Текст книги "Ни живые, ни мёртвые (СИ)"

Автор книги: Дайана Рофф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

– Конечно.

– Но если я вернусь обратно в свою реальность, то не перемещусь ли снова, как только усну?

– Нет.

– Тогда почему же такое происходило с Рэбэнусом? – в голове всплыло воспоминание о том, как в дневнике он говорил об этом, но мне не хватало более подробных объяснений.

Космос забурилил, ярче замерцал, выдохнул порцией галактик – и красная радужка глаза уставилась прямо в сердце.

– Его отец был из иного измерения. Поэтому как только Рэбэнус оказался вне твоего мира, Вселенная тут же почувствовала неладное, и теперь пытается попасть в две цели: и в тот мир, где он родился, и в тот, откуда родом его отец. Она улавливает смешение разных кровей, но не понимает, что человек не способен жить в двух местах одновременно. Поэтому оказавшись в одном измерении, Рэбэнуса всё равно тянет в иное.

– И поэтому он никогда не спит, – догадалась я, пытаясь хоть как-то соображать, правда, это давалось с большим трудом от постоянного зуда по всему телу и головной боли. – Но если вам надо, чтобы Рэбэнус остановился, то какого Аоиня вы вообще вновь допустили унистожение миров?

– Человек рано или поздно выбрасывает мусор и старый хлам, вычёркивает из жизни ненужных людей – точно так же и Вселенная. Ей необходимо избавляться от некоторых измерений, чтобы дать место другим.

– И вы взяли на эту роль Рэбэнуса? Зная, как он любит власть и всемогущество? И теперь вновь не можете его остановить?

Вспышка – и тысячи звёздных синевато-фиолетовых фигур возникли вокруг меня.

– Для этого есть ты.

– Но почему конкретно я? – от потерянности хотелось сжаться до размеров электрона.

– Ты связана с ним.

– И каким же образом?

Помимо ребёнка в будущем, секса и тысячи тайн.

– Ты должна узнать это сама.

– Но вы же знаете, почему не можете рассказать? – найдя в себе всю смелость, с вызовом спросила я и даже полнялась на ноги. – Неужели из-за этого я могу изменить своё решение?

– Стань прошлым.

– Чт...

– Стань прошлым, стань прошлым, стань прошлым, станьпрошлым, станьпрошлым, прошлымпрошлымпрошлым...

Вселенная закружилась, понесла за собой богов, смешала туманности, цвета, планеты, чёрные дыры – окружение стало напоминать фильм на перемотке с бешеной скоростью. Мир давил, падал прямо на меня, зеркало пошло трещинами, воздух наполнился озоном и нарастающим гулом – статьпрошлым, станьпрошлым, станьпрошлым...

Невообразимо большой алый глаз стал совсем близко, а ещё мгновение – и он поглотил меня, ращепляя на молекулы, раскатывая по материи, соединяя с чем-то инородным, перелепляя всё существо – а человек ли я?

Личность стёрлась о гранит времени.

Где я?

Планеты сталкивались, порождая нечто столь прекрасное, сколь и уродливое.

Кто я?

Сила теплилась на кончиках волос – это чёрные дыры всасывали в свою тьму и наделяли меня ею.

Что со мной ?

Сознание не ощущалось собственностью. Эмоции рассеялись миллиардами звёзд. Тёмная материя поглощала пустоту и одиночество, вечно царящие в сердце.

Я везде и нигде.

Я всё и никто.

Я здесь и всюду.

Я теперь не я.

И я.

Оранжевое небо, тёмно-зелёное бескрайнее чистое поле – космос резко сменился на очередной странный мир и кулоном в виде черепа птицы повесился на моей шее. Сжав его, я окинула изменившимся взглядом стоявшие двери без домов – алые, как пущенная кровь врагов. И чувствуя себя абсолютно всемогущей, я решительно подошла к одной из двери и, не косувшись ручки, взмахом пальцев открыла её. Белое светящееся пространство ничего мне не говорило, но я чётко знала, что иного выхода не существовало. Ничего, кроме цели.

Я бесстрашно шагнула вперёд и...

XXIII: Ни дружба, ни предательство

Кто творит добро, имея неограниченную возможность делать зло, тот достоин похвалы не только за содеянное добро, но и за все то зло, которого он не делает.

Вальтер Скотт

...вышла в зимнем лесу.

Родной мир.

Я это ощутила сразу же: в снегу, который свежими подушками лежал на ветках деревьев, в лесном запахе, в едва уловимой нотки Англии и чая, в простоте вдохов, в оранжево-бледном рассветном небе. Я никогда не заходила в лес, находящийся неподалёку от Равенхилла, но была твёрдо уверена, что появилась именно в нём, в любимом ветхом городке, хотя окружение состояло лишь из длинных стволов елей и лиственниц.

Холодный воздух ощущался как глоток чистейшей воды: мысли отчислились, эмоции успокоились, глаза прикрылись, а слух с наслаждением слушал пение птиц и покой.

О Гуань Инь, я так давно не была столь спокойна.

Больше никаких перемещений. Никаких апокалипсисов, разрушенных миров, умирающих людей, монстров и максимально странных вещей. И несмотря на то, что в Равенхилле тоже происходила всякая мистическая чертовщина, это теперь нисколько не пугало.

Ибо теперь я обладала материей.

Или магией.

Вот как её нашёл Рэбэнус, вот как он её получил: с самого детства он чувствовал себя таким же чужим, как и я, и понимал своё великое предназначение во Вселенной. Книги, манускрипты, подземелья, ритуалы, последователи, убийства – поиски себя привели его к границе измерений, а затем и вовсе переместили по мирам. Там он, как и я, и, видимо, Коллеры, и многие другие, встретился с высшими, и те наделили его магией, желая, чтобы Рэбэнус подчинялся законам. Перечеркнул их и уничтожил – свобода и власть оказались важнее для него, чем благородие.

И как же они вновь ошибались, если рассчитывали, что я тоже окажусь послушной пешкой.

Никогда ею не была и не буду.

Я вытянула руку вперёд и сосредоточилась, совсем как когда-то давно в кабинете Рэбэнуса. Тело ощущалось теперь совсем иначе, и оно словно улавливало движение всех молекул, проникало в них, связывало с собой энергией, точно неосязаемая паутина на микроскопическом уровне. И стоило лишь дёрнуть тончайшую ниточку, как яркое пламя ослепило блестящие от восторга глаза.

Это действительно магия.

Так необычно ощущать прикосновение языков огня к коже и при этом не испытывать боли: пламя перетекало из ладони в ладонь, играючи переходило между пальцами и поднималось ввысь лишь одной силой мысли.

Это невероятно.

И чтобы поверить в реальность, я бросила огонь прямо в ель. Та мгновенно вспыхнула, несмотря на влажность, ведь подчинялась моей воле. Усиливающее чувство вседозволенности проявило безумную улыбку на лице, и я создала чёрный с прослойками алого дым, который обволакивал одежду и струился по волосам.

Резкий взмах – и стволы деревьев покосились будто от пронзённой стрелы. Послышался оглушающий звук ломающихся веток – по другую сторону от меня ещё пачка деревьев замертво рухнула в снег. Вороны взмыли в небо, но я поймала каждую теневыми руками и расщепила до молекул.

Кровь заливала мне ноги, а я всё никак не могла перестать смеяться.

О Нюйва, о Нюйва! Как же долго я этого ждала! Как же мучительно добивалась! А всё ради неё – ещё большей власти, благодаря которой я могла разделаться с любыми обидчиками, тварями и просто не понравившимися людьми. Теперь я действительно богиня – жестокая, непобедимая, всемогущая. А главное, я больше не ощущала чужести.

«... я и есть сама власть, я живу ею и ею же являюсь».

Сумасшедший хохот привлёк очередных убийц: с десяток знакомых монстров вышли из-за уцелевших деревьев и обнажили нечеловеческие пасти.

– Пришли поиграться, детишки?

Магия чёрно-красным дымом потекла по рукам и молниеносно пронзила сразу пару чудовищ. Остальных ждала та же безжалостная участь: они пытались атаковать, громко рыча и размахивая скрюченными руками, но исходящая от меня сила убивала их столь яростно, точно передавая вспыхнувшую месть за прошлые нападения. Дурно пахнущая кровь с горьким привкусом заливала и снег, и падающие деревья, и моё лицо, перекошенное от упоения собственной мощью. Так славно оказалось не в страхе бежать от острых когтей, а самой выставлять их, пронзая серую кожу до кости! Так славно чувствовать себя ещё выше! Ещё сильнее! Так славно, что безумие топило человечность в жестком месиве.

Пух!

Этот выстрел я бы узнала из тысячи.

Мёртвое тело последнего монстра рухнуло мордой в землю и открыло вид на Вильгельма, державшего в руках пистолет. С трудом сконцентрировав на нём мутный взор, я обратила внимание на то, как он... изменился. Медного цвета волосы стали длиннее и спадали на широкие крепкие плечи, в брови появился вертикальный прокол с маленькими шипами, скулы обострились от ещё более подтянутого тела, рельефы которого были видны даже сквозь накрахмаленную карминовую рубашку и утеплённый чёрный сюртук с цепочкамм. И это странно: когда Вильгельм успел так накачаться и отрастить волосы? Пока его вид доставлял больше недоумения, чем радости.

– Так ты, оказывается, жива, – скрывая какие-либо эмоции, произнёс через длительное молчание Вильгельм.

– Неужели соскучился? – я вытерла тыльной стороной руки кровь с уголка губ.

– С твоей смерти прошёл ровно год.

Год?

Почему так много? Я считала, что три недели прошло или хотя бы месяц, но никак не целый год. Это чересчур. За столько времени всё что угодно могло произойти! Неужели перемещения оказались столь длительным процессом? Или пространство-время в каждом измерии текло по-своему?

– А вот Анна соскучилась, – продолжал Вильгельм, видя мою озадаченность. – Поэтому мы сегодня приехали на твою скромную могилу.

– И делать же вам было нечего, меня хоронить, – его слова почему-то оскорбили. – Тебя вообще не смущает, что я жива?

Вильгельм крепко сжал в перчатках пистолет, готовый в любой момент защищаться. Он всем естеством чувствовал, что я стала намного опаснее.

– Обнаружились только тела твоих приёмных родителей, но никак не тебя самой. Исчезла в стиле Рэбэнуса: не оставила после себя никаких следов. Даже и не скажешь, что это ты могла устроить пожар в собственном доме.

– Вижу, ты время зря не терял, раз построил столько верных догадок, – напряжение возростало с каждой брошенной мной репликой, сказанной максимально предвзято.

– Хочешь ещё одну? – парень показал довольную эмоцию уголком приподнятых губ. – Я знаю, где ты пропадала.

Скрестив руки на груди, я откинула слипшиеся от крови волосы.

– Ну и где же?

– Миры, – Вильгельм быстро понял, что попал в цель, поэтому выждал нужную паузу и с умным видом продолжил: – Знаю, я отрицал всё это, как и магию и многое другое, но лишь с одной целью: чтобы ты перестала лезть дальше.

– Ты собирался пустить меня по ложному следу, – обида мгновенно захлестнула иссушенную пустыню.

Молодой человек безразлично пожал плечами.

– Ну, или так.

– Откуда ты это сам узнал?

– Неужели ты думала, что я не знаю о причастности рода Готье к свите Ворона? – в его голосе возникли нотки гнева. – Отец многое успел мне поведать перед тем, как его убили. Я изо дня в день ждал, когда за мной придёт Рэбэнус, но то ли он ничего не подозревал, то ли я не представлял для него особого интереса, ведь он так и не явился.

– И в чём же смысл тогда был меня обманывать? – несправедливость всё больше заливала песок.

– Я понимал, что тот путь, на который ты вступила, не приведёт ни тебя, ни всех нас ни к чему хорошему. И подозревал, что тебя могут пустить по мирам, после которых ты... сильно изменишься.

Я гордо вскинула подбородок и алочно оскалилась.

– Ха, неужели так заметно? Это радует!

– И всё же надеялся, что в лучшую сторону, – закончил развивать свою мысль Вильгельм и, покачав головой, направил дуло прямо на меня. – Но теперь вижу, как глубоко ошибался.

Супер.

Он не только ничего не забыл, так ещё и взращивал в себе целый год чувство ненависти. А так хотелось вернуться обратно и встретить хотя бы одну рожу, которая будет рада моему возвращению.

Видимо, и не в этом мире тоже.

– Ты до сих пор не простил меня за тот случай? – совершенно плевать на его мнение обо мне. – Не думала, что ты такой злопамятный.

– Я благороден, – нахмурил брови Вильгельм. – И всего лишь хочу избавить мир от зла.

Смех непроизвольно вырвался на волю – и оставшиеся птицы в лесу взмыли в небо. Меня слишком забавляла сложившаяся ситуация: как же всё-таки сложно переплелись наши судьбы.

– Неужели я в твоих глазах настолько злая, что меня надо пристрелить, как монстра?

– А ты явилась обратно в наш мир с какой-то иной целью? – недобро усмехнулся Вильгельм, ещё крепче сжимая пистолет от внутреннего накала.

– Да, ты прав, – я беззаботно раскинула руками, словно готова обнять весь мир. До удушья. – Я действительно собираюсь присоединиться к Рэбэнусу, стать с ним единым целым, быть с ним до тех пор, пока Вселенная не ляжет у нас под ногами.

– Он ведь хочет убить тебя, – припомнил парень.

– Уже нет, – вдохнув полной грудью, я полностью расслабилась. – Он знает, как я ему благодарна за то, что смогла достичь столь великой силы, даже несмотря на всю принесённую боль. Не будь его, я бы продолжала дальше гнить в приюте.

– Или жить с родными как самая обычная девочка, – Вильгельм захотел надавить на меня морально, но мне было абсолютно плевать.

– Разве я хоть когда-нибудь стремилась к обычности?

– Значит, и мне пора разбить все горшки и потопить лодки.

И он выстрелил.

Магия среагировала мгновенно: ярко вспыхнув, она остановила пулю в паре дюймах от моей переносицы. Стресс стальными иглами тут же заслонил безоблачное небо спокойствия.

– Ты и вправду рассчитывал, что от меня можно так просто отделаться? – я хихикнула точно пьяная. Или сумасшедшая. – Я прошла с десяток кругов ада, пупсик, меня этим не напугать.

Вильгельм с долей жестокости улыбнулся.

– А если так?

Пуля взорвалась.

Ослепляющая волна обожгла кожу, вызвая ожоги и волдыри, и оттолкнула меня на несколько ярдов. Холодный снег вперемешку с щепками остудил горящую кожу и разодранную одежду, но шок продолжал гореть всё так же пылко. Ведь это был не совсем обычный взрыв: я ощутила схожесть с магией. Точнее... с совсем иной материей и в то же время очень похожей на мою.

– Как ты...

– Я тоже обладаю ею, – раскрыл свою тайну Вильгельм и взмахом руки потушил повсюду пламя.

– Но ты не проходил сквозь миры.

Вильгельм первый сдался под общим напряжением, когда мы неотрывно глядели друг на друга на протяжении нескольких минут. Он вдруг прокрутил на пальце пистолет, и через секунду тот превратился в дорогие наручные часы, отливающие серебром.

– Когда отец передал мне часы, я сразу ощутил себя иначе, а вскоре и вовсе переместился к высшим. Они многое мне поведали, в том числе и то, что магию можно якобы «передавать» друг другу через запечатанный предмет. У тебя это кулон.

Пальцы машинально сжали череп ворона с некими надписями и рисунками на своём лбу. Он оставался всё так же холоден, как и космос, и отзывался на каждое сердцебиение слабым колебанием сдерживаемой энергии. Подвеска ощущалась естественной, будто всегда на мне висела и являлась продолжением меня, и даже представить трудно, что это лишь частичка Вселенной.

– Он сдерживает рвущуюся наружу силу, – продолжал Вильгельм, – не даёт носителю распасться на молекулы и одновременно позволяет более удачно управлять магией. Если его снять, то велика вероятность, что ты рано или поздно потеряешь над собой контроль или Вселенная заберёт тебя, как дефектный элемент. Они тебе это не рассказывали?

– У меня были дела поважнее, не до тонкостей устройства мироздания, – огрызнулась я, осознав, как ловко всё это время меня водили за нос, тогда когда это я должна была быть впереди.

– Да у тебя только один Рэбэнус на уме, – парню приносило удовольствие наконец-то поставить меня на место. Он был безжалостен к своим врагам.

– Завидно? – ядовито бросила я и решила: предавать так предавать до конца. – Тебе, кстати, привет от Тинг.

Пришло моё время получать наслаждение от потерянности собеседника: игра стала ещё более интересной и опасной. Кто кому больнее сделает – мы уже давно не друзья.

– Как ты смогла с ней встретиться?

– В а-ля загробном мире, – ухмылка вышла совсем кривой. – Не буду вдаваться в подробности, но ей хорошо там живётся, особенно без тебя. Ты вообще в курсе, что она состояла в свите Ворона? И что она прислуживала ему ещё с двенадцати лет? Или что она умерла целых два раза? Один раз, правда, фальшиво вышло, но вот второй...

– Хватит! – внезапно вышел из себя Вильгельм, яростно сверкнув взглядом стальных глаз. – Не смей так говорить о Тинг!

– Продолжать любить погибших всегда больно, – лишь на секунду с горечью признала я, прежде чем разразиться полным ненависти ураганом эфирной стихии.

Вильгельм успел защититься в последний момент, но всё же отлетел назад и ударился спиной о дерево. Я тут же отправила новую порцию витееватого дыма, который столкнулся с щитом из внезапно затвердевшего снега. Ого, не знала, что с помощью данной силы можно не только создавать и разрушать, но и управлять чем-то уже существующим. С другой стороны, оно и ожидаемо.

– Ты управляешь магией слишком бездумно, полагаясь лишь на эмоции, – прокрятхел Вильгельм, сплёвывая кровь.

– Это привилегия Готье – поступать рационально и совершенно без эмоций, – не желая, чтобы этот предатель чему-то меня ещё и учил, я создала острые иглы из разрушенной древесины и запустила в сторону парня.

Тот без особого труда поглотил их множеством маленьких чёрных дыр.

– Тебе не хватает практики, мозгов и контроля, – продолжал критиковать он, вставая с земли и отряхивая свой безупречный костюм.

– Ты бы тоже привлекал больше без зубов, – процедила я, в очередной раз атаковывая космическим водопадом и в очередной раз сталкиваясь с непробиваемой защитой.

– Сочувствую твоему вкусу, – хмыкнул Вильгельм, распрямляя статную спину.

– Себе лучше посочувствуй, – я остановилась, с ненавистью глядя в его идеальные черты лица. – Тебе в любом случае не жить.

– Вот поэтому тебя надо остановить.

Вильгельм внезапно исчез и появился сзади меня, напав лавиной бурлящей алом энергии. Пригнувшись сквозь адские страдания, я призвала на помощь саму планету: та отозвалась нарастающим землетрясением, магнитом притянула к себе, расплющивая органы до двухмерного состояния.

– Прекрати! – закричал Вильгельм, пытаясь сопротивляться обвившим его тело корням. – Ты так разрушишь Землю!

– Ну и что? – расхохоталась я, получая чуть ли не оргазм от открывшихся возможностей.

Я могла абсолютно всё.

И Вильгельм это видел: лишь на мгновение замерев, он яростно зарычал и собрал всю мощь в кулак, чтобы направить её в виде солнечного потока прямо на меня. Я засветилась – и поглотила в себя материю, каждой клеточкой чувствуя единение с окружающим удивительным миром.

Так уж и быть, не буду его разрушать.

Поэтому резко встала и щелчком проделала дыру в груди Вильгельма. Издав нечленораздельный звук, он столбом рухнул в оголённую землю: всюду горели деревья, торчали скрюченные корни, почти полностью растаял снег, под стволами в кишках валялись трупы монстров. Теперь к ним присоединился ещё один...

Я убила друга.

Но я уже ничего не испытывала по этому поводу. Все три стадии прошли незаметно – от осознания до смирения. Вильгельм мог бы с такой же лёгкостью убить меня, но, видимо, всё же слишком надеялся, что я опомнюсь. А я ничего не смогла с собой поделать, со своим вечным внутренним злом: как бы ни искореняла, оно всё равно оставалось навсегда в глубине. Теперь та поднялась и тьмой наполнила всё пространство, всю меня, до самого края.

Ни единого светлого пятнышка.

Я обернулась на неожиданный хруст ветки, будто та сломалась под чьим-то неосторожным шагом.

Так и оказалось.

Это была Анна.

Она ничуть не изменилась, только похудела, отчего сшитое мною платье висело теперь на ней не в той сексуально обтягивающей форме, в какой должна была. И всё же наряд очень подходил для Анны: утончённость в узорах с бабочками подчёркивала её аккуратные черты лица, тёмная ткань прямой юбки оттеняли цвет глаз, а серое пальто ярко контрастировало на фоне приоткрытом бюсте, увешанном бусами. Мне льстило, что Анна решила надеть его в годовщину моей смерти, хотя я рассчитывала, что она выйдет в нём на прогулку в ресторан или на бал.

– Amie?

В порыве облегчения Анна бросилась ко мне на шею и крепко обняла, боясь нового исчезновения своей... подруги? Неужели она до сих пор считала меня такой, даже спустя год? Девушка вдруг быстро отстранилась: и по её выражению я поняла – уже нет. Не считала.

Осознание постепенно озарило побледневшее лицо Анны: недоверие, нахмуренные брови, отрицание, перевод взгляда с трупа на меня, ужас кровавого убийства и одинокая прокатившаяся по впалой щеке слеза.

– Он хотел убить меня.

Я не отрывала взгляда от остекленевших глаз Анны, невидяще уставившейся на мёртвого брата.

– Это уже не имеет значения, – она прикрыла веки, и ещё пара слёз капнули с подбородка. – Он мёртв. И убила его ты.

– А ты бы предпочла, чтобы умерла я?

– Я и без того смирилась с твоей смертью, – треснувшим голосом покачала головой Анна и медленно окинула меня нечитаемым взглядом. – Даже удивительно, как за такой короткий срок ты стала мне дорога. Хотя когда я проникала в твой узкий круг общения, то совершенно не ставила цели с тобой сблизиться.

– И всё же это случилось, – институтская жизнь казалась далёкой, как галактика.

– И до сих пор не жалею, – девушка явно вспомнила последние проведённые вместе дни.

– Даже несмотря на то, что я сделала?

Мы вместе глянули на него: такого красивого, верного, элегантного и такого... мёртвого. Кровь терялась на общем фоне красной одежды и потемневшими пятнами отпечаталась на лице и вокруг дыры. Виделись обугленные органы, но ни сердца, ни лёгких уже не существовало.

– Не ты одна многих убила, – тихо обронила Анна, будто Вильгельм всё же мог её услышать.

Я открыла рот, чтобы спросить о смысле её фразы, как сложившийся пазл застал врасплох.

– Так это была ты?!

– Да, – Анна говорила так, будто ушла в какую-то прострацию. – И Тинг, и Гленис, и Генри, и собственный отец, и многие другие. Это я «затеяла опасную игру».

Так это с неё всё началось. Это она подкидывала тела, это она лишила спокойствия Равенхилл, это она собиралась устранить как можно больше последователей Рэбэнуса.

Это всё она.

Анна Готье.

Девушка, которую я считала своей подругой. Та, в которой видела свет.

А вместо него зияла темнота.

– Зачем? – обрушившиеся воспоминания хотели выбить из колеи, но я стойко держалась.

– Ты в курсе, что Готье всегда были на стороне Ворона, – пустым голосом начала Анна, уставившись в пространство. – И когда мои родители решили тоже заключить с ним сделку, они пожертвовали не только своими сердцами, но и домом в Париже, былым счастьем, а ещё мной. Они продали меня ему: он мог прийти ко мне в любой момент и сделать со мной всё что захочет: от изнасилования до пыток. Тереза особенно была рада наконец проучить меня, поэтому я тоже вскоре её убила, буквально в тот же вечер, в день твоего исчезновения.

– А как же Вильгельм? Он же любил отца, любил Тинг...

– Для него же лучше. Он не догадывался, что Жоэл строил против него расчётливые планы, и что Тинг так же продалась Ворону и была далеко не всегда верна.

– Ты хотела, чтобы никто его больше не обманывал, – осознала я весь план её мести.

– Только не говори, что тебе жаль, – равнодушие вновь стеной встало между нами.

Мы вернулись к тому, с чего начали. Будто ничего и никогда не происходило между нами.

И это разрывало сердце.

– А тебе разве нет?

Молчание длилось недолго, успев лишь чуть-чуть обмокнуть нас в тяжёлую тишину леса.

– Tu me manques.

И Анна покончила с собой одним чётким взмахом ножа ровно по шее.