Текст книги "Лекарство от боли (СИ)"

Автор книги: Дайре Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

– Насколько я знаю, в истории известен лишь один такой случай, – теперь собеседница широко улыбнулась, будто подумала о чем-то забавном. – Императрица Мелпомин пробудила двух мужчин – своего мужа и его первого советника. Произошло это очень давно, еще до того, как закончились Темные времена. Она использовала влечение обоих мужчин, чтобы избавиться от Совета, ограничивающего власть императора, а затем отравила обоих и посадила своего сына на трон. Пока он рос, она успела принять несколько важных законов, действуя от имени императора. С нее начались многие перемены на Киорисе.

Сказано было со странной смесью восхищения, почтения и в то же время скрытого осуждения.

– Тебе она не нравится.

Клео покачала головой.

– Дело не в ней. Просто… Когда я думаю о том, что раньше творилось на Киорисе… Мне сложно понять поступки людей, живших задолго до нас. Темные времена – эпоха жестокости, когда жриц и храмов не существовало, мужчинам никто не рассказывал об эмоциях, и пробуждение происходило спонтанно и неконтролируемо. Страшное время. Я не хотела бы жить тогда…

Саша только кивнула. Еще бы… Мужчины, на которых внезапно обрушивается гормональный всплеск, в купе с влечением к определенной женщине. И никакой тебе свободы выбора. Хочешь-не хочешь, а замуж выйдешь. Или даже не замуж, а в койку… Зачем усложнять себе жизнь формальностями?

Та императрица, она ведь не от хорошей жизни решилась на подобное. И еще неизвестно, как именно стала императрицей… Да, рай не существует. И пусть те времена для Киориса давно прошли, стало спокойнее от того, что они были. Значит, у них больше общего, чем может показаться…

Глава 9

Оставшееся время до вечера прошло в разговорах о Киорисе и Земле. Обсуждали в основном музыку. Оказалось, что киорийцы используют более традиционные инструменты и мелодии. Более того, часто предпочитают живую музыку. Им неизвестны искусственные обработки или современные виды музыки, привычной для землян. Поэтому Клео так заинтересовалась чем-то новым.

Она походила на ребенка, который открыл коробку со сладостями, и не знает, что выбрать. Ведь хочется попробовать все и сразу. Стоит отдать ей должное, киорийка проявляла небывалую силу воли, выслушивая пояснения, которые Саша пыталась вытащить из своей памяти. Она делала пометки, составляла какие-то списки. Едва не подпрыгивала от нетерпения, но откладывала прослушивание всего интересного до момента уединения в собственной каюте.

Музыка никогда не являлась для Александры важной, но оказалось, что знает она о ней не так уж и мало. Хотя, конечно, разговор с каким-нибудь музыкантом или композитором оказался бы более полезен. Тем не менее, он отвлекал от более острых тем. Успокаивал. И даже заставил улыбнуться. Все же собеседница казалось ей невероятно юной. Наивной. Или точнее невинной. В каком-то более глубоком смысле…

Беседа прервалась внезапно, когда передатчик у двери в каюту издал писк. Саша вздрогнула и обернулась. Сердце громко забилось в груди, ладони мгновенно вспотели, дышать стало тяжело. Браслет чуть плотнее сжал запястье, и по телу прошла волна успокоения. Восприятие сразу же притупилось, ушло легкое, радостное возбуждение, возникшее во время разговора. Происходящее стало казаться далеким и ненастоящим. Наверное, поэтому, когда Клео подошла к двери и сообщила, что в коридоре стоит коммандер Искарис, она даже не удивилась.

– Впустить его?

– Да, конечно.

Странно представить, что можно не пустить в каюту одно из первых лиц на корабле. Но медсестра терпеливо дождалась ее ответа и только потом разблокировала дверь.

Гость выглядел более официально, чем вчера. В форме. Плотные черные брюки, красный мундир до середины бедра с брошью на левом плече и совершенно незаметной застежкой. Создавалось впечатление, что одежда представляет собой единое целое. Но как-то же оно должно сниматься?

Форма довольно четко обрисовывала фигуру, но в то же время, казалось, не сковывала движений. Волосы мужчины были аккуратно зачесаны назад. Сейчас он выглядел настоящим командиром, или как там его звание переводится? И Саша испытала робость, а еще странное ощущение, что весь прошлый вечер ей приснился.

– …Вы уже поужинали? – донесся до нее голос … Икара.

– Да, кажется, да.

Она взглянула на пустую тарелку. Оказывается, под разговоры разыгрался аппетит. И в целом самочувствие казалось намного лучше, чем даже утром.

– Я обещал вам прогулку, – спокойно продолжил мужчина, будто не услышал ее ответ. – Хотите пройтись сейчас?

Прогулку? Неужели, он вчера говорил серьезно? А не только для того, чтобы ее успокоить?

– А вы… У вас есть время?

– Моя смена закончена, – ровно подтвердил он.

И сейчас стало заметнее то, о чем говорила Клео утром. Непробуждённый. Ни удивления, ни улыбки, лишь спокойствие. Стена, как она и подумала прошлым вечером.

– Да, я хочу пройтись. Спасибо.

Саша встала и взглянула на медсестру. Та лишь ободряюще улыбнулась. Вот кто испытывал эмоции за всех присутствующих.

– Не буду вам мешать. Если что-то понадобится, ты помнишь, как со мной связаться?

После вчерашнего потрясения киорийка потратила едва ли не час, объясняя как с помощью медицинского браслета можно вызвать ее или доктора Лезариуса.

– Да, – Александра кивнула и не успела даже глазом моргнуть, как Клео ловко обогнула гостя и исчезла в коридоре. Ей явно не терпелось, наконец, послушать музыку.

– Пойдем? – напомнил о себе мужчина.

Она заторможено кивнула и сделала шаг, затем еще один, и остановилась на пороге каюты. Коммандер уже ждал ее в коридоре, оставалось сделать лишь еще один шаг. Но на нее вдруг накатило оцепенение. Вспомнилось, чем закончилась вчерашняя попытка выйти из каюты. Сегодня такого не будет, она ведь не одна. И ее не дадут в обиду. И с каких пор она так верит незнакомцам? Может быть… Что? Заманивает ее в свое логово, чтобы изнасиловать? Так уже мог, и не один раз, если вспомнить время, проведенное в медицинском блоке. Но не стал. Помог. И пришел снова, чтобы ей, идиотке, стало спокойнее. Надо идти. Просто сделать шаг.

Он дался Саше тяжело. Словно к ногам привязали гири, и их пришлось буквально волочь по полу, чтобы сдвинуться на несчастные оставшиеся полметра. Сердце колотилось где-то то ли в горле, то ли вообще в голове. В ушах шумело так, что остальные звуки исчезли. Ноги словно вообще онемели. А руки похолодели. Поток успокоения от браслета не поступал, а сейчас девушка бы от него не отказалась. Но должна же она хоть что-то сделать сама. Пусть даже и выйти из каюты.

Смогла. Остановилась в коридоре, почувствовала легчайшее колыхание воздуха от закрывшейся за спиной двери. Выдохнула. Подняла взгляд на мужчину. Лицо у него не изменилось. Он ждал. Просто ждал. Без раздражения или малейшего намека на недовольство. А Влад бы на его месте уже рычал от злости. И подгонял ее, не желая тратить время.

– Вы готовы? – снова спросил коммандер.

– Да… – в горле пересохло, и с губ сорвался какой-то придушенный сип. Саша облизала губы и повторила чуть громче: – Да. Я готова.

– Если устанете или захотите вернуться – скажите. Я плохо понимаю других людей. Думаю, Клео уже объяснила вам некоторые особенности киорийцев.

– Скажу… И да, объяснила.

Он жестом указал направление и пошел вперед плавным, скользящим шагом, под который оказалось легко подстроиться. Или это он изменил темп, чтобы она не отставала?

Почему-то в коридоре стало спокойнее. Дышалось явно легче. И сердцебиение улеглось. Икар двигался на расстоянии от нее, не пытаясь приблизиться или заговорить. Он открыл рот лишь, когда они вышли из коридора в просторный круглый холл с входами во множество других коридоров и большим диваном в центре, выполненном в форме трех четвертей круга. Перед ним располагался низкий столик.

– Кают-компания. Здесь проходят основные совещания и принимаются решения о ходе военных действий.

Мужчина кивком указал наверх, и Саша заметила расположенную над коридорами галерею с креслами. Зал вмещал не меньше пятидесяти человек.

– Там находится медицинский блок, – ближайший коридор мягко подсвечивался голубым. – Вы там уже были. Доктор Лезариус или Клео дежурят по очереди и наблюдают за состоянием экипажа.

– У вас всего два медика?

Ей казалось, что на столь большой корабль врачей должно быть как минимум с десяток, а уж медсестер…

– Основную часть работы выполняют камеры регенерации, к тому же простейшие операции выполняют автоматы. Доктор нужен для наблюдения, и вмешивается лишь при серьезных повреждениях, таких, как были у вас. А Клео получает необходимый опыт для дальнейшего обучения.

– А остальные… Вы говорили, что ваша сестра погибла из-за происшествия. Многие пострадали?

– Мы потеряли звено военных катеров. Полностью. Но там никому нельзя было помочь.

Целое звено катеров. Александра не представляла, сколько людей входит в подразделение, но все же… Не она одна переживала. И от того, что сказано о потере ровным тоном, легче не стало. Не верилось, что на мужчину рядом не повлияла гибель сестры или… коллег?

– Мне жаль ваших соотечественников.

Коммандер кивнул и указал на следующий коридор.

– Там расположен склад. Дальше транспортный отсек, самый большой на линкоре, и техническое помещение. А там, – еще один жест указал на коридор, перпендикулярно уходящий налево, – капитанский мостик. Что хотите осмотреть в первую очередь?

Саша моргнула, пытаясь осознать широту предоставляемого выбора. Ей позволяли прогуляться по военному кораблю. Там, где, скорее всего, вообще нельзя ходить посторонним. Но ей можно… Почему? Почему он возится с ней?

– Можно взглянуть на техническое помещение?

Голос неожиданно сел. Склад и транспортный отсек девушка вполне могла себе вообразить, а вот технологии инопланетян… Нечто совершенно иное. Может, если она своими глазами увидит незнакомое оборудование, сможет поверить, что все происходит на самом деле? Конечно, во многом сомнения уже пропали, но где-то в глубине души остался маленький червячок, продолжающий требовать подтверждений.

– Пойдем.

И снова ни удивления, ни возмущения. Они быстро пересекли холл, вошли в коридор, двери в котором казались заметно толще и прочнее, чем в жилых каютах. Икар свернул ко второй справа двери. Прикоснулся к панели и вошел внутрь. Саша последовала за ним. Им навстречу вышел мужчина в сером комбинезоне без отличительных знаков.

– Коммандер, – он коротко кивнул и скользнул по девушке равнодушным взглядом.

– Покажи нам ядро корабля.

В полной тишине, нарушаемой лишь тихим гудением совершенно незнакомых механизмов, они прошли глубже в отсек. И вдруг оказались на просторной площадке, в центре которой оказалась огромная вытянутая капсула.

– Ядро стабильно, излучение в норме, – сообщил незнакомец и вывел на планшет, который держал в руках, какие-то данные.

Коммандер изучил их за пару секунд и кивнул, затем взглянул на Александру. Показалось, оценивающе. Словно раздумывая над чем-то.

– Приоткрой кожух, – киориец в комбинезоне невозмутимо начал набирать команды на экране. – Ядро корабля укрыто тремя степенями защиты. Металлический кожух – вторая. Есть еще силовое поле и закаленное стекло. Они не дают ядру распасться и уничтожить линкор.

Металлические половины капсулы плавно поползли в стороны. В помещении стало ощутимо светлее. Саша заморгала, чтобы привыкнуть к свету, который вдруг пропал. В просвете между металлическими створками мерцала темнота с крохотными вкраплениями звезд. Словно космос в миниатюре. Но глубокий. Завораживающий. Она невольно сделала шаг вперед, чтобы рассмотреть поближе, как вдруг в темноте возник огонек.

Он отличался от других звездочек. Теплый, желтый, точнее оранжевый, или красный? За считанные мгновения огонек полыхнул ярким, пронзительным светом, заставившим испуганно отпрянуть… И упереться спиной в коммандера. Его руки легли на плечи, удерживая на месте. И Саша застыла, не в силах оторвать взгляд от полыхающего ядра. Свет начал стремительно гаснуть, сжиматься до прежних размеров, оставляя вокруг лишь темноту космоса.

Она успела лишь выдохнуть, как огонек полыхнул снова, заполняя светом все пространство вокруг. Будто тоже дышал. Или… Как биение сердца. Свет был неровным. В самом начале разгорания он обладал отростками разных оттенков. Как протуберанцы у Солнца. Поэтому цвет так сложно определялся. А затем… Становился ровным, единым. Белым. И снова сжимался до разноцветного.

– Как красиво… – выдохнула девушка.

Все проблемы отступили и остались где-то позади. А здесь и сейчас была лишь она, Икар и бьющееся сердце инопланетного корабля. Такое ее разум точно не мог придумать…

Глава 10

Саша плохо запомнила, как они покинули техническое помещение. Перед глазами все еще стоял огонек, превращающийся в солнце. Она послушно переставляла ноги вслед за коммандером, но совершенно не понимала, куда они идут. Увиденное полностью вышибло ее из реальности. Кажется, Икар даже пояснял, как именно работает ядро корабля, и что там используется, но она ничего не услышала и не поняла. Внутри поселилась невероятная легкость. Будто она парила, а не шла. Захотелось смеяться и танцевать. И стоило смешку сорваться с губ, как она испуганно закрыла рот ладонью. Замерла. И встретилась взглядом с внимательными глазами мужчины. Быстро огляделась.

Оказалось, они вернулись в холл и стоят в самом центре.

– Вы очень восприимчивы к воздействию ядра, – медленно произнес Икар. – Мы не реагируем на него столь ярко. Я подумал, что демонстрация станет более результативной, чем слова, но не учел разницу нашей анатомии…

Саша моргнула, собирая слова в предложения и пытаясь осознать их смысл. Речь доносилась будто издалека. Сквозь плотную вату. Да еще и звучала как-то… искаженно. Она задумчиво коснулась уха, пытаясь поправить переводчик, и обнаружила, что устройства нет. Посмотрела на пол, затем коснулась другого уха. Наушник пропал. Видимо, упал еще рядом с ядром, когда Икар удерживал ее за плечи. Но тогда… Она понимает чужой язык?

– Я вас понимаю?

Тупее вопроса не придумаешь, учитывая, что задала она его на русском. Кажется.

– Вы очень активно пользовались переводчиком в эти дни, – собеседник оставался невозмутим и указал на свое ухо. – К тому же высокое нервное напряжение и, как я уже говорил, воздействие ядра. Процесс обучения ускорился. Понимание – лишь первая часть. Научиться говорить будет сложнее. Продолжим экскурсию?

Его манера мгновенно менять тему разговора выбивала из колеи. Наверное, это от того, что киориец не испытывает эмоций. Для него одинаково равнозначны действия и пояснения.

Саша еще раз оглядела холл. Легкость и эйфория немного улеглись, снова накатила усталость. Словно на плечи упало свинцовое одеяло и потянуло к полу. Захотелось прилечь. Но в то же время… Она точно знала, что не уснет. А оставаться одной не хотелось.

Девушка внимательно посмотрела на коммандера.

– Думаю, я уже достаточно увидела, чтобы поверить в реальность происходящего, – она постаралась выдавить улыбку, но на лице спутника в ответ ничего не изменилось. Конечно, отсутствие зеркальных нейронов. Он просто не понимает, зачем улыбаться. Как ни странно, простое осознание освободило от неловкости. Любого другого человека она боялась бы обидеть, задеть, а сейчас могла свободно сказать, что чувствует. И испытала огромное облегчение. – Я бы хотела немного отдохнуть, но… мне страшно быть одной.

– Позвать Клео?

– Нет! – получилось чересчур уж поспешно, и Александра невольно смутилась. А затем пояснила, чувствуя на себе внимательный, спокойный взгляд собеседника: – Она замечательная, но… очень эмоциональная. А я устаю от… эмоций.

Она не знала, как еще объяснить свою реакцию на медсестру. Как раз ее обижать не хотелось совершенно. Все же киорийка многое сделала для нее: объясняла, помогала, кормила, рассказывала и развлекала. Не хотелось быть по отношению к ней неблагодарной, но… Как быть не в одиночестве и в то же время не утомляться от чьего-то общества? Изоляция последних месяцев плохо на нее повлияла.

– Я полностью свободен до завтрашнего утра. Мне понадобится несколько часов на сон, чтобы не слишком перегружать организм, но вы тоже устанете и уснете.

Ей показалось, что левый уголок его губ дрогнул, словно в попытке улыбнуться. Впрочем, наваждение сразу пропало. Осталась лишь благодарность.

В молчании они дошли до каюты и, только оказавшись внутри, Александра поняла, что совершенно не знает, чем занять гостя. Взгляд заметался по помещению и остановился на компьютере. Клео понравилась их музыка. Возможно, коммандера заинтересуют фильмы?

– Хотите познакомиться с земной культурой? – она направилась к рабочему месту, с которым вполне освоилась.

– Должно быть весьма познавательно.

– Есть какие-нибудь пожелания?

– Выберите что-то на ваш вкус. Для меня любой контакт будет интересен, а вам нужно успокоиться.

Успокоиться. Да. Можно включить что-то из старого и знакомого. Тогда велик шанс, что она заснет под десятый пересмотр «Гордости и предубеждения» или «Джейн Эйр». Взгляд упал на знакомый заголовок. «Большая маленькая ложь». Ольга давно советовала посмотреть сериал, но руки все не доходили. Вообще после развода возникли проблемы с восприятием новой информации. Хотелось завернуться в прошлое, как в одеяло, и остаться там, в приятных воспоминаниях из детства и юности. Может быть, пора двигаться дальше? Серий-то всего семь. Выйдет как два длинных фильма.

Чтобы не затягивать с решением Саша запустила просмотр и обернулась к мужчине, чтобы придумать, как лучше сесть ближе к монитору, но он что-то сделал с управляющей панелью около двери, и изображение появилось на иллюминаторе. Несколько секунд сквозь него просвечивали звезды, а затем пропали. Появилось ощущение домашнего кинотеатра. Логичным оказалось сесть за столик и удобно устроиться на стуле. Икар занял место рядом. Как-то легко и естественно. Не произнеся больше ни слова. Словно они давно друг друга знают, и лишние пояснения ни к чему.

Наверное, стоило задуматься, но действие сериала уже началось, и наблюдать за ним оказалось интереснее.

Сначала все казалось вполне невинным. Разные семьи с детьми. Школа. Детский конфликт. Непонимания между поколениями. И как изюминка – детективная линия с интригой, кого же из героев убьют к концу сезона. В меру интересно, в меру красиво. Саша расслабилась, растеклась по стулу, чувствуя, как уходит напряжение из мышц, а разум постепенно настраивается на картинку, и уже неважно, что она летит на корабле инопланетян где-то посреди космоса, а рядом сидит один из представителей чужой расы.

Когда во второй серии один из героев неожиданно ударил жену по лицу, Александра вздрогнула. Будто ударили ее. Расслабленность исчезла. Тело окаменело. Руки похолодели. А картинка на иллюминаторе вдруг замерла.

– Вы побледнели. Все в порядке?

Зеленые глаза коммандера смотрела все также невозмутимо. А Саша перевела взгляд обратно на импровизированный экран и не смогла ответить. В голове зашумело, а грудь сдавило тисками. Она поняла, почему подруга советовала этот сериал. Уже поняла.

– Для вашего общества нормальна столь явная демонстрация агрессии?

С губ сорвался нервный смешок. Демонстрация агрессии… В их обществе даже говорить о таком непринято. Бьет – значит, любит. А еще – терпи, у него плохое настроение. Может, ты сама его чем-то спровоцировала? Может, у него на работе неприятности, а тут ты со своими проблемами?

Мама так и не поняла, почему она развелась с Владом. И отец не понял. А Ольга понимала. И, если бы не она, никакого развода вообще не получилось. Это она нашла женщину-адвоката. Пустила жить к себе. А потом с раскаленной сковородкой стояла на пороге собственной квартиры, угрожая вызвать участкового, если Влад немедленно не уберется.

Саша думала, что давно уже пережила и развод, и все, что произошло до него, но оказалось… Все осталось с ней. Внутри. Где-то так глубоко, что при одной только мысли о прошлом, становится плохо. Немеет лицо. И губы отказываются шевелиться. А язык присыхает к горлу.

– Александра, чем вам помочь?

Вопрос вернул в настоящее. Позволил вздохнуть. И на выдохе произнести:

– Мой муж меня бил.

Вот и сказала. И мир не рухнул. И никто не запричитал над ухом. И не стал смотреть как на… бракованную. Все тот же спокойный интерес. Лишь тень складки меж бровями говорит о том, что мужчина все же не одобряет данный факт.

– Не постоянно. Но иногда… Мы развелись. И у нас в обществе… Обычно такое осуждают.

– Насилие?

Еще один нервный смешок. Да, успокоиться ей не светит.

– Нет. Не само насилие. Женщину, на которую оно было направлено. Считается, что о таком нельзя говорить. Нужно терпеть и молчать. Что это стыдно. И нужно скрывать.

– В вашем обществе не работают с агрессивными представителями? – а вот теперь ей показалось удивление.

– Ну… Преступников обычно сажают в тюрьму. У нас отменили смертную казнь.

– А после тюрьмы они меняются? Их поведение.

– Обычно в худшую сторону…

– Тогда какой в ней смысл?

Если бы Икар говорил чуть более эмоционально или не столь серьезно, могло бы показаться, что он издевается. Но вопрос звучал совершенно искренне.

– Наказание. Изоляция. Опасному человеку не позволяют общаться с обществом, чтобы он ему не навредил.

– Он находится в изоляции до самой смерти?

– Обычно нет. Только если преступление очень велико. Много людей погибло.

– Значит, после длительной изоляции преступник снова оказывается на свободе, еще более агрессивный, чем раньше, и начинает мстить обществу, которое с ним так поступило?

Александра снова моргнула, заново осознавая услышанное. И кивнула. Медленно.

– Насилие порождает еще большее насилие, – ровно подвел итог мужчина и откинулся на спинку стула. – На Киорисе доказано, что изоляция пагубно действует на разум. Такая мера применяется крайне редко и только при сложных нарушениях. Но даже в этом случае с оступившимся продолжают работать жрицы. Вашего мужа посадили в тюрьму?

– Нет. Мы всего лишь начали жить раздельно и больше не встречались. Я не знаю, как сложилась его жизнь после развода. Хотя вряд ли сильно изменилась.

– Женщин осуждают, а мужчин нет?

– Вряд ли он каждому рассказывал подробности нашего брака. На публику Влад всегда умел произвести впечатление. Как здесь, – она кивнула в сторону застывшего кадра сериала, – муж героини успешен, занимается детьми, опекает жену, со стороны они – идеальная семья. А внутри… Будем смотреть дальше?

– Вы уверены?

– Да. Мне… мне это нужно.

Чтобы, наконец, полностью избавиться от всех иллюзий. Взглянуть на свою жизнь со стороны.

– Когда захотите остановиться – скажите.

Мужчина развернулся к экрану, и картина снова ожила. Действие продолжилось. Сюжет развивался дальше. И смотреть местами оказалось сложно, но Саша убеждала себя, что лекарства тоже бывают горькими, а ей нужно выйти из тщательно выстроенного пузыря. И начать жить… Пусть даже после смерти.

Глава 11

Женщина заснула к концу третьей части. Голова ее свесилась на грудь. Руки расслабленно упали на колени. Устала. И, если останется сидеть, не отдохнет.

Икар осторожно просунул одну руку ей под колени, а второй обхватил спину. Встал, аккуратно прижимая безвольное тело к себе. Голова легла ему на плечо. Она почти ничего не весила. Мало ест. Плохо. Для восстановления организму нужно хорошее питание. А у нее впереди долгий путь.

Коммандер бережно опустил свою ношу на кровать. Снял ботинки. Иначе ноги к утру будут болеть. Достал из шкафа запасное одеяло и укрыл. Она даже не проснулась. Только перекатилась, устраиваясь поудобнее и кутаясь в теплую ткань. А он вернул все настройки в каюте к первоначальному виду и выключил свет. Обернулся перед самым уходом. Девушка крепко спала. Хорошо.

Принц вернулся к себе, избавился от формы и направился в душ. В голове все еще крутились увиденные образы. Стоило признать, искусство землян, пусть и не создавало эффекта полного погружения, выглядело вполне приемлемо. Лучше, чем у траллов или вети, где формы принимали совершенно безумные очертания и ставили в тупик метафорическим значением.

Талия, как наследница, обязана была посещать другие планеты, входящие в состав Совета Безопасности. Присутствовать на дипломатических мероприятиях, вести беседы, в том числе об искусстве. А он сопровождал ее последние три года. И повидал достаточно, чтобы научиться понимать основы. Вспомнилось, как сестра натягивала вежливую улыбку на выставке в честь какой-то памятной годовщины на Вет. Внимательно слушала правителя, кивала и даже что-то отвечала, пока он пытался понять, как правильно смотреть на представленные экспонаты и какое у них назначение. Кажется, тогда она первый раз сказала, что завидует его безэмоциональности. Ей изображать интерес и радость оказалось куда сложнее, чем объяснить безразличие брата.

Странное чувство заставило замереть на выходе из душа. Внутри будто стало теплее. Мужчина потер грудь с левой стороны, пытаясь понять, откуда взялось ощущение, и почему сменилось вдруг странной тяжестью. Поднял взгляд и увидел себя в зеркале. Что-то изменилось. В глазах? Или чертах лица? Он подошел ближе и коснулся пальцами гладкой поверхности, пытаясь понять. Ладонь закрыла нижнюю половину лица. И на мгновение показалось, что из зеркала на него смотрит Талия.

В груди заныло. Будто от удара. А в горле встал комок. Чтобы проглотить его пришлось приложить усилие. Ему не хватало сестры. С ее разговорами, рассказами о встречах и приемах. С ее страстью к полетам и умением командовать, принимать решения. Она была такой яркой, что ее уход будто оставил его в темноте. И осознание пришло только сейчас.

Ладонь безвольно упала. Если ему так тяжело пережить ее уход, то каково Байону? Императрице? Как отреагируют другие? Он механически вытерся полотенцем и вернулся в каюту. Отправил вызов другу. Тот ответил сразу. Не спал.

– Ты что-то хотел? – голос звучал хрипло и устало.

– Узнать, как ты себя чувствуешь.

Коммандер синхронизировал вызов с монитором. Здесь пришлось подождать. Капитан не очень хотел, чтобы его видели. И когда его лицо появилось на экране, стало ясно почему. Глубокие тени под глазами, запавшие щеки, щетина, повисшие вокруг лица волосы, потухший взгляд.

– Узнал?

– Чем тебе помочь?

– Скажи гиатросу, чтобы перестал пичкать меня успокоительным. Я не выхожу из каюты и больше ни для кого не представляю опасности.

– Он знает, но перестраховывается. На нем лежит ответственность за состояние всего экипажа.

– Значит, не скажешь… – выражение лица Байона не изменилось, успокоительное притупляло его эмоции и делало почти непробужденным. – А та девушка? С ней все в порядке? Я ее сильно напугал…

– Она уже оправилась, – Икар сел на кровать, вспоминая прошедший вечер. – Ты напомнил ей о прошлом, но сейчас кризис миновал.

В комнате воцарилась тишина. Мысли текли непривычно вяло. Байон молчал, явно погруженный в свои переживания.

– Она похожа на Талию… Но характер совсем другой, – отметил коммандер.

– В коридоре мне показалось, что я схожу с ума… – неожиданно ответил друг. – Вышел пройтись, а тут она… Живая. Рядом. Я бы, наверное, согласился даже на безумие, чтобы вернуть ее. Хотя бы на пару часов. А потом все забыть. И никогда не пробуждаться…

Взгляды мужчин встретились. И в глазах друга Икар увидел агонию. Которая неожиданно отозвалась тянущим чувством в груди.

– Я завидую тебе, – продолжил капитан, – я бы тоже сейчас хотел не чувствовать. Но прошлое не вернуть. Ты ничем не можешь мне помочь, Икар. Так хотя бы не мешай…

Изображение пропало, вызов завершился. Байон не станет вредить себе. Не на корабле. К тому же за ним постоянно следят. Но вот смогут ли ему помочь жрицы? Вернут ли они его к жизни? А Саша? Ее они восстановят? Стоит ли им сообщить подробности ее прошлого?

С точки зрения этики следовало молчать. Она доверилась ему. Рассказала и показала. Секретами не стоит делиться. Но можно намекнуть.

Коммандер легко нашел нужный файл в хранилище корабля и отправил его верховной жрице с коротким пояснением. Она поймет. И сможет правильно подобрать жрицу, которая поможет Александре.

Икар улегся в кровать, укрылся одеялом. Спать не хотелось. Яркие образы увиденного продолжали кружиться перед глазами. Его учили, что за пределами Киориса, каждая планета живет по своим законам. И не следует вмешиваться и навязывать свое виденье. Если потребуется помощь, ее попросят. И просят. Киорис оказывает гуманитарную помощь десяти мирам. А также принимает туристов со всех планет, входящих в Совет Безопасности. Но Земля слишком неразвита, чтобы попасть в круг интересов императрицы.

Инженеры, чтобы скрасить время перелета, изучали материалы, полученные из информационного поля планеты. Ее загрязнение, уровень агрессии аборигенов, научный потенциал, а также недра не представляли никакой ценности. Обычная планета, каких тысячи во Вселенной. Когда-нибудь через пару столетий она разовьется достаточно, чтобы установить связь с другими мирами, а пока ее лучше не беспокоить. Как показывал опыт, ничем хорошим подобное не кончается. Однако…

Что-то не давало ему успокоиться. Отнестись к увиденному столь же спокойно, как к сезонным ураганным циклонам на Нерое, стабильно уносящим жизни десятков тысяч жителей. Или к экологической катастрофе на Пескаре, после которой практически не осталось плодородной почвы, и жители вынуждены скрываться под поверхностью планеты или жить на станциях в космосе. Или к насилию Этры, полагающей себя будущей хозяйкой Вселенной.

До сих пор он не принимал происходящее на других планетах близко к сердцу. Чужой мир живет по своим законам. На Пескаре преступников убивают. На Нерое до сих пор приносят жертвы, пытаясь умилостивить природу. На Этре женщины живут лишь по милости взявшего за них ответственность мужчины. И ни разу ничто из уже известного не вызвало в нем возмущения. А сейчас…

Безнаказанность человека, что причинял боль Саше, вызывала смутное неудовольствие. Ситуация не казалась исправленной полностью. Девушка сломлена. Многого боится. Не может жить полноценной жизнью. А тот мужчина продолжает жить как раньше. И вряд ли понимает, что натворил. А если не понимает, то, как может исправить? Пусть даже самого себя, чтобы больше не совершать подобное? Где гарантия, что от его действий не пострадает еще одна женщина? И сколько еще таких, спокойно живущих на Земле?

Коммандер заснул лишь за пару часов до будильника. И во сне ему виделись переговоры с императрицей. Он тщетно пытался убедить ее взять Землю под защиту, а она обоснованно отказывала, раз за разом разбивая все его доводы…

…Гиатрос Лезариус изучал данные с браслета принца Искариса. Вот сердцебиение увеличилось на десяток ударов в минуту. Вот произошел всплеск гормона счастья, а вот уровень гормона стресса повысился и уже не снижается. Но, к счастью, держится на приемлемом уровне. До критической точки еще далеко. Да и выработки гормона страха нет. А значит и спонтанных действий тоже. Хорошо, целый день прошел спокойно. А если такой темп сохранится и дальше, они вполне прибудут на Киорис живые и невредимые.