Текст книги "Playthings (СИ)"
Автор книги: Диана Комарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 50 страниц)
– О, я очень постараюсь, чтобы не пришел… – хитро заулыбался Мика, выуживая телефон из кармана. – Этой мой последний год, они должны его запомнить. Мне пора, ребята приехали.
Это тяжело.
От этого ощущения “а вдруг” – оно мне так надоело, что я была готова сделать все, что угодно, только чтобы от него избавиться. Вариантов у меня не было, точнее – был, но один. И я поняла, что вот она – точка кипения, потому что делить этого упыря с сотней университетских девушек я не намерена. Либо так, либо никак. Осталось дождаться окончания этого местного апокалипсиса, собраться с силами, и…
Обернувшись на звук открывшейся дверцы душевой кабины, я ткнула в сторону Блондина зубной щеткой и назидательно выдала:
– Нам. Надо. Поговорить.
Обернув бедра полотенцем, Мика вопросительно поднял брови:
– Сейчас?
– Именно, – кивнула я, оборачиваясь к раковине и возвращая зубную щетку на место. Да, сейчас почти ночь. Да, это ванная комната. Но черт возьми, если не сейчас, то никогда.
– Что ты успела придумать за пятнадцать минут? – Блондин взъерошил влажную после душа макушку. – В следующий раз я пойду первым, – он подошел сзади, оперся руками на раковину с двух сторон от меня и поймал мой взгляд в отражении большого зеркала. С равнодушием питона (хотя мне хотелось вскинуть руки и с воплем убежать) я выдавила на руки увлажняющий крем, растерла его, не отрывая взгляда от нашего отражения, и неопределенно дернула плечом.
– Не в этом же дело.
– Значит, все-таки сейчас? – Мика тоже пожал плечами, подарил мне весьма тягучий и весьма понятный взгляд, прежде чем ткнуться носом мне в затылок и слегка, нарочно медленно, чуть прикусить кожу на шее по линии позвоночника. Я вздохнула, инстинктивно наклонив голову, пока этот самый вампирский сын (прости, Аарон!) медленно и лениво целовал и прикусывал меня за шею, улыбаясь как последняя скотина – в данный момент это очень отвлекало, учитывая насколько сильна у меня эта эрогенная зона. Но…одно другому не мешает, а думать тут придется не мне.
– Сейчас, – наконец-то смогла выдохнуть я, разглядывая в зеркало наши отражения. У Блондина такие красивые руки, и хотя он просто упирается ладонями в раковину, даже не напрягая их, – залюбоваться можно. Втирая остатки крема в кисти, я неприкрыто разглядывала как Мика, прикрыв глаза, медленно скользит губами и языком по линии плеча. Подняв голову, он ловит мой взгляд, ухмыляется и облизывает губы в такой пошлой манере, что – все. Я отстраняюсь, дергаюсь назад, натыкаюсь на него, – Блондин улыбается еще шире и щекочет языком ухо.
– Ну? – улыбка становится ехидной.
– Ты отвлекаешь.
– Поэтому я и уточнил про “сейчас”, – отзывается Мика. – Сама виновата. Ты после душа пахнешь так, что…
– Мика.
– Умм?
– Я хочу целовать тебя, когда захочу. И обнимать, когда захочу. Не только тут, в этой квартире, или в любом другом месте, где нас не увидят. Давай решим что-нибудь с этим, пожалуйста, и прямо сейчас. Не на неделе, не на Рождество, – сейчас, – я сердито, насколько могла, сдвинула брови, глубоко вздохнула, ныряя все глубже, не отводя взгляда от нашего отражения.
– Джи… – взгляд Мики стал отчасти обеспокоенным, но он, увидев мои сдвинутые брови, обреченно ткнулся лбом мне в изгиб шеи.
– Ты достал, – бросила я, опуская голову. – Серьезно, ты, маменькин сынок, сделай ты уже этот шаг. Или прекрати издеваться надо мной. Я отдала тебе все, свое время и саму себя, я меняюсь – а ты нет. Прекрати топтаться, и сделай уже выбор, так нельзя. Если тебе можно, то мне – нельзя. Мне трудно. Да, я слышу миллион слухов, и университет просто как болото, но черт возьми, теперь – выбирай. Делай шаг, куда угодно, но делай уже.
Мика вздохнул. По обнаженной спине, прикрытой лишь полотенцем, побежали мурашки. Мы подняли головы почти одновременно, встретились взглядами.
– …или я сделаю этот шаг за тебя, – договорила я.
Я увидела и даже почувствовала, как напряглись руки по обе стороны от меня, как вздулись вены на предплечьях, но взгляд Мики не менялся – он смотрел на меня задумчиво, потом моргнул – и взгляд тут же сменился на насмешливый. Этакий привычный капитанский.
– Да неужели?
– …смотрите, кто проснулся, – отозвалась я, слегка разворачивая и обернувшись на него, чтобы поймать уже не отражение, а прямой взгляд. – Мика, ты же самое потрясающее, что было в моей жизни, но я не кукольная девочка и не хочу постоянно жить по твоим правилам. Ты приучил меня отбивать твои же удары – вот получай, – я прикусила его за нижнюю губу, провела по ней языком, втянула его в поцелуй – неудобный, осторожный, перерастающий в грубый и жесткий, что мне пришлось хвататься за его руки, стараясь удержать хоть какую-то доминантность сейчас. Я должна была заставить его сделать выбор. Любой, но сделать. В первую очередь, конечно же в свою пользу, потому что как ни крути – сейчас Мика Каллахен от меня никуда не денется.
Я разорвала поцелуй, облизала губы и снова развернулась к зеркалу и раковине, поймав в отражении возбужденно-раздраженный взгляд Блондина – он пока не мог решить, по каким правилам ему играть.
– Чего ты хочешь? – наконец, спросил он. Я наклонила голову вбок, тряхнув волосами и полноценно развернулась к нему, подперев задом раковину.
– А сам как думаешь? – приподняла я бровь. – Тебя, конечно же.
Пробежавшись пальцами по рельефным бокам, поддразнивая его, я сжала их на ягодицах поверх полотенца, проведя языком мокрую дорожку от ключичной впадинки до плеча – прикусив кожу в конце и тут же прикоснувшись к ней губами. Мика судорожно вздохнул, сжимая края раковины пальцами, а мои ладони уже скользили по спине, вернулись на грудь. Выцеловывая его шею, я улыбалась, бедром ощущая нарастающее возбуждение под полотенцем, но пока ничего не предпринимала.
– Мика? – мурлыкнула ему в ухо, приподнимаясь на носочки.
– …как же ты меня бесишь, – пробормотал он, на что я прыснула со смеху и похлопала его по заднице. – Как так можно? Серьезно, Джейсон.
Я не успела ничего предпринять, как меня ощутимо прижали к раковине и целовали до тех пор, пока я не стала задыхаться, запустив руки в волосы и удерживая голову, не давая возможности вывернуться. А потом, пока я училась заново дышать как нормально функционирующий человек, меня подхватили на руки, донесли до спальни и скинули на кровать, по дороге конечно же зацепив моего лучшего друга, который добавил остроты ощущений своим адским замогильным гоготом.
– Клянусь, если ты его не снимешь…! – рявкнула я в капитанскую спину, приподнимаясь на руках на уже расправленной кровати.
– …я сейчас найду скотч, – обернулся тот, выключая общий свет во всей квартире и оставляя работать только привычный ночник над кроватью. Я поперхнулась вариантом расправы над этим упырем, который уже слетал с языка:
– …только попробуй! – звучало не очень убедительно, конечно же.
– Могу заменить подушкой, – зловеще заулыбался Мика, возвращаясь к кровати.
– У меня сейчас голова заболит, – сощурилась я. – И если тебе завтра можно спать до десяти, то мне уже в девять надо быть на семинаре, упыриная ты голова, совсем обо мне…
– Нет мне с тобой спокойной жизни, – он торжественно поправил сползающее полотенце. – Мне еще никто так изощренно не угрожал во время секса.
– Какого-такого секса? – скорчила я рожу. – У упырей есть чем…?
Я ожидала как минимум того, что меня сейчас спеленают и молча оттрахают, но Мика внезапно полез целоваться, навалившись сверху и поддерживая мою голову под затылком. Я сладко мурлыкнула ему в поцелуй, удивленная такой нежностью, потянулась избавиться от чужого полотенца, но на полпути забыла что хотела – его вторая рука абсолютно беззастенчиво нырнула под полотенце. Внутрь меня скользнул один палец, второй надавил на клитор – это хуже и лучше чем двести двадцать вольт по нервной системе! Я выгнулась, не разрывая поцелуй, судорожно, заморгала от неожиданности – Мика ухмыльнулся, прикусывая меня за нижнюю губу и не прекращая движения руки внизу, стал спускаться вниз по шее цепочкой легких невесомых поцелуев. Я смогла пробормотать “О, Господи”, уже не сдерживая стона.
– Девочка моя, ты… как на счет попробовать еще что-нибудь новенькое?
Мика спал так крепко, что не проснулся не только от звука моего будильника, но и даже не от моих утренних похождений – впрочем, у спальни неплохая звукоизоляция. Я вызвала такси на половину девятого утра – пока его ждала, мстительно вернулась в спальню и пополнила коллекцию капитанского инстаграма на одну фотку спящего его, собственно, подписав ее “…и тленно бытие”. Университету нужна новая волна сплетен, да и фотка была весьма однозначная – это явно фотографировали не после алко-вечеринки. К несчастью Блондина, я помнила пин-код телефона. Вернув телефон на место, я вернулась на кухню, где назидательно оставила свои ключи посреди обеденного стола с посланием “Подумай о том, о чем мы говорили ночью. Я заберу все свои вещи на неделе!”, написанной в одной из рабочих тетрадей.
К половине десятого у меня уже было как минимум двадцать пропущенных вызовов и угрожающее сообщение “Я убью тебя!” в единственном и весьма зловещем экземпляре. Меня спасло только то, что утренняя тренировка заканчивалась в обед, и на перерыве наши танковые войска перехлестнулись посреди коридора на пути в столовую. Как в старые добрые времена, охохо.
– Джейсон.
Пизанская башня сложила руки на груди, перегородив мне дорогу почти у самых дверей. Студенты с невозмутимостью уток проходили мимо, бросая привычно-недоуменные взгляды, но не тормозили, создавая нескончаемый потом вокруг. Башня по такому поводу даже надела свою любимую серо-белую рубашку навыпуск и подвернула рукава, на что пришлось вместо приветствия говорить то, что под такие рубашки носят майки, а то соски видно.
– Ключи.
– Мне казалось, я все доступно объяснила вчера вечером, – приподняла я бровь. Мне пришлось все утро готовиться к этому разговору и настраиваться на статус нахальной Джей Си, потому что тут была игра на “кто кого переупрямит”. – Ну, ты будешь что-то делать? Или мне стоит дать тебе время на раздумья, как деве в средневековье?
– У тебя горло болит? Почему ты в шарфе? – иронично отозвался Мика, проигнорировав мой вопрос. Я гневно фыркнула на него, обходя по дуге, и зашла в столовую, отыскивая взглядом однокурсников. Мелисса помахала мне рукой со столика баскетболистов, потом увидела входящего за мной капитана, и схватилась за телефон.
– Что, твою мать, случилось?! – рявкнула она в трубку, прикидывая расстояние от вошедшего в столовую Каллахена до столика команды, чтобы успеть. Я же, невозмутимо стоя в очереди за бутылкой колы, лишь пожала плечами:
– Да все хорошо.
– Нэйтан и Кайл уже полчаса мне в уши ноют, что капитан злой как ротвейлер, что вы не поделили на этот раз?
– Технически мы расстались.
– Что?! – Мисси рявкнула в трубку так, что ближайшее окружение столика – я специально обернулась – проявило к телефонному разговору немалый интерес, а Нэйт так вообще прижался ухом к задней крышке телефона.
– Технически, – пояснила я. – Сама говорила, что надо что-то сделать. Ничего умнее ультиматума я не смогла придумать, сама понимаешь – сил у меня уже не осталось, а терпеть дальше еще ужаснее. Пусть сам решает, не трогайте его. Попроси ребят потерпеть.
– Ты с ума сошла! – Нэйтан выхватил у нее телефон. – Он убьет сначала нас, потом тебя, а потом разложит универ по кирпичикам…
– Не паникуй раньше времени, – закатила я глаза.
– Мы все умрем. Мы все умрем, – пробормотал тот обреченно и отключился, увидев капитана у самого столика. Я фыркнула на свой телефон, засунула его в карман и на выходе из столовой столкнулась со Сьюз и нашим куратором общежития, – судя по всему, роман у них продолжался и набирал обороты. Я успела только улыбнуться и подмигнуть соседке, прежде чем бойфренд утащил ее за едой, пока очередь сравнительно небольшая.
“Я боюсь за капитана, он молчит с самого обеда!” – пришло мне сообщение с номера Нэйтана. Отвечать я не стала. Ну что я могла ответить? Телефон отключить я не могла из-за работы, как бы мне не хотелось – но меня никто не донимал. Мика мне больше не попадался, да и я дальше кафедры не уходила потом в итоге. Ему правда нужно было подумать и принять решение, а то выходило как “собака на сене”, и быть этим самым сеном мне уже надоело. И пока еще я не настолько сильно влюблена, я… Господи, мне было то безумно страшно за все это, что хотелось просто взять телефон, позвонить и извиниться, то не менее эгоистично, вроде мыслей о том, что я тоже чего-то стою, а не просто девушка на вечер. Пусть и на каждый. Но…
В общем-то, мотало меня так до самого вечера из крайности в крайность, я пару раз даже хваталась за телефон, но в итоге снова откладывала его в сторону. Мне было страшно, очень страшно, что все это правда может (или уже?) кончиться вот так вот глупо, потом просыпался мой внутренний голос и убеждал, что все будет хорошо и это необходимая мера, но перепуганная девочка Джейсон Сандерс тряслась как мокрая мышь, но… держалась.
Мика молчал.
Ребята молчали.
К концу дня две мои ведьмы с распростертыми объятиями и бутылкой виски ждали меня в общаге, – на удивление, возбужденные до кончиков волос. После пары стопок даже захотелось поделиться с ними переживаниями по поводу того, что моей личной жизни, так толком и не начавшейся, конец, на что подруги махнули руками и ответили, что это только начало и что встряска нам не повредит. В любом случае, они уповали на то, что Каллахен работает как надо в состоянии стресса и аврала, поэтому либо он сейчас в таком состоянии обретет познание и просветление, либо…
…никаких продвижений не происходило и мы словно замерли в пространстве и времени – поздним вечером следующего дня я, выбравшись из комнаты общежития в холл на первом этаже, к автоматам с кофе и диванам, с альбомом для эскизов – позвонила Мике. Это стоило мне пяти минут подготовки и выпитой банки теплого кофе (какая же химическая гадость!) – и сердца, словно подскочившего куда-то к горлу, когда гудки сменились голосом. Странным, хрипловатым, чужим и совсем не чужим одновременно.
– Ого.
– Ого?
– Ого. На землю падает метеорит, и ты решила, раз есть последние пару минут…
Я вздохнула и откинулась на спинку дивана, бесцельно вырисовывая карандашом фигуру на эскизном листе:
– Не дождешься.
– Ого.
– Ты меня игнорируешь?
– Ну, я ответил на звонок… – равнодушный хмык.
– О, достижение. Так игнорируешь?
– Скажем так: моя тонкая душевная организация затронута.
– Ах вот как, – я не смогла сдержать этакой усмешки с издевательскими нотками, на что Мика хмыкнул мне в трубку. – Ты дома?
– А хочешь приехать?
– Мне казалось, я ясно оформила свою мысль.
– Неужели не скучаешь?
– Очень скучаю, – подтвердила я, вздохнув и закрыв глаза. – Но ты так и не определился, насколько я вижу, поэтому…
– Когда передумаешь, дай мне знать.
– Я не передумаю. Либо все, либо ничего, Каллахен. Зачем какие-то полумеры? Я не хочу быть девочкой на ночь, и если тебе нужен только такой человек рядом – оглянись по сторонам и выбери кого-то другого. Кому это действительно будет нужно. Потому что мне ты даешь чертовски мало, и если это твой потолок, то извини.
– И кто из нас упырь? – ворчливо отозвался Мика. В голосе звучал такой мурлыкающий смех, и мне так захотелось его обнять, прижаться, обернуться, – я отлично чувствовала, что я сейчас могу приехать и все будет, но… по-старому. А это означало бы, что я сдалась. И проиграла.
Ну уж нет.
Но тоскливого вздоха я сдержать не смогла.
– Джейсон, – отозвался Блондин. – Серьезно, прекращай. У тебя опять луна в стрельце? Если так…
– Почему ты всегда считаешь, что это какие-то мои тараканы?
– Потому что это так и есть, – фыркнул Мика мгновенно.
– У тебя всегда “это так и есть”, эгоцентрик. Раздражаешь. В этом мире есть множество людей, кроме тебя, которые могут быть со своим мнением, отношением и…
– …я сейчас приеду.
– Не смей, – нервно отрезала я, едва ли не подскакивая на диване. – У меня хороший хук правой.
– Окей, хорошо, – констатировал тот и отключился. Я окрысилась на собственный телефон, передразнила эту последнюю фразу и сердито швырнула его на диван рядом. Ничего особенного, на самом деле, но сколько можно вообще тянуть кота за яйца? Теоретически мы расстались и не расстались – в общем, все как всегда. Непонятно, туманно, глупо и совершенно неадекватно. По логике вещей (хотя какая логика вообще в отношениях с Каллахеном может быть, ну?) и моей удачливости – я должна торжественно еще и забеременеть, но к счастью, с контрацепцией у меня (нас?) все в порядке.
Не успела я дорисовать эскиз: из-за раздражения получились какие-то готические мотивы, пришлось в итоге выкинуть это все в мусорку – на почту упало письмо от Камиллы. Да-да, от той самой соседки напротив, на которую залипал мой неугомонный братец. Подруга в сто первый раз напомнила про встречу и о том, что если через неделю, в субботу утром в девять ноль-ноль она не увидит мою физиономию на подъездной дорожке к дому – я не то, чтобы труп, я хуже. Она приписала, что найдет меня даже в горах Тибета и меня не спасет ни один крутой супергерой. Пришлось вздыхать, отвечать о том, что она может не переживать и что я приеду, – и писать сообщение домой. Представляю, как обрадуется мама, мы миллиард лет не виделись, тем более с их путешествиями. Интересно, папа уже переделал мою комнату в мастерскую, как и хотел? А то он грозился сделать это весь последний год.
В процессе бесцельного листания ежедневника я наткнулась где-то на пустых его страничках на привычное “Пойдешь со мной на свидание?” с дописанным “…ты по-прежнему бросаешь его где попало!” и датированное еще началом октября. “Ты должна мне поцелуй!” На эту страничку я раньше не натыкалась, учитывая что бесцельно листать ежедневник мне раньше не хватало мозгов в первую очередь из-за нехватки времени на подобное – и я так в нее и уставилась, разглядывая наспех написанное послание на листе. С датой и зловещей оскаленной рожицей рядом.
– Как же ты бесишь… – фыркнула я себе под нос, захлопнув ежедневник. Не могла сказать конкретно, кто именно меня раздражал больше – вампир или я сама, что думаю об этом вампире едва ли не каждые десять минут, и это безмерно и необъятно злило. Разумная половина меня сходила с ума от бешенства на ту самую неразумную половину, которая…
Подхватив вещи, я вернулась в комнату – соседки еще не явились ночевать (могли и не прийти вовсе, на самом деле), сходила в душ, но так и не смогла выбросить миллион глупых мыслей из головы. Даже под горячими струями и шоколадным гелем, даже под серию очередного бессмысленного сериала по ТВ – я даже его название не могла вспомнить. Просто может… ну его, этот ультиматум? Мика даже не переживает, по-моему, а я места себе не нахожу. Возможно, я сама эгоистично много требую от него? Или вот прямо сейчас просто ведусь на все это и “мне все равно, ты сама прибежишь, вот увидишь”? Пока я перебирала в голове все варианты развития событий, успела даже голову высушить. Для варианта “мы разошлись как в море корабли”, Каллахен весьма бодро отвечает на звонки и позволяет себе намеки размером с гору, а для варианта “мистер и миссис Смит” этот же упырь подозрительно не реагирует и держит свой ультиматум, хотя и не озвучивает его условия.
К середине чашки кофе и периода между одиннадцатью и полуночью я поняла что “черт возьми!”. А еще там в упырской ванной осталась моя плойка, без которой мне очень грустно и не очень удобно вытягивать феном волосы, я и так даже сейчас в зеркале как пушистое лохматое недоразумение. Темноволосое к тому же. Если считать, что мне жизненно необходима плойка… да блин, какая плойка, когда я уже пару часов стою как над пропастью – при этом знаю, что не упаду, нет-нет, но могу это сделать в любой момент, стоит сделать всего пару сознательных шагов. И перелезть через перила, видимо. Так и допив кофе, я отставила кружку, приглушила свет и полезла под одеяло, закутавшись в огромную толстовку с капюшоном – даже капюшон натянула на голову для верности. Спать конечно же, не хотелось, и меня крутило под одеялом с бока на спину, на живот и снова на спину, социальные сети для меня молчали, писать кому-либо мне не хотелось – да и это выглядело бы странно, напиши я сообщение “как дела?” в полночь, учитывая что подобным я никогда не страдала. Мне стоило если только написать Блондину упрекающее сообщение о бессоннице, но я не уверена, что он воспримет его нужным образом и будет страдать до скончания столетия. Компания Сьюз и Мелиссы мне тоже сегодня не грозила: Мисси точно даже утром не заглянет, а вот вторая соседка наверняка ночует у своего нового бойфренда – у куратора общежития вряд ли есть проблемы с соседями, у него отдельная комната.
Я только провалилась в сон, как на тумбочке начал вибрировать телефон, оставленный на зарядке. К счастью, я приучила себя ставить его на беззвучный режим, иначе схлопотала бы отличный урок левитации над кроватью с перепугу. Что, Мисси решила вернуться? …но обычно она пишет сообщения.
Спросонья меня хватило только на какое-то сопение в трубку.
– Этаж какой?
Я попыталась разлепить глаза в полумраке комнаты, даже не сразу поняла кто это, практически на автомате ответила. И только потом, вернув телефон на место, а голову на подушку, опознала звонившего: чудом посетивший меня сон уходить не хотел все равно, и спустя полминуты я, щурясь от света в комнате, открывала дверь заранее уже видимо нахмуренному Мике Каллахену. Вид у него был ну очень не терпящим возражений, он умеет иногда такую мордашку делать, если надо. Оглядев меня с ног до головы (хотя чего там оглядывать, толстовка одна!), капитан невозмутимо отодвинул меня в сторону, вошел внутрь и стал стягивать пальто с плеч. Я моргнула и закрыла рот. И дверь.
Блондин молча пристроил пальто в шкаф (я пальцем указала на вешалку), скинул сумку на стул и привычными движениями стал выворачивать карманы на стол: телефон, кошелек, документы, ключи. За эти пару минут мы оба не сказали ни слова, я как раз закрыла дверь, шкаф, задвинула ботинки на коврик и только потом выдала:
– …час ночи! Нормальные люди…
– Спят, знаю. Есть свободная розетка?
– Ты пришел телефон зарядить? – мои брови поползли вверх. Мика глянул на меня через плечо, раскручивая шнур от зарядного устройства, и хмыкнул:
– Я пришел спать.
– Давно из окна не летал? У тебя совсем шурупы раскрутились? – я даже вот не нашлась сразу, что ответить, а у меня в руках уже было зарядное устройство и черный каллахеновский телефон. – Мика!
– Что, не пустишь старого друга переночевать? – наиграно удивленно отозвался упырь.
– У “старого друга” есть своя большая квартира, – напомнила я, ткнув в его сторону телефоном. – И теплая.
– Знаешь… – Мика состроил удивленно-милую мордочку, расстегивая рубашку. – У меня там… какой-то скелет, и я его боюсь.
– Для главной секс-машины кампуса это какой-то неубедительный развод. Девочки, которые “не против”, кончились? – зевнув, я привычно и наощупь полезла искать свободные розетки у кроватей. Мика фыркнул мне в спину, но в этом звуке была не столько ожидаемая насмешка, сколько этакая смесь довольства и расслабленности. Поставив телефон на зарядку и еще раз убедившись, что время уже далеко за час ночи, я сладко потянулась, разминая спину – и вперилась суровым (я надеялась!) взглядом в Блондина. Тот невозмутимо поднял взгляд от моих голых колен куда-то в район встрепанной челки и капюшона, намеренно стараясь не встречаться глазами, отвернулся тут же к стулу, чтобы стянуть рубашку и аккуратно сложить ее. Я отлично знала, что он не педант в этом деле, но утром занятия, а рубашка была одна. Тем более – одна из моих дизайнерских, и это приятно, что он их носит.
– Может, тебе чай сделать? Или молоко? – любезно предложила я. Настроение Каллахена распознать было сложно, закрытый скорпионище же, но по большей части все было предсказуемо и прозаично, и мне не хотелось его лишний раз дразнить, хотя язык так и чесался. Мика отрицательно мотнул головой, стягивая следом за рубашкой майку и джинсы.
– Просто пойдем спать, – он мимоходом коснулся моего капюшона и полез под одеяло. Закатив глаза, я прошлепала к выключателю и вернулась к кровати. Легко сказать – спать, когда в твоей полутораспальной кровати сейчас упырина в одних трусах, и вы вроде как вообще-то еще не то чтобы в ссоре, но в стадии “не определились”. Поэтому вариант “хочется, но не можется” – вообще цветочная стадия варианта “и хочется, и можется, и оба не против, но не стоит”. Тьфу ты.
Подушка у меня была одна, как и одеяло. Логичнее описывать: одна подушка, одна простынь, одно одеяло, один Мика, и теперь это было все то, что мне нужно для нормального здорового сна, как и не странно было в этом признаваться. Блондин был привычно горячим, захватившим подушку в полное пользование, и места на кровати стало в три раза меньше – но меня укрыли одеялом, обняли, поделились подушкой и невозмутимо стянули капюшон с головы. Я даже сообразить толком ничего не успела, как мне довольно вздохнули в макушку, толстовка оказалась где-то выше живота, а к груди скользнула ладонь. Ничего особенного, на самом деле, дело привычки. Если Блондину чего-то захочется, он уже привык говорить об этом прямо. И сейчас ему на самом деле хочется спать, как это ни странно.
– У тебя все хорошо? – тихо спросила я, стараясь пристроить голову на свободном скорбном остатке подушки. – Вы же со скелетом отлично ладили. Я уже собиралась купить вам анальной смазки для первой брачной ночи…
– Все хорошо, – отозвался Мика спустя полминуты точно, я уже подумала что он заснул, но нет. – Все действительно хорошо.
– Оу.
– Оу? – хмыкнули мне в затылок. Тепло-тепло.
– Это ты начал…?
– …я просто ужасно соскучился.
– Упырь.
– Но ты же открыла мне дверь.
Изначально бесполезный разговор, и так вижу. Кто кого переговорит?
– Я сейчас наговорю всякой чуши, но я в последнее время какая-то сопливая девочка, а не робот-убийца, прости уж, но… Мне нравится проводить с тобой время, пусть иногда мы и проводим его весьма странно, не как нормальные люди. Точнее – не как нормальные пары, потому что мы вроде как и не пара, но вообще на самом деле пара, и иди ты в задницу, Мика Каллахен, не выеживайся со своими потусторонними мнениями на эту тему. У меня хороший хук правой, напомню, а еще я могу отправить тебя спать на диван в твоей же собственной квартире – и никакие девочки “не против” тебя не спасут. Хук правой. Он самый. Поэтому если тебя все устраивает – прекрати выделываться, тем более мы так и не доехали до джакузи в Сан-Франциско, ты мне обещал полевые испытания. Если мы занимаем друг у друга важное место в жизни, такое, что ты с другого конца города приехал сюда, заметь, в час ночи – а я открыла и ничего не стала спрашивать…
– Иногда мне кажется, что ты единственный человек в мире, который так бы поступил, – отозвался Мика, сонно вздохнув. – И единственный человек, которого я не могу отпустить. Это странно, это до чертиков пугает, потому что я думаю о тебе, о том что “нужно показать этот бар Джейсон, ей бы понравилось”, вместо того, чтобы взять пару шотов и начать флиртовать с соседкой, которая явно не против.
– Да ладно, через еще пару-тройку шотов она показалась бы тебе Анжелиной Джоли! – поддразнила я его, улыбаясь в темноту комнаты.
– Вот уж нет.
– Не твой тип? А кто скакал как обкурившийся ниндзя, когда по телевизору показывали Лару Крофт?
– Джейсон.
– Что?
– …переставь будильник на полчаса раньше, хорошо?
Утром вместо будильника сработала Сьюзен, позвонив мне на телефон. Время только перевалило за девять утра, и голос соседки звучал так тошнотворно бодро, что хотелось молча сбросить звонок и уткнуться в подушку снова.
– У вас там порно-весело-задорно, или я могу войти?
Я покосилась на едва не похрапывающее тело сбоку и зевнула:
– Заходи, все прилично. За исключением слюней на подушке, но они не мои.
– Отлично! – Сьюзен уже открывала дверь в комнату, на ходу опуская руку с телефоном. Ночевала она у своего бойфренда, поэтому ввалилась в чем и уходила: пижамные штаны в розовых кроликах и в футболке, благо до комнаты куратора был один этаж вниз. – Часть общаги, кто вчера поймал капитана на лестнице, до сих пор в раздумьях, где он и кого посетил… – трагическим шепотом хмыкнула она, заваливаясь на собственную кровать едва ли не звездочкой. – Учитывая толщину здешних стен…
– …пусть помучаются, учитывая, что наше крыло напоминало детский сад в тихий час, – тихо отозвалась я, покосившись на целиком закутавшегося в одеяло Мику – он все еще спал, поэтому мы обе старались говорить максимально тихо.
– Что, и трезвый был? – поддразнила меня соседка, показательно понюхав воздух. Я подавила смешок, осторожно переворачиваясь на бок, к ней лицом. – Что, и без примирительного минета обошлось? Где салфетки со следами преступления? Совсем без маминого контроля расслабились? – Сьюзен улыбалась как маленькая коварная лисичка.
– Ты слишком лучишься энергией для девяти утра.
– Уилл сбежал на свою первую пару, а мне куда деваться? Не всем можно вот так вот безбожно спать до половины десятого, женщина. Сделать тебе кофе?
– …две кружки, – сонно отозвались из-за моей спины. – Мне с молоком. Доброе утро, Сьюз.
– Омг, оно со мной и здоровается! – соседка вернула тональность и звук голоса в обычный режим и заулыбалась. – Великий день, великий день!
Впрочем, она так же воодушевленно уже вскочила с кровати и спустя полминуты уже гремела кружками в другом конце комнаты, включив чайник. Мика заворочался, прогоняя остатки сна, мне пришлось толкнуть его локтем, чтобы он не спихнул меня случайно на пол, кровать не настолько широка для нас двоих.
– Я смотрю, у кого-то было хорошее утро, – ухмыльнулся он, подпирая локтем подушку и приподнимаясь. Сьюзен обернулась на него и изобразила выстрел из пальца, продолжая улыбаться. – Что, правда кофе сделаешь?
– Поднимайтесь уже, птички уже поют и рабочий планктон вовсю горбатится в офисных зданиях, а гранит науки истомился по вашим зубам, – закивала соседка. – А еще половина общежития сейчас пытается выяснить, это кому сегодня так повезло. Ты бы еще и машину припарковал у главного входа!
– Ну… – нервно хмыкнул Мика, лениво ероша волосы на затылке и улыбаясь невинно-невинно, я аж к нему развернулась, насколько ситуация позволяла:
– Прямо у подъезда?
Мика равнодушно передернул плечами, а я влепила ему раскрытой ладошкой в лоб – совсем не сильно, просто для проформы. Блондин гоготнул, повалившись на кровать как подстреленная жертва, а я, щелкнув ему по лбу, откинула одеяло и поднялась с кровати, чтобы помочь Сьюз с легким завтраком на троих.
