Текст книги "Торговец смертью"

Автор книги: Дэвид Моррелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

2

Небо Техаса было синее, словно кобальт. Выйдя из вагона, они оглядели небольшой перрон и зал ожидания. Дальше виднелись низкорослые строения: бензоколонка, авторемонтная мастерская и расположенный рядом с баром магазин хозяйственных товаров.

– Удивительно, что в таком захолустье имеется собственная железнодорожная станция, – заметила Сиена.

– Клинт обладает достаточным влиянием, чтобы заполучить все, что ему нужно.

– Ты хочешь сказать, что, помимо актера Иствуда, на свете живет еще хотя бы один человек по имени Клинт?

– Чейз, старый друг, как давно мы, черт возьми, не виделись! – раздался глубокий мужской голос. Говоривший с подчеркнутой медлительностью растягивал слова.

Сиена обернулась и увидела в дверях зала ожидания мужчину в ковбойских сапогах, джинсах с широким поясом, пряжка которого была сделана в виде седла, синей джинсовой рубашке, кожаной куртке и широкополой ковбойской шляпе. Широко улыбаясь, он заключил Малоуна в медвежьи объятия и гулко похлопал по спине.

– Почему ты не позволил мне послать за тобой самолет? – спросил мужчина. – И почему заставил меня платить за твой звонок? За все эти годы я заплатил тебе столько денег, что уж на телефонный звонок должно было хватить.

– Поиздержался.

На лице мужчины появилось недоумевающее выражение.

– Это долгая история, – отмахнулся Малоун.

– Что ж, надеюсь, ты пробудешь у меня достаточно долго, чтобы поведать ее. – Все еще улыбаясь, он повернулся к Сиене: – И какую же красавицу ты привез с собой!

– Познакомьтесь. Клинт, это моя подруга Беатрис. Беатрис, это Клинт Брэддок.

– Я – один из самых преданных поклонников Чейза. – Улыбка Брэддока стала еще шире.

Сиена была достаточно высокого роста, поэтому могла смотреть большинству мужчин прямо в глаза, однако для того, чтобы посмотреть в лицо Брэддока, ей приходилось задирать голову. Благодаря ковбойской шляпе он выглядел еще выше. У него была шероховатая загорелая кожа и пушистые, в стиле Сапаты, [9]9
  Эмилиано Сапата (1879–1919) – руководитель крестьянского движения в Мексиканской революции 1910–1917 гг.


[Закрыть]усы с проседью.

– Клинт, ты сделал то, о чем я тебя просил? – Тон Малоуна был более чем серьезен. – Никому не сказал о моем звонке? Никого не предупредил о том, что я собираюсь приехать?

– Это же я, старина, ты что, забыл? Разве я когда-нибудь подводил тебя? Мы – мужчины! Как сказано – так сделано!

Малоун заметно расслабился.

– Но объясни, что происходит. Когда я предложил прислать за тобой самолет, ты сказал, что не можешь приближаться к аэропорту. С тех пор я не перестаю ломать голову: может, ты попал в беду?

– Ты почти попал в точку. Где твоя машина? Я не хочу торчать тут, как памятник.

– За углом. А где твои пожитки?

– У нас их нет.

Морщинки вокруг глаз Брэддока стали глубже.

– Да, похоже, ты и впрямь во что-то вляпался.

Обойдя станцию, они подошли к практически пустой автомобильной стоянке, посыпанной гравием. Самым примечательным автомобилем на ней был блестящий в лучах солнца ярко-красный пикап с открытым кузовом. Брэддок занял водительское сиденье, а Малоун подвел Сиену к пассажирскому и на ходу прошептал:

– Не позволяй его выговору и манере одеваться одурачить себя. Настоящее имя Клинта – Питер. Он родился и вырос в Филадельфии.

– О чем шепчетесь? – спросил хозяин, когда они забрались в машину.

– Клинт, я всего лишь сообщил своей подруге, что в детстве ты смотрел очень много вестернов.

– И когда вырос, это помогло мне зарабатывать много баксов, – ухмыльнулся Брэддок. – Посмотрел кино – сам стань кино.

3

«С баксами у него, видимо, действительно все в порядке», – думала Сиена, глядя на обширные пастбища, раскинувшиеся вокруг. Примерно через каждую милю на их пути попадалось раскидистое дерево, но в остальном здесь не было ничего, кроме неба и земли. И еще – скот. Много скота. Появилась нефтяная помпа, потом еще одна, еще и еще, и вскоре уже сотни этих конструкций заслонили горизонт, их железные клювы неустанно поднимались и опускались, качая из земли черное золото.

Примерно через полчаса езды они подъехали к широкому белому трехэтажному зданию, почти по всему периметру которого тянулась крытая галерея. У Сиены возникло ощущение, что она уже когда-то видела этот дом. А потом она вспомнила где.

– Узнаете? – спросил Брэддок.

– Это дом из фильма с Джеймсом Дином [10]10
  Джеймс Дин (1931–1955) – актер, икона американского общества в традициях Элвиса Пресли и Мерилин Монро. Снялся в главных ролях всего в трех фильмах. Дин заканчивал работу в фильме Джорджа Стивенса «Гигант», когда разбился насмерть, мчась на своем «Порше Слайдер» в Калифорнии, чтобы принять участие в автогонках. Его культовость среди молодежи была такова, что Стивенс получал письма с угрозами убийства, если вырежет из фильма хоть один кадр с Дином. Посмертно он номинировался за лучшую мужскую роль второго плана в к/ф «Гигант».


[Закрыть] «Гигант», правильно?

– Почти, – ответил Брэддок. – Тот дом стоит к востоку отсюда, на чьих-то чужих землях. На самом деле там даже не настоящий дом, а декорации. Киношники строят их, чтобы снять снаружи, а потом, когда съемки закончены, бросают, и те постепенно разваливаются на части. А я взял и построил себе точную копию, только, естественно, не декорацию, а настоящий дом.

Они въехали в ворота, сделанные в виде арки, на которой было написано название ранчо: ГИГАНТ.

– Я никогда не понимал, – заговорил Малоун, – почему ты, при твоей увлеченности Диким Западом, коллекционируешь меня, а не, скажем, Ремингтона. [11]11
  Фредерик Ремингтон (1861–1909) – американский художник и иллюстратор. Прославился своими живописными, скульптурными и графическими работами, изображающими жизнь американского Запада.


[Закрыть]

– Для разнообразия.

– А-а, – протянул Малоун. – А я-то полагал, что из-за моего непревзойденного гения.

– Не хочу, чтобы у тебя началась звездная болезнь. – Брэддок засмеялся. – А если по-честному, юная леди, когда я увидел работу Чейза впервые, то сразу же решил, что она должна принадлежать мне.

Сиена поняла смысл этих реплик только после того, как, проехав по подъездной дорожке, они остановились перед крыльцом и, поднявшись по ступеням, вошли в дом. Брэддок задержался снаружи, чтобы дать какие-то указания одному из своих помощников по ранчо. Вскоре он присоединился к ним и с явным удовольствием наблюдал за реакцией Сиены, которая рассматривала висевшие на стенах картины.

Их было около двух десятков – светящиеся, живые пейзажи, каждый из которых напоминал окно в другой мир. В нижней части нескольких полотен Сиена увидела автограф Малоуна и с удивлением повернулась к нему.

– Сколько из них написал ты?

– Все, – ответил Брэддок за Малоуна. – Еще несколько висят у меня в столовой. А почему вы так удивились?

– Я… просто… Ну, до этого я видела только одну работу Чейза, и это был мой портрет. – Она смотрела на Малоуна изумленными глазами. – Я не имела представления о том, каковы на самом деле твои работы!

– Твой портрет – это лучшее из всего, что я когда-либо написал, – сказал Чейз.

Брэддок выпрямился и сделал стойку.

– Он продается?

– Боюсь, что едва ли.

– Деньги для меня не имеют значения.

– Для того человека, который им сейчас владеет, тоже. Кроме того, существуют… – Малоун поколебался, подыскивая слова, – …личные соображения, по которым он вряд ли захочет расстаться с портретом.

– Я никогда не видел других картин, которые пробуждали бы во мне столько различных чувств, – проговорила Сиена. – Глядя на них, я даже чувствую, как пахнет роса на траве.

– Тебе надо было стать критиком в области живописи.

– Не шути!

– Он и не шутит, – поддержал Малоуна Брэддок. – Вы попали в самую точку. Полотна Чейза прославляют жизнь. Из вас получился бы критик куда лучше тех сукиных сынов, которые не могут отличить вдохновение от мочеиспускания.

Сиена засмеялась.

– Вы хоть завтракали? – спросил Брэддок.

– Нет.

– Тогда я велю повару приготовить вам что-нибудь.

В животе у Сиены громко заурчало, и она вновь рассмеялась.

– Но предупреждаю вас, мой повар – не из тех нытиков, которые весь день напролет сходят с ума по поводу того, сколько холестерина в их еде. Он накормит вас старым добрым беконом с яйцами, жирными оладьями, буррито с сальсой и тушеными бобами.

– Звучит изумительно! – восхитилась Сиена.

– И еще. К вашим услугам – самая большая гостевая спальня, на втором этаже слева. Перед тем как садиться за стол, почиститесь и приведите себя в порядок. В шкафах навалом всякой одежды разных размеров, которую я на всякий случай держу для гостей. Уверен, вы обязательно подберете что-нибудь по своему вкусу.

– Спасибо, – поблагодарила Сиена.

– А потом уж поговорим о делах, – Брэддок посмотрел в глаза Сиене, – и выясним, насколько серьезны ваши проблемы.

4

Сиена впилась зубами в буррито, фаршированный яйцами, рисом, бобами и ветчиной. Прожевав его, она восхищенно выдохнула:

– Вот это да! Никогда не пробовала ничего подобного!

– Это чоррисо, мексиканское блюдо, – пояснил Брэддок. – Не слишком острое для вас?

– Наоборот! – Она полила на буррито еще зеленого чили – жгучего, словно пламя, соуса.

– Вот такие женщины мне по душе! – поцокал Брэддок. – Вижу, в ваших жилах течет огонь!

Малоун положил себе в тарелку еще тушеных бобов, посыпанных красным молотым чили и тертым сыром.

– Дело в том, – проговорил он, – что мне нужен спонсор.

Брэддок поставил на стол чашку с кофе и стал ждать продолжения.

– Человек, который бы субсидировал меня.

– О чем это ты толкуешь?

– Кто-нибудь, кто заплатил бы мне за мои картины вперед.

Седые брови хозяина дома сошлись на переносице.

– Ты так отчаянно нуждаешься в наличных?

– Да, честно говоря, дела у меня сейчас не ахти.

– И это после того, как я выложил тебе за твои картины такие бешеные деньги? – Брэддок указал на висевшие на стенах полотна, три из которых принадлежали кисти Малоуна. – За последние годы я заплатил тебе – сколько же там получилось? – шесть миллионов, по-моему. На что, черт побери, ты ухитрился потратить такую кучу баксов?

– Ни на что я их не потратил. Они по-прежнему у меня есть, но я не могу их получить. Как только я попытаюсь сделать это, те, кто нас ищет, сразу же узнают, где мы находимся.

Брэддок кинул понимающий взгляд на Сиену и спросил:

– Кто-то вроде мужа?

Малоун беспомощно развел руками.

Кустистые брови Брэддока полезли на лоб, затем его плечи затряслись, и он расхохотался.

– Господи, парень, почему же ты сразу не сказал! Лет двадцать назад за мной тоже гонялся один муж, у которого по моей милости выросли рога. Я всегда чувствовал, что мы с тобой похожи! Значит, тебе нужны деньги, чтобы попутешествовать по миру, пока этот бедолага немного остынет? Я тебя правильно понял?

– Да, но денег мне нужно больше, чем просто на «попутешествовать», поскольку он остынет еще очень не скоро. А на самом деле, я думаю, он вообще никогда не остынет.

Брэддок несколько секунд смотрел на Сиену, а потом задумчиво кивнул.

– И я понимаю почему. А может, я переведу тебе деньги на оффшорные счета, чтобы этот муж тебя не обнаружил?

– И пробовать не хочу. Бесполезно, – покачал головой Малоун. – Кроме того, не хочу рисковать и подставлять друга.

– Но разве сейчас ты просишь друга не об этом?

– Я прошу заплатить мне авансом за картины, которые я пришлю позже.

– Если только останешься жив, чтобы написать их, – хмыкнул Брэддок.

Сиена почувствовала, как к ее щекам прилила кровь.

– Это так серьезно? – обратился к ней Брэддок. – Ваш муж – игрок?

– Да.

– Который не признает правил?

– Да.

Брэддок немного подумал, задумчиво насвистывая под нос, а потом спросил:

– Сколько же вам надо?

– Миллион.

Брэддок даже не моргнул.

– Наличными. В банкнотах по сто долларов.

– И что я получу за эдакую кучу бабок?

– Десять картин.

– Десять?

– Получается по сто тысяч за картину.

– Я никогда не платил за твою мазню меньше чем по двести тысяч.

– Считай, что ты попал на распродажу.

– Если об этом узнают, если ты обратишься с подобным предложением еще к кому-то из коллекционеров, ты взорвешь рынок.

– Ты единственный, к кому я с этим обратился.

– Где ты намерен спрятаться?

– Тебе этого лучше не знать.

Брэддок обдумал ответ Малоуна и согласно кивнул:

– Ты прав, не стоит мне этого знать. Вдруг сюда кто-то заявится.

Сиена нарушила молчание:

– Вполне могут заявиться. – Она посмотрела на Малоуна. – Клинт – один из основных коллекционеров твоих произведений. Вполне логично предположить, что мой муж проследит эту цепочку и постарается выяснить, не обращались ли мы к нему за помощью.

– О том, что я являюсь главным почитателем Чейза, не знает никто, – сказал Брэддок. – Одной из причин моего успеха является то, что я не позволяю другим совать нос в мои дела.

– Так ты сделаешь то, о чем мы тебя просим? – спросил Малоун.

После недолгих размышлений Брэддок ответил:

– С одним условием.

– А именно?

– Одной из десяти работ должен быть портрет… – Брэддок посмотрел долгим взглядом на Сиену. – Я полагаю, на самом деле вас зовут не Беатрис?

– Нет, – извиняющимся тоном ответила она.

– Я хочу, чтобы одной из работ был ваш портрет.

– Об этом не волнуйся, – с улыбкой проговорил Малоун. – В каком-то смысле она действительно Беатрис, или, точнее, Беатриче. С этого дня я буду часто писать ее.

5

– Спасибо вам. – Сиена поцеловала Брэддока в щеку.

Это происходило на следующее утро. Небо было ясным, ветер – освежающим. Малоун, Сиена и Брэддок стояли на внешней террасе.

Брэддок потер щеку в том месте, куда его чмокнула Сиена, и просиял.

– Эх ты, это почти справедливое вознаграждение за то, что я вам дал.

Малоун держал в руке коричневый чемодан с полученными от Брэддока деньгами. Десять тысяч банкнот по сто долларов каждая весили меньше, чем ожидал Малоун, – всего около десяти килограммов. Чтобы деньги не болтались, Брэддок сунул в чемодан еще несколько рубашек и джинсы для Малоуна. В сумке Сиены находилось то же самое, только ее размера.

– Как только мы где-нибудь осядем, я сразу приступлю к работе, – пообещал Малоун. – Через месяц-два начнешь получать картины.

– Можешь не торопиться. Твоя работа требует вдохновения.

– Чего-чего, а вдохновения у меня будет предостаточно. – Малоун с нежностью посмотрел на Сиену. – Кстати, Клинт, картины я буду тебе высылать не из того места, где мы обоснуемся.

– Я уже догадался. Как догадался и о том, что мы с тобой в течение некоторого времени не увидимся.

Малоун пожал плечами.

– Возможно, мы не увидимся очень долго. – Он отвел глаза в сторону.

– Будь осторожен, мой друг.

– Постараюсь.

Несколько секунд все молчали.

– Пожалуй, нам пора, – сказал наконец Малоун. В горле его пересохло от нахлынувших чувств. Они с Брэддоком крепко пожали друг другу руки. Когда они с Сиеной садились в машину, у него заломило в груди от боли, вызванной необходимостью навсегда положить конец этой дружбе. «Хорошо еще, что я так и не обзавелся семьей, – подумал он. – Мне пришлось бы порвать и с ними». И сразу же вслед за этим Чейз понял, что ошибается. У него естьсемья! Он посмотрел на Сиену, которая в этот момент забиралась в машину, и пожалел, что у него нет времени нарисовать ее прямо сейчас – с распущенными волосами и в белой блузке, оттеняющей чудесный цвет ее кожи. Впрочем, Малоун знал, что ему теперь никогда не расхочется ее рисовать.

6

Машина представляла собой восьмилетний «Форд Эксплорер». Брэддок купил ее у одного из своих помощников по ранчо за такую баснословную сумму, которую тот никогда в жизни даже в руках не держал. У нее была помятая радиаторная решетка, из выхлопной трубы валил черный дым, но, если не считать этого, она была вполне на ходу.

В бумажнике, который Малоун забрал у застреленного агента, обнаружилось удостоверение на имя Дейла Пери. В Абилине Малоун использовал его, чтобы получить водительские права штата Техас на имя Пери, и на это же имя зарегистрировал «Эксплорер».

Они ехали на запад.

7

Юма, штат Аризона. Малоун был здесь двенадцать лет назад во время учений, на военно-воздушной базе морской пехоты, расположенной на окраине города. Летом городок был маленьким, с населением около пятидесяти тысяч человек, но зимой народу здесь оказывалось в два раза больше. Солнечный климат и Колорадо-ривер привлекали множество отдыхающих с севера, которые слетались сюда, как перелетные птицы, и жили преимущественно в трейлерах. В конце марта городок все еще был наводнен приезжими.

Малоун и Сиена арендовали индивидуальное хранилище и забили его старыми столами и комодами – мебелью в таком ужасном состоянии, что любой взломщик, проникнув сюда, плюнул бы и отправился искать счастья в другом месте. В дальнем углу они поставили старый сундук, в который Малоун положил чемодан с миллионом долларов.

Он опустил стальную дверь на полозьях, запер ее и отдал Сиене один ключ, а второй сунул в карман. С двадцатью тысячами долларов они посетили несколько банков и, чтобы не привлекать к себе внимание, в каждом меняли понемногу, переводя их в мексиканские песо. Когда они окажутся в Мексике, этой суммы им хватит надолго.

Погрузив в машину все самое необходимое, они поехали на юг и через сорок минут уже были на мексиканской границе.

Пункт пересечения границы находился в городе под названием Сан-Луис. Мексиканские пограничники едва взглянули на «Эксплорер». С таким же разгильдяйским отношением мексиканцев к своим обязанностям Малоун столкнулся двенадцать лет назад, после окончания военных учений в Юме. Согласно правилам американцы, въезжающие в Мексику, должны иметь туристическую карточку и так называемое разрешение на временный импорт автотранспортного средства, но Малоун направлялся в один из пунктов свободной торговой зоны Сонора, а для въезда в нее эти документы не требовались. Не ограничивалась и продолжительность визита. Но даже если бы пограничники вдруг решили остановить и обыскать «Эксплорер», они не нашли бы ничего предосудительного. Пистолет, который Чейз взял у мертвого Дейла Пери, давно покоился на дне канализационного люка в Юме.

Городок уступил место маленьким фермам, затем они стали встречаться все реже, и наконец вокруг не осталось ничего, кроме песка и разбросанных там и сям пучков травы.

– Чувствуешь? – спросил Малоун.

– Что?

Калифорнийский залив разделял материковую часть Мексики и западный полуостров Баха-Калифорния. В юности Малоун был удивлен, узнав, какое небольшое расстояние – всего два часа езды – разделяет южную Аризону и Тихий океан, и навсегда запомнил поездку к нему.

– Влажный воздух. Запах соли. Океан! Когда мы поднимемся на следующий пригорок, наверняка увидим его.

Однако вместо океана они увидели военный блокпост.

Сиена напряглась.

– Не волнуйся, – успокоил ее Малоун, – военные ищут наркотики, нелегально доставленные с моря, поэтому их интересуют машины, которые едут не в сторону моря, а отнего.

Слева и справа от заграждения стояли по трое вооруженных солдат. На противоположной стороне дороги обыскивали потрепанный пикап. Дежурный офицер, усатый и узколицый, наблюдал за происходящим сквозь стекла зеркальных солнцезащитных очков.

На глазах Сиены тоже были очки, на голове – широкополая соломенная шляпа, на лице – никакого макияжа. Тем не менее Малоун опасался, что военные заметят ее привлекательность и захотят рассмотреть ее поближе. Однако он тревожился напрасно. Солдаты были настолько поглощены обыском пикапа, что лишь махнули им, веля проезжать дальше.

Поглядев в зеркало заднего вида, Малоун заметил, что капитан провожает удаляющийся «Эксплорер» внимательным взглядом.

– Ну вот, – сказал Чейз Сиене, – беспокоиться не о чем.

8

– Я вижу! – воскликнула Сиена, указывая вправо, где внезапно открылось безбрежное синее пространство, отражающее солнечные лучи.

Теперь дорога шла параллельно берегу, и расстояние между ними постепенно сужалось. Через пару миль появились строения, пальмы. Это были предместья города. Малоун проехал мимо универсального магазина и автомастерской. Возле двухэтажного здания песочного цвета с красной черепичной крышей притулилась хибара, сложенная из зольных блоков, а за ней – пустырь, заваленный грудами мусора. Это было обычным явлением для прибрежных городков, не претендующих на звание курорта: дорогие дома располагались рядом с бедными, и никого это не удивляло.

Чуть дальше мостовая закончилась, превратившись в широкую песчаную дорогу. Справа они увидели открытое пространство со скамейками, расставленными под раскидистыми деревьями, слева, за оградой из проволочной сетки, тянулась вереница одноэтажных школьных корпусов. На ухоженной территории – видимо, сейчас как раз была перемена – играли школьники.

– Это Санта-Клара, – пояснил Малоун, – рыбацкий городок. Его с великой радостью открыли для себя американцы, у которых есть трейлеры и которые ищут места для дешевого отдыха. Здесь обычно бывает так много американцев, что мы не будем выглядеть белыми воронами. Более того, если мы будем держаться особняком и тратить деньги, мы станем здесь желанными гостями.

– Держаться особняком – это именно то, что мне хочется больше всего на свете.

Несколько улиц уходили влево, но основная их часть шла вправо, в сторону пальм, деревянных баров и ресторанов, тянущихся вдоль берега. Не обращая внимания на эти съезды к океану, Малоун ехал вперед – до тех пор, пока постройки не закончились. Остался только песок. И море.

– Конец дороги, – сказал он.

– Значит, мы вернемся в город и найдем какое-нибудь место, где можно остановиться? – спросила Сиена.

– Не совсем. Послушай, почему бы нам не выйти из машины и не размять ноги? – предложил Малоун.

Ничего не понимая, Сиена выбралась из «Эксплорера», и они вместе пошли по песку к воде, где белая пена шуршала возле их ног. Над их головами выписывали круги чайки, в отдалении гудели моторами рыбацкие лодки. Солнце было жарким, небо – таким же синим, как море.

Малоун облизнул губы и посмаковал вкус соли.

– Господи, до чего же мне нравится жить у моря!

На мгновение он вспомнил о том, что сделал Белласар с его домом в Косумеле, и в его душе вскипела ненависть, но он сумел взять себя в руки и заговорил:

– Мы находимся на верхней части полуострова Калифорния, или, как его называют мексиканцы, Баха-Калифорния. Если ты напряжешь зрение, то увидишь берег материковой части Мексики. Сейчас на море дымка, но все равно можно разглядеть каменистые утесы. От нас их отделяет всего пять миль. Дальше на юг залив становится гораздо шире – до ста миль.

Малоун развернулся и стал изучать северный берег, где пикапы, прицепив тросы к рыбацким лодкам, вытаскивали их на песок.

– Город стал больше, чем тогда, когда я бывал здесь двенадцать лет назад. Тогда не было ни этих двух пляжных парковок, ни того ресторана с открытой верандой. Впрочем, этого следовало ожидать.

А вот чего Малоун неожидал, так это того, до какой степени придет в упадок прибрежная часть города. Многие навесы с крышами из пальмовых листьев, под которыми туристы укрывались от солнца, повалились на песок, подпорная бетонная стенка осыпалась, изгороди из проволочной сетки провисли, крытые автостоянки развалились. Что, в конце концов, здесь произошло? И вдруг Малоун вспомнил.

– В прошлом году тут прошел ураган. Я помню, газеты писали, что он был огромной разрушительной силы. Во многих местах до сих пор не успели разобрать завалы, и на это уйдет еще немало времени.

Но Сиена даже не взглянула туда, куда показывал Малоун. Она смотрела только на него.

– Что ты имел в виду, сказав, что мы не вернемся в город, чтобы найти место, где остановиться?

– Мы поедем в какое-нибудь другое место.

– Но ты же сказал, что это конец дороги?

– Да.

– Но тогда…

Малоун колебался. Он подготовил ее ко всему, кроме этого.

– Мы с тобой вместе решили, что единственный способ спастись от твоего мужа и Лейстера – это укрыться где-нибудь на краю земли и замести за собой следы.

Она кивнула.

– Американцы, скитающиеся по свету, являются важной частью местной экономики. Если кто-то спросит, откуда ты приехал, ты можешь соврать что угодно, и никто не станет проверять. Местным властям нет дела, откуда берутся деньги, капающие в здешнюю казну, и они не спрашивают номер твоей карточки социального страхования. Но для того, чтобы чувствовать себя в еще большей безопасности… – Малоун повернулся в сторону южного берега и расширяющегося залива. – Мне кажется, что существует еще более затерянный «край света», нежели это место. Когда я был здесь в прошлый раз, многие местные жители сдавали в аренду маленькие машинки для езды по песку, и как-то раз мы с приятелем взяли одну такую и проехали вдоль берега. На протяжении пятнадцати миль не было ничего, кроме песка и моря, а когда пляж закончился, мы наткнулись на рыбацкий лагерь.

– Ты имеешь в виду деревню?

– Нет, это была не деревня, а именно лагерь, в котором насчитывалось около дюжины жилых автоприцепов – трейлеров. Все было столь же просто, сколь и живописно. Там живут те, кому по душе одиночество. Там к нам никто не будет приставать с расспросами, никто не потревожит.

В течение нескольких секунд единственным слышным звуком было далекое стрекотание лодочного мотора.

– Ты хочешь отправиться туда? – наконец спросила Сиена.

Малоуну показалось, что в ее голосе промелькнул страх.

– Я не знаю лучшего места для того, чтобы исчезнуть. А потом мы решим, куда двинуться дальше.

У Сиены был потерянный вид.

– Это не навсегда. Учитывая тот опасный бизнес, которым занимается твой муж, существует большая вероятность того, что до него доберутся либо власти, либо кто-нибудь из конкурентов. А нам нужно лишь выжить до того момента, когда это случится.

– Выживать – это специальность Дерека.

Воцарилось горькое молчание. Сиена посмотрела на Малоуна, затем на море и наконец перевела взгляд на песчаные дюны.

– Что там, на холме? – спросила она.

– Маяк. Местные говорили мне, что он давно заброшен.

– Мы можем забраться на него?

– Конечно, но нам понадобится весь остаток дня, чтобы дойти туда и вернуться обратно.

– Не сегодня.

Настал черед Малоуна удивленно открыть глаза.

– Потом, – сказала она, – после того, как мы обустроимся.

– Так ты… согласна остаться?

– На протяжении долгого времени моя жизнь была слишком сложной, и я постоянно твердила себе, что надо бы ее упростить.

Она взяла его за руку.

– Только не думай, что мы будем жить как отшельники, – поспешно проговорил Малоун. – Если нам захочется развеяться, мы можем в любой момент поехать в город. Местный ресторан в свое время мне очень понравился. В конце концов, не зря же люд приезжают сюда, чтобы провести отпуск! Давай попробуем. Если не получится, мы придумаем что-нибудь еще.