Текст книги "Империум человечества: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Грэм Макнилл,Джеймс Сваллоу,Бен Каунтер,Гэв Торп,Мэтью Фаррер,Энди Смайли,Энди Хоар,Джонатан Грин,Джо Паррино,Гордон Ренни
сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 165 страниц)

Лексио переминался с одной ноги на другую, с тревогой крутя в руках металлическую трубку, которую он нашел в прихожей Процессии истории. Он смотрел вниз на свои ступни, не отрывая взгляд от стыка каменных плит и концентрируясь на том, чтобы случайно не наступить на него. Он знал, что это лучше, чем смотреть в лицо префекта, тем более секундуса, который сейчас делал ему выговор.

– Прекратите волноваться! – говорил Кейл, неспособный более выносить систематического опоздания Лексио. – Сообщите своей станции и ждите, когда вас вызовут. Сам Историкус скоро будет здесь, и я уверен, что у него будет для вас задание.

– Н…, но сэр…, – начал было Лексио, все еще не отрывая взгляд от пола.

– Что!? – вскрикнул префектус, его терпение достигло предела.

У Лексио слова застряли в горле. Он часто замечал за собой, что не может вымолвить ни единого звука, столкнувшись с высшим должностным лицом, а потом в течение многих часов ни один слог не срывался с его губ, не говоря уж о словах и длинных предложениях. Тем более сегодня, после пережитых драматических событий у него не было вообще никаких слов. Вместо этого он уставился в пол и нервно перебирал пальцами по гладкой поверхности черной трубки, вертя ее в ладонях.

– Что! Что? Что это? – кричал Кейл, выхватывая объект и рук Лексио. Не церемонясь и не думая о важности этой вещи для Лексио, Кейл вытащил рулон бумаги и отбросил трубку в сторону. Он небрежно пробежал по символам, выгравированным на бумаге, и кивнул, как будто все это внезапно возымело смысл для него.

– А, понятно, – сказал он, возвращая рулон обратно Лексио, не одарив его и взглядом. – Я предполагаю, что это – документ из Археотехиум? Новая находка? – продолжил он, не ожидая подтверждения от шифра.

Лексио переминался и что-то бубнил, неспособный ясно сформулировать мысль, но Кейл продолжил с нажимом, игнорируя шифра.

– Вы должны взять это и отнести в хранилище 47589х3 смотрителю 14.259. Дождитесь там перевода и затем верните его мне – я буду следить за вами. Вы меня поняли?

Лексио неопределенно кивнул, и его рот беззвучно открылся.

– Н… не… из ар… арки… не оттуда…, – наконец, смог он вымолвить.

Глаза Кейла впились в невнятно говорящего шифра.

– Что? Не откуда? О чем вы говорите? Просто идите и переведите это и принесите мне, – резко сказал он, качая от удивления головой, что шифр все-таки сумел что-то сказать.

Вне зала, в котором они находились, началось странное волнение, виновниками шума оказалось несколько прислужников, переносивших лестницу.

– Что за утро, что происходит – бедствие какое-то, – бормотал Кейл, пока не вспомнил, что именно он был единственным префектусом-смотрителем поблизости. Кейл повернулся и зашагал к Процессии Истории, оставив Лексио в середине большого зала с трясущимися руками.

Яркий свет тек через витражи, отбрасывая длинные тени и посылая размытые цвета, похожие на те, которые бывают в калейдоскопах, через белый мраморный пол. Раскинув ноги и руки, Нижия с помощью костюма прицепилась к замысловатым резным камням потолка. Она видела, как волнение в прихожей Процессии истории постепенно начало затихать, причиной стал важного вида чиновник, вышедший из огромного дверного проема в конце зала и рявкнувший несколько команд встревоженным прислужникам. Трое из них убежали с лестницей, а один подошел к чиновнику, что-то бормоча, Нижия не смогла разобрать что именно – она не могла даже прочитать по губам, потому что его лицо было опущено к полу. Он нервно жестикулировал, указывая на небольшую статую над вершиной одного из витражей. Даже от простого присутствия прислужника лицо чиновника искажалось в отвращении, пока он слушал его рассказ. Потом он быстро кивнул и отпустил непритязательного адепта, вид облегчения появился на его лице, когда потрепанный человек оказался далеко в конце прихожей.

Нижия даже не дышала, пока занимала свою неподвижную позицию под потолком, наблюдая за людьми, снующими взад и вперед вдоль Процессии. Она находилась в глубокой тени одного из широких сводчатых куполов, которые были расположены по всей длине прихожей, она прекрасно понимала, что никто не в состоянии увидеть ее снизу, даже если бы они оторвали глаза от пола, чего никогда, казалось, не делали.

Спустя пару часов она заметила некую закономерность в передвижениях прислужников, шифров и ординатов снующих через Процессию в ходе выполнения своих обязанностей. Она наблюдала отлив и прилив живой крови Башни Идолов и поняла, насколько все здесь было предсказуемо, пока чиновники прохаживались по коридорам Администратума, совершенно не подозревая о ее присутствии.

Она дождалась затишья в движении толпы, которое происходило каждые двадцать три минуты, и затем спустилась из своего укрытия, ухватившись за одну из сложных люстр, висевших в Процессии, раскачавшись и аккуратным прыжком с кувырком мягко приземлившись на выступ одного из витражей. Она тихо продвигалась вдоль него, пока не достигла головы горгульи – традиционного пункта получения информации для агентов Виндикар. Дотянувшись рукой до задней части скульптуры, Нижия поняла, что Мастер Виндикар был прав – кто-то в башне узнал слишком много. Маленькая металлическая трубка пневматической почты пропала.

Снова воспользовавшись тенью на потолке, Нижия проползла в сторону больших дверей в конце прихожей и спрыгнула. Началась вторая часть ее миссии.

Тукидия раздраженно выпрямилась за столом и искоса взглянула через искусственное освещение лампы. Одетый в серое шифр стоял рядом с ее столом и смотрел вверх и вниз по проходу, как будто волновался, что кто-нибудь наблюдает за ним. В его руках был зажат маленький рулон бумаги, и он возбужденно переминался с ноги на ногу.

– Да? – просто сказала Тукидия.

– Пожалуйста, переведите это. Я буду ждать, – сказал Лексио, четко выговаривая слова, которые он повторял несчетному числу кураторов в прошлом.

Куратор схватила небольшой свиток из рук Лексио и быстро развернула его, просмотрев обе стороны бумаги прежде, чем положить его на поверхность стола. Там было всего несколько строк текста, но диалект был весьма необычен, и Тукидия подняла вверх лицо, пока ее мозг судорожно пытался подобрать правильные слова. Археотехиум всегда находил и переводил новые документы, но большинство из них не удостаивались чести быть запротоколированными.

Когда содержание сообщения, наконец, проникло из ее сознания, Тукидия с трудом сдержала волнение. Она вскочила со своего стула и зашагала взад и вперед, что-то бормоча под нос, пытаясь понять его точное значение для ее запросов по махинациям Мастеров Виндикар. Это было готовым ответом, как храм Виндикар никогда не попадал на страницы истории.

Она умчалась вдоль одного из проходов между книжными полками в поисках каких-то файлов, оставив Лексио одного возле стола. Он понятия не имел, что могло так взволновать куратора, по сути его это не сильно беспокоило. Его собственные переживания о событиях сегодняшнего утра были раздавлены сухим, стандартным ответом префектуса на его находку, поэтому он будет просто ждать куратора, чтобы продиктовать перевод, так же как он делал это каждый день.

Внезапно Тукидия завизжала и вытащила огромную коробку с документами. Пошатываясь под ее весом, она заторопилась назад и с грохотом бросила ее на стол, незамедлительно приступив к сортировке и поиску нужных документов. Но вдруг, как будто что-то вспомнив, она резко остановилась и уставилась на Лексио. На мгновение она подумала, почему кто-то вообще интересуется переводом этого документа, ведь виндракум был мертвым языком, и его расшифровка должна была иметь только исторический интерес. Но она не могла задавать такие вопросы, а шифр, конечно же, не будет знать ответы. Она выбрала третий уровень кода доступа, чтобы шифр не смог узнать содержание документа, а затем продиктовала перевод.

Лексио моргнул пару раз, всегда немного дезориентируясь от процесса записи. Его сознание буквально выключилось на время диктовки, и сообщение пошло прямиком в нижние отделы мозга, отвечающие за подсознание. Когда он пришел в себя, ему понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, сколько времени занял весь процесс. В этот раз, как ему показалось, прошло всего несколько секунд. Голова куратора уже была обращена к коробке, она укладывала бумаги обратно, давая понять, что закончила с ним.

Опустив глаза обратно к каменным плитам, Лексио медленно шел вниз по главному проходу хранилища 47589х3, направляясь к огромной каменной лестнице, которая должна была довести его до Большого Зала. На мгновение у него возникло желание узнать содержание сообщения, скрывшегося в его подсознании, но заставил себя думать только о длительном восхождении по лестнице. Возможно, сегодняшний день не был таким уж захватывающим.

Задыхаясь и обливаясь потом, Лексио тщательно оторвал ногу от последней ступени и поместил ее в самый центр первой каменной плиты уровня. Выпрямившись, он поправил свою блузу, разглаживая складки и давая себе, немного времени чтобы отдышаться.

Открывшийся перед ним Зал Исправления Истории был заставлен столами и километрами стеков с документами. Огромный куполообразный потолок возвышался почти на триста метров – фактически, это была крыша Башни – и фрески, нарисованные за прошедшие столетия, были едва различимы, только непонятные пятна виднелись среди танцующих теней. На минуту Лексио замер и обратил взгляд к небесам, наблюдая за далёкими плывущими силуэтами, отражающими беспорядочную суету внизу, на земле. Он подумал о том, было ли там тихо. Иногда, в моменты еретической слабости, он даже задавался вопросом, что лежит за пределами купола.

Огромный зал был круглой формы и простирался во всех направлениях до внешних стен гигантского шпиля. Единственная круглая стена была покрыта гобеленами, баннерами и изображениями, посвященными великим ученым Империума. Их резкие, недобрые глаза смотрели на чиновников внизу Отдела пересмотра истории, как будто следя за тем, чтобы никто не ленился.

На противоположной стороне зала, напротив великолепной лестницы, которая обеспечивала доступ к исследовательским хранилищам внизу, были двойные двери, которые выводили к Процессии истории. А в самом центре зала на высоте пятидесяти метров застыл великолепный трон Историкус, искрящийся золотом. Его поддерживала сложная система платформ, выполненных в классическом стиле Империума. Сложная опора была разработана так, чтобы все посыльные из других частей башни могли легко определить платформы и дождаться внимания Историкуса. Для Лексио это означало двадцать семь шагов за исключением нижней платформы слева. Но сегодня ему не нужно было к Историкусу, его путь лежал обратно к префектусу.

Просеменив по каменным плитам к трону, стараясь не попасть в трещины, а иногда перешагивая через одну, избегая наступать на кипы бумаг, Лексио понял, что Историкус уже прибыл на место. Он уже взошел на трон и раздавал указания старшим префектам. Посмотрев вверх, Лексио увидел, что префект-секундус стоит возле левого плеча Историкуса, выглядя очень довольным собой. Казалось, что он заметил, как приближается Лексио, но сделал недовольное выражение лица, которое ясно дало понять, что префектусу абсолютно не нравиться мысль, что ему надо спускаться с платформы, для того чтобы поговорить с хнычущим шифром. Поняв это, Лексио остановился точно в двадцати семи шагах от платформы, за исключением ее основания, и стал терпеливо ожидать префектуса. После долгого путешествия и неприятного утра, он был рад немного передохнуть.

Нижия возникла возле головы одной из горгулий, схватилась одной рукой за выступ и оттолкнулась, позволив инерции привести ее тело в вертикальное положение. Она беззвучно кувыркнулась в воздухе и мягко приземлилась на одну ногу, отлично балансируя на узком выступе гравюры на стене. Окинув быстрым взглядом пространство внизу, она нырнула вниз головой вдоль стены, пролетев десять метров, прежде чем схватить нижний край баннера, пролетев спиной к другой стороне огромного купола. Она аккуратно приземлилась в основании почти вертикального флагштока, сразу доставая из-за спины длинную винтовку, отстегнув ее от ремня на спине.

Здесь был прекрасный угол для выстрела, поняла она, когда навела прицел на голову полного чиновник, сидящего в безвкусном золотом троне далеко внизу. Он был окружен мелкими администраторами, и только почти вертикальный выстрел мог достичь цели, никого не зацепив.

Задержав дыхание, Нижия заставила свой метаболизм остановиться, позволив химикатам в ее синтеплоти вливаться в организм, чтобы поддержать ее, в то время как все мускулы застыли в одном положении, давая ей прекрасную устойчивость. Полный человек в ее прицеле качался и смеялся, набивая рот едой и плюясь в своих помощников, когда выкрикивал указания для них.

Нижия думала о спусковом механизме и представляла, как голова человека взрывается от попадания. И затем это случилось.

Вот оно, промелькнуло в голове у Тукидии, вытаскивающей связку пожелтевших, старых документов. Все это возымело смысл, когда она прочитала записи о том, как некоторые Историкусы погибали всюду по всей Башне Идолов. Все они занимались исследованиями относительно храма Виндикар, который, так случилось, находился на той же самой планете, но они все умерли, не оставив существенной документации относительно дел таинственных убийц.

Она вертела небольшой свиток в своих руках, перечитывая сообщение снова и снова, как будто не могла поверить, что текст был настолько простым и прямым. Это объясняло все.

Покачав головой и улыбнувшись простоте исторических загадок, она присоединила свиток сообщения к груде документов и положила их всех в коробку. Потом она подняла ее и пошла вниз по длинному проходу перед ее столом в хранилище 47589х3. Найдя нужную полку среди километров стеков, она задвинула коробку на место и вернулась к своему столу.

Посмотрев вдоль бесконечной линии кураторов, сидящих за их столами в 589-ом читальном зале 47-го уровня, она улыбнулась себе от осознания хорошо проделанной работы. Ее отец гордился бы ею, а Империум еще на один шаг приблизился к разгадке некоторых тайн. Дело закрыто.

Столпотворение в большом зале затихло, когда голова Историкуса взорвалась дождем костяных осколков. Лексио нерешительно поглядывал на трон с расстояния в двадцать семь шагов, боясь, что кто-нибудь из высших должностных лиц увидит, что он бросает застенчивый взгляд на Историкуса. Вместо этого он увидел лицо префектуса с раскрытым в крике ртом и покрытым ихором, когда тот в спешке спускался вниз с платформы.

Лицо префектуса было тем, чего ждал Лексио, и он закрыл глаза, когда спусковой механизм памяти активировал способность запоминать. Его сознание отступило, и он начал проговаривать перевод свитка сообщения, абсолютно не понимая, что говорит. Смысл того, что бормотал шифр, заставил Кейла остановиться рядом с ним и в недоверии уставиться на него.

– Вы должны сегодня убить Историкуса, – они знают слишком много.

Джо Паррино
Правосудие Императора

Не переведено.

Джо Паррино
Команда ликвидации

Не переведено.

Энди Смайли
Божественная воля

Смерть длится не одно мгновение.

Я спускаю курок. Цель падает замертво.

Для большинства этой правды достаточно.

Отвращение к смерти заложено в самой природе человека. Ещё на заре своего существования он верил, что забвение может забрать более одной жизни, если слишком долго и слишком внимательно наблюдать за последним мигом другого. Несмотря на все свои достижения, человек не способен долго смотреть на смерть и триумф.

Я сильнее сжимаю свою винтовку.

Но для виндикара – человека, переродившегося оружием – мимолетный интервал между жизнью и смертью превращается в безбрежную пучину действия и противодействия. И миг этот растягивается до предела.

Я прижимаю глаз к прицелу.

Фигура в золотых доспехах заполняет собой экран. По нему пробегают ряды прозрачных цифр, пока настраивается дальномер. Человек находится в полумиле от моей позиции.

Я понижаю увеличение, чтобы рассмотреть окружение.

Человек стоит на вершине мраморной трибуны, незначительной в сравнении с величием строения позади него. Здесь, на Дрексе, это огромное многоколонное здание является средоточием власти. Почетная стража из Отпрысков Темпестус выстроилась по правую и левую стороны от человека. Каждый одет в алый мундир, их оружие зачехлено, а руки церемониально заложены за спину.

Я снова меняю настройку, расширяя поле зрения.

Мое внимание разорвала многотысячная толпа. Люди набились на дворцовую площадь, превышая все разумные пределы. Их масса, удерживаемая кольцом железных заграждений, стояла в нескольких метрах от трибуны.

Я чувствую, как дыхание вырывается из моих губ, пока прицел скользит по беспокойной толпе.

Грубо обтесанные деревянные символы и рваные знамена с клеветническими клятвами придают сил жалким лицам несущих их мужчин и женщин. Эти люди пришли послушать человека в доспехах, но не последовать за ним. Пока ещё нет.

Я навожу фокус.

Лицо человека не вызывает никаких сомнений. На вид ему где-то между двадцатью и тридцатью. Как и чувство самоопределения, которое испытывает народ Дрекса, это ложь. Омолаживающая терапия и сильнодействующие стимуляторы продлили его жизнь. Этому человеку триста стандартных терранских лет.

Долгое время для жизни. Долгое время, за которое можно набрать грехов и накопить врагов. И этот человек не сидел сложа руки.

Я выдыхаю и делаю последнюю, мельчайшую корректировку прицела, наводясь на инквизиторский кулон, прикрепленный к его нагруднику.

– Они попытаются убить вас, – сказал я. – Будет безопаснее действовать крупными силами. Ворваться в столицу с севера и выжечь всех оставшихся поклонников демонов.

– Уже и так слишком многое было потеряно впустую. Армия не принесет мира Дрексу, Тарим. Единственное спасение для планеты кроется в одной пуле.

– Мне понадобится два дня, чтобы обнаружить главу культа.

– Нет. – Инквизитор Герхарт покачал головой и бросил мне на колени стреляную гильзу. – Народ Дрекса должен уверовать вновь, как это однажды уже было. Их необходимо вразумить, они должны понять сердцем, что есть только один истинный Император, и что Он – Бог Человечества. – Герхарт мерил шагами небольшое пространство моей кельи для медитаций. – Я предстану перед ними, и Сам Император протянет руку с небес и убережет меня от зла. В Его божественности не будет сомнений. – Он остановился и сжал кулаки. – Или я обращу их планету в пепел.

Тогда я вскинул голову и встретился с глазами Герхарта. Несмотря на мощь его речи, они были невозмутимы и полны холодного спокойствия человека, душу которого выжгло огнем его же собственных деяний.

– Пожалуй, в моем храме найдется лишь семеро, способных на такой выстрел, – сказал я. – Даже мне лишь однажды удалось сделать подобное.

– Ты веришь в божественную волю Императора? – спросил Герхарт.

– Да, – кивнул я. – Но я не верю, что она превратит вас в пуленепробиваемого.

– Хорошо, – сказал Герхарт, выходя из кельи. – Тогда не промахнись.

Я отнимаю глаз от прицела и поворачиваю голову на юго-запад к Ораторской Башне. Куполообразное строение – единственная другая выгодная позиция для наблюдения за инквизитором. Красные предупреждающие символы проносятся по экрану, когда визор засекает тепловую сигнатуру за одним из угловых окон, украшающих пик башни.

Верховный спикер, его помощник и пятеро отпрысков, бывших там для поддержания видимости охраны, теперь, несомненно, мертвы. Справедливая цена за то, чтобы обеспечить местоположение цели.

Я снимаю визор и кладу на крышу рядом с собой, направив его точно на башню. Вытащив тонкий как нить инфокабель из оптического когитатора визора, я вставляю его во вспомогательное гнездо прицела, связывая их экраны.

Я возвращаюсь в положение для стрельбы.

Герхарт сейчас в самом разгаре речи, его руки выразительно мечутся туда-сюда. Я подавляю соблазн прочесть его речь по губам. В ближайшие минуты мне понадобится вся моя сосредоточенность.

Я медленно выдыхаю, удерживая прицел на инквизиторском кулоне. Он – маяк, наводящий мое перекрестье на центр масс Герхарта.

Он вскидывает руки, поднимая их с боков, как будто распинаясь перед толпой. Он никогда не представится легкой мишенью.

Мой визор передает в прицел одну-единственную руну.

Я стреляю.

Долгое мгновение я наблюдаю за происходящим.

Пуля, вращаясь в воздухе, устремляется к груди Герхарта. Она выпущена не из моей винтовки. За первой следует ещё одна. На этот раз моя. Я вижу смещение воздуха, остающееся на пути двух пуль, пока они несутся к инквизитору.

Мой снаряд ударяет первым…

Я выдыхаю.

…сбивая другой, прежде чем тот успевает убить инквизитора.

Пули сшибаются с кратким треском. Отпрыски Темпестус ломают строй и пытаются обступить Герхарта. Он отмахивается от них и устремляет взор к небесам, сотворяя знамение аквилы.

Я вскакиваю на ноги, сжимая в руке пистолет. Я открываю автоматический огонь по башне. Расстояние слишком велико, чтобы мои снаряды могли пробить толстые стены и убить стрелка. Я продолжаю стрелять. Этого достаточно, чтобы вызвать панику. Каменные осколки и смятые остатки пуль врываются во внутреннее пространство башни, вынуждая несостоявшегося ассасина сменить позицию. Я опустошаю магазин, наблюдая, как удаляется единственная тепловая сигнатура.

Проходит семнадцать часов, прежде чем я завершаю свою миссию.

Страху, как и всем болезням, нужно дать время укрепиться и распространиться. Еретик из Ораторской Башни рассказал всем, кто захотел слушать, о том, что Император сотворил с его пулей. За одну-единственную ночь население Дрекса притихло. Гневные протесты стали казаться далеким воспоминанием, когда мануфакторумы вернулись к работе и десятины военного снаряжения потекли вновь. Дрекс стал тише воды, ниже травы. Стал напуганным. Покорным.

Я следовал за разговорами о сломленном человеке, чьи глаза были темными чернилами смерти, а кожа пульсировала нездоровой энергией. Несостоявшемуся ассасину было некуда бежать: ныне лояльное население его избегало, он стал изгоем для остальных членов своего еретического братства. Они сами наложили на себя руки, в надежде, что Император простит им их грехи и защитит души от пастей демонов, что ожидают их по ту сторону.

Уголки моего рта растягиваются в редкой улыбке. Император не предложит им такого искупления. Не успею я пройти по обшитым листовым металлом улицам мануфакторумного района, как их души начнут корчиться в вечных муках.

«Коготь Змея» – ветхая деревянная хижина, стянутая остатками снастей – типичный представитель многочисленных отхожих ям, ютящихся вокруг военной гавани. Низкие табуреты кучкуются вокруг отдельно стоящих бочек. Импровизированные столы перекликаются с изможденными лицами одиннадцати завсегдатаев, чьи глаза старательно избегают меня. Я чувствую, как напрягаются гнилые бревна пола, когда вхожу внутрь с заливаемой дождем улицы. Тощий человек в багровых одеждах жречества спешно проходит мимо меня. Я делаю себе мысленную пометку насчет штрих-кода, вытисненного на плоти его шеи. Коренастый мужчина за барной стойкой исчезает в задней комнате. Пока я иду к стоящему в углу столу и сажусь за него, к моим сапогам прилипает устилающая пол деревянная стружка.

Я достаю из куртки пистолет и кладу его на стол. Десятеро из присутствующих сразу же вылетают за дверь, их уход нельзя назвать ни тактичным, ни изящным. Никому из них не суждено увидеть рассвет. Было время, когда я мог бы пожалеть этих людей. Их проступки не были преднамеренными, но грех, совершенный по неведению, все равно остается грехом, и невиновность ничего не доказывает. Их расхлябанность позволила Архиврагу безраздельно находиться среди них. Император же требовал от своих детей большего. Он требовал бдительности.

Человек, что сидел напротив меня, даже не оторвался от своей выпивки.

– Твое имя, – говорю я.

– Я знал, что кто-то придет за мной, – произносит он.

– Твое имя.

– Мое имя? – Он поднимает глаза, через гнилые пеньки зубов вырывается шипение.

– Каково твое имя?

– Сгинь и умри. – Он собирается встать.

Я двигаюсь быстрее, ловлю его руку, чтобы удержать на месте, а затем бью ладонью по горлу. Поперхнувшись, он пытается не упасть со стула.

– Скажи мне свое имя, и я дарую тебе милость Императора. Не скажешь… – я прервался, чтобы вытащить из складок пальто клинок, и положил его на стол рядом с пистолетом, – и мы проведем много времени вместе.

– Какое это имеет значение? Сам Император сбил мою пулю с неба. Между ним и темными богами, которых я подвел, моя душа не избежит наказания.

Я улыбнулся ему, хладнокровный жест, приправленный насмешливой жалостью.

– У Императора есть много псов. Ему нет нужды лаять самому.

– Ты… – Его челюсть раскрывается и отвисает.

Я закатываю левый рукав куртки. Его глаза переключаются на мое открытое предплечье. Большая часть плоти скрыта под темными строками изящной вязи. Каждая татуировка – имя того, чью жизнь я забрал. Однако они нечто большее, чем просто гобелен моей жизни убийцы. Они – обереги, броня против взора смерти. Пожалуй, глупо полагать, будто линии чернил могут обмануть норнов, но я, скрытый именами мёртвых, избежал утягивающей силы забвения. По крайней мере, сегодня.

– Имя, – говорю я, мой голос становится тверже, когда я указываю на участок, где все ещё виден белый цвет кожи.

– Мое имя… – Он сжимает зубы, тщетно пытаясь остановить слезы. – Ст'вен. Мое имя – Ст'вен Тайлр.

Не успела вся кровь Ст'вена покинуть его труп, как я уже вышел обратно в дождь. Те, кто позволил этому произойти, по-прежнему были где-то там, и не дано жить никому из тех, кто отрицает божественную волю Императора.