Текст книги "Солдаты льда"

Автор книги: Дэвид Ч. Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Глава шестая

Мартина снова проснулась, когда дневной свет просочился сквозь щели в дверях хижины. Женщина не почувствовала ни малейшего облегчения, которое обычно приносил отдых, только расплывчатую дымку страха и замешательства. Она даже не могла вспомнить – спала ли она. Возможно, спала, но только для того, чтобы страдать от снов, ничем не отличающихся от ее страхов наяву.

Благодаря магическому исцелению и тому небольшому отдыху, который она, возможно, украла, рейнджер действительно почувствовала себя немного сильнее, хотя еще не полностью пришла в себя. Мартина осторожно коснулась все еще незаживших ран на своем плече. Порезы беса были меньше, покрыты коркой и без инфекции, но кожа все еще была жесткой, и каждое движение рисковало открыть раны. Очевидно, повреждения были больше, чем могло исправить одно заклинание гнолла.

– Пока никаких сражений, – решила она, – по крайней мере, в течение нескольких дней. Она печально улыбнулась. Во всяком случае, вряд ли в этом возникнет какая-либо необходимость. Будучи безоружной и противостоящей целому племени, ее шансы на побег казались действительно призрачными.

Размышления рейнджера были прерваны резким шорохом дверного полога. Яркий солнечный свет озарил хижину, когда тощий «Ворд Мейкер» наклонился, чтобы пройти через дверной проем. Ветер кружил пепел от угасающего очага, делая воздух еще более плотным.

Гнолл придержал полог двери одной долговязой рукой, выпуская скудное тепло из маленького домика. Он все еще был одет так, как женщина смутно помнила его прошлым вечером. Повязки, намотанные на его руки и ноги, были не бинтами, как она тогда подумала, а обертками, сделанными из лоскутов ткани и кожи, наложенными поверх оленьей шкуры. Ремешки стягивали обмотки, как чулки с подвязками крест-накрест, напоминая Мартине об обедневшем придворном, которого она однажды встретила в Селгаунте. Клочки меха и ткани свободно свисали из-под ремней. При свете Мартина могла видеть, что ремни были заострены там, где они пересекали тыльную сторону рук гнолла и наматывались на его пальцы. Это был орнамент, доведенный до варварского уровня, потому что ногти, поблескивающие серебром, казались невероятно острыми. Она вспомнила его обнаженную грудь прошлым вечером; сегодня она была прикрыта крашеной кожаной рубашкой, набитой блочными узорами, которые повторяли блестящий узор на его ремнях. Вчерашний плащ из медвежьей шкуры свободно свисал с одного плеча.

– Хорошо. Ты проснулась, человек, – проворчал гнолл. Мартина была слишком ошеломлена, чтобы сделать что-то большее, чем дико уставиться на него.

– Вставай. Хакк хочет тебя видеть.

Команда вернула ее в настоящее. – Чтобы убить меня? – осторожно спросила Арфистка. За все годы, проведенные на разных границах, Мартина никогда не слышала о том, чтобы гноллы брали пленных.

– Нет, – резко ответил гнолл, пристально глядя на нее своими глубоко запавшими глазами. – У меня есть вопросы. Если ты будешь мертвой, трудно будет получить ответы.

– «Но не исключено», – мысленно добавила Мартина, заметив безошибочную угрозу в тоне шамана. Возможно, она не могла сказать, когда гнолл был доволен или недоверчив, но угрозы были достаточно ясны.

– А теперь вставай, человек. Хакк ждет.

– У меня есть имя, гнолл. Я – Мартина… Мартина из Сембии. Тот факт, что гнолл предпочел ее живой, придал рейнджеру смелости, по крайней мере, достаточной, чтобы изобразить гордость.

– Марг-тин. Гнолл исказил звучащие по-иностранному слоги ее имени. – Легче называть тебя человеком. Я Крот… Крот – «Ворд Мейкер», то есть создатель слов. Делай, что я говорю, и ты можешь жить.

– Да… «Ворд Мейкер». Это имя означает, что ты... Арфистка поискала нужное слово. Ее владение грубым языком гноллов было только посредственным, и далеко не беглым.

– Вещатель Гореллика, – нетерпеливо закончил Крот. На случай, если человек не понял, он вытащил амулет, и помахал им перед Мартиной. Это была грубо вырезанная голова животного, похожего на гиену, которую рейнджер однажды видела на равнинах к югу от Внутреннего Моря. С нее свисали фетиши из перьев и костей, не оставлявшие сомнений в том, что Гореллик был богом гноллов.

– А теперь иди, – потребовал гнолл, убирая иконку в сторону.

Мартина, пошатываясь, поднялась на ноги, плотнее запахивая меховой халат, в котором она спала, вокруг своей изорванной парки. Слабый зимний солнечный свет почти не согревал воздух, и у нее не было никакого желания еще раз подвергать свои заживающие раны обморожению.

Шаман осторожно отодвинулся в сторону, когда Мартина вышла наружу. Щурясь от отраженного льдом солнечного света, она оглядела деревню гноллов. Это было скудное скопление грубых хижин, расположенных широким кругом по краю примерно круглой поляны. Всего было  пять хижин. Ближайшая хижина была типичной для всех остальных – построенных из старых, жестких шкур и полосок белой коры, прикрепленных к простой изогнутой раме. На длинные борта был насыпан снег в попытке обеспечить некоторую изоляцию. Из дыры в крыше вился дым. По какой-то прихоти воздуха, дым поднимался к редким ветвям берез и скапливался там жирной пеленой, которая превращала сверкающую синеву неба в плоскую дымку.

Пронзительные крики отвлекли взгляд Мартины от хижины. Маленькая фигурка метнулась из-за угла другой хижины, а затем резко остановилась, увидев ее. Сразу же за ней по пятам последовал другой гнолл. Второй прыгнул на первого сзади, и они, кувыркаясь, покатились по взбитому снегу. Это были молодые гноллы, и Мартина не была уверена, называть ли их щенками или детенышами, и они повсюду играли как дети, хотя и гораздо грубее. Мохнатые мордочки кусали друг друга в притворной битве; затем тот, что был внизу, схватил кусок льда и разбил его о челюсть своего товарища по играм. Детеныш гнолла со скулящим воем отлетел назад, схватившись за морду, а другой бросился на него сверху, прижимая колени к груди своей жертвы. Победитель триумфально залаял и зарычал, а затем отскочил в сторону.

Это напомнило Мартине о том, как раньше боролись ее братья, хотя, может быть, и без укусов. Эта мысль пришла в голову так естественно, что Арфистке пришлось заставить себя вспомнить, что они не одно и то же. Это были ее похитители, и даже не люди.

Крот подтолкнул ее к самому большому из вигвамов. Домик вождя внешне ничем не отличался от других, лишь был немного выше и длиннее. Его главной отличительной чертой была арка из раскрашенных черепов, которая висела над входом. Невидимые ночью, ярко-полосатые и пятнистые лица теперь смотрели на Мартину сверху вниз. Они состояли из всевозможных существ. Некоторых, таких как лось, медведь и грифон, она могла опознать. Другие были загадкой, хотя рейнджер предположила, что, по крайней мере, два маленьких черепа принадлежали гномам.

Внутри вигвам был освещен очагом, тусклый свет которого заставлял висящие кости мерцать и танцевать. Многочисленные гноллы, заполнившие вигвам прошлым вечером, отсутствовали.   Без сомнения, они ушли на дневную работу. Крот толкал Мартину по прохладному земляному полу, пока она снова не встала перед помостом вождя.

На дальней стороне очага, в небольшом промежутке между окруженной камнями ямой и деревянным помостом, было аккуратно разложено снаряжение Мартины. Ее длинный меч, кожаный рюкзак и несколько колбасок из Шедоудейла были свидетельством того немногого, что ей удалось спасти с ледника. Не обращая внимания на вождя, который свирепо смотрел на нее со своего грубого трона, рейнджер нетерпеливо осмотрела снаряжение, пока не заметила блеск кинжала Джазрака цвета слоновой кости. Прямо рядом с ним покоился тускло-черный камень – ключ   активации заглушки. Настроение Арфистки поднялось одновременно от облегчения и страха. Внезапная паника из-за того, что она могла потерять камень-ключ, сменилась осознанием того, что теперь он был частью добычи Хакка.

– Жена, это весь твой каамак? Губы Хакка скривились в усмешке, когда он заговорил. В его словах не было никаких эмоций.

– Каамак? Это был термин, которого рейнджер никогда не слышала.

– Каамак! – громко повторил Хакк, тыча острым пальцем в ее имущество, лежащее перед ним.

– «Снаряжение? Магия? Имущество?» Мартина отчаянно размышляла, пытаясь осмыслить слова гнолла. Она осторожно покачала головой в непонимании, стараясь не спровоцировать еще одну вспышку гнева.

Вмешался Крот, его голос мягко скрипнул у нее за спиной. – Каамак... плата жены... подарки супругу.

– Приданое? – выпалила Мартина по Сембиански, пораженная предположением, что брак имеет какое-то отношение к ее желаниям.

– Да, при-даное, – удовлетворенно ответил Крот, снова испытывая трудности с иностранными формами Сембианского языка.

Мартина вытаращила на него глаза, слишком пораженная, чтобы попытаться что-либо ответить. Вождь вел себя так, как, будто она согласилась на эту свадьбу, как, будто она не была пленницей! – «Надеюсь, он не ожидает, что у меня будут еще и козы», – подумала она

– Это твой каамак? – взревел Хакк, теперь уже взбешенный ее наглостью.

– Отвечай, женщина, – прошипел Крот. – Будь уважительна к своей паре.

– Да, это мои вещи, – ошеломленно ответила она.

Хакк удовлетворенно улыбнулся и проигнорировал ее. Он поднял длинный меч, который она выиграла у капитана Пиратских Островов, и воткнул его в землю, чтобы проверить лезвие. – Меч хорош. Я забираю его.

Мартина ощетинилась. Победа, принесшая  этот меч, стоила ей уродливого шрама на спине. Возможно, заметив ее реакцию, Крот предостерегающе подтолкнул ее к молчанию.

Размахивая мечом, Хакк откусил одну из колбасок Джаэль, но тут, же выплюнул ее в огонь с рвотным рычанием. – Это мясо испорчено! – произнес он, швыряя оставшиеся колбаски в огонь. Угли шипели и разбрызгивались, когда жир сочился из оболочек.

– Это были хорошие колбаски, копченные и приправленные специями, ты, засиженный мухами идиот, – пробормотала Мартина себе под нос, не в силах сдержать гнев. На этот раз толчок от Крота был значительно сильнее.

– Крот, я отдаю тебе кинжал, – экспансивно предложил Хакк, осмотрев нож Джазрака. Легким броском вождь перебросил его через костер, чтобы он приземлился острием вперед в грязь.

– Убийца Лосей великодушен, – ответил «Ворд Мейкер». – Я расскажу о твоей щедрости Гореллику.

Пока Крот был занят формальностями, рейнджер жадно разглядывала кинжал, не пытаясь выказать слишком большого интереса. Кинжал был ее главной надеждой. Если бы она только могла поместить его вместе со своей нацарапанной мольбой о помощи, тогда Джазрак мог бы узнать о ее бедственном положении через свой хрустальный шар. Да, он может прямо сейчас присматриваться к кинжалу, но если он не найдет от нее письма, волшебник, вероятно, сдастся.

– Что это? – потребовал Хакк грубым тоном. В своих сжатых пальцах он держал покрытый ямками камень-ключ магической заглушки разлома.

– Это... это пустяки. Просто камень. Занятая ножом, Мартина была застигнута врасплох. Она внутренне содрогнулась от своего запинающегося ответа, который прозвучал неубедительно даже для нее самой. Она могла только надеяться, что гноллы разбирались в ее эмоциях не лучше, чем она в их.

– «Отбрось его в сторону», – мысленно убеждала она гнолла, – «просто забудь о нем».

Хакк, скривив губы, уставился на простой камень, и на мгновение Мартина понадеялась, что она не ошиблась.

– Крот, почему человек приходит сюда собирать камни? Шаман позади нее втянул воздух между клыками, явно без ответа. Наконец, он сказал: – Может быть, она такая же, как малыши, гномы. Они придают большое значение камням, вырытым из земли.

– Поскольку человек пришел сюда за этим камнем, то, что ты говоришь, должно быть правдой. Я сохраню его. С этими словами Хакк бросил камень среди мехов своего возвышения.

Мартина поморщилась. Крот явно ошибся в своих предположениях, но, тем не менее, это хорошо.

– Это просто... сувенир, – Мартина запнулась на слове и, наконец, перешла на Сембианский язык. – Я имею в виду, взяла что-нибудь на память о Вожде, Убийце Лосей. Камень ничего не стоит. Я имею в виду, разве я похожа на шахтера? Шагнув вперед с притворной беспомощностью, рейнджер надеялась, возможно, тщетно, что она сможет убедить вождя, разыгрывая собственное невежество. В конце концов, в глазах ищейки она была всего лишь человеком, к тому же женщиной.

Хакк позволил одному уху отвиснуть, когда наклонил голову, чтобы прислушаться. Однако прежде чем гнолл успел сказать хоть слово, Крот заговорил подозрительным тоном.

– Брокка сказал, что у человека была великая магическая сила, Хакк... что она разбила высокий ледник. По другую сторону очага вождь понимающе хмыкнул, пристально глядя на Мартину. – Я забираю этот камень. Удрученная, Мартина поняла, что переоценила свои силы и недооценила гноллов, в частности Крота. Изможденный шаман не знал, зачем Арфистке понадобился камень, но он правильно понял ее желание сохранить его. – «Не показывай разочарования», – упрекнула она себя. – «Не показывай виду, что они правы».

– Моей силе не нужны камни, «Ворд Мейкер». Ее слова были тихим хвастовством, но она произнесла их с уверенностью, потому что это была правда. Все, что ей действительно было нужно – это ее меч, и тогда Крот и Хакк узнают, насколько свирепым противником она является.

Жесткий взгляд Крота сказал ей, что гнолл услышал и понял ее слова. Она заметила, что он держал одну лапу поближе к своему кинжалу на поясе. Она слегка улыбнулась, ровно настолько, чтобы показать, что ей приятно нервировать его.

– Убери мою пару, «Ворд Мейкер». У нее больше нет каамака. Отведи ее обратно в свой вигвам и узнай ее секреты, – проворчал Хакк с другого конца очага, где он оставался, не обращая внимания на обмен репликами. Подавив скучающий зевок, вождь, почесал блох, кишевших на его покрытой золотистым мехом шкуре, и лениво взобрался обратно на свою платформу.

Подтолкнув ее в спину, Крот вытолкнул Мартину на холодный дневной свет. Пара женщин-гноллов, разделывающих кролика на окровавленном снегу, пристально посмотрели на Мартину.  Их ножи сверкали слишком вызывающе – как ей показалось.

– В чем значение этого камня? – потребовал шаман, подталкивая женщину мимо тлеющих остатков костра.

– Это просто сувенир. Мартина храбро пыталась придерживаться своей истории. Шаман хотел получить ответы, а она не собиралась их давать. Пока это остается правдой, он сохранит ей жизнь – решила Мартина.

– Ты ведь жена.

– Это мой талисман на удачу, – сказала она с веселым вызовом.

– Еще одна ложь, – парировал шаман тоном, в котором не было и проблеска юмора.

– А вот это достаточно верно, – устало парировала она. – Если бы все было удачно, меня бы здесь не было.

– Так что это за камень? На этот раз вопрос прозвучал скорее как рычание, и Мартина поняла, что ей лучше звучать убедительнее. Единственная проблема заключалась в том, что она слишком устала и боялась придумать что-нибудь умное.

– Я не знаю, – снова солгала она. – Мне заплатили за его доставку. Крот нахмурил свои костлявые брови, обдумывая ее заявление. – Еще одна ложь, – наконец сказал он обвиняющим тоном. – Паленый  Мех – единственные люди в здешней  округе. Ты пришла не для того, чтобы торговать с нами. Камень и рассказ Брокка об огнях на высоком льду – эти два события связаны.

Мартина не стала утруждать себя попытками опровергнуть его вывод. По тому, как «Ворд Мейкер» опровергал каждую историю, было ясно, что она была слишком потрясена усталостью, чтобы убедительно лгать. В отчаянии рейнджер предпочла хранить молчание и позволила провести себя через поляну.

Крот больше не задавал вопросов, и на мгновение Мартина понадеялась, что он смягчился. Затем, как только они достигли маленького домика, который был ее кельей, шаман резко остановился. Быстрым движением он обхватил своими грубыми пальцами шею Мартины. Она забилась в его сильных объятиях, почти задыхаясь.

– Человеческая женщина, – прорычал гнолл методично мрачными словами, – если ты не скажешь правду к сегодняшнему вечеру, я привяжу тебя снаружи голой. Тогда ты заговоришь или замерзнешь.

Извиваясь в его хватке, рейнджер, наконец, вдохнула холодный воздух. – Ты исцеляешь меня, а потом убьешь? –  бросила она вызов. – Нет, Крот. Я нужна тебе живой. Мертвой я тебе не нужна.

Крот со смехом опустил руку. – Ты мне нравишься, человек, в тебе много... ммм... гнева, сильных чувств для женщины. Это хорошо. В нашем племени самки должны быть готовы сражаться, чтобы претендовать на самцов. Детеныши, которых ты родишь Хакку, будут сильными и умными. Смех, смешанный с хриплыми смешками, сопровождал его заявление. Высокий шаман наклонился, чтобы отодвинуть полог на двери вигвама.

Мартина побледнела. Не зная обычаев гноллов, она не могла не заметить иронии в тонком голосе Крота. Мысль о том, что она родит отродье такого монстра, как Хакк, потрясла ее до глубины души.

Все еще посмеиваясь, Крот втолкнул ее в дверной проем домика. Спотыкаясь в темноте, она без сил рухнула на меха. Она слабо слышала, как березовый свиток, ее письмо Джазраку, потрескивает под слоями ее меховой постели, и вспомнила нож, который Хакк отдал Кроту. Перевернувшись, она увидела блеск рукояти слоновой кости, торчащей из края поперечных ремней Крота.

Отчаянные планы проносились в ее голове. Худой шаман явно не был бойцом, но прямо сейчас рейнджер сомневалась, что у нее хватит сил одолеть его. Хитрость была ее единственным шансом, если бы она только могла ясно мыслить.

– Кто ты такая? – потребовал Крот, прерывая ее мысли.

– Я говорила тебе, Мартина из Сембии.

Шаман сунул палку в угли костра, ровно настолько, чтобы кончик тлел, и Мартина почувствовала, что допрос вот-вот начнется всерьез.

– Почему ты здесь? Гнолл пошевелил угли палкой.

Правда, в какой-то степени, казалась ей лучшим ответом. – Я разбилась неподалеку.

Крот приподнял одно ухо, хотя Мартина не знала, от интереса или скептицизма. – Расскажи об этом Кроту.

– Шторм сбил моего гиппогрифа. И снова ей пришлось прибегнуть к Сембианскому языку, не зная, как гноллы называют гиппогрифа.

– Шторм на высоком льду?

Мартина догадалась, что он имел в виду гейзер разрыва, который с подножия ледника, должно быть, выглядел как бурлящий грозовой фронт. Она кивнула.

Крот вытащил палку из огня и подул на уголек на ее конце, пока он не разгорелся оранжево-красным свечением. – Ты шпионишь для малышей, верно?

– Малышей? Мартина отпрянула назад, стараясь держаться как можно дальше от гнолла.

Крот улыбнулся, его черные губы растянулись, обнажив желтые, потрескавшиеся клыки и розоватые десны. – Маленькие люди в южной долине. Они послали тебя сюда шпионить за нами.

– Нет, – ответила она, подчеркнув это покачиванием головы. – Я даже не знала, что вы здесь живете!

Фыркнув, гнолл сунул палку обратно в огонь, заставив Мартину задуматься, насколько искренней была его угроза. – Мой народ живет здесь со времен Арка, вождя до Хакка, Убийцы Лосей. Теперь маленькие люди захватывают наши охотничьи угодья.

Заявление шамана не имело никакого смысла. Судя по тому, что она видела в лабиринте Вани, гномы жили там столетия или больше, строя и ухаживая за своим домом. Она предположила, что ни один вождь гноллов не мог иметь такую продолжительность жизни.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что они забирают ваши охотничьи угодья? Конечно, они были там первыми. Ее часть Арфиста, та часть, которая всегда жаждала информации, заговорила сейчас.

– Это наше право, потому что они нам  нужны, – был резкий ответ шамана.

– Долина принадлежит вам, потому что она вам нужна?

Длинный язык Крота облизнул губы. – Это право ррачк-киах.

– Ррачк-киах?

Гнолл подыскал объяснение, поскольку неожиданно проникся к ней интересом, казалось, что он хотел объяснить, оправдать обычаи своего племени. Возможно, она пробудила в нем страсть, часть того, что принесло ему титул «Ворд Мейкера».

– То, что мы видим, то и принадлежит, – продолжил шаман. – Мои боги дали моему народу все в этом мире. Все, что мы видим, принадлежит гноллам. Так что малыши просто крадут наши охотничьи угодья.

– Это... довольно смелое заявление. Мартина тщательно подбирала слова, стараясь не допустить, чтобы в них проскользнул сарказм, несмотря на высокомерный эгоизм убеждений гнолла.

– Это правильно. Иначе, зачем бы богам создавать мир? – провозгласил «Ворд Мейкер».

Серия криков снаружи прервала всякую необходимость отвечать. Уши Крота дернулись, когда он подошел к дверному пологу и выглянул наружу. Женщина приготовилась броситься на него, пока он был отвлечен, но прежде чем она успела что-либо предпринять, шаман выхватил нож. Непроизвольно дикое рычание вырвалось из его горла

Хор лающих воплей снаружи усилился. Человек-собака внезапно развернулся, направил нож в ее сторону и рявкнул: – Стой! – прежде чем исчезнуть за дверью. Это был не рейнджер, что вызвало реакцию Крота, а что-то снаружи.

Мартина на мгновение остолбенела, но только на мгновение. Вскочив на ноги, она поспешно собрала все, что смогла найти, что могло пригодиться в ее побеге: сумку, острую палку, даже несколько безделушек со стен. Завернув их в тугой сверток, она остановилась у двери вигвама, чтобы прислушаться, прежде чем рискнуть выйти наружу.

Что бы ни происходило, судя по шуму, это было важно. По смешанному хору лающих криков Мартина предположила, что все племя вышло на улицу. Слова были неясны, но волнение было очевидным.

– «Это мой шанс», – подумала Арфистка, низко пригибаясь у входа. – «Если повезет, я смогу пробраться в лес незамеченной».

Слегка отодвинув створку двери, Мартина увидела собравшуюся толпу, повернувшуюся к ней спиной. Множество гноллов, некоторые в одежде, другие с обнаженной кожей на холоде, собрались в центре поляны, их внимание было приковано к чему-то, чего Арфистка не могла видеть. Собрание возбудило ее любопытство, но далеко не так сильно, как возможность сбежать. Схватив свой сверток, она проскользнула в отверстие и осторожно двинулась вдоль передней части вигвама, двигаясь тихо в надежде избежать внимания. Ее дыхание вырывалось напряженными рывками, и каждый хруст шагов заставлял ее вздрагивать, хотя было мало шансов, чтобы ее услышали из-за шума, производимого гноллами, который звучал как боевые кличи и боевая тревога. –  «Неужели Вильхейм вернулся с гномами? Или это Джазрак»? Мартина сделала паузу, в ней зародилась надежда, что кто-нибудь, возможно, идет ее спасать.

Пока она стояла, нетерпеливо вздыхая, яростные боевые кличи гноллов сменились паническим воем, и сплоченная масса тел внезапно взорвалась, когда гноллы повернулись и бросились врассыпную, оттеснив тех, кто был сзади, стоящими впереди. Самки подхватили своих детенышей и побежали под укрытие домиков. Опоздавшие бросились за оружием, сложенным у дверей вигвамов. Сквозь узкий промежуток в толпе Мартина увидела Убийцу Лосей, мускулистого и почти голого, который приказывал своим воинам образовать колеблющуюся дугу копий против того, что приближалось.

Затем Мартина увидела незваного гостя и поняла причину паники гноллов. Это был ее мучитель, существо из разлома, белое, как лед, как кость, двигающееся со щелкающей жесткостью, когда оно кралось к центру деревни. Его голова моталась из стороны в сторону, покрытый льдом лоб скрывал глаза, которые скользили по гноллам. Маленький, скрежещущий рот угрожающе щелкал, в то время как его длинные руки раскачивались взад и вперед, тонкие когти оставляли борозды в твердом снегу. Увидев злодея, Мартина побледнела и тут же забыла об осторожности. Полагаясь на суматоху, вызванную появлением существа, она крепко сжала свой сверток и выбежала из укрытия вигвама в щель, отделявшую его от сумрака леса. Мимо пронесся гнолл, заставив рейнджера, бешено вильнуть, но существо, казалось, не обратило на нее внимания.

– «Я сделала это!» – подумала она, когда деревья приблизились.

В ту секунду, когда ей пришла в голову эта мысль, женщина поняла, что это было опрометчиво. Прежде чем она сделала еще два шага, грубая рука схватила ее. – Ха! – прорычал грубый голос, когда когтистые пальцы впились в ее нежное плечо. Ее рука дернулась в спазме боли, и сверток выпал из ее рук. Брыкаясь и вырываясь, она попыталась вырваться из рук гнолла, но его хватка не ослабевала. С яростным поворотом ее развернули лицом к ее захватчику.

– Я так и подумал, что ты можешь попытаться сбежать, – проворчал Крот, крепко держа ее, его амулеты звенели, когда она извивалась. – Кайрик тебя побери!  Мартина попыталась пнуть его, но гнолл легко уклонился от этого движения.

– Варка, уведи человека, – рявкнул шаман воину, спешащему мимо с мечом и щитом в руках. Варка, низенькое, шелудивое создание, по-волчьи ухмыльнулся и резким тычком меча заставил Мартину повиноваться. Поняв, что ее шанс сбежать упущен, она угрюмо притворилась сдающейся, все еще надеясь на шанс вырваться на свободу еще раз.

– Женщина, что это за существо? – прохрипел Крот, когда они поспешили туда, где воины Хакка неловко столкнулись с незваным гостем. До сих пор ни гноллы, ни демон не делали ничего большего, чем сердито смотреть друг на друга.

– Я не знаю. Это – то самое существо, которое захватило меня на леднике. Ее близкий побег и неудача сломили сопротивление Арфистки.

Крот начал говорить что-то еще, но его слова были заглушены теплым жужжанием, когда демон заговорил.

– Теплые штучки, – медленно бубнил демон, оглядывая их всех, говоря так, как, будто они не имели значения. – Много теплых штучек. Хорошо. Вы будете моими рабами. Я ваш хозяин.

Для ушей Мартины это утверждение было бы нелепым, если бы не монотонная уверенность, с которой говорило существо. Это было нечто не от мира сего, и не было надежного способа сказать, на что оно способно. Рядом с ней Крот с рычащим шипением втянул холодный воздух.

На племя опустилась жуткая тишина. Мартина ожидала возмущения или, по крайней мере, еще большей дикой суматохи, которая возвестила о прибытии дьявола, но вместо этого гноллы, казалось, онемели. Воины, стоявшие полукругом вокруг демона, дрогнули. Мартина посчитала это трусостью, пока не поняла, чего они ждут. Взгляды воинов, да и всей толпы, обратились к их вождю Хакку –  Убийце Лосей.

– Чего же вы ждете? Твое племя может убить его, – Арфистка обнаружила, что убеждает «Ворд Мейкера». Хотя она все еще была пленницей гноллов, она боялась дьявола больше, чем гноллов.

– Спокойно, – прошептал Крот. – Существо бросает вызов Убийце Лосей. Он должен сражаться, чтобы остаться вождем.

– Что? Против этой штуки? Что это за вызов такой? Не в силах сдержать свое недоверие, Мартина кивнула в сторону элементаля.

– Тихо! Это то, как всегда делается.

Мартине показалось, что демон был так же смущен, как и она, внезапным молчанием гноллов, потому что он раскачивался из стороны в сторону, свирепо поглядывая то в одну, то в другую сторону, ожидая нападения. Монотонный гул его голоса стал выше, возможно, от удовольствия, когда он снова заговорил. – Никакой битвы? Хорошие рабы...

– «Паленый Мех» – не рабы, – наконец прорычал Хакк. Еще до того, как первое слабое эхо отразилось от густого леса, вождь прыгнул вперед, двумя руками взмахнув сучковатой дубиной над головой.

Хрясь! Оглушительный треск дерева, ударившегося о кость, разрушил чары, царившие над толпой. Элементаль пошатнулся от удара, розовато-прозрачная кровь сочилась из трещины в гладком панцире его ноги. Племя взревело, одобряя нападение Хакка, и вождь нанес еще один удар, пока существо все еще шаталось. Гнолл побежал прямо на демона, его дубина была направлена в грудь скелета, как таран, бьющий в городские ворота.

Как раз перед тем, как деревянная дубинка попала в цель, дьявол дернулся вбок и позволил вождю проскочить мимо. Мелькнули длинные, похожие на сосульки когти, и внезапно грязно-белый снег был забрызган красным. Хакк пошатнулся, а затем упал на колени, вцепившись пальцами в бок в тщетной попытке остановить поток крови. Массивная грудь гнолла поднималась и опускалась в отчаянных судорогах. Он выронил дубину и, упрямо пошатываясь, поднялся на ноги с мечом в руке.

Демон, казалось, никуда не спешил. Он насмешливо  помахал своими окровавленными когтями, разбрызгивая маленькие капли крови на зрителей. Гноллы беспокойно переминались с ноги на ногу, но никто не сделал попытки вмешаться. Рука Крота, крепко лежавшая на плече Мартины, удерживала ее от бегства.

– Я убью тебя, – прохрипел Хакк, продвигаясь вперед, теперь более осторожно, завоевав новое уважение к своему врагу.

Естественно бронированный демон ответил пронзительным жужжанием, которое Мартина приняла за смех. Это был болезненный и бессердечный юмор, который дьявол подчеркивал щелканьем своей сверкающей челюсти. – Тогда иди и убей меня, – нараспев произнес он.

Хакка было не так-то легко раззадорить, и они закружились друг вокруг друга. Племя образовало кольцо, окружающее дуэлянтов, впереди были воины  с копьями и мечами наготове. Крот вытолкнул Мартину, которую он все еще крепко держал, на передний план. Сам шаман перебирал пальцами свои амулеты, его губы беззвучно шевелились. Мартине стало интересно – была ли это молитва, и если да, то о чем молился шаман.

Внезапно демон пошатнулся, когда его раненая нога подогнулась под ним. Одна когтистая рука упала на снег, когда он восстановил равновесие, и в это короткое мгновение Хакк прыгнул вперед с диким воем.

Размытым движением демон нанес удар, и Мартина мгновенно поняла, что его очевидная слабость была ловушкой. Когда покрытое золотистым мехом тело вождя нырнуло под намеренно неуклюжий взмах демона, Хакк самоуверенно оставил свой бок незащищенным. Как раз в тот момент, когда меч Хакка взметнулся вверх, чтобы нанести смертельный удар, голова демона опустилась вниз, нанося удар быстрее, чем Мартина могла себе представить. Сдавленный крик Хакка смешался с чавкающим хрустом, когда острые, как бритва, зубы дьявола сомкнулись на шее гнолла. Удар Убийцы Лосей так и не был завершен – нервы, связывающие мысль с действием, были разорваны. Пара рухнула на снег. А воздух наполнился жужжащим ревом, когда демон набросился на судорожно дергающегося гнолла, как терьер на крысу. Кровь забрызгала снег. Гноллы отпрянули от ужасной сцены, расширяя круг вокруг кровавой бойни.

Конец наступал с мучительной медлительностью. Несмотря на то, что судороги давно прекратились, существо все еще склонялось над телом, свирепо вгрызаясь в шею гнолла. Племя застыло в шокированном удивлении, первые вопли страха раздались по краям толпы. Мартина могла только беспомощно смотреть, не веря своим глазам, внезапно испугавшись того, как легко будет выделить ее из толпы. Она осторожно попыталась отодвинуться назад, чтобы скрыться за телами гноллов. Шаман заметил ее движение, и, казалось, заговорщически кивнул. В любом случае, хотя он и не позволил ей выскользнуть, гнолл оттащил ее на шаг назад в толпу.