Текст книги "Солдаты льда"

Автор книги: Дэвид Ч. Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава десятая

Гуляки погрузились в тишину. Топот танцоров прекратился, и затихающий гул струн скрипки эхом разнесся по деревянным залам. Сплетники прекратили свою болтовню. Кружки перестали звенеть. Древние гномы, наполовину оглохшие, напрягали слух, чтобы расслышать следующее слово, не уверенные в том, что уже было сказано.

– Брат Бури, что случилось? – тихо спросил старейшина Сумало своим тонким, хриплым голосом. Старый священник пробился сквозь ошеломленных гномов, чтобы добраться до дрожащего юноши. Сумало старался говорить спокойно и успокаивающе, чтобы ужас мальчика не посеял панику среди гуляк.

– Это были гноллы, – выпалил Бури, его толстые щеки задрожали, когда он попытался взять себя в руки. – Мы с отцом как раз заканчивали работу, мы собирались пойти на танцы, и я зашел внутрь, а потом отец крикнул, что идут гноллы, а потом он закричал. А потом они выломали входную дверь, и я... я... Он запинался, голос молодого гнома сорвался, подхваченный слезами, которые стекали по его жидкой бородке.

Сумало сжал плечи юноши, придавая ему уверенности. – И?

– Я сбежал через запасной выход… но отец этого не сделал.

К этому времени мужчины Вани собрались поближе, чтобы послушать рассказ. Те, кто был в возрасте воина, жались ближе всех и слушали наиболее внимательно. Мартина, оттесненная толпой маленьких воинов, заметила Джуку, Тури и Оджакангаса в первых рядах.

Джука повернул юношу от Сумало лицом к себе. – Бури, сколько там было людей-собак? Хотя Джука говорил тихо, в его голосе не было мягкости. Его глаза были решительными и яркими.

– Я не знаю.

– Подумай. Подумай хорошенько. Мы должны знать их количество. Подумай о здешнем лабиринте! Сколько их там было?

– Десять... может быть, больше. Я не уверен! Однако с ними было большое белое существо – оно выломало дверь. Округлое тело юноши задрожало, как будто собиралось растаять в руках Джуки.

– Это Вресар! Мартина проглотила имя, но воины все равно его услышали.

– Хватит, Джука, – твердо сказал Сумало, освобождая мальчика из рук лесника. – Бури, тебе достались трудные времена. Оставайся здесь со своими кузенами и отдыхай. Кара… Хейкко… вы возьмете мальчика к себе? Священник подвел юношу к золотоволосому воину и его дородной жене. На их лицах отразилось беспокойство, они обняли юношу и увели его с собой.

Удовлетворенный тем, что о юном гноме позаботились, Сумало поспешно повернулся к Арфистке, его коренастое тело напряглось от неудовольствия. – Вы что-то знаете об этом?

Мартина кивнула.

– Джука, Тури... приведите остальных. Сейчас у нас должен быть совет. Госпожа Мартина, вы будете присутствовать. Решение старейшины Сумало было быстрым и точным, и никто, даже Мартина, не подумал усомниться в его авторитете, когда седобородый старый священник направился в зал совета. – Реко, сыграй что-нибудь успокаивающее, – мимоходом посоветовал он барду. Старый скрипач кивнул и приложил смычок к струнам. Когда Мартина оставила Вила в танцевальном зале, она услышала за спиной звуки нежной колыбельной.

Хриплый диссонанс дебатов начался еще до того, как группа гномов, предшествовавших Мартине, поднялась на ярусы в зале совета. Протиснувшись сквозь зрителей, столпившихся у двери, человеческая женщина достигла края ярусов на этаже совета. Все взгляды были устремлены на нее, любопытные и настороженные, но спорщики, ни разу не остановились, чтобы отметить ее присутствие.

Сумало, сквозь гул возбужденных голосов, наконец, добился того, чтобы его голос был услышан, стуча жезлом спикера.

– Говорите на общем языке! – хрипло рявкнул священник группе старейшин, говоривших на таком древнем диалекте, что Мартина едва могла их понять. – Посторонние должны понимать наши слова! Недовольный вздох пробежал по гномам Вани, но они выполнили его команду.

Старейшина Сумало быстро продолжил, прежде чем столпотворение могло начаться заново. – Вопрос, стоящий перед советом, заключается в том – что теперь делать с гноллами. Этот человек, госпожа Мартина, недавно была их пленницей. Я прошу ее сейчас рассказать нам, что она видела.

Его железные амулеты зазвенели, когда священник вразвалку вышел вперед, чтобы вручить Мартине жезл спикера. Уважая их традиции, она поцеловала гладкое дерево, прежде чем начать свой рассказ.

Зал был битком набит гномами, причем белобородые сидели на нижних ярусах, в то время как фермеры и лесорубы заполняли верхние скамьи. Мартина повернулась к ним лицом, остро нервничая из-за того, что выступала перед ними.

– «С чего мне начать?» – подумала она, и у нее закружилась голова. – «Должна ли я рассказать им о разломе?» Это была миссия Арфистов, и, в конце концов, они и их работа должны быть секретными. Это был освященный веками принцип – чем меньше сказано, тем лучше.

Рейнджер решила избегать любых упоминаний о деталях своего задания. Пересказ начался с событий ее пленения. Аудитория Мартины подалась вперед, поглощенная деталями. Арфистка сделала все возможное, чтобы оценить численность и мастерство гноллов. Она подчеркнула действия «Ворд Мейкера», указав, что отсутствие Крота лишило племя их целителя.

Головы покачнулись, когда она напомнила им о пленнике. Голоса с сильным акцентом мрачно бормотали, но никто не поднялся, чтобы прервать ее. Сумало бесстрастно слушал, кивая головой, в то время, как Джука ерзал и нервно теребил свой меч. Тури, насторожив ухо, чтобы уловить каждое слово, внимательно наклонился вперед на своей деревянной скамье.

Спокойствие сменилось бурей, когда она описала прибытие Вресара. Вскочив на ноги, Джука Тункело ухватился за ее откровение. – Дьявол – порождение стихий? Откуда он взялся, человек? О чем вы нам не рассказали? Хор перешептываний, даже с белобородых передних рядов, поддержал его вопрос.

Мартина была почти готова. В подобных ситуациях рейнджер знала, что у нее мало навыков, чтобы придумать убедительную ложь. Подняв жезл спикера в тщетной попытке сохранить тишину, она объяснила: – Он пришел из разлома в леднике.

– Разлом? Что это значит? – спросил древний гном с дырявыми зубами в первом ряду.

Мартина почувствовала, как завеса тайны выскальзывает из ее рук. – Это проход между мирами, между нашим миром и царством льда.

Это объяснение вызвало дискуссию о том, правильно ли совет ее расслышал. Дискуссии перешли в жаркий шепот, когда гномы сбились в маленькие кучки, каждый старался высказать свое мнение, не повышая голос слишком громко. Только Сумало в центральном кресле понимающе кивнул.

– Царство льда? Откуда вы это знаете? – потребовал Джука. Мартина надеялась, что еще немного правды удовлетворит любопытство гномов. – Потому что это то, что мне сказали. Меня послали закрыть его.

– Отправили? Это слово прокатилось по ее аудитории, когда они ухватились за его значение.

– Госпожа Мартина, вы сказали, что вас послали. Кто вас послал? Теперь даже Сумало, до сих пор молчавший, присоединился к допросу. Кожистое старое лицо священника сморщилось от беспокойства.

Мартина смирилась с тем, что должна сказать всю правду. – Меня послали Арфисты. Я Арфист.

В нескольких предыдущих случаях, когда она раскрывала свою принадлежность, люди реагировали одним из двух способов. Наиболее распространенным было чувство подавленного благоговения. Об Арфистах ходили легенды, большинство из которых изображали агентов таинственными и могущественными. Мартина подозревала, что барды Арфистов, которых было немало, распространяли подобные истории намеренно, поскольку хорошая репутация была эффективным инструментом. Другой реакцией, не столь распространенной, был страх – страх перед злодеем. Те же самые рассказы проясняли судьбу врагов Арфиста.

Гномы не испытывали ни благоговейного трепета, ни страха. Вместо этого в комнате воцарилась полная тишина. Старые гномы вопросительно склонили головы набок, гадая, не упустили ли они чего-то важного. Некоторые из гномов, более молодые, тупо кивнули головами, изображая житейскую мудрость.

– А кто такие Арфисты, госпожа Мартина? Сумало обратился с вопросом в интересах всего совета.

Теперь настала очередь Мартины быть ошарашенной. Ей никогда не приходило в голову, что Вани не знают об Арфистах. В ее мире каждый имел хоть какое-то представление об Арфистах и их кодексе. У какого-нибудь крестьянина могло сложиться ложное впечатление, но, по крайней мере, он слышал о них. Эти гномы понятия не имели.

Мартина задумалась, как объяснить, чтобы это не прозвучало зловеще или высокомерно. У нее было мало времени, чтобы обдумать свой ответ. Сделав глубокий вдох, она сделала все, что в ее силах. – Мы, я имею в виду, Арфисты существуют уже несколько сотен лет...

– Я живу здесь уже несколько сотен лет, а вы не выглядите так, будто пробыли здесь столько же, сколько я, – перебил ее один из старейших в группе, находившейся перед ней. Окружающие его хихикнули, а старый гном постучал тростью в ответ на собственную шутку.

Мартина вспыхнула. – Я имею в виду, что так долго существует группа, а не я. Мы стараемся сохранить мир.

– Вас послали сюда, чтобы править нами?  – спросил большеносый Оджакангас, его голос был полон замешательства.

– Нет... нет, дело совсем не в этом. Рейнджер вскинула руки в знак своих добрых намерений.

– Вас послали разобраться с гноллами? Вы поэтому пришли? – спросил Джука, прежде чем она смогла продолжить.

– Нет, вы неправильно меня поняли, – поспешно ответила Мартина, поворачиваясь лицом к Джуке. – Как я уже объясняла, меня послали сюда, чтобы закрыть разлом. Я даже не знала о гноллах. Гноллы не представляют угрозы миру на земле.

Джука снова встал со своего места, его лицо за черной бородой было мрачным. – Гноллы напали на нас. Разве это не угроза миру?

– Ваш покой, да, но... Рейнджер заерзала, чувствуя себя ужасно неловко перед советом.

– Потому что вашим землям ничто не угрожает, ты имеешь в виду, человек, – саркастически сказал Джука.

– «О, боги, все идет не так, как надо», – мысленно простонала Мартина. Она отважно попыталась еще раз объяснить.

– Это не о ваших и не о моих землях. Просто они, ну, гноллы. Даже если бы они напали на Шедоудейл, это не было бы проблемой Арфистов. Люди сами должны решать такие дела. Арфисты не могут делать все для всех. Нас не так уж много. Мартина чувствовала себя незащищенной в центре зала, болезненно ощущая свои руки, когда крутила жезл спикера. Была причина, по которой она выбрала роль рейнджера, рожденного в лесу, а не общительного  барда, как многие другие Арфисты.

Джука не сдавался. – Так что теперь, когда вы взбудоражили гноллов, Арфист, это не ваша проблема, – обвинил он ее, и его лицо почти исказилось в усмешке: – Мы не просили вас приходить сюда, Арфист. Вани не хотят быть пешками в ваших интригах. Мы решили жить здесь, чтобы быть подальше от таких больших людей, как вы.

По залу пробежал одобрительный гул. Слова Джуки задели жилу негодования, пробежавшую по младшим Вани. Воспользовавшись моментом, он повернулся лицом к своим товарищам.

– Арфист говорит, что это наша проблема! Очень хорошо, тогда я говорю, что мы должны сражаться с гноллами. Мы должны изгнать их из нашей долины! – настаивал лесник. Его нетерпеливая аудитория, чьи не покрытые морщинами лица сияли от желания проявить себя в бою, начала ритмично хлопать в знак согласия

Первобытная волна угрожала подавить любые возможные дебаты. В конце концов, Сумало был вынужден слезть со своего высокого сиденья, и отобрал у Мартины жезл спикера.

– Молчать! Всем молчать! Сумало стукнул своим жезлом по деревянному полу, его железные амулеты подпрыгивали при каждом ударе – стук-бряк, стук-бряк. Ритм повторился несколько раз, пока неугомонные младшие гномы на верхних ярусах, наконец, не успокоились. – Я держу жезл спикера, и мы все еще в зале совета, – отчитал их священник, его морщинистое лицо исказилось от вспышки гнева

– Вани, подумайте о своих женах, детях, любимых! – прогремел Сумало, теперь его голос был сильным. С жезлом в руке он прошелся по залу совета, не сводя глаз с шумного верхнего яруса. – Война – это нелегкая вещь. Это не похоже на охоту на оленя или даже на борьбу с барсуком, когда он врывается в лабиринт. Здесь много гноллов, и они тоже готовы сражаться, они не уйдут просто потому, что мы убьем нескольких из них.

Старейшина сделал паузу, поглаживая свою белую бороду и оглядывая зал совета. Он выставил жезл спикера перед собой, как посох, предупреждая любые помехи. Наконец он начал снова: – Наш лабиринт крепок, и зима – наш друг. Мы не должны отказываться от наших лучших сил. Мы можем подождать здесь. Эти люди-собаки ослабеют и замерзнут еще до наступления весны.

– Пусть они замерзнут, пока мы остаемся в тепле, – одобрительно отозвались голоса старших гномов.

Мартина понимала, что эта логика была здравой. Лабиринт был лучшим достоянием Вани, подземной крепостью, которую гноллам было бы трудно разрушить. Однако, изучая лица членов совета,  было не похоже, что доводы священника были убедительными. Призыв Джуки к славе и действию был непреодолим для многих. По сравнению с этим призывом, совет Сумало о терпении и хитрости казался слабым и трусливым.

Дебаты продолжались, и Мартина сопротивлялась всякому желанию поспешить со своим советом, даже когда выдвигались самые диковинные требования. Ей было ясно, что Вани не были воинственным народом. Многие из них, особенно молодые, понятия не имели о том, на что будет похожа полномасштабная война против гноллов. Сравнивая два лагеря – «Вани» и «Паленый Мех», рейнджер могла сказать, что гномы уступали им в жестокости, не говоря уже о численности. Однако, будучи уже отставленной фракцией Джуки, Мартина знала, что ее слова не будут иметь большого веса.

Наконец жезл спикера перешел к Джуке. Совет замолчал, когда символ власти оказался в его руках, ожидая, что он скажет. Сидя, склонив голову, молодой воин заговорил спокойным, слегка гнусавым голосом. Он сформулировал свои слова с удивительным хладнокровием, не произнеся тирад, которые озаботили бы Арфистку.

 – Братья Вани, как лидер вашего совета и голос Великого Мастера, выслушайте решение совета. По законам последнего верховного короля, будет война.

Коллективный вздох вырвался из горла женщин в комнате. Матери крепко прижимали своих детей. Некоторые напевали колыбельные, чтобы успокоить своих младенцев, которые чувствовали, что что-то не так, несмотря на их нежный возраст. Жены искали своих мужей, и когда они встречались, то не произносили ни слова. Молодые женщины побледнели, когда подумали о своих кавалерах. Мартина видела в их глазах страх за своих близких. Старый Реко пригладил бороду и заиграл заунывную мелодию.

Мартина наклонилась и прошептала Вилу: – Я думаю, мне лучше повидаться с Кротом. Она не чувствовала себя настолько желанной гостьей, чтобы оставаться с Вани в данный момент. Семьям нужно было побыть вместе, а она только мешала бы. Она также осознавала, что с момента своего прибытия пренебрегает «Ворд Мейкером». Вопреки всякой логике, она чувствовала, что многим обязана Кроту.

– Хорошая идея, – согласился Вил. – Я пойду с тобой. Они встали и, быстро остановившись, чтобы поклониться Сумало, вышли.

За пределами зала совета в коридорах было прохладно, так как все тепло лабиринта хранилось в закрытых помещениях. – «Почему я должна заботиться о гнолле?» – подумала Мартина, пока они шли по длинному коридору. Она не сказала Вилу о своем беспокойстве по поводу того, что оставила Крота на попечение Вани. Несколько молодых гномов в совете выглядели достаточно вспыльчивыми, чтобы решиться на линчевание. Учитывая накал страстей в лабиринте, не потребуется много усилий, чтобы склонить других гномов к созданию опасной толпы.

– «Если это случится», – подумала она, – «я не знаю, что я могла бы сделать, чтобы остановить это. Все равно, я должна быть там».

Вил вел ее по коридорам, вниз по лестницам и за повороты, постепенно уводя в более холодные районы лабиринта. В этих отдаленных уголках находились загоны для животных, погреба для корнеплодов и кладовые, спрятанные далеко от ярко освещенных залов центра лабиринта.

Наконец они добрались до хлевов. Туннели здесь были старыми и без настилов, с земляными потолками, поддерживаемыми толстыми балками. В воздухе стоял застоявшийся запах конюшни, хотя холодный ветерок обеспечивал некоторую вентиляцию. В коридоре эхом отдавалось кудахтанье кур и, время от времени блеяние козы. Единственная магическая свеча, воткнутая в земляную стену, ровно мерцала. Загоны и их обитатели отбрасывали неестественно резкие тени, которые по кругу расходились от единственного источника света.

– «Ворд Мейкер?» – позвала Мартина.

Из темноты донеслось гортанное рычание.  Вынув магическую деревянную свечу, Арфистка осветила небольшой загон с голой землей, покрытый соломой. Толстые деревянные доски служили прутьями клетки, разделяя ее обзор на вертикальные полосы темноты.

– «Ворд Мейкер?» – она позвала снова.

– Я здесь, женщина. Мартина услышала шорох в темноте, в глубине клетки, а затем черная фигура выползла вперед в тонкий оранжевый свет магической свечи. Крот появился из мрака, согнувшись почти вдвое, так как потолок был слишком низким, чтобы он мог стоять. Гнолл сверкнул своими длинными клыками, увидев Арфистку, но Мартина не могла догадаться, было ли это проявлением ярости или облегчения.

– Ты обещала мне безопасность, человек, – прорычал шаман. Он был обнажен по пояс, его перекрещенные ремни и повязки на руках исчезли. Гномы забрали его амулеты, ожерелья и все знаки его бога,  чтобы помешать шаману – призвать бога Гореллика. Единственными символами должности шамана, которые остались, были татуировки с толстыми шрамами вокруг его глаза. – Ты жив.

– Это загон для животных!

– «Ворд Мейкер», я не обещала тебе комфорт. Я не помню, чтобы ты беспокоился обо мне там, в своей деревне. Крот присел на корточки: – Я исцелил тебя и спас от голодного Хакка.

Мартина воткнула световую палочку в землю. – Выдав меня за него замуж!

Ее вспышка гнева заставила Вила вскинуть голову. До сих пор он слушал лишь с легким интересом, не обращая внимания на жалобы гнолла. – Замуж? – спросил он на торговом языке.

– Я сделал это, чтобы Убийца Лосей не убил женщину. Мартина не могла видеть ухмылку на лице Вила, но она ясно слышала, как он сказал: – Клянусь Тормом, Госпожа Убийцы Лосей!

Быстрый удар локтем по ребрам положил конец его игривому настроению. – Этого... с тебя будет достаточно! – предупредила она.

– Зачем ты пришла сюда? – спросил Крот.

– Чтобы закрыть разлом. Ты же знаешь это, – ответила Арфистка, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь угадать, к чему клонит шаман.

Крот покачал своей облезлой головой. – Нет, человек. Почему ты пришла сюда, в загон? Ты охраняешь меня?

– Я пришла посмотреть, все ли с тобой в порядке, я многим тебе обязана.

– Обязана мне? Почему?

Для Мартины это было очевидно. – Потому что ты спас мою...

– Я сам знаю, что я сделал, – прорычал шаман в недоумении. – Как ты обязана?

– Доброта за доброту, – ответила Мартина, в равной степени озадаченная тем, что шаман не понял этого простого понятия «МОЮ».

Дальнейшие объяснения были прерваны шумом, эхом, разнесшимся по коридору. – Я пойду, посмотрю, что происходит, – вызвался Вил. Когда Мартина положила руку ему на плечо, бывший паладин добавил: – Не волнуйся. Попытаюсь отговорить их от чего-нибудь опрометчивого, если это то, что они задумали. Он поспешил по коридору, пригибаясь под низкими балками на ходу.

– Что происходит, человек? Малыши пришли за мной?

– Нет, не это. Мартина надеялась, что это правда, но ее голосу, как и сердцу, не хватало силы убеждения.

– Ты думаешь, малыши пришли, чтобы убить меня.

– Нет, – неумело солгала женщина.

Крот покачнулся с лающим, отрывистым кашлем. – Я твой враг, человек, но ты тоже боишься маленьких людей, да? Шаман прижался к перекладинам. Он по-волчьи оскалился, так что его длинные клыки тускло, блеснули в немигающем свете. – Отпусти меня, человек, или дай мне меч, чтобы сразиться с ними.

Мартина отошла от клетки, шокированная этим предложением. – Нет!

Пальцы шамана сомкнулись на толстых перекладинах. – Почему? У тебя есть честь. Ты же знаешь, что Паленый Мех лучше, благороднее, чем маленькие люди.

– Лучше? Это неправда!

– Я бы убил только за свободу; малыши убивают ради крови. Теперь, кто лучше?

– Они не такие, как ты! Они не угрожают съесть тебя или женить тебя, чтобы произвести впечатление на племя. Вани напуганы и разгневаны. Ваши люди напали на них сегодня и убили фермера. Он не сделал ничего, что могло бы навредить вашему народу. Арфистка обнаружила, что бросилась на защиту гномов, которых всего несколько мгновений назад она боялась.

– Я просто не хочу, чтобы они наделали глупостей, – добавила Арфистка. Одним пальцем она нервно выводила узоры на грязи: – Я дала слово, что ты будешь в безопасности.

Сухой смешок промурлыкал в горле гнолла: – Мой народ, ваш народ все одинаковы, – прошептал Крот, скользнув в темноту. Всего через мгновение он вернулся из тени и бросил что-то через доски клетки. Мартина вздрогнула и отпрянула назад. Крот снова разразился сухим смехом. – Посмотри на это. Он не кусается. Это сделал Хакк.

Мартина осторожно взяла маленький предмет, который, как ни странно, был одновременно гладким, и шершавым на ощупь. На свету он сверкнул пшенично-золотым цветом. Она увидела, что предмет был сделан из пучков соломы, скрученных и сплетенных в грубую куклу.

– Хакк делает это для своих детенышей. Голос гнолла был хриплым шепотом. – Мой народ, твой народ, кто отличается? Кукла была искусно изготовлена из обрезков кожи и ткани. Голова была украшена двумя цветными пятнышками вместо глаз, а два пучка меха придавали ей волчьи уши. Волосы были тонким слоем грязи. Мартина могла представить, как Хакк тщательно перемешивает слюну и грязь, пока консистенция не станет нужной. В одной узловатой руке кукла держала каменную чешуйку, которая выглядела почти как меч. Соломенная коса образовала пояс, еще один клочок меха – набедренную повязку.

Глядя на грубую игрушку, Мартина вспомнила кукол, которых ее собственный отец делал ей на день рождения – с любовью вырезанных из куска дерева, а затем одетых в маленькие платьица, сшитые ее матерью. В своем сознании она увидела образ Хакка, корчащегося под окровавленными челюстями Вресара. Комок застрял у нее в горле, а слезы затуманили зрение. Взбешенная отсутствием контроля над собственными эмоциями, она отшвырнула куклу в темноту. – Нет! На тебе проклятие Кайрика! Ты не такой! Ты не такой, как гномы, и они не такие, как ты!

Словно в подтверждение своих слов, Мартина вскочила на ноги и, торопливо идя по коридору, услышала мрачный смешок Крота, который снова пополз в темноту.

Мартине потребовалось немного времени, чтобы вернуться в главный зал – ее природное чувство направления сослужило ей хорошую службу. Другие гномы ушли, и в зале было почти темно, но Вил остался, сидя на корточках на полу и серьезно беседуя с Сумало. Они встали при ее приближении и пожелали спокойной ночи еще до того, как она присоединилась к ним.

– Сюда, – сказал Вил, ведя ее по коридору к двери. – Сумало устроил так, чтобы мы остались здесь на ночь, на что я согласился. Было бы не очень хорошей идеей возвращаться в мою хижину сегодня вечером, если гноллы вот-вот... Он толкнул дверь и подождал, пока она нырнет в короткий портал, прежде чем последовать за ней внутрь.

Комната была узкой и без окон, как маленькая камера, вызывающая клаустрофобию. В ней стояли кровать, стол и стулья, все размерами для гномов, но все они были отодвинуты к задней стене и сложены друг на друга, чтобы освободить как можно больше места на полу. Пол был покрыт двумя аккуратными холмиками толстого постельного белья.

– В лабиринте не так много комнат человеческого размера, – объяснил Вил, протискиваясь мимо Мартины, – и Сумало не хотел, чтобы мы спали в коридорах на случай, если их придется использовать в чрезвычайной ситуации. Надеюсь, ты не возражаешь.

– Все в порядке. Почти так же хорошо, как в твоей хижине. Мартина стянула сапоги и заявила права на одну из постелей. По сравнению со снежной пещерой, в которой она спала несколько ночей назад, эта была определенно просторной. Кроме того, она не могла не отметить, что компания была намного лучше.

Внезапно раздался громкий, похожий на раскат грома хлопок, за которым в воздухе повис едкий запах озона.

Вил вскочил на ноги, практически опрокинув Мартину, когда она поднялась, пораженная взрывом. Пара быстро бросилась к своему оружию.

С их клинками, мерцающими в магическом свете, они развернулись к источнику беспорядка. В дверном проеме клубилось облако сернистого дыма. Когда дым начал рассеиваться, худощавый мужчина, элегантно одетый в дорожный плащ, камзол с прорезями и шерстяные бриджи, вышел из клубящегося дыма, смахивая его завитки со своей тонкой козлиной бородки. В другой руке незнакомец нес большую сумку из поношенной кожи.

– Мартина, моя дорогая, – сказал незнакомец легким, знакомым голосом, – убери свой меч. На тебя не нападают.

– Джазрак? – выпалила женщина, практически выронив при этом свой клинок. Вил стоял рядом с ней, его меч неуверенно покачивался.

Волшебник небрежно прошелся по комнате, окидывая маленькие покои пренебрежительным взглядом. Немигающие светочи придавали серебристо-черным волосам театральный оттенок. – Совершенно верно, моя дорогая Мартина. Это было чертовски трудно – выследить тебя. А теперь, могу я поставить свою сумку сюда? – высокий волшебник продолжил, водружая свой багаж. Вил в замешательстве опустил кончик своего меча на пол.

– Что, что вы имеете в виду, разыскать меня? Мартина запнулась. – Что вы здесь делаете, Джазрак?

– Я прочитал твое письмо, – спокойно ответил волшебник, бросая свою сумку на заставленную мебелью кровать. Ремни расстегнулись, сумка открылась с легким шипением, похожим на вдох. – И тот любопытный кусочек резьбы, который ты заставила сделать того гнолла. Это была умная затея с твоей стороны. Но, как я уже сказал, тебя трудно выследить. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, где именно ты находишься.

Говоря это, Джазрак запустил руку в сумку, пока его рука не исчезла полностью до плеча. Он достал толстую пачку свитков, аккуратно перевязанных бечевкой. Отложив их в сторону, он снова полез в сумку и порылся в поисках чего-то еще. Сбитый с толку, Вил наблюдал, как незваный гость снова засовывает руку в  сумку.

У Мартины не было терпения наблюдать эту намеренно тупую тактику, которой придерживался ее наставник. – Джазрак, я повторяю, какого черта вы здесь делаете?

Волшебник прекратил распаковывать вещи и уставился на женщину с притворной обидой, его изогнутые брови поднялись еще выше. – Ну, Мартина, я пришел узнать, какой беспорядок ты здесь устроила.