Текст книги "Куда ведут все карты (СИ)"
Автор книги: Дарья Кей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Глава 4. Возвращение домой
На мнение Уильяма Лиз было плевать, а потому она ловко забралась на пассажирское сиденье и всю дорогу развлекала Макса болтовнёй о ерунде. Он устало улыбался, бросая на неё мягкие взгляды, и, будто забывшись, гладил её колено на остановках.
Уильям мрачный и недовольный зыркал на них с заднего сиденья, но ничего не говорил, лишь постоянно что-то писал в журнале, и пейджер его то и дело пищал от приходящих сообщений. От кого были сообщения и откуда в поле взялась связь, ни Лиз, ни Макс не знали, но для инспектора королевской полиции, вероятно, связь была везде вообще.
В отеле Уильям их оставил, уйдя в свой очередной дорогой и комфортный номер (Лиз расспросила об этом у администратора, мальчика на пару лет моложе её самой, смущая его беззастенчивым флиртом), а им с Максом опять вручили один ключ на двоих. И Лиз была не против. Ей нравилось находиться с ним рядом, ощущать защиту и уверенность, но при этом понимать, что в случае чего он легко бросится вместе с ней в любую, даже самую идиотскую передрягу. Ей нравилось обниматься с ним, лёжа в одной узкой кровати, не спеша перебираться к себе и не думая ни о чём.
И насколько ей нравилось это тепло южного отеля, настолько странным показалось возвращение в столицу. Лиз планировала провести лето так, как проводят его нормальные люди: в прогулках по паркам, в вечерних посиделках в кафе или на пристани у реки, в поездках на машине по городу, пока меркнет небосклон и зажигаются окна. Она думала о том, что хочет, возможно, не только целоваться, а ещё о том, как расскажет ребятам в университете, что у неё появился молодой человек, и не абы какой, а работающий на королевскую полицию! Самой Лиз было почти всё равно, но такие связи неизменно производили фурор. Примерно как тот факт, что её отец – глава крупнейшего банка Эмеральдских островов. Майкл донимал её первые две недели знакомства вопросом, однофамильцы ли они с «тем самым», а потом долго таращился, когда Лиз заявила, что с отцом не видится, не общается и не собирается этого делать в обозримом будущем, а лучше – вообще никогда!
Так что новость о том, что Лиз каким-то образом связана с королевской полицией должна была впечатлить. Но получилось всё совершенно не так, как ей хотелось, потому что Макс ходил будто потерянный, а потом пропал. Они с ним обменялись номерами телефонов, но в итоге он позвонил всего однажды, чтобы сказать, что у него появились очень важные дела и они не смогу встретиться так, как договаривались в ту недолгую поездку к ней от вокзала (они тогда остались одни, добирались на общественном транспорте, а Уильяма встретил привычно блестящий чёрный автомобиль с личным водителем).
И Лиз восприняла это нормально. В конце концов, это она от практики отлынивала на всех этих вылазках, а у него была работа, и начальнику его было всё равно, какие у неё планы. Что она восприняла не нормально, так это то, что Макс больше не звонил в принципе. Ни на следующий день, ни через день, ни через два… А когда она сдалась и позвонила сама, трубку никто не взял.
Она снова сваливала всё на работу – ну вдруг его не было дома? – и пыталась позвонить ещё, чувствуя накапливающееся отчаяние. Она сидела у телефона или в непосредственной близости к нему дома, удивляя этим Агату. Вздрагивала и неслась к нему на каждый звонок, даже если звонили в дверь. Вернувшись в университет, часто отпрашивалась в телефонный зал. Но всё было тщетно. И она только слышала приглушённые разговоры девочек, работающих с ней на описи:
– А Лиззи, кажется, влюбилась.
– Да быть не может. Лиз не заведёт себе парня, даже если от этого будет зависеть её жизнь.
– Ну а вдруг на эти её тайных раскопках, куда её отпускают постоянно, она приметила себе какого-нибудь особо горячего археолога?
Майкл на их размышления вслух раздражённо хмыкал, будто это он должен быть стать тем горячим археологом, а Лиз была не против этой болтовни, но хотела её немного… иначе. Она думала, как Макс мог бы приехать за ней, как приезжал муж за Моникой или ухажёры за Агатой. И все бы вдруг поняли, что у неё действительно кто-то появился, потому что за два года она не заинтересовалась никем из однокурсников или мальчиков на старших курсах.
Но пока ей оставалось лишь обрывать телефон и стараться не накручивать себя, хоть с каждым днём это получалось всё хуже и хуже.
– Может, всё-таки работа? – предположила Агата, когда, вернувшись домой поздним вечером после званого ужина, облачённая в меховое манто и сверкающее пайетками платье, обнаружила Лиз лежащей на тумбе около телефона.
– Вы ведь ездили тоже от коллегии, верно? – спросила она, снимая серьги.
Лиз кивнула.
– Ага. С Уильямом Айлсом…
– Вот, значит, ты можешь позвонить Уильяму. Ты знаешь его номер?
Лиз бросила на Агату хмурый взгляд и пробубнила:
– Все знают его номер. Он инспектор королевской полиции.
– Ах, ну да. Я, к слову, получила приглашение на бал во дворец на следующей неделе, и мне по секрету сказали, что он будет там тоже. Не знаю, зачем тебе эта информация, но, может, если не дозвонишься и ничего не решится, я могла бы спросить лично.
Агата глянула в сторону, будто ей пришла идея, и мечтательно откинула только что освобождённые от плена причёски волосы назад. А Лиз тяжело вздохнула. Уильям… Наверно, он мог что-то знать. В конце концов, Макс работал на него. Но – Лиз взглянула на часы – звонить уже было поздно, да и ждать уже не было смысла. Она нехотя поднялась и, пожелав Агате спокойной ночи, стала подниматься к себе. Агата кричала ей вслед всякие ободряюще слова, пустые заверения в том, что Макс обязательно позвонит, он, мол, не выглядит, как человек, который просто так сбегает от отношений и вообще…
– Он тебя три года помнил! Слишком долго, чтобы пойти на попятную после нескольких дней, ну, настоящих отношений.
– Со мной слишком много проблем, Агги, – крикнула Лиз и закрыла дверь.
Но на утро действительно решила позвонить Уильяму. Вдруг он что-то знал? Да даже если не знал, она должна была поинтересоваться, как дела с новой картой, нашли ли они что-то важное, может, она могла бы… Никогда бы Лиз не подумала, что сама будет предлагать что-то сделать для государства!
Трубку подняла девушка.
– Приёмная государственной коллегии. Маргарет Уотерс. Чем могу помочь?
– Здравствуйте. – Голос Лиз дрожал. – Меня зовут Лиз… Э-Элизабет Уэлфри. Могу ли я поговорить с инспектором Айлсом?
– У вас назначено?
– Эм… Нет? Но можете сказать ему, что я звонила? Он поймёт, по какому вопросу.
– Девушка, вы ведь понимаете, что господин инспектор не может перезванивать всем, кто его попросит? У мистера Айлса много дел.
– Я знаю. Спасибо. Просто передайте, пожалуйста. Элизабет Уэлфри. Мы с инспектором Айлслом работали как раз над одним очень важным делом. Он всё поймёт.
«Надеюсь», – пронеслось в голове Лиз, а потом скептичный голос секретарши сказал ей: «Конечно, мисс» – и повесил трубку. Без особой надежды Лиз отправилась в университет, чтобы хоть там скоротать время. Может, перепись и была скучновата в сравнении с настоящими приключениями в заброшенных рудниках или в скрытых в утёсах пещерах, но тоже неплохо ускоряла время.
– А вы не знаете, – спрашивала она у всех, кто находился с ней в одном кабинете, – у нас ведь есть астрономический факультет. Оттуда профессор в командировку не уезжал?
– Нет, не слышала такого, – ответила Моника.
– Это не удивительно. Астрономы тут наверняка бывают только по ночам. Что им утром делать?
– А что они вообще делают на практике? Солнце уже описали раз сто за последние годы. Да и вряд ли звёздное небо так сильно меняется год от года.
Они ещё обсуждали астрономов и их досуг, но Лиз уже перестала слушать. Конечно, если Уильяму понадобился бы астроном, он наверняка бы нанял работника обсерватории. К чему размениваться на профессоров? Это так совпало, что её университет имел лучший археологический штаб в стране, а то и им бы не посчастливилось попасть на раскопки.
На обеде Лиз как будто чуть-чуть прибодрилась, решив, что убиваться из-за парня целую неделю, пожалуй, слишком. Они суммарно дня четыре вместе провели, а вместе
Но радость эту как ругой сняло, когда к ней подошла немного встревоженная Моника и сказала, что её вызывает секретарь.
– Это тебя исключают за прогулы практики, – сострил вслед Майкл, но Лиз было совсем не до смеха.
– А не сказали, зачем меня зовут? – спрашивала она у Моники, спеша за ней по длинному коридору. Та качала головой.
– Сказали только позвать, причин не уточняли. Но я видела, – зашептала она по секрету, – что им кто-то звонил. Может, опять с твоих тайны раскопок, а? Как думаешь?
Моника широко улыбнулась и подмигнула. Лиз улыбнулась в ответ, а сама в тайне надеялась, что это не с «раскопок», то есть не от Уильяма, а Макс. Пэтти знала наизусть, что нужно сказать, если вдруг он позвонит, когда Лиз не дома, и какой номер ему дать.
Но, увы, это был Уильям, а точнее его секретарша Маргарет, которая тем же полным скепсиса голосом сообщила:
– Мистер Айлс хочет, чтобы вы приехали к нему на встречу сегодня в шесть вечера. За вами пришлют машину. А также ваш университет сегодня факсом получит бумагу о том, что вас освобождают от оставшихся дней практики. Поздравляю.
Счастья в этом «поздравляю» было столько же, сколько вкуса в пустой овсянке. Лиз поблагодарила и, передав трубку секретарю в приёмной, растеряно посмотрела на него. Молодой человек пожал печами:
– Если вам нужно ехать – пожалуйста. Я-то что сделаю? Только куратору сообщите на всякий случай.
Лиз слишком привыкла к тому, что её возит Макс, чтобы подсознательно не надеяться увидеть его. Но на водительском сиденье чёрного лакированного автомобиля с государственной эмблемой на носу её встретил мужчина с сединой на висках и доброй улыбкой. Лиз поприветствовала его со вздохом и через пару минут езды попросила больше не спрашивать о погоде и том, какого это учиться в государственном университете. У него, видите ли, дочь вот-вот закончит школу…
– Извините, – сказала она уже во дворе перед лестницей полицейского корпуса. – Я не хотела выглядеть грубой, просто не в настроении для разговоров.
Он махнул рукой с понимающим кивком, и Лиз взбежала по ступенькам. Впервые шла она одна, понимая, что запомнила путь даже слишком хорошо.
Уильям встретил Лиз короткой дежурной улыбкой и жестом предложил сесть подождать, пока он что-то закончит. Потом к нему по нажатию кнопки зашла секретарь (женщина лет тридцати, которую Лиз представляла ярко накрашенной и в такой же яркой одежде, на самом деле носила форму и волосы убирала волосы в прилизанный аккуратный пучок, и только глаза её с длинными чёрными ресницами скользнули по Лиз с таким же скептичным выражением, какое имела по телефону её речь), забрала бумаги, и лишь после этого Уильям обратился к Лиз.
– Удивительно, что вы позвонили мне сами, мисс Уэлфри.
Он казался удивительно приятным в этот момент, и от несоответствия у Лиз свело желудок. А потом она распахнула глаза от ужаса: она не взяла кулон. В последние дни она была слишком погружена в невесёлые мысли о том, что её едва начавшиеся отношения рухнули в одночасье, и не подозревала, что придётся иметь дело с тем, кто сможешь её «прочесть».
– Только не лезь сейчас ко мне в голову, пожалуйста, – попросила она, поднимая глаза на Уильяма.
– Что-то случилось?
Он выглядел абсолютно спокойным, с тем же тяжёлым, колючим взглядом, но Лиз не чувствовала болезненного тепла, каким всегда ощущалось эмпатическое чтение. И она была ему благодарна за то, что он послушал.
– Я позвонила, потому что… – Она сжала пальцы в замок. – Потому что Макс мне не отвечает. Я думала, может, ты что-то знаешь?
– Макс ушёл в увольнение на эту неделю, – пожал плечами Уильям. – Так что, увы, помочь вам с личной жизнью я никак не могу. Но он должен вернуться со дня на день, так что, думаю, вы поговорите скоро.
Лиз кивнула, всё ещё заламывая пальцы и кусая губы. А Уильям, кажется, этого не замечал или не считал важным как-то упоминать это и делать скидку. У него была работа, и он это работу выполнял.
– Вижу, что тебе не особо сейчас интересно, – сказал он, – но я снял тебя с практики в университете не просто так. Нам нужно закончить то, что мы начали, и я всё ещё не вижу смысла менять команду.
– А мне вообще за это что-нибудь будет? Ну, кроме вечной памяти.
Уильям поднял брови, будто не ожидал таких вопросов. Конечно, для него-то она работала за ту картинку, которую ей вернули ещё после первой поездки, и на энтузиазме. Ну, может, ещё за еду и бесплатные проезд-проживание.
– Я могу предложить тебе доступ в наш архив, – сказал он, будто это действительно могло удовлетворить её запросы.
Лиз даже рот открыла от возмущения, но сказать ничего не смогла: видимо, всё же прочитав её настроение, Уильям быстро вернулся к работе:
– Мы исследовали карту, и, похоже, ты была права: её задняя сторона, та, что со странными рисунками, очень важна. Потому что карта небосклона очерчивает все наши острова, это не какая-то конкретная область, так что вряд ли мы можем на неё положиться. А вот то, что зашифровано в этих квадратах, – может быть. Должен же в карте быть смысл!
– Должен, – согласилась Лиз. – И ты мне позволишь разрезать древний манускрипт?
– Разумеется нет! – раздражённо сказал Уильям. – Его мы заберём в архив, как и прочие подлинники. Но мы сделали копии и карты звёздного неба, и этого задника. Вот его режь сколько хочешь.
И он достал из стола и вручил Лиз новый сложенный в несколько раз лист тонкой миллиметровой бумаги, рисунок на которой в точности повторял всё то, что она видела на подлиннике карты. Восхищённая, Лиз разглядывала это творение, уже пытаясь представить, как будет играть с этим паззлом. Головоломки она любила с детства, у неё было много таких игр, в одно лето, лет в пятнадцать, принципиально отказываясь выходить из комнаты, она собрала паззл на две тысячи кусочков и залила клеем, чтобы они никогда не сломались. Наверно, та картинка всё ещё висела в её комнате в родительском доме. Не самая важная вещь, чтобы забирать с собой, когда пытаешься сбежать из дома за одну ночь, но приятное воспоминание.
– Только уносить домой это нельзя, Лиз, – вырвал её из воспоминаний Уильям.
Лиз выглянула на него из-за карты и скривилась, мол, а где ей ещё играть в вырезалки. И Уильям вздохнул:
– Думаю, библиотека тебя устроит? Там как раз много книг, если у тебя будут какие-то вопросы. Тебе в приёмной дадут бейдж, будешь приезжать сюда и заниматься, сколько тебе надо.
– Хорошо. – Лиз сложила карту. – Кофе, сэндвичи за ваш счёт? Или мне снова спрашивать, что я вообще получу за то, что рискую жизнью и трачу свой мозг на решение ваших проблем, инспектор Айлс?
Уильям закатил глаза и махнул рукой.
– Только заказывать не в библиотеку. Там слишком много древних томов, которые нельзя разрушить. Попросишь кого-нибудь рассказать, где тут столовая и зоны отдыха.
– Договорились!
Лиз вскочила с места и, не прощаясь, побежала к секретарю узнавать всё. Маргарет смерила её скучающим взглядом, быстро выписала бейдж и, будто жевала что-то в тот момент, рассказала, как пройти в библиотеку, у кого там что спросить, кто будет ругаться в первую очередь на еду и шум; махнула рукой обратно по коридору, сказав, что где-то там за углом кафетерий, а дальше уж Лиз сама разберётся или найдёт кого-то, кто не занят.
И она действительно засела в королевской библиотеке, общаясь с облачёнными в форму порхающими туда-сюда на огромных лестницах библиотекарями, пытаясь сложить хоть что-то вразумительное из разрезанной карты и, когда это не выходило, почитывая книжки, которые никогда бы не были ей доступны, если бы не этот архив.
Она пыталась найти что-то про знаки, которые видела в первой пещере, про этот круг, который несколько раз появлялся внутри пещер на юге. С самого начала она решила, что он похож на солнце, и после тех игр со светом, кажется, её теория подтверждалась. С остальными было сложнее. Волна – вернее даже волнистая линия – наверняка обозначала воду, и Лиз была несколько удивлена тому, что нигде, где она встречалась с водой (а это за две поездки случалось даже слишком часто!), не было ни единого такого значка! Треугольниками же на картах обозначали скопления железных руд и рудники, и Лиз сделала логичную пометку рядом с символом: шахта в Твин Шливе. У круга с точкой уже ютились в крошечном свободном пространстве слово «скалы» и вопросительный знак.
Оставалось узнать, что такое зигзаг и тот странный блок, похожий на могильную плиту.
В поисках информации Лиз листала уже третью энциклопедию по семиотике, и эта нравилась ей больше прочих. В упрощённом варианте она походила на словарь, где вместо слов были символы, а потом – целые страницы вариаций их значений! Самым сложным всегда оказывалось символ вообще найти. На это порой уходили часы, и в Лиз едва замечала течение времени. За окнами потемнело, и одинокими огнями горели рыжие фонари на воротах. Опустела библиотека. Последний уходящий библиотекарь сказал, что больше они ничем не смогут ей помочь: рабочий день кончился уже с час назад. Тогда Лиз попросила достать ещё одну, последнюю книгу, на всякий случай. Она всё равно облюбовала себе стол в углу читального зала, и никто не смел к нему подходить и тревожить старательно соединённые в какие-то узоры паззлы-обрезки, даже когда Лиз не было рядом. Она хотела посидеть ещё немного, потому что только-только натолкнулась на то, что некоторые символы обозначали ещё и буквы, но об этом было написано так мало, что она не знала, куда со своим вопросом пойти!
Очередная страница прошла бессмысленно. Множество геометрических фигур – и ни одной нужной! Зевнув, Лиз подумала, что ну сейчас, когда никого нет, она может забрать свою подписанную лаком для ногтей кружку из зала отдыха и выпить свежий чай здесь. Всё равно никто не узнает.
Но в этот момент она услышала шаги. Сначала Лиз испугалась: одна, в тёмной библиотеке с одной зажжённой лампой – и чей-то тёмный силуэт между длинными книжными полками. А потом она разглядела его – и уткнулась взглядом в страницы.
– Лиз? – позвал её Макс.
Она не ответила, и внутри что-то связалось в тугой узел из неуверенности и обиды.
Он тяжело вздохнул и отодвинул стул напротив, наконец попадая в кольцо света настольной лампы. Лиз попробовала сделать вид, что читает, чтобы Макс её не отвлекал и чуть отсрочить разговор, но глаза её не двигались. И когда Макс потянулся к её ладони, руку Лиз убрала.
– Лиззи, уже поздно, – прошептал он. – Давай я отвезу тебя домой?
– Я не хочу, – тихо буркнула она. – Я читаю.
– Ты так на меня злишься?
– Я не злюсь. Просто… – она резко отодвинула книгу и подняла на него глаза, – не понимаю. Мы вроде бы хорошо проводили время, и я столько придумала всего! Такие планы построила! Я понимаю, что мои планы – это мои проблемы, и всё такое. Но в моих планах был ты, а ты… исчез! Не звонил, не отвечал, не написал даже! И я просто… не знала, что думать всё это время. Может, это я такая дура, зря на что-то понадеялась. Может, у тебя вообще кто-то есть, и это была такая рабочая интрижка…
Она откинулась на стуле и надулась, скрещивая руки на груди. Макс едва слышно засмеялся, но было видно, что он смущён и чувствует себя виноватым.
– Дурочка ты, Лиз. Нет у меня «кого-то». Уже несколько месяцев – одна работа.
– И где ты тогда был? – спросила Лиз, глядя исподлобья. – Уильям сказал, ты взял увольнение. Так что в работу я не поверю.
– Ты так говоришь, будто мы встречались не два дня, а два года.
Он иронично улыбнулся, а Лиз почувствовала себя неловко и опустила глаза в книгу, не зная, что сказать и как оправдаться. Наверно, она и правда ещё не имела права предъявлять ему за что-то. Ну провели они ночь в объятиях друг друга в поезде назад в столицу. Не дошло же ни до чего серьёзного! Ну подумаешь, целовались…
– Вообще я могу рассказать, если ты хочешь, – сказал вдруг Макс, и Лиз тут же подскочила:
– Хочу! И… И не потому, что ревную, или не верю, или… Просто… правда хочу.
– Это… – Макс сложил руки на столе, – довольно сложно рассказать на самом деле.
– Я не особо занята.
И Лиз сама потянулась к его ладони.
Макс переплёл их пальцы, тепло улыбаясь, и она отвечала ему неловкой, немного виноватой улыбкой.
– Помнишь, ты просила, что я видел в том бассейне? Прежде чем найти тебя, я был в каком-то окопе. Я даже не знаю, в какой это было стране, была ли это страна или лимб. Но там я увидел своего друга. Мы служили вместе, и он погиб два с небольшим года назад. Мог бы дослужиться до генерала, пока я прозябал в части и катал промокших до нитки школьниц. Мы с ним расстались на не очень красивой ноте, а после его похорон я будто избегал всего, что с ним связано: ушёл из армии, оборвал связи с сослуживцами, не навещал его мать. Чудесная женщина. Всегда меня принимала как сына, хотя я Колину – так его звали – в братья никогда не метил. Она тогда одна осталась. Думаю, Колин хотел бы, чтобы я о ней как-то позаботился… Он сказал это там. И я думал об этом, пока мы ехали назад, и понял, что должен её навестить. Просто так. Без повода. Ну и, – он пожал плечами, – поехал.
– Ты мог бы об этом сказать… – расстроенно вздохнула Лиз. – Или хотя бы о том, что тебя долго не будет…
Макс воздохнул.
– Не нашёл как. Я даже Роквуду и Уильяму сообщения прислал, а не позвонил, не пришёл, как полагается. Очень спонтанно вышло… Не знал, что задержусь на целую неделю. А туда ещё и ехать далеко, в село, тысяча километров от столицы. Связь не ловит, телефона два на всё село: автомат на почте и рабочий у местного главы. И по приезде я совсем не о том, думал, если честно.
– Да… Я… – Лиз нервно провела пальцами по волосам. – Понимаю. Извини. Я себе напридумывала… Вы с этой женщиной хорошо пообщались?
– Да, отлично. Она была рада, что я приехал. Помог по хозяйству чем смог. Обещал, что приеду ещё раз и уже не через два года, а мне за это и блины, и пироги наготовили, и кучу овощей каких-то с собой вручили. Я не знаю, что с ними делать. Я, конечно, большой, но столько не съем!
И Макс громко рассмеялся, совсем забыв, что в библиотеке. Лиз тоже тихо захихикала. Он сжал её ладонь.
– Ты тоже меня извини, Лиззи. – Она мелко закивала, не отрывая взгляда от его лица. – А теперь ты поедешь со мной домой? Агата просила тебя отсюда забрать.
– Ты был у меня дома? – удивилась Лиз.
– Конечно. – Макс усмехнулся. – Как бы я ещё узнал, где ты? Я позвонил тебе домой, но экономка сказала, что мисс Уэлфри возвращается обычно поздно. Я приехал, чтобы дождаться тебя, но дождался только Агату с её ухажёром. – Лиз вскинула брови: то есть Агги всё же решила продолжить роман с бароном Ирвингом! – Вот она и сказала мне, что ты переехала жить в библиотеку коллегии и что она за тебя очень волнуется.
– Что со мной здесь будет? – пожала плечами Лиз. – Полно охраны. Кофе-машина работает. Диваны мягкие, я проверяла. Не спала на них ещё правда…
– А хочешь?
Лиз выпучила на него глаза, и Макс, снова давясь смешками, поднял руки, мол, ничего не имел в виду. Она с игривым раздражением мотнула головой и, протянув «ну ла-адно, уговорил», начала расставлять закладки по раскрытым книгам. А Макс рассматривал оставленный на второй, не заваленной книгами, брошюрами и листами с заметками стороне стола бумажный паззл.
– Успехи не очень? – спросил он.
– Не очень, – согласилась Лиз. – Зато я много другого нашла. Вот ты знал, что ту карту, которую нашли в замке, оказывается, сначала забрали из древней кирхи, когда её разрушали за ненадобностью? Прихода не было, никто служб не проводил, не молился, даже не убирался, но все решили, что карта это – очень важная, потому что её и там тоже охранял защитный магический купол, и никто не был в курсе, как его снять. Пришлось искать нового заклинателя, чтобы карту вообще перевезти во дворец, и всё равно перевозить пришлось с её «родным» пьедесталом. А потом дворец разрушило землетрясением, так что всё было зря.
Макс покачал головой, благоразумно делая вид, что поразился истории, и Лиз сочла этот жест приемлемым. В конце концов, если он начнёт рассказывать об устройстве пистолетов или о том, как менялась армия, интереса у неё будет примерно столько же.
Какое-то время они шли по коридору коллегии в тишине. Почти везде свет был потушен, и только светлые прямоугольники окон освещали кажущийся бесконечной бездной пол. Лестница из библиотеки утопала в темноте, и Лиз почти не задумываясь взяла Макса за руку. Тёплая, шершавая и такая неожиданно большая… Оказывается, за это неделю она отвыкла от того, какой маленькой ощущается её ладонь в его.
– Лиз? – заговорил вдруг Макс приглушённым и оттого более низким голосом. – Я могу спросить про твоё видение? Я ведь правильно понял тогда: там были твори родители?
– Да, – сухо ответила Лиз.
На самом деле её мать можно было узнать очень просто: у них обеих были болотно-зелёные глаза, светлые волосы, похожий овал лица, и даже роста они были одного. Только миссис Уэлфри одевалась строго, как подобает обеспеченной уважаемой женщине, а Лиз оставила все свои классические платья и туфли дома в ночь побега.
– Я сбежала от них, когда закончился гимназию. Буквально: приехала домой, чтобы собрать недостающий вещи и уехать. Соврала, что чемоданы из школы доставят отдельно, а их тогда уже доставляли в дом Агаты. Может, это даже не совсем ложь была. Иначе бы он понял…
– А почему? Всё действительно было так плохо?
– Да. И я не очень хочу об этом говорить. Просто, когда твой отец – сам Говард Уэлфри, директор государственного банка, – Лиз подняла руки к небу, будто превозносила образ отца, но голос её был наполнен желчью, – твоя жизнь тебе не принадлежит. Это очередное ценное вложение, и я этим вложением быть не захотела.
– Сейчас ты делаешь что-то более важное, – сказал Макс, и Лиз неуверенно пожала плечами. С такой стороны вмешательство в поиски карты она точно не рассматривала.
– А ещё, – сказала она после короткой паузы, – он эмпат. И всю мою жизнь он только и делал, что читал меня. «Угадывал», как я думала в детстве. А потом я поняла. И что я знаю теперь точно: эмпатам верить нельзя. Они все испорчены своим даром, поражены, как гнилью. И пока ты позволяешь им себя читать, они всегда победят.
– Ты преувеличиваешь.
– Нет, я точно знаю. И поэтому, как только всё закончится, я не хочу иметь ничего общего с Уильямом.
Макс повернул ключ, отпирая двери машины, а в его взгляде Лиз прочла невысказанный, но будто бы напрашивающийся вопрос: был ли он чем-то «общим» между ней и Уильямом? Но Макс не спросил, и она тоже ничего не сказала, только на крыльце дома, целуя на прощание, серьёзно попросила больше не пропадать и обязательно забрать её из библиотеки завтра пораньше.
– А то я опять засижусь, и Агги будет волноваться.
– Не засидишься, – подмигнул ей Макс. – Но вот Агата может и заволноваться, потому что я планирую увезти тебя куда-нибудь далеко-далеко и надолго. Куда ты там хотела, чтобы я тебя отвёз? В парк? А может, к морю? Съездим на пляж, искупаемся в темноте, пока никто не видит?
– О-о не-ет! – засмеялась Лиз, пытаясь выпутаться из его объятий. – Это без меня! Хватит водных процедур. Теперь я хожу на свидания только в пустыню.
– Замётано, блонди. Завтра же найду для тебя пустыню.
И отчего-то Лиз ни на секунду не усомнилась, что пустыню Макс ей найдёт.
***
Королевские приёмы случались нечасто. Ещё реже Уильяма туда звали. Он – инспектор королевской полиции, еë глава. Выше только коллегиальный совет и сам король. Но всё же он не важная персона, не лорд, не герцог. Ему не обязательно присутствовать на таких мероприятиях, потому что даже не он сам исполняет охранную функцию.
Но в этот раз Уильяма пригласили, и теперь он был вынужден снова переживать свой кошмар из ледяного пруда.
Там он видел женщину, в которую влюблён. Видел прямо как сейчас. В таком же сверкающем людном зале в окружении прекрасно одетых мужчин и женщин, в зале, наполненном музыкой голосов и звона бокалов. И – прямо как сейчас – Уильям видел её мужа. Один его образ напоминал о том, насколько его чувства обречены и бессмысленны. Он слишком её уважал и слишком дорожил тем, чего достиг, чтобы позволять интригам это разрушить. И так много людей считало, что он получил звание инспектора, лишь потому что эмпат, а не из-за упорной безукоризненной работы.
А потому Уильям стоял в стороне. Стоял и смотрел, пытаясь понять, где оказался, насколько это реально и что он может сделать. Напряженные чувства не засекали ни единой живой души в том золоченом сверкающем зале. Уильям будто ослеп и оглох. Ему казалось, что он ненастоящий, раз не может ничего почувствовать, потому что чужих эмоций всегда было вокруг очень много, сколько ни сдерживай эмпатическое чтение. Но, размышляя обо всём на заднем сиденье автомобиля, а потом в поезде и вместо разборов документации, Уильям понял, что ненастоящим тогда было все остальное.
Там его будто заперли, оставили наедине со своими собственными чувствами, которые всегда слишком просто глушились чужими. Он сбегал в них от себя, а тогда, в видении, сбежать было некуда, и когда Она подошла – сама, первая – у него всё рухнуло.
Ей удивительно шли длинные платья. Церемониальность их вида придавала ей ещё большей элегантности, а блеск всех украшений слепил.
– Уильям, как приятно видеть вас здесь.
– Добрый вечер, ваше величество. Вы прекрасно выглядите. Как и всегда.
Заученные слова, в которых смысла каждый раз становилось меньше и меньше, сколько бы он ни пытался передать в них всё. Она будто не понимала, и он не мог её винить. Это он был одарён – или проклят – возможностью читать других. Люди же почти всегда слепы. И с ней он всегда был просто человеком. Никогда её не читал и порой думал, затаив дыхание: а вдруг он тоже просто не видит ответных знаков, не понимает их.
Проще было сказать себе, что знаков не было вовсе.
Но не там. Не тогда.
– Уильям, вы всегда это говорите, – сказала она, улыбаясь. – Но вы ведь хотите сказать больше.
Зал поплыл, хотя её силуэт оставался чётким. Её глаза, её платье, убранные и поддерживаемые сверкающими заколками каштановые волосы. Его величество, на которого Уильям посмотрел через её плечо, оказался размытым цветным пятном. Будто он ничего не значил.
– Прошу прощения, но вы ошибаетесь, ваше величество. Я не хотел говорить больше, чем уже сказал. У меня нет особых новостей, и…
– Давайте выйдем? – предложила она, прерывая его речь.
Он не посмел отказать.
Всего пара шагов – и зал сменился полумраком широкого коридора. И опять – ни души в нём. Эмпатические чувства бились о пустые стены, а длинный коридор, темнеющий с каждым шагом, стал похож не на замок, а на пещеру. На ту же самую, из которой он пришёл. Уильям задумчиво смотрел вперёд, а она сладкоголосой сиреной шептала снова и снова.
