Текст книги "Playthings (СИ)"
Автор книги: Диана Комарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 50 страниц)
Мика практически сразу встал и соседка, повернувшись от холодильника, разыграла пантомиму, что она сейчас ослепнет, хотя капитан уже джинсы застегивал.
– Сьюз! – я толкнула ее пяткой, выставляя кружки на стол.
– Я не виновата, что он у тебя настолько “вау” даже просто в штанах, с утра и сонный!
Мика заулыбался, как девица на выданье, натянул майку и плюхнулся на один из стульев, протянув руки к кружке кофе. Особо запасами еды мы не располагали, питаясь едой на вынос или пиццей, поэтому кроме сэндвичей с сыром, ингредиенты которого вчера почему-то оказались у нас в холодильнике – видимо у кого-то был приступ жора, потому что Мисси обожает сыр, – у нас и не было. Благо, кофе и молоко было всегда. И йогурт, но от него Каллахен отказался сразу.
После легкого перекуса и болтовни о погоде, Сьюз отползла в душ, чтобы не мешать нам собираться. Судя по всему, занятий у нее сегодня вообще не было, в отличие от меня, да еще и с прибавленным дополнительным курсом по культуре речи. Я не особо была в восторге, как и большая часть факультета, но что поделать?
Вытянув руку, я запустила пальцы в блондинистую шевелюру, все еще лохматую после подушки и сна – минутка нежности, Мика заулыбался, а я одним привычным движением оказалась у него на коленях, лицом к лицу, ладони заскользили по волосам к затылку, на шею. Это могло быть чертовки возбуждающе, но вышло все так же нежно, потому что он просто обнял меня, на выдохе.
– Прости меня.
– То есть я зря на вечер столик заказал в “Ла Севилья”?
Вопрос был риторический, и я только фыркнула в ответ.
– Пригласи Кайла, он умрет от восторга.
Если день и начался хорошо, то к обеду посреди коридора я встретила ту самую курицу, что хотела подпортить жизнь почему-то именно мне. Учитывая, что смотрела она четко на меня и траекторию менять не собиралась, даже к моменту когда я ее заметила в толпе из идущих навстречу студентов – ей было все равно. Назвать ее смертницей я не планировала, но интересно, догадывается ли она, что я в курсе?
Ответом на мой сощуренный взгляд стала ее едкая усмешка, когда мы, почти поравнялись в толпе:
– Ну как, ноги не устала раздвигать?
Она тряхнула длинными волосами, покосившись на меня и едва ли не толкнув плечом в толпе. Я тормознула, оборачиваясь – ожидала увидеть удаляющуюся спину, но нет, она смело развернулась ко мне лицом, с таким презрением и желчью, словно это я когда-то ей под дверь кучу наложила и надо отчитать малолетку.
– А тебе, я смотрю, учиться надоело?
Я понятия не имею, откуда у меня вылез этот высокомерный тон, но в данной ситуации я была за него благодарна. Подумалось, что год назад мы так же с Микой посреди коридора перекидывались словечками, и ничего шибко дружеского там не было. Тогда еще.
Русоволосая если и удивилась, то виду не подала.
– Если я еще не нашла тебя и не подала в полицию – это явно не потому, что ты такая чудесная, – хмыкнула я. – Поэтому я очень прозрачно намекаю тебе впредь быть осторожнее со словами, они очень часто любят работать против того, кто их сказал. Куда мне прислать счет на оплату ремонта моей машины и за услуги больничного стационара? Или мне просто рассказать об этом парочке людей? – я развернулась и сделала шаг в ее сторону, сложив руки на груди. – Мне не нужна защита сверху, как ты сейчас наивно ляпнешь, чтобы раскатать тебя по стеночке, потому что ты совсем мозги потеряла, творить такое? Я не девочка-цветочек, чтобы впечатлиться подобными показательными выступлениями, а ты не грызи решетку от досады, что какой-то там парень не обратил на тебя внимание. Он того не стоит.
– Мика Каллахен того не стоит?
– Еще как стоит, конечно же. Но тебе – не светит.
Русоволосая дернулась, как от пощечины, посмотрела на меня ошалело, обиженно и весьма, очень весьма недобро. Я даже ждала, что она залепит мне в лоб, но нет.
– Да ты посмотри на себя… – начала было она, но я закатила глаза:
–..да-да, придумай аргументы пооригинальней, ну? В зеркале я себя каждый день вижу. Что за манера лезть в чужие дела? Тем более – в чужие личные дела? Тебя это ни на мгновение не касается, а играть в вершителя судеб ты можешь на планшете, иначе я могу ненароком закрыть тебя в туалете и проверить на оригинальность собственную фантазию. А если, – я подняла палец, предупреждая открывшийся было рот собеседницы, – ты хочешь еще и вякнуть, что кто-то там заслуживает лучшего, и если это самое “лучшее” – ты, то извини меня. У меня хотя бы совесть на месте.
– Ты мне сейчас угрожаешь?
– Скорее, предупреждаю, – невинно и елейно заулыбалась я, не отводя от нее пристального взгляда. – Не в первый раз.
– Зато я могу и угрожать, поэтому засунула жвалы поглубже и чтобы даже и намека твоего тут не было, как мы и договаривались на днях, иначе тебе светит ректорат и отчисление, – голос Клаудии за моей спиной звучал раздраженно и весьма нетерпеливо, на что русоволосая кинула на нее не менее выражающий взгляд поверх моего плеча, и развернулась.
– Эй, – возмущенно обернулась я теперь и на блондинку. Иронично приподняв бровь, та лишь отмахнулась от меня и даже сменила злобный привычный оскал на некую дружелюбную улыбку:
– “Спасибо, Кло”, – подсказала она, стоя в окружении нескольких своих подруг из группы поддержки. Те смотрели на меня с любопытством (еще бы, целая и живая Джей Си!), но без негатива. – О, не стоит! – продолжила монолог Кло. – Таскать за волосы и нарываться на неприятности – моя прерогатива, но это было внушительно. Еще одна такая тирада, и она вдолбила бы тебя в стену.
– Кто кого еще… – пробормотала я, закатив глаза. Кло громко хмыкнула, пожала плечами и пошла дальше по коридору, попрощавшись лаконичным “еще увидимся”. Одна из ее подружек обернулась, улыбнулась и очень даже стеснительно помахала мне на прощание ладошкой. Даю ногу на отсечение, не только команда ловит слухи и располагает информацией о личной жизни капитана, но и эти тоже молчат и не высовываются, но их можно было понять.
Пробегающий мимо занятый по уши Саймон успел бросить через плечо напоминание про двойное свидание, и тут же свернул за угол, улыбаясь при этом как гиена. Я улыбнулась уже сама себе, покачала головой, а этажом ниже, когда я влетела в библиотеку, пользуясь последними драгоценными минутами, наткнулась взглядом на блондинистую макушку. Устроившись за двумя огромными столами совсем рядом со стеллажами, Каллахен и его парочка согруппников/сокурсников, обложившись огромными толстенными учебниками, занималась нечто напоминающим…учебу.
Нет, ну зрелище было вполне привычным – у нас по всей территории сидячие места для этого и сделаны, диваны и скамейки, и даже журнальные столики и столы, и не только в аудиториях – часто бывало такое неудачное расписание, когда приходилось пару часов убивать вне аудиторий, и студенты выбирали окружение по вкусу. Кому-то импонировала тихая библиотека, кому-то – столовая или местная кофейня за кампусом, а в теплое время все вообще атаковали газоны и уличный стадион.
В библиотеке, как и положено, было тихо – насколько было возможно. Студенты старались общаться на пару тональностей ниже, шуршали карандашами и страницами книг – сейчас самый пик, предновогодние защиты и конец семестра. Я отошла от регистратуры с бланком и списком книг, подошла к одному из столов с сокурсниками, которые подозвали уточнить кое-что, сигнализируя огромным томом по психологии с портретом Фрейда на обложке. Заодно дали мне ксерокопии, которые оказались бесценными для реферата по истории искусств, потому что там была моя тема. Пока я дефилировала от стеллажей и копировальной машине, переглянулась с Блондином пару раз (еще бы он не заметил меня после драматичного басистого шепота сокурсников на весь читальный зал!), и уже во время ксерокопирования увидела, как Мика молча вытащил из сумки знакомую мне рабочую тетрадь, которую я обыскалась за последнюю неделю. Я наблюдала за ним, подпирая локтем ксерокс, пока он распечатывал нужные мне листы, стараясь не слишком палиться – но эта чертова рубашка, закатанные до локтей рукава и линия ключиц за расстегнутым воротником, все это весьма гипнотизировало. Казалось, с утра прошла целая вечность. Моя рабочая тетрадь успешно отвлекла меня от рук, рукавов и рубашки, я даже встрепенулась. Мика поднял на меня взгляд и похлопал по обложке, типа – приходи, забирай.
Напустив на себя небрежно-невозмутимый вид, я рыбкой подгребла к столу со старшекурсниками, собрав свои учебники и распечатки.
– Я очень надеюсь, что эта не была нужна тебе вчера, или позавчера, например, – Мика буднично протянул мне тетрадь. Его товарищи по несчастью посмотрели на меня удивленно, но внезапно не настолько, чтобы бежать и устраивать тревогу, что грядет апокалипсис. Даже тот его большой товарищ, которого я пару месяцев назад обозвала чихуахуа тут был, и даже кивнул в ответ на мой настороженный взгляд. Такое ощущение, что университет догадывался, но молчал. Или надеялся – и тоже молчал.
– Нет, к счастью, – я покачала головой, пристроив тетрадь на вершину башни из учебников и справочников. – Под диваном нашел? – шепотом спросила я.
– Хуже. В ванной, – покачал головой Мика, постучав карандашом по собственной голове. Его друзья продолжали шебуршать над справочниками, а также спорить над тем, какое правило подходит под эту задачу – причем так яростно, словно от этого зависела судьба всего мира. За этим обсуждением я их и застала, и мое появление на радаре вообще на них не повлияло, – меня удостоили отрывистым взглядом, и только. Наверное, это удивление и было у меня на лбу написано, на что Мика хмыкнул:
– Многие думают, что такая умница как ты не светит такому дуралею как я. Так что…
Я закатила глаза и собралась было откатиться пончиком по своим делам, как Каллахен ногой отодвинул стул рядом и состроил умилительную мордашку:
– У меня тут высшая математика и я совсем…
Звучало это как “просто поторчи тут со мной еще пару минут”, потому что мои знания в математике выпускного курса наверняка сводились к нулю, но как я могла отказаться?
Испустив обреченный вздох в стиле “обогинутыитупицавматематике!”, я сгрузила свои учебники на краешек стола, сбросила сумку на пол и устремила взгляд в подставленный учебник. Через пять секунд я моргнула, подняла на развеселившегося Каллахена чумной взгляд, ткнула пальцем в скопище непонятных формул и сморщила нос:
– Издеваешься? Что это за пентаграммы?
– В тебе умерла блондинка.
– Это сейчас в тебе умрет блондинка, – беззлобно огрызнулась я, стараясь даже не смотреть на страницы. – Это что, математика для физиков-ядерщиков? Нашел что показать…
– …вообще обычно что-то другое девушкам показывают, – подсказал его сосед, зацепив конец моей фразы. Улыбнулся он тоже вполне дружелюбно, перелистнул учебник и продолжил переписывать с него что-то в рабочую тетрадь.
– Не в общественном же месте, – невозмутимо улыбнулся Мика, не отрывая взгляда от собственной тетради, где вполне даже бодро решал какое-то уравнение с логарифмами и степенями, я даже засмотрелась на появляющиеся на бумаге закорючки и цифры. – Если вы еще не знакомы, Джейсон – это Макс, и это мой практически бессменный напарник в группе по большинству предметов курса. Ну, в те моменты, когда я посещаю занятия, конечно.
Макс глянул на меня уже более внимательно, приспустил очки с переносицы и сообщил, что они без диоптрий, но преподавателям этот образ нравится, что дает пару лишних баллов даже при нулевых знаниях. И что его знания поэтому ничуть не ниже капитанских. С однокурсниками Каллахена я вообще была практически не знакома, хотя могла узнать их в лицо при желании. По сравнению с ребятами из команды, с ними Мика проводил минимально положенное время, ограничиваясь общением на занятиях и в увеселительных заведениях.
Пока Мика решал уравнение, практически не отрываясь от рабочей тетради, я закопалась в свои ксерокопии, вооружившись запасным карандашом, вытащенным откуда-то из завалов капитанских тетрадей. Странице на третьей я заметила, как Блондин на меня беззастенчиво пялится, стрельнула в него взглядом и сощурилась:
– Ты чего?
– Представляешь, мы сидим за одним столом в библиотеке.
– Ты ждешь, когда стены начнут осыпаться и весь мир поглотит черная дыра? – я откинулась на спинку стула, играясь с карандашом в руке. – Что в этом такого? Или мне для полноты картины пару раз долбануть тебя учебником по голове или там… хм… ну чтобы не расслаблялись.
– Пойдешь со мной на свидание? – хитро улыбнулся Мика.
– Нет, – привычно отбрила я.
– Но как же мой заказанный столик?
– У тебя еще два примера в тетради, младшеклассник, – я назидательно ткнула в сторону учебника и незавершенного уравнения. – Не выросло еще.
– Окей, – покорно кивнул тот, возвращаясь к высшей математике. Но через полминуты снова поднял глаза, не написав и строчки из цифр. Мы играли в переглядывания довольно долго, не выходя при этом за рамки обычного невинного флирта – уж я то знала, как Мика на самом деле может смотреть, если отключить его тормоза.
– Ого! – Макс заглянул соседу через плечо. – Какая производительность! – удивленно присвистнул он, тыкая карандашом в чужую тетрадь. До твоего прихода он час над глупым заданием сидел.
– Потому что я играл, – поправил его Мика, приподняв одну из тетрадей, под которой притаился планшет. – Никак не могу пройти этот злополучный 81 уровень в “Кэнди Краш”.
Мне кажется мы с Максом синхронно вздохнули и переглянулись.
– Мне уже надо ретироваться на кафедру к мадам, поэтому… – я похлопала его по плечу, собирая распечатки и поднимаясь со стула. – …но мы сегодня до шести. Почти как офисный планктон.
– Ок, принято.
Мадам уже собиралась покинуть обитель зла в лице кафедры и даже достала пальто, когда в кабинет заглянул Блондин, вооруженный огромным букетом цветов в корзине с длинной ручкой. Та удивленно приподняла брови, особенно при виде букета, потом обернулась на меня:
– Да неужели? – скептически уточнила она, мгновенно развеселившись. – У вас наконец-то свидание или я что-то упустила?
– Это не свидание, – замотала я головой, захлопнув крышку ноутбука. Мика улыбался как ехидная гиена, наслаждаясь результатом, поздоровался с мадам Жюстин и водрузил корзину прямиком мне на стол, заняв им все свободное пространство. Пахло от него одурительно, букет был такой огромный и такой красивый, а еще мне пришлось из-за него выглядывать, потому что обзор он заслонил полностью.
– Не свидание? – переспросила патронесса, улыбаясь Мике. – Как жаль, как жаль.
Я снова спряталась за букетом, откинувшись на спинку рабочего кресла и закрыла глаза.
– Я понимаю, что горячего латинского поцелуя я не достоин, но хотя бы начни собираться тоже, – ненавязчиво так напомнил упырь, помогающий моей начальнице надеть пальто. – У нас столик на семь. И да, это свидание. И да, я знаю, что утром у вас съемки в восточном квартале.
– …вот бы ты так на экзаменах отвечал, – пробормотала я, собирая со стола, насколько это было возможно с этим букетом, личное имущество. Ежедневник, телефон, зарядка.
– Тогда хорошего вечера и до завтра, – попрощалась мадам, забирая со своего стола ключи от машины. – И Джейсон, – она строго глянула на меня от двери, – поменьше там вредничай.
Мика прыснул в кулак, я возмущенно подорвалась со стула, но мадам уже вышла в коридор – мне лишь осталось сердито топнуть ногой и сбросить сумку на кресло.
– Видишь, – назидательно сообщил мне Блондин, отсмеявшись. – Даже мадам…
– …это не свидание.
– Конечно.
– Зачем тогда цветы?
– То есть мне их выкинуть? – Мика вздернул бровь. Я поспешно спохватилась, отрицательно замотала головой.
– Они шикарные.
– Когда-то же я должен дарить тебе цветы, женщина, – Блондин ткнул в мою сторону обвиняющим перстом, закрыв дверь кабинета. – Не все же кофе покупать.
Я улыбнулась, проведя ладошкой по бархатным лепесткам и листьям. Цветовая гамма самого букета колебалась от нежно-розового бархатного, я увидела розы, лилии и даже орхидеи по краю, с отделкой серебряным и совсем едва – зеленым, в цвет стеблей.
– Столик на семь? – уточнила я, прикрывая глаза – Мика обнял меня со спины, прижался, ладони скользнули от бедер к груди. По спине мурашки побежали – он привычно ткнулся носом мне в сгиб шеи, глубоко вздохнул и едва коснулся кожи губами, а у меня уже пульс сбился.
“Я так тебя люблю, паршивец”
– На восемь, – целует в ухо и шепчет это с такой нахальной усмешкой. – Но я запер дверь, и если мы не будем сильно шуметь…
– …мы постараемся сильно не шуметь, – выдохнула я, стараясь выделить слово “постараемся”. Очень надеюсь, что никому в голову не взбредет вломиться в кабинет в ближайший час, или что мадам не вернется за забытой папкой с жизненно-важными-эскизами. И, говоря начистоту, в кабинете на кафедре у нас как-то даже и…
Мика умеет торопиться, и так же умеет не торопиться. Сейчас он на удивление чертовки медлителен, расстегивая мою блузку от воротника вниз, и на мои нетерпеливые попытки ускорить процесс реагирует усмешками в ухо – и только. Он целует меня в шею, пока снимает блузку и расстегивает молнию на джинсах, запуская туда руку и вынуждая наклониться, прогнуться в пояснице и упереться ладонями в край стола…
А спустя час мы уже на пути к французскому ресторану, и Мика уже сходит с ума от голода и размышляет вслух, насколько вероятно, что лягушачьи лапки там действительно лягушачьи. Моя машина осталась на парковке у университета, а цветы – в кабинете, и мне очень интересно, висит ли до сих пор на двери в спальню тот злополучный скелет. Хотя прошло меньше недели, о чем это я? Конечно же он на месте.
– Так ты едешь домой на будущие выходные или нет? – невзначай вспоминает Блондин, не отрываясь от дороги. – Я вылетаю послезавтра и пробуду там около недели, поэтому спешно прикрываю зад кучей дополнительных контрольных. Мама очень хочет меня видеть, и никак не меньше недели, раз я не смогу приехать на Рождество.
– А ты не сможешь приехать на Рождество? – потянувшись, я закинула руки за подголовник сиденья. – В том году, насколько я помню, Рождество ты мне испортил своим триумфальным загулом по второму этажу общаги…
– Нельзя быть такой ехидной, Санта не подарит тебе платье с бантиком, – Блондин протянул руку, чтобы щелкнуть меня по лбу, а мне было так лениво менять позу, что я даже не стала возмущаться или уворачиваться. – Так ты прилетишь?
– На неделю – упаси! Моя мама за неделю превратит меня в зомби без мозгов. Но я обещала Камилле и прилечу на выходные.
– Камилла? Я ее знаю?
– Надеюсь, что нет, – ворчливо отозвалась я, а Мика хохотнул.
– Знаешь, а я бы посмотрел на реакцию нашей школы, когда мы окажемся вдвоем в ограниченном пространстве. Представляешь, как они с ума сойдут от этого? Предвкушаю…
– …апокалипсис?
– Именно, Ватсон.
– Я в деле.
– Не сомневался ни секунды, – Мика подарил мне ласковую улыбку и вернулся к дороге. – О, раз ты полетишь позднее, отвезешь меня в аэропорт?
– Если это наше первое свидание…
– …это не свидание.
– …я должен терпеливо поцеловать тебя в щеку перед дверью и отправиться спать.
– Но это не свидание.
– Но в любом случае…
– Эй, аккуратней, я тебе не мешок запчастей. Проспорил – исполняй долг перед Родиной.
Мика был не очень в восторге тащить на руках меня и мою сумку от самой машины до квартиры – но он сам проиграл. Не сказать, что ему было тяжело, но жутко неудобно, особенно в узком коридоре на этаже.
– Ты можешь поцеловать меня в щеку перед дверью спальни и идти спать на диван, если у тебя внезапно проснулась какая-то совесть. Но это в любом случае не свидание, потому что “я лучше гориллу поцелую” и “я никогда не пойду с тобой на свидание” все еще в силе. Должны же у меня быть хоть какие-то принципы.
Мика с печальным вздохом переступил через порог квартиры, мстительно разжал руки и потопал в ванную, на ходу сбросив ботинки и пальто. Упырь, а не человек. Пока я расшнуровала свои ботинки, за ним уже захлопнулась дверь – а я поняла, как соскучилась по этой квартире. Всего пару дней – и я как домой вернулась. Даже моя кружка на привычном месте. И два новых пакета с молотым кофе, ого.
В местном аэропорту меня встречает папа – перелет был чуть больше часа, но мне не очень повезло с пилотом на этом рейсе и под конец мне уже казалось, что камикадзе и те мягче планируют. Мика писал, что да, жарко, и очень жарко – но после леденеющего Миссури попасть в забытые юношеские двадцать пять тепла и ослепительное солнце так непривычно, что я напоминала сама себе вампира. Особо много вещей я не брала – всего три дня, но была рада, что прихватила шорты и майки, потому что в джинсах уже было некомфортно.
В отличие от мамы, папа у меня не очень многословный – но я видела, как он рад меня видеть, и едва ли не висела у него на шее, словно мне пять лет. Первым делом он конечно же спросил, как там “Жук” и не раздолбала ли я его за последний год. Понятное дело, рассказывать о том, как мы поливали в свое время наши машины жидкостями из фастфудов я еще и в прошлые разговоры не стала, поэтому для папиного успокоения рассказала, что все окей, и что недавно у машины был техосмотр.
От аэропорта до нашего города было также не меньше получаса езды, большую часть которого мы обсуждали, что “Жука” пока сменить, и что если менять – то на нечто покрупнее в размерах. Как отвлечь папу от разговоров на тему “как дела у дочери в университете” я могла, но меня ждала битва с мамой, которая по повадкам была не хуже клеща.
Город у нас не слишком большой – старших школы всего две, и к сожалению, да – нашей старшей школе не повезло принять в свои стены в свое время и меня, и Мику, и наших младших братьев. Пока мы крутились по району, папа успел обмолвиться, что Стивена опять вызывали к директору – и он понятия не имеет, как вообще мелкий сможет школу закончить с такими оценками и таким подходом к школьным правилам.
– Постарайся за эти выходные тоже… ничего не… – отчасти смущенно попросил папа, когда мы въехали на парковочную дорожку перед домом. Для субботнего раннего утра квартал был привычно мертв, даже машин толком и не было. Я вылезла из машины, потягиваясь и разминая спину, мельком глянула на дом подруги напротив: у меня был еще как минимум час до назначенного ей времени, когда я должна была ступить на отмеченную крестиком точку на газоне. Второе парковочное место у дома занимал открытый джип ярко-желтого цвета, и я даже оценила, ткнув в его сторону пальчиком.
– Вы его балуете!
– Первое место на чемпионате штата, между прочим, – улыбнулся папа, вытаскивая мою небольшую дорожную сумку из багажника. Я скорчила рожицу, показала машине язык и направилась к дому.
– Мелкий еще спит?
– Понятное дело. Я даже боюсь представить, во сколько он вернулся домой. Удивительно то, что он вообще вернулся, сегодня же суббота… – хмыкнул за спиной папа.
Я открыла дверь, и в нос мне ударил аромат блинчиков с кленовым сиропом – сто лет их не ела! Догадываюсь, мама тоже об этом знает, и…
– Мама! Отлично выглядишь! – я залетела на кухню со скоростью баллистической ракеты. – Соскучилась неимоверно!
– Вы там пешком от аэропорта шли, что так долго? – обернулась от плиты моя совсем молодая мама, улыбаясь. Отбросив лопатку и выключив конфорку, она поспешила заобнимать меня до смерти, звучно чмокнула в щеку и показала на обеденный стол. – Завтракать, все остальное потом.
Зашедший следом папа звучно втянул носом воздух и спустя мгновение уже занимал свое привычное место за столом. А я уже нацелилась на кофемашину, потому что для меня это был почти что вкус школьной юности, когда по утрам приходилось выпивать кружки три, чтобы разлепить глаза. Сейчас мне хватает и одной, но сейчас я и сплю намного больше, чем три часа. Наполнив кружку кофе, я подсела к папе, прихватив по дороге тарелки. Как домашняя мамина дочка я давно провалилась, на самом деле, но мама упрямо отказалась от помощи и стала накрывать на стол сама.
– Ты похудела, все в порядке?
– Все в порядке, – улыбнулась я.
– Как твоя практика? Выезжаете на показы?
– Пока что нет, мы работаем локально, но это очень здорово и интересно. Я пару эскизов отправила на конкурсы, надеюсь получится.
Пока родители засыпали меня вопросами об учебе и студенческой жизни (на самом деле, мало что изменилось с момента нашей прошлой встречи, исключая мадам Жюстин и… Мику), я успела съесть двойную порцию маминых блинчиков, а от непривычно забытого крепкого кофе едва ли не полезла на стенку.
– Ну что, как там твой бойфренд? – Стивен, зевая во весь рот и не скрывая ухмылки, ввалился на кухню, уже привычно наощупь отыскал стул и потянулся к моей кружке. – Что, не стала еще маме и папе рассказывать, сестренка? Оставила вкусное на потом?
Мама даже рот открыла. Как и я.
– Стив! – возмущенно рявкнула я, выдернув кружку из его руки – он даже отпить не успел. – Гаденыш, прирежу тебя!
– Джейсон, сбавь тональность, – удивленно перебил мой вопль папа, приподняв брови. – Ты что, банши?
Младший брат гнусно заржал, автоматически дернувшись от меня в сторону, показал язык:
– Я же любя.
– Я сейчас любя тебя привяжу к машине и мы будем по району кататься под Бритни Спирс, – зашипела я, сощурившись. – Приезжай, называется, в гости! Тебя прикопать мало.
– Что, и знакомить не станешь? – продолжал ехидничать младший, увернувшись от моей затрещины. Место еще удачное выбрал, поганец, даже под столом не достанешь…
Я обреченно вздохнула, села ровно, оставив бесплотные попытки достать брата со своего места и сделала вальяжный глоток кофе. Папа привычно наблюдал за нами, как за двумя опоссумами в клетке, мама как раз сгрузила грязные тарелки в мойку, а перед Стивом поставила последнюю порцию блинчиков, для него оставленных ранее.
– Ты чего не спишь? Выспался что ли? – поддела я его, демонстративно посмотрев на часы на стене. – Ого.
– Ради любимой сестренки поставил будильник! Не каждый день такое событие, тем более – Камилла!
– По-моему, кое-кто наивно полагает, что впихнет свою необъятную задницу в наш женский коллектив? – уточнила я. – Вот уж нет.
Стивен посмотрел на меня хитро-хитро, одним махом запихнул в рот блинчик, прожевал и повернулся к маме:
– …и она еще не хотела рассказывать вам о бойфренде! – с торжеством хмыкнул он.
– Был бы бойфренд, – отмахнулась я.
– Только вчера его…
– Стив! – я посмотрела на него поверх кружки. – Ты что, перестал чуять опасность, мелкий?
– Ладно-ладно, – невозмутимо заулыбался тот, запихивая в рот очередной блинчик. Я же виновато посмотрела в сторону мамы:
– Прости. У нас немного… все сложно сейчас.
– Угу, конечно, сложно, до июля так точно, – занудным голосом привидения поддакнул Стив. На него если и мои взгляды не действуют, то что говорить про остальное? И как он еще про Сан-Франциско не рассказал и не перекрутил на свой манер? Я притворилась глухой и тупой, с хрустом и нескрываемым удовольствием откусила тост с джемом и перестала обращать на мелкого внимание, заулыбавшись маме во все тридцать два.
– Мои соседки передавали вам привет. И я привезла местного хлеба и шоколадное парфе, как ты и просила. У нас оно разлетается с ярмарок за утро…
Если мама и умерла от любопытства по поводу моего бойфренда, то решила потерпеть до вечера и только там прижать меня за яйца. Судя по ее виду, так и будет, поэтому я уже предвкушала миллион вопросов и думала, как бы обойти тот пункт со знакомством. Наши родители часто встречались у директорского кабинета, когда мы еще учились в школе – на наши столкновения с Блондином они реагировали примерно так же, как было бы, если в песочнице девочка долбила мальчика совком.
Девять утра близилось, и я, рыбкой переодевшись из джинс в шорты и майку, успев отфутболить в сторону Стива с его маниакальным желанием в такой ранний час показать подруге пресс, выскочила на улицу, запихнув в карман телефон и документы с кредиткой. По ощущениям я вернулась на лет пять назад, когда только-только перешла в старшую школу, когда мы как-то раз поспорили, что я смогу перецеловать всех ребят на домашней вечеринке…
Камилла выскочила на крыльцо, не дожидаясь точного времени, радостно замахала мне рукой с крыльца и поспешила навстречу. Мы не виделись два года точно, хотя и переписывались по возможности и созванивались в скайпе, но… я соскучилась! Камилла – это мой личный Нэйтан для Мики, взбаламошная, очаровательная, обаятельная и чертовски симпатичная, насколько может быть симпатичной кудрявая светло-русая девушка, которая не вылезает из фитнесс-клуба последний год, да и ростом при этом едва ли выше меня.
Мы стиснули друг друга в медвежьих объятиях, и подруга тотчас же потянула меня домой, чтобы поболтать без лишних глаз.
– Насколько я понимаю, твой мелкий мне проходу не даст, поэтому поговорим у меня. Тем более у меня есть черничный пирог, и я вчера его сама готовила, не смей нести бред про диету и жирную задницу, ты офигенно выглядишь. Особенно – в этих шортах.
Мы привычно, как и пару лет назад, атаковали семейную кухню, прихватив и пирог, и холодный чай, и тарелку снэков – выбрались на заднее крыльцо. Там по-прежнему стоял стол и огромная мягкая плетеная лавочка, на которой мы проводили вечера за болтовней и подготовкой к тестам в школе.
– Хээээй, привет, Шерлок!
К нам практически выкатился счастливый и сопящий мопс, уже с сединой на морде, откормленный и пузатый, оттого хрюкающий не менее восторженно. Когда тот, исполнив моцион приветствия и получив какую-то вкусняшку от подруги, счастливо укатился под скамью дремать, мы устроились на подушках, вкусили вкусный пирог и посмотрели друг на друга с тем предвкушением, что сейчас столько друг другу расскажем! Я не собиралась говорить ей про Мику (пока что), чтобы не испортить то самое клоунское шоу, которое произойдет завтра на встрече выпускников в школе, ну а про “все сложно” она примерно догадывалась и так. Я просто не собиралась называть имен. Зато с радостью рассказала про мадам Жюстин, эту работу на кафедре, услышала совет о том, что встречаться с мужчинами, живущими в качалках – только время зря терять, и о том, что подруга сейчас подрабатывает моделью для различных спортивных брендов.
– Поедем в обед в “Криспи”? – спросила Камилла, развалившись на подушках с остатками пирога в руке. – Это, конечно, не вопрос. Я собрала всех из нашего потока, кто смог принести кости на эти выходные. Завтра обещают три потока в школе, впервые за столько лет!
Я состроила удивленную мордашку, стараясь не слишком ухмыляться.
– Дай мне час на душ и переодеться, и мы можем хоть к черту на рога сегодня.
– Да нет, к черту на рога нас ожидает завтра, а сегодня… просто напомни родителям, что придешь как всегда поздно. Или не придешь. Эти выходные – наши.
