Божественная комедия
Текст книги "Божественная комедия"
Автор книги: Данте Алигьери
Жанры:
Европейская старинная литература
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)
Шестое небо – Юпитер (окончание)
1
Как только тот, чьим блеском мир сияет,
Покинет нами зримый небосклон,
И ясный день повсюду угасает,
4
7
Я вспомнил этот стройный чин вселенной,
Чуть символ мира и его вождей
Сомкнул, смолкая, клюв благословенный;
10
Затем что весь собор живых огней,
Лучистей вспыхнув, начал песнопенья,
Утраченные памятью моей.
13
О жар любви в улыбке озаренья,
Как ты пылал в свирельном звоне их,
Где лишь святые дышат помышленья!
16
19
Я вдруг услышал словно шум потока,
Который, светлый, падает с высот,
Являя мощность своего истока.
22
Как звук свое обличие берет
У шейки цитры или как дыханью
Отверстье дудки звонкость придает,
25
Так, срока не давая ожиданью,
Тот шум, вздымаясь вверх, пророкотал,
Как полостью, орлиною гортанью.
28
Там в голос превратясь, он зазвучал
Из клюва, как слова, которых знойно
Желало сердце, где я их вписал.
31
34
Среди огней, что образ мой сплели,
Те, чьим сверканьем глаз мой благороден,
Всех остальных во славе превзошли.
37
40
Теперь он знает, сколь благой удел
Он выбрал, дух обрекши славословью,
Затем что награжден по мере дел.
43
Из тех пяти, что изогнулись бровью,
Тот, что над клювом ближе помещен,
По мертвом сыне скорбь утешил вдовью.
46
49
52
Теперь он знает, что навеки свят
Предвечный суд, хотя мольбы порою
Сегодняшнее завтрашним творят.
55
А тот, за ним, с законами и мною,
Стремясь к добру, хоть это к злу вело,
Стал греком, пастыря даря землею. [1548]1548
А тот, за ним– римский император Константин, который перенес в Византию свою столицу, законы и императорского орла ( «с законами и мною… стал греком»), причем уступил (как полагали в средние века) Италию и Запад папе Сильвестру I, руководясь добрыми намерениями, приведшими ко злу (см. прим. А., XIX, 115–117).
[Закрыть]
58
Теперь он знает, как родивший зло
Похвальным делом – принят в сонм счастливый,
Хоть дело это гибель в мир внесло.
61
Тот, дальше книзу, свет благочестивый
Гульельмом был, [1549]1549
Гульельмом был– Гульельмо II Добрый, король Сицилии и Апулии (с 1166 по 1189 г.).
[Закрыть]чей край по нем скорбит,
Скорбя, что Карл и Федериго живы. [1550]1550
Скорбя, что Карл и Федериго живы – Владения Гульельмо II скорбят о том, что достались дурным королям: Апулия (Южная Италия) – Карлу II Анжуйскому (см. прим. Ч., XX, 79–80), а Сицилия – Федериго II (см. прим. Р., XIX, 131).
[Закрыть]
64
Теперь он знает то, как небо чтит
Благих царей, и блеск его богатый
Об этом ярко взору говорит.
67
70
Теперь он знает многое, чего
Вам не постигнуть в милости бездонной,
Неисследимой даже для него».
73
76
Такою мне представилась печать
Той изначальной воли, чьи веленья
Всему, что стало, повелели стать.
79
И хоть я был для моего сомненья
Лишь как стекло, прикрывшее цвета,
Оно не потерпело промедленья,
82
Но: «Как же это?» – сквозь мои уста
Толкнуло грузно всем своим напором;
И вспыхнула сверканий красота.
85
Тогда, еще светлей пылая взором,
Ответил мне благословенный стяг,
Чтоб разум мой не мучился раздором:
88
«Хоть ты уверовал, что это так,
Как я сказал, – твой ум не постигает;
И ты, поверив, не рассеял мрак.
91
Ты – словно тот, кто имя вещи знает,
Но сущности ее не разберет,
Пока другой помочь не пожелает.
94
97
Она, – не как боец, бойцом сраженный, —
Сама желает быть побеждена,
И побеждает благость побежденной.
100
Тебе в брови и первая странна,
И пятая душа, и то, что в стане
Бесплотных сил горят их пламена.
103
106
Одна из Ада, где замкнут порог
Раскаянью, в свой прах опять вступила;
И тем воздал живой надежде бог,
109
Живой надежде, где черпалась сила
Мольбы к творцу – воззвать ее в свой час,
Чтоб волю в ней подвигнуть можно было.
112
Тот славный дух, о ком идет рассказ,
На краткий срок в свое вернувшись тело,
Уверовал в того, кто многих спас;
115
118
Другой, по благодати, чей родник
Бьет из таких глубин, что взор творенья
До первых струй ни разу не проник,
121
Направил к правде все свои стремленья;
И бог, за светом свет, ему открыл
Грядущую годину искупленья;
124
127
Он крестник был трех жен господня сада,
Идущих рядом с правым колесом, —
Сверх десяти столетий до обряда. [1557]1557
Он крестник был трех жен… – Смысл: «Рифей жил за тысячу с лишним лет до христианства, но крещение для него заменили вера, надежда и любовь, идущие у правого колесамистической колесницы Земного Рая» (Ч., XXIX, 121–129 и прим.).
[Закрыть]
130
О предопределение, в каком
Скрыт недре корень твой от глаз туманных,
Не видящих причину целиком!
133
Ваш суд есть слово судей самозванных,
О смертные! И мы, хоть бога зрим,
Еще не знаем сами всех избранных.
136
Мы счастливы неведеньем своим;
Всех наших благ превыше это благо
Что то, что хочет бог, и мы хотим».
139
Так милостью божественного стяга,
Чтоб озарить мой близорукий взгляд,
Мне подалась целительная влага.
142
И как певцу искусный лирник в лад
Бряцает на струнах и то, что спето,
Звучит приятнее во много крат,
145
Так, речи вторя, – ясно помню это, —
Подобно двум мигающим очам, —
Я видел, – оба благодатных света
148
Песнь двадцать первая
Мерцали огоньками в лад словам.
Седьмое небо – Сатурн – Созерцатели
1
Уже моя властительница снова
Мои глаза и дух мой призвала,
И я отторгся от всего иного.
4
7
Моя краса, которая светлела
На ступенях чертогов божества,
Как видел ты, к пределу от предела,
10
Когда б не умерялась, такова,
Что, смертный, испытав ее сверканье,
Ты рухнул бы, как под грозой листва.
13
Мы на седьмое вознеслись сиянье, [1559]1559
Мы на седьмое вознеслись сиянье– то есть на планету Сатурн, где поэту предстанут души тех, кто посвящал себя созерцанию бога.
[Закрыть]
Которое сейчас под жгучим Львом [1560]1560
Под жгучим Львом – В марте-апреле 1300 г. Сатурн находился в созвездии Льва.
[Закрыть]
С ним излучает слитное влиянье.
16
19
Кто ведал бы, как много упоений
В лице блаженном почерпал мой взгляд,
Когда был призван к смене впечатлений,
22
25
В глубинах мирокружного кристалла, [1563]1563
В глубинах мирокружного кристалла– то есть внутри Сатурна, движущегося вокруг Земли.
[Закрыть]
Который как властитель [1564]1564
Властитель– Сатурн (Кронос), сын Урана и Геи, отец Зевса (Юпитера), бог-миродержец, при котором на земле был золотой век (А., XIV, 96).
[Закрыть]наречен,
Под чьей державой мертвым зло лежало,
28
Всю словно золото, где луч зажжен,
Я лестницу увидел восходящей
Так высоко, что взор мой был сражен.
31
И рать огней увидел нисходящей
По ступеням, и мнилось – так светла
Вся яркость славы, в небесах горящей.
34
И как грачи, едва заря взошла,
Обычай свой блюдя, гурьбой толкутся,
Чтоб отогреть застывшие крыла,
37
Потом летят, одни – чтоб не вернуться,
Другие – чтоб вернуться поскорей,
А третьи все над тем же местом вьются,
40
Так поступал и этот блеск огней,
К нам с высоты стремившийся согласно, —
Столкнувшись на одной из ступеней.
43
И к нам ближайший просиял так ясно,
Что в мыслях я промолвил: «Этот знак
Твоей любви понятен мне безгласно».
46
Но мне внушавшая, когда и как
Сказать и промолчать, тиха; желанье
Я подавляю, и мой выбор благ.
49
Она увидела мое молчанье,
Его провидя в видящем с высот,
И мне сказала: «Утоли алканье!»
52
Я начал: «По заслугам я не тот,
Чья речь достойна твоего ответа.
Но, ради той, кто мне просить дает,
55
О жизнь блаженная, ты, что одета
Своею радостью, скажи, зачем
Ты стала близ меня в сиянье света;
58
И почему здесь в этой тверди нем
Напев, который в нижних кругах Рая
Звучит так сладко, несравним ни с чем».
61
64
Я, снизошел, остановился тут,
Чтоб радостным почтить тебя приветом
Слов и лучей, в которых я замкнут.
67
70
Но высшая любовь, внушая нам
Служить тому, кто правит всей вселенной,
Здесь назначает, как ты видишь сам».
73
«Мне ясно, – я сказал, – о свет священный,
Что вольною любовью побужден
Ваш сонм идти за Волей сокровенной;
76
Но есть одно, чем разум мой смущен:
Зачем лишь ты средь стольких оказался
К беседе этой предопределен».
79
Еще последний слог мой не сказался,
Когда, средину претворяя в ось,
Огонь, как быстрый жернов, завращался,
82
И из любви, в нем скрытой, раздалось:
«Свет благодати на меня стремится,
Меня облекший пронизав насквозь,
85
И, с ним соединясь, мой взор острится,
И сам я так взнесен, что мне видна
Прасущность, из которой он струится.
88
Так пламенная радость мне дана,
И этой зоркости моей чудесной
Воспламененность риз моих равна.
91
Но ни светлейший дух в стране небесной,
Ни самый вникший в бога серафим
Не скажут тайны, и для них безвестной.
94
Так глубоко ответ словам твоим
Скрыт в пропасти предвечного решенья,
Что взору сотворенному незрим.
97
И ты, вернувшись в смертные селенья,
Скажи об этом, ибо там спешат
К ее краям тропою дерзновенья.
100
Ум, здесь светящий, там укутан в чад;
Суди, как на земле в нем сила бренна,
Раз он бессилен, даже небом взят».
103
106
«Есть кряж меж италийских берегов,
К твоей отчизне близкий и намного
Взнесенный выше грохота громов;
109
112
Так в третий раз он начал, говоря.
«Там, – продолжал он мне, благоречивый, —
Я так окреп, господень труд творя,
115
Кто, добавляя к пище сок оливы,
Легко сносил жары и холода,
Духовным созерцанием счастливый.
118
Скит этот небу приносил всегда
Обильный плод; но истощился рано,
И ныне близок день его стыда.
121
124
127
130
А нынешних святителей ведут
Под локотки, да спереди вожатый, —
Так тяжелы! – да сзади хвост несут.
133
И конь и всадник мантией объяты, —
Под той же шкурой целых два скота.
Терпенье божье, скоро ль час расплаты!»
136
При этом слове блески, больше ста,
По ступеням, кружась, спускаться стали,
И, что ни круг, росла их красота.
139
142
Песнь двадцать вторая
Слов я не понял; так был гром велик.
Седьмое небо – Сатурн (окончание) – Вознесение в восьмое, звездное небо
1
Объят смятеньем, я направил взоры
К моей вожатой, как малыш спешит
Всегда туда, где верной ждет опоры;
4
Она, как мать, чей голос так звучит,
Что мальчик, побледневший от волненья,
Опять веселый обретает вид,
7
Сказала мне: «Здесь горние селенья.
Иль ты забыл, что свят в них каждый миг
И все исходит от благого рвенья?
10
Суди, как был бы искажен твой лик
Моей улыбкой и поющим хором,
Когда тебя так потрясает крик,
13
Непонятый тобою, но в котором
Предвозвещалось мщенье, чей приход
Ты сам еще увидишь смертным взором.
16
Небесный меч ни медленно сечет,
Ни быстро, разве лишь в глазах иного,
Кто с нетерпеньем иль со страхом ждет.
19
Теперь ты должен обернуться снова;
Немало душ, одну другой славней
Увидишь ты, мое исполнив слово».
22
Я оглянулся, повинуясь ей;
И мне станица мелких сфер предстала,
Украшенных взаимностью лучей.
25
Я был как тот, кто притупляет жало
Желания и заявить о нем
Не смеет, чтоб оно не раздражало.
28
Но подплыла всех налитей огнем
И самая большая из жемчужин
Унять меня в томлении моем.
31
34
Но я, чтоб не замедлен был твой путь
К высокой цели, не таю ответа,
Хоть ты уста боишься разомкнуть.
37
Вершину над Касино [1574]1574
Вершину над Касино– то есть вершину горы Монте-Касино (Южная Италия), на склоне которой расположен город Касино(римский Касинум). Бенедикт разрушил стоявший там храм Аполлона и построил на этом месте главный монастырь своего ордена.
[Закрыть]в оны лета
Толпами посещал в урочный час
Обманутый народ, [1575]1575
Обманутый народ– то есть язычники.
[Закрыть]противник света.
40
Я – тот, кто там поведал в первый раз,
Как назывался миру ниспославший
Ту истину, что так возносит нас;
43
По милости, мне свыше воссиявшей,
Я всю округу вырвал из тенет
Нечистой веры, землю соблазнявшей.
46
Все эти светы были, в свой черед,
Мужи, чьи взоры созерцали бога,
А дух рождал священный цвет и плод.
49
52
И я ему: «Приязнь, в твоих словах
Мне явленная, и благоволенье,
Мной видимое в ваших пламенах,
55
Моей души раскрыли дерзновенье,
Как розу раскрывает солнца зной,
Когда всего сильней ее цветенье.
58
И я прошу; и ты, отец, открой,
Могу ли я пребыть в отрадной вере,
Что я узрю воочью образ твой».
61
64
Там свершена, всецела и зрела
Надежда всех; там вечно пребывает
Любая часть недвижной, как была.
67
То – шар вне места, остий он не знает;
И наша лестница, устремлена
В его предел, от взора улетает.
70
73
Теперь к ее ступеням не подъята
Ничья стопа, и для сынов земли
Писать устав мой – лишь бумаги трата.
76
Те стены, где монастыри цвели, —
Теперь вертепы; превратились рясы
В дурной мукой набитые кули.
79
Не так враждебна лихва без прикрасы
Всевышнему, как в нынешние дни
Столь милые монашеству запасы.
82
85
Столь многое земному телу любо,
Что раньше минет чистых дум пора,
Чем первый желудь вырастет у дуба.
88
91
И ты, сравнив с почином благотворным
Тот путь, каким преемники идут,
Увидишь сам, что белый цвет стал черным.
94
Хоть в том, как Иордан был разомкнут
И вскрылось море, промысл объявился
Чудесней, чем была бы помощь тут».
97
Так он сказал и вновь соединился
С собором, и собор слился тесней;
Затем, как вихорь, разом кверху взвился.
100
Моя владычица вдоль ступеней
Меня взметнула легким мановеньем,
Всесильным над природою моей;
103
Ни вверх, ни вниз естественным движеньем
Так быстро не спешат в земном краю,
Чтобы с моим сравниться окрыленьем.
106
Читатель, верь, – как то, что я таю
Надежду вновь обресть усладу Рая,
Которой ради, каясь, перси бью, —
109
112
115
Всходил меж вас, меж вас к закату реял
Отец всего, в чем смертна жизнь, когда
Тосканский воздух на меня повеял; [1583]1583
Отец всего, в чем смертна жизнь– то есть солнце. Средневековая астрономия считала, что Солнце находится в созвездии Близнецов с 21 мая по 20 июня.
В примечании к первому стиху «Ада» Боккаччо приводит слова одного равеннского старожила, друга Данте, которому поэт незадолго до смерти (наступившей в Равенне 13 сентября 1321 г.) сказал, что в мае месяце ему исполнилось пятьдесят шесть лет. Из сопоставления этого свидетельства со стихами 112–117 можно заключить, что Данте родился в последнюю декаду мая 1265 г.
[Закрыть]
118
121
124
«Так близок ты к последней из отрад, —
Сказала Беатриче мне, – что строгий
Быть должен у тебя и чистый взгляд.
127
Пока ты не вступил в ее чертоги,
Вниз посмотри, – какой обширный мир
Я под твои уже повергла ноги;
130
133
136
И чем в душе он меньший будит жар,
Тем лучше; и к другому обращенный
Бесспорнейшую мудрость принял в дар.
139
142
Я вынес облик сына твоего,
О Гиперион [1590]1590
Гиперион– сын Урана и Геи, отец Гелиоса (солнца).
[Закрыть]; и постиг круженье,
О Майя и Диона, [1591]1591
Майя– мать Меркурия. Диона– мать Венеры (Р., VIII, 1–7). Данте, обращаясь к ним, говорит, что постиг круженьеих детей близСолнца, вокруг Земли.
[Закрыть]близ него.
145
148
И быстроту свою, и свой объем
Все семеро представили мне сами,
И как у всех – уединенный дом.
151
С нетленными вращаясь Близнецами,
Клочок, родящий в нас такой раздор,
Я видел весь, с горами и реками. [1593]1593
Клочок– то есть земную сушу. Данте видит ее всю, потому что находится над меридианом Иерусалима, расположенного, по его географии, посредине обитаемой суши (см. прим. Ч., II, 4–6).
[Закрыть]
154
Песнь двадцать третья
Потом опять взглянул в прекрасный взор.
Восьмое, звездное небо – Торжествующие
1
Как птица, посреди листвы любимой,
Ночь проведя в гнезде птенцов родных,
Когда весь мир от нас укрыт, незримый,
4
Чтобы увидеть милый облик их
И корм найти, которым сыты детки, —
А ей отраден тяжкий труд для них, —
7
Час упреждая на открытой ветке,
Ждет, чтобы солнцем озарилась мгла,
И смотрит вдаль, чуть свет забрезжит редкий, —
10
13
Ее увидя страстно поглощенной,
Я уподобился тому, кто ждет,
До времени надеждой утоленный.
16
Но только был недолог переход
От ожиданья до того мгновенья,
Как просветляться начал небосвод.
19
И Беатриче мне: «Вот ополченья
Христовой славы, вот где собран он,
Весь плод небесного круговращенья!»
22
Казался лик ее воспламенен,
И так сиял восторг очей прекрасных,
Что я пройти в безмолвье принужден.
25
28
31
В живом свеченье Сущность световая,
Сквозя, струила огнезарный дождь
Таких лучей, что я не снес, взирая.
34
О Беатриче, милый, нежный вождь!
Она сказала мне: «Тебя сразила
Ничем неотражаемая мощь;
37
Затем что здесь – та Мудрость, здесь – та Сила,
Которая, вослед векам тоски,
Пути меж небом и землей открыла».
40
Как пламень, ширясь, тучу рвет в куски,
Когда ему в ее пределах тесно,
И падает, природе вопреки,
43
Так, этим пиршеством взращен чудесно,
Мой дух прорвался из своей брони,
И что с ним было, памяти безвестно.
46
«Открой глаза и на меня взгляни!
Им было столько явлено, что властны
Мою улыбку выдержать они».
49
Я был как тот, кто, пробудясь, неясный
Припоминает образ, но, забыв,
На память возлагает труд напрасный, —
52
Когда я услыхал ее призыв,
Такой пленительный, что на скрижали
Минувшего он будет вечно жив.
55
58
Я тысячной бы доли не достиг,
Священную улыбку воспевая,
Которой воссиял священный лик;
61
И потому в изображенье Рая
Святая повесть скачет иногда,
Как бы разрывы на пути встречая.
64
Но столь велики тягости труда,
И так для смертных плеч тяжка натуга,
Что им подчас и дрогнуть – нет стыда.
67
70
«Зачем ты так в мое лицо влюблен,
Что красотою сада неземного,
В лучах Христа расцветшей, не прельщен?
73
76
Так Беатриче; повинуясь ей,
Я обратился сызнова к сраженью,
Нелегкому для немощных очей.
79
Как под лучом, который явлен зренью
В разрыве туч, порой цветочный луг
Сиял моим глазам, укрытым тенью,
82
Так толпы светов я увидел вдруг,
Залитые лучами огневыми,
Не видя, чем так озарен их круг.
85
О благостная мощь, светя над ними,
Ты вознеслась, свой облик затеня,
Чтоб я очами мог владеть моими.
88
Весть о цветке, чье имя у меня
И днем и ночью на устах, стремила
Мой дух к лучам крупнейшего огня.
91
Когда мое мне зренье отразило
И яркость и объем звезды живой,
Вверху царящей, как внизу царила,
94
97
Сладчайшие из всех земных созвучий,
Чья прелесть больше всех душе мила,
Казались бы как треск раздранной тучи,
100
В сравненье с этой лирой, чья хвала
Венчала блеск прекрасного сапфира,
Которым твердь светлейшая светла.
103
«Я вьюсь, любовью чистых сил эфира,
Вкруг радости, которую нам шлет
Утроба, несшая надежду мира;
106
И буду виться, госпожа высот,
Пока не взыдешь к сыну и святые
Не освятит просторы твой приход».
109
Такой печатью звоны кольцевые
Запечатлелись; и согласный зов
Взлетел от всех огней, воззвав к Марии.
112
115
Нас осенял своим исподним краем
Так высоко, что был еще незрим
И там, где я стоял, неразличаем;
118
121
Как, утоленный молоком желанным,
Младенец руки к матери стремит,
С горячим чувством, внешне излиянным,
124
Так каждый из огней был кверху взвит
Вершиной, изъявляя ту отраду,
Которую Мария им дарит.
127
130
133
Здесь радует сокровище, когда-то
Стяжанное у Вавилонских вод
В изгнанье слезном, где отверглось злато. [1607]1607
Здесь радует сокровище– То есть здесь праведники наслаждаются духовным сокровищем, которое в горестной земной жизни, подобной Вавилонскомуплену еврейского народа, они скопили, отвергая мирское богатство.
[Закрыть]
