Текст книги "Playthings (СИ)"
Автор книги: Диана Комарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 50 страниц)
“Ну хоть какой-то мотив. И я просто соскучилась, ты не хочешь со мной повидаться? Не приедешь – я соблазню твоего крохотного братишку!”
“Это гнусный шантаж!”
Школьный фестиваль? Я стараюсь обходить эти массовые сборища выпускников за десятки километров – проще говоря, остаюсь тут. Обычно я наведываюсь домой в тихие внесезонья, когда в городе только местные жители – на пару дней, в круг семьи. Но мы с этой шебутной девицей не виделись с самого выпускного, и я правда очень хочу с ней поболтать. Только что делать с толпой остальных друзей и с тем фактом, что туда же нагрянет и Блондин?
Да мы же… Мааааатерь Божья, второй апокалипсис!
Мелкие будут жрать попкорн и запивать все это дело текилой, вы только представьте.
О да.
Утром на кафедре меня ждала огромная чашка мятного латте из ближайшей кофейни. У мадам было такое же прянично-имбирное, большое, и принес все это “незнакомый юноша из баскетбольной команды”.
“Коварно пользуешься капитанским положением или у меня есть поклонник в твоей команде?” – не удержалась от сообщения я, сделав первый глоток кофе.
“Спасибо!”
А после обеда меня ждал другой сюрприз – у припаркованного на главной стоянке “Жука” были пробиты все колеса. Все четыре. Пока я зачарованно рассматривала это произведение искусства под смешки проходящих мимо студентов (хоть бы кто помог!), мимо прошла Кло, не скрывая ухмылки:
– Ох, Самара, какая незадача…
У меня даже сомнений не осталось, кто это сделал – я покосилась на довольную блондинку, и полезла за телефоном. Я не настолько скандальная, чтобы кидаться на нее с кулаками, а тут попробуй докажи, что это Кло.
– У меня проблема, – вздохнула я на удивленное приветствие Блондина.
– Насколько страшная? – отозвался он.
– Моя машина… эээм… четыре спущенных колеса, и ухмыляющийся капитан чирлидеров бонусом.
– Хм.
– Хм?
– Остальное в порядке?
– Я надеюсь. Но мне очень надо отвезти эскизы в типографию, ты можешь мне помочь с эвакуатором, как освободишься, я оставлю ключи у мадам…
– Ты на какой парковке? – перебил меня Мика.
– На главной.
– Сейчас буду.
– Но… – мявкнула я уже в отключивший вызов телефон, растеряно посмотрела на экран и, вздохнув, привалилась к крылу любимый каракатицы, сгрузив папку с эскизами на покатую крышу.
Мика приехал через четверть часа, вырулив откуда-то со стороны главного шоссе, припарковался рядом и, деловито осмотрев все четыре колеса, крылья, дверцы и даже заглянув под капот, полез за телефоном.
– Ты уверена, что это Кло? – уточнил он, перебирая телефонный справочник.
– Не уверена, само-собой. Возможно, это мой тайный фанат или наоборот, кто знает? – я пожала плечами. – Мне все равно. Я поговорю с твоей подружкой позднее, не разводить же из-за этого истерику? Ты мне тоже в свое время шины протыкал…
Мика поднял глаза от телефона, улыбнулся тепло-тепло – я не смогла не улыбнуться в ответ, но быстро отвела взгляд, заодно окинув взглядом полупустую парковку. Занятия у кого-то еще продолжались, у кого-то уже закончились – почти никого и нет.
– Я спускал шины, это разные вещи. Тут придется все колеса менять, это накладнее… эй, здравствуйте, это клиент 1802, можно заказать эвакуатор?
Пока Блондин договаривался с диспетчером, расхаживая взад-вперед между нашими машинами, я куталась в пальто и шарф, порывалась подойти и запахнуть пальто и на этом бессмертном, кажется, громиле, впрочем, толку-то?
– Машину скоро заберут, где ключи и документы? – Мика требовательно протянул руку, и я молча отдала ему все, что было необходимо и погладила машину по капоту – типа, скоро вернусь, не скучай. И только потом увидела вновь протянутую ладонь. Уже с другими ключами.
– Прости? – я удивленно подняла на Блондина глаза, явно не понимая, что он от меня хочет. Издевается? Или что?
– Документы в бардачке. У меня через полчаса собрание студсовета, я не успею до типографии, сама доедешь?
Я перевела взгляд с его ладони на серебряный “Астон Мартин”, потом вновь посмотрела на Каллахена, едва ли не открыв рот от подобного варианта развития событий.
– Ты с ума сошел? Ты мне… вдумайся!.. отдаешь ключи от машины?
– …любимой машины, – кивнул Мика, просто впихивая мне в руку брелок. – Постарайся не разбить ее, а то…
– Поняла-поняла, – поспешно закивала я, сжимая в руке ключи. Подумать только! Мика Каллахен сам добровольно отдает мне ключи от своего серебристого едва-ли-не-сына, да я с ним до Рождества теперь не расплачусь завтраками, ужинами и минетами. Я толком ничего и сказать не успела, а Блондин уже махнул рукой и поспешил к корпусу – видимо, чтобы не успеть передумать и не вырвать у меня ключи, одумавшись.
Я проводила его взглядом и села за руль, забросив эскизы и сумку на переднее пассажирское. За водительским креслом было еще в сто раз непривычнее, чем тогда на пассажирском, учитывая какого класса эта машина и сколько неизвестных кнопок в ней было. Начиная с зажигания от кнопки и заканчивая панелью скорости под носом. Не сказать, что это сильно меня пугало – я умею в таких ездить, просто это была ЕГО ЛЮБИМАЯ машина, и Мика дал мне сесть за руль.
Ладно, доедем до типографии, а там уже и будем думать.
Эй, а какой у тебя плейлист, Блондинистая Башка? Надеюсь, что не Джастин Бибер…
Я еще никогда не ездила с такой осторожностью, и это вполне обосновано. Обошлось без происшествий, а сообщение “отпишись, как доберешься!” меня настигло еще при выезде с территории университета.
Забирать потом царское тело мне пришлось из автосервиса в квартале от кампуса, причем на детальный осмотр кузова “Астон-Мартин” ушло в три раза больше времени, чем на подобный осмотр ранее моей машины. Пока я общалась с мастером по поводу “Жука”, этот хмырь в пальто успел сожрать огромный сэндвич и любезно протянул мне запечатанную банку теплого кофе из автомата.
– Пару дней, чтобы поменять колеса? – буркнула я, с щелчком открывая банку. – Я понимаю, что очередь из клиентов, но…
– Много работы? – уточнил Мика.
– Просто непривычно остаться без машины.
– Я поговорю с Кло.
– Вот уж не смей! – я вскинула на него глаза, а Мика неприкрыто удивился такой реакции, брови встали домиком. – Пожалуйста, не надо, – более мягко добавила я, мотнув головой. – Ты же понимаешь, почему она так сделала – и она ждет твоего внимания в первую очередь, чтобы подтвердить свои же подозрения.
– Но ведь станет намного проще…
– Мика.
– Хорошо, как хочешь, – кинул он спустя вечность, как мне показалось. – Ты же у нас мужик.
Я хмыкнула в банку с кофе, а потом выпрямилась, привстала на носочки и почти невесомо поцеловала нахмуренного капитана в щеку:
– Спасибо. И за машину тоже, – придерживая его за ворот пальто, я так же аккуратно поцеловала его в уголок губ, сдерживая себя от попытки прижаться, отбросив банку с кофе в сторону, запустить руки под толстовку и…
Надо просто потерпеть до дома?
Мика неприкрыто заулыбался и поцеловал меня в ответ, прикусил за нижнюю губу, – и мир вокруг опять исчез на пару коротких минут. Почему нельзя остановить время? Или хотя бы запечатать эти воспоминания так, чтобы можно было переживать их снова и снова? Чтобы запомнить запах миндаля, теплые пальцы, мягкую ткань толстовки и стук сердца под ладонью.
– Я скучаю по твоим рукам, – вздохнула я, сминая толстовку под пальцами. – У тебя есть еще дела в университете? Тренировка, например? Я даже не обедала, а надо бы…
– Нет, я абсолютно свободен, поэтому пойдем искать, где поужинать. А то свалишься в голодный обморок как анорексичная истеричка…
– …конечно, я это ежедневно практикую!
– Идем, ваше величество, – хохотнул Блондин, перехватывая мою руку. – Допивай кофе.
– Мы пешком? – удивленно уточнила я.
– Не хочешь прогуляться? Погода отличная, даже не холодно… – Мика потянул меня за руку в сторону дороги, да я и не стала сопротивляться. Сумка осталась в машине, телефон в кармане – впрочем, мне ничего и не надо, вернемся же. Осень уже перетекала в свою основную фазу – похолодало, конечно, но не настолько, чтобы прятать носы в шарфах. Если бы не холодный ветер, все было бы вообще замечательно, но с прямым расположением улиц, как тут, спастись от него было невозможно. Да и мы уже привыкли, за столько-то лет.
Мы шли по улице и болтали о какой-то невообразимой ерунде, шутливо толкались, как ученики начальной школы на прогулке, улыбались друг другу и пытались флиртовать не настолько откровенно. А маленький ресторанчик с домашней кухней мы увидели в последний момент, едва мимо не прошли.
– Картошка просто обалденно вкусная! – Мика закидывал в себя уже вторую порцию фри с острым соусом карри, запах от которого был настолько пряным, словно мы были в какой-то лавке со специями. Не сказать, что это было настолько ужасно, но непривычно лично мне – хотя Каллахен, наоборот, был на грани эйфории. Да что уж говорить – картофель фри был даже в его морозильной камере, на случай ядерной войны или нашествия зомби, видимо…
– Смотри, у нас почти что полноценное свидание, хехе, – выдал он, назидательно дирижируя вилкой.
– Еще чего, – отмахнулась я. – Выглядит не очень убедительно.
– Да у нас вечно все “не очень убедительно”, – невозмутимо хмыкнул Мика.
– Так значит это – свидание?
– Ага.
– А вот и нет, с чего ты взял, что я на него соглашусь?
– Я напомню тебе об этом через пару часов, хорошо? – хитро сощурился Блондин, а я ответила ему весьма предсказуемо – показала язык. И улыбнулась.
– Тебе правда нравится проводить со мной все свободное время? – поинтересовалась я с интересом, даже не стараясь прятать взгляд. Когда Мика позволяет себе расслабиться, за ним так интересно наблюдать! И взгляды у него подчас бывают такие выразительные, что я стараюсь их выхватывать, запоминать, привыкать и даже частенько скучать по ним. Какие уж там бабочки, у меня от одних взглядов иногда настоящие смерчи внутри!
В ответе на заданный вопрос я не сомневаюсь, просто стало любопытно. Мика, подцепив вилкой пару ломтиков картошки, утвердительно кивнул.
– А с чего нет? Мы еще летом решили, что мы подружки, тебя это удивляет? Мужская дружба самая крепкая в мире, бро! Давай сходим по девочкам? Я знаю отличный стриптиз-клуб…
– Мне кажется, или ты только что в своей голове оставил меня без блузки? – невозмутимо уточнила я, деловито поправив застегнутый воротничок. – Умм?
Взгляд был ну очень говорящий, весьма и весьма, и иногда мне даже кажется, что Мика о половине своих фантазий умолчит, даже если начать выспрашивать.
– Тебе кажется.
– Ох, как жаль…
– Ты же помнишь, что мы на этих выходных уезжаем на игру? – Блондин продолжал невозмутимо расправляться с картошкой, начисто игнорируя отбивную у себя же на тарелке. До поры, конечно – какая отбивная, когда есть фри?
– Нет, мне хватает помнить о том, что после этих выходных будет Апокалипсис.
– Ты преувеличиваешь. Это всего лишь день рождения.
– И он сродни Апокалипсису.
Мика заулыбался и даже не стал спорить.
– Нас увезут на все выходные, я об этом. Я, конечно, люблю выездные игры…
– …предохраняйся, прошу тебя.
Каллахен подарил мне такую ослепительную улыбку, что мне пришлось послать ему воздушный поцелуй через стол.
– Я пытаюсь ненавязчиво выяснить, не будешь ли ты против, не порть мне тактику, – ухмыльнулся он, отправляя в рот последний ломтик картошки. За окнами уже давно стемнело, кроме нас тут было занято всего пару столиков, поэтому в этакой тихой обстановке с приглушенным светом и ненавязчивой музыкой откуда-то со стороны кухни, все было настолько интимно, что так и хотелось хмыкнуть про свидание, романтику и “где мои цветы?”. Но детская игра с приглашением нам обоим так нравилась, что грозилась затянуться до бесконечности. Да и не в свидании же дело, но сам факт!
– Я просто надеюсь, что ты не станешь переживать попусту, – Мика смотрел на меня внимательно, а я в ответ лишь дернула плечиком. Что бы я не думала по этому поводу, это исключительно мои тараканы, но он в общем-то всецело прав. Я не должна. Но я не могу, на самом деле. Как избавиться от мнительности? Просто…подождать?
– Думаю, у меня просто не останется на это времени, так что развлекайся. Порвите там всех на клочки!
Мика хмыкнул, отодвигая пустую тарелку в сторону, и я отсалютировала ему чашкой кофе. Мне кажется, большая часть девушек нашего университета сейчас удавилась бы от зависти – а я так привыкла видеть его рядом, что даже отчасти и не думаю об этом. О том, что он улыбается мне, язвит и ехидничает, сидит совсем рядом и его можно взять за руку, когда мы поднимемся из-за стола. В простой толстовке и обтягивающих джинсах, немного уставший после собрания и беготни с машиной, Мика улыбается тепло и очень естественно, потому что… потому что не надо быть капитаном баскетбольной команды, членом студсовета и одним из популярных ребят в университете. Да, он это отчасти заслуживает, этого внимания со стороны окружающих, но тогда он принадлежит сам себе и обществу намного больше, чем когда-либо. И мне пора бы уже перестать ревновать – потому что это самая важная и значимая часть его жизни, а я должна с этим считаться. Блондин же не сует нос в мои учебные и профессиональные дела. По-крайней мере, в открытую.
Мы расплачиваемся за ужин и выходим на улицу. Город уже в постсумрачной тьме, повсюду горят фонари и яркие вывески, а мне хочется поскорее домой, а не любоваться вечерними видами. Мика кутается в пальто, набрасывает на голову капюшон толстовки и наблюдает, как я заворачиваюсь в шарф, на ходу, спускаясь со ступенек на тротуар. Потом просто целует, аккуратно и неторопливо, говорит что-то про кофе и тянет назад, в сторону автосервиса и оставленной машины. Его ладонь теплая, такая привычная, и он всю дорогу говорит о чем-то абсолютно бессмысленном, а мне все равно, на самом деле, мне просто хорошо, спокойно, комфортно и уже очень хочется растянуться на диване во весь рост.
– Тебе же не надо в общежитие? – логично спросил Блондин, когда мы уже садились в машину. Вопрос получился скорее риторическим, но я все равно отрицательно мотнула головой, пристегиваясь.
– Ты убрал скелет?
– А должен был?
– То есть его адский хохот тебя еще не раздражает?
– Если меня нет дома…
– …просто сними его, хорошо?
Мика скорчил рожу, добавил к этому еще и презрительно сморщенный нос – как будто бы на меня это подействовало, ага. Я научилась игнорировать Каллахена еще пару лет назад, когда он включал внутреннего Властелина Вселенной. Интересно, послушает ли?
Я свернулась на теплом сиденье в обнимку с ежедневником, пролистывая дела на неделю и синхронизируя их с телефонными записями, пока Блондин развлекал себя обгоном окружающих машин на трассе, постукивая по рулю под какой-то мозгосрывный дабстеп.
– Знаешь, если бы я в свое время не заинтересовался баскетболом, вряд ли я вообще бы куда продвинулся. Раньше я играл в большой теннис, но когда начал активно прибавлять в росте, мама предложила развлечения ради пойти на баскетбол в средней школе, а то я вообще ничем особо не интересовался тогда. И, сказать по правде, баскетбол меня не впечатлил. Я пришел на две тренировки и понял, что оно мне в принципе и не сдалось – и бросил. Потом вернулся. Месяца через два.
Я на мгновение подняла удивленный взгляд от ежедневника и собственных кривых записулек и каких-то скетчей с эскизами, но Мика всецело был занят маневрированием на дороге и смотрел только по зеркалам.
– Мы же учились в разных школах тогда? Не знала, что ты интересовался чем-то еще кроме баскетбола. А почему вернулся? Неужели… Аарон?
– Нет, отцу тогда не сильно до меня было, у них был самый разгар бракоразводного процесса с мамой, так что тогда я был сам с собой и как раз встал на путь полового созревания. В общем, одна известная актриса, которая мне тогда ну очень нравилась, встречалась с баскетболистом и говорила, что это образец мужчины и все такое! – я прыснула в кулак, и увидела, что Блондин тоже сдерживает смех, отвлекаясь на юношеские воспоминания. – Что?! Она с таким энтузиазмом вечно про него говорила тогда, я купился! И решил тоже стать “мужчиной”, прославиться и завоевать ее сердце. Эти юношеские порывы лет в тринадцать были такие чудесные, и прекрати уже так хихикать, как будто у тебя не было кумира в детстве!
– Я слушала “Строукс”.
– В тринадцать лет?!
– Ты мне предлагаешь играть с пони и куклами? Нет, ну радуги и актрисы – это твоя прерогатива, я жила в более жестоком мире.
– Женщина! Ты дерзкая, – повернулся ко мне Мика, как только мы остановились на каком-то внеплановом светофоре. – Я сейчас отстегну ремень, открою дверцу, обойду машину – и прямо на заднем сиденье жестко…
– Ага, конечно, – с энтузиазмом закивала я. – …жестко отморозишь себе зад. Не май месяц для подобных развлечений, да и возраст не тот, старый.
– Просто скажи, что ты ни разу не пробовала и боишься опозориться.
– Переживай лучше о возрастной группе и о том, прихватил ли ты виагру, – невозмутимо отбрила я, улыбаясь.
– А без виагры все, не нужен буду? Бросишь деда, сдашь в дом престарелых на радость местным бабулям?
– Только дальше не фантазируй, сдаюсь. Значит, со второго раза втянулся? Помнится, когда я пришла в старшую школы, ты уже играл в основном составе…
– Я даже особо не успел побыть во втором составе, как перешел в другую школу – меня сразу перекинули в основу. Сказать, что я был в шоке – это приуменьшить. И втянулся я как раз именно в старшей школе, одновременно с пониманием того, что девочки любят крутых парней. А чтобы стать “крутым перцем”, нужно не только качать мышцы в спортзале, но и играть на уровне…
– Но ты не жалеешь?
– Ни капельки. Даже представить не могу, чем бы я занимался, если бы не играл. Это не смысл жизни, но отличное хобби. Да и познакомились бы мы, не попади я тебе мячом в лобовое?
Я проворчала что-то нечленораздельное по поводу косоруких школьников, но комментировать не стала. Да и мы уже сворачивали на подземную парковку.
– Но знаешь, – ухмыльнулась я, нахально прижатая в лифте к стене и чувствуя чужие губы на шее, – мы бы нашли повод и без злополучного лобового стекла маминой машины.
– Тебе просто стоило тогда пойти со мной на свидание, – мурлыкнул мне в самое ухо Мика, щекоча пальцами шею.
– Еще чего…
– Слышала про твою машину, вот уж “повезло”, – сообщила мне мадам, стоило зайти в кабинет утром. – Не переживай.
– Просто непривычно стать пешеходом на какое-то время, – улыбнулась я, скидывая сумку на стол. – О, опять кофе?
Мадам кивнула, отсалютировав мне своим латте, а я потянулась к своему.
– Ага, передай Мике спасибо, если мы не увидимся сегодня. В этот раз он очень вкусный! – закивала она. – Просмотрела твои эскизы на конкурс, отправляй обязательно. И то малахитовое платье тоже, почему ты его не добавила в портфолио?
– Малахитовое? Оно не слишком открытое для подобного конкурса? – я потянулась за папкой с эскизами, одновременно снимая крышечку с ароматного латте в стакане. – Может, хотя бы тот комбинезон с огурцами?
– Огурцы оставь для детских эскизов, – хмыкнула патронесса. – И добавь платье. Оно очень интересное, чего ты там испугалась? Декольте и выреза на бедре?
С мадам спорить не то чтобы бесполезно – скорее бессмысленно, если она говорит нечто подобное. Малахитовое, пришел твой звездный час, выходит. Невозмутимо переложив эскиз в папку с конкурсными работами, которую надо было уже отправить, я сделала глоток латте и мельком глянула на телефон – не писал ли чего Блондин.
Не писал. Поблагодарить за кофе или сказать позже лично?
Потерпит до обеда, у меня куча дел, а у него – тренировка…
Впрочем, я даже не успела разобрать эскизы, перед тем как сбежать на занятия – меня бросило в жар, потом в холод, а потом я поняла, что мне ну очень нужно в туалет.
– С тобой все в порядке? Ты бледная… – глянула на меня мадам, когда я вернулась в кабинет после свидания с белым другом. – Хм.
– Что-то не очень, – честно призналась я. Из холода в жар меня бросало до сих пор, да и холодный пот на спине доставлял немалый дискомфорт, учитывая что… опять. – О нет!
Я бросилась назад в коридор, и поняла, что из туалета мне пока выходить не стоит по той простой причине, что приступы даже и не собирались прекращаться.
– Джейсон? – мадам заглянула в туалетную комнату как раз в тот момент, когда я, тяжело опираясь на раковину перед зеркалом, размышляла как бы не упасть в обморок. – Могу я вызвать врача?
– Было бы неплохо, – закивала я, разглядывая свою бледную мордашку в зеркало. – Это не… это что-то странное.
– Дай мне пару минут, – кивнула мадам. – Что ты такое могла съесть с утра?
– Да ничего, только кофе…
Что могло быть в этом кофе?..
