Текст книги "Марш к звездам"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

Соавторы: Джон Ринго
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 33 страниц)

Annotation

На пути через океан флотилия деревянных шхун морских пехотинцев и мардуканцев сталкивается с гигантской хищной рыбой и теряет одно из судов и почти весь его экипаж. Уцелевшие корабли освобождают захваченный пиратами конвой снабжения, принадлежащий прибрежной теократии, которая практикует ритуальные жертвоприношения и каннибализм захваченных пленников, рабов и даже гостей. Через все лишения и сражения остатки роты "Браво" пробиваются к космопорту, но еще не добравшись до него, получают известие о фактическом перевороте в столице империи и объявлении принца Роджера и всех сопровождающих виновниками гибели его ближайших родственников, прямых наследников трона. Почти без боя взяв космопорт, морские пехотинцы и их союзники затем с огромными потерями захватывают на орбите внерейсовое "грузовое судно", оказавшееся замаскированным десантным кораблем святош, соперничающих в космосе с империей Человека.

Дэвид Вебер, Джон Ринго

ПРОЛОГ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ЭПИЛОГ

Дэвид Вебер, Джон Ринго

Марш к звездам

ПРОЛОГ

Тело находилось в состоянии прогрессирующего разложения. Время и различные мардукские аналоги насекомых сделали с ним свое дело, и то, что осталось, было в основном скелетом с несколькими кусочками прилипших сухожилий и кожи. Тему Джину хотелось бы сказать, что это было худшее, что он когда-либо видел, но это было бы ложью.

Он перевернул одну из рук скелета и провел по ней сенсорной палочкой. В похожей на катакомбы гробнице было жарко и тесно, особенно с учетом того, что вместе с ним туда поместились еще три члена команды и один из гигантских мардуканцев. Жара на Мардуке всегда была ужасной – в "умеренных" регионах довольно стабильно было тридцать пять градусов, – но в гробнице, с остаточной вонью разложения (не говоря уже о запахе немытых задниц, с которыми он прибыл), это было похоже на преддверие ада.

Того, который уже был заселен.

Не было никаких сомнений в том, что его обитателями были имперские морские пехотинцы. Или, по крайней мере, люди с нанопакетами морской пехоты. Следовые материалы и уцелевшие нанниты были закодированы, и датчик практически кричал "имперцы". Но оставались вопросы о том, как они сюда попали... и почему они здесь. Он мог придумать несколько причин, и вонь от всех них нравилась ему еще меньше, чем вонь в этой комнате.

– Спроси их еще раз, придурок, – сказал Дара напряженным голосом. Руководитель поисковой группы на секунду поперхнулся – снова, – затем отхаркнул, сплюнул и закончил тем, что высморкался на пол. Мардук был сущим адом для его носовых пазух. – Говоришь глупости. Убедись, что это все, что там было.

Джин поднял глаза на возвышающегося мардуканца и запустил перевод через свой имплант. Обучающий имплант, расположенный прямо в его сосцевидной кости, взял выбранные им слова, перевел их на местный мардукский диалект и скорректировал его голос, чтобы компенсировать это.

– Мой прославленный лидер желает еще раз убедиться, что выживших не было.

Выражения лиц мардуканцев отличались от человеческих. Помимо всего прочего, на их лицах было меньше мышц, и большая часть их выразительности происходила от красноречивых жестов их четырех рук. Но язык тела этого мардуканца также был закрыт. Отчасти это могло быть связано с тем фактом, что у него не хватало одной руки от локтя и ниже. В настоящее время на его месте был довольно симпатичный протезный крючок, острый как бритва с обеих сторон. Так что Дара должен был быть либо глупым, либо высокомерным, либо и тем и другим вместе, чтобы в пятый раз спросить, лжет ли представитель Войтана.

– Увы, – сказал Т'Лин Тарг, печально, но осторожно взмахнув руками (и крюком), – выживших не было. Некоторые продержались пару дней, но потом они тоже умерли. Мы сделали для них все, что могли. Если бы мы прибыли всего на день раньше! Битва была великой; ваши друзья сразились с большим количеством кранолта, чем звезд на небе! Они сложили их у стен города и срубили своими мощными огненными копьями! Если бы наши силы помощи прибыли раньше, некоторые могли бы выжить! Горе! Но, увы, мы опоздали. Однако они действительно сломили власть кранолта, и за это Войтан был и остается вечно благодарен. Именно из-за этой благодарности мы похоронили их здесь, вместе с нашими собственными почетными покойниками, в надежде, что когда-нибудь другие из их рода придут за ними. И... вот вы тут!

– Та же история, – сказал Джин, поворачиваясь обратно к руководителю группы.

– Где оружие? Где снаряжение? – потребовал Дара. В отличие от продвинутых аналогов, его имплант был стандартной гражданской моделью и мог справиться с единственной доступной программой перевода. Он был загружен местным диалектом, используемым в отдаленном космопорту, но обработка нескольких диалектов была за пределами его возможностей, и система Джина не смогла загрузить ему файлы перевода.

– Кое-что из этого должно было уцелеть, – продолжил руководитель группы. – И в последнем городе их должно было быть больше. Куда подевались остальные?

– Мой прославленный лидер спрашивает об оружии и снаряжении наших дорогих друзей, – сказал Джин. Специалист по связи вел довольно обширные дела с туземцами, как в далеком космопорту, так и во время адской одиссеи к этому месту последнего упокоения людей, потерпевших кораблекрушение. И из всех них это заставляло его нервничать больше всего. Он почти предпочел бы снова оказаться в джунглях. Что говорило о многом.

Мардук был невероятно жаркой, влажной и стабильной планетой. Результатом стали джунгли почти на всем мире, наполненные самыми злобными хищниками в известных мирах. И казалось, что поисковая команда – или команда убийц, в зависимости от того, как на это смотреть – столкнулась со всеми ними на своем пути сюда.

Атмосферные джамперы доставили их из космопорта на высохшее дно озера, где приземлились четыре боевых шаттла. Нигде не было никаких указаний на то, какое подразделение управляло этими шаттлами или откуда они прибыли. Все они были лишены какой-либо информации, а их компьютеры очищены. Всего четыре имперских штурмовых шаттла, у которых полностью закончилось топливо, посреди пяти тысяч квадратных километров соли.

Однако от берега озера отходила четкая тропа, ведущая в горы. Поисковая группа следовала за ней, летя низко, пока она не достигла джунглей низменности. После этого она просто... исчезла в зеленом аду.

Просьба Дары вернуться на базу в тот момент была отклонена. Было, мягко говоря, маловероятно, что экипажи шаттлов смогут выжить и добраться до цивилизации. Даже если исключить местную флору и фауну из уравнения, место посадки находилось на дальней от космопорта стороне планеты, и если они не захватили с собой достаточное количество пищевых добавок, то умерли бы с голоду задолго до того, как смогли бы совершить путешествие. Но маловероятно это или нет, их судьба должна была быть известна. Не столько потому, что кто-нибудь когда-нибудь спросил бы о них или заботился бы о них. Потому что, если существовала хоть малейшая вероятность того, что они смогут добраться до базы или, что еще хуже, покинуть планету, их следовало устранить.

Это соображение не было озвучено, и это также было одной из причин того, что техник не был уверен, что он переживет миссию. "Официальной" причиной поисков было просто спасение выживших. Но по составу команды можно было предположить гораздо большую вероятность того, что реальным поводом было устранение угрозы. Дара был официальным головорезом губернатора. Любая незначительная "проблема", которую можно было устранить небольшим усилием или незаметно исчезнувшим телом, как правило, передавалась руководителю группы. В остальном он был довольно бесполезен. О чем свидетельствовала его неспособность видеть то, что было прямо у него перед глазами.

Остальная команда была слеплена из того же теста. Все оставшиеся четырнадцать – их было семнадцать... до того, как местная фауна напала на них во время похода сюда, были из нанятой местной "охраны", и все находились в розыске на той или иной планете. Понимая, что содержать войска на планетах третьего класса в лучшем случае сложно, отдаленная имперская столица предоставляла местным губернаторам широкую свободу в выборе персонала. Губернатор Браун, по большому счету, нанял так называемых "шульцев" – охранников, от которых можно было ожидать, что они ничего не увидят, не услышат и не сделают лишнего. Тем не менее, были те особые случаи, когда возникали реальные проблемы. И чтобы справиться с этими проблемами, он нанял "специальные силы реагирования", состоящие из тех, кого можно было бы милостиво назвать "подонками". Если, конечно, кто-то хотел оскорбить подонков.

Джин прекрасно понимал, что он не был "официальным" членом спецназа. Таким образом, эта миссия может стать тестом для поступления, и во многих отношениях это может быть хорошо. К сожалению, даже если это был вступительный тест, все еще существовала одна огромная проблема, связанная с миссией: она могла включать в себя сражение с морскими пехотинцами. У него было несколько причин не желать сражаться с морскими пехотинцами, не последней из которых была вероятность быть превращенным в плазму, но миссия неуклонно продвигалась в этом направлении.

Теперь, однако, казалось, что все его беспокойство было напрасным. Последний из морских пехотинцев погиб здесь, на этом одиноком аванпосте, захваченном варварами, прежде чем их дружественные "цивилизованные" сторонники смогли прибыть, чтобы спасти их!

Конечно, они это сделали, подумал он и мысленно фыркнул. Либо они разбрелись кто куда, а эти парни прикрывают их... либо местные жители прикончили их сами и великодушно готовы отдать должное этим "кранолта". Единственная проблема на данный момент заключается в том, чтобы выяснить, что именно.

– Увы, – еще раз сказал местный житель. "Похоже, ему удивительно нравится это слово", – цинично подумал Джин, когда Тарг жестом указал в сторону далеких джунглей где-то за пределами гробницы. – Кранолта забрали с собой все их оборудование. Нам больше нечего было подарить их друзьям. То есть, вам.

"И ты можешь верить в это так сильно или так мало, как тебе нравится", – подумал Джин. Но ответ оставил зияющую дыру, которую ему пришлось заткнуть. В надежде, что его усилия так и не выйдут наружу.

– Пенистый говорит, что варвары выбросили все снаряжение в реку, – неверно перевел он.

– Пот! – зарычал Дара. – Это значит, что все это разгромлено. И мы не можем отследить блоки питания! Даже если они разбиты, мы могли бы раздобыть что-нибудь из них.

"Какой идиот", – подумал Джин. Дара, должно быть, прятался за дверью, когда выдавали мозги.

Когда тело грабят, мародеры очень редко забирают каждый клочок одежды. И это была не единственная особенность. На трупе перед ним был один прилипший кусочек кожи, который явно был срезан овалом, как будто для удаления татуировки после того, как человек был мертв... и нигде в поле зрения не было никакого оружия или даже его фрагментов. Если уж на то пошло, все место сражения было тщательно осмотрено, чтобы удалить все следы улик. Были даже замазаны некоторые шрамы от выстрелов из плазменного ружья. Варвары, согласно временной шкале местных жителей, вряд ли смогли бы так хорошо прочесать поле боя, какими бы пристрастными к захвату трофеев они ни были, до того, как прибыли "цивилизованные" местные жители, чтобы завершить их изгнание.

Последний город, через который они проезжали, также был удивительно сдержан в отношении действий, которые предприняли на своем пути объекты любопытства поисковой группы. Экипажи сбитых шаттлов, по-видимому, ворвались в город, разрушили и разграбили несколько избранных местных "Великих домов", а затем так же быстро покинули его снова. По крайней мере, по словам местного короля и очень немногих дворян, которых им было разрешено допросить. И в этом городе поисковую группу повсюду сопровождал достаточно большой контингент стражников, чтобы попытки допросить кого-либо еще были противопоказаны.

Все это доказало Джину одну вещь, и нужно было быть таким садистским, сопливым идиотом, как Дара, чтобы не видеть этого.

Тела были стерилизованы.

Кто-то хотел быть чертовски уверен, что никто не сможет определить без базы данных ДНК, кем были эти морские пехотинцы,. Конечно, "импланты" погибших морских пехотинцев уже были мертвой темой. Их встроенные нанниты послушно превратили их в полуразрушенные обломки, как только их владельцы оказались мертвы. Это была обычная мера безопасности, но все остальное определенно выходило далеко за рамки "рутины". Что означало, что эти конкретные люди были чем-то иным, нежели обычные морские пехотинцы. Либо рейдеры, либо... что-то еще. И поскольку местные жители так усердно прикрывали их, было совершенно очевидно, что не все они погибли.

Все это означало, что в джунглях блуждала небольшая рота – судя по количеству шаттлов, Джин увеличил их первоначальную численность до роты – имперского подразделения специальных операций. И единственной разумной целью для их блужданий был определенный космопорт.

Прекрасно.

Он откинул в сторону прядь волос последнего трупа, отыскивая хоть какую-нибудь зацепку. Морской пехотинец был женщиной с длинными светлыми волосами цвета морской волны. Это была единственная вещь в останках скелета, которая была бы узнаваема кем угодно, кроме судебного патологоанатома, которым Джин не был. У него была некоторая базовая подготовка в криминалистике, но все, что он мог сказать об этом трупе, это то, что лезвие отсекло половину левой руки. Однако под покровом волос виднелась крошечная сережка. Просто кусочек бронзы, на котором написано одно слово из семи букв.

Джин не смог удержаться от того, чтобы его глаза не расширились, но он не застыл. Он был слишком хорошо натренирован, чтобы сделать что-то настолько очевидное. Он просто плавным движением повел рукой, и крошечная серьга была вырвана из разлагающегося уха, с которого все еще свисал клочок кожи.

– Я ничего не нахожу, – сказал он, поднимаясь на ноги и стараясь придать своему лицу полную неподвижность.

Он посмотрел на туземца, который бесстрастно ответил на его взгляд. Местного "короля" звали Т'Кал Влан. Он приветствовал поисковую команду как давно потерянных двоюродных братьев, все время создавая впечатление, что хочет продать им ковер. Однако для Т'Лин Тарга всегда казалось, что это выбор между продажей им коврика и тем, чтобы похоронить их в одном из них. Теперь местный житель почесал свой рог крюком и кивнул... совершенно по-человечески.

– Я так понимаю, что вы ничего не нашли, – сказал Тарг. – Мне так жаль. Вы заберете тела с собой?

– Думаю, что нет, – ответил Джин. В том положении, как они стояли, руководитель группы находился позади местного жителя. Джин протянул левую руку, и мардуканец автоматически взял ее, еще один пример аккультурации к землянам. Джин задавался вопросом, осознавали ли морские пехотинцы, сколько улик они неизбежно оставляют после себя. Учитывая, кем они, по-видимому, были, это было вероятно, несмотря на все доказательства того, как усердно они работали, чтобы избежать этого. Когда он пожал покрытую слизью руку мардуканца, в слизи осталась крошечная капля бронзы.

– Не думаю, что мы вернемся, – сказал техник связи. – Но ты, возможно, захочешь расплавить это, чтобы никто другой не нашел его.

В слизь на ладони туземца на короткое время впечаталось слово "ВАРВАРЫ".

Затем оно исчезло.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Это фал.

– Нет, это штаг. Передний штаг.

Тридцатиметровая шхуна "Айма Хукер" врезалась в одну за другой аквамариновые волны, настолько совершенные, что их можно было бы срисовать с картины полумифического Максфилда Пэрриша. Над головой такелаж пел под слабым, но устойчивым бризом. Этот нежный зефир, слегка пахнущий рассолом, был единственным утешением для изнемогающих от жары людей на ее палубе.

Джулиан вытер пот со лба и указал на вызывающий кусок такелажа.

– Смотри, там веревка...

– Линь, – педантично поправил Поэртена.

– Ладно, там есть линь и шкив...

– Это целый блок. На самом деле, это талреп.

– Действительно? Я думал, блок – это один из тех, у кого есть рукоятки.

– Нет, это брашпиль.

За "Аймой Хукер" держали строй шесть других шхун. Пять из них были идентичны той, на палубе которой стояли Джулиан и Поэртена: низкие, аккуратные корпуса с двумя мачтами одинаковой высоты и тем, что технически называлось "марсельная шхунная оснастка". Это означало, что на каждой мачте был установлен "гафельный парус", носовой и кормовой паруса, вырезанные в виде усеченного треугольника с головкой, установленной на наклонной рее – "гафеле", – в то время как на фок-мачте также был целый набор обычных квадратных парусов. У кормового паруса – "грота", мысленно поправил Джулиан; в конце концов, он должен был что-то сделать правильно – была стрела; у переднего гафельного паруса ее не было. Конечно, это называлось фок-мачтой, тогда как самый нижний квадратный парус на этой мачте назывался "фок", что показалось ему странным названием для любого паруса. Затем были "фор-марсель", "фор-брамсель" и "фор-бом-брамсель", установленные над носовым фоком.

Вторая мачта (называемая "грот-мачтой", а не "кормовой мачтой", по какой-то причине, которую Джулиан не совсем понял, учитывая, что у корабля изначально было всего две мачты и что на ней было значительно меньше парусины, чем на фок-мачте) несла только один квадратный марсель, что компенсировалось установкой треугольных носового и кормового парусов над гротом. Между мачтами также были установлены стаксели, не говоря уже о летающем кливере, внешнем кливере и внутреннем кливере, установленных между фок-мачтой и бушпритом.

Седьмая шхуна отличалась – гораздо больше, менее маневренная, почему-то выглядевшая недостроенной, с гораздо более глубоким корпусом и не менее чем пятью мачтами – и, по настоянию Армана Панера, капитана имперских морских пехотинцев, радовалась названию "Снарлиоу". Меньшие, более маневренные корабли, казалось, относились к своей более крупной сестре со смешанными чувствами. Возможно, никто бы никогда не назвал "Снарлиоу" чем-то настолько бестактным, как неуклюжая, но она явно была менее проворна, и ее более тяжелые, более обдуманные движения, казалось, почти сдерживали остальных.

Все корабли несли по бортам короткоствольные пушки. "Снарлиоу" установил по пятнадцать из них с каждого бока, что дало ему вчетверо больше бортового вооружения, чем у любой из ее спутниц, но все они также несли одну, гораздо более крупную пушку на поворотной установке в носовой части. И у каждой из них повсюду были веревки. В чем и заключалась проблема.

– Хорошо. – Джулиан глубоко вздохнул, затем продолжил тоном абсолютного спокойствия. – Там есть линь и шк... блок. Так почему же это не фал?

– Фал поднимает парус. Это штаг, он держит гребаную мачту на весу.

Пинопанец вырос на тайной морской терминологии. Фактически, он был единственным человеком, участником экспедиции (за исключением Роджера, проводившего лето в сообществе любителей парусного спорта на голубой воде Старой Земли), который на самом деле вообще разбирался в ней. Но, несмотря на впечатление сухопутных жителей – что эти тайны существовали исключительно для того, чтобы вызвать у них замешательство, – была очевидной реальная необходимость в четкой терминологии. Корабли постоянно сталкиваются с ситуациями, когда четкие и однозначные приказы могут означать разницу между жизнью и смертью. Отсюда важность умения приказывать матросам тянуть за определенную "веревку" определенным образом. Или, в качестве альтернативы, медленно отпускать ее, сохраняя при этом натяжение.

Отсюда такие недвусмысленные и невразумительные приказы, как "Спустить грот и закрепить!" Что не означает, что нужно облить его водой, чтобы увеличить скорость.

– Так какой из них фал? – жалобно спросил Джулиан.

– Какой фал? Считая остатки, на этом корабле семнадцать наборных фалов....

Дизайн "Аймы Хукер" был согласован как наилучший из возможных для местных условий. Она и ее спутницы были созданы с помощью человеческого замысла и местной инженерии, чтобы перевезти принца Роджера и его телохранителей – теперь усиленных различными местными силами – через ранее неисследованный океан. Не то чтобы, как всегда, не было странных, непредвиденных обстоятельств, потребовавших импровизации в последнюю минуту. Тот факт, что к силам Роджера было добавлено гораздо большее количество союзников-мардуканцев, чем первоначально предполагалось, вызвал необходимость в большем количестве морского транспорта. Особенно учитывая огромные размеры "коней" мардуканской кавалерии. Циваны были быстрыми, выносливыми, способными съесть почти все, что угодно, и относительно умными. Однако чего у них не было, так это миниатюрности. Неудивительно, поскольку рост кавалеристов, которые отправлялись в бой на их спинах, составлял в среднем от трех до трех с половиной метров.

После того, как было подсчитано пересмотренное количество местных солдат, оказалось невозможно перевезти морем достаточное количество их циванов на борту шести первоначальных шхун. Итак, как раз тогда, когда все думали, что строительство закончено, им – и где-то около четвертой части всех судостроительных сил Бухты К'Вэрна – пришлось взяться за постройку "Снарлиоу". К счастью, местная рабочая сила многое узнала о новых методах строительства, применяемых на небольших кораблях, но это все равно была непосильная, изнуряющая задача, с которой никто не ожидал столкнуться. Также Поэртена не смог потратить столько времени на доработку своего базового дизайна, что было одной из причин того, что она была уродливой, косолапой и медлительной по сравнению со своими меньшими сестрами. Она также была построена из зеленого бруса, который никогда не подвергался надлежащей обработке и, как можно было ожидать, гнил с пугающей скоростью в климате, подобном климату Мардука. Но принца Роджера и его спутников это вполне устраивало. Все, о чем они действительно заботились, – это о том, чтобы она продержалась достаточно долго для одного рейса.

Хотя по скорости и удобству она уступала первоначальной двухмачтовой конструкции Поэртены, "Снарлиоу" все равно была значительно эффективнее любой местной мардукской конструкции. Она должна была быть такой. Природа местной погоды была такова, что дул почти неизменный северо-восточный ветер, но именно в этом направлении должны были плыть корабли. Это было следствием их треугольных парусов. Их носовая и кормовая оснастки – технология, внедренная людьми, – позволяли им плыть гораздо более резко по ветру, чем когда-либо удавалось любому местному судну с его неуклюжей и неэффективной, примитивной квадратной оснасткой. Подобные корабли бороздили моря Земли вплоть до начала информационной эры, и они оставались оплотом водных миров, подобных Пинопе.

– Теперь я действительно в замешательстве, – простонал Джулиан. – Хорошо. Привязывать что-либо – значит "крепить". Веревка, прикрепленная к парусу, – это "шкот". Веревка, привязанная к мачте, – это "штаг". А петля – это железная штуковина на мачте.

– Стреле, – поправил Поэртена, вытирая каплю пота. День, как всегда, был похож на паровую баню, даже при легком ветре, наполнявшем паруса. – Петля находится на стреле. Если только вы не набираете воду. Тогда вы вычерпываете ее.

– Сдаюсь!

– Не беспокойся об этом, – сказал пинопанец со смешком. – Ты здесь всего несколько недель. Кроме того, у тебя есть я и все эти четырехрукие чудовища, чтобы ходить под парусом. Ты просто тянешь, когда мы говорим "поднимай", и останавливаешься, когда мы говорим "стоп".

– И держусь, когда скажешь "страховаться".

– И держись крепче, когда мы скажем "страховаться".

– Я виню в этом Роджера, – сказал Джулиан, снова покачав головой.

– В чем ты винишь Роджера? – спросил холодный женский голос у него за спиной.

Джулиан оглянулся через плечо и ухмыльнулся Нимашет Депро. Женщина-сержант хмуро смотрела на него, но это слетело с неугомонного сержанта, как вода с утки.

– Это все вина Роджера, что мы оказались в таком затруднительном положении, – ответил он. – Если бы не он, мне бы не пришлось изучать этот хлам!

Депро открыла рот, но Джулиан поднял руку, прежде чем она успела возразить.

– Спокойно, Нимашет. Я знаю, что это не вина Роджера. Это была шутка, ясно?

Хмурый взгляд Депро только подчеркивал классическую красоту ее лица, но оно потемнело от беспокойства.

– Роджер... все еще не очень хорошо воспринимает смерть Костаса, Эйдиб. Просто не знаю... Я не хочу, чтобы кто-то даже шутил о том, что это его вина, – сказала она, и Поэртена кивнул в знак согласия.

– Принц не заманивал нас сюда, Джулиан. Нас посадили эти святоши и тот, кто натравил на нас зомби, – миниатюрный оружейник пожал плечами. – Думаю, это было не очень остроумно.

– Хорошо, – сказал огорченный Джулиан. – В чем-то вы правы. Роджер вроде как таскался повсюду, не так ли?

– Он был в шоке, вот что ты имеешь в виду, – сказала Депро.

– Ну, я уверен, что есть какой-нибудь способ, которым ты могла бы его подбодрить, – предположил Джулиан со злой усмешкой.

– О, черт, – пробормотал Поэртена и быстро попятился. После такой трещины фекалии вот-вот должны были попасть на крыльчатку.

– Теперь это мятежная команда, если я когда-либо ее видела. – сказала старший сержант Ева Косутич, присоединяясь к ним. Она перевела взгляд с разъяренного лица Депро на выражение Джулиана "масло-не-тает-у-меня-во-рту" и нахмурилась. – Хорошо, Джулиан. Что ты сказал на этот раз?

– Я? – спросил Джулиан с невероятной невинностью, но без особой надежды избежать последствий. У старшего сержанта было почти чудесное чувство времени; она всегда появлялась как раз в тот момент, когда действие было самым горячим. Который, если подумать, описывал ее и в постели. – Что бы я сказал?

Теперь он перевел взгляд со старшего сержанта на грозную Депро, решил, что признание вины дает ему наилучшие шансы на выживание, и пожал плечами с покаянным выражением лица.

– Я просто предположил, что, возможно, есть способ подбодрить Роджера, – признался он, затем, не в силах сдержаться, снова ухмыльнулся. – Гарантирую, что я прав. Видит Бог, в последнее время я стал более жизнерадостным.

Старший сержант закатила глаза и скрестила руки на груди.

– Ну, если таково твое отношение, то, черт возьми, тебе лучше на какое-то время стать менее жизнерадостным! – Она посмотрела на трех сержантов и покачала головой. – Это наглядный пример того, как Его Злодейство находит работу для праздных рук. Поэртена, я думала, ты должен был проводить урок такелажа.

– Я пытался ввести Джулиана в курс дела, старший сержант, – сказал пинопанец, бросая на палубу кусок веревки. – Все идет не слишком хорошо.

– У меня в имплант загружено все необходимое, – сказал Джулиан, пожимая плечами. – Но некоторые данные, похоже, неверны, а остальные, похоже, просто бьют и подпрыгивают. Я имею в виду, что значит "передняя шкаторина"?

– Это передний край паруса, – ответила Косутич, качая головой. – Даже я знаю это и ненавижу ходить под парусом. Думаю, нам следовало бы знать лучше, чем пытаться учить морских пехотинцев быть моряками.

– На самом деле они нам не нужны, старший сержант, – сказал ей Поэртена. – У нас полно мардуканцев.

– В любом случае, нам нужно поработать над нашими способами входа, – отметил Джулиан. – Мы участвовали во всех этих маневрах в открытом поле, но когда мы захватим космопорт, это будет в основном ближний бой. Совершенно другой стиль, Смэдж. И на самом деле мы ничего подобного не делали со времен К'Нкока.

Старший сержант нахмурилась, затем кивнула. Она была уверена, что Джулиан придумал это, потому что это было веселее, чем учиться ходить под парусом. Но это не означало, что он был неправ.

– Хорошо. Согласна. Если бы нам нужны были моряки, мы должны были оставить тебя на "Деглоппере", чтобы ты перенес флотскую тошноту. Я обговорю изменения со Стариком. Если он одобрит, мы начнем отрабатывать приемы ближнего боя до конца путешествия.

– Кроме того, – мрачно заметил Поэртена, – они могут понадобиться нам раньше времени. Я никогда не видел подобного места, где не было бы пиратов.

– А еще есть "рыба необычного размера". – Джулиан усмехнулся и указал на изумрудные воды. – Пока все хорошо, верно?

– Не смейся, – пробормотала Депро. – Я прочитала этот журнал. Не хочу связываться с чем-то достаточно большим, что разорвало пополам лодку, даже маленькую.

– Ну, – сказала Косутич, потянув себя за мочку уха. – Если случится худшее, мы всегда можем дать Роджеру перочинный нож и бросить его в это дело.

– Ооооо! – покачал головой Джулиан. – Ты даже не встречала ни одной из этих маленьких рыбок и так сильно их ненавидишь?

* * *

Принц Роджер Рамиус Сергей Александр Чанг Макклинток, третий наследник трона Человека, отвернулся от пенящихся волн, чтобы взглянуть на суету на борту корабля. Старший сержант только что разогнала толпу вокруг Джулиана, и четверо сержантов направились в четырех разных направлениях. Он улучил лишнюю минуту, чтобы понаблюдать, как Депро направляется к фок-мачте. Он знал, что его депрессия начинает сказываться на ней, и что ему нужно вырваться из нее. Но потеря Костаса была единственной раной, которая, казалось, не заживет, и у него было слишком много времени, чтобы подумать об этом с тех пор, как безумная спешка со строительством всех семи кораблей перешла в само плавание. Впервые за то, что казалось вечностью, он не был занят отчаянными усилиями по обучению местных войск, сражению с армиями варваров, строительству кораблей или просто походу по бесконечным джунглям. Если уж на то пошло, никто активно не пытался убить его, проглотить, покушаться на него или похитить его, и часть его была отдаленно поражена, обнаружив, насколько сильно эта передышка угнетала его. Он узнал, что иметь время подумать не всегда хорошо.

Он предположил, что сможет просмотреть список жертв на своем имплантированном компьютере. Но в этом не было особого смысла. Когда они впервые высадились, морские пехотинцы роты "Браво" бронзового батальона собственного полка императрицы, были просто многоликими. А офицеры и команда штурмового корабля "Деглоппер", давным-давно превратившиеся в расширяющуюся плазму, были просто размытыми пятнами. Но с тех пор, как пилоты шаттлов доставили их на вынужденную посадку в этот отсталый ад, через некоторое время после междоусобных боев, вспыхнувших в первом городе, который они посетили, и яростных сражений с варварами кранолта, морские пехотинцы стали чем-то большим, чем просто лицами. Во многих отношениях они стали больше, чем семьей – такими же близкими, как часть его собственного тела.