Текст книги "Империум человечества: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

Соавторы: Грэм Макнилл,Джеймс Сваллоу,Бен Каунтер,Гэв Торп,Мэтью Фаррер,Энди Смайли,Энди Хоар,Джонатан Грин,Джо Паррино,Гордон Ренни
сообщить о нарушении

Текущая страница: 161 (всего у книги 165 страниц)

Та же непреодолимая сила, что остановила руку Адженты и заставила её активировать шар, вновь овладела сестрой. Она двинулась вперед, с каждым шагом замечая всё больше деталей доспеха могучего воина, хранившего полную неподвижность. На одном из широких наплечников Аджента увидела простое изображение черепа, другой же был украшен орнаментом из языков пламени, повторявшимся на обоих наголенниках. Чёрный цвет брони, самый глубокий из всех, когда-либо виденных сестрой-диалогус, словно поглощал слабеющий свет шарика. Остановившись менее чем в метре перед воином, она вытянула руку, уверенная, что возвращает сферу законному владельцу.

Опустив взгляд, космодесантник внимательно рассмотрел Адженту. Сестре-диалогус показалось, что он смотрит ей в самую душу, проливая свет во все уголки и выискивая любые пороки и недостатки. Аджента невольно содрогнулась, не от сильного холода, а от страха, что провалит испытание воина, не понимая его смысла. Сияние шарика угасло, и гигант протянул к сестре руку в латной перчатке. Аджента закрыла глаза.

Когда она открыла их, в общежитии снова горел свет, но космодесантник пропал, и вместе с ним исчезла сфера.

Сестра тихо ступала по проходу между скамьями в часовне, стараясь не разбудить детей. Аджента только что вернулась с мостика «Вестника благочестия», на котором новый капитан корабля рассказал ей о своем плане взять курс на ближайший населённый мир и встать на орбитальный якорь для ремонта и пополнения запасов. Что ж, сестра считала Бринлу хорошим человеком и не сомневалась, что он окажется достойным наследником деда, как в деле командования «Вестником», так и в вопросах набожности. Она сожалела лишь о том, что старику суждено было умереть при столь ужасных обстоятельствах.

Судя по тому, что Адженте удалось узнать из немногих разговоров с членами экипажа и уцелевшими паломниками, операция по зачистке корабля от вторгшихся чумных зомби заняла менее пяти минут. Телепортируясь от одного места боя к другому, космические десантники быстро и беспощадно уничтожили все очаги заразы. Насчет того, кем именно оказались их спасители, никто не мог ничего сказать с уверенностью. Рассмотреть воинов удавалось лишь в кратком блеске дульных вспышек, и, хотя все свидетели узнали в них космодесантников, то, к какому ордену они принадлежали или как оказались на борту, осталось загадкой. У Адженты возникли некоторые предположения, но она предпочла о них умолчать.

Добравшись до своей комнатки, сестра со вздохом обернулась и оглядела часовню в свете свечей. Статую Императора отодвинули от дверей, скамьи переставили, и помещение снова выглядело так, как подобает храму, а не убежищу от кровожадных чумных зомби. Скоро сюда вернутся прихожане и опять начнутся уроки, хотя и на молитвах, и на занятиях будет не так многолюдно, как прежде. Чума неверия и безумная жестокость тех, кто поддался заразе, унесли две трети паломников и членов экипажа, и до остановки у следующего мира-святыни «Вестник» не сможет пополнить их число.

К тому времени, как на палубах корабля вновь станет тесно от праведников, кто-то другой возложит на себя обязанность проповедовать с кафедры Божественное Слово Императора. Аджента уже сообщила капитану Бринле Кейфманну о том, что сойдет с «Вестника благочестия» во время запланированной стоянки и попытается отыскать судно, направляющееся в сторону сегментума Соляр. Её ждало возвращение в обитель ордена Расколотого Шифра.

С грустной улыбкой посмотрев на дюжину малышей, свернувшихся под грудами одеял, Аджента прошептала молитву за каждого из них. После того, как «Вестник» войдет в орбитальный док, осиротевших ребят передадут планетарным властям, той их ветви, что отвечает за судьбу детей, потерявших родителей. Маленьких паломников ждет рабский труд по контракту, военная служба или иная профессия, более всего отвечающая интересам Империума. Зная о своей возможной судьбе, старшие ребята из числа сирот уже скрылись на нижних палубах корабля, присоединившись к племенам пустотников или криминальным группировкам. И те, и другие укроют их от патрулей ополчения, прочёсывающих корабль. Что касается Долгана, то ни его, ни других детей с Сертиса Аджента не видела с тех пор, как на корабле восстановился порядок, и догадывалась, что они тоже сбежали «ниже ватерлинии».

Отвернувшись, сестра зажгла свечу в своей аскетической комнатке и расправила скатку с постельными принадлежностями. Она не спала больше суток – а не высыпалась больше года – и, ощутив приближение дрёмы, широко зевнула, легла и аккуратно положила очки на столик. Скомкав одеяло, Аджента закрыла глаза и опустила голову на получившуюся подушку.

Коснувшись виском чего-то твёрдого, скрытого в складках ткани, сестра-диалогус немедленно села, одной рукой хватая очки и надевая их обратно, а другой доставая на свет чужеродный объект. В её ладони оказался холодный и лёгкий шарик, который она отдала космодесантнику, но на поверхности сферы уже не было видно рун и символов, а замысловатые узоры не испускали сияния.

Устало улыбнувшись, Аджента положила вещицу на столик вместе с очками. Таинственные загадки артефакта могли подождать завтрашнего дня. Сейчас, если Император позволит, она собиралась наконец-то хорошенько выспаться.

Внутри этих стенI

Хотя Гатрит Паунд сам установил устройство и знал, что оно вот-вот сработает, детонация всё равно застала его врасплох.

Только что он беседовал с подрядчиком, которого предоставил губернатор, – довольно приятным человеком, но не таким умелым, как хотелось бы Паунду, и, несомненно, просто запросившим наименьшую оплату, – а в следующий миг его уже толкнуло назад. Гатрит схватился за дверной проем и укрылся за стеной, пытаясь устоять на ногах. Основная мощь ударной волны ушла в яркое полуденное небо Ньебура, и с поверхности пустыни к безоблачному синему простору потянулись высокие клубы дыма и пыли. Грохот оглушил их миг спустя, преодолев перед этим почти восемь миль.

В двух сотнях миль оттуда, в столице планеты, сестра Аджента на секунду оторвалась от работы и подняла голову, тоже услышав взрыв и ощутив ударную волну. Впрочем, она только потом узнала о причине встряски и о последствиях, ждавших в связи с этим лично её.

Восстановив равновесие и самообладание, Гатрит воззрился из древних руин, где укрылся со вторым подрывником, на другие древние руины, за уничтожение которых ему заплатили, и озадаченно нахмурился.

– Что-то не так, мастер Паунд? – спросил низкооплачиваемый и плохо обученный работник, стоявший рядом с ним. Злополучный мужик не так быстро отреагировал на толчок и теперь отряхивался после приземления в груду мусора. Тысячи лет назад на этом месте, возможно, находилось фойе пышного жилого здания.

Не ответив, Гатрит потянулся к магнокулярам в поясном чехле, напоминанию об армейских временах; он никогда не расставался с прибором, как и со спрятанным в кушаке тупоносым лазпистолетом. Когда дым рассеялся, а пыль и мелкие частицы камней и кирпичей осыпались на пустыню и руины, Паунд поднес устройство к глазам и навел фокус. Да, что-то было не так. Что-то было совершенно не так, но он не собирался обсуждать это с неопытным сотрудником, едва способным отличить один конец запального шнура от другого.

За свою жизнь Гатрит Паунд устроил столько взрывов, что давно потерял им счет. В молодости, рискуя собой в тылу врага и испытывая удачу, он подрывал разные штуки, чтобы вредить противникам Империума или уничтожать их во имя Императора и 17-го Мидрасского. Впоследствии, когда удача наконец оставила солдата и он утратил полезность для полка, Гатрит нашел другое применение своим навыкам работы со взрывчаткой. Он помогал расширять Империум, очищая площадки для человеческих городов и поселений. Но за всё это время, за оба этапа карьеры, Паунд ни разу не видел взрыва, подобного тому, который только что произошел на Ньебуре.

Заряды были установлены в глубине структуры и расположены так, чтобы руины после детонации сложились внутрь. Но вместо этого вся энергия взрыва ушла в небо, и обломки лежали на поверхности. Не получилось никакой ямы со щебнем, которую после минимальной расчистки и подготовительных работ можно было бы использовать в качестве фундамента. Грохот взрыва оказался настолько же неестественным – звук как будто втянули, а затем выплюнули, и время задержки было таким, словно мастер-подрывник и его команда располагались в пятидесяти, а не в полудюжине миль от места работ. Снова повесив магнокуляры на бедро, Гатрит повернулся к подрядчику.

– Идем туда, – велел он, беря костыли. – Сейчас же.

Паунд крайне медленно двигался через поле обломков, пробираясь между разбросанных и обожженных фрагментов того, что когда-то служило домами первым поселенцам Ньебура. Пока костыли утопали в мелком песке, Гатрит, – уже не в первый раз с тех пор, как покинул Мидрасский 17-й, – проклинал свое тело за то, что оно отвергло примитивную аугметическую ногу, пересаженную после заключительной миссии. Теперь подрывник мог передвигаться только при помощи металлических тростей, рукояти которых впивались ему в подмышки. За время перехода через пустыню, засыпанную щебнем, помощник дважды пытался помочь мастеру, но дважды получал грубый отказ. На третий раз старший подрывник нехотя согласился.

– Как тебя зовут, сынок? – спросил Гатрит, разрешив подрядчику обхватить его мускулистой рукой за пояс. Опершись с одной стороны на сотрудника, а с другой – на оба костыля сразу, Паунд позволил, чтобы его направляли через неровные развалины того, что некогда было городом.

– Фенаси, мастер, – ответил помощник с широкой улыбкой. – Джерро Фенаси. Если позволите сказать, мне очень по душе работа с таким превосходным исполнителем, как вы. Вы творите такие вещи с направленными зарядами, что я рядом с вами выгляжу любителем, как и мои ребята.

Гатрит фыркнул: нужно было раньше догадаться, что Джерро – родственник губернатора. Такие же маленькие глазки, расставленные чуть излишне широко. Такая же сальная копна угольно-черных волос. Такой же вкрадчивый тон, который, несомненно, сменится на угрожающий при первом признаке того, что его могут каким-то образом в чем-то обойти. Паунд уже собирался спросить, как низко расположена веточка парня на семейном древе Фенаси, когда что-то вдали привлекло внимание подрывника. Что-то, чему здесь точно не было места.

– Вон туда, Джерро, – произнес Гатрит, указывая костылями на темное строение, резко выделявшееся среди серых и красных груд разрушенной каменной кладки. – Быстрее, помоги мне.

Спотыкаясь, мужчины заковыляли по пересеченной местности. Из-за спешки, охватившей Паунда, несколько раз оба чуть не упали. Чем ближе они подходили к зданию, тем меньше вокруг становилось обломков, пока, наконец, поверхность пустыни не обнажилась совершенно. Черную постройку, ушедшую в грунт Ньебура, окружало лишь кольцо песка. Подрывники резко остановились, не веря увиденному.

– Я не… Как…? – пробормотал Джерро, маленькие глазки которого расширились.

– Оно под поверхностью, – прошептал Гартит голосом таким же сухим, как и пустыня вокруг. – Город, должно быть, построили прямо над ним.

– Там… – Фенаси шумно сглотнул, чтобы хоть немного увлажнить глотку. – Там что, вход?

Проследив за взглядом более молодого спутника, Паунд увидел точку, в которой прерывались гладкие, повторяющиеся узоры на песке. Вместо них, как показалось подрывнику, в грунте зияла яма.

Джерро хотел было снова обхватить мастера-подрывника за пояс, но не успел – тот уже тащился к аномалии, опираясь на оба костыля. Добравшись до края ямы, Гартиг понял, что его помощник не ошибся: перед ним была не просто дыра в земле. От границы песка начинались ступени, которые уходили вниз, к двери, высеченной из того же черного камня, что и остальное погрузившееся в грунт здание.

– Это невозможно, – сипло произнес Паунд. – Взрыв должен был уничтожить всё. Такого не бывает.

Словно в каком-то трансе, он спустился по лестнице, мельком обратив внимание, что ступени слеплены из песка. Затем Гартиг, как вкопанный, остановился у входа; поразмышляв какое-то время, он протянул руку к двери.

– Стой, не надо! – хотел было крикнуть Джерро, но его тонкий голос застыл в глотке. Слова затерялись в шуме пустынного бриза и мотора полугусеничного вездехода, вхолостую работавшего вдали.

Пальцы Паунда коснулись ониксовой поверхности, и это резко вывело его из забытья. Строение оказалось не холодным, как следовало ожидать от камня, погребенного под землей – по прикидкам Гартига – целые тысячелетия, если не дольше. Напротив, оно было горячим. Просто раскаленным! Подрывник тут же отдернул пальцы и прижал их к прохладному металлу костыля, надеясь успокоить боль. Прикусив с той же целью губу, он закрыл глаза.

Когда Паунд открыл их вновь, то увидел на двери нечто, чего не было там раньше. Надписи. Каждый дюйм ониксовой поверхности покрывали жемчужно-белые строчки.

Гартиг мог читать на низком готике – самоучкой постиг его после увольнения из Имперской Гвардии, как с тем, чтобы увеличить шансы на контракты для новой работы, так и с тем, чтобы разбираться в инструкциях и предупреждениях на взрывчатке и детонаторах. Так Паунд надеялся избежать новых инцидентов вроде того, что стоил ему ноги. К сожалению, слова на двери не принадлежали ни к низкому, ни к высокому готику. Подрывник не мог даже опознать этот язык, не то что прочесть надпись.

– Джерро! – позвал он. Через несколько секунд подрядчик возник на вершине песчаной лестницы. – Отправляйся на вездеходе в столицу и привези мне писца!

Аджента уже провела на Ньебуре почти год, но так и не привыкла к нему.

Сестра справлялась с жарой, хотя выросла на ледяном мире, а планета, где располагалась обитель её ордена, видела благословленный свет Императора лишь по несколько жалких недель в году. Даже сухость воздуха не беспокоила женщину – она ведь провела большую часть юности в зданиях с искусственным обогревом, а впоследствии обреталась на борту космолетов с их переработанной, очищенной от влаги атмосферой.

Но сила притяжения навалилась на неё тяжким грузом. До того, как оказаться на Ньебуре, Аджента привыкла не только к корабельной атмосфере и теплу, но и к гравитационным условиям, аналогичным тем, что имелись на родном мире людей.

Здешних жителей не волновала повышенная сила тяжести, они приспособились к ней за предыдущие поколения. Единственным неблагоприятным эффектом стало уменьшение среднего роста: ньебурийцы были значительно ниже обычного человека, до такой степени, что матросы с иномирских кораблей, время от времени заходивших на орбиту за грузом полудрагоценных камней, по-хамски называли местных «ратлингами».

Шестифутовой Адженте казалось, что сама планета постоянно давит на неё. К счастью, терпеть вроде как оставалось недолго.

Выбравшись из кресла, сестра-диалогус потянулась, сцепила пальцы и повела руками вперед (низкий потолок скромной комнатки не позволял поднять их вверх). Разомкнув ладони, она поправила очки, сползшие с переносицы, и шагнула к стеллажу, который стонал под тяжестью множества обернутых в кожу томов, дешевых рукописных книжек и несброшюрованных фолиантов. Мгновенно определив нужное издание, Аджента вытащила его с полки. По бокам от него стояли том, посвященный истории сектора Драконис, приобретенный сестрой на Поминовении Штерн, и одна из нескольких книг, прихваченных ею с «Вестника благочестия». Именно этот паломнический корабль доставил женщину на Ньебур.

С ловкостью, приобретенной на практике, она пролистала длинными пальцами желтые страницы и вскоре обнаружила искомое. Аккуратно поставив том на место, Аджента вернулась в кресло, стоявшее в углу комнаты за маленьким, освещенным свечами письменным столом, снова взяла стило и продолжила работу.

Хотя женщина по-прежнему оставалась в тысячах световых лет от своего ордена, она стремилась вернуться на мир-обитель и вновь занять место среди сестер. С момента появления на Ньебуре Адженте не раз пригодились её способности к языкам – сначала она работала переводчицей в торговом квартале, сопровождая купцов во время сделок по драгоценным камням, а затем, накопив достаточно монет, сняла жилье. Комната также служила ей рабочим местом, где сестра предоставляла услуги писца.

Ньебур, хотя и непоколебимо хранил верность Империуму, был почти незаметной деталью огромного государства людей. У самоцветов, добываемых в его коре, не было военного назначения, – они разве что использовались для украшения эполетов в нескольких малозначимых полках, – и потому на планете не имелось представительств августейших органов власти, служащих Императору. Малорослые обитатели этого мира не годились для службы в Астра Милитарум, и здесь было сравнительно немного живых душ, так что и присутствие Экклезиархии не требовалось. Единственным имперским чиновником, не считая губернатора, был писарь Администратума, который отслеживал выплаты довольно приличных налогов, что текли с Ньебура в сундуки Империума. Правда, предыдущий работник умер за три года до того, как Аджента оказалась здесь, и замену ещё не прислали. Сестра надеялась, что сможет продолжить путешествие в орден на корабле, который доставит сюда нового канцеляриста.

Аджента, будучи прагматиком, не могла рассчитывать только на то, что однажды космолет Администратума унесет её с этой планеты, поэтому бралась за любую работу, подходящую для писца. В основном она заключалась в составлении контрактов, которые заключали между собой различные торговые гильдии, представляющие интересы шахтеров, огранщиков, купцов, перевозчиков и других фракций, участвующих в купле-продаже драгоценных камней. Иногда попадались более интересные дела: перенос на пергамент воспоминаний богатого негоцианта, переписывание исторических документов для канцелярии губернатора или перевод писем влюбленных.

Стоило Адженте взяться за стило, как в дверь её однокомнатного жилища нетерпеливо постучали.

Уже стемнело, и часы приема давно закончились. Сестра не общалась с людьми помимо работы, так что понятия не имела, кто может оказаться за тонкой деревянной планкой.

Снова стук, более громкий и лихорадочный.

– Кто там? – грозно спросила Аджента, вытаскивая лазпистолет из-под топчана и направляя оружие на дверь.

– Джерро Фенаси, троюродный брат губернатора, – ответил тонкий голос, приглушенный деревянной преградой.

Сестра-диалогус опустила пистолет. Прежде она уже имела дело с Джерро, составляла для него контракт на какие-то серьезные подрывные работы.

– Что вам от меня нужно в этот Императором забытый час? – по изменившемуся тону Адженты гость не мог не понять, насколько она раздражена.

– Простите, моя госпожа. Развалины в пустыне. Мы хотели снести их. Под площадку для новых мастерских, – у Фенаси было сбито дыхание. – Под землей. Мы что-то нашли.

– И что же? Что именно вы обнаружили?

– Строение. Из черного камня. И дверь. На ней надписи. Странные слова. Не знаю, что это такое.

Спрятав лазпистолет в кушак оранжевой рясы, сестра сняла с крючка у входа куртку из выделанной кожи. Сунув руку в карман, она проверила, на месте ли металлический шар*, и убедившись, что да, отодвинула засов. За дверью обнаружился Джерро Фенаси, который стоял, упершись руками в бедра, и с трудом втягивал воздух в напрягающиеся легкие. Свечи в комнате озарили Адженту со спины, так, что её тень безумно запрыгала по гостю и лестничной клетке позади него.

– Отвезите меня туда, – сказала сестра. – Немедленно.

Поездка к развалинам оказалась долгой, жаркой, а для Адженты ещё и тесной. Полугусеничный вездеход задумали и собрали с расчетом на местных жителей, а не для перевозки сестер Адепта Сороритас на большие расстояния. Пока Джерро гнал транспортник через дюны, женщина сидела с ногами, прижатыми к груди, и головой, склоненной набок. Сначала она хотела ехать в заднем отсеке, но Фенаси сказал, что там всё занято оборудованием для подрывных работ, так что кабина осталась единственным вариантом.

– Почти добрались, – с некоторым сочувствием произнес подрядчик. Вездеход забрался на вершину дюны с особенно крутым склоном, и впереди возникло скопление руин. За ними, вдали, Адженте бросилась в глаза крыша черного здания и повисшее над ней марево. Воздух там был более жарким, чем в окружающей пустыне; неестественно более жарким.

– Эта штука может ехать быстрее? – спросила она, скрипнув зубами и ещё сильнее прижав ноги к груди.

Несколько минут спустя, когда сестра вылезла из кабины, её тело представляло собой гобелен из синяков. Не обращая внимания на боль, Аджента помедлила только для того, чтобы поправить съехавшие очки, и побежала к темной постройке, откопанной подрывниками. Заметив боковым зрением машущего человека, она направилась к нему. Подойдя ближе к незнакомцу, сестра поняла, что перед ней иномирянин – мужчина был, по крайней мере, на голову выше среднего ньебурца, хотя и намного ниже Адженты. Подзывая её жестами, он опирался другой рукой на два металлических костыля и пытался устоять на единственной ноге.

– Вы, должно быть, Паунд, – произнесла сороритас, замедлив шаг неподалеку от него. – Я сестра Аджента Кастарно из ордена Расколотого…

– На это нет времени! – рявкнул подрывник. – Сюда. Быстрее, пока надписи не исчезли!

Адженте было не привыкать к проявлениям грубости и скверных манер, – старшие сестры её ордена не были образцами вежливого поведения, к тому же она провела много месяцев в обществе Адептус Астартес из ордена Черных Храмовников, – но подобное отношение со стороны обычного имперского гражданина поразило её. Сестра-диалогус начала готовить тщательную отповедь, но тут Паунд развернулся и быстро заковылял по пустыне, глубоко утопая костылями в мелком песке. Кастарно вскоре догнала его, но ещё не успела ничего произнести, когда мужчина резко выбросил руку в указующем жесте.

– Вон там. Дверь! – нетерпеливо выпалил он, потерял равновесие, упал и распластался ничком.

Не став ему помогать, Аджента пошла в указанном направлении и лишь ненадолго остановилась, чтобы рассмотреть лестницу к обсидиановому строению. Её ступени идеальной формы состояли из сухого песка, который по всем правилам должен был разметать довольно сильный ветер пустыни.

– Это ваша работа? – крикнула она Джерро. Тот добрался до Паунда и помогал мастеру вновь опереться на костыли; в лицах обоих мужчин не было ни кровинки.

– Нет… Нет, моя госпожа, – ответил Фенаси, во рту у которого вдруг стало так же сухо, как в пустыне. – Они появились после взрыва.

Вновь повернувшись к двери, Аджента начала осторожный спуск по неестественной лестнице, опасаясь, что законы природы и физики возьмут свое, и её поглотит пустыня. Стоило сестре добраться до низа, как у неё мгновенно расширились глаза при виде мерцающих жемчужным блеском надписей, превосходно начертанных и ярко выделяющихся на черном камне. С того момента, как Джерро пробормотал, что объект нашли «под поверхностью», Кастарно была уверена – речь идет о строении некронтир. Она своими глазами видела, на что способно это древнее зло, и, если бы ксеносы действительно спали под землей Ньебура, мир, несомненно, ничто бы не спасло. Однако же, слова перед ней имели не чуждое, но терранское происхождение. Древнетерранское. Аджента протянула руку, собираясь коснуться тиснения.

– Нет! – закричал сверху Паунд. – Не трогайте, обожжетесь!

Костыли Гатрита утонули в песке, и, к заметному раздражению мастера, стоять он мог, только опираясь на Джерро.

Услышав «обожжетесь», сестра инстинктивно отдернула руку и сжала шар, укрытый в складках рясы. Он оказался холодным, как лед; само присутствие артефакта успокоило Адженту.

Углубившись в недра памяти, она вспомнила древнетерранские языки, выученные давным-давно, – сначала в Схоле Прогениум на Холорне, затем в обители ордена, – и начала переводить.

Первые три слова оказались достаточно простыми, а местоположение надписи помогло быстрее понять их смысл.

– Внутри этих стен… – прошептала Кастарно, наклонившись ближе и стараясь не коснуться поверхности двери. Затем сестра резко остановилась. Следующие три слова были комплексными, сложными для перевода, но она уже перескочила к седьмому.

Это слово Аджента узнала немедленно – оно встречалось во множестве людских наречий и диалектов, сформировавшихся за последние десять тысяч лет.

Демон.

– Мне нужны перо и пергамент, – произнесла сестра, оборачиваясь к двум мужчинам, что ждали на вершине лестницы. – Но в первую очередь мне нужен губернатор.