Текст книги "Куда ведут все карты (СИ)"

Автор книги: Дарья Кей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Она пошла по течению реки медленно и постоянно оглядываясь. В такого рода пещерах каждая деталь могла быть важна. И опасна. Но пока всё было спокойно. Никаких посторонних звуков, ни одной живой души… Лиз даже думала, а не стоило ли повернуть. Может, она что-то пропустила и действовать нужно было иначе?

Но впереди забрезжил голубоватый свет. Лиз поспешила к нему. Ещё одна пещера в центре горы совсем не была похожа на предыдущую, с лицом. Здесь вместо чёрного камня, освещённого искусственным светом, всё заливал лазурный блеск. Непонятно откуда взявшееся свечение отражалось от воды, бликовало танцующими разводами на стенах. Горный ручеёк здесь впадал в глубокий круглый бассейн, в центре которого возвышался каменный постамент с хорошо видным углублением. Что-то с золотыми кольцами лежало на нём.

«О боже», – выдохнула Лиз, понимая, как близка к искомой реликвии.

К постаменту вёл тоненький каменный мостик, по которому ступать было всё равно что идти по канату. И Лиз, затаив дыхание, преодолела этот короткий путь, едва ли пошатнувшись. Взгляд её, будто примагниченный, зафиксировался на реликвии.

Оказавшись в центре бассейна, Лиз тяжело выдохнула, предвкушая, как возьмёт это нечто, напоминающее по форме расписную подзорную трубу. Её первое настоящее сокровище из настоящей пещеры. Настоящее приключение, которое стоило и ободранных в кровь рук, и ужасной погони, и отбитого копчика, и даже занудного Уильяма! Это стоило всего вообще!

И, не думая, она протянула руку.

Сначала всё затихло. Пропало даже журчание окружавшей Лиз воды. А потом послышался какой-то странный скрежет и шум, будто кто-то раскрыл на полную кран. Камни под ногами задрожали.

Лиз бросилась к мостику, но тот обрушился прямо перед ней, рассыпая брызги во все стороны. И тогда Лиз вдруг поняла: вода бешено прибывает, а в ушах стучит, казалось бы, тихий, ненавязчивый, но заполняющий собой всё пространство плеск.

Она сжала реликвию мёртвой хваткой и бросилась в бассейн. Сначала волны заслонили ей весь обзор. Вода залилась в нос, рот и уши, каска съехала ниже бровей. Но Лиз упрямо плыла к тёмному коридору, из которого пришла.

Последний рывок – и каменное дно больно ударило по коленям. Лиз тут же вскочила и побежала. Потоки прибывающей воды сбивали с ног, затрудняли шаги, но она не останавливалась. Слишком быстро повышался уровень: пока она шла к бассейну, вода лишь слегка покрывала подошву ботинок, когда вынырнула – доставала до середины икры, но через пару минут вода дотянулась ей до колен, потом до бёдер, а когда Лиз оказалась у трубы, ведущей наверх, вода поднялась до пояса.

– Джок! Уилл! Помогите! – закричала Лиз, нервно дёргая верёвку.

Шум поступающей из ниоткуда воды казался похожим на грохот водопада. Если они там не слышали её отчаянных криков, то не могли же не слышать этот шум! Лиз поднялась на несколько шагов выше по скользкому крутому желобу, дёрнула верёвку ещё раз… и та кольцами опала к ней и распласталась на воде, будто мёртвая змея.

Сердце Лиз рухнуло тоже.

Вода доставала до груди и не собиралась останавливаться. Горло сдавило, и только ужас происходящего не давал Лиз разрыдаться. Когда уровень воды стал такой, что можно было только плыть, Лиз перебралась ближе к трубе, чтобы её не прижало к потолку пещеры. Бесполезная верёвка всё ещё плавала рядом, как ужасное напоминание, что никто не поможет, что сил остаётся меньше и меньше и руки уже устали грести, удерживая на поверхности. А Лиз всё равно держалась за эту дурацкую древнюю трубку, ради которой спустилась в пещеру. Может, в этом больше и смысла не было. Может, отпусти она её, потоп бы кончился. Но Лиз, дрожа и отчаянно цепляясь одной рукой за стены пещеры, чтобы не потонуть под весом собственной одежды, посмотрела на реликвию.

Нет. После всего, что она пережила за эти два дня, она просто не могла её бросить. Тем более что вода всё ещё прибывала, и крошечная, почти иррациональная надежда заставляла держаться и плыть, вскидывая голову и проверяя, не видно ли конец трубы.

– Уилл! Джок! – изо всех сил закричала Лиз, и крик этот эхом отразился от узких стен, улетая ввысь.

– Лиз! Я слышу! – раздался голос Уильяма.

Лиз нервно рассмеялась, и в следующий момент ей на голову упала новая верёвка. Лиз быстро застегнула карабины и дёрнула, давая понять, что готова. И после рывка её потянули вверх. Неровно, медленно, но верно.

Лиз расставила руки и ноги в стороны, упираясь в стены там, где у расщелины рта труба сужалась, и помогала себя поднимать, неловко карабкаясь по мокрым скользким камням. И только оказавшись на каменной губе, одной ногой в пещере с балками, Лиз впервые посмотрела вниз. Вода, поднявшая её сюда, убывала…

Уильям за шиворот втащил её в пещеру полностью и осел на землю, тяжело дыша. Он осунулся, побледнел, и будто за недолгое путешествие Лиз по подземным коридорам прибавил несколько лет.

Тоже присев, Лиз в недоумении разглядывала его, такого непривычно волнующегося. Пальцы сжимали реликвию, а она этого даже не замечала, будто та стала естественным продолжением руки.

– Когда верёвка развязалась и улетела вниз, мы очень испугались, – объяснил Джок.

Лиз слабо улыбнулась, едва понимая смысл слов. У неё в голове всё ещё бушевал водопад. Водопад же катился с неё, заливая сухую землю. Она только что лишилась части своего инвентаря, хорошо, что не лишилась жизни, но самое главное – она это сделала.

Стоило этой мысли блеснуть в размытом сознании, как Лиз нервно хихикнула – и рассмеялась в голос.

– Уилл! Уильям! – закричала она. – Я это сделала! Я её достала!

Он зверем зыркнул на неё, но сдержал непонятный Лиз гнев и лишь покачал головой. Тяжело вздохнув, он поднялся и вновь обратился бесчувственным главарём стервятников.

– Нам нужно отсюда уходить. Миссия выполнена, цель достигнута. Никто не погиб. Пока идём хорошо.

Лиз снова не чувствовала собственного тела, но была слишком довольной, буквально опьянённой своей маленькой победой, чтобы это понимать. Она пошатнулась, попытавшись подняться, а потому один из шахтёров придерживал её весь путь до вагонетки. Там Уильям забрал у Лиз реликвию, сунул во внутренний карман и сказал тихо и сухо: «Спасибо».

* * *

Поверхность наконец позволила вдохнуть вместо сырости запах ельника. Глаза, отвыкшие от яркого дневного света, заслезились, и Уильям сморгнул в сторону. Как только они вышли из вагонетки, промокшую до нитки Лиз обступили все, предлагая ей и покрывала, и переодеться, а она стучала зубами то ли от холода, то ли от испугавшей ее поездки и не могла чётко сказать ни слова. Джок объяснял всë произошедшее за неё. А Уильям оглядывался. Лес и чистое летнее небо казались безмятежными и бесконечными, но Уильям знал, чувствовал – за ними следят. Он не мог видеть – откуда: из редкой чащи, скрываясь между деревьями? С какого-то склона из-за валуна? Может, их преследовали всё время, но он не замечал, потому что был сосредоточен на другом. А теперь, спокойный и достигший цели, он чувствовал присутствие чужака.

Уильям глубоко вдохнул и огляделся. Все заметно расслабились. Полицейские болтали, сбившись в группы; сидя на камнях, ворковали Джок и Джордан; шахтёры предлагали всем бутерброды и чай из термосов; Роквуд курил, привалившись к каменной стене рудника. Его колючий взгляд остановился на Уильяме.

– Чувствуешь что-то? – с подозрением спросил он.

Уильям неопределённо качнул головой.

– Проверяю. Думаю, с найденной реликвией нам стоит быть ещё осторожнее.

Роквуд пожал плечами, сплюнул и продолжил курить. Уильяму он не поверил, но делал вид, что не насторожен.

Уильям же делал вид, что не чувствует продолжительного присутствия постороннего. Пару раз искренне хотел свалить на паранойю: не мог же кто-то так долго и бесплодно следить за тем, как они тут отдыхали, ничего не обсуждая, ничего не предпринимая. Но его чувства никогда не подводили и сейчас не могли.

– Гловер, заводись, – крикнул Уильям и пошёл к своему чёрному автомобилю положить сумку.

И в этот момент чувство слежки на несколько усилилось, уперевшись в спину, а потом, стоило Уильяму вылезть из салона, подёрнулось и пропало. Он качнул головой и быстро собрал команду для обозначения порядка отъезда.

– Уезжаем осторожно, смотрим на дорогу. Тем, кто вчера напал на Лиз и Макса, известно, что мы знаем, где и что искать. То, что они не появились здесь и не попробовали напасть, говорит лишь о том, что они ждали, что мы выполним всю грязную работу. Что мы и сделали. Дорога в город одна. Может быть засада. Роквуд, езжайте первым. Мы, – он кивнул водителю, – едем сразу за вами. Макс, следом. Захвати с собой Джока и Джордан, а не только мисс Уэлфри.

– Наши друзья из шахты, они что? – спросил Роквуд.

– Они едут сами. Вряд ли они кому-то интересны. Так что не ждём их, а расходимся и выезжаем через десять минут.

И пока Макс и Гловер возвращались к своим автомобилям, Уильям замер, подняв голову и вдыхая ветер. Никакой слежки. Всё спокойно. Только обычный фон, присутствующий везде, где есть люди.

– Отсутствуешь, господин инспектор, – заметил ему Роквуд. – Всё же что-то почувствовал?

Уильям покачал головой.

– Ничего серьёзного. Но осторожность не помешает. Я напишу вам, Рок. У меня для вас дело. Секретное.

– Кажется, мне стоит ещё раз покурить. С вашими делами…

И он, усмехнувшись, ушёл. Уильям видел, как он достаёт из кармана сигарету и поджигает её, прежде чем сесть в салон. Несколько минут из открытого окна вылетала витая струя дыма, а потом окурок мелькнул, улетая на дорогу, и загремел мотор. Красный автомобиль медленно, покачиваясь на кочках, покатился в лес, на растревоженную колёсами успевшую порасти травой дорогу. Уильям быстро сбросил Роквуду сообщение и сел в свой автомобиль. Гловер посмотрел на него в зеркало заднего вида:

– Едем, шеф?

Уильям кивнул, и они тронулись. Дорога была неровная, давно не езженная, приходилось идти медленно. Отчего-то из-за этого волнение нарастало с каждым поворотом колеса, с каждым ухабом и с каждой кочкой.

А потом Уильям увидел застывший в кустах поодаль красный бок автомобиля Роквуда.

– Останови здесь, – сказал Уильям, и Гловер затормозил. – Я продолжу с Роком. Езжай за ним минут через пять – и очень осторожно.

И Уильям пересел из одного салона в другой.

– Осторожность? – насмешливо спросил Роквуд, снова заводя заглушенный мотор.

– Что-то вроде, – ухмыльнулся Уильям.

Когда они выехали на дорогу к городу, Уильям открыл окно. Из закрытого салона он не чувствовал ничего, кроме напряжения водителя, а мониторить ситуацию стоило. Первые звоночки начались, как только они подъехали к мосту и по сторонам дороги стали вырастать домики неизвестного назначения. Уильям, пригнувшись, всматривался в крыши и за углы. Ничего. Лишь густые тени, и это настораживало не меньше, чем вернувшееся ощущение слежки. Уильям пожалел, что у Роквуда не тонированные стёкла пассажирских сидений. Если его заметят, то весь манёвр со сменой машины окажется впустую.

Но они уезжали дальше и дальше, ощущение слежки будто оставалось там, недалеко от въезда на мост. Уильям приказал Роквуду замедлиться и повернулся, следя за улицей через ветровое окно. Вскоре на мосту показался чёрный лакированный автомобиль с Гловером за рулём. Уильям не мог оторвать от него взгляд, вцепившись в подголовник. Он будто предвидел всё, что может случиться, и не мог расслабиться.

Автомобиль съехал с моста, слегка ускорился, чтобы догнать Роквуда, но не успел. Чёрный силуэт выпрыгнул не пойми откуда, промчался тенью перед капотом – и раздался взрыв.

Чёрный автомобиль взлетел на воздух.

Роквуд затормозил, пряча голову под руль. Уильям нырнул на сиденье, прикрываясь руками. Взрывной волной им выбило заднее стекло, осыпая салон градом осколков. А в корпус машины градом ударили разлетающиеся части автомобиля.

Останки его с грохотом рухнули на землю. Вверх дном. Они пылали, дымили. Уильям высунулся и в ужасе смотрел на эту картину. Он не чувствовал в обломках самого важного – жизни.

Из редких жилых домов высыпали люди. У кого-то в руках были вёдра, кричали, что надо скорее тушить, вдруг пассажиров или водителя ещё можно спасти, но спасать было уже некого. У Гловера не было шанса. Ни затормозить, ни свернуть. Всё случилось мгновенно. И кто-то, кто это совершил, действовал наверняка.

Роквуд оглянулся, и чёрные глаза его запылали объявшим автомобиль пламенем.

– А ведь там мог быть ты, инспектор, – озвучил он ровно то, о чём Уильям вскользь подумал.

Значит, он не ошибся. Возможно, это было сделано в отместку за убийство и захват товарищей этого человека-тени. Он понимал, что не сможет ничего предпринять против вооружённого отряда полиции в одиночку, и решил напоследок напасть, считая, что подорвёт инспектора королевской полиции. Ну, пусть и считает.

– Ты видел, кто это сделал? – спросил Роквуд.

– Теневой человек. Видимо, он за нами наблюдал.

– С рудника? Ты его там чувствовал, да?

Уильям не ответил. Поздно уже было объяснять. Да и тогда… Что бы это изменило? Путь из рудника был один. А пробовать выслеживать теневых на таких расстояниях – бесполезная затея.

– Пойдёшь посмотришь? – спросил Роквуд, открывая водительскую дверь.

Уильям мотнул головой.

– Я не могу выйти. Тот, кто это сделал, целился в меня. И сейчас будет думать, что я мёртв.

Роквуд неодобрительно хмыкнул и вышел сам. Подошёл к помогающим и, снова закурив, громким солдатским голосом сказал, что тут уже водой не поможешь, надо вызывать пожарных и тех, кто тут улицы расчищает. Люди спрашивали, знает ли он, что произошло, кто это был и за что взорвал автомобиль, и вместо ответов Роквуд хмыкал и качал головой.

– Не волнуетесь, вы ему не интересны, – единственная фраза, которая должна была, по его мнению, успокоить горожан.

Тогда на мосту показался третий автомобиль. Люди встревоженно расступились, опасаясь нового взрыва, но, как и предсказывал Роквуд, не произошло ничего. Макс просто затормозил, едва съехав с моста, и выскочил из салона.

– Какого чёрта тут произошло⁈ – закричал он, и Уильяма обдало волной ужаса.

Макс обходил дымящиеся, едва потушенные обломки.

– Скажи, что там никого не было? – Макс безнадёжно обратился к Роквуду, и тот коротко мотнул головой, перекидывая сигарету из одного угла рта в другой. Макс сглотнул.

– Кто это сделал?

– Кто-то. Человек-тень. Выскочил и подорвал. Бум. И всё…

Макс напряжённо сверлил Роквуда взглядом несколько ужасно длинных секунд, а потом рука его нырнула под куртку, к скрытому там пистолету. Он поднял голову, осмотрел крыши ближайших домов, прошёл по улице, ступая тихо, как на разведке, будто из-за любого угла на него мог выпрыгнуть враг. И не зря. Уильям чувствовал: чужак всё ещё здесь, он наблюдает и, возможно, тоже целится.

А потом Макс замер, внимательно глядя в тёмное окно небольшого магазина. Выпрямился как палка. Его рука неподвижно лежала под курткой. Он в последний раз оглянулся. Медленно-медленно.

И вдруг крутанулся. Раздался выстрел. Кто-то из собравшихся вскрикнул, а с одной из редких черепичных крыш съехал человек. Уильям усмехнулся: Макс Хэмильтон порой стрелял даже слишком метко.

Чувство слежки оборвалось так же, как и старая черепица, которую зацепило бездыханное тело теневого бандита. Теперь все сгрудились вокруг него, а Уильям, быстро отправив сообщение в местный корпус полиции, наконец вышел из укрытия на заднем сиденье.

– Ты всё это время был жив? – с претензией спросил его Макс, ощущая себя то ли преданным, то ли обманутым – и абсолютно точно дураком.

– Восстал из мёртвых, – ответил Уильям.

Они пробились через причитающую толпу и склонились над трупом. Высокий мужчина с щетиной на лице, одетый прилично, с дорогими цепями. Видимо, за такие дела платили весьма неплохо.

– Вы перестреливались с этим, не помнишь? – посмотрел Уильям на Макса.

Тот кивнул.

– С ним, с ним. Вот, как он от меня ускользал. Он тень. А теперь, видимо, расслабился… Я увидел его в окне. Он даже не успел ничего понять, наверно.

– Отправим его на осмотр и опознание в местный участок. Вдруг найдут что-то про него.

– Или на него, – усмехнулся Макс и поднялся. – Да всё, расходитесь, не на что тут смотреть!

Его не особо послушали, а те, кто решил отойти, всё равно то и дело в ужасе оглядывались на тело. Труп забрали, и Шкипер был вынужден остаться в Твин Шливе, чтобы продолжить следить за расследованием здесь: кто стоял за похищением карты, всё ещё оставалось загадкой.

Подстреленный день назад бандит пришёл в себя в больнице, но рассказал – после того, как ему сообщили о гибели второго подельника, – лишь о том, что именно этот человек, Теодор, ответственен за поджог в отеле. Теодор и сгоревший работали на одного человека, и второй передал карту лавочнику. Теодору нужно было от него избавиться, чтобы было меньше следов. Сам раненый бандит, по его словам, был лишь исполнителем. Он и бородач должны были добыть реликвию, каким-то образом разобравшись в карте. Они считали, что Теодор им поможет, потому что именно он карту в итоге и забрал.

Карту действительно нашли у теневика Теодора. Прямо в нагрудном кармане его дорогой кожаной куртки. Её отослали Уильяму в столицу спустя сутки после их отъезда, и он с тяжёлым вздохом убрал её в рамку под стекло. Смысла в ней больше не было, реликвию они нашли, и оставалось дождаться возвращения его величества из-за границы, чтобы презентовать результаты операции.

Глава 3. Утёсы

Лиз была рада вернуться домой. Там наконец не было ни стрельбы, ни взрывов, ни пытающихся её утопить пещер. Когда они, выехав из леса, увидели огненный шар взрыва, ей показалось, что сердце рухнуло и никогда больше не забьётся. Джордан, сидевшая с ней на заднем сиденье, схватила её за ледяные руки и что-то зашептала на непонятном Лиз языке. Макс выругался и нажал на газ.

– Вы сидите и не высовываетесь! – скомандовал он, прежде чем выйти, и они втроём послушно сидели, а Джок пытался их успокоить. Выходило паршиво.

Вернувшись за руль, Макс сказал: «Гловера подорвали», – и они в полной тишине доехали до гостиницы. Уильям никого не собирал – отправил на пейджеры сообщение, что они уезжают через два часа. Ужин подадут внизу в столовой. Никому нельзя никуда выходить. Читая это вслух, Роквуд усмехнулся (он, казалось, вообще единственный сохранил такую способность) и сказал:

– Ну что, теперь не погуляешь.

Лиз поняла, что он про неё, но ничего не сказала. Гулять ей и самой не хотелось. На душе было тяжело и пусто. Она, забравшись с ногами на постель, сложила руки на подоконнике и улеглась на них, глядя на медленно темнеющую улицу.

– Не понимаю, как так произошло, – тихо сказала она, когда Макс подошёл, чтобы убрать перегородку. – Я на такое не подписывалась. Ладно, какие-то бандиты. Но Гловер…

Она посмотрела на Макса, ища в его лице сочувствие и такую же потерянность, какую чувствовала сама, но тот лишь тяжело вздохнул.

– Такое случается, Лиз. Мы все на это подписались.

– Ты так спокойно об этом говоришь…

– Я не так близко знал Гловера, – нахмурился Макс, останавливаясь со свёрнутым брезентом в руках. – И, вероятно, это даже к лучшему, потому что потерять так близкого друга было бы хуже.

И отвернулся, хоть Лиз и успела заметить тень скорби на его лице.

– Это всё равно так… странно, – вздохнула она. – Он ведь буквально час назад был с нами. Кто теперь будет возить Уильяма?

– Уильяму бы новую машину заиметь для начала, а потом можно и о водителе подумать, – крикнул с другого конца комнаты Роквуд.

– А вам что, его совсем не жалко⁈ – воскликнула Лиз, оборачиваясь к нему.

– Мы тут военные, девочка. Я такие смерти через день видел. От пуль мерли как мухи и враги, и друзья. Скажи спасибо, что жива вообще.

От возмущения Лиз не нашла, что сказать, и, обиженно хмыкнув, снова отвернулась к окну. По дороге домой они тоже не перебросились ни словом.

Радио играло всю ночь, и Лиз едва могла задремать на своём личном заднем сиденье. Макс и Роквуд поменялись местами где-то на середине пути, и хлопками дверей потревожили и без того беспокойный, абсолютно неудобный сон. И Лиз так рада была вернуться в свою кровать! Она наконец приняла горячий душ (перед отъездом времени не было), наконец обняла Пэтти, которая с причитанием обработала её руки, наконец успокоила Агату, которая проснулась ни свет ни заря, потому что своим чутким слухом уловила и открытие двери, и тихие возгласы Лиз и Пэтти. За всем этим тёплым «наконец» Лиз абсолютно забыла о том, как Макс спросил её, смогут ли они увидеться ещё, раз уж всё кончилось, а она сказала, что сейчас просто хочет отдохнуть и забыть всё, что произошло

Осознание пришло к ней уже ранним вечером, когда, проснувшись и спустившись на чай, она внезапно вспомнила этот их короткий разговор на освещённой фонарями рассветной улице. То, что она сказала, можно было понять катастрофически не так. Даже думать не нужно было! Лиз хотела забыть бандитов, смерти, ледяную воду и темноту, хотела оставить позади эту неопределённость, в которой провела сутки. И работу на Уильяма, конечно. Но Макс мог подумать, что она хочет забыть и его…

Схватившись за голову, Лиз ойкнула.

– Что случилось? – удивилась Агата. Она помогла Пэтти принести тарелку с политыми тёмным шоколадом эклерами, заказанными из пекарни.

– Я, кажется, сказала что-то не то одному человеку… Помнишь, мы как-то долго стояли под дождём, ты потом заболела…

Агата округлила глаза и с повелительным «Рассказывай скорее!» выслушала историю о том, как Лиз снова встретилась с тем водителем, как он оказался сначала козлом, работающим на инспектора королевской полиции, а потом, внезапно, и не козлом вовсе, и вообще-то они вроде как сблизились за эти пару дней (не настолько, чтобы возвращать ему деньги за кофе, конечно), и Лиз была бы не против продолжить, но у неё не было ни телефона (если у него вообще был телефон), ни пейджера (если бы у неё самой этот пейджер был…), ни каких-то иных контактов Макса.

– Ох! – Агата блаженно потянулась на стуле и вскинула лицо к потолку. – Я представляю! Однажды он, соскучившись и поняв, что без тебя его жизнь не имеет смысла, приезжает на этой своей рабочей тачке сюда и гудит под окнами, пока ты не выйдешь!

Лиз хрюкнула.

– Да уж. Что бы он делал без меня! Ему б не облили брюки, – она разгибала пальцы, – не попытались бы пристрелить, у него бы не было проблем с начальником…

– Да, не жизнь, а скука, – согласилась Агата. – Только, пожалуйста, пусть настолько скучно будет только ему, окей? Я не люблю пачкать вещи.

Они рассмеялись, и никогда бы не подумали, что автомобиль действительно однажды подъедет.

* * *

Уильяму было совершенно не весело, и он буквально видел, как его до последних событий блестящая карьера даёт трещины. Гибель человека коллегии не понравилась, что было не удивительно, но её бы спустили ему с рук, если бы не другая деталь. Его величество осмотрел привезённую Уильямом трубку и, покрутив золотые набалдашники на ней, вдруг изрёк: «Это ведь не она».

Тут же был собран совет историков-культурологов. Со всех концов страны съехались лучшие исследователи, чтобы осмотреть одну-единственную железную трубку с непонятным узором с золотыми колпаками.

Действительно, пришли они к выводу, трубка была не та, и сколько бы Уильям ни утверждал, что именно к ней вела карта (она уже пришла из Твин Шлива, и её оценили как самую что ни на есть подлинную), вердикт не менялся. Нужно было нечто другое. А что – никто не знал. И где это искать, тоже никто не знал! Учёные были в замешательстве, но и абсолютно уверены в своей правоте. Его величество злился, а Уильям в возмущении и смятении одновременно хотел отказаться от дальнейших поисков. Это было даже не в его списке обязанностей! Он инспектор королевской полиции! Он должен расследовать дела, угрожающие короне, проверять возможных политических преступников, в конце концов его ждала гора документации по теме. Никто ничего снова не выкрал, никто не угрожал безопасности королевства. Никто вообще не знал, где находится то, что может этому самому королевству угрожать! Множество археологов-исследователей хотели бы заняться такой работой, но король посмотрел на него и приказал:

– Вы продолжите эту работу, инспектор.

И ему не нужно было что-то говорить дополнительно, чтобы Уильям понял: если ослушается, то тихое увольнение – лучшее, что с ним может случиться.

И так он остался с этой дурацкой трубкой наедине. Уильям уже пытался её рассматривать и не понял буквально ничего: просто железка с гравированными чешуйками, построенная как калейдоскоп, только собирались в фигурки не витражные стекляшки внутри, а сами чешуйки, которые могли двигаться по кругу и даже вверх и вниз, как в детской головоломке. Набалдашники крутились, но не откручивались, и Уильям до последнего думал, что это лишь обманка, но один из профессоров, рассматривающих трубку, с удивлением заметил:

– А ведь внутри что-то есть!

И правда. Если трясти трубку достаточно долго, можно было услышать очень мягкий стук чего-то о стенки.

– Может быть, это новая карта, – предположил профессор, восторженный до глубины души.

Уильям восторгов не разделял. Ещё меньше он стал рад внезапному открытию, когда весь десяток профессоров не смог догадаться, как эту трубку вообще открыть.

– Все эти чешуйки, – со знанием дела сказала одна пожилая женщина, толстые очки которой держались на жемчужном шнуре, – это наверняка шифр.

И вот если бы она могла его разгадать! Уильям, наверно, не был бы больше благодарен никому в жизни, но любые шифры и математические подборы не работали. Чешуйки крутились, и казалось, что вот-вот что-то да получится, но трубка не открывалась.

Кто-то в шутку даже предложил попробовать её распилить или разрубить, и на добрый час растянулась дискуссия о том, насколько этично уничтожать древние артефакты таким образом и для таких целей.

Идею с распилом отметили, и приходилось только пробовать, пробовать, пробовать решать шифр – и всё впустую.

От неприятной, затягивающей в себя головоломки Уильяма отвлёк посыльный, который протянул ему конверт, заполненный по всем правилам с адресом получателя, с его должностью и с адресом отправителя, принца Даниэля. Уильям улыбнулся, разламывая прибитый печаткой сургуч, и прочитал то, как Дэнни узнал от отца (тот не говорил ничего специально, а будто вскользь упомянул, возможно, даже не разговаривая с самим Дэнни), что Уильям вернулся, а раз так, то его высочество очень хочет видеть его во дворце. И, разумеется, это не из-за подарка. Ему самому есть что показать.

И Уильям ухватился за этот шанс. Он любил шебутного, привязавшегося к нему принца, и встреча с ним была намного более приятным времяпрепровождением, чем копание в том, что он не знал и не понимал. Только, вероятно, ему нужно было всё же найти подарок принцу. Он совсем не подумал о нём, пока спасал Лиз Уэлфри дважды за два дня, пока разбирался с последствиями столкновений с бандитами, пока пытался решить дурацкую головоломку этой железной трубки! Отвратительное, жутко невежливое упущение!

Но отказать принцу Дэнни из-за этого Уильям, конечно, не мог. И, решив, что точно поедет во дворец, пока его туда приглашают, он быстро написал такое же правильное письмо, в котором поблагодарил и обещал прибыть после ужина.

Трубку пришлось взять с собой. В коллегию Уильям возвращаться не собирался, а оставлять её там – рискованно, если заказчик, нанявший тех бандитов, настроен серьёзно.

По прибытии Уильяма проводили в сад, где, окружённый высокими цветущими кустами, принц Дэнни сидел на скамейке, забравшись на неё с ногами, и разбирался с предыдущим подарком Уильяма. Он с удивлением отметил, что Дэнни собрал уже приличный кусок планеты и продолжал скоро и успешно соединять другие кусочки замысловатого паззла.

Уильям вежливо кашлянул, и Дэнни вскинул голову.

– О, Уильям! Ты приехал! Иди сюда. Посмотри-ка. Я долго с ними разбирался, но уже так много получилось. Кажется, правда, это треть, не больше.

Он поднял перед Уильямом незаконченную серебряную планету, полую внутри. Серебристые кусочки паззла, хитро соединённые между собой, блестели на ярком закатном солнце и рассыпали по земле мелкие блики.

– А вы делаете успехи, ваше высочество, – оценил Уильям. – Сколько у вас ушло на это? Неделя?

– Наверно, – задумался Дэнни. – Я мог бы быстрее, но сколько дел. Мама сказала, что я смогу отдохнуть от учёбы через две недели, а пока учителя приходят и приходят. К тому же, пока тебя не было, мы уезжали на залив. Мне дали порулить яхтой, представляешь! Я хочу брать такие уроки. А ещё…

Дэнни рассказывал и рассказывал, как к нему приезжали друзья, как ему понравился торт с заварным кремом и вишней, как у него получилось пустить камень «лягушкой» и тот прыгнул аж трижды! И всё это время Дэнни методично вертел и сцеплял кусочки паззла. Порой что-то шло не так, и он разбирал кусок и шёл заново с ещё большим рвением. И неожиданная мысль посетила Уильяма.

Он достал из сумки трубку и, подвигав несколько чешуек на ней, сказал:

– В этот раз поездка оказалась сложнее, чем я думал, так у меня нет для вас настоящего подарка, ваше высочество…

– Да? – Дэнни отвлёкся. – Ну и ладно. А что было сложного?

– Не берите в голову. – Уильям снова сдвинул несколько чешуек, и они заманчиво щёлкнули. – Нас всего лишь преследовали бандиты и даже взорвали мой автомобиль.

– Ого! И ты был там?

– Нет, меня там, к счастью, не было. Я ведь не похож на призрака.

– Не, не очень, – согласился Дэнни и, наконец не совладав со любопытством, спросил: – А что у тебя в руках?

– Трубка, – пожал плечами Уильям. – Мы нашли её в пещере, в которую вела карта…

– Сокровище!

– Да, что-то вроде. И на ней, похоже, тоже какая-то головоломка.

Он снова щёлкнул несколькими чешуйками, а Дэнни прикусил губу. Он отставил недоделанную сферу и потёр ладони.

– А можно мне?..

Уильям задумчиво и неуверенно посмотрел на принца Дэнни. Тот строил невинные глазки, поднимал бровки «домиком», наклонялся и вжимал шею в плечи, будто нуждающийся в ласке котёнок.

– Не знаю даже… – медлил Уильям. – Это очень важная трубка. Не думаю, что его величеству понравится, если он узнает, что я отдал её вам, ваше высочество. Это не подарок и не игрушка.

– Я понимаю! – Дэнни тут же выпрямился, спустил ноги со скамьи, приосанился и обратился в миг в принца Даниэля. – Я буду серьёзен, аккуратен… И только здесь! Уильям, пожалуйста!

Он даже ладони вместе сложил в умоляющем жесте, и как же Уильям мог этому отказать! Он протянул Дэнни трубку, и тот почти вырвал её, заворожённый сокровищем с загадкой. Он всматривался в причудливые гравировки, двигал кусочки туда-сюда, а потом вдруг подскочил!