Текст книги "Танец ангела (СИ) "
Автор книги: Денис Куклин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
– А что ты скажешь, дочка?
– Папа, я ведь в России, вообще, не жила. Мне не хочется уезжать.
– Вот видишь,– энергично кивнула Алевтина Александровна.– Люба тоже против переезда.
– Мама, я не против переезда,– покачала головой Люба.– Просто мне не хочется уезжать.
– Так что не будем спешить!– Подытожила Алевтина Александровна.– Я думаю, что уехать мы всегда успеем. И по большому счету, кому мы мешаем?! Учителя да воспитатели. Никуда мы не поедем! Некуда нам ехать и незачем. Хорошо там, где нас нет!
Утром Самарин напомнил о вчерашнем разговоре:
– Ты обсудил мое предложение с семьей?
– Мы остаемся,– ответил Стрекалов.– От добра добро не ищут.
– Напрасно. Но пока я здесь мое предложение остается в силе. Анатолий Сергеевич, ты не представляешь, что здесь начнется.
– Илья Васильевич, мне кажется, мы уже пережили все потрясения. А в России сейчас тоже неспокойно: в Чечне воюют, того и гляди, в городах дома начнут взрывать.
– Что ж, время нас рассудит. Хотя время еще не ушло. Думайте, думайте! Жить вам, не мне...
И они остались. Подчас вера в лучшее пересиливает даже самые обоснованные доводы.
Вскоре директорат на Химкомбинате действительно сменился. И городом фактически стал править клан бывшего секретаря горкома Рашида Юсупова. Прокуратура, милиция, общепит, отдел народного образования, автотранспортное предприятие, все было в руках братьев, сыновей и кумовьев Юсупова–старшего. По большому счету, Юсуповым на узбеков было плевать так же, как и на русских. Узбеки с должностей слетали так же легко. Вскоре Анатолий Сергеевич тоже лишился места в заводском музее и к стыду своему начал злоупотреблять спиртным. С утра до вечера он сидел возле окна на кухне, время от времени опрокидывал рюмку водки и читал Омара Хайяма или "Уложение" Тамерлана.
– Вот послушай, Аля,– говорил жене.– Мы стремимся в Россию. А что Россия? Вот что сказал Тимур-Ленг: "Каждое государство, в котором безверие и ереси пустили корни и разделили народ и войско на многочисленные секты, легко может быть завоевано". Нас гонят отсюда как еретиков. Аля! Ты всю жизнь толковала о звездах, о законах природы. О пустом!– И он принимался по памяти начитывать "Рубаи":
Ты все пытаешься проникнуть в тайны света,
В загадку бытия... К чему, мой друг, все это?
Ночей и дней часы беспечно проводи,-
Ведь все устроено без твоего совета.
– Толя,– обрывала его жена,– Сколько ты еще будешь пить?..
– Пить?.. Я не пью, а забываюсь...
Это продолжалось до первых чисел декабря девяносто пятого года.
В конце концов, Алевтина Александровна не выдержала и вновь созвала семейный совет.
– Смотреть на то, как ты спиваешься, я больше не могу и не буду!– Безапелляционно заявила она.– Либо ты берешь себя в руки и устраиваешься на работу хотя бы дворником! Либо мы уезжаем в Россию! Смотреть на твое самоуничтожение я не буду! Не буду!!!
– Что же мы будем там делать?– Флегматично спросил Анатолий Сергеевич.
– Жить будем! Если ты о себе не думаешь, подумай о дочери. У нее вся жизнь впереди! Толя, решать тебе. Я уже нашла выгодный вариант продажи и квартиры и мебели! Переберемся в Россию. Там беженцам субсидии жилищные дают и, вообще, помогают. Так что давай решать, здесь остаемся или уезжаем?
– Нужно было уезжать раньше, когда помощь предлагал Самарин,– пробормотал Анатолий Сергеевич.
– Неужели мы без него не справимся?– Резонно спросила Алевтина Александровна.
– Аля, все это меня уже не тревожит. Я перспективу не вижу, словно ослеп.
– Ты совершенно прав,– кивнула Алевтина Александровна.– В таком состоянии у тебя только одна перспектива – окончательно спиться и от водки умереть!
– Зачем ты так, Аля?..
– Папа, а ведь мама права,– поддержала Алевтину Александровну дочь.
– Дочка-дочка,– вздохнул Анатолий Сергеевич.– Это так тяжело быть брошенным и ненужным.
– А мы?!– Строго посмотрела на него жена.– Разве нам ты не нужен?! Да я уже покаялась, что не согласилась летом с Самариным. Нужно было уезжать тогда! Сейчас бы уже обжились на новом месте!
– Мама, давайте не будем тянуть с отъездом,– поддержала ее Люба.– В последнее время мне здесь тоже очень тяжело. Не одни мы собираемся в Россию. На нас уже начали косо смотреть.
– Вот и хорошо,– скупо улыбнулась Алевтина Александровна.– Если возражений нет, я завтра же приглашу Каца, и мы решим вопрос с квартирой и мебелью.
В конце января девяносто шестого года они сошли с поезда, взяли на привокзальной площади такси и приехали на городскую окраину к брату Анатолия Сергеевича – Михаилу.
Встретил он их радушно, но выглядел неважно. По всем признакам младший из братьев тоже спивался. Тем не менее, угощение на стол собрал мгновенно. И как ни странно, стол ломился от деликатесов.
– Проходите, гости дорогие! Ждал вас, ждал! Сердцем чуял, что скоро свидимся! Мы с тобой, Толян, братья! Вот когда тебе плохо, я сразу чувствую! Сразу мне делается тошно! И я знаю!..
– А чем ты, Миша, сейчас занимаешься? – Спросила его Алевтина Александровна.
– Коммерцией!– Не без гордости ответил тот.
– Это чем же?– Стрекалова посмотрела на него с удивлением.
– А ты помнишь, как раньше говорили? "Рабочему классу нужен квас!"– Провозгласил Михаил.– Я, конечно, не квас делаю! Но тоже для рабочего класса потею. Давайте-ка, лучше выпьем и закусим как следует. А все остальное оставим на после – потом!.. А Любонька какая красотуля сделалась!– Спустя полчаса уже восторгался он.– Братан, молодец что с этой Чурбании уехал! Мы здесь люди простые! Есть деньги – пей, гуляй, жизни радуйся!
– А как закончатся?– Алевтина Александровна посмотрела на него настороженно.
– А не закончатся они мои денежки! Эх, пить будем да гулять будем! А время придет, помирать будем!..– Без всякого перехода запел он.– И у меня деньги будут! И у вас деньги будут!..
– Дядя Миша, к вам кто-то приехал!– Сказала Люба. Она стояла возле окна.
– Любонька, сейчас я тебя с таким парнем познакомлю! Держись его и все у тебя будет! Проблем только не будет!.. В прихожей хлопнула дверь и в горнице появился высокий дородный мужчина лет двадцати восьми.– Витя! Проходи к столу! Глянь-ка, кто ко мне припожаловал! Брат – Толян! Самый – самый! Жёнка его – Алевтина! И дочка его – Любаша – красавица! Ты посмотри, какая у него дочка! Я тебе про нее рассказывал!
– Здрасте – здрасте!– Забалуев откровенно разглядывал Любу.– Люба, говоришь, да?.. А ты чё не наливаешь мне?!– Он перевел тяжелый взгляд на хозяина дома.– Я с вами посижу немного...
Он бросил меховую курточку на диван и сел рядом с Любой.
– Ты не Люба, ты – картинка,– улыбнулся он.– Меня Виталей зовут.
В этот момент входная дверь снова хлопнула и на пороге появился еще один амбал. У этого лицо было форменного бандита.
– Кого там еще черти принесли?– Спросил хозяин дома.– А это ты, Котяра,– потускневшим голосом сказал он.
– Не рад мне, не ждал,– осклабился гость, разглядывая всех по очереди.– Ты мне денег должен, Стручок! Я за тобой бегать не буду!
– Чё ты, чё ты завелся?!– Михаил посмотрел на гостя уже с испугом.– Отдам я тебе деньги.
– Миша, мы пойдем отдыхать,– сказала Алевтина Александровна деверю. Она спинным мозгом почувствовала, что эти люди принесли с собой проблемы.
– Ты куда, мать?!– Насмешливо поинтересовался у нее Забалуев.– Посиди с нами. И Люба с нами посидит. Да, Люба?..
– Я тебе не мать! Идемте-идемте,– она подняла разомлевшего мужа из-за стола.– Люба, идем отсюда!
– Стручок, деньги давай!– Продолжал свое Котяра.
– Нет у меня сейчас таких денег!– Прохрипел Михаил.
– У братана возьми,– посоветовал собеседник.– Он дядька богатый, поможет.
– Откуда у него деньги?!
– Да ты хоть роди их, мне по барабану! Деньги давай!
– Идемте-идемте,– поторапливала родных Алевтина Александровна.
Забалуев поймал Любу за край жакета.
– Отпусти!– Она попыталась вырваться из крепких рук.
– Что ты, Люба?! Не переживай,– с улыбкой говорил тот.
– А в чем дело, собственно говоря?– Анатолий Сергеевич немного пришел в себя и с недоумением смотрел на незваных гостей.
И в этот момент у Михаила сдали нервы.
– Да пошел ты!– Завопил он и бросился с кулаками на Котяру.
А Забалуев притянул к себе Любу и принялся целовать в губы.
– Отпустите ее!– Закричала Алевтина Александровна.
Котяра двумя ударами отбросил хозяина дома к стене и схватил Анатолия Сергеевича.
– Всех задавлю Стручки поганые!– Рычал он.
А Люба вырвалась и побежала из комнаты.
– Беги, Любонька!– Алевтина Александровна бросилась под ноги Забалуеву, тот запнулся об нее и опрокинул стол.
– Курица старая!– В бешенстве завопил он.
На город опустились вечерние сумерки. Было холодно, изо рта вырывался пар от дыхания. Люба выскочила из дому и побежала по дороге. В этот час улица казалась вымершей. Люба несколько раз крикнула: "Помогите! Помогите!" Но на ее крик никто не откликнулся.
За кварталами частных особняков громоздился многоэтажный жилой массив. Люба всхлипнула и бросилась в сторону многоэтажек. И на перекрестке едва не попала под колеса "Волги". Ее отбросило на сугроб бампером.
Машина резко остановилась, из нее выскочил представительный мужчина.
– Девушка, что же вы так неосторожно?!– Он подбежал к Любе.– Где у вас болит?
– Помогите, помогите им!– Люба с мольбой посмотрела ему в глаза.
– Кому?
– Моим родителям! На них напали!..
– С вами все в порядке?
– Да, все хорошо.
– Я помогу,– незнакомец помог ей подняться.– Где ваши родители?
– Там,– Люба оглянулась по сторонам и вдруг поняла, что не знает, куда именно возвращаться. С трех сторон уже громоздился многоэтажный город.– Я не помню как называется улица! Там мой дядя живет! Помню только, что возле дома машина стояла.
– Куда же нам ехать?– Спросил незнакомец.– Может быть, вы оттуда прибежали?– Он кивнул направо.
– Я не помню,– Люба продолжала смотреть на него с надеждой.
– Хорошо,– кивнул тот.– Сейчас мы проедем по этой улице. Если никого не найдем, вернемся на перекресток. Спросим, наконец, кого-нибудь! Как зовут вашего родственника?
– Стрекалов Михаил Сергеевич.
– Где же тут телефон?– Пробормотал незнакомец.– Идемте, вы совсем уже замерзли.– Он снял с себя пальто и набросил его на плечи девушки.
Можно сказать, что им повезло – сразу же выбрали верное направление.
– Вот этот дом!– Остановила водителя Люба.
– Но возле него нет машины!
– Это точно он, я запомнила!
– Хорошо, я провожу вас,– кивнул незнакомец.
Они вышли из машины.
– Как тихо,– прошептала Люба.– Я ничего не слышу.
– Я все-таки вызову милицию,– сказал водитель.
– Сначала посмотрим, что там,– Люба посмотрела на него с мольбой. И в этот момент в глазах этого немолодого уже мужчины мелькнуло что-то неописуемое словами, что можно почувствовать только сердцем и пережить самому.
– Давайте,– кивнул он.
Они с предосторожностями зашли во двор. Немного постояли возле входной двери, прислушиваясь.
– Я ничего не слышу,– сказал спутник Любы.
Она посмотрела на него и открыла дверь.
– Боже мой,– прошептала она и бросилась в горницу.– Папа, мама!..
– Так, с вами все понятно,– кивнул милиционер, еще раз посмотрев на Стрекаловых.– А вы кем приходитесь потерпевшим?– Он посмотрел на их добровольного помощника.
– Я посторонний человек,– ответил тот.– Девушке помогал.
Милиционер перевел взгляд на Любу.
– Да,– кивнула она.– Мы даже не знакомы.
– Как вас зовут, где работаете?– Милиционер снова вернулся к незнакомцу.
– Горлов Василий Львович,– представился тот.– Работаю начальником отдела по охране труда и технике безопасности на заводе "Трест – Медь". До сегодняшнего дня с этими людьми я знаком не был.
– И вы не знаете причину конфликта?
– Нет.
Милиционер еще раз перелистнул документы свидетелей.
– Пока что вопросов к вам нет. По мере необходимости будем вызывать повесткой. Вам, кстати, нужно оформить все необходимое для принятия российского гражданства. Займитесь этим,– он посмотрел на Стрекаловых.– По какому адресу намерены проживать?
– Здесь мы не останемся!– Сказала Алевтина Александровна.
– Что же ты, Стрекалов, устроил?!– Тем временем доносилось из другой комнаты.– Краденое скупаешь, водку разливаешь! На этот раз штрафом тебе не отделаться!..
– Это не мое! Первый раз вижу!..
– Стало быть, мое, да?.. Кто у тебя в гостях был?
– Не помню!..
– А знаете что,– неожиданно предложил Горлов Стрекаловым.– Давайте, я вас на свою дачу отвезу. Я все равно сторожей искал.
– Где находится ваша дача?– Уточнил милиционер.
– В Карнышах. Улица Революционная, дом восемнадцать.
– Соглашайтесь,– поддержал идею Горлова милиционер.– Вам сейчас крыша над головой нужна и время нужно. А человек вам за это еще и деньги будет платить. Вы ведь будете им платить за охрану дачи?– Спросил он Горлова.
– Разумеется,– кивнул тот.– Об этом мы позже договоримся. Но платить буду обязательно.
– Вот и славно,– улыбнулся милиционер.– А вы, Анатолий Сергеевич, не злоупотребляйте! На этом у меня все, можете уезжать. А с братцем вашим мы еще не закончили...
– Вот спасибо вам!– Громко, от всей души поблагодарила Горлова Алевтина Александровна.– Не знаю, что бы мы без вас делали?!
– Значит, вас Любой зовут?– Не слушая ее, спросил Горлов девушку.
– Да,– улыбнулась она.
– Любовь... Вы похожи на богиню любви,– улыбнулся Горлов.– И откуда же вы приехали в Россию?
– Из Узбекистана,– ответила Люба.
– Толя, садись в машину,– тем временем с назиданием говорила Алевтина Александровна мужу.
– Аля, я не понимаю, что происходит?– Жаловался тот.– Мир как будто с ног на голову перевернулся...
– Пить тебе нужно бросать! Сам видишь, до чего водка доводит.
– Садитесь, Люба,– Горлов открыл перед ней дверцу.– Кстати говоря, если вам на первое время нужна работа, я могу помочь. И платят неплохо.
– Вы знаете, я работала воспитателем в детском саду.
– Мне кажется, вы неглупая женщина. А работа учетчицей, в принципе, не требует семи пядей во лбу.
– А куда мы сейчас едем?– Спросил его Анатолий Сергеевич. Он все еще не протрезвел.
– Какое-то время вы поживете у меня на даче,– объяснил Горлов.– Встанете на ноги, гражданство получите...
– А вы знаете этот злой народ – русских?– Начал было Анатолий Сергеевич.– Где еще, в какие времена сородич так ненавидел сородича?! Горе мое...
– Толя, прекрати! Я тебя прошу,– оборвала его супруга.– Вы уж его извините, Василий Львович. У нас в последнее время все вот так – комом.
– Я вас понимаю,– кивнул Горлов.– Со всеми случается...
В деревенском доме он помог им растопить печь и проводил Любу до колодца.
– Какой чудный вечер,– говорил он ей на обратном пути.– Посмотрите на это небо, на звезды! Ведь мы уже разучились замечать эту глыбу – наш мир!
– Вам интересно будет поговорить с папой,– улыбнулась Люба.– Иногда он говорит что-то подобное.
– Нет, Люба, мне интересней разговаривать с вами. Такие как вы, Люба, – редкость.
– Вы ведь совсем не знаете меня.
– А я бы хотел узнать вас лучше.
Они на какое-то время замолчали и эту неловкую тишину нарушил опять же Горлов:
– Отдыхайте, Люба. Отдохните от всех неприятностей и потрясений. А на неделе я приеду к вам и мы поговорим о вашем будущем уже обстоятельней.
– Хорошо,– кивнула она.– Вы на самом деле очень хороший человек. Помогаете незнакомым людям.
– Я тебе, Люба, помогаю и рад этому. Я буду с нетерпением ждать нашей встречи...
Вернувшись домой, Василий Львович сказал супруге:
– Какой странный случай произошел. По дороге от Матвеева наткнулся на переселенцев из Узбекистана. Предложил им зиму провести на даче. Нам так или иначе нужен был сторож. А тут все-таки семья.
– Ты поселил на даче узбеков?
– Нет, они – русские. Но так получилось, что сейчас им просто некуда податься. Им нужна крыша над головой.
– Надеюсь, они не пьют,– покачала головой Елена Ивановна.– Иначе получится как в прошлом году.
– Нет, что ты. Вполне интеллигентные, разумные люди. Я не думаю, что с ними будут проблемы. Хотя проблемы возникают всегда.
– У тебя неприятности на работе?
– На работе как раз все прекрасно!– улыбнулся Василий Львович.– Скоро запустим новую индукционную печь...
В тот вечер они поговорили еще о каких-то пустяках и отошли ко сну довольные друг другом и жизнью. По крайней мере, Елена Ивановна заснула именно с таким чувством удовлетворенности.
А Василий Львович долго еще лежал в темноте с открытыми глазами. Он как мальчишка вспоминал Любу Стрекалову, не понимая еще, что это не женщина кинулась ему под машину, а сама судьба...
– Как обжились?– Спросил он Стрекаловых при следующей встрече.
– Спасибо вам, Василий Львович,– поблагодарила Алевтина Александровна.– В деревне очень тихо и спокойно.
– Только зимой,– улыбнулся Василий Львович.– А где Люба?
– Вышла прогуляться,– ответила Алевтина Александровна.
– А где ваш супруг?
– Отдыхает.
– Пил?
– Вы знаете как это называется у русских – опохмелялся!
– Мы еще поговорим об этом,– кивнул Василий Львович.
– Василий Львович,– уже возле дверей догнала его Стрекалова.– Я хотела бы поговорить с вами.– Они вышли во двор.– Вы на самом деле решили помочь нам?
– А что в этом удивительного?– Вопросом на вопрос ответил Горлов.
– Василий Львович, я видела, как вы смотрите на Любу. Я прошу вас, не обижайте ее. У нее было не очень много друзей...
– Позвольте вам не поверить,– усмехнулся Горлов.– Она фантастически красивая девушка. Я уверен, на нее всегда обращали внимание.
– Вы же понимаете, красота не всегда благо. Я прошу вас, Василий Львович, вы – зрелый и опытный человек. Не обижайте ее!
– Вы могли бы не просить меня об этом.
– Вы понимаете меня очень хорошо. Вы хорошо понимаете, о чем я говорю. И мы оба знаем, в каком мире живем.
– Алевтина Александровна, я понимаю тревогу матери.
Он вышел со двора. По тропинке от дома тянулся след от острых каблучков. Василий Львович пошел по этому следу и скоро увидел Любу. Она вышла уже за околицу, где начинался зимний лес. И она была чудо как хороша. В пушистой шубке и шапочке похожа была на Снегурочку.
– Добрый день, Люба!
– Здравствуйте, Василий Львович.
– Люба, солнце перед тобой меркнет!
– А вы – мастер говорить комплименты.
– Что ты! Я довольно косноязычный человек. Но глядя на тебя, вспоминаю Афанасия Фета в его шестьдесят лет.
– Вы еще не так стары,– снова улыбнулась Люба.
– Я, вообще, не чувствую своего возраста,– усмехнулся Горлов.– Люба, ты читала Фета?
– В школе наверняка читала, и не только его.
Василий Львович улыбнулся ее немного детскому ответу и начал читать стихи своим красивым баритоном:
Я тебе ничего не скажу
Я тебя не встревожу ничуть,
И о том, что я молча твержу,
Не решусь ни за что намекнуть.
– Я знаю, что вы разговаривали с мамой,– неожиданно сказала Люба.
– Ты угадываешь мысли на расстоянии?– Пошутил Горлов.
– Нет, просто я знаю ее. Вы женаты?
– Да, я женат и не могу сказать, что несчастлив в браке. У меня есть все, кроме одного. Бог детей нам не дал.
– Как жаль,– Люба с сочувствием посмотрела на него.– Своим детям вы бы смогли дать очень много.
– Люба, я мечтал об этом всю жизнь. Но судьба обделила меня в самом главном, что может быть у человека.
– Но вы многого добились в жизни...
– Поверь мне, все это меркнет перед сознанием того, что после тебя в этом мире останется только пустой звук – твое имя.
Собеседница отвернулась от него. Она уже догадалась, к чему клонит Василий Львович.
– Я ни на чем не настаиваю и не тороплю,– продолжил тот после короткой паузы.– Но, глядя на тебя, я чувствую надежду. Не пойми меня превратно, Люба. Никто не знает своей судьбы. И я помогу тебе в любом случае. Помогу с работой, с жильем. Мы взрослые люди и скрывать тут особенно нечего. Я хочу тебя, хочу чтобы мы были вместе...
– А вы не боитесь напугать меня напором?– Люба посмотрела на него испытующе.
– В отличие от твоей матери, я не думаю, что ты столь наивна,– ответил Василий Львович.– Но я не буду тебя торопить. Осмотрись, обдумай. Ты все поймешь сама. Я снял тебе квартиру в городе и договорился насчет трудоустройства. На отсутствие необходимых документов в отделе кадров закроют глаза. Как только ты соберешься с духом, я увезу тебя в город. Решай, Люба. Решать тебе. Не в деревне же тебе жить...
Так они и начали жить. Старики-Стрекаловы в деревне, а Люба в городе. Она на самом деле устроилась на медеплавильный завод весовщицей-учетчицей. Но работала в заводском грохоте и пыли недолго. Она быстро поняла, что Горлов готов ради нее на многое. И они сошлись без лишних слов и глупых уговоров. Потому что оба понимали, чего именно хотят друг от друга. Люба хотела жизни без проблем, как кричал об этом в день их знакомства ее горемычный дядя. А Василий Львович решил, что Люба Стрекалова подарит ему наследника.
Но спустя полгода Люба поняла, что не сможет забеременеть от него. А пути господни неисповедимы. Осенью того же года на парковке возле супермаркета она случайно столкнулась с Виталиком Забалуевым, тем самым Витей, который бил по лицу ее родителей в первый их день на родине.
– Ах ты красивая,– откровенно усмехнулся он.– А я ведь тебя искал! Люба, Люба, я так и не смог забыть тебя. Веришь?
– Нет,– так же откровенно улыбнулась меня.
– Подвезти?
– Ты ведь меня увезешь куда-нибудь, но только не домой.
– Нет, Люба,– уже без улыбки покачал головой Забалуев.– Я так не сделаю...
– Не верю, но рискну,– улыбнулась она.
– Да ты, Люба, отчаянная! Садись,– и он открыл перед ней дверь.
Так у них и пошло-поехало, как в шахматной партии. К началу зимы Люба забеременела, чем обоих любовников повергла в шок. Забалуеву ребенок был не нужен, а Горлов не мог поверить своему счастью. И в июле следующего года его мечта о наследнике воплотилась в резвом курносом малыше. Для пущей конспирации он старался не называть мальчика сыном. Эта мелодраматическая ситуация временами настолько трогала Горлова, что у него по натуре человека расчетливого и черствого на глазах наворачивались жгучие слезы. А у Любоньки к тому времени душа так переплавилась, что отправь ее на детектор лжи, она бы и его обманула. За несколько лет жизни в России эта женщина превратилась в хладнокровную бестию, которая любила только своего сына и родителей. И словно страхуясь, спала с двумя мужчинами: с бесплодным Василием Львовичем и с Виталиком Забалуевым. Но ее тоже можно понять, редкая женщина не хочет родить ребенка. Хотя, вполне возможно, что она уже в то время почувствовала дыхание будущего.
А старики–Стрекаловы так и жили безвылазно в деревне, они и документы себе справили только спустя два года. И эти годы прошли у них спокойно и мирно. Денег на хлеб и масло хватало. В деревню три раза в неделю приезжала автолавка, отоваривались в ней дряхлые старики да такие как Стрекаловы, которые из деревни не выбирались месяцами.
– Что ж, Аля,– вслух размышлял Анатолий Сергеевич.– Значит судьба наша век в этой деревеньке коротать. Чувствую я, что на ноги нам уже не подняться. Да и ни к чему это уже.
– А разве нам плохо?– Улыбалась в ответ Алевтина Александровна.
Но через два года они все же зашевелились, ожили, и на смех всей деревне принялись рубить часовенку на задах дома. Деньги на ее строительство и на подарки для родившегося внука Анатолий Сергеевич зарабатывал гончарным кругом. Лет двадцать тому назад он изучал ремесло риштанских умельцев. В окрестностях деревни нашел подходящую глину, соорудил в огороде обжиговую печь. Блюда и пиалы продавали на рынке или в выходной день прямо на дороге, когда машины плотным потоком проносились мимо отворотки на Карныши.
Они были вполне довольны жизнью.
– Как дела у твоей подопечной?– Галя обняла мужа.
– Трудно ей, хотя виду не подает. Чужая душа потемки. Нашли ей специалиста, который квартиру Горловых микрофонами нашпиговал, но она вдруг передумала и отказалась от всего! Правда, несколько микрофонов все же осталось. Я дал команду наблюдение продолжать! Посмотрим, что из этого получится.
– Как интересно,– все с той же улыбкой произнесла Галя.– Как в фильмах про Джеймса Бонда. Микрофоны по всей квартире... Папа гордится собой?
– Нечем гордиться, пока что.
– А как у нее с Артемом?
– Честно говоря, не интересовался. Но держатся вместе! Может, нашли друг друга. Парень он неплохой. Я все боялся, что пристроится к Кате какой-нибудь мажорик. Но бог миловал.
– Да ведь ничего еще не закончилось,– напомнила ему жена.
Они стояли возле окна. Времени было начало шестого. Галя собиралась домой. За эти дни она вымоталась. Почти все время мужа отнимали проблемы сестер Малаховых. И ей пришлось смириться, принять это как должное. Кому-то из них двоих все равно пришлось бы уступить. Николай иногда становился упрямым как осел и мог идти до конца без всяких компромиссов.
– Пора нам отдохнуть,– Николай Андреевич обнял ее.– Устала, я же вижу. Когда все закончится, уедем с тобой к синему морю. И обгорим на солнышке как черти.
– Это закончится еще нескоро,– вздохнула она.– Мне страшно. Боюсь завтрашнего дня. Почему? Зачем? Ведь это глупо...
– Боятся все. Что с этим поделаешь? Но мы все еще вместе,– он поцеловал ее.– Все еще вместе... Это ли не чудо?
Так простояли они еще минут пять, обнявшись и не говоря больше ни слова. Пока не послышался в коридоре шум и громкие голоса нового снабженца и бухгалтера.
– Я жду тебя!– В глазах у Гали плавилось облако нежности.
Шугуров проводил ее улыбкой и вздохнул с облегчением. Он чувствовал, что и в его жизни миновала какая-то темная пора. И также неожиданно он почувствовал непреодолимое желание съездить на могилу Жени Коротковой, которую все последние годы считал своим ангелом-хранителем. Он стоял возле окна, на его лице играла слабая полуулыбка.
Как только Галя отъехала от ресторана, ей пришла мысль к приезду мужа приготовить домашний ужин. Она проехала несколько кварталов до супермаркета и зашла в магазин. Покупка продуктов заняла около получаса. Но отъехать от супермаркета не успела – заметила машину мужа возле торговых рядов через дорогу. Женское любопытство пересилило.
Николай Андреевич вышел из цветочного магазина с букетом пышных хризантем, сел в автомобиль и выехал на проезжую часть. Галя тронулась за ним.
Сначала она решила, что муж нашел-таки кого-то на стороне. И через мгновение вновь заструилась в душе ненависть к Кате Малаховой. Галя решила, что муж едет к ней. Но машина Шугурова до тех пор пересекала перекресток за перекрестком, пока они не оказались за чертой города. Потянулись с обеих сторон дороги поля и перелески. Спустя несколько минут они канули в сосновом бору. Шугуров свернул направо. Вскоре мелькнула среди деревьев ограда одного из городских кладбищ.
Шугуров шел среди железных памятников и обелисков из природного камня. Этой дорогой он уже мог пройти с закрытыми глазами. Спустя минуту остановился возле ухоженной могилы, присел на корточки и положил букет цветов. Прикоснулся к мраморной плитке и прошептал:
– Здравствуй, Женя! Как ты?..
С овала смотрела на него темноволосая девушка со светлой улыбкой.
– Боже, сколько же лет прошло?– Прошептал Шугуров, глядя на фотографию. На его глазах навернулись слезы.– Я все помню, все. Каждый день и каждую ночь. Я все время чувствую тебя рядом. Чувствую своим сердцем. Как это может быть? Как?..
Он сел за столик и закурил. Где-то неподалеку раздавался стук молотка и гортанные выкрики азиатов, устанавливавших гранитный обелиск. Слышать их речь на русском кладбище среди берез и рябин было странно. Один из них вдруг пропел славословие из суры пророка. Услышав ее, Шугуров вздрогнул и словно очнулся.
И все это время с отдаления за ним наблюдала Галя.
Шугуров глубоко вздохнул, на прощание прикоснулся к могиле и прошептал что-то напоминавшее молитву.
Галя отвернулась и сама склонилась над чужой могилой, чтобы он случайно не заметил ее. После ухода мужа она выждала еще пару минут и только после этого подошла к могиле.
– Господи,– прошептала она, увидев лицо похороненной девушки.
Она и Женя Короткова были похожи друг на друга как родные сестры...
Еще один день промелькнул незаметно. В вечернем воздухе сгустились тени.
Катя попрощалась с Соней и Еленой Ивановной.
– Приходи после обеда,– говорила ей Горлова.– Пройдемся по магазинам.
– Хорошо,– кивнула Катя.
– Почему бы тебе сейчас не остаться на ужин? Скоро Василий Львович приедет. Сегодня он немного задерживается.
– Спасибо, но я пойду,– снова отказалась Катя.
– Я все же переживаю за тебя. Живешь одна. Не страшно одной?
– Уже привыкла. Вы Соне сказку почитайте перед сном. Она быстрей заснет. Я пойду.
– До свидания, Катя. Приходи.
– Соня, веди себя хорошо. Слушайся тетю Лену.
– Катя,– сказала малышка, протягивая руки.
– Мне нужно идти,– Катя погладила ее легкие волосы.– Не хулигань, маленькая.
Она резко развернулась и пошла со двора. В этот момент на сердце у нее было также тяжело как в тот миг, когда сестренку у нее только отняли.
– Катя-Катя,– покачала головой Елена Ивановна, глядя вслед племяннице. Она догадывалась, что ее продолжают душить сомнения, а временами спокойствие сменяется ненавистью.
А голова Кати опускалась все ниже и ниже, пока ее плечи не дрогнули от плача. Она села на скамейку под липами и попыталась успокоиться. Мимо шли прохожие. На соседних скамейках гомонила молодежь. Но в этот миг весь мир казался Кате пустыней. Она набрала номер Артема и после секундного колебания нажала на кнопку вызова:
– Артем.
– Катя, то-то случилось?
– Нет, все в порядке. Но мне так плохо.
– Где ты? Я отпрошусь сейчас и приеду!
– Нет , не нужно, не приезжай...
– Я слышу, ты плачешь! Я приеду сейчас!
– Нет, что ты! Но после работы я тебя жду...
– Я приду...
– Но я тебя прошу, Артем. Я тебя как друга зову.
– Кать, я все понял. Больше не будем об этом.
– Спасибо, Артем, я буду ждать.
Она убрала телефон. Вокруг нее были люди, но она все еще чувствовала себя безмерно одинокой. И в эту минуту Катя вспомнила слова Артема о том, что человеку нельзя быть одному среди людей. И вспомнила слова старика Арнольда Павловича о том, что нужно уметь прощать. Не скрывая от посторонних, она вытерла слезы. Ей не хотелось возвращаться в пустую квартиру, но оставаться в одиночестве здесь среди людей ей не хотелось еще больше.
В тот момент когда Катя, наконец, собралась с духом и позвонила Артему, вернулся Василий Львович. Он вышел из машины, по привычке проверил двери с багажником и прошел к подъезду.
– Здравствуйте, Василий Львович!– Дружно поздоровались с ним соседки.
– Здравствуйте – здравствуйте,– ответил он и привычно пошутил:– А ведь вы нарушаете технику безопасности?
– Нет! Как это?!– Женщины принялись переглядываться.
