Текст книги "Марш к звездам"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

Соавторы: Джон Ринго
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 33 страниц)

Она покачала головой.

– Не доверяю теократам, которые не хотят обсуждать теологию, ваше высочество. Я должна задаться вопросом, что они скрывают.

– Нам все равно было бы лучше с их поддержкой, – сказал Панер. – Но в том случае, если все пойдет наперекосяк, если они сообщат порту о нашем присутствии, и нам придется иметь с этим дело, у нас должны быть планы, как покинуть город и как получить необходимые нам припасы. К счастью, у нас есть неделя или две, чтобы разобраться во всем этом.

– Есть только одна вещь, – сказала О'Кейси с задумчивым выражением лица. Панер посмотрел на нее, и она пожала плечами. – Что, если они справятся быстрее? Быстрее, чем через двадцать дней?

– Что ты имеешь в виду? – неловко спросил Роджер. – У них нет циванов, поэтому я не понимаю, как они могут двигаться намного быстрее, чем караван туромов.

– Я думаю об инках, – сказала его начальница штаба с недовольной гримасой. – Раньше они использовали команды гонцов. Вы были бы удивлены, какое расстояние можно преодолеть, когда каждый человек бежит, о, двадцать километров так быстро, как только может. Или, скорее, какое расстояние сообщение может преодолеть за короткое время, если каждая передача осуществляется кем-то, кто должен пробежать всего двадцать километров так быстро, как только может.

– Нет, я бы нисколько не удивился, – сказал Панер с еще более несчастной гримасой. – Это прекрасная мысль.

– Да, – согласился Джулиан. – На этой ноте, я думаю, мне лучше начать с этого боевого порядка, – добавил он. Затем он рассмеялся.

– Что? – спросил Панер.

– Ну, и каков наихудший вариант, сэр? – спросил Джулиан с явно маниакальной ухмылкой. – Я имею в виду, это то, о чем мы должны подумать, верно?

– Да, это так, сержант, – натянуто согласился Панер. Он дал сержанту определенную поблажку, потому что стресс выявлял в Джулиане две вещи: гениальность и юмор. – Наихудший случай? Наихудшим случаем было бы то, что космопорт полностью находится под контролем святош, и они в состоянии определить, что людьми, о которых им сообщили, руководит его высочество.

– Да, сэр. Это наихудший случай с нашей точки зрения, – согласился Джулиан. – Но теперь подумайте об их реакции на эту новость.

* * *

Это было худшее ремесло, которое Тему Джин видел за все тридцать с лишним лет, прошедших с тех пор, как он впервые покинул Пинопу.

Небольшая брешь в стене безопасности на задней стороне космопорта требовала, чтобы "секретный контакт" губернатора пересек весь комплекс только для того, чтобы встретиться с местным гонцом. И поскольку поход требовал, чтобы получатель нарушал свой обычный распорядок дня – обычно без предварительного предупреждения, позволяющего ему придумать правдоподобную причину своего присутствия здесь, – любой, кто расследует (многие) незаконные действия губернатора, обнаружил бы, что идентифицировать, проанализировать и разорвать коммуникационную цепочку до смешного легко. Все, что им нужно было бы сделать, это наблюдать за идиотом, марширующим взад-вперед в самое нелепое время суток по наименее логичной причине.

Если не считать голографического плаката с надписью "Секретный курьер!" метровыми буквами, Джин не мог придумать ничего другого, что он мог бы сделать, чтобы хоть немного облегчить работу гипотетического аналитика.

В невероятно глупой постановке было только два спасительных момента. Первая заключалась в том, что он был настроен предыдущим специалистом по связи, так что Джину не пришлось брать на себя ответственность за это. Другая заключалась в том, что человеком на базе, ответственным за попытку найти связь, был Джин.

Это тоже был "жесткий контакт". То есть люди на обоих концах знали, есть ли сообщение, которым нужно обменяться. Для сравнения, его собственная слабая связь со своим управлением была мягкой и почти полностью "односторонней". Его метод исходящей связи – чипы сообщений, тайно передаваемые хорошо оплачиваемыми экспедиторами грузовых судов – был отключен, когда все трое его контактов стали жертвами "пиратства" в секторе.

Да, это было проще. Местный гарнизон получал множество электронных писем, а тщательно составленные личные объявления передавали всю необходимую ему информацию. Просматривая их, он иногда задавался вопросом, сколько других сообщений было зашифровано. Особенно он заинтересовался этим после последнего послания – сообщения для "Ирен", в котором говорилось, что все кончено. Что она должна продолжать жить своей жизнью.

То, которое сказало ему, что он был законсервирован.

С профессиональной точки зрения было интересно, что в электронных журналах этого месяца было по крайней мере в два раза больше личных сообщений, чем обычно. Воспоминание все еще вызывало определенный мрачный смешок, и он задавался вопросом, сколько других людей на скольких других планетах смотрели на эти сообщения и думали: "Что за...?"

Код был окончательным сообщением о катастрофе, сообщавшим ему, что "Мир" исчез, и он должен был разорвать все контакты, никому не доверять, не отвечать ни на что, кроме личных контактов. Для него это было просто еще одним гвоздем в крышку гроба. Черт возьми, плохие новости о Мардуке были такими же ожидаемыми, как дождь, верно?

Он взял кожаную сумку у мардуканца и вернулся в кусты на краю поля. Вся эта затея была просто слишком идиотской. Такой слабоумной. Настолько дилетантской, что ему было неловко каждый раз, когда он проходил через этот фарс. Мардуканец, какой-то неизвестный "агент" сатрапа Кирсти, теперь должен был вернуться через расчищенный проход в минных полях, через часть монопровода, которая была заменена менее смертоносным материалом, и через область, не просматриваемую датчиками. Губернатор, чья жизнь и здоровье в случае нападения зависели от всех этих средств защиты, приказал внести изменения, чтобы эти "секретные коммюнике" могли просочиться. Заказал это!

Джин покачал головой и взломал печать на мешочке. Губернатор, конечно, не мог читать крат, несмотря на то, что проработал здесь более пятнадцати лет, и несмотря на тот факт, что для "изучения" этого потребовалась бы всего лишь загрузка в его имплант и несколько минут его времени. Нет, у губернатора были дела поважнее, чем выучить язык настолько, чтобы второстепенные сообщения – типа только что пришедшего на ум примера, о, секретного коммюнике, – мог прочитать кто-то, кроме его специалистов по связи. Например, сам губернатор.

Джин снова покачал головой. Возможно ли, что империи действительно так не хватало функционального генетического материала, что у них не было выбора, кроме как отправить этого... этого... идиота губернатором?

Нет, нет, сказал он себе. Империя не могла так сильно нуждаться в талантах. Нет, это была блестящая уловка имперской бюрократии. Они обнаружили, что застряли с кем-то настолько глупым, настолько ослепительно некомпетентным, что единственной возможной защитой было отправить его куда-нибудь в настолько незначительное место, что даже он не смог бы причинить там никакого вреда.

Джин глубоко вздохнул, очищая свой разум от губернатора и идиотизма того, кто назначил его на Мардук. Это действительно помогло, и он почувствовал себя немного бодрее, когда развернул послание. Затем он прочитал первые несколько слов... и закрыл глаза.

Всего на мгновение ему показалось, что запомнившийся запах разложения заполнил его ноздри, и он чуть не вышел из образа. Он знал – знал, – что если бы кто-нибудь увидел его в этот момент, его жизнь не стоила бы и капли мардукского дождя. Он знал, что должен взять себя в руки, что от этого зависит гораздо больше, чем просто его жизнь, но на мгновение это было все, что он мог сделать, чтобы не заплакать. Ему хотелось плакать. Кричать. Ему хотелось кричать от радости и ужаса. Чтобы объявить о наступлении момента, о котором он мечтал часами, глядя на встроенную койку над собой. Хотя, по его признанию, его мечтательное воображение никогда не предполагало возможности того, что его стошнит, когда наступит подходящий момент.

Однако у него была настоящая проблема. Не та, которую он не планировал, но, тем не менее, проблема. С тех пор как он вернулся из прерванной "поисковой миссии", он медленно и осторожно довел себя до положения, при котором получал большинство этих сообщений. Обычно их отправляли человеку внизу у тотемного столба – мало того, что по жаре это был долгий путь через порт, так еще и сообщения редко имели какое-либо значение для людей. В основном они касались меняющейся политики в ходе "войн" между сатрапами, и насколько сильно это повлияет на порт? Другие сатрапы отправляли сообщения в другие места, и он также перехватил большинство из них. Но это было единственное коммюнике, которое губернатор абсолютно никогда не должен был увидеть... и именно то, на которое он настроил всю систему, чтобы убедиться, что он его действительно увидит.

Или увидел бы, если бы у Тему Джина было хоть какое-то намерение когда-либо позволить ему это.

К сожалению, хозяин не был полным идиотом. У него всегда было по крайней мере два человека, которые переводили любое послание от его местных контактов, и он был в курсе, что Джин отправился за этим письмом. Что означало, что Джин не мог просто заставить этого человека исчезнуть. Должен был быть какой-то другой вариант.

Он сунул руку в карман туники и вытащил небольшой сверток, затем пролистал различные сообщения, содержащиеся в нем, пока не добрался до того, которое ему понравилось. Он перечитал его еще раз и слегка улыбнулся. Оказалось, что варвары шины подумывали о союзе с Вио в обмен на то, что Вио прекратит свои набеги. На самом деле это была полная чушь собачья. Но поскольку это была "неподтвержденная" информация от сатрапа Им Эненсу, оказавшаяся неверной, можно было бы просто предположить, что сатрап Им Эненсу или его начальник разведки не смогли найти свою задницу всеми четырьмя руками.

Кто-нибудь мог заметить, что сигнал был адресован Кирсти, а не Им Эненсу, но это было маловероятно. Тему тоже был тем, кто получил его... точно так, как планировалось.

Он услышал голос в своей голове, как будто это было вчера: "План! Предварительное планирование предотвращает очень низкую производительность! Планируйте все непредвиденные обстоятельства. И будьте готовы, когда ваши планы провалятся!"

Если подумать, он действительно хотел, чтобы кто-нибудь сказал об этом его контролю.

Он положил новое сообщение в сумку, закрыл ее и убрал оригинал в карман. Он мог бы проанализировать его позже. Это было бы интересное чтение.

Он поднял глаза на вечные облака Мардука, широко раздул ноздри и улыбнулся первым каплям дождя.

– Какой прекрасный пасмурный день!

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Денат взял плохо обожженную глиняную чашку и ссутулил плечи. Начался мелкий дождь, и обитатели портового базара в основном искали укрытия под навесами. Лично Денат скорее наслаждался легкой моросью, и, сидя под ней, он должен был еще больше походить на невежественного варвара, слишком глупого, чтобы прятаться от дождя. Конечно, не тот тип подслушивающих, о котором стал бы беспокоиться цивилизованный городской житель – в конце концов, невежественный мужлан все равно не смог бы понять цивилизованный диалект!

Но Денат понимал достаточно, чтобы делать выводы, и даже со своего места на открытом воздухе он мог слышать различные разговоры под навесами. Он поморщился, потягивая жидкое кисловатое вино – как раз то, что любой городской бармен предложил бы тупому варвару, – и подсознательно упорядочил беседы вокруг себя.

Природная склонность Дената к шпионажу, как и его дар к языкам, никогда не были заметны среди его народа, когда он был племянником деревенского шамана. Были хорошо известны его мастерство и опыт охотника, который на самом деле предпочитал охотиться гораздо более опасной ночью, чем днем. И еще до прибытия морских пехотинцев у него была склонность собирать информацию в К'Нкоке, что было одной из причин, по которой Корд попросил его сопровождать людей, когда они направлялись в тот первый город. Но никто никогда всерьез не рассматривал его на роль шпиона.

Первоначально предполагалось, что он и другие деревенские воины вернутся после того, как аси Корд и его спутники пройдут через К'Нкок, чтобы начать свой монументальный, вероятно самоубийственный, поход через полпланеты. Вместо этого он и еще несколько человек остались поблизости, скорее для того, чтобы поиграть в карты с Поэртеной, чем для чего-либо другого, и путешествие, которое так заметно изменило принца, почти так же сильно изменило Дената.

Он обнаружил свои природные способности к языкам и драматический дар, которые позволяли ему либо вливаться в общество, либо разыгрывать превосходную роль "тупого варвара". И он также обнаружил, как сильно ему нравится применять эти таланты на практике.

Последние несколько дней он бродил по городу именно в роли тупого варвара, и впечатления, которые он получал, вызывали у него беспокойство. Он все еще имел лишь зачаточное представление о крате и еще более зачаточное об обществе, говорившем на нем, но ничто из того, что он узнал до сих пор, казалось, не сходилось.

Этот город был полон храмов. На самом деле, казалось, что на каждом третьем углу улицы было по одному, и все они были более или менее одинаковыми, за исключением размера. У них была квадратная передняя часть, которая соединялась с конической задней частью. Конус явно должен был символизировать вулкан, и в единственный священный день, который отмечался с момента их прибытия, из всех храмов повалил дым. И дым был наполнен горьковато-сладким ароматом горящего мяса, которое, должно быть, было очень дорогим. Денат знал, во сколько обходится Поэртене корм для циванов, поэтому он также знал, что стоимость кормления мясных животных должна быть чрезвычайно высокой. Итак, если верующие были готовы пожертвовать десятину, достаточную для того, чтобы священство откормило достаточное количество жертвенных животных, чтобы они почувствовали запах такого количества дыма, тогда они, должно быть, действительно набожны.

Количество дыма объяснялось достаточно легко. Это произошло из-за бесконечных партий угля и дров, которые были доставлены в течение предыдущих нескольких дней многочисленными рабами Храма. Что не сходилось, так это то, что вокруг храмов не было загонов для содержания животных. Диаспранцы не практиковали жертвоприношения животных, но другие религии на родном континенте Дената практиковали, и за всеми этими храмами были загоны для жертвенных животных. Но вокруг этих храмов не было ни одного турома.

Кроме того, как отметила старший сержант Косутич, никто не спорил о религии. Этот город явно был теократией, еще более тотально находившейся под контролем местного жречества, чем Диаспра. Но если в Диаспре все обсуждали природу Воды, то здесь никто вообще не обсуждал природу своего бога. Было даже неясно, что это за бог, хотя Денату сказали, что это бог огня.

Разговоры вокруг него были бесполезны. Все они жаловались на отсутствие торговли, что было довольно постоянной темой. Что-то высушило ее, и, по-видимому, довольно недавно. Непосредственные последствия были очевидны, особенно в районах доков, где многие причалы не использовались. Однако, что именно с ними случилось, было, мягко говоря, неясно. Почти полное отсутствие торгового флота дальнего плавания, по-видимому, имело к этому какое-то отношение, но сама причина нехватки судоходства была, опять же, неясна.

Кирсти превращалась в тайну, обернутую в головоломку. И это вызывало у него раздражение.

* * *

Корд прокладывал себе путь по оживленным улицам, опустив руки в знак неодобрения.

– Действительно, прекрасный город, – проворчал он, – но это прикрытие тела – варварство. – Он потянул за что-то похожее на килт, затем зарычал, когда один из местных налетел на него. – И манеры у них отвратительные.

– Краты, что еще сказать? – Пиди нервно огляделась по сторонам. Она пыталась имитировать шейдемский акцент, говоря на имперском. Поскольку она была далека от красноречия на шейдемском и еще дальше от беглого владения имперским, это было непросто. Но альтернативой было позволить ее акценту шин быть заметным, и она очень старалась этого избежать. Она также знала, что существуют привычки к содержанию сумей и управлению им, которых у нее просто не было. Хотелось бы надеяться, что до Кирсти добралось так мало шейдемских союзников кратов, чтобы никто не был достаточно знаком с тем, как правильно носить сумей, чтобы распознать ее собственные промахи. Она сказала себе, что до тех пор, пока ей не придется снимать мантию, с ней все должно быть в порядке.

На самом деле, она говорила себе это по крайней мере раз в четыре или пять человеческих "минут".

До сих пор этот совместный поход по магазинам и разведывательная миссия проходили достаточно хорошо, чтобы показать, что она, вероятно, была права. С другой стороны, на один предмет, который она намеревалась приобрести до возвращения в отведенные им городским советом помещения, могли бы посмотреть косо. Она не была уверена, знали ли женщины шейдемов о его применении или нет. Некоторые краты так и делали, но на это не смотрели с большой благосклонностью. Да будет так. Она не собиралась больше ни дня обходиться без васена.

Корд остановился в начале переулка и сверился с картой, нарисованной Поэртеной. Коротышка морпех уже "изучил" большую часть магазинов в западном городе, и его карта указывала, что это будет одно из лучших мест для поиска товаров, перечисленных Пиди. Однако теперь, когда они были здесь, вход представлял собой темную пещеру, несколько ступенек вниз, в выложенный кирпичом туннель, который Корд нашел особенно непривлекательным.

– Иди, – прошептала Пиди. – Люди смотрят.

– Ненавижу города, – пробормотал Корд и шагнул в темноту.

С нижней площадки короткой лестницы было очевидно, что туннель в некотором роде освещался высокими потолочными окнами, которые через неравные интервалы отбрасывали по всей длине яркие круги на пол. Лестница продолжалась слабым, слегка органичным изгибом вправо, затем резко поворачивала влево примерно через пятьдесят метров. По обе стороны были дверные проемы, многие из них низкие, и перед каждым дверным проемом виднелись группы мардуканцев, большинство из них сидели на матерчатых покрывалах. В нескольких дверных проемах один или несколько местных жителей работали над каким-то изделием – здесь мастер по металлу чеканил узоры на горшке, там мастер по изготовлению ножей приковывал рукоятки к лезвиям, а примерно на полпути по проходу ювелир под одним из световых люков тщательно вжигал каплю огня в роговой браслет.

Атмосфера была насыщена смесью дыма от угольных очагов, плывущего подобно клочьям тумана сквозь свет из окон в крыше, и пьянящего запаха специй. В нескольких дверных проемах прятались краты, некоторые из них женщины, готовившие на маленьких грилях. Большую часть готовившихся блюд составляли морепродукты, начиная от вареных морских водорослей и заканчивая жареной на гриле рыбой колл, а также небольшими горшочками вездесущего ячменного риса.

Корд зашагал вперед, не обращая внимания на взгляды, которые привлекали его диковинная одежда и копье, скрепленное узами мира, пока не достиг ниши слева, украшенной разнообразными сушеными предметами и бутылками с таинственными жидкостями.

Крат, который управлял аптекарской лавкой, был невысокого роста даже по местным меркам. Он подозрительно уставился на возвышающегося шамана и пробормотал быструю, плавную фразу на местном торговом наречии.

Корд уловил лишь часть смысла, но вопрос был достаточно ясен. Он присел на корточки, а Пиди послушно устроилась позади него.

– Мне нужно купить, – сказал он. – Нужны вещи для меня. Вещи для жены. Нужен васен.

Торговец сделал жест и проворчал еще одну быструю фразу. Знаки рук были ближе к универсальным на Мардуке, где так много выражалось языком тела и жестов, чем на многих других планетах. Так что, хотя Корд никогда не видел этого конкретного, он видел очень похожий в бухте К'Вэрна.

Его жест правой руки остановил Пиди, как раз когда он почувствовал, что она начала двигаться вперед. Он подождал пару вдохов, чтобы убедиться, что она остановилась, затем наклонился вперед, пока его древнее, сухое лицо не оказалось в сантиметрах от лица торговца.

– Не думай, что кожа на копье спасет тебе жизнь. Оставь комментарии при себе, или съешь рог через жопу.

Шаман начинал отчетливо сожалеть об этой поездке. Он не был уверен, что такое васен, но уже решил, что это не стоит того, чтобы беспокоиться.

* * *

Пиди начала задаваться вопросом, стоило ли это того ей самой. Возможно, было бы разумнее просто забыть о васене. В конце концов, это было не так, как если бы она действительно собиралась нуждаться в этом в ближайшее время. Или, в противном случае, было бы разумнее прийти самой или в компании одной из женщин-морских пехотинцев. Возможно, Депро. Но бенан не разрешалось покидать своего хозяина даже на мгновение.

Не тогда, когда существовала вероятность опасности... что, кстати, имело место везде в этом проклятом пеплом городе.

Она вдруг задалась вопросом, жил ли Корд также в условиях этих ограничений. И, если да, то как он примирился с разлукой с принцем Роджером. Или ее собственная настойчивость в конце концов заставила его поступиться своей честью? И если да, то в какой степени ее собственная честь была запятнана действием, на которое она его вынудила?

Васен начинал все меньше и меньше походить на хорошую идею.

Она наклонилась вперед и, держа руки завернутыми в сумей, указала на одну из высушенных вещей. Это был вид морского существа, которое цеплялось за камни в зоне прибоя. Довольно редкий на континенте, васен был одним из основных торговых товаров альянса Леммар и одной из причин недавней успешной попытки отобрать Стрем у Леммара. Помимо использования, для которого она его предназначала, он использовался в различных отраслях промышленности, включая текстильную.

Однако в подобном месте, его купили бы только для менее приемлемых целей. Менее приемлемых, по крайней мере, для кратов.

* * *

Корд посмотрел на засохший кусочек чего-то похожего на мясо и, в свою очередь, указал на него.

– Сколько?

Мальчиком, путешествуя в далекий Войтан, он узнал, что наряду с "Где вода?" и "Где еда?" это была одна из трех самых важных фраз, которые любой путешественник мог выучить на местном диалекте.

Торговец поднял пальцы, указывая на число, которое, безусловно, показалось шаману диковинным. Но именно в этом и заключался торг, и он автоматически назвал встречную цену, составляющую треть от предложенной.

Торговец завопил, как застрявший атул, и схватился за рога. Предложение, должно быть, было почти правильным.

* * *

Когда Корд, с явной неохотой, вытащил мешочек и начал отмерять серебро по весам торговца, Пиди наклонилась вперед и взяла массу васена размером с ладонь. Она сразу заметила, что он был необычайно твердым, и после того, как она сунула его под мантию и сломала, ей захотелось закричать от гнева. Вместо этого она наклонилась вперед и настойчиво потянула Корда за руку.

– Нехорошо, – прошипела она на языке маленьких людей, который она знала. – Плохое качество. Старый. Нехорошо.

Корд обернулся и смерил ее свирепым взглядом.

– Ты можешь использовать? – спросил он.

– Слишком давний, – яростно настаивала она. – Плохое качество. Слишком стар.

Корд снова повернулся к торговцу.

– Она говорит слишком старый товар, – прорычал он. – Никто не может использовать.

– Васен первого качества, – выплюнул в ответ аптекарь. Остальная часть предложения была слишком быстрой, чтобы шаман мог расслышать, но одно слово прозвучало особенно плохо.

Однако аптекарь говорил не слишком быстро для Пиди. Ей удалось не перейти на шин, но после минутного замешательства она перемахнула через сидящего Корда и схватила торговца за рога.

– Надери себе задницу, моддерпокер! – закричала она, используя единственные имперские ругательства, которые она знала – пока. – Надери себе задницу!

– Варварская шлюха! – крикнул в ответ торговец. – Отпусти меня, ты, сука!

Корд схватил одну из рук своей бывшей телохранительницы и высвободил ее из рук торговца, затем толкнул крата на землю.

– Вот твое серебро, – сказал он с рычанием. – Я оставлю себе медяк в качестве платы за то, что назвал мою жену шлюхой.

– Варвар сатрек, – прорычал торговец.

Корд оглядел других торговцев. Некоторые из них двинулись на помощь аптекарю, и он потащил все еще ругающуюся Пиди вниз по дороге, пока они не скрылись из виду с места столкновения.

– Послушай меня, – проскрежетал он на смеси имперского и своего родного. – Ты хочешь убить нас всех? Ты хочешь убить своего аси? – По драпировке ее сумей он мог сказать, что она скрестила все четыре руки под складками одеяния.

– Плохое качество, – прошипела она. – Слишком старый. И... – Она остановилась и топнула ногой. – Моддерпокер, – пробормотала она.

– Что он сказал? – спросил Корд. – Это было то, что действительно вывело тебя из себя, не так ли?

– Он говорит... он сказал... – Она остановилась. – Не знаю имперского. Не знаю язык народа. Во всяком случае, не хочу говорить. Плохой.

– Что это было? – спросил Корд. – Меня называли довольно скверно, и я выжил.

– Был... проводил сезон со слимером. С ребенком.

Корд на секунду задумался о том, что она имела в виду, затем потрогал браслеты мира на своем копье, выполняя упражнение диншон, чтобы контролировать гнев.

– Имперский термин – педофил, – сказал он через мгновение, как только убедился в собственном самообладании. – А "моддерпокер" означает проводящего сезон со своей собственной родительницей. Если тебе вдруг будет интересно.

Пиди на мгновение задумалась над этим, затем издала слабый смешок.

– Жаль, что гребаный торговец не говорит по-имперски, – сказала она гораздо бодрее, и Корд покачал головой и вздохнул.

– Пиди Карузе, от тебя много хлопот.

* * *

Поертена перевернул закрытую карту и снял банк.

– Слишком много хлопот ради жалких нескольких медяков, – проворчал Денат, собирая карты, чтобы начать тасовать.

– Чего бы это ни стоило, – ответил пинопанец, откидываясь назад и пожимая плечами. – Ты не ищешь неприятностей?

– Тебе не обязательно сидеть с этой компанией, – сказал варвар. – Самая отвратительная группа, с которой я когда-либо имел дело.

– Ты уверен, что это только один способ? – осторожно спросил Джулиан. Обычно он сидел за карточными играми Поэртены – пинопанец был смертельно опасен с колодой, – но ожидание действовало ему на нервы. И, по-видимому, на Дената. – Ты стал довольно... обидчивым в последнее время.

– Что ты имеешь в виду? – резко выстрелил в ответ Денат. – Я в порядке.

– Ладно, ты в порядке, – согласился Поэртена. – Но ты должен признать, что в последнее время был довольно вспыльчивым.

– Я не вспыльчивый, – горячо настаивал он. – О чем, во имя девяти кругов ада, ты говоришь? Когда это я был вспыльчивым?

– Ммм... сейчас? – легко ответил пинопанец. – И ты вчера чуть не убил того диаспранца.

– Ему не следовало подкрадываться ко мне сзади! Это не моя вина, что люди все время подкрадываются! – Денат бросил карты на их карточный столик и рывком поднялся на ноги. – Я не обязан с этим мириться. Ты можешь просто найти кого-нибудь другого, чтобы оскорблять!

– Итак, – спросил Джулиан, когда мардуканец зашагал прочь. – Мы это начали, или мы были правы?

– Думаю, ты прав, – смущенно ответил Поэртена. – Он даже не оскорбил меня, когда уходил. Я думаю, у нас проблема.

– Должны ли мы поговорить об этом с Кордом?

– Может быть, – пинопанец потер голову. – Тем не менее, Корд довольно откровенен со "своей девушкой". Может быть, я спрошу Дената позже. Он может остыть, решить поговорить. Это могло бы сработать.

– Лучше не позволяй Корду слышать, как ты называешь ее его "девушкой", или Денат будет наименьшей из твоих забот.

* * *

Им удалось приобрести одежду получше в маленьком текстильном магазине без единой дополнительной катастрофы. И у травника они нашли какие-то таинственные смягчающие средства. Неподалеку от лавки травника Пиди незаметно обратила внимание Корда на два маленьких меча, которые он также купил. Эти сделки были относительно простыми, хотя местные жители были настроены особенно враждебно по отношению к ним обоим.

Собрав эти минимальные припасы, Корд в одностороннем порядке направился обратно в отведенные им покои, вынудив Пиди последовать за ним. Шин явно хотела бы провести больше времени на огромном сумрачном рынке, но шаман был уверен, что что-то еще выведет ее из себя, если он позволит ей это. Она была самой трудной женщиной, с которой он когда-либо имел несчастье столкнуться. Умная, да, но очень упрямая и не способная или не желающая обуздывать свой темперамент. Она продемонстрировала некоторую способность сдерживать свой темперамент на корабле леммаров, и мечи – о которых, как она указала, у нее были некоторые знания – должны были прояснить, имела ли она достаточную квалификацию или нет.

Вернувшись в их помещения, она схватила пакеты – включая двойные мечи и таинственный васен – и исчезла в своей личной комнате. Они должны были проверить свои боевые навыки друг против друга после похода по магазинам, но Корд обнаружил, что некоторое время остывает, пока солнечные лучи пробираются сквозь облака. На самом деле, яркий, оловянно-серый свет низко опустился на западе, прежде чем Пиди снова появилась.

Ее внешность... изменилась.

Грубые темные ободки у оснований ее рогов исчезли, а общий цвет рогов слегка поблек, став еще более желтым, медовым, с легким оттенком ржавчины. Также была раскрыта тайна назначения смягчающих средств, поскольку на ее коже образовался еще более тонкий слой слизи. Одежда оказалась набором мешковатых брюк и жилета, который спускался до середины ее живота, соединяясь у основания, но оставляя свободными все четыре руки. Общий цвет был светло-алым, с желтой вышивкой по краям жилета, а также на манжетах и талии брюк.

– Тебе это нравится? – Пиди шагнула в дверь и слегка повернулась на одной ноге.

Корд на мгновение посмотрел на нее и подумал, не сказать ли то, что он думал. Но только на мгновение. Вместо этого он сдержал свою первоначальную реакцию и прочистил горло.

– Ты моя аси, мой бенан, а не моя спутница жизни. Твоя внешность имеет значение только в том смысле, что она не навлекает немилости на меня или мой клан. Твое умение обращаться с этими жалкими мечами имеет гораздо большее значение.

Пиди остановилась на середине пируэта, повернувшись к нему спиной. Прошло мгновение, затем она просунулась в дверь и подобрала свои "жалкие мечи". Она повернулась обратно к Корду и заняла защитную позицию.