Текст книги "Playthings (СИ)"
Автор книги: Диана Комарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 50 страниц)
Глава 6. Sabotage
Большую часть ужина я косилась на Мику с плохо скрываемым любопытством. Во-первых, мне ужасно хотелось выяснить заранее, от чего мне потом “не отбрыкиваться”, как он выразился, а во-вторых, поинтересоваться при случае, кто снял с него эту белоснежную майку – может, тут есть местная полиция нравов, и нашего красавчика прижали к стенке? Белая майка ему подходила больше, скажу я вам – в этой гавайской рубашке он туриста напоминает, не больше.
– Мы после ужина кино собираемся посмотреть. Вы никуда не собираетесь? – спросила Джес с любопытством, глядя на сосредоточенно жующего Мику.
– Я сегодня накатался, может быть, завтра… – покачал головой тот. – Если при просмотре будет вот это самое мартини, я весь ваш.
– Будет тебе мартини, троглодит… – беззлобно усмехнулся Аарон. – Я ради этого его и привез, собственно говоря. Что смотрим? Только не какой-нибудь фильм ужасов, а то Джес потом полночи будет ворочаться.
– Не сочиняй, это ты просишь потом не выключать свет, – показала ему язык супруга, улыбаясь.
Я наблюдала за ними одним глазком, улыбаясь и делая вид, что всецело занята остатками ужина и возила по тарелке оставшийся кусок отбивной, которая уже не лезла в мой юный организм. Наблюдала, потому что эти двое были просто идеальной парой, несмотря на разницу в возрасте – эти взгляды, улыбки, жесты были так безупречны, так неповторимы, что мне самой хотелось оказаться на месте Джес. Я так хотела, чтобы на меня смотрели так же, и так же ловили мой взгляд, как это делали эти двое. Им настолько хорошо, что мне бы и в голову не пришло, что они уже три года вместе. Целых три огромных длинных года, а не пару месяцев. Наверное, я просто сама не в состоянии ужиться с кем-нибудь больше нескольких месяцев, как ни крути.
Остаток вечера мы просидели в гостиной перед огромным плазменным экраном, пили мартини и смотрели “Пиратов Карибского моря”. Я в полудреме привалилась к Блондину, медитируя над своим единственным бокалом, да и то он был всего наполовину пуст. Потом я его чуть было на себя не вылила, и бокал у меня забрали. После того, как до нас донесся храп Аарона, который вообще уснул перед экраном, решено было сворачиваться и отправляться спать.
Пока Мика изображал пантомиму “где моя любимая майка, женщина?!”, переворачивая все вещи и приводя комнату в состояние абсолютно бесконтрольного бардака, я смогла даже спокойно переодеться в свою привычную пижаму, состоящую из шорт и футболки, поскольку Громиле до меня в данный период времени дела не было. В результате он нашел футболку где-то под завалами моих пакетов с покупками, обвинил во всем меня и с ворчанием стал переодеваться, пристроившись на краешке кровати. Сказать мне было нечего, да и не хотелось портить себе настроение глупыми стычками, которые возникли на пустом месте. Не знаю, странно это или нет, но мне и вправду не хотелось тратить силы на эти столкновения разумов, когда каждый пытается выглядеть как можно круче, а со стороны это смотрится смешно и даже нелепо.
Я смотрела на рельеф его спины, когда Мика снимал рубашку и надевал свою футболку “Born to be wild”, и лениво размышляла о том, что я так давно не видела, как он играет в баскетбол, потому что обычно редко ходила на университетские игры. Причину этому я вспомнить не могла, возможно, это банальное отсутствие времени, потому как особой принципиальностью я не страдала, и пропускать игры нашей команды из-за присутствия в ней Мики по этой самой причине не стала бы. Возможно, мне стоит в новом семестре посетить хотя бы одну игру, чтобы убедиться в том, что Блондин не зря пользуется такой популярностью.
– Итак, на что ты умудрилась просадить кучу денег, судя по количеству пакетов? – с любопытством спросил Мика, растягиваясь на кровати поверх одеяла на животе, вытянувшись с комфортом почти во всю длину кровати. Я окинула его беглым взглядом от ступней до кончиков встрепанных волос, в очередной раз удивившись, какой же он все-таки долговязый.
– Тебе настолько любопытно? – переспросила я.
– Еще как. Это настолько необычно для тебя… Купили туфли? – поинтересовался он, улыбаясь.
– Смотри, не лопни от ехидства, пожалей простыни. Кстати, Казанова, где твоя майка? Где ты откопал эту рубашку? – я приподняла брови, поудобнее устраиваясь на подушках. Мика в ответ глухо усмехнулся, уткнувшись лицом в подушку, и пожал плечами.
– Одна милая девушка испачкала ее блеском для губ, – сообщил он несколькими секундами позднее, поднимая голову от подушки. – Думаю, тебе вряд ли будет интересно услышать, при каких обстоятельствах это произошло. Так что ответ достаточно подходящий, да?
– Вполне, – кивнула я. Выходит, я носилась по магазинам как бешеная собака, а этот маменькин сыночек окручивал очередную блондинку в каком-нибудь кафе? Хорошо устроился. Надеюсь, он не планировал то, что я должна буду сидеть в этом особняке и прикрывать его зад? Не дождется. Я тоже хочу подцепить горячего пляжного мальчика и отдохнуть от всех Каллахенов. Не знаю, удастся ли мне сия затея, посмотрим.
– Знаешь, а ты все-таки мазохист, – сообщила я позднее. – Ты проверялся у психоаналитика? До сих пор голову ломаю, зачем ты устроил эту комедию? Даже не комедию, а настоящий цирк на выезде, со мной в главной роли. Зачем тебе это, Блондин? Ладно я, бессердечная сука, которая пользуется тем, что в ответ получила должность ассистента мадам Жюстин, отдых на побережье – хотя сейчас это трудно назвать отдыхом, некоторое пополнение в гардеробе и новые ощущения. Будет о чем вспомнить, если ты не втянешь меня в очередное абсолютно сомнительное дельце. Мне ни горячо, ни холодно от успеха или провала нашей сделки. Но – ты? Ты ввязался в очень странное и явно не направленное на успех дело, потому как предложил сделку девушке, которая и в грош тебя не ставит, прости за откровенность. Куда проще было бы позвать влюбленную в тебя дурочку, которая будет виснуть на твоей шее, млеть от восторга при одном только взгляде на твою потрясающую задницу и уж явно изобразит твою подружку намного лучше меня. Смысл от этого цирка, Ми-Ми?
– Хочешь об этом поговорить? – с любопытством переспросил Каллахен, подперев щеку ладонью. Весь мой монолог о цирке на колесиках он выслушал с самым непроницаемым лицом, без малейшего ехидства, глядя на меня. Обычно мне непривычно выдерживать его взгляд долгое время при разговоре – и особенно тяжело при многочисленных стычках, но сейчас Мика смотрел на меня совсем по другому. Не сказать, чтобы этот взгляд был откровенно доброжелательным, но и неприязни в нем не было. Немного любопытства, немного интереса. Этакий коктейль.
– Ну, когда-то же нам надо об этом поговорить, – отозвалась я, откинув челку с глаз.
– Хорошо, – Мика небрежно пожал плечами, продолжая разглядывать меня. – На какой вопрос мне ответить: про цирк на выезде или про влюбленную дурочку? – улыбнулся он.
– Не ерничай, – отмахнулась я.
– Почему ты? – неожиданно серьезно сказал Мика, мгновенно убрав улыбку с лица. – Мы никогда не были такими уж заклятыми врагами, как все считают, и как говорим окружающим мы сами. А наши шуточки и активные военные действия всегда заканчивались не так плачевно, если бы мы велась открыто неприязненная война.
– А кто написал мне на лобовом стекле нехорошее слово? – приподняла брови я.
– Так оттерлось же.
– Железная мужская логика… – проворчала моя вредность.
– А кто мне все шины спустил перед выпускным балом?
– А кто наговорил одному печально известному сокурснику столько гадостей, что он до сих пор от меня шарахается от прокаженной?
Мика неожиданно громко хохотнул, спрятав лицо в подушке.
– Что ты ему наговорил, признавайся? – зарычала я, начиная злиться то ли на саму себя, то ли на то, что этот нахал ехидничает. – Каллахен…
– Не скажу, – покачал тот головой, поднимая голову от подушки. – Тебе еще рано знать подобные великие слова, женщина. И это наши мужские дела.
Мне опять захотелось просто взять и врезать ему, но я сдержалась из практических соображений – не хотелось потом получить сдачи и устроить потасовку прямо в спальне.
– “Это наши мужские дела”, – передразнила я его, скорчив гримасу. – Позер.
– Я никогда не выносил весь этот бред между нами на мировой уровень, – вернулся к старой теме Мика. Меня удивило то, что он не стал огрызаться на “позера”, хотя и не был в восторге от моих поддразниваний. Выходит, он сам хотел поговорить на эту тему, просто ждал, когда я сама додумаюсь ее обсудить. Я что, настолько предсказуема?
– Ты называешь наше противостояние бредом? – приподняла брови я, сложив руки на груди.
– А как это назовешь? Ты все это начала. Я лишь отвечаю, – лаконично отозвался Мика.
– Я начала? Ты всегда все начинаешь первым! Ты цепляешься ко мне, к каждому слову, к каждому жесту и к каждому поступку. Ты понять не можешь, как это я могу называть тебя упырем и эгоистом, отмахиваться и открыто заявлять, что ты придурок, – в то время как остальные за тобой толпами бегают и слезами обливаются от счастья, стоит тебе улыбнуться. Я так настойчиво расшатываю твой трон, что ты бесишься, но ничего с этим сделать не можешь.
– Никакой ты трон не расшатываешь, приди в себя, – скривился Каллахен.
– Но ты бесишься, что я считаю тебя самовлюбленным кретином?
– Ты не настолько пуп земли, чтобы я маялся из-за твоего мнения, – отрезал он. – Мне все равно, что ты думаешь. Я не виноват, что ты ревнуешь.
– Я ревную?! – я едва на кровати не подскочила от такого заявления. – Рехнулся?
– А кто смешивает с дерьмом каждую девушку, находящуюся в метре от моей драгоценной персоны?
– Ты выбираешь себе одних пергидрольных идиоток с полным отсутствием мозга! – я аж глаза закатила. – Выбери себе нормальную девушку, и я умою руки. Обещаю. Ты слишком легкомысленно относишься к жизни, Блондин, и слишком много тратишь времени на бесполезные развлечения. Можешь наговорить мне кучу гадостей в ответ, но это правда. Тебе пора становиться серьезнее. Ты не сможешь всю жизнь волочиться за всеми этими очень доступными девушками, это глупо…
– Серьезнее? Ты сама носишь кеды и дурацкие футболки, как будто школьница!
– Это всего лишь одежда. Ничего не изменится, если я надену платье и туфли.
– И ты хочешь мне сказать, что я должен измениться? – раздраженно отозвался Мика, глядя на меня исподлобья. Взгляд его опять стал тяжелым, и я отвернулась к окну.
– Не надо сравнивать себя и меня. Если мне посерьезнеть еще больше, я превращусь в зануду.
– Ты и сейчас зануднее некуда…
Я фыркнула в ответ на этот сомнительный комплимент, но промолчала. Несколько минут прошли в полной тишине, нарушаемой только шумом океана и криками чаек, летающих на побережье. Я понимала, что это молчание явно не лучший способ наладить отношения, но ничего поделать не могла.
– Знаешь, – первый начал Мика, поднимаясь с кровати и направляясь в сторону балкона. – Если бы ты была парнем, мы бы стали друзьями. Но в этом-то вся проблема…
Я насупилась еще больше, глядя как он выходит на балкон и сливается с темнотой ночи в своей синей футболке и боксерках. Даже если бы мы были парнями, то стали соперниками. Я не уверена, что будь я парнем, пользовалась таким же успехом, что и Мика, скорее всего я бы просто терпеть его не могла как и сейчас, из-за этой его сладкой и абсолютно бесполезной жизни. Может, это банальная зависть, но мне все равно.
– Ты уже не хочешь продолжить разговор? – донесся до меня его насмешливый голос с балкона. – Окна спальни Джес и папы выходят на другую сторону, если ты опять начнешь вопить, лучше сделать это здесь.
Ворча вполголоса на этого патологического зазнайку, я вылезла из-под одеяла и вышла на балкон, закрыв за собой дверь. На плетеных стульях все еще висело мое полотенце и купальник, на одном из них, закинув ноги на столик, сидел Мика, лениво почесывающий живот.
– Мы бы не стали друзьями, – отрезала я, усевшись на свободный стул рядом с ним и всей грудью вдохнув влажный океанский воздух, солоноватый и теплый. – Даже будь я парнем, я бы жила в тени несравненного Мики Каллахена и даже не пыталась быть похожей на тебя, как это обычно делают многие малолетки.
– Джей, один вопрос. Будь ты сейчас блондинкой с формами супермодели, шикарной улыбкой и бесподобной задницей, ты бы рассуждала о моем легкомыслии так же, как и сейчас? Мне кажется, ты бы сейчас отдыхала на каком-нибудь курорте в Эл Эй, и в данный момент крутила задницей в одном из прибрежных клубов…
– Мы не об этом сейчас говорим.
– Еще как об этом.
– И кто из нас зануда? – хмыкнула я. Мика громко усмехнулся в ответ и шутливо пригрозил мне пальцем. – Так почему я, Блондин?
– Потому что ты справишься с этим всем намного лучше, чем все мои подруги. Ты же сама говоришь, что у них нет мозгов. Окей.
– То есть ты мне сам говоришь, что у твоих девушек нет мозгов? – удивилась я.
– Конечно, ты думаешь, я настолько слепой? – фыркнул Мика, а я рот приоткрыла от удивления. Что это с ним? – Если бы ты спросила, что я думаю о наших университетских девушках вроде Кэссиди, я бы тебе так и ответил. Мне не нужны их мозги, мне они ни к чему. Знаешь, я не любитель интеллектуальных бесед во время секса. Для разговоров о законах Фридриха у меня есть друзья.
– Ты что, настолько ограниченный? – не удержалась я.
– Это не ограниченность. У моих красивых девушек нет мозгов, но они потрясающи в постели. А умных и красивых я еще не встречал. Что поделать, если в мире есть либо красивые, либо умные?
Логика типично мужская, но что с ним поделать? С одной стороны, – он прав: в нашем университете нет ни одной потрясающе красивой умницы с высшими оценками. Интересно, это хорошо или плохо? Все было бы определенно иначе, чем сейчас: у Мики не было бы разделения на развлечения и на общение, да и подобная умная красотка давно бы окольцевала нашего баскетболиста при первой же возможности. И скорее всего, после этого наше милое соперничество с Блондином сошло бы на нет еще в первые месяцы их отношений. Определенно, это пошло бы на пользу нам обоим.
Но что есть – то есть. И Мика, привыкший не совмещать приятное с полезным, если так и не встретит свою симпатичную умницу, женится по расчету на какой-нибудь бизнес-леди, заведет кучу любовниц и так и не выйдет из подросткового возраста.
А мне есть до этого дело, что случится с этим эгоистичным зазнайкой через пару лет? Пока нет, поэтому я оставила свои размышления при себе и уставилась в черное небо с такими низкими звездами, что можно было рукой дотянуться.
Но теперь отчасти я его понимала.
– Пойдем искупаемся?
– Чего-о-о?! – вопрос настолько меня ошеломил, что я чуть со стула не свалилась. – Ты в своем уме? Ночь!
– А я уже собрался предположить, что мы все-таки нашли общий язык… – вздохнул он, пряча улыбку. – Я тебе тут говорю, что доверяю тебе как другу, а ты еще щеки дуешь!
– Когда это ты успел? – усмехнулась я, начиная посмеиваться. – У меня нет проблем со слухом.
– Когда я сказал, что все мои любимые девушки абсолютно не имеют мозгов… – Мика уже не прятал улыбку, и даже потянулся к моему купальнику, висящему на соседнем плетеном кресле. – Да хватит тебе! Я же не зову тебя осваивать джакузи папы, – подмигнул он мне, перекидывая мне в руки купальник. – Как я уже говорил, либо красивая, либо умная… Давай, переодевайся, я жду тебя на кухне.
Одним быстрым движением Мика поднялся с кресла и, взлохматив мне шевелюру, уже возвращался в комнату. Я с усмешкой посмотрела ему вслед, еще немного задержавшись на балконе.
Он опять прав. Нам пора попробовать в очередной раз наладить отношения хотя бы до такой степени, чтобы не хотеть порвать друг друга на клочки при каждом споре. С одной стороны, эти постоянные споры так прочно вошли в мою жизнь вместе с самим фактом существования Блондина, что не хотелось этого терять. А вдруг это наоборот пойдет на пользу? Но я сомневаюсь, что в университете все станет по другому.
Ты много думаешь, Джейсон. Не к добру это.
И вообще, неужели я поведусь на предложение искупаться в океане посреди ночи?
Черт возьми, да!
Натянув высохший купальник и прихватив полотенце, я выглянула в коридор, на ходу натягивая футболку. Заглянув за угол чисто из любопытства, я обнаружила, что в спальне Аарона и Джес темно и супруги уже спят, а потом только спустилась вниз. На кухне горел свет, а Каллахен-младший трескал яблоко, сидя на краешке стола и болтая в воздухе ногами. Яблоко он истязал небольшим ножом для фруктов, предварительно срезав шкурку. А я люблю есть этот фрукт без подручных средств, оставляя только огрызок.
– Что так долго? Ты звонила маме, чтобы спросить, можно ли тебе искупаться в темном страшном океане ночью? – усмехнулся Мика, поднимая на меня глаза и отправляя в рот очередной кусок яблока.
– Нет, я будила Аарона, чтобы спросить его, можно ли мне закопать труп на заднем дворе, – отозвалась я, проходя мимо него к двери, ведущей на улицу к пляжу. – Уточняла, где у него сарай с лопатами.
– Один-один, – невозмутимо кивнул Мика, откладывая яблоко с ножом в сторону и соскакивая со стола. – Представить не могу, какой занудной ты станешь в старости. Прекращай, а то тебя внуки бояться будут!
Песок был еще теплый, а океан спокойный – самое лучшее время, чтобы освежиться в морской воде. Мика, успевший переодеться в плавки-шорты даже раньше меня, быстро стянул футболку и пошел покорять волны первым. Судя по тому, что воплей ужаса я не услышала, вода была не слишком холодная, да и вряд ли она успела остыть с вечера.
Никогда не купалась ночью, поэтому мне было и непривычно, и несколько страшно. Если при свете солнца океан был бирюзово-голубым, то теперь он был черным и сливался с небом. Отбросив мысли о том, что в темной воде плавают всякие кошмарные существа (да, у меня богатое воображение!), я понадеялась на то, что они, если что, прельстятся на Мику, уже отфыркивающегося от воды где-то на приличном расстоянии от берега.
– Тебя что, парализовало?! – рявкнул Каллахен, вальяжно плескаясь где-то вдали. – Вода замечательная.
Отвечать я не стала и, перепрыгивая через прибрежные волны, отправилась покорять черный океан. Как я уже говорила, пловец на далекие расстояния из меня никудышный, поэтому далеко от берега я плыть не собиралась. Мика, сообщив мне, что сплавает на глубину и вернется, отправился изображать из себя арктического кита. Когда он вернулся, отфыркиваясь и выравнивая сбившееся дыхание, я ради развлечения ныряла где-то на мелководье, хотя под водой тоже была одна чернота. Возвращение Великого Пловца ознаменовалось кучей брызг в мою сторону, после чего мне пришлось принять бой. Остаток купания мы с криками носились по мелководью как двое пятилеток, перепрыгивая волны и брызгаясь водой – на самом деле занимательное занятие, скажу я вам, если не обращать внимания на то, что вторым пятилетним ребенком был сам Мика Каллахен. Для меня открытием было увидеть этого упыря, ради развлечения удирающего от накатывающих на берег волн…
Через какое-то время ветер усилился, волны стали выше и сильней – мы признали наш проигрыш природе и выбрались на берег. Подхватив вещи, мы вприпрыжку бросились в сторону дома, по дороге споря из-за того, кто будет занимать ванную на втором этаже. Душ был и на первом, собственно, поэтому мы спорили без особого энтузиазма. Уже на кухне Мика уступил мне второй этаж, мотивируя это тем, что у него “уже отмерзло все самое главное” и что нет сил подниматься по лестнице в ледяных плавках. Когда я вернулась в спальню, Блондин уже спал, уткнувшись носом в свою подушку. Да и я тоже не особо долго ворочалась, все-таки ночное купание полезно перед сном, что ни говори.
Надо повторить при желании завтра.
Утро ознаменовалось тем, что я проснулась с ощущением чужеродного присутствия на своей территории. Это самое чужеродное выражалось в подушке на моей голове – и, судя по тому, что моя подушка была на месте, то, что было сверху, можно было смело назвать подушкой Блондина. Так что подушка делает у меня на голове?
Ворча что-то про безмозглых великанов, я выбралась из-под одеяла и заняла относительно вертикальное положение. Спать хотелось почему-то до сих пор. Я тяжело встаю по утрам, даже если сплю до полудня. Но увиденное заставило меня мгновенно забыть про сон и про подушку. Нет, обнаженного Каллахена я не обнаружила, ключи от новенького “Феррари” тоже, – всего лишь Блондина, сидящего в изножье кровати и рассматривающего мои только купленные босоножки. Откуда он их взял, понятия не имею!
Молча схватив подушку, я швырнула ею в видимого противника, искреннее надеясь на то, что босоножки останутся в живых. Подушка попала в цель, но хрип ужаса, который выдал Мика, чуть не довел меня до инфаркта.
– Господи, идиотка! Я перепугался до смерти! Ты бы хоть кашлянула для приличия! – рявкнул он, еле удержавшись на краешке кровати и пытаясь успокоить сбившееся дыхание. – Я чуть не… Тьфу, тебе даже ума не дали! Есть красивые, есть умные, а ты третий тип! – он швырнул в меня одной босоножкой, от которой я спряталась под одеялом.
– Руки прочь от моих вещей, клептоман! – фыркнула я в ответ, пригрозив ему этой самой босоножкой. – Испортишь еще. Ты цену видел?!
– Слава Богу, что нет… – отозвался Мика хмуро. – В отличие от тебя, у меня ранимая детская психика.
– Еще вспомни про “люблю свою девушку и долгие прогулки по пляжу”, – я гнусно захихикала, натянув одеяло до самого носа, чтобы спрятать свой зловеще-довольный оскал.
– Ты права, кстати, надо нагуливать загар… – с серьезной миной отозвался Блондин, напрочь проигнорировав мое хихиканье и протянув мне вторую босоножку. – У тебя есть крем от солнца? Тут такое пекло, что без него я стану как вареная креветка… – выдал он с прискорбной миной, глядя в окно.
– Мне еще с тобой кремом делиться?
– Я твой мужчина, ты должна обо мне заботиться! – он повернулся ко мне, выдав свою коронную полуулыбку, ответ на которую у меня всегда был один. Я показала средний палец и выбралась из кровати.
– Ты моя заноза в заднице космических размеров. Если ты мой мужчина – где мой завтрак в постель?
– Лучше бы ты что-то другое спросила, а не про завтрак, – Мика растянулся на освободившейся кровати, закинув руки за голову. – Я думал, ты уже достаточно взрослая для таких вещей.
Препираться мы так могли часами, это уж известный факт. Впрочем, сейчас эта беседа никого не задевала за живое, поэтому мы оба улыбались и не обращали друг на друга внимания. Вспоминая прошлую ночь на пляже, я могла смело предположить, что начало все-таки положено, и, быть может, через пару недель мы сможем найти общий язык. И может быть, станем друзьями. Я не заикаюсь про “хороших друзей”, с меня хватит и того, что у меня больше не будет поцарапанных дверей и слухов о том, что я лесбиянка. Впрочем, к слухам и царапинам я уже привыкла…
А ведь, зараза блондинистая, так внятно и не ответил на вопрос, зачем ему этот цирк на колесиках!
Вспомнив об этом, я встала в позу “крутой женщины” где-то посреди комнаты и, ткнув в сторону кровати пальцем, выдала все это, упомянув и “цирк на колесиках” и “жопу блондинистую”.
– Ты меня с этого света сжить хочешь своими дурацкими вопросами? – со стоном отозвался Мика.
– Вас, упырей, так просто не возьмешь… – фыркнула я в ответ. – Клянусь, Каллахен, если этот цирк принесет мне кучу проблем, я тебе устрою такую райскую жизнь, что проколотые шины тебе покажутся детскими забавами. Если ты специально тут комедию ломаешь, скажи сразу…
– Джей, все, что я тебе вчера говорил, вполне серьезно, не глупи. Вот послали мне небеса вечного перестраховщика!
– Это тебе за грехи твои тяжкие! – злорадно сообщила я, сложив руки на груди.
– Ты же сама хотела наладить отношения, но продолжаешь считать меня самовлюбленным эгоистичным идиотом. Так дело не пойдет. Уподобляться ботаникам и занудам я не намерен, так что прости, какой есть – такой есть. Эгоистичный, самовлюбленный… Хм, как там ты еще меня называешь? Хочешь играть только по своим правилам? Не выйдет, уж извини, – Мика приподнялся на локтях и окинул меня насмешливым взглядом. – Если уж играть, то по нашим общим правилам, а не только по твоим. Ты не менее эгоистична, чем я, Джейсон, просто не хочешь и не любишь этого признавать. Загоняешь всех без разбора под одну гребенку, а потом еще удивляешься, почему многим это не нравится. Не надо со мной такого делать, это раздражает.
– А не ты ли мне говорил, что тебе дела нет до моего мнения? – ощетинилась я в ответ. – Пытаешься тоже изобразить меня дьяволицей во плоти, Каллахен? Увы, мне с тобой не сравниться.
– Твое мнение тут не при чем.
– Еще как при чем. Моя гребенка – что хочу, то и делаю. А ты за своей смотри… – фыркнула я, нетерпеливо взмахнув рукой.
– А знаешь, вся проблема-то не во мне. А в тебе самой. Не стоит обвинять меня в том, что я начинаю к тебе цепляться – просто ты сама слишком остро все воспринимаешь. Как меня, так и все то, что с этим связано. Выкидывай свою гребенку, Джейсон, иначе ничего хорошего в результате не получится.
– А ты так уверен, что мне нужно все это хорошее?
– Ну ты и задница! – не выдержал Мика, поднимаясь с кровати. – Теперь я уверен, что это определенно цирк на колесиках. И главным клоуном буду я, если срочно чего-нибудь не предпринять. Так что раздевайся.
