Текст книги "Танец ангела (СИ) "

Автор книги: Денис Куклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– Прутся как в мавзолей к Ленину!– Осклабился один из них – высокий длинноволосый человек в гавайке.

– Чё случилось-то, Гога?!– Спросил его собутыльник.

– Малах со своей бабой на "глушняк" разбился!

– Да ты чё?!

– В них какой-то "баран" бухой на всем ходу въехал! Все трое в лепешку! Из машин мясо вытряхивали!

– И чё?

– Чё-чё?! Пацанки у них остались! Сиротки... А "бабки" у Малаха были, к гадалке не ходи,– пробормотал Гога уже едва слышно.

Он прошелся по дорожке, обдумывая возможность "обнести хату" Малаховых. В районе его знали как Гогу-матершинника. С людьми он держался с расхлябанностью вечно пьяной обезьяны и с первого же взгляда вызывал подозрение. Местная шпана и бездельники уважали его за наглость и подвешенный язык, хотя в их среде этим мало кого удивишь.

Из дверей подъезда вышла Катя с Соней и тетя Оля. Их сразу обступили соседки. Но Катя, не слушая их причитаний, сразу же прошла на детскую площадку. Пожилые женщины с сочувствием смотрели им вслед и негромко переговаривались.

Гога тоже смотрел вслед девочкам, но в его глазах сочувствия не было.

Скорбный день подошел к концу. Солнце село за горизонт. Небо над головой было высоким и ясным. Катя вышла на балкон. Вслед за ней вышла тетя Оля. Сколько Катя помнила себя, столько же помнила соседку. Соседка была бездетной и одинокой женщиной, подрабатывала швеей-надомницей. Квартира у нее была завалена отрезами тканей, выкройками и лоскутами, оставшимися от кроя.

– Соня заснула,– сказала она Кате.– И тебе тоже нужно поспать. Завтра будет такой же длинный и тяжелый день... Я не знаю, Катя, нужно ли тебе ехать на похороны. Это ни к чему.

– Тетя Оля,– Катя неожиданно всхлипнула,– я никогда не думала, что они умрут!..

– Никто об этом не думает,– тетя Оля обняла ее.– Ты почти ничего не ела. Тебе нужно покушать и выспаться. И станет немного легче. Я знаю, тебе сейчас очень тяжело. Никто не избавит от этой боли. Все прошли через это...

Катя разрыдалась, уткнулась ей в грудь.

– Поплачь, милая моя,– шептала та.– Станет легче...

Шугуров вышел было на балкон. Но соседка покачала головой.

– Вот так,– она продолжала успокаивать Катю.– Вот видишь, тебе уже стало легче. Все пройдет, Катенька. Все проходит, и плохое, и хорошее... Ты будешь кушать или сразу пойдешь спать?

– Я так устала,– прошептала Катя сквозь слезы.

– Идем, Катюша. Идем, милая моя,– она увела ее в спальню, уложила в постель и села на краешек кровати.– Спи, хорошая моя, спи...

Спустя минуту она вышла в коридор. Из кухни выглянул Шугуров:

– Заснули?– Шепотом спросил он.

– Обе заснули.

– Выпьешь?

– Я не пью!– Даже с испугом ответила тетя Оля.

– Не хочешь вино, выпей чаю,– усмехнулся Шугуров.– Ты сама-то когда кушала?

– Не помню.

Но едва она переступила порог кухни, как раздался дверной звонок. Тетя Оля торопливо прошла в прихожую.

– Здравствуйте,– поздоровалась с ней Шугурова.– Николай Андреевич здесь?

– Да, он на кухне.

Галина Сергеевна сразу же прошла туда.

Соседка проводила ее взглядом. Она поняла, что между супругами сейчас произойдет сцена. Прошла следом за ней и произнесла негромко:

– Николай Андреевич, я ухожу. Закройтесь за мной, пожалуйста.

– Хорошо, Оля,– кивнул Шугуров.– Спасибо за помощь.

– Коля, ты меня любишь?– Спросила его жена.

– Да,– кивнул Николай Андреевич.

– Если ты хоть немного любишь меня, сегодня ты приедешь домой.

– К чему это все, Галя? Ты ведь знаешь, сегодня я ночую здесь. Зачем ты испытываешь меня?

– Никто тебя не испытывает. Я тебя люблю! Я хочу видеть тебя дома. Я буду ждать тебя... Закрой за мной.

Она тоже вышла с кухни. Через несколько мгновений в прихожей хлопнула дверь.

Николай Андреевич покачал головой, налил в рюмку водки и выпил.

В квартире было очень тихо. Шугуров осторожно вышел с кухни и прошел на балкон, только в гостиной задержался на мгновение. На журнальном столике лежал фотоальбом Малаховых. Он смотрел на фотографии погибших и чувствовал, как на глазах наворачиваются слезы.

На следующий день состоялись похороны. Проститься с Малаховыми пришли  друзья и родственники. Они подходили к Кате, целовали, пожимали руку, а потом шли к двум закрытым гробам.

Катя сидела в кресле понурившись, на ее голове был повязан черный платочек. Маргарита Георгиевна тоже была в трауре, но уже от кутюрье, сверкала белым золотом и платиной украшений. Возле нее с участливым видом сидели Горловы.

– Как это страшно, хоронить своего ребенка,– в какой-то момент сказала она Горловой.– Я не думала, что переживу дочь... Но мы должны думать о живых, Елена Ивановна.

– Да,– кивнула та.– Вы можете спокойно лететь в Италию, я уже встретилась с инспектором по опеке. На формальности уйдет несколько дней.

– Спасибо, Елена Ивановна. Теперь я спокойна за девочку.

– Нужно подумать о старшей,– в тон ей кивнул Василий Львович.– Мы боимся, как бы к ней не зачастили друзья с подругами. Вы хорошо знаете молодежь: пиво, дискотеки и никакой ответственности за свои поступки.

– А не дай бог, она еще с какими-нибудь наркоманами свяжется,– поддержала его жена.

– С Катей я поговорю сегодня же,– успокоила их Маргарита Георгиевна.– Думаю, что она поедет со мной в Италию. Лучшее средство от печали – долгое путешествие. Я уже брала ее в Европу. Не думаю, что она откажется на этот раз. Бедная девочка, ей просто нужно развеяться. И мне нужно развеяться. Кто бы мог подумать... Мы потеряли их...

– Брата как живого вижу!– Неожиданно и уже совершенно искренне всхлипнула Горлова.– Только закрою глаза и вижу.

– Леночка, успокойся,– Василий Львович обнял ее.– От судьбы не уйдешь.

В этот момент Шугуров отвлекся от разговора со знакомым и сказал Фесенко:

– Мне это не нравится...

– Что ты имеешь в виду?

– Посмотри на Горловых с Маргаритой. Они явно что-то задумали!

– Николай, ты к ним относишься с излишним пристрастием. Не похожи они на монстров! Все-таки родственников потеряли!

– Нет, подлости я жду только от них,– с убежденностью произнес Шугуров.– Вспомнишь мои слова, так и будет. Мы оглянуться не успеем, а они уже выкинут какой-нибудь фокус.

– Коля,– одернула его жена,– я тебя ждала.

– Здравствуй, Галя,– Шугуров обнял ее.– Как хорошо, что приехала.

– Ты выпил?

– Какая водка, о чем ты? Еще на кладбище нужно ехать. Подойдем к Кате. Почему она одна?.. Я не понимаю, почему она одна?! Где ее друзья, где ее родня?..

Он посмотрел на Катю. Из-под платочка у нее выбилась прядь темных волос. Но в этот момент Шугурову показалось, что ей уже не семнадцать лет. Ему показалось, что в волосах у Кати блестит седина. Но подойти к ней он не успел – опередила Маргарита:

– Катюша, ты должна проститься с родителями. А на кладбище мы уже не поедем...

Услышав голос бабушки, Катя вздрогнула:

– Да, бабушка, я сейчас... Так тяжело... Так плохо...

– Да, милая моя, я знаю,– Маргарита Георгиевна помогла ей подняться.– Нам всем нелегко. Но скоро все это отодвинется в прошлое. Раны заживают. А если не присыпать их солью, они заживают очень быстро...

– Мне страшно, бабушка. Я спать не могу.

– Все будет хорошо, Катя. Все будет хорошо. А сейчас попрощайся с родителями. Поверь мне, скоро все закончится.

Они подошли к покойным. В этот момент у многих навернулись на глазах слезы.

Катя сначала прикоснулась к одному гробу, потом к другому:

– Папа... Мама...– прошептала она и на негнущихся ногах вышла из зала.

Шугуров сделал еще одну попытку проследовать за ней, но был снова остановлен супругой:

– Куда ты? Останься со мной. Мне сейчас тоже очень плохо.

 Тем временем Катя вышла из здания и, не осознавая того, прошла вглубь сквера. Увидев ее, из машины Маргариты Георгиевны вышел Слава Дендеберов. Проводил равнодушным взглядом и вернулся в машину. А Катя присела на скамью и опустила голову. В этот момент силы окончательно покинули ее.

Спустя минуту на улице появились Шугуровы. Николай Андреевич оглянулся по сторонам.

– Я не пойму, чего ты добиваешься!– Сказал он жене раздраженно.– Где мне сейчас ее искать, где?!

– А я не понимаю, зачем тебе нужно искать?– Спокойно спросила Галя.– Насколько я знаю, на кладбище она не поедет. И не зачем ей видеть это...

– Стало быть, ты о ней заботишься?!

– Да. Если тебе от этого станет легче, я забочусь о ней.

– Хорошо, садись в машину. Едем на кладбище.

Еще через минуту из парадных дверей начали выходить провожающие. Маргарита Георгиевна направилась к своей машине. Заметив ее, Дендеберов вышел навстречу.

– Ты видел Катю?– Спросила она. Тот кивнул на сидевшую вдалеке девушку. – Почему она не в машине?– Требовательно произнесла Маргарита Георгиевна.

– Я пытался ее остановить, но она меня не послушала,– привычно солгал Слава.– Она просто твоя копия! Не драться же мне с ней.

– Хорошо, жди нас здесь,– холодно улыбнулась Маргарита Георгиевна, уже догадываясь, что он и пальцем не пошевелил, чтобы остановить Катю.– Надеюсь, хотя бы это ты в состоянии сделать?

На крыльцо ритуального зала поднималась очередная группа провожающих. Маргарита Георгиевна посмотрела на них и пошла по дорожке среди ухоженных кустов и деревьев.

– Едем домой, Катюша,– она села рядом с внучкой.

– Я хочу съездить на кладбище.

– Не нужно тебе делать этого. И с тебя уже достаточно и с меня. Сейчас мы заберем Соню и поедем ко мне.

– Отвези меня домой,– попросила Катя.– Дома мне будет легче. Бабушка, что мне делать? Ты права, я ничего не знаю.

– Ты должна верить мне,– улыбнулась Маргарита Георгиевна.– Верь мне. Я плохого не советую. Моя жизнь не всегда была безоблачной. И я знаю, чего стоят необдуманные шаги. И ты уже начинаешь понимать это... Тебя никто не торопит, тебя не толкают в спину. Через несколько дней я буду в Европе. Я заберу тебя с собой. Если ты веришь мне, милая, ты сделаешь так. И очень скоро все встанет на свои места.

– Но я хочу оставить Соню с собой, бабушка.

– Я знаю,– кивнула Маргарита Георгиевна.– Но это желание такое детское, такое неразумное. Ты должна лететь со мной. И когда-нибудь ты скажешь спасибо. А сейчас идем в машину. Несколько дней вы с Соней поживете у меня...

– Но, бабушка,– Катя порывисто взяла Маргариту Георгиевну за руку.– Я не могу бросить ее!

– Катя, ты еще очень молода,– понимающе улыбнулась Маргарита Георгиевна.– Ты говоришь, но не понимаешь значение многих слов. Ты никого не бросаешь, никого не предаешь. Ты делаешь разумный шаг, а не предаешь сестру. Соню воспитают достойные люди. Они станут для нее родителями, воспитают как родную дочь.

– А ведь вы уже все решили...

– Нет, Катя. За тебя никто не будет решать. Тебя никто не торопит. Тебя никто не неволит. Но уже через две недели ты поймешь все, о чем я говорила. И мы станем только ближе...

– В таком случае, я уже сейчас могу сказать,– твердо произнесла Катя.– От Сони я не откажусь. Я воспитаю ее! И сегодня мы останемся дома. И завтра мы тоже будем дома! Если ты на самом деле хочешь помочь нам, ты поможешь нам остаться вместе. Я знаю, что ты можешь это сделать. Соню я не отдам никому!

– Хорошо,– улыбнулась Маргарита Георгиевна.– Будь по-твоему. Но когда я вернусь из поездки, мы закончим этот разговор. Я еще несколько дней буду в городе. Если понадобится помощь – звони. А когда уеду, за помощью обращайся к тете Лене. Девочка моя, я так хочу, чтобы вы были счастливы. Хочу этого больше всего на свете. У нас разные пути, но они ведут к счастью. Мы хотим одного и того же. Поверь мне, все люди одинаковы.

Трава стелилась под ноги мягким ковром. Катафалк и машины процессии остановились неподалеку от места захоронения. И когда на краткий миг стих шум, Шугуров понял, что над кладбищем разносится одна из композиций Ванессы Мэй.

К горлу Николая Андреевича внезапно подступил тугой комок. В этот момент он почувствовал то неотвратимое отчаянье, которое на погостах временами ощущают все.

Возле могилы их ждали служители. Тут же лежал большой деревянный крест. Шугуров вытер слезу и покачал головой, когда жена обняла его. Служители осторожно опустили в могилу гробы и отошли в сторону.

– Прощайте,– прошептал Николай Андреевич, рассыпая рыхлую землю по лакированным крышкам.– Прощай, Саша... Прощай, Валюша... Может и свидимся, если черти меня не заберут...

– Вот и все, Коля,– даже с облегчением произнесла Галя.– Все закончилось. Едем домой.

– Да,– прошептал Шугуров.– Мы все там окажемся...

– Коля, ты устал. Тебе нужно отдохнуть,– продолжала говорить Галя.

– Подожди,– Николай Андреевич внезапно остановился.– Я сейчас!

– Куда ты?! Николай!..

– Я скоро, я сейчас!

Он знал, что по какому-то чудовищному совпадению вслед за Малаховыми на кладбище должны были привезти их убийцу – Вадима Кропотова.

– Хороший был парень,– говорили среди провожавших Вадима.– Умница, светлая голова! Кто бы мог подумать, что этим закончится?!

– Пьяный за рулем – убийца!– Шугуров вклинился в чужой разговор.– По его вине люди погибли!

– Вы знали Вадима?– Спросили его.

– Жаль, что не знал!– Угрюмо отозвался Шугуров.

– Странное дело,– покачал головой второй из собеседников.– Он вообще не пил...

– Только мне об этом не рассказывайте!– Оборвал его Шугуров.– У моих друзей дети остались сиротами!

Собеседники переглянулись. Тот что постарше неожиданно взял Шугурова за руку:

– Зачем вы пришли сюда? Если вам наговорили про Вадима, не верьте! Он был хорошим парнем. Он не был ни пьяницей, ни бездельником! И смерть ваших друзей и его смерть – горе! Как вас зовут?

– Николай,– отозвался Шугуров, он уже начал понемногу остывать.

– Николай, я вас прошу, не устраивайте скандал. Сегодня всем тяжело. И вам тяжело, и нам тяжело. Нам незачем ненавидеть друг друга. Если Вадим виноват, он уже ответил за свой грех. Не нам его судить. Сегодня всем горько... Я прошу у вас прощение за него...

Шугуров посмотрел в глаза собеседнику и отвернулся. Он не знал, зачем пришел сюда, но почувствовал, что в его душе на самом деле раскололась глыба ненависти.

– Я хочу увидеть, как он выглядел этот парень.

– Конечно, идемте со мной.

В этот момент застучал молоток. Гроб должны были опустить в могилу.

Как Игорь ни крепился, все же не выдержал,  закрыл глаза ладонью и стремительно вышел из толпы провожающих. Он отошел в сторону и закурил.

– Что же ты наделал, брат?– По русскому обычаю обращаться к покойному как к живому, прошептал Игорь.– Почему ты поехал к этой сволочи, к Денису?! Почему не приехал ко мне?

Он в несколько затяжек выкурил сигарету и внезапно почувствовал такую непреодолимую ненависть ко всем, кто хоть как-то причастен был к смерти брата, что его лицо изменилось до неузнаваемости.

– Всех передавлю, суки!– Скорей прорычал, чем прошептал он.– Брат, я отомщу!..

Отбросил окурок и вернулся к месту похорон. Гроб уже опустили в могилу. Провожающие по очереди бросали  горсточками землю. Перед Игорем это сделал высокий незнакомый человек.

– Спи спокойно, брат,– прошептал Игорь, бросив в могилу горсть земли.

Он подошел к родителям и обнял мать.

– Игорь, что же нам теперь делать?!– Заплакала она.

– Жить, мама, жить!– Сказал Игорь.– Что нам еще делать-то...

– Сынок, только ты глупостей не наделай! Теперь ты у нас один остался!

– Мам, я глупости делать не буду,– покачал головой Игорь, кроме ненависти уже не чувствуя ничего.

Странно, подумал Шугуров, сейчас жизнь уже не пролетает мимо.

– Где ты был?– Неприветливо осведомилась Галя.

– Там...– Шугуров посмотрел на проехавшую мимо них машину с родными Кропотова. За рулем сидел Игорь.– Галя, я хочу увидеть детей. Я еду к ним.

– Это когда-нибудь закончится, Николай?.. Хорошо, ты можешь ехать к своим детям, к Кате, к Фесенко! Ты, вообще, можешь не появляться дома неделями!..

– Галя,– Шугуров обнял ее.– Что ты?.. Сегодня ты должна быть со мной. Я прошу, всего один день.

– Ты ведь знаешь, что я не могу... Я не могу видеть глаза твоей бывшей...

– Бывшей жены, Галя. Бывшей! Что с тобой происходит?.. Ты слышишь только себя.

– Но и ты только себя слышишь... Ты мне не веришь, но я устала больше тебя.

– Я тебе верю, верю,– Шугуров поцеловал ее.– Ты права, все уже закончилось.

– Не обманывай себя. Уже завтра вы возьмешься за старое...

Шугурова без преувеличения можно было назвать атомным ледоколом. По жизни он шел так, что вокруг него раскалывались необъятные, неподъемные для человеческих сил ледяные поля. И за собой по жизни тянул караван из тех, кому была необходима его помощь и поддержка. В школе тянул друзей и товарищей, баскетбольную команду, которая своими победами и призовыми местами была обязана не учителю физкультуры, а прежде всего Коле Шугурову. В институте тянул однокурсников и однокурсниц, сейчас таких молодежь просто отсеивает из своего круга, как "лохов" и "чмырей". В армии горой вставал за земляков. Блатата батальонная боялась его как огня, хотя сам Шугуров за два года от службы не отлынивал ни разу. А когда он начал жить самостоятельно (в то время Горбачев как раз объявил о начале кооперативного движения, а Шугуров легализовал свои полукриминальные наклонности барыги-фарцовщика), он уже потянул за собой с полдюжины любовниц и на паях организованный торгово-закупочный кооператив, при всем этом "отстегивая" еще и на "крышу", хотя захребетников не жаловал никогда.

В восемьдесят восьмом году он женился на Люде Фесенко, младшей сестре Сергея Назаровича. Уже в то время он крепко стоял на ногах, а в паре с Фесенко они проворачивали дела на сотни тысяч рублей, по тем временам деньги немалые. Впрочем, продолжалось это недолго, кооперативное движение захлестнуло многих. Вскоре в городе появилось несколько акул, тягаться с которыми было себе дороже. В начале девяностых сферы влияния более-менее упорядочились, и незаметно для себя Шугуров занялся общепитом: пельменными и закусочными на автобусном и железнодорожном вокзалах. А позже все это распродал, сосредоточив силы на ресторане и цехе по производству кондитерских изделий. В то же примерно время он познакомился с Малаховым, который сначала работал у него снабженцем, а позднее управляющим.

Одним словом, к началу нового тысячелетия жизнь Шугурова превратилась в широкую магистраль с отличной разметкой. Но в двухтысячном году он встретил Галю Юрченко, ей в то время не было еще двадцати. Через знакомых она устроилась к нему в цех кондитером-тестоводом. Это знакомство круто изменило привычное течение его жизни. Через полгода он бросил семью и сошелся с ней. Они притягивали друг друга как два разнополярных магнита. Галя, невысокая, стройная, на первый взгляд совсем еще девчонка. И он, высокий, полнеющий человек, который в свои сорок с небольшим вполне годился ей в отцы. Но взаимопонимание у них было редкостное. Иногда даже казалось, что словами они не пользуются, соприкасаясь сердцами. Трещина в их отношениях по роковому стечению обстоятельств появилась незадолго до гибели Малаховых. В последнее время Галя ревновала его ко всему что было у мужа до нее и могло случиться после. Все свои страхи она воспринимала как некую реальность, которая только и ждет момента прорваться из надуманного мира в ее жизнь. Ей бы ребенка родить и заняться семьей, а не бизнесом, и все бы само встало на свои места. Но порочное желание ежедневного самоутверждения все время уводило ее от этой простой и ясной истины.

Ресторан Шугуров устроил в старинном здании из красного кирпича. Название ему дал – "Женева", хотя обеденный зал больше напоминал великосветский русский салон начала девятнадцатого века. В вечернее время окна в нем были забраны тяжелыми портьерами. На стенах висели портреты господ в напудренных париках и портреты бледных красавиц, и мебель отсвечивала темным лаком.

До начала девяностых здесь располагался музей ткацкого ремесла. Можно было только догадываться, сколько трудов потратили за долгие десятилетия на то, чтобы собрать богатейшую коллекцию ткацких и прядильных станков, установить списанную с производства линию по выпуску хлопчатобумажной ткани, не говоря уже об экспозициях фабричного производства XVIII-XIX веков.

Незадолго до развала СССР в музее затеяли капитальный ремонт. Все музейное добро запаковали и сдали под охрану на городские склады, после чего ремонт захирел. То ли это было сделано умышленно, то ли в очередной раз сработало российское головотяпство, но к ремонту здания так и не приступили. А потом случилась какая-то бюрократическая чехарда и к тому времени порядком обветшавшее здание перевели на баланс города. Вскоре после этого его поставили на аукцион и продали. В лице нового владельца как это было принято в те времена выступила организация с солидным труднопроизносимым названием "Спецремстроймонтажиндустрия", проще говоря, подозрительная шарашкина контора, занимавшаяся сбытом отечественной и зарубежной сантехники. Тем не менее, ремонт был сделан в рекордно короткие сроки и в полном соответствии с требованиями Государственного эпидемиологического надзора. А к осени девяносто четвертого года здание арендовал Шугуров.

Он уже догадывался, что за аренду платит в карман мэра города. Впрочем, ему это было даже на руку, потому что сама собой отпала проблема уплаты денег за "крышу". Почти семь лет ему покровительствовал хозяин города. А сила и средства для того, чтобы скрутить в бараний рог любых криминальных авторитетов и отморозков у мэра всегда были под рукой...

Дверь Шугурову открыла бывшая жена Людмила Назаровна. Он поцеловал ее в щеку и прошел в гостиную.

– А где дети?– Спросил, прислушиваясь к тишине квартиры.

– Ушли к бабушке,– ответила Людмила Назаровна.

– Жаль, я хотел увидеться с ними.

– Приезжай завтра. Сегодня они будут ночевать у мамы.

– Не знаю, будет ли время?– Покачал головой Шугуров.– Позвонить позвоню, а вот заехать, этого обещать не могу. Я с похорон. Малаховых похоронили...

– Да, Сережа звонил. Не могу поверить...

– Да,– в тон ей кивнул Шугуров.– Как вы?

– Все хорошо. Ты знаешь, у нас сейчас все просто отлично. Как у вас с Галей?

– Ты знаешь, неплохо... Жаль конечно, что детей я не застал. Будь здорова, увидимся.

– Коля, ты хотел что-то сказать?– Остановила его Людмила Назаровна.

– Нет. Я только хотел увидеть детей.

– Подожди, Коля. У меня торт есть... Я ведь знаю, как ты себя чувствуешь после похорон.

– О чем ты?– Усмехнулся Шугуров.

– Коля-Коля,– вздохнула Людмила Назаровна.– Мы с тобой не один день вместе прожили. Ты и обо мне все помнишь. И я не забыла. Прошлое не вернуть. Но поддержать друг друга, мы еще можем.

– Спасибо, Люда,– улыбнулся Шугуров.– Не думал, услышать от тебя такое.

– Мы все-таки не чужие люди,– в тон ему улыбнулась Людмила Назаровна.– А сейчас помойся! А я пока чайник согрею!

– Ничего, брат!– Игорь удобней перехватил бейсбольную биту.

На даче у Дениса гремела очередная вечеринка.

– Золотая молодежь, на!– Сквозь зубы процедил Игорь.

Он ударом с ноги вынес высокую резную калитку и зашел во двор. Навстречу ему вывалилось пьяное тело – дородный высокий парень лет двадцати с небольшим.

– Не понял?!– Он воззрился на Игоря.– Ты зачем мебель ломаешь?..

– Рот закрой!– Рявкнул Кропотов.– Где Денис?!

– Там!– Пьяный показал на веранду дома.

– Сколько народа дома?

– Я не знаю, я спал,– пьяный уже понял, что ему пора уносить ноги.– Я пойду?

– Шагай! Не дай бог, ментам звякнешь! Я тебя потом найду!

– Я не буду,– пообещал здоровяк и поспешно вышел со двора. Но, едва он вышел за ворота, как сразу же взялся за телефон.– Денис! К тебе черт какой-то с битой идет!

– Я его вижу,– с полуулыбкой ответил Денис, выключая телефон.

Он стоял возле открытого окна веранды и смотрел на незваного гостя.

– Ты ничего не попутал?!– С наглецой спросил он, когда Игорь поднялся на крыльцо.– А за дверь должен будешь!

– Празднуешь, сука?!– Игорь крепко сжал зубы. Кроме Дениса на веранде было человек восемь: пять девушек и три парня. Но парни были пьяными и реальной угрозы не представляли. Правда Денис пьяным не казался и производил впечатление забияки.

– Ты кто?– Спросил он Игоря.– Лицо знакомое...

– Брат Вадима. Помнишь такого?!

– И чего ты хочешь?

Вместо ответа Игорь нанес ему молниеносный удар битой по голове.

– А думаешь, чего я хочу?!– Он еще несколько раз пнул упавшего Дениса и посмотрел на его гостей.– Кто следующий?

Девчонки внезапно и в голос завизжали и бросились мимо него в дверь. А ребята не прочь были подраться. Пошли на него матюгаясь и распинывая стулья в стороны. Но Игорь с детства дрался на улице и он был трезвым, а они пьяными.

Он мощным ударом ноги отшвырнул последнего из них на стену, поднял с пола бутылку газировки, сделал пару глотков и подошел к Денису. Плеснул ему в лицо газировкой, присел рядом:

– Ты мог остановить его. Но тебе было плевать на моего брата.

– Да пошел ты!– Прохрипел Денис.– Ты – покойник...

– Ты у меня сейчас договоришь... Если ты – крыса, еще раз нарисуешься передо мной, я тебя похороню! Я все сказал...

Он вышел во двор. Протрезвевшие девчонки испуганно смотрели на него издали. Позвонить в милицию они не решились. За такой звонок Денис сам оторвал бы им головы.

Домой Игорь вернулся уже затемно, оставил машину возле подъезда. Нижняя губа у него припухла, правый глаз был подбит – все-таки дрался против троих.

– Игорь!– Окликнула его из темноты какая-то девушка.

Он обернулся и снова сжал кулаки.

– Ты?!– Игорь стремительно сбежал с крыльца и навис над бывшей подругой Вадима – Викой Анциферовой.– А ты что здесь делаешь?!

– Игорь,– сквозь слезы произнесла Вика,– мне нужно поговорить с тобой...

– Поговорить?.. Со мной?.. Ты рехнулась?! Ты пришла сюда после всего?! Брат из-за тебя умер...

– Игорь, ты не понимаешь,– Вика подняла на него измученные глаза.– Я люблю тебя!

– Что?!– От неожиданности он отступил на шаг.

– Я не могла больше оставаться с ним, потому что полюбила тебя...

– Что ты мелешь?! Когда ты это придумала?..

– Я не обманываю тебя. Я обо всем написала в письме. Но Вадим почему-то не получил его вовремя. Может быть, он просто не заглядывал в почтовый ящик. Я не знаю... Игорь, я не хотела... Ты понимаешь ведь... Я не хотела...

– Хорошо,– кивнул Игорь.– Мы проверим почту Вадима. Садись в машину.

Во время пути они не проронили ни слова, хотя обоим наверняка было что сказать.

– Открывай,– кивнул Игорь, когда они поднялись к дверям подъезда.

– У меня нет ключей, я оставила их в прихожей, когда ушла от него.

Игорь открыл дверь своими ключами:

– Говоришь, что он ящик не проверял?

– Я не знаю, Игорь. Наверно, нет... Наверно, мне нужно было оставить письмо на столе... Но я не сразу решилась отправить его. Я боялась за вас. Вы так любили друг друга...

– Замолчи!– Игорь с трудом сдержался, чтобы не ударить ее. Он подошел к почтовому ящику и заглянул в щель.– Да. Я вижу какой-то конверт.

Он вытащил из кармана нож и открыл ящик.

– Твое?

– Да,– кивнула Вика.

– Я могу прочитать?– Спросил Игорь. По штемпелю он понял, что письмо пришло пять дней назад.

– Да, сейчас это уже неважно,– кивнула Вика, к ее горлу снова подступили слезы.

Они вернулись в машину. Игорь включил свет и вскрыл конверт.

Он прочитал письмо Вики и отложил его в сторону.

– Как же мы будем сейчас жить, Вика?.. Ведь я тоже люблю тебя...

На город опустилась ночь. Мохнатые звезды сияли в космической бездне, а под этим черным небом сияли огнями города. Ночной ветерок перебирал листья деревьев, по дорогам скользили машины, окна в домах гасли одно за другим.