочетаемые вещи... но каким-то образом все это в сумме выглядело... очень цельно. Не сказать, чтобы гармонично, но было во всей этой картинке что-то такое, от чего сложно было отвести глаз. Какая-то холодная утонченность, присущая, видимо, и хозяйке замка, прямо-таки витала в воздухе.

– Красиво... – сказала Алька, – разглядывая ледяные стены. – Интересно, как там внутри?

– Скоро узнаешь, – сказал Рональд. – Не торопи события.

Путники спешились, и, ведя лошадей за собой, направились к воротам. И – вот странность-то! – как только они подошли к ним достаточно близко, ворота сами собой распахнулись перед ними! Переглянувшись, наши друзья вошли в замок.

Да, снаружи обитель духа холода выглядела внушительно. Но изнутри она была еще великолепней!

Наши путники оказались в большом дворе, имеющем идеально круглую форму. Со всех сторон его окружали ледяные стены. Выход наружу был только один: главные ворота.

Во дворе никого не было. Ни единой живой души! Кто же тогда открыл перед ними ворота? Хотя, когда имеешь дело с духами, таким вещам удивляться не стоит. От духов вообще можно ожидать чего угодно.

– Ну и куда нам?.. – спросила Альнора, оглядываясь по сторонам и выискивая хоть какую-нибудь дверь, через которую можно было бы войти в замок. Но такой двери отчего-то не наблюдалось.

Рональд, было, хотел что-то ей ответить, но тут, совершенно неожиданно перед нашими путниками из ниоткуда появился... сложно сказать, кто. Больше всего этот «кто-то» был похож на человека, сделанного из льдинок и снега.

– Добро пожаловать, путники, – басом произнес ледяной голем. – меня зовут Норд. Моя госпожа ждет вас. Следуйте за мной. А скакунов своих можете оставить прямо здесь. О них позаботятся мои братья.

Судя по невнятному бормотанию Тарлиана, последовавшему за этим заявлением, он был отнюдь не уверен в способностях ледяных людей позаботиться о лошадях. Но тем не менее, повод Орлика он все же отпустил, и, сказав жеребцу на прощание несколько ласковых слов, последовал за Нордом и остальными.

Ледяной голем повел их вглубь замка. Обитель Хэлы была очень хорошо защищена: без проводника пройти в сам замок было практически невозможно. Норд открыл незаметную, такую же ледяную, как и все вокруг, дверь, приложив к ней свою руку. Дверь бесшумно распахнулась внутрь.

Они оказались в просторном холле, освещенном голубоватым светом множества зачарованных свечей. Свечи эти были закреплены в огромной, тоже ледяной, люстре, и источником света в них служил не огонь, а магия холода в чистом своем виде. Заиндевелые стены холла украшали такие же морозные узоры, какие были снаружи. На полу будто бы лежала огромная, ослепительно красивая снежинка с шестью лучами, которые простирались от самого входа в холл и до выхода из него.

Несмотря на то, что помещение целиком и полностью состояло изо льда, холода никто из наших путников не чувствовал. Видимо, Хэла своей магией как-то защищала их.

Норд неспешно вел их ветвистыми коридорами и крутыми лестницами ледяного замка. Лед и иней в коридорах и комнатах переливались всеми возможными цветами и оттенками. Выглядело это, конечно, очень красиво, но особым разнообразием интерьеры замка не отличались. Похоже, кроме самой Хэлы и ее слуг – ледяных големов, здесь никто не жил.

Сложно сказать, сколько они шли, и в какой части замка оказались. Возможно, они просто поднялись в одну из многочисленных башен замка, а может, наоборот, забрались в самую его середину.

Но вот наконец Норд остановился у высокой, в два человеческих роста, и тоже ледяной дверью.

– Госпожа ожидает вас там, – раскатисто произнес голем. – Прошу вас.

И с этими словами он удалился.

Где-то с минуту наши путники стояли в полном молчании. И в тишине, установившейся в коридоре в это время, можно было различить тихий мелодичный голос. По этому голосу ясно становилось, что пела молодая женщина. Неужели сама Хэла? Странно как-то: на носу конец света, а она песни поет. Не очень, правда, веселые, судя по голосу...

Почему-то никто из наших друзей некоторое время не решался даже подойти к двери. Какой-то трепет внушали им все эти мысли о духах... и эта печальная песня, доносящаяся из-за двери...

Первым побороть это странное оцепенение смог Рональд.

– Идемте, – сказал он. – Ни к чему нам сейчас лишнее время терять.

Он тихонько постучал в дверь. Пение сразу же стихло. Дверь медленно отворилась. Наши путешественники прошли в следующий зал.

Похоже, они все-таки попали в центральную часть замка. Потому что комната, где они оказались, была похожа на тронный зал.

Это была большая, тоже, разумеется, ледяная комната. Освещалась она ярким солнечным светом, попадающим в замок через высокие, до самого потолка, окна. Потолок подпирали длинные, метров, наверное, пять длиной, колонны, сделанные из цельных ледяных глыб, и украшенных затейливой резьбой.

У стены, что напротив входа, стояло кресло с высокой спинкой. Но не трон. Именно кресло. Тоже, разумеется, белоснежное. Кроме него, никакой мебели в зале не было.

На кресле восседала сама Хэла – дух холода и льдов. Глядя на нее, сразу можно было увидеть, что она не человек, а нечто намного большее. Даже сидя она, казалось, была выше наших путников. Белоснежные волосы волнами рассыпались по плечам, спускаясь едва ли не до самого пола. Серебристо-голубое платье, будто сотканное из инея, обтекало ее стройную фигурку. Длинный шлейф платья волнами лежал на полу, так что казалось, что вокруг кресла намело небольшой такой сугробчик.

Сама Хэла была очень красива. Кожа ее, белая, как снег, будто бы тихо светилась изнутри. Лицо духа холода было словно выточено изо льда, но выточено величайшим мастером: все ее черты были очень тонкими и женственными. Ее вполне можно было бы принять за наследницу какого-нибудь очень древнего и знатного рода... если б она не была духом.

Глаза Хэлы были удивительного серебристого цвета. Они, казалось, просвечивали человека насквозь, могли заглянуть в самую душу. Когда наши путники вошли в зал, она окинула каждого из них проницательным взглядом. Казалось, после этого взгляда она уже знала о них все, и ни в каких представлениях не нуждалась.

Почему-то Рональд, который вошел в зал последним, ненадолго задержался на пороге. Но по его лицу совершенно невозможно было разгадать его мысли, так что оставалось только гадать, что же послужило причиной этой заминки. Но так ли это было важно?..

– Вот вы и здесь, – тихо сказала Хэла, когда они вошли. – Я уже давно жду вас. И знаю, что вам пришлось испытать по пути сюда. Равно как известно мне и то, что ничего этого избежать было нельзя. Такова воля Судьбы. Итак, я приветствую всех вас в своем замке.

– И мы приветствуем тебя, Хэла, – ответил Рональд. – Для нас честь оказаться здесь.

Она чуть заметно склонила голову после этих слов.

–Совет направил нас к тебе, – продолжил Рональд. – И, по словам хозяина замка Эймар, мы сможем найти здесь многие ответы.

– С Советом у меня давние... разногласия, – произнесла Хэла. – Но с хозяином Эймара меня связывает дружба... и только из уважения к нему я помогу вам.

Итак, мне известно обо всем, что происходило с вами, начиная с того момента, как вы покинули Дарминор. Я пристально следила за вами, и к великому сожалению вынуждена признать, что Совет в кои-то веки оказался прав: пророчество близко к своему исполнению. Об этом говорит и фаза луны, и попытки Легиона пробудить Левиафана, пока что тщетные. И ваша четверка появилась как нельзя вовремя, – Хэла поглядела по очереди на всех четверых ребят. – И ваша с братом помощь пришлась как нельзя кстати, – она слегка кивнула Рональду.

– Я могу представить, какими вопросами вы задаетесь. Действительно, в сложившихся обстоятельствах без вопросов обойтись просто нельзя. Не очень-то легко вот так просто осознать то, что приближается конец света. Тем более, вы даже не знаете до конца своих сил...

– А можно спросить? – как-то внезапно решилась Ли-фанна. Перед Хэлой она немного робела. Но дух кивнула с благосклонной улыбкой, и девушка, набравшись смелости, продолжила:

– Пока... пока мы шли сюда, нам часто говорили о Судьбе, предназначении... и о том, то мы – а точнее даже, я – должны что-то «начать». А о том, что именно, никто то ли не может, то ли не хочет говорить. А ведь об этом и учитель Сойрен говорил, и хозяин Эймара! И даже... даже Диона, – почему-то сказала Ли-фанна, хотя хотела сказать о предводителе Легиона.

Она не видела, что после этой фразы Эван и Рональд устремили на нее удивленные взгляды. И даже Хэла, казалось, не ожидала услышать от нее это имя.

Дух холода ненадолго задумалась: похоже, Ли-фанне удалось поставить ее в тупик своим вопросом. Но уже меньше, чем через минуту Хэла произнесла:

– Я точно могу сказать тебе, что они не солгали. Вам говорили уже о том, что Лист в ближайшее время ждут великие перемены и великие потрясения. Это связано с пророчеством, изреченным двадцать пять лет назад. Но никакие перемены не могут начаться просто так. Что бы не подразумевалось под словом «потрясения» – а этого не знает никто: ни из Совета, ни из духов – они начнутся только после победы над Левиафаном. А победить его – увы! – способны только вы четверо. В этом состоит ваше предназначение, определенное Судьбой.

– А если я, скажем, не верю во всю эту судьбу? – спросил Эван, который при упоминании Судьбы осмелел настолько, что даже не задумываясь, задал вопрос.

– Верить или нет – это только твое право, – улыбнулась Хэла. – Ты можешь не принимать сам факт существования Судьбы, но это не отменяет того, что она есть. Равно как не отменяет и того, что у каждого из вас четверых, и не только: вообще у каждого человека – есть свое предназначение. Есть люди, чья судьба наперед известна. Их немного, и чаще всего их называют Избранными. Считается, что выбрала их сама Судьба, послав великим мудрецам знаки, по которым можно прочитать жизненный путь человека. Во все эры, во все эпохи находились свои Избранные, так же, как всегда есть герои и злодеи. И нет совершенно ничего удивительного в том, что сейчас роль Избранных выпала вам четверым. Впрочем... это для меня нет ничего удивительного. Что ж, не буду скрывать – мне известно о происходящем намного больше, чем Совету, и даже чем некоторым мудрецам Цитадели. Открыть вам все – значит погубить весь мир. Нет ничего страшнее преждевременного знания. Я могу сказать только о том, что это бремя сейчас выпало не только вам. Избранных не мало, но начать всю цепочку событий дано именно вам. Ибо только вы обладаете силами, необходимыми для выполнения вашей нелегкой миссии...

Вот этим словам Хэлы из нашей «пророческой четверки» не поверил никто. Ну, разве что Ли-фанна, которая, как ей самой казалось, еще немного – и поверила бы и в Судьбу. Потому что она совсем уже запуталась во всем этом. Хотя, на самом деле, в Судьбу она ни за что не стала бы верить.

– Но как же мы сможем победить... его, – Эван все еще опасался вслух произносить имя Левиафана, – если даже не знаем, в чем наши силы? Если это все-таки не ошибка.

– В делах Судьбы не может быть ошибок, Эван де Ориман! – в голосе Хэлы прозвучали стальные нотки. – Если уж вы были избраны, то будьте так добры принять это! А силы эти у вас есть. Без них вы бы просто не дошли сюда.

– То есть как – Эван де Ориман? – шепотом спросила Алька непонятно у кого. Эван не услышал – или сделал вид, что не услышал.

Ли-фанна была так же ошеломлена, как и Алька. Все дело в том, что фамилия «де Ориман» на Листе знакома почти каждому. Потому что правящая династия Ориманского княжества, самого маленького государства Листа, несмотря ни на что, была известна на весь мир. Вот тебе и Эван... Аронский!

Но задуматься о происхождении Эвана можно было и потом. Пока что разговор с Хэлой был гораздо важнее.

– О ваших силах, – продолжала между тем Хэла, – вы должны узнать сами. И только сами. В моих силах лишь направить, указать вам путь. Впрочем, то же делают и члены Совета. Судьба, к сожалению, распорядилась так, что никто, кроме вас самих, не может помочь вам на этом пути.

По мнению Ли-фанны, все эти разговоры о Судьбе и прочем – хождение вокруг да около, напускание тумана, которого, как ей казалось, и так было слишком много. Хотелось хоть какой-то ясности. А вот Тарлиан думал совсем о другом.

– То есть у нас совершенно нет выбора? – спросил юный феникс. – Если мы Избранные? Судьбу изменить нельзя? Или я чего-то не понял?

– Выбор есть всегда, Тарлиан Брейс, – ответила Хэла, будто насквозь пронзая юношу своим взглядом. – Даже наперед известные вещи иногда можно изменить. Любой из вас может как остаться в веках героем, так и стать тем, кто уничтожит этот мир.

И хотя Хэла в этот момент смотрела вовсе не на нее, Алька ясно поняла, что слова эти относятся в первую очередь к ней. А как иначе объяснить те лова Дионы, сказанные ей уже давно?