Текст книги "Торговец смертью"

Автор книги: Дэвид Моррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Часть вторая

1

Аукционный дом «Сотби» располагается в Аппер-Ист-Сайд, самом фешенебельном районе Манхэттена, на пересечении Йорк-авеню и Семьдесят второй улицы. Февральское небо, серое, словно лезвие ножа, было готово пролиться дождем. Не обращая внимания на пронизывающий ветер, засунув руки в карманы своей кожаной пилотской куртки, Малоун стоял у автобусной остановки на противоположной стороне улицы и смотрел на главный вход длинного – в целый квартал – аукционного дома. Один за другим к «Сотби» подъезжали такси и лимузины, из которых выходили нарядно одетые пассажиры и входили внутрь.

Было чуть больше десяти часов утра. Малоун прилетел в аэропорт Кеннеди вчера днем, поэтому у него было достаточно времени, чтобы позвонить в «Сотби» и узнать, что будет выставлено на торги на следующий день, и выяснить, в котором часу они начнутся. С молотка должны были пойти импрессионисты, а начало торгов назначено на 10.15. Затем он провел бессонную ночь в отеле «Паркер меридиан».

Дуг Феннерман сказал, что они с Белласаром и Поттером встретятся здесь сегодня утром, и Малоуну оставалось только надеяться, что их планы не изменились. От этого зависел и его собственный план.

Согласившись сотрудничать с Джебом, Чейз стал размышлять, каким образом принять предложение Белласара, чтобы при этом не вызвать у него подозрений. Ведь поначалу он с такой непреклонностью отверг его. И теперь, когда Белласар пошел на весьма серьезные расходы, чтобы наказать Малоуна за отказ, разрушив его жизнь, поверит ли он Малоуну, если тот вдруг поднимет руки, признает, что был не прав, и согласится писать портреты? Не заподозрит ли он его в двойной игре? Не подумает ли, что в характере Малоуна скорее отвечать ударом на удар?

Наконец Чейз решил делать то, что собирался до того момента, как на его горизонте появился Джеб. Правда, в первоначальный план пришлось внести некоторые коррективы, но в целом он остался прежним.

Его лицо горело от злости и холода. Он поглядел на часы – 10.08, – вновь перевел взгляд на вход «Сотби» и увидел двух высоких плечистых мужчин, выходящих из лимузина. Короткие волосы и манера держать себя наталкивали на мысль, что не так давно они были военными, пиджаки были достаточно просторны, чтобы скрывать оружие и не ограничивать свободу движений в случае непредвиденных обстоятельств. Обшарив глазами близлежащее пространство, они кивнули в сторону лимузина, давая понять, что опасности нет.

Малоуна словно током ударило, когда он увидел выходящего из машины Поттера. Низкорослый и угрюмый, на сей раз он был одет в пальто, словно у гробовщика, которое еще сильнее оттеняло его бледность. Его редеющие волосы трепал ветер. Поттер отступил назад, позволяя выбраться из лимузина еще одному человеку. Малоун напрягся.

Из досье, которое показывал ему Джеб, он знал, что Белласару шестьдесят один год, но выглядит он, хотя в это и трудно поверить, лет на сорок восемь. Он был высок, но благодаря своей величественной осанке и идеальному сложению выглядел еще представительнее. У него были густые, темные и волнистые волосы, широкие и мужественные черты лица, выдававшие его средиземноморское происхождение. Одет он был в светло-коричневые брюки и безукоризненно сшитый темно-коричневый блейзер, на воротник которого был накинут белоснежный шелковый шарф. Ни плаща, ни пальто – ему не было дела до погоды. От него веяло такой силой и властностью, что все остальные рядом с ним выглядели пигмеями.

Дерек Белласар. Джеб показал Малоуну несколько снимков, тайно сделанных издалека с помощью телеобъектива. Ошибки быть не могло, это он.

Немедленно появился еще один человек, выскочивший из вращающихся стеклянных дверей «Сотби», протягивая руку и широко улыбаясь. Это был Дуг Феннерман, импресарио Малоуна и хозяин – теперь уже бывший – галереи, продававшей его картины. Рыжие волосы на голове Дуга гармонично сочетались с его красной физиономией. Белласар проигнорировал протянутую руку и приветствовал Феннермана небрежным кивком головы. «Вся шайка здесь!» – подумал Малоун, переходя через дорогу.

Он шел быстро, но Белласар и его свита уже скрылись в дверях. Примерно через пятнадцать секунд Малоун тоже вошел внутрь. Пробираясь через толпу посетителей, он заметил, как Дуг протянул Белласару каталог аукциона, оставив себе второй экземпляр и номерную карточку для участия в торгах. Судя по всему, Дуг присутствовал здесь для того, чтобы давать Белласару советы и торговаться в его пользу. Белласар был слишком велик, чтобы самому поднимать руку. Затем все они, включая телохранителей, поднялись по широкой мраморной лестнице с бронзовыми перилами и свернули налево, направляясь к огромному аукционному залу.

Поднявшись следом за ними, Малоун подошел к столу, возле которого были обязаны зарегистрироваться все посетители аукциона, желавшие принять участие в торгах. Поскольку торги должны были начаться с минуты на минуту, практически все участники уже успели зарегистрироваться, и Малоуну потребовалась всего одна минута, чтобы предъявить клерку водительское удостоверение, назвать свое имя и расписаться в журнале регистрации.

– Чейз Малоун? – с удивлением спросил клерк. – Неужели тот самый…

Прежде чем мужчина успел закончить фразу, Малоун вошел в залитый огнями и устланный зеленым ковром аукционный зал.

2

Здесь царил непрерывный гул от нескольких сотен человеческих голосов. Оглядевшись, Малоун заметил впереди себя Белласара, Поттера и Дуга. Они уселись у центрального прохода, примерно посередине зала. Телохранители стояли по разные стороны зала, ощупывая глазами присутствующих. Когда заговорил аукционист и остальные голоса смолкли, Малоун прислонился к колонне в глубине зала и стал ждать.

Первым лотом был выставлен весьма неплохой Кандинский, который ушел за 600 тысяч долларов. Глядя на электронное табло, на котором высветилась конечная цена картины в различных валютах мира, Малоун невольно вспомнил, как десять лет назад его собственную работу оценили всего в сотню долларов. Сейчас они уходили за сотни тысяч. «Неужели в мире, где царит голод и нищета, хотя бы одна картина, какой бы великий художник ее ни создал, стоит таких денег?» – мысленно спросил себя Малоун и тут же понял, что в вопросе, обращенном к самому себе, присутствует немалая доля лицемерия. Он-то вплоть до сегодняшнего дня никогда не отказывался от гонораров. Получаемые суммы он в основном откладывал в качестве гарантии своей независимости и сейчас порадовался собственной предусмотрительности. Если он проиграет в затеянной им игре, ему понадобятся все эти деньги.

Затем на торги был выставлен великолепный холст Клее, [3]3
  Пауль Клее (1879–1940) – швейцарский живописец, график. Один из лидеров экспрессионизма. Член «Синего всадника». Тяготел к абстрактному искусству, к музыкальности колористичных созвучий.


[Закрыть]цена на который дошла до отметки 850 тысяч долларов. Однако настоящей сенсацией стал третий лот – потрясающее по своему трагизму и безысходности полотно Мунка, [4]4
  Эдвард Мунк (1863–1944) – норвежский живописец и график. Характерные для поэтики символизма и экспрессионизма мотивы одиночества, тревоги, смерти, острая выразительность образов получают у Мунка трагическое звучание («Крик», 1893).


[Закрыть]созданное в стиле его знаменитого «Крика». По рядам участников аукциона пробежал восхищенный шепот. 1, 2 миллиона долларов – такова была минимальная цена картины, указанная в каталоге, но торги согласно традиции начались с половины этой суммы – 600 тысяч долларов.

Малоун заметил, как Белласар напрягся, превратившись в комок мышц, сгусток энергии. Он даже сел по-другому. Дуг небрежно махнул номерной карточкой, давая аукционеру понять, что принимает ставку. Аукционер автоматически поднял сумму до 650 тысяч, которую кто-то тут же перекрыл. После следующего шага цена лота поднялась до 700 тысяч долларов, и Дуг снова поднял карточку. Он перекрывал любое очередное предложение. Сигнал был совершенно понятен: остальные участники аукциона могли торговаться сколько их душе угодно, но Дуг всегда будет оставаться впереди.

Предлагаемая стоимость картины достигла миллиона долларов. Аукционист начал финальный отсчет:

– Миллион долларов раз! Миллион долларов два!..

– Миллион сто тысяч, – громко произнес Малоун.

Взгляд аукционера метнулся в его сторону.

– Миллион сто, – повторил Малоун.

Дуг обернулся, чтобы посмотреть на человека, осмелившегося бросить ему вызов. Когда он увидел Малоуна, глаза его округлились, и он моргнул от удивления. Он что-то сказал Белласару и Поттеру, и те тоже повернули головы назад.

– Один миллион сто тысяч долларов! – объявил аукционист. – Один миллион сто тысяч! Кто больше?

– Двести! – выкрикнул Дуг.

– Триста, – парировал Малоун.

– Четыреста.

– Пятьсот.

Даже с такого большого расстояния Малоун видел, что аукционист подозрительно рассматривает его, пытаясь оценить, платежеспособен ли этот человек, облаченный в джинсы, кроссовки и кожаную куртку.

– Э-э-э, сэр… – начал он, но тут к нему подошел секретарь аукциона и что-то зашептал ему на ухо. Было ясно: он информирует его о том, о чем уже перешептывались некоторые участники торгов. Они узнали Малоуна и теперь сообщали друг другу, что он здесь. – Очень хорошо, – проговорил аукционист. – Итак, за лот предложена сумма в один миллион пятьсот тысяч долларов. Следует ли мне…

– Миллион шестьсот. – Этот голос принадлежал уже не Дугу, а самому Белласару – баритон с легким итальянским акцентом, в котором явственно слышалось раздражение.

– Миллион восемьсот, – откликнулся Малоун.

– Два миллиона, – вызывающим тоном произнес Белласар.

– Забирайте, – пожал плечами Малоун. – Вы ведь не принимаете «нет» в качестве ответа.

В глазах Белласара бушевала ненависть.

– Для вас ведь деньги не пахнут, верно? – обратился Малоун к аукционисту. – Даже если они заработаны незаконной торговлей оружием?

Белласар встал.

– Конечно, это кровавые деньги, – продолжал Малоун, – но кто сказал, что кровь и искусство несовместны?

С обеих сторон к нему уже приближались телохранители. Не дожидаясь, пока они подойдут, Малоун направился по проходу по направлению к Белласару.

– Чейз, что ты задумал? – испуганно спросил Дуг.

Люди в зале стали перешептываться громче. Теперь все внимание было приковано к Малоуну и Белласару. Лицо последнего покраснело от гнева.

– Вы только что заставили меня заплатить за эту картину на миллион долларов больше, чем входило в мои планы.

– А я вас за руку не тянул. Возможно, это Господь решил намекнуть вам, что у вас денег больше, чем следует. Можете добавить эту сумму к тем деньгам, которые вы заплатили за то, чтобы уничтожить мою жизнь. Говорят, вам нравятся мои картины? Так вот, с сегодняшнего дня я намерен изменить стиль. Я теперь занимаюсь искусством перформанса. [5]5
  Перформанс – вид художественного творчества, объединяющий возможности изоискусства и театра. В перформансе всецело доминирует сам художник или специальные статисты, представляющие публике живые композиции с символическими атрибутами, жестами и позами.


[Закрыть]

Малоун сунул руки в карманы куртки и достал два тюбика масляной краски, с которых уже были свинчены колпачки, изо всех сил сдавил их, и в темно-коричневый блейзер Белласара ударили две тугие струи ярко-красной краски.

От неожиданности Белласар резко откинул голову назад.

– Цвет крови, – сказал Малоун. – Можете назвать это метафорой.

Он метнулся вперед, намереваясь ударить Белласара кулаком в лицо, но промахнулся, поскольку один из телохранителей толкнул его. Малоун развернулся, схватил мужчину за запястье, вывернул его и швырнул противника на стулья, опустевшие, поскольку публика заблаговременно поспешила покинуть место сражения. Стулья затрещали, разваливаясь под тяжестью упавшего на них тела, и поверженный телохранитель покатился по полу.

– Вызовите полицию! – истерично выкрикнул какой-то женский голос.

Малоун приготовился ко второй атаке на Белласара, но вдруг на него налетел другой телохранитель. Малоун сбил с ног и его, но тут почувствовал, как что-то кольнуло его сзади в шею. Он повернулся достаточно быстро, чтобы увидеть поднятую руку Белласара с перстнем, из которого торчало маленькое острое жало. Белласар тут же закрыл крышку перстня, а в шею Малоуна словно вошел огонь. По его телу разлился жар. У него еще оставалось время на то, чтобы снова ударить первого телохранителя, успевшего подняться с пола, а потом у Малоуна закружилась голова. Пол словно стал резиновым и колебался под ногами, как если бы Чейз стоял на надувном матрасе. Его схватили, и, несмотря на отчаянные попытки сопротивляться, потащили по проходу. Колени Малоуна подогнулись, в глазах стало меркнуть, звуки – исчезать. Последнее, что он слышал, было то, как его собственные туфли скребут по ковру.

3

Привязанный к стулу, он очнулся в просторном, темном и почти пустом помещении. Голова раскалывалась, как после трехдневного запоя. Единственным источником света была мутная голая лампочка под потолком. Двое мужчин – не вчерашние, а другие – играли в карты за стоявшим неподалеку столом.

– Пописать не хочешь? – спросил один из них.

– Хочу.

– Тогда тебе не повезло. Впрочем, ты и так уже обделался.

Опустив взгляд, Малоун увидел, что его джинсы промокли. Видимо, он действительно обмочился, находясь в бессознательном состоянии. Шея в том месте, куда Белласар ужалил его своим перстнем, неимоверно болела.

В отдалении с металлическим лязганьем открылась и захлопнулась дверь. Послышались приближающиеся шаги. По бетону топали две пары мужских ног, и через несколько секунд из темноты появились Поттер и Белласар. На последнем теперь были серые брюки и синий блейзер, Поттер выглядел еще более мрачным, чем обычно.

Белласар окинул Малоуна изучающим взглядом и констатировал:

– Вы дурак.

– Правда? Однако не я заплатил на миллион долларов больше за картину, которая того не стоит.

Белласар развел руками.

– Деньги можно компенсировать. Я предлагал вам сотрудничество. Если бы вы ответили согласием, ваша жизнь сейчас не напоминала бы дымящиеся руины.

– Да, но я отказался, и вот результат.

Белласар посмотрел на него еще более пристально и сокрушенно покачал головой:

– Чего вы пытались добиться с помощью этого инцидента в «Сотби»?

– Я ведь не дурак, чтобы пытаться наложить на вас руки, когда поблизости никого нет. А в «Сотби» нас видело множество респектабельных и известных людей, поэтому теперь, если мое тело выловят из Ист-Ривер, первым, к кому наведается полиция, будете вы.

Белласар усмехнулся, и его белоснежные зубы подчеркнули бронзовый загар лица.

– Уверяю вас, если бы я помышлял о чем-то в этом роде, ваше тело не нашли бы ни в Ист-Ривер, ни где-либо еще. – В этих словах, однако, прозвучала скрытая угроза. – Вам остается винить только себя. Я сделал честное предложение, но вы предпочли оскорбить меня отказом. Однако я разумный человек и поэтому хочу дать вам еще один шанс. Если вы согласитесь взяться за мой заказ, я гарантирую, что ваша жизнь вернется в прежнее русло и все станет как прежде. Более того, я готов увеличить гонорар до семисот тысяч долларов. Но предупреждаю вас: мое терпение не безгранично. Третьегошанса не будет.

Это уже была не скрытая, а прямая угроза.

– Почему вы зациклились на мне? – осведомился Малоун. – Я могу назвать вам с десяток гораздо более известных художников. Закажите портреты кому-нибудь из них.

В качестве примера Малоун назвал имя одного из самых выдающихся портретистов современности.

– В моей коллекции уже имеется один портрет, принадлежащий его кисти. А вот вы себя недооцениваете. Я не сомневаюсь, что со временем вы затмите его и станете во сто крат более знаменитым. Я – коллекционер. Это известно всем не хуже, чем то, что вы никогда не соглашаетесь брать заказы. Если мне удастся убедить вас выполнить заказ для меня после того, как вы отвергли так много других, в моей коллекции окажется нечто поистине уникальное.

Малоун промолчал.

– Гордость – замечательная вещь, – вздохнул Белласар, – но учтите, у меня ее не меньше, чем у вас. Это наше противостояние не может продолжаться вечно. Один из нас должен капитулировать, и им буду не я. Я просто не могу себе этого позволить. В моем бизнесе жизненно важно никогда не давать слабину, поэтому я всегда добиваюсь того, что хочу. Если капитулируете вы,то вы получите честное вознаграждение за честную работу. Если капитулирую я,то многие очень опасные люди захотят проверить меня на слабину. Учитывая столь причудливый расклад, вы только выиграете, если, конечно, хотя бы на время спрячете свою гордость и согласитесь принять мое предложение.

– Честная работа – запечатлеть на холсте лицо, похожее на лицо вашей супруги? Для этого вы могли бы, как я уже говорил вам, нанять любого мало-мальски профессионального рисовальщика. Мы их еще называем «малярами».

– Разве я говорил о «похожести»? – вздернул брови Белласар. – И разве стал бы я нанимать художника мирового уровня лишь для того, чтобы он всего лишь добился сходства изображения на холсте с оригиналом? Это было бы абсурдом. Ваш стиль не похож ни на один другой, вот я и подумал, что по этой причине написанные вами портреты будут единственными в своем роде. Однако я ни за что не позволил бы себе навязывать вам свое видение того, какими они должны быть. Вдохновение не терпит диктата. Единственное, о чем бы я просил вас, это быть абсолютно честным – по отношению к самому себе и к той, которую вам предстоит написать.

Малоун сделал вид, что погрузился в глубокие раздумья. Поначалу он обосновывал свой отказ принять предложение Белласара желанием сохранить независимость, но Белласар только что предложил ему свободу абсолютную, о какой любой художник может только мечтать. Кроме того, Белласар фактически сам подсунул Малоуну шанс принять его предложение, не вызывая при этом никаких подозрений.

– Значит, вам нужна моя честность по отношению к самому себе и к той, которую я буду писать? Только это, и больше ничего!

– Да, больше ничего.

– И когда я закончу работу, закончится и вся эта история? Вы вернете мне мою прежнюю жизнь? Я смогу беспрепятственно уйти и больше никогда о вас не услышу?

– Даю вам слово. Конечно, если вы готовы принять мое предложение, я хотел бы верить в то, что спектакль, устроенный вами в «Сотби», дал вам достаточное моральное удовлетворение и теперь мы сможем общаться, как цивилизованные люди.

Про себя Малоун подумал, что режиссерами «спектакля» в «Сотби» были все же они оба. Белласар ни за что не назначил бы Дугу встречу в аукционном доме, если бы не знал заранее, что тот расскажет об этой договоренности Малоуну. Белласару было необходимо вытащить Малоуна на поверхность.

– По рукам, – сказал Малоун.

4

Принадлежащий Белласару реактивный «Гольфстрим-5» взлетел со взлетно-посадочной полосы аэропорта имени Кеннеди ровно в полночь. Помимо сияющих стеклом и хромом душа и туалета, роскошный частный самолет был оборудован двадцатью пассажирскими сиденьями. Сейчас заняты были всего пятнадцать. Помимо самого Белласара, Поттера, Малоуна и двух пар уже знакомых ему телохранителей, в авиетке находились еще восемь пассажиров, функции которых Малоун сейчас пытался выяснить.

Трое широкоплечих мужчин могли быть резервом отряда телохранителей. Четыре весьма привлекательные блондинки большую часть времени работали на портативных компьютерах – лэптопах. Последний член этой команды – похожая на античное изваяние блондинка в белоснежной шелковой блузке и со скандинавским акцентом – оказалась бортпроводницей.

– Могу ли я предложить вам что-нибудь? – спросила она Малоуна.

– Апельсиновый сок.

– Добавить в него немного шампанского?

– Нет, спасибо.

От транквилизатора, который Белласар накануне впрыснул ему в шею, Малоун до сих пор ощущал симптомы обезвоживания. После глотка спиртного ему захочется пить еще больше, а он должен быть в форме и готов действовать в любую минуту.

Реактивный самолет пронизывал темное пространство, а Малоун глядел в иллюминатор, высматривая огни внизу.

– Не нравится мне все это, – прозвучало возле его уха.

Малоун повернул голову влево и увидел стоявшего в проходе Поттера. Поскольку замечание было слишком неопределенным, он промолчал.

– Вам предоставили шанс. Вы им не воспользовались. – Свет салонных ламп отражался в стеклах очков Поттера, отчего казалось, что его глаза пылают. – Вас наказали за строптивость, на этом все должно было кончиться. Нам более не следовало иметь с вами никаких дел.

– Я тоже не в восторге от того, что нахожусь здесь, – ответил Малоун. – Но скажите, неужели вы думали, что я буду сидеть сложа руки, после того как вы устроили это шоу с бульдозерами?

– Это было бы самым разумным решением с вашей стороны.

– Самым разумным решением было бы оставить меня в покое.

– Помните слова, произнесенные вами во время нашей первой встречи? «У вас большие проблемы», – сказали вы мне. – Углы губ Поттера расползлись в довольной ухмылке. – Теперь то же самое могу сказать вам я.

Поттер ушел, и возле Малоуна появилась стюардесса с бокалом апельсинового сока.

– Пришло время обеда, сэр. Что вы хотели бы заказать: лондонский стейк, корнуоллского цыпленка или ризотто по-милански?

Малоуну есть не хотелось, но он понимал, что должен быть в форме.

– Ризотто, – коротко ответил он.

– Мы также можем предложить вам широкий выбор вин.

– Такой уж широкий?

– Шире, чем ваше воображение, сэр.

Стюардесса одарила его многообещающей улыбкой и, словно растворившись в воздухе, исчезла, перейдя к другому пассажиру. В следующий момент рядом с Малоуном возник Белласар.

– Вам ничего не мешает? – спросил он.

– Только Поттер.

– Быть занозой в заднице – его работа. Устраивает ли вас одежда, которую купили для вас мои люди?

Малоун небрежно кивнул.

– Кстати, один из них съездил в отель «Паркер меридиан», забрал оттуда ваши вещи и оплатил счет.

– Я всегда сам плачу по счетам. – Малоун потянулся к заднему карману, в котором обычно носил бумажник. – Сколько я вам должен?

Белласар в притворном ужасе воздел руки к небу:

– Помилуйте! До того момента, когда будут окончены портреты, я беру на себя все ваши расходы. У вас появится возможность убедиться в том, что я чрезвычайно щедр по отношению к тем, кто готов сотрудничать со мной, и поверьте, это действительно так. Надеюсь, мы сможем оставить наши прежние расхождения в прошлом и не вспоминать о них.

– Со своей стороны, готов вас заверить, что мне также хотелось бы, чтобы между нами не возникало трений. – Малоун поглядел во тьму, раскинувшуюся по ту сторону иллюминатора. – Могу ли я узнать конечный пункт нашего назначения?

– Южная Франция. У меня вилла под Ниццей.

– Ваша жена находится там?

– Да, в терпеливом ожидании. – Белласар помолчал, а затем спросил: – Скажите, ваш первоначальный отказ принять мое предложение объясняется тем, что я, гм, работаю в оружейном бизнесе?

– В то время я еще не знал, чем вы занимаетесь.

– Но на аукционе «Сотби» вы поведали об этом чуть ли не всему миру. Откуда вам стало об этом известно?

Вопрос был задан обыденным тоном, но Малоун не сомневался: его проверяют.

– В Косумеле меня навестил мой старый друг, который работает специалистом в области безопасности. Когда я рассказал ему о том, что произошло, и упомянул ваше имя, он сказал, что слышал о вас, и посоветовал держаться от вас подальше. И еще он назвал вас страшным человеком.

– Это, должно быть, мистер Вайнрайт?

– Вы что, установили за мной слежку?

– Я привык быть в курсе всего. И знаю, к примеру, что он сейчас наслаждается своим отпуском.

– Вы хотите сказать, что бульдозеры еще не окончательно сровняли мой дом с землей?

– Они были отозваны. Как я и обещал, ваша жизнь вернется в привычное русло. А вы, значит, мой бизнес не одобряете?

– Я просто все время думаю о детях, погибших на пехотных минах, которые вы продаете любому мелкотравчатому диктатору «третьего мира», способному за них заплатить.

– Большинство этих детей со временем все равно умерли бы от голода. – Белласар посмотрел в сторону Поттера, подходившего к ним по проходу между рядами кресел.

– Вам звонят, – сообщил тот.

– Это не может подождать?

Молчание Поттера было красноречивее слов.

Белласар повернулся к Малоуну.

– В следующий раз поговорим не о моем, а о вашем бизнесе.