Текст книги "Ни живые, ни мёртвые (СИ)"

Автор книги: Дайана Рофф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 25 страниц)

XXVII: Ни живые, ни мёртвые

Главнейшая наша задача должна заключаться в том, чтобы мы не следовали, подобно скоту, за вожаками стада, чтобы мы шли не туда, куда идут другие, а туда, куда повелевает долг.

Луций Анней Сенека

Так странно было оказаться в замке Донована.

И в то же время так привычно – будто вернулась в настоящий дом.

Ничто не изменилось ни внутри, ни снаружи, и одновременно неуловимо ощущалась перемена. Никаких снующих студентов, смеха раскрашенных девчонок, шагов преподавателей, суеты учёбы – весь замок приготовился к торжеству. И весьма славно: гигантский бальный зал украсили цветами и чёрными перьями, на широкую стену повесили герб города, а у противоположной, полной высоких окон, поставили столики с закусками, шоколадными фонтанами и пёстрыми напитками в хрустальных бокалах. Всё помещение заливало светом – сверкали люстры, отливал серебром потолок, переливались тысячи оттенков красного, золотого и абсидианового цветов.

Идя под руку с Арни, неумолкающе о чём-то говорящем, я с любопытством разглядывала костюмы всех пришедших: пышные платья, строгие смокинги, разнообразные маски, причудливые причёски и изучающие меня взгляды. Да, я привлекала внимание больше остальных, ведь ни у кого не было даже близко похожего на мой наряда. И меня захлестнула ностальгия по тем временам, когда я всегда находилась в центре сплетен и элиты, когда постоянно ловила на себе взгляды парней и могла пробираться по ночам в клуб, чтобы в очередной раз напиться и с кем-нибудь переспать. Ох, какие же замечательные были деньки! Скучно, однообразно, но зато как безопасно! Однако я ничуть не жалела, что пошла на риск.

Рука вдруг плавно опустилась, и спина Арни исчезла в толпе танцующих под традиционную музыку пар. А рядом со мной через пару мгновений появилась высокая тёмная фигура, взвзявшая меня под талию.

– Ты выглядишь бесподобно, птенчик.

Голос.

Его голос.

От блаженства хотелось превратиться в лужицу, но я заставила себя молча принять его руку и начать танец. И хоть между пальцами были слои перчаток, мне было приятно спустя столь долгое время касаться его – белого принца на чёрном коне. Тянущее чувство внизу живота постепенно просыпалось от слишком длительного затишья, а вместе с ним и чувства – как листья по весне, медленно, неосознанно, ярко. Признаю, я ужасно соскучилась по Инграму: белые кудри он тщательно зачесал назад, чёрный смокинг сверкал в свете люстр, лицо выражало скрытое ехидство, злыми чертями отражающееся в глазах цвета корицы. Он даже подкрасил тёмные мешки, но шрамы всё так же отчётливо выделялись на бледной коже.

Последний раз мы виделись, когда были в спальне Рэбэнуса, и с тех пор непонятно, поменялись ли наши отношения или нет. Встретившись сейчас, мы совершенно не подали вид, что между нами что-то было – от ненависти до любви, от любви до ненависти. Поэтому я решила пойти по старой схеме:

– От тебя тоже не воротит.

Инграм сразу же уловил мой намёк.

– Надо же, какой у тебя завышенный вкус.

– Вижу, ты завидуешь мне, ведь твой вкус явно желает оставлять лучшего, – рядами белоснежных зубов я ответила на его ухмылку.

– Ты про себя?

– Не переводи стрелки.

– Ох, право боже, столько времени прошло, а ты до сих пор как двухлетний ребёнок, тоже норовишь всё обосрать, – Инграм вёл под руку так же расслабленно, как и говорил, пока я с трудом поспевала за ним, ведь практически не умела танцевать. Хотя это и не мешало мне дерзить дальше.

– Просто твоя внешность действительно не впечатлила, поэтому не хочу тратить своё время на выслушивание твоих глупых слов.

– Если бы мне нравилось общаться с сучками, я бы завёл собаку.

– Почему же до сих пор не завёл?

– Рассчитывал на твою роль, – парень вдруг оказался неприлично близко ко мне, чего явно не требовал танец. – И ты неплохо справилась, птенчик.

Он на что-то намекал. Да ещё и не был удивлён моему появлению, как и Арни. Может, вся свита была в курсе про план, узнав про него от Ворона? Или они сами прознали какую-то информацию за прошедшие полтора года? Что вообще тут происходило?

– Ты знал, что я не умерла, – хотелось именно спросить, но я постаралась сказать утвердительно.

– И с нетерпением ждал твоего возвращения, – не переставая кружить, Инграм наклонился к моей шее и блаженно вдохнул аромат духов. – Так скучал по твоему запаху с нотками роз и лотоса, помнишь, как тогда, в кабинете? Скучал по твоему голосу, прикосновениям, любви...

Возбуждение мурашками поднялось по позвоночнику и чужим дыханием заласкало гладкую кожу за ухом. От удовольствия пальцы вжались в плечо Инграма, смяв пиджак, губы нашли его лоб и невесомо скользнули по нему. Все наши действия – трещащая по швам клятва не приближаться друг к другу, не быть рядом, вместе. Ещё один вальс над уровнем тотальной потери контроля.

– Мы не одни.

– А когда это тебя останавливало? – хрипло прошептал Инграм, оставляя влажные следы на моей шее от поцелуев. – Всем же плевать.

Судорожный вздох – натянута, как струна.

– Я не думала, что ты до сих пор...

– Люблю тебя? – Инграм хмыкнул в мои волосы и выпрямился. – Мы оба знаем, как это бывает: ты унижаешь меня, пока я не затыкаю тебя поцелуем; ты хочешь меня, пока я не бросаю тебя в крови. И это для нас любовь?

Его глаза – чёрные дыры, пропасть, в которую желаешь пасть.

– Она как кулак. Как нож.

– Именно, – Инграм так близко к моим губам, что почти целует их. – Она нас убивает.

Мы замерли посередине кружащих пар и неотрывно всматривались в черты друг друга, в поисках неподдельной реакции, настоящей любви, а не только похотливой страсти и зависимости. Иллюзия чудилась такой реальной – протяни руку и дотронешься.

– Позволь мне быть рядом с тобой, —тихо повторила я свои слова, сказанные в давний момент счастья. – Прошу, позволь.

Инграм томительно медленно легонько прижался своими губами к моим, оставляя почти незаметный, воздушный поцелуй. Всё естество скукожилось от нестерпимого влечения продолжить поцелуй, углубить его, пока руки оголяли бы чужое тело на глазах у всех. Пока мы не окажемся вновь любимыми.

– Ты молишь меня или Рэбэнуса?

Желание пропало сразу же, как только недоумение оттеснило толпу пошлых мыслей. Я оторвалась от его лица, отдалившись на шаг, и нахмурилась, пытаясь сопоставить с фактами сказанное Инграмом. Его лицо абсолютно ничего не выражало – изуродованная маска, не более. И всё же только сейчас я по-настоящему на него посмотрела, сняв «розовые очки».

– Так ты... и есть он?

– Не совсем, – Инграм поднял локоть, и на него вдруг уселся неестественно большой чёрный ворон. – Скорее, я его альтер-эго.

Птица взмахнула гигантскими крыльями, задев меня острым пером, и в следующий миг вспышка света привлекла всеобщее внимание. Музыка стихла, люди остановились, сотни глаз уставились на того, кто являл собой прошлое, тьму и смерть.

Рэбэнуса Донована.

Во плоти.

Невероятной красоты мужчина около сорока лет: высокий, подтянутый, в дорогом идеально гладком фраке, с копной чернильных волос и такими же глазами, хищный взгляд которых остановился на мне.

От шока я чуть не задохнулась.

И не скрывала потрясение – я была уверена, что меня уже ничем не удивить, но перевоплощение взорвало мозг. Минуту я даже не дышала, тупо уставившись на Рэбэнуса, и пыталась принять тот факт, что всё это время рядом со мной был он, а не Инграм. Именно с ним, заклятым врагом и возлюбленным, я тысячу раз разговаривала, целовала, трогала, да и просто находилась поблизости. Все те недели, что я убивалась в поисках и загадках, тусила в институте и вела себя как то дурочка, то королева, постоянно маячил Инграм – в мыслях, в кабинете, впереди, вдалеке – не важно. Он всегда следил за мной, знал больше, чем показывал, устраивал игры, неизменно оканчивающиеся его победой. И теперь ясно, почему! Ясно, откуда он знал некоторые факты обо мне, зачем врал, как появлялся в нужный момент. Так очевидно же! Как я раньше не догадалась? Всё думала, что Инграм лишь помешанный на свите и Вороне, чуть ли не главный слуга и заместитель, но никак не сам Рэбэнус Донован.

Люди вокруг поражённо ахнули, а мне хотелось сжечь эту наглую физиономию.

– Люблю производить впечатления, – Рэбэнус стряхнул с плеча невидимую пыль. – Вижу, ты тоже от них в восторге.

– Зачем? – я не понимала ни ситуации, ни собственных противорчевых эмоций: их чересчур много. – Зачем было отправлять меня на поиски самого себя, когда всё это время находился рядом?

– Не совсем рядом, – зацепился только за последнюю часть вопроса Рэбэнус. – Я и Инграм – разные люди, у нас отличаются характеры, мировоззрения, жизнь и, главное, отношение к тебе. Какие бы гадости он тебе ни говорил, какую бы боль ни причинял, он действительно питал к тебе слабость, просто тщательно скрывал это. Тогда как мне действительно всё равно на тебя.

Ещё одна стрела вонзилась в спину – сначала Алестер, потом сотни отвержений Инграма, а теперь и Рэбэнус, одержимость к которому петлёй затягивалась на шее. Резь застряла у самого горла, слезами прорываясь наружу, но отчётливо вспыхнувшее воспоминание дало надежду: я ведь помнила, с какой неподдельной страстью целовал меня Рэб и как взволнованно он предлагал зачать ещё одного ребёнка. Может... он всё же...

– А как же будущее?

Мужчина плохо укрыл озадаченность.

– Если ты видела миры, где, как тебе казалось, происходит будущее, то нет, это не так. Просто в том измерении в какой-то момент в прошлом люди не совершили очередную глупость во имя религии, а ускорили прогресс технологий.

Значит, он не знал.

Либо же мне врали высшие, либо они и вправду не рассказали ему о путешествиях во времени. Не похоже, чтобы он в очередной раз лгал мне: Рэбэнус явился сейчас только для того, чтобы поведать мне правду, иначе быть не могло. Он настроен раскрыть передо мной всё, чтобы... что? Хотя это не столь важно, ведь я начинала догадываться о потайном смысле слов «стань прошлым»...

– Получается, ты не следил за мной, когда я была в иных всленных, – почва разговора прощупывалась острожно, но уже с определённой целью.

– С каждым разом становишься всё умнее, – похвалил мужчина уголком приподнятых губ.

– Тупость убила бы меня, – огрызнулась я, всё ещё не разбираясь в хаосе чувств. – Но я всё же не понимаю, какого Гуя ты этого до сих пор этого не сделал, хотя всё это время находился рядом и буквально угрожал мне смертью через записки с вороном.

– Тебя надо было сподвигнуть к поискам не только меня, но и себя самой, – Рэбэнус окинул взглядом собравшуюся молчаливую толпу, среди которых темнели вороньи мантии свиты. – Но я, естественно, ни в коем случае не стал бы тебя убивать. Я просто пугал – тоже люблю это дело.

– Тебе бы в клоуны, а не вот это всё, – по привычке съязвила я, снимая с себя маску феникса.

– Не смей издеваться надо мной, – вспыхнул граф, и у меня тут же зажгло отпечаток ладони. – Я не для того потратил столько лет, чтобы выслушивать твои сопливые колкости. Оставь их для Инграма, но не для меня.

А так ли сильно он отличался от Инграма? Характер – разный, но отношения ко мне всё то же скотское. И зачем я пошла за ним? Зачем влюбилась в этого галантного и манящего загадкой мужчину? Зачем благодарна ему?

От боли я вонзилась пальцами в причёску, намеренно растрёпывая её. Казалось, голова сейчас разорвётся от непрекращающихся криков, звенящих в ушах, словно адская песнь самого Дьявола, от скуки решившего сыграть с моей горделивой душонкой.

Ибо Рэбэнус Донован – и есть правитель Ада.

Он – горечь сигареты на языке, никотин, текущий по венам. Он – то, что плохо, то, что мертво. И при этом живо. Ходячее исключение, паранормальное явление, ошибка Вселенной. И той пришлось заплатить за её допущение слишком высокую цену. Она призвала монстра во плоти, притворяющегося ангелом, и умерла в мучениях.

Вот-вот – и закричу.

Однако я держалась, как и всегда, особенно при пытках. Чувство, это богомерзкое желание понравиться и достигнуть своего – глупое, неуместное и делающее только хуже – заставляло стойко стоять на ногах и зло смотреть на воплощение семи грехов.

Да, они не могут так бесподобно и гармонично сочетаться в одном человеке. Не могли.

До Рэбэнуса Донована.

И он смотрел на меня – без смеха, без сочувствия. Равнодушно – и от этого рвалось внутри, утопая в отчаянии. И всё же я подняла себя с крови и продолжила сопротивляться.

– Я же могла и не делать того, что тебе требовалось. Могла пойти в любое другое время или место, с кем-то или предупредив кого-то, могла и вообще не искать тебя, несмотря на предупреждения. Но я согласилась на всё это лишь потому, что мне самой было любопытно испытать себя на прочность.

– Аха-ха, не смеши меня! – Рэбэнус хлопнул в ладоши, совсем как Арни, и жжение наконец прекратилось. – Как будто тебе было мало подстроенных страданий в детстве!

– И всё же это я контролировала свои действия, а не ты направлял меня, – болото превращалось в твёрдую землю. Дело двигалось, какие бы разрушения оно мне ни приносило.

– Что ж, я поспешил с выводами о твоей сообразительности, зато уверенности тебе не занимать, – в манере Инграма цинично отшутился мужчина. – Не только жизнь не принадлежала тебе с пяти лет, но и даже само сердце.

Рука рефлекторно прижалась к груди – и я вспомнила кровавую сокровищницу с кровеносной и нервной системной, полной бьющихся в унисон сердцец. От того зрелища до сих пор бросало в дрожь.

– Но тогда что бьётся у меня в груди?

– Но что, а чьё.

Холодный пот прошиб лоб.

О Нюйва, нет. Нет-нет! Этого не может быть. Не может.

Невозможно.

– Ты носишь в себе моё сердце, Равенна Вэй.

От ужаса ослабли ноги.

Колени хрустнули о мраморный пол.

Глаза шикоро уставились в начищенные чёрные туфли.

Собственное тело как никогда ощущалось чужим.

– Да, это твоё крошечное сердечко находится в банке под музеем, в хранилище всех мною выдернутых сердец. Когда мы с Арни составили план, он приступил к выполнению первого пункта, а именно замены твоего жизненно важного органа. Разумеется, не обошлось без хирургии и магии, но операция прошла успешно, как ты могла заметить. С тех пор ты резко изменилась, приобрела совсем другие качества, стала более ожесточённой и мстительной. Конечно, в тебе до сих пор остаётся часть твоей личности, но подавляющий процент мыслей и поступков исходит от моего сердца. Так что когда Алестер решил сделать тебя добрее, мне хотелось рассмеяться – ведь ты попросту не способна на добро, как и я сам. Хотя ты и неоднократно старалась, твои попытки были смехотворны и ничтожны, ведь рано или поздно ты возвращалась ко злу. Мы похожи, потому ты – часть меня, в прямом смысле этих слов. Уверен, после таких слов тебе, возможно, не терпится убить меня, но спешу огорчить: я бессмертен. Нет, не благодаря магии и сделкам, а тому, что моё сердце бьётся в твоей груди.

О Нюйва.

О Нюйва, как же в это трудно поверить. И при этом весь организм кричал – это правда, это правда, это правда.

Мы все без души, без сердец.

Мы все окружены тьмой и ложью.

Мы все ни живые, ни мёртвые.

– Но... – я заторможенно подняла голову и посмотрела в его демноческое лицо, – к чему это? Зачем тебе понадобилось пересаживать в меня своё сердце?

Рэбэнус лишь с улыбкой встретил мои слёзы.

– Когда я пытался освободить Арни из заточения, в один момент я вдруг ясно осознал, что меня могут с лёгкостью убить, несмотря на могущество и чужие подчинённые жизни. Во сне, на чужеродной планете, от рук Коллеров – не важно, моя сила не делала моё тело абсолютно бессмертным. И тогда я выяснил, что в случае смерти мог бы переродиться, если собственное сердце будет биться в чужом теле.

– То есть, если бы ты умер, ты бы... переродился во мне? – с ещё большим страхом осознала я, с трудом веря в стук не своего сердца.

– Абсолютно верно, – деловито кивнул Рэбэнус.

– А если бы умерла я? – сейчас и смерть уже не страшна.

– Погибло бы твоё тело, но не моё сердце.

– А если бы проткнули его?

– Оно бы восстановилось, ведь не зря же я оставил свой отпечаток на тебе.

Да уж, продумано для мелочей.

– Но тогда к чему этот поиск себя и скитание по мирам? – я осмотрелась, но вместо живых людей увидела лишь бесчисленное количество кукол, как тогда в ресторане, и перья капюшонов свиты.

Уверена, они были так же живы, как и сам их предводитель.

– Ещё до пожара в сорок шестом году я приметил одну закономерность: у пары, где был один или два обладающих магией, была очень большая вероятность родить ребёнка, который тоже со временем будет иметь магию. Яньлинь просто родила тебя в нужное мне время. Была бы это другая семья, я бы забрал их ребёнка, но попалась ты, и это чистое совпадение, так сложилось. Я не мог взять кого-то из свиты или выбрать из обычных людей – мне нужен был человек, который бы с раннего детства был бы под моим вниманием, зависел бы от меня не только физически, но и морально, а затем смог бы с большой вероятностью получить силу от высших, чтобы иметь сосуд для собственной силы.

– То есть... – во рту пересохло, мозг торопливо обрабатывал информацию, – засчёт моей магии ты сам стал сильнее?

– Да. Значительно сильнее. И только теперь, с тобой, я действительно способен управлять целой Вселенной.

Рэбэнус победно рассмеялся, и внутри всё мучительно скрутилось от восхищения и ненависти. Не знаю, какие чувства принадлежали моей «половине», а какие его «половине», но что я знала точно: передо мной простилался асфальт. Дорога крепкая, долгая, полная знаний и всех раскрытых тайн.

«Стань прошлым».

– Так готова ли ты, Равенна Вэй, поработить со мной само мироздание? Стать настоящей богиней?

Рэбэнус манерно протянул мне руку и обнажил зубы в дьявольском оскале, точно предлагал совершить сделку. А ведь так оно и было – и теперь осталось лишь два пути.

Принять или умереть.

В приюте я очень любила перечитывать книги. И не только потому, что новых не прибавлялось: когда знаешь финал, при повторном прочтении начинаешь обращать внимание на детали, замечаешь оставленные автором намёки и понимаешь, что многое ясно почти с самого начала, нужно лишь внимательнее приглядеться.

Жаль, что в жизни так нельзя. Вспомнить каждую мелочь, слово, поступок. Ведь всё что-то определённо значило, нужно было лишь вовремя понять.

Но человеку свойственно осознавать слишком поздно.

А так было бы здорово представить: сесть и посмотреть фильм собственной жизни или прочитать свою историю, осознав все знаки, которые давала судьба. А ещё увидеть заранее финал.

Но вместо этого... я искала себя.

Я искала себя в тех бесчисленных моментах, когда сидела за швейной машинкой, наблюдала за мерцанием звёзд или читала книгу. Я искала себя – в хобби, в сексе, в историях, в людях, в судьбе. Я искала себя... или бежала от себя? И находила только в нежелании существовать обычно. А теряла в ожидании, что я изменюсь, исправлюсь.

«Ты молодец, что старалась стать добрее. Это действительно похвально, учитвая неискоренимое зло, живущее в тебе почти с самого начала».

Я искала себя в воспоминаниях, которые догоняли и накрывали с головой, глушили, будто ударом. В ощущении, что во мне была рана, через которую высыпалось всё хорошее. В осознании, что мне никогда не исправить ошибки.

И нашла себя в нежелании так больше продолжать.

«Спасибо, будущая я. Спасибо за помощь».

Я не знала, как такое возможно. Не понимала, как это работает и как на самом деле устроены время, мой дар, мультивселенная и я сама.

«Стань прошлым».

«В твоих руках само время».

«Почувствуй его незримую ткань...»

Я схватилась за протянутую руку Рэбэнуса и поднялась, точно зная, как поступлю дальше.

– Тот, кто обманывает землю, будет обманут землёй.

И реальность взорвалась.

Эпилог

Смерть.

Очередная гибель человека. Кого-то нещадно искромскали прямо на Оксфорд-стрит. Убийцу нашли практически сразу, в ту же ночь – вот дурак. Суд, газетные заголовки, гудящие разговоры – со временем шум утих, на Лондон опустился привычный смог и дождь.

Смерть.

Именно из-за неё сегодня собрались бесчисленное количество людей в особняке одной из богатых семей. Он встречал практически каждого гостя: с кем-то задерживался за бокалом вина, с другими подолгу строил диалоги, ища выгоду, а третьим крепко пожимал руку с любезной улыбкой. Ему доставляло удовольствие играть героя: молодого привлекательного графа, полного амбиций, доброты и мудрости не по годам. Хотя его сердце ещё ничем не омрачнилось, над душой с каждым днём всё больше сгущалась проблема – необходимы деньги.

А для его планов – несметное богатство.

Взгляд выхватил из толпы кружащих парочек одну самую примечательную: неуклюжий болван и милая девчушка. Ревность на миг встряла в горле, безумная мысль пламенем вспыхнула в мозгу: а может... убить?..

Нет, что за дурость!

Он встряхнул головой и воодушевлённо завязал новый разговор с престарелым маркизом. Политика, экономика, новости, власть – темы сменяли друг друга, как и лица, с которыми пришлось вести беседу. Скучные, глупые, интересные, глубокие, простые, богатые, скрытые – люди разные, но к каждому он старался найти подход, вертеться в доверие и оставить приятное впечатление. Он ещё точно не знал, для чего всё это делал, ему просто нравилось заводить знакомства, танцевать с красивыми леди и выпивать с озорными джентльменами, перебрасываясь шутками так, будто они давнишние друзья.

Он шёл к очередному человеку, когда заметил её.

Таинственная девушка, одиноко стоящая под тенью колонны и смотрящая на него через весь зал пристальными синими глазами.

Они пленили его в тот же миг.

Разговаривая с чудной овдовевшей баронессой, он хотел поддержать её правильными словами, но постоянно оглядывался, внутренне страшась, что незнакомка исчезнет.

Но она стояла всё там же, очевидно ожидая его.

Для чего? Кто она? Откуда здесь взялась? И не плод ли его воображения?

Сколько бы он ни теснил вопросы, он не мог отделаться ни от них, ни от образа китаянки. Да, она определённо не английских кровей, и это ещё больше и привлекало, и настораживало.

С каждым разговором с кем-то он всё ближе и ближе подбирался к ней, поражаясь изысканному наряду: убранные в сложную причёску волосы, большие цирконы в ушах, чёрное с синим платье, раскрашенное всевозможными созвездиями и планетами, отчего девушка выделялась среди похожих друг на друга дам.

Он и не заметил, как оказался перед ней, и при этом не тая своего любования загадочностью появившейся словно из воздуха гостьи. С минуту изучал её, слыша, как от волнения быстрее забилось сердце. Никогда такого с ним не происходило, но пламенеющая возлюбленность поглощала огнём грудную клетку всё больше и больше, пока он наконец поспешно не поклонился.

– Позвольте, миледи, иметь честь пригласить вас на вальс?

Незнакомка смирила его таким взглядом, будто знала его всю жизнь и не испытывала к нему никакого интереса. Она подошла к нему почти вплотную, и молодой человек невольно поразился глубиной её сапфировых глаз, точно полное секретов дно океана. Его ничуть не пугало поведение девушки – он полностью поглотился её божественным видом и не смел даже отступить или отвернуться.

Ему и не хотелось.

Более того, он был готов сделать всё что угодно для этой девушки, губы которой остановились в дюйме от его.

– Я дарю тебе второй шанс, Рэбэнус Донован, – прошептала она, приставив острый конец ножниц к мужскому горлу. – Но если ты вновь пойдёшь по тёмному пути, то клянусь, я убью тебя.