Божественная комедия
Текст книги "Божественная комедия"
Автор книги: Данте Алигьери
Жанры:
Европейская старинная литература
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)
Круг пятый (продолжение)
1
Пред лучшей волей [817]817
Пред лучшей волей– то есть перед волей Адриана V, желавшего отдаться слезам покаяния (Ч., XIX, 139–141).
[Закрыть]силы воли хрупки;
Ему в угоду, в неугоду мне,
Я погруженной не насытил губки. [818]818
Я погруженной не насытил губки– то есть прекратил беседу, не успев спросить о многом.
[Закрыть]
4
Я двинулся; и вождь мой, в тишине,
Свободными местами шел под кручей,
Как вдоль бойниц проходят по стене;
7
10
13
О небеса, чей ход иными понят,
Как полновластный над судьбой земли,
Идет ли тот, кто эту тварь изгонит?
16
Мы скудным шагом медленно брели,
Внимая теням, скорбно и устало
Рыдавшим и томившимся в пыли;
19
Как вдруг вблизи «Мария!» прозвучало,
И так тоска казалась тяжела,
Как если бы то женщина рожала;
22
И далее: «Как ты бедна была,
Являет тот приют, где пеленицей
Ты свой священный отпрыск повила».
25
28
Смысл этой речи так был сердцу мил,
Что я пошел вперед, узнать желая,
Кто из лежавших это говорил.
31
34
«Дух, вспомянувший столько доброты! —
Сказал я. – Кем ты был? И неужели
Хваленья здесь возносишь только ты?
37
Я буду помнить о твоем уделе,
Когда вернусь короткий путь кончать,
Которым жизнь летит к последней цели».
40
И он: «Скажу про все, хотя мне ждать
Оттуда нечего; но без сравненья
В тебе, живом, сияет благодать.
43
46
Когда бы Гвант, Лиль, Бруджа и Дуак
Могли, то месть была б уже свершенной;
И я молюсь, чтобы случилось так. [824]824
Гвант(Гент), Лиль(Лилль), Бруджа(Брюгге) и Дуак(Дуэ, лат. – Duacum) – главные города Фландрии. Говорящий хотел бы, чтобы Фландрия отомстила его потомку, Филиппу IV за понесенные обиды, что и случилось в 1302 г., когда фламандское народное ополчение разгромило французов.
[Закрыть]
49
Я был Гугон, Капетом нареченный, [825]825
Я был Гугон – Капетом, нареченный – Данте сливает воедино два исторических лица: Гуго Великого, Графа Парижского, «герцога Франции», умершего в 956 г., и его сына – Гуго Капета, который после смерти в 987 г. последнего короля Каролингской династии, Людовика V, был избран на престол и умер в 996 г., положив начало династии Капетингов.
[Закрыть]
И не один Филипп и Людовик
Над Францией владычил, мной рожденный.
52
55
58
61
64
67
Карл сел в Италии; [831]831
Карл сел в Италии – См. прим. Ч., VII, 112–114.
[Закрыть]во искупленье,
Зарезал Куррадина; [832]832
Зарезал Куррадина – В 1268 г. шестнадцатилетний Конрадин, последний Гогенштауфен, заявил свои права на сицилийский престол, был побежден Карлом при Тальякоццо (А., XXVIII, 18 и прим.) и обезглавлен в Неаполе на глазах у короля.
[Закрыть]а Фому
Вернул на небеса, [833]833
Фому вернул на небеса– Фому Аквинского (см. прим. Р., X, 82). Считали, что его велел отравить Карл Анжуйский.
[Закрыть]во искупленье.
70
Я вижу время, близок срок ему, —
И новый Карл его поход повторит,
Для вящей славы роду своему.
73
Один, без войска, многих он поборет
Копьем Иуды; им он так разит,
Что брюхо у Флоренции распорет.
76
Не землю он, а только грех и стыд
Приобретет, тем горший в час расплаты,
Что этот груз его не тяготит. [834]834
Новый Карл– Карл Валуа, прозванный Безземельным (ср. ст. 76–78), брат Филиппа IV. Бонифаций VIII (см. прим. А., XIX, 52), замышляя подчинить себе Флоренцию, где партия Белых была ему враждебна, и отвоевать Сицилию у Федериго II (см. прим. Ч., VII, 119–120), пригласил Карла в Италию, чтобы тот помог ему в этих предприятиях. В награду он сулил ему императорскую корону. 1 ноября 1301 г. Карл, облеченный званием «умиротворителя Тосканы», вступил во Флоренцию и здесь вероломно стал на сторону Черных, что повело к разгрому и изгнанию Белых, в том числе и самого Данте (см. прим. Р., XVII, 48). Затем он предпринял неудачный поход на Сицилию, после чего вернулся во Францию (1302 г.). Умер в 1325 г.
[Закрыть]
79
Другой, я вижу, пленник, в море взятый,
Дочь продает, гонясь за барышом, [835]835
Пленник, в море взятый, дочь продает – Карл II Анжуйский, король неаполитанский (с 1285 по 1309 г.), сын Карла I (см. прим. Ч., VII, 112–114), еще при жизни отца был взят в плен в морском бою с арагонским флотом (1284 г.). В 1305 г. он выдал свою дочь за старого Адзо VIII д'Эсте, маркиза Феррарского, получив за нее щедрый денежный дар.
[Закрыть]
Как делают с рабынями пираты.
82
85
Но я страшнее вижу злодеянье:
Христос в своем наместнике пленен,
И торжествуют лилии в Аланье.
88
Я вижу – вновь людьми поруган он,
И желчь и уксус пьет, как древле было,
И средь живых разбойников казнен. [837]837
Христос в своем наместнике пленен… – Когда конфликт между папой Бонифацием VIII и Филиппом IV, отражавший борьбу церковной и светской власти, достиг наибольшего, напряжения, посланец короля Гильом Ногаре и враждебный папе Шарра Колонна вступили (7 сентября 1303 г.) с королевским знаменем ( «лилии») в Аланью(ныне Ананьи), где находился Бонифаций, и подвергли его жестоким оскорблениям. От пережитого потрясения он вскоре умер.
[Закрыть]
91
Я вижу – это все не утолило
Новейшего Пилата; [838]838
Новейшего Пилата– Филиппа IV.
[Закрыть]осмелев,
Он в храм вторгает хищные ветрила. [839]839
Он в храм вторгает хищные ветрила – Филипп IV разгромил орден рыцарей-храмовников (тамплиеров), чтобы завладеть его богатствами. Суд над ними сопровождался пытками и казнями на костре и плахе (1307–1314 гг.).
[Закрыть]
94
Когда ж, господь, возвеселюсь, узрев
Твой суд, которым, в глубине безвестной,
Ты умягчаешь твой сокрытый гнев?
97
100
103
106
И как Мидас в беду был вовлечен,
В своем желанье жадном утоляем,
Которым сделался для всех смешон. [843]843
Мидас– фригийский царь, испросивший себе у Вакха дар превращать в золото все, к чему он ни прикоснется. Так как в золото обращались также и пища и питье царя, Вакх сжалился над ним и велел ему омыться в струях Пактола. Река после этого стала золотоносной, а Мидас впал в скудоумие, и когда, во время музыкального состязания Пана с Аполлоном, он отдал предпочтение Пану, Аполлон наделил его ослиными ушами (Метам., XI, 85-193).
[Закрыть]
109
112
Потом Сапфиру с мужем [845]845
Сапфира с мужем– по церковной легенде, одни из первых христиан, были поражены смертью за свое корыстолюбие.
[Закрыть]мы виним,
Мы рады синякам Гелиодора, [846]846
Когда Гелиодор, посланец сирийского царя Селевка, вошел в сокровищницу Иерусалимского храма, чтобы взять для царской казны хранившиеся там богатства, таинственный всадник потоптал его конем, а двое чудесных юношей избили его бичами (Библия).
[Закрыть]
И вся гора позором круговым
115
Напутствует убийцу Полидора; [847]847
Убийца Полидора– см. прим. А., XXX, 13–21.
[Закрыть]
Последний клич: «Как ты находишь, Красс,
Вкус золота? Что ты знаток, нет спора!» [848]848
Красс– римский полководец, скопивший огромные богатства и павший в войне против парфян (53 г. до н. э.). Когда его голову принесли парфянскому царю Ороду, тот велел налить ей в рот расплавленного золота и сказал: «Ты жаждал золота, так пей же».
[Закрыть]
118
Кто громко говорит, а кто, подчас,
Чуть внятно, по тому, насколь сурово
Потребность речи уязвляет нас.
121
Не я один о добрых молвил слово,
Как здесь бывает днем; но невдали
Не слышно было никого другого».
124
Мы от него немало отошли
И, напрягая силы до предела,
Спешили по дороге, как могли.
127
И вдруг гора, как будто пасть хотела,
Затрепетала; стужа обдала
Мне, словно перед казнию, все тело,
130
133
Раздался крик по всем уступам склона,
Такой, что, обратясь, мой проводник
Сказал: «Тебе твой спутник оборона».
136
139
Мы замерли, внимая восхваленье,
Как слушали те пастухи в былом;
Но прекратился трус, и смолкло пенье.
142
Мы вновь пошли своим святым путем,
Среди теней, по-прежнему безгласно
Поверженных в рыдании своем.
145
148
Как здесь я им терзался тяжело;
Я, торопясь, не смел задать вопроса,
Раздумье же помочь мне не могло;
151
Песнь двадцать первая
Так, в робких мыслях, шел я вдоль утеса.
Круг пятый (окончание)
1
4
Я, следуя вождю, не без труда
Загроможденным кругом торопился,
Скорбя при виде правого суда.
7
И вдруг, как, по словам Луки, явился
Христос в дороге двум ученикам,
Когда его могильный склеп раскрылся, —
10
Так здесь явился дух, [853]853
Так здесь явился дух– тень Публия Папиния Стация, римского поэта I в. (род. ок. 45 г. – умер ок. 96 г.), автора «Фиваиды» (поэмы о походе Семерых против Фив) и незаконченной «Ахиллеиды». Его сборник «Сильвы» был во времена Данте неизвестен.
[Закрыть]вдогонку нам,
Шагавшим над простертыми толпами;
Его мы не заметили; он сам
13
Воззвал к нам: «Братья, мир господень с вами!»
Мы тотчас обернулись, и поэт
Ему ответил знаком и словами:
16
«Да примет с миром в праведный совет
Тебя неложный суд, от горней сени
Меня отторгший до скончанья лет!»
19
«Как! Если вы не призванные тени, —
Сказал он, с нами торопясь вперед, —
Кто вас возвел на божии ступени?»
22
И мой наставник: «Кто, как этот вот,
Отмечен ангелом, несущим стражу,
Тот воцаренья с праведными ждет.
25
Но так как та, что вечно тянет пряжу, [854]854
Та, что вечно тянет пряжу– парка Лахезис (Ч., XXV, 79), прядущая нить человеческой жизни. Клото (ст. 27) наматывает кудель на веретено, Лахезис сучит нить, Атропос (А., XXXIII, 126) ее перерезает.
[Закрыть]
Его кудель ссучила не вполне,
Рукой Клотó намотанную клажу,
28
Его душа, сестра тебе и мне,
Не обладая нашей мощью взгляда,
Идти одна не может к вышине.
31
И вот я призван был из бездны Ада
Его вести, и буду близ него,
Пока могу руководить, как надо.
34
Но, может быть, ты знаешь: отчего
Встряслась гора и возглас ликованья
Объял весь склон до влажных стоп его?»
37
Спросив, он мне попал в ушко желанья
Так метко, что и жажда смягчена
Была одной отрадой ожиданья.
40
Тот начал так: «Гора отрешена
Ото всего, в чем нарушенье чина
И в чем бы оказалась новизна.
43
Здесь перемен нет даже и помина:
Небесного в небесное возврат
И только – их возможная причина.
46
49
52
55
58
Дрожит она, когда из душ одна
Себя познает чистой, так что встанет
Иль вверх пойдет; тогда и песнь слышна.
61
64
Душа и раньше хочет; но строптив
Внушенный божьей правдой, против воли,
Позыв страдать, как был грешить позыв.
67
И я, простертый в этой скорбной боли
Пятьсот и больше лет, изведал вдруг
Свободное желанье лучшей доли.
70
Вот отчего все дрогнуло вокруг,
И духи песнью славили гремящей
Того, кто да избавит их от мук».
73
Так он сказал; и так как пить тем слаще,
Чем жгучей жажду нам пришлось терпеть,
Скажу ль, как мне был в помощь говорящий?
76
И мудрый вождь: «Теперь я вижу сеть,
Вас взявшую, и как разъять тенета,
Что зыблет гору и велит вам петь.
79
Но кем ты был – узнать моя забота,
И почему века, за годом год,
Ты здесь лежал – не дашь ли мне отчета?»
82
85
88
91
94
В меня, как семя, искру заронил
Божественный огонь, меня жививший,
Который тысячи воспламенил;
97
Я говорю об Энеиде, бывшей
И матерью, и мамкою моей,
И все, что труд мой весит, мне внушившей.
100
103
Вергилий на меня взглянул в молчанье,
И вид его сказал: «Будь молчалив!»
Но ведь не все возможно при желанье.
106
Улыбку и слезу родит порыв
Душевной страсти, трудно одолимый
Усильем воли, если кто правдив.
109
Я не сдержал улыбки еле зримой;
Дух замолчал, чтоб мне в глаза взглянуть,
Где ярче виден помысел таимый.
112
«Да завершишь добром свой тяжкий путь! —
Сказал он мне. – Но что в себе хоронит
Твой смех, успевший только что мелькнуть?»
115
И вот меня две силы розно клонят:
Здесь я к молчанью, там я понужден
К ответу; я вздыхаю, и я понят
118
Учителем. «Я вижу – ты смущен.
Ответь ему, а то его тревожит
Неведенье», – так мне промолвил он.
121
И я: «Моей улыбке ты, быть может,
Дивишься, древний дух. Так будь готов,
Что удивленье речь моя умножит.
124
Тот, кто ведет мой взор чредой кругов,
И есть Вергилий, мощи той основа,
С какой ты пел про смертных и богов.
127
К моей улыбке не было иного,
Поверь мне, повода, чем миг назад
О нем тобою сказанное слово».
130
Уже упав к его ногам, он рад
Их был обнять; но вождь мой, отстраняя:
«Оставь! Ты тень и видишь тень, мой брат».
133
«Смотри, как знойно, – молвил тот, вставая, —
Моя любовь меня к тебе влекла,
Когда, ничтожность нашу забывая,
136
Песнь двадцать вторая
Я тени принимаю за тела».
Восхождение в круг шестой – Круг шестой – Чревоугодники
1
Уже был ангел далеко за нами,
Тот ангел, что послал нас в круг шестой,
Еще рубец смахнув с меня крылами;
4
7
И я, чье тело снова легче стало,
Спешил наверх без всякого труда
Вослед теням, не медлившим нимало, —
10
Когда Вергилий начал так: «Всегда
Огонь благой любви зажжет другую,
Блеснув хоть в виде робкого следа.
13
16
К тебе я сердцем благосклонней стал,
Чем можно быть, кого-либо не зная,
И короток мне путь средь этих скал.
19
Но объясни, как другу мне прощая,
Что смелость послабляет удила,
И впредь со мной, как с другом, рассуждая:
22
25
Такая речь улыбку пробудила
У Стация; потом он начал так:
«В твоих словах мне все их лаской мило.
28
Поистине, нередко внешний знак
Приводит ложным видом в заблужденье,
Тогда как суть погружена во мрак.
31
В твоем вопросе выразилось мненье,
Что я был скуп; подумать так ты мог,
Узнав о том, где я терпел мученье.
34
Так знай, что я от скупости далек
Был даже слишком – и недаром бремя
Нес много тысяч лун за мой порок.
37
И не исторгни я дурное семя,
Внимая восклицанью твоему,
Как бы клеймящему земное племя:
40
«Заветный голод к золоту, к чему
Не направляешь ты сердца людские?» [869]869
Заветный голод к золоту… – В оригинале эти два стиха представляют перевод цитаты из Вергилия (Эн., III, 56–57), означающей: «К чему не побуждаешь ты смертные груди (сердца), проклятый голод к золоту!» Но Данте, по-видимому, превратно понял это место, а именно так: «Почему не направляешь ты, священный (то есть добродетельный, умеренный) голод к золоту, вожделение смертных!» В русском переводе сделана попытка передать двустишие Данте таким образом, чтобы оно допускало оба смысла. ( «Заветный»может означать и «запретный» и «священный»; а «К чему не направляешь ты»может значить: 1) «До чего ты не доводишь» или же 2) «Почему ты не наставляешь на истинный путь».)
[Закрыть]—
Я с дракой грузы двигал бы во тьму. [870]870
Я с дракой грузы двигал бы во тьму– наказание скупцов и расточителей в Аду (А., VII, 25–35).
[Закрыть]
43
Поняв, что крылья чересчур большие
У слишком щедрых рук, и этот грех
В себе я осудил, и остальные.
46
49
И знай, что грех, который отражает
Наоборот какой-либо иной,
Свою с ним зелень вместе иссушает.
52
И если здесь я заодно с толпой,
Клянущей скупость, жаждал очищенья,
То как виновный встречною виной».
55
«Но ведь когда ты грозные сраженья
Двойной печали Иокасты пел, [872]872
Грозные сраженья двойной печали Иокасты пел – То есть воспевал в своей «Фиваиде» братоубийственную вражду Этеокла и Полиника (А., XXVI, 54), сыновей Иокасты и Эдипа.
[Закрыть]—
Сказал воспевший мирные селенья, [873]873
Воспевший мирные селенья– Вергилий, автор «Буколик».
[Закрыть]—
58
61
64
67
Ты был, как тот, кто за собой лампаду
Несет в ночи и не себе дает,
Но вслед идущим помощь и отраду,
70
Когда сказал: «Век обновленья ждет:
Мир первых дней и правда – у порога,
И новый отрок близится с высот». [877]877
«Век обновленья ждет…»– Стаций приводит знаменитые стихи из IV эклоги «Буколик» Вергилия, написанной, вероятно, по случаю рождения сына у Азиния Поллиона. В этой эклоге в средние века видели пророчество о пришествии Христа. Существовали легенды о том, что она обратила в христианство многих язычников. К числу таких обращенных Данте относит и Стация.
[Закрыть]
73
Ты дал мне петь, ты дал мне верить в бога!
Но, чтоб все части сделались ясны,
Я свой набросок расцвечу немного.
76
Уже был мир до самой глубины
Проникнут правой верой, насажденной
Посланниками неземной страны;
79
И так твой возглас, выше приведенный,
Созвучен был словам учителей,
Что к ним я стал ходить, как друг исконный.
82
85
Пока я жил под кровом смертной сени,
Я помогал им, и их строгий чин
Меня отторг от всех других учений.
88
91
И показным язычеством прикрылся.
За этот грех там, где четвертый круг,
Четыре с лишним века я кружился.
94
Но ты, моим глазам раскрывший вдруг
Все доброе, о чем мы говорили,
Скажи, пока нам вверх идти досуг,
97
100
103
106
109
Там из тобой воспетых – Антигона,
Аргейя, Деифила, и скорбям
Верна Йемена, как во время оно;
112
Там дочь Тиресия, Фетида там,
И Дейдамия с сестрами своими,
И Лангию открывшая царям». [885]885
Там из тобой воспетых… – Вергилий называет героинь Стациевых поэм. Антигона– дочь Эдипа и Иокасты, сестра Этеокла и Полиника (см. прим. 55–56). Аргейя– жена Полиника. Деифила(или Деипила) – жена Тидея (см. прим. А., XXXII, 130–131) и мать Диомеда (А., XXVI, 56 и прим.). Исмена– сестра Антигоны. Дочь Тиресия(А., XX, 40) – Мантó. Так как Стаций не упоминает других дочерей Тиресия, то здесь Данте впадает в противоречие с самим собою, потому что в «Аде» (А., XX, 55) он помещает Мантó не в Лимб, а в ров прорицателей. Фетида– нереида, мать Ахилла. Дейдамия с сестрами своими– дочери царя Ликомеда (см. прим. А., XXVI, 61–62). Лангию открывшая царям(«Фиваида», IV, 716-V, 753) – Гипсипила (см. прим. А., XVIII, 83–96). Проданная немейскому царю Ликургу, она нянчила его сына Офельта. Однажды, взявшись проводить к источнику Лангиисемерых царей, ополчившихся против Фив, она покинула Офельта в лесу, и он погиб. Ликург хотел убить Гипсипилу, но в этот миг ее сыновья, прибывшие с Лемноса, узнали ее и бросились ей в объятия (Ч., XXVI, 94–95).
[Закрыть]
115
Уже беседа смолкла между ними,
И кругозор их был опять широк,
Не сжатый больше стенами крутыми,
118
И четверо служанок дня свой срок
Исполнило, и пятая вздымала,
Над дышлом стоя, кверху жгучий рог, [886]886
Четверо служанок дня, то есть первые четыре часа (ср. Ч., XII, 80–81), исполнили свой срок, и уже пятая(одиннадцатый час пополуночи) стоит над дышломсолнечной колесницы, «жгучий рог»которого вздымается все выше.
[Закрыть]
121
Когда мой вождь: «По мне бы, надлежало
Кнаруже правым двигаться плечом,
Как мы сходили с самого начала».
124
Здесь нам обычай стал поводырем;
И так как был согласен дух высокий,
Мы этим и направились путем.
127
Они пошли вперед; я, одинокий,
Вослед; и слушал разговор певцов,
Дававший мне поэзии уроки.
130
Но вскоре сладостные звуки слов
Прервало древо, заградив дорогу,
Пленительное запахом плодов.
133
Как ель все уже кверху понемногу,
Так это – книзу, так что взлезть нельзя
Хотя бы даже к нижнему отрогу.
136
С той стороны, где замкнута стезя,
Со скал спадала блещущая влага
И растекалась, по листам скользя.
139
142
145
У римлянок напитка не бывало
Иного, чем вода; и Даниил
Презрел еду, и мудрость в нем мужала.
148
Начальный век, как золото, светил,
И голод желудями услаждался,
И нектар жажде каждый ключ струил.
151
Акридами и медом насыщался
Среди пустынь креститель Иоанн;
А как велик и славен он остался,
154
Песнь двадцать третья
Тому залог в Евангелии дан».
Круг шестой (продолжение)
1
Я устремлял глаза в густые чащи
Зеленых листьев, как иной ловец,
Из-за пичужек жизнь свою губящий,
4
Но тот, кто был мне больше, чем отец,
Промолвил: «Сын, пора идти; нам надо
Полезней тратить время под конец».
7
Мой взгляд – и шаг ничуть не позже взгляда —
Вслед мудрецам я обратил тотчас,
И мне в пути их речь была отрада.
10
13
«Отец, что это?» – молвил я, внимая.
И он: «Быть может, тени там идут,
Земного долга узел разрешая».
16
Как странники задумчиво бредут
И, на пути настигнув проходящих,
Оглянут незнакомцев и не ждут,
19
Так, обгоняя нас, не столь спешащих,
Оглядывала нас со стороны
Толпа теней, смиренных и молчащих.
22
Глаза их были впалы и темны,
Бескровны лица, и так скудно тело,
Что кости были с кожей сращены.
25
28
«Вот те, – подумал я, на них взглянув, —
Которые в Ерусалиме жили
В дни Мариам, вонзившей в сына клюв». [891]891
Вот те… – Данте сравнивает исхудалых грешников с голодными иудеями в дни осады Иерусалимаримлянами (70 г.), когда еврейка Мариамсъела своего грудного младенца (Иосиф Флавий, «Иудейская война», VI, 3).
[Закрыть]
31
34
Кто, если он с причиной незнаком,
Поверил бы, что тени чахнут тоже,
Прельщаемые влагой и плодом?
37
Я удивлялся, как, ни с чем не схоже,
Их страждущая плоть изморена,
Их худобе и шелудивой коже;
40
И вот из глуби черепа одна
В меня впилась глазами и вскричала:
«Откуда эта милость мне дана?»
43
Ее лица я не узнал сначала,
Но в голосе я сразу угадал
То, что в обличье навсегда пропало.
46
От этой искры ярко засиял
Знакомый образ, встав из тьмы бесследной,
И я черты Форезе [893]893
ФорезеДонати – флорентиец, брат Корсо (см. прим. Ч., XXIV, 82–90) и Пиккарды Донати (Ч., XXIV, 10; 13–15; Р., III, 34-108; прим. Р., III, 49), приятель Данте и родственник его жены Джеммы Донати. Умер в 1296 г.
[Закрыть]увидал.
49
«О, не гнушайся этой кожей бледной, —
Так он просил, – и струпною корой,
И этой плотью, мясом слишком бедной!
52
Скажи мне правду о себе, открой,
Кто эти души, два твоих собрата;
Не откажись поговорить со мной!»
55
«Твой мертвый лик оплакал я когда-то, —
Сказал я, – но сейчас он так изрыт,
Что сердце вновь не меньшей болью сжато.
58
Молю, скажи мне, что вас так мертвит;
Я так дивлюсь, что мне не до ответа;
Кто полн другим, тот плохо говорит».
61
И он: «По воле вечного совета
То древо, позади нас, в брызгах вод,
Томительною силою одето.
64
Поющий здесь и плачущий народ,
За то, что угождал чрезмерно чреву,
В алчбе и в жажде к святости идет.
67
Охоту есть и пить внушают зеву
Пахучие плоды и водопад,
Который растекается по древу.
70
И так не раз, пока они кружат,
Свое терзанье обновляют тени,
Или верней – отраду из отрад:
73
76
И я ему: «С тех пор, как плен земли
Твоя душа на лучший мир сменила,
Еще пять лет, Форезе, не прошли.
79
И если раньше исчерпалась сила
В тебе грешить, чем тяжкий твой порок
Благая боль пред богом облегчила,
82
85
88
Ее мольбы и сокрушенный стон
Меня оттуда извлекли до срока,
Минуя все круги, на этот склон.
91
Тем драгоценней для господня ока
Моя вдовица, милая жена,
Что в доблести все больше одинока;
94
Сардинская Барбаджа [898]898
Сардинская Барбаджа– горная область в Сардинии, заселенная выходцами из Африки. По словам старых комментаторов, тамошние женщины ходили с обнаженной грудью или даже вовсе нагие – из-за жары и распущенности нравов.
[Закрыть]– та скромна
И женской честью может похваляться
Пред той Барбаджей, [899]899
Пред той Барбаджей… – то есть перед Флоренцией.
[Закрыть]где живет она.
97
О милый брат, к чему распространяться?
Уже я вижу тот грядущий час,
Которого недолго дожидаться,
100
Когда с амвона огласят указ,
Чтоб воспретить бесстыжим флорентийкам
Разгуливать с сосцами напоказ.
103
Каким дикаркам или сарацинкам
Духовный или светский нужен бич,
Чтоб с голой грудью не ходить по рынкам?
106
Когда б могли беспутницы постичь,
Что быстрый бег небес припас их краю,
Уже им рты раскрыл бы скорбный клич;
109
Беда, – когда я верно предрекаю, —
Их ждет скорей, чем станет бородат
Иной, кто спит сейчас под «баю-баю».
112
Но не таись передо мною, брат!
Не – только я, но все, кто с нами рядом,
Глядят туда, где свет тобой разъят».
115
Я молвил: «Если ты окинешь взглядом,
Как ты со мной и я с тобой живал,
Воспоминанье будет горьким ядом.
118
От жизни той меня мой вождь воззвал,
На днях, когда над нами округленной
Была (и я на солнце указал)
121
124
Так я поднялся, им руководим,
Всю эту гору огибая кружно,
Где правят тех, кто в мире был кривым.
127
Он говорит, что мы дойдем содружно
До высоты, где Беатриче ждет;
А там ему меня покинуть нужно.
130
Так говорит Вергилий, этот вот
(Я указал); другой – та тень святая,
Которой ради дрогнул ваш оплот,
133
Из этих царств ее освобождая».
