Текст книги "Fallout Equestria: Синяя молния (СИ)"

Автор книги: Даниил Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

Но кто-то как будто намеренно стёр все несистемные файлы. Переходя из одной папки в другую, синяя пони везде видела в списке лишь одинокую строку с двумя точками для возвращения на уровень выше.

«Тут всё явно подчистили перед тем, как планета превратилась в копию своего спутника. Интересно, от кого? Неужели считали, что кто-то однажды – после всего, что случилось! – сюда приникнет?»

– Нашёл! – сказал вдруг Скайблум откуда-то из угла.

Космик оторвалась от дисплея. Единорог возвращался к ней, осторожно левитируя два… шара памяти⁈

– Лежали рядом с той пони, – пояснил он. Гладкие стеклянные сферы сразу же покатились в стороны, когда он положил их на стол, так что Скайблуму пришлось придержать их копытом. – Думаю, он записала их перед смертью. Судя по всему, ей как-то удалось выбраться из оков, а потом уже она окочурилась… Мне кажется, что её застрелили.

– Да? Почему?

– Под её скелетом было пятно. Давно засохшее, правда, и почти незаметное, но это точно кровь. Уверен, если порыться в её костях, то в них можно будет найти и пулю.

– Фу… – скривилась Космик. – Ты это серьёзно?

– Согласен, мне это тоже было бы неприятно, но… в конце концов, мой брат врач, и…

Он осёкся, поняв, что сказал что-то не то, и стиснул зубы.

– Мы должны всё исправить. Сделать так, чтобы этот грёбаный мир жил. И Лайфблум тоже! Я с ним даже увидеться не успел после его ухода!.. Мы должны всё вернуть!

– Знаю, – кивнула Космик. – И мы это сделаем. Рано или поздно – но мы найдём способ. Надо просто не терять надежду.

– Да… ты права. Что ж, поищем тогда реколлектор?

– А может, ты сам посмотришь эти воспоминания и расскажешь мне, что в них?

– Не, я пас, – с усмешкой тряхнул он головой. – Это же ты у нас тут специалист по всяким расследованиям и прочему подобному дерьму? А я всего лишь тебя охраняю.

– Спасибо тебе. За то, что, несмотря на всё, ты нас не бросил.

– Взаимно, Космик. Ты дала мне хоть какую-то цель… – он помрачнел, – после того как погибла Республика.

– Она жива, пока живы мы. Пусть даже теперь нас на этой планете всего двое оттуда, а сам город, пожалуй, и вовсе не был основан, но… Ладно, не бери в голову. Это сейчас слишком сложная тема.

Вместе они вышли в коридор – такой же тёмный, как и зал, в который они пять минут назад выпали. Но в свете фонарика на ПипБаке становилось ясно, что само сооружение было совершенно другим.

Пол, к примеру, был не обшит металлом, а выбит в камне. Вместо герметичных стойловских переборок стояли либо обычные стальные двери, либо решётчатые. Бункер походил не на исследовательский центр, а на… что-то вроде тюрьмы. Причём особой, куда простые пони, устроившие драку в общественном месте или стащившие с рынка корзину яблок, точно не попадали.

На удивление, многие кабинеты оказались не заперты. В некоторых из них находились даже скелеты пони. Кибергулями те при жизни не были, поэтому умерли все явно очень давно. Наверное, после того как случилось то, что погубило весь этот мир.

Бумаги в ящиках столов и разбросанных повсюду папок истлели и рассыпались в пыль при любом касании, в том числе и телекинезом.

В одном из таких помещений нашёлся и реколлектор.

– Ну что, пойдём обратно или поищем Соника? – спросил Скайблум, когда они вновь вышли в коридор. Единорог левитировал устройство, а земнопони взамен забрала у него плазменную винтовку.

– Скорее всего, он побежал в медотсек, и… – Космик вдруг осеклась и с беспокойством взглянула на Скайблума. – Ох… Мы же не знаем, что стало с его друзьями!

– Погоди… – поднял ногу единорог. – Слышишь?

Космик навострила уши.

Из глубины коридора доносилось эхо. Как будто крик в отдалении многократно отражался от стен, изменяясь до жути.

– Соник! – воскликнули они одновременно и со всех ног помчались туда, откуда раздавались эти леденящие душу звуки.

Заскочив за угол, двое пони бросились к помещению с красным крестом, намалёванным на стене сбоку блестящей краской. Или кровью кого-то из узников.

Дверь была открыта.

Вбежав внутрь, Космик и Скайблум не увидели рядов медицинских капсул, в которых лежали пришельцы в ИЦ-13. Вдоль стен стояли покосившиеся койки со сгнившим постельным бельём, сбоку располагался вход в операционную – а посреди комнаты, сжавшись в комок, сидел на холодном полу и плакал Соник.

– Их нет… – выдавил ёж, утирая слёзы. – Где они… ГДЕ ОНИ⁈ Почему-у-у?.. Как же… мне… дальше… зачем вообще…

Он затрясся, не в силах побороть новый приступ рыданий.

Космик медленно подошла и села рядом. Легонько дотронулась ногой до его плеча и помолчала немного, подбирая слова. Но сказать было нечего – да и как тут этим поможешь? Всё равно что посыпать солью свежую рану.

– Мы найдём их, – наконец сказала она. – Обыщем хоть все временны́е ветки, но найдём. Сразу после того, как вернём мир в Эквестрию.

– А если нет? – процедил Соник. – Что тогда? Как я Тому и Мэдди в глаза посмотрю?.. – Он ударил кулаком в пол. – Зачем мы вообще отправились именно сюда в поисках артефактов⁈ Почему не выбрали другой мир, где не было бы такой подлянки с фоллаутом?..

– Вы не могли знать, что…

– Хватит! – Ёж вскочил на ноги и, стиснув зубы, уставился на двоих пони. – Что мне ваши пустые утешения⁈ Мы шли за вами, доверились вам, а вы даже не смогли…

Вдруг он резко умолк и зажал рот ладонями. Во взгляде огромных зелёных глаз промелькнул испуг.

– Нет… я… я чуть было не… обвинил во всём вас? Но… я же не хотел… я не думал… чёрт, как же это…

– Мы понимаем, – глухо ответила Космик. – Нам всем сейчас тяжело. Возможно, это опять автор чудит. Кстати, он мог и намеренно сделать так, чтобы ты остановился на полуслове. Чтобы мы ощутили ту грань, которую не должны пересечь. – Она усмехнулась. – И чтобы я это сейчас сказала.

Соник покачнулся и снова сел на пол, обхватив колени.

Космик придвинулась к нему поближе.

– Мы не знаем, где твои друзья, это правда. Но… не стоит думать, что всё обязательно должно быть плохо. Если мы изменили историю, а не создали новую ветку… хотя Лира говорила, что они все реальны, – значит, мы просто сделали одну из них более вероятной… то, придя в этот мир, ваша компания не должна была найти ничего и сразу вернулась бы. – Соник поднял голову и посмотрел на Космик. В его взгляде затеплилась надежда, и синяя пони продолжила, уверяя не только его, но и саму себя: – Да, может, с ними здесь ничего не случилось! А Шедоу в любом случае украл Изумруды у Эггмана, так что у вас с ним должна быть ничья… Но мы не знаем, – вновь погрустнела она. – Может быть, там есть и другой ты, который не уходил в Эквестрию, а сам ты исчезнешь, как только попадёшь обратно на Землю. Вселенная – слишком сложная штука, чтобы утверждать о ней что-то наверняка. Мы можем только догадываться.

– И… что мне теперь делать? – неуверенно спросил ёж.

– Решай сам. Мы примем любой твой выбор.

– Тогда… – он ненадолго задумался, – я остаюсь. Вернуться на Землю я всегда успею – учитывая разную скорость времени… А этот мир до сих пор ждёт, чтобы его исправили.

– Спасибо, – кивнула Космик. – Вместе мы сильнее. А потому обязательно победим.

Соник блекло усмехнулся уголком рта и приподнял руку с выставленным вперёд кулаком. Синяя пони улыбнулась в ответ и легонько стукнула по кулаку своим копытом.

– Пошли, – сказала она и встала. – Там решим, как быть дальше.

Ёж молча кивнул и поднялся следом.

Вместе они вернулись в основной зал. Соник от нечего делать стал осматривать помещение, а Космик уселась за стол с терминалом и надела на голову реколлектор.

Скайблум вложил в углубление первый шар памяти.

– Удачи, – сказал жеребец, прежде чем нажать кнопку.

Космик лишь прикрыла глаза… после чего мир опять растворился.

(¤)

Кантерлот плакал.

Небо было плотно затянуто тучами – погодные команды пегасов постарались на славу. Множество пони, стекавшихся на главную площадь, тяжело шлёпали по разраставшимся лужам. У всех на лицах застыла скорбь; некоторые не могли сдержать слёз. Повсюду в толпе были плакаты и транспаранты с портретом Селестии; тут и там развевались на ветру чёрные ленточки.

Единорожка, решившая записать эти воспоминания, шла вместе со всеми. В роге едва уловимо зудело – а рядом парил в магическом поле такой же портрет принцессы.

Наконец пони вступила на площадь и заняла своё место в бесчисленных рядах сограждан. Каким бы ни был просторным вымощенный брусчаткой участок перед воротами замка, всех желающих сегодня он явно не мог вместить. Поэтому многие сворачивали в располагавшийся неподалёку парк или скапливались на близлежащих улицах.

Из негромких разговоров в толпе слух выхватывал произносимые бесцветным тоном обрывки:

– … снайпер…

– … на Разбитом Копыте должно было быть больше охраны…

– … два выстрела. Один убил Биг Макинтоша, другой – принцессу…

– … зебры за всё ответят…

И от того, насколько потерянно звучали почти все фразы, бросало в дрожь – как носительницу воспоминаний, так и наблюдавшую за ней Космик.

– … скоро вынесут тело…

– … пройдут от замка через весь город…

– … сделают крюк и похоронят в парке…

– … Биг Мака-то в Понивилль, наверное, увезли…

Отпали последние сомнения в том, что должно было скоро начаться.

Это были похороны принцессы Селестии.

Ожидание затягивалось, и по толпе то и дело пробегал лёгкий ропот. Единорожка тоже время от времени озиралась, словно пытаясь понять, что происходит.

Внезапно со стороны замка раздались выстрелы, затем – глухой грохот взрыва. И ещё один. Послышались вскрики. А затем одна из боковых башен обрушилась, словно была сделана из песочного печенья; обломки упали во двор за стеной из белого камня, подняв в воздух облако пыли.

На площади стал нарастать шум. Пони в замешательстве повышали голос, перекрикивая друг друга; то и дело слышался нервный топот. Портреты Селестии уже не высились над толпой – отдельные плакаты лежали теперь под ногами.

– … где принцесса Луна?..

– … где Министерские Кобылы⁈ Понибудь нам что-то объяснит⁈

– … неужели зебры-террористы добрались и сюда?..

Одна за другой проходили минуты. Полчаса, час… Странная неизвестность витала над столицей; в неведении пони маялись на одном месте, не зная ни куда идти, ни что делать.

Но все вдруг умолкли, когда на балконе замка появился жеребец, облачённый в золотую броню королевского стража. Это был синевато-серый единорог, причём достаточно молодой, но один его глаз закрывала повязка, а густой плюмаж шлема был под стать капитану гвардии.

Он подошёл к краю балкона, окинул взглядом тысячи столпившихся внизу пони, после чего прокашлялся и неуверенно провозгласил:

– Граждане Эквестрии!..

Но что сказать дальше, он как будто не знал. Или затруднялся это сформулировать.

Собравшиеся вновь подняли шум.

– … где Луна⁈ Что вообще происходит⁈

– … что это был за взрыв⁈ Тело Селестии не пострадало⁈

– … скажите нам уже всё наконец!!!

– ТИШИНА!!! – рявкнул гвардеец, и его крик разнёсся по площади, как Кантерлотский Королевский голос принцессы.

Все тут же замерли, готовясь внимать речи, которая должна была расставить всё по местам.

– После известия о кончине принцессы Селестии… принцесса Луна… превратилась в Найтмэр Мун. – Толпа дружно ахнула. – И… отдала приказ использовать мегазаклинания против Зебрики для уничтожения крупных городов и промышленных центров. В целях предотвращения глобальной катастрофы этот приказ был признан преступным, а принцесса Луна лишена титула правительницы Эквестрии… и ликвидирована за сопротивление при аресте. Вместе с ней погиб и вставший на её сторону капитан королевской гвардии. Теперь на эту должность назначен я. Меня зовут Солемн Форс, и я уполномочен зачитать сегодняшнее заявление.

На площади воцарилось гробовое молчание. Все были потрясены – и это ещё мягко говоря! Единорожка что-то беззвучно бормотала себе под нос – но что именно, Космик понять не могла, хотя ощущала, будто двигаются именно её губы.

Перед единорогом повис в воздухе большой церемониальный свиток.

– Ради сохранения страны после тяжёлых утрат, ради скорейшего достижения мира для дальнейшего восстановления… Эквестрия объявляет о капитуляции!

А вот это уже было серьёзно.

Толпа взорвалась негодующими криками. Казалось, ещё немного – и разъярённые пони начнут штурмовать замок!

Тем не менее, перекрывая всеобщий гомон, подрагивающим голосом Солемн Форс продолжал читать:

– Территория страны переходит под внешнее управление. Главой временного правительства назначен директор Департамента межминистерских дел Голденблад. Камеры пуска мегазаклинаний будут в одностороннем порядке полностью запечатаны к завтрашнему вечеру. Все военные разработки приостановлены. Любые протесты и саботаж будут жестоко подавляться. Все выступившие против данного решения будут уничтожены.

Несмотря на распространённое мнение о том, что Биг Макинтоша и Принцессу Селестию убили зебры, Голденблад считает, что вы должны знать правду. Снайпером, который произвёл два роковых выстрела, оказалась пони-предатель по имени Псалм, служившая вместе с Биг Макинтошем. В настоящий момент она схвачена и приговорена к казни через дезинтеграцию.

Принцесса Луна признана военной преступницей и официально лишена статуса Богини. Главы Министерств арестованы по обвинению в различных военных и государственных преступлениях. Прямо сейчас в закрытом формате проходит специальный Кантерлотский трибунал для привлечения их к ответственности. По некоторым делам… решение уже принято.

Твайлайт Спаркл – признана виновной в преступлениях против вида пони, в частности в проведении незаконных экспериментов, и многократном злоупотреблении властью. Приговорена к казни. Вместе с ней за соучастие в экспериментах к такому же наказанию приговорены научные сотрудники Министерства Тайных Наук Мозаика и Гештальт.

Пинкамина Диана Пай – признана виновной в организации пыток, в том числе с воздействием на память, преднамеренных убийств и похищений, массовом вмешательстве в частную жизнь граждан, распространение заведомо ложной информации, а также незаконном хранении и обороте наркотиков. Приговорена к пожизненному заключению.

Эпплджек – признана виновной в коррупции, саботаже и экстремизме. Приговорена к пожизненному заключению.

Рэйнбоу Дэш – признана виновной в организации геноцида мирного населения и террористической деятельности. Приговорена к казни.

Рэрити Моденс – признана виновной в проведении незаконных экспериментов, приведших к гибели многих пони, и распространении заведомо ложных сведений. Арестованы также её соучастники – сотрудники Министерства Стиля Снипс и Снэйлс. Приговор всем троим будет вынесен сегодня вечером.

Флаттершай – признана виновной в государственной измене, незаконных экспериментах и принудительном вмешательстве в память граждан. Приговор будет вынесен вечером.

Все смертные приговоры будут исполнены на этой же площади завтра в десять часов утра.

Министерства объявляются расформированными; в скором времени будет сообщено о создании новых органов власти и условиях мирного договора с зебрами.

Солемн Форс свернул свиток и тяжело вздохнул.

– На этом всё… Да хранит нас душа Селестии.

(¤)

…Во втором шаре памяти обстановка была уже совсем другой. И, Дискорд раздери, просто до жути знакомой.

Вокруг был тот же зал бункера-тюрьмы, где очутились в последний раз путешественники во времени, только в своём, так сказать, рабочем состоянии. На потолке горели лампы, а терминал на столе тихо жужжал. Впрочем, этим расхождения и ограничивались. В остальном же помещение выглядело так же неприветливо и неуютно.

То ли из-за тошнотворных серо-зелёных тонов… то ли из-за того, что единорожка, чьими глазами смотрела Космик, билась сейчас в тех же самых прикреплённых к стене оковах. Она была здесь одна, и приковали её, похоже, совсем недавно. Космик ощутила настоящее дежавю, наблюдая от лица этой пони за её бесполезными попытками высвободиться.

И впечатление усиливалось тем, что этой единорожкой была Лира.

Если тогда, на увиденных точно таким же образом сорванных похоронах, та предпочитала обращать внимание скорее на других, чем на саму себя, то теперь больше никого в зале не было. И уж эту мятно-зелёную, ещё не покрытую рубцами и язвами шёрстку Космик больше ни с чем не могла спутать.

Лира зашипела сквозь стиснутые зубы. В роге сильно кольнуло – должно быть, единорожка попыталась применить магию, однако с надетым кольцом-блокиратором это было бесполезно. По лбу заструился пот, а глаза зажмурились от усилия.

Вскоре Лира резко выдохнула и расслабилась. Затем тихонько пробормотала:

– Да в рот вас долбить, что вам ещё от меня нужно?..

И тут дверь зала отворилась.

Лира сразу вскинула голову, уставившись на вошедших.

Их Космик тоже знала. Ну, как минимум одного из них.

Голденблад, облачённый в чёрный, будто бы похоронный костюм, подошёл к Лире и встал напротив. Обвёл взглядом её голое тело и ровным тоном проговорил:

– Лира Хартстрингс, вы обвиняетесь в экстремизме и призывах к свержению власти. Сейчас я бы хотел побеседовать с вами, чтобы определить степень вашей вины и опасность ваших мыслей для государства.

– А у меня есть выбор? – хмыкнула Лира. – Что, в одиночку струсил прийти, решил позвать своих миньонов?

Она с ненавистью воззрилась на двух единорогов, стоявших по сторонам от Голденблада.

Соник и Тейлз в своё время рассказали достаточно, чтобы Космик могла определить, кто перед ней из героев мультсериала.

Сиреневая кобыла с зелёной полосой в фиолетовой гриве держала телекинезом планшетку и авторучку. Её синие глаза смотрели на заключённую оценивающе и бесстрастно – словно бы перед ней находился пациент, которому нужна была помощь психолога. Что ж, Старлайт Глиммер и впрямь изменилась с тех пор, как стала директором Школы дружбы.

Рыжий единорог в очках и расшитом звёздами тёмно-синем плаще, однако, глядел на Лиру с неловкостью и даже чуть не с сочувствием. Как Скайблум на Космик, когда та имела неосторожность вернуться в Республику. И можно было надеяться, что Санбёрст окажется к Лире добрее, чем Голденблад со Старлайт.

– Ты сама виновата, что попала сюда, Лира, – вздохнула сиреневая пони. – Мы неоднократно пытались тебя убедить, чтобы ты не раскачивала лодку. И не стремилась подорвать ситуацию в обществе, которая и без того остаётся взрывоопасной.

– А разве не сами вы довели до этого⁈ – выкрикнула Лира. – О да, конечно, с шаров Пинки Пай оказалось очень удобно расстреливать демонстрации! А эти новые стелс-боты с электрошокерами – бывшие спрайт-боты – так и вообще сказка!..

– Тебе не понять, – ответил Голденблад. – Если бы мы не остановили Луну, то Эквестрию смели бы в тот же день. А так стране было даровано хотя бы несколько лет жизни. Да, тяжёлой, неприятной, голодной, – но всё-таки жизни.

– И мне тебя расцеловать за это, что ли? – Лира с вызовом выставила вперёд подбородок. – Ну вот что тебе мешает? Лягать, ты же здесь новый бог, пусть даже при оккупационном правительстве! Что тебе не даёт расчехлить мегазаклинания и стереть Зебрику с лица Эквуса, выиграв задним числом ту войну, которую ты трусливо слил шесть лет назад?

– Совесть. В разработанной мною концепции нет превентивного удара – только ответный. Но такой силы, что заставит мироздание содрогнуться.

– Ты – и совесть? – фыркнула единорожка. – Не смеши меня. После того как ты замучил до смерти Пинки и Рэрити? И ещё тот суд… Серьёзно – пять тысяч пунктов обвинений? Ну тут уж одно из двух – либо я рехнулась и мне всё это бредится, либо ты. По крайней мере, такого фарса мне прежде не доводилось видеть.

– Хочешь устроить ревизию результатов процесса? – поднял бровь Голденблад. – Хорошо. Мисс Глиммер, – повернулся он к Старлайт, – будьте добры…

Та молча кивнула, и перед ней в воздухе во вспышке магии появилась папка с какими-то документами.

– Благодарю. – Голденблад кивнул и перехватил папку собственным телекинезом. – Итак… начнём, пожалуй, с самого серьёзного. Пинкамина Диана Пай – 4379 пунктов. Причём по ста двадцати двум она была оправдана – в основном из-за того, что её Министерство в этих случаях сработало очень уж чисто: никаких улик, а также не удалось доказать пару моментов с хранением и оборотом праздничных минталок.

Хочешь услышать об остальных? Изволь.

Твайлайт Спаркл – 296 пунктов. Признана виновной по всем. Пыталась оправдываться тем, что делала свои опыты ради Эквестрии, для того, чтобы остановить войну… что ж, с этим она не справилась – войну так или иначе остановил я. А после неё остались лишь тонны токсичных отходов и трупы тех, кого они убили, перед тем превратив в чудовищ.

– Но… ты же ей помогал! Дискорд побери, ты со своим ДМД помогал им всем – а потом просто предал их!

– А ты предала меня, – парировал он, и Лира дёрнулась, как от удара. – Да, часть ответственности за исследования, проводимые Департаментом, я спихнул на неё. Однако она была настолько одержима идеей создать магическое оружие для победы, что сама фактически сделалась соучастницей того, чем занималось моё ведомство. И в мире после войны – вне зависимости от исхода: после поражения или после победы… особенно после победы – Твайлайт Спаркл не было места. Ни ей, ни остальным Министерским Кобылам. Они как раз и стали той монетой, которой Эквестрия заплатила за то, чтобы война закончилась. Какая горькая ирония судьбы, не находишь?

Он вздохнул.

– Но продолжим. Эпплджек – семнадцать пунктов. В целом безобидные вещи, в мирное время на такое бы закрыли глаза: всего-то неаккуратно подводимая финансовая отчётность, небольшая доля кумовства, а также пара попыток вставить палки в колёса собственному Министерству и несколько неосторожных высказываний, так удачно попавшихся в шарах памяти. Признана виновной по всем пунктам, вину не признала. Жаль – можно сказать, ей просто не повезло.

– Не повезло⁈ Да ты упрятал её на всю жизнь за решётку! Я видела её пару раз, когда меня проводили мимо её камеры. Эпплджек в депрессии, это больше не та решительная и смелая пони, какой она была раньше. Ты сломал её. Не удивлюсь, если она однажды наложит на себя копыта. – Лира стиснула зубы. – Ты монстр, Голденблад. И единственный, кто здесь на самом деле предатель.

– Рэйнбоу Дэш – 142 пункта. Да, здесь ты права: это я предложил ей заниматься диверсиями на территории зебр – но я не ожидал, что она зайдёт с этим так далеко. Заражение источников чистой воды, часть из которых питала и окраинные районы Эквестрии? Расстрел с дирижаблей-рапторов посёлков мирных жителей? Уж если я тут монстр, то кто тогда она?

– Она просто хотела делать что-то крутое – примерно на двадцать процентов круче, чем у остальных. И ты её обманул. Это ты втянул её во всё это. Во всяком случае она достойно встретила свою смерть. – Лира невесело усмехнулась. – Хотела бы я научиться такому взгляду, каким она смотрела на тебя, пока её не испепелили.

– Рэрити Моденс – 468 пунктов. Немного – учитывая, что она одновременно занималась тем же, чем Пинки и Твайлайт вместе взятые: пудрила мозги народу и попутно изучала тёмную магию. Ты знаешь, что она разделила свою душу на сорок три части только для того, чтобы сделать наборы статуэток их шестёрки? Неразрушимых статуэток. По вине Рэрити также погибло много невинных пони. Её Министерство стало таким же спрутом, вцепившимся в Эквестрию намертво, как и Министерство Морали. И она сполна за всё ответила.

– Якобы случайно подавившись маффином? – Лира сплюнула на пол. – Вот ты и проговорился, убийца… Но Флаттершай… Почему ты помиловал только её одну⁈ Неужели она была рада стать единственной, кого пощадило копыто твоего – в кавычках – «правосудия»?

– Флаттершай… – По лицу Голденблада пробежала тень, словно внутри жеребца всколыхнулась старая боль. Тем не менее, он вновь овладел собой и продолжил: – Семьдесят восемь пунктов. По двадцати двум признана невиновной, по остальным помилована особым указом и освобождена из-под стражи в зале суда.

Он передал папку обратно Старлайт, и кобыла в ту же секунду телепортировала её куда-то в другое место.

Голденблад покачал головой и исподлобья взглянул на Лиру.

– Я любил её. И допустил в своё время с ней одну непростительную ошибку. Я хотел всё исправить. Но… не сумел. Она была беременна, когда вколола себе в моё отсутствие тринадцать доз мед-икса. Больше она не успела… Я потерял не только любимую – я потерял также и дочь. И не тебе упрекать меня в том, что я поступил неправильно. Особенно по отношению к той, кто предал даже не меня, а страну, передав мегазаклинания зебрам.

Голос его звучал так глухо, словно он говорил через какую-то плотную мембрану. Вот только сейчас эта мембрана, судя по всему, находилась внутри него.

– Моей ошибкой было то, что я слишком поздно смог их остановить. И для этого пришлось заплатить страшную цену. По сути, всё, что мне остаётся, – это пытаться изолентой заклеивать на тонущем корабле пробоину в трюме. А твои пламенные речи и обличительные памфлеты, которые ты неустанно произносила и публиковала с тех пор, как ДМД был расформирован, приведут лишь к тому, что вода скорее прорвётся внутрь.

Внезапно в дверь забарабанили. Санбёрст и Старлайт переглянулись, и рыжий единорог после разрешающего кивка Голденблада нажал на ручку.

В зал ворвался запыхавшийся земнопони в офицерской форме и выпалил:

– Д-директор… Это… это… случилось!..

– Что именно? – переспросил Голденблад. Его глаза превратились в узкие щёлочки.

– Зебры… они… запустили ракеты! Через пять минут всё здесь взлетит на воздух!

– Не-е-ет… – прошептал белый единорог. Но тут же посмотрел на трясущегося в ужасе земнопони и отчеканил: – Возвращайтесь к себе. Будем надеяться, это место достаточно защищено даже от прямого попадания.

Охранник лишь нервно икнул – и выметнулся за дверь, качнувшуюся вслед за ним в потоке воздуха от его бега.

Голденблад перевёл взгляд на застывших Санбёрста и Старлайт.

– Вы тоже можете идти. Полагаю, допрос можно отложить на неопределённый срок.

Те не сразу отошли от потрясения, вызванного нежданной новостью. Затем Старлайт кивнула, и они вдвоём вышли из зала.

А Голденблад повернулся к Лире. И та вздрогнула от холода в его глазах.

Рог директора вдруг засветился. Кандалы, удерживавшие Лиру, резко раскрылись, и единорожка шлёпнулась животом на пол. Кольцо на её роге раскрылось и слетело, откатившись в сторону.

– Что… вы делаете?.. – выдавила она, приподнимаясь…

И тут же замерла на месте.

В магической хватке Голденблада парил пистолет, направленный прямо на Лиру.

– Сейчас у меня нет времени разбираться с тобой, – ответил жеребец с абсолютно непроницаемым выражением. – Поэтому тебе придётся погибнуть при попытке побега.

Единорожка не успела ничего предпринять.

Пистолет громко бахнул, и сильный, болезненный удар в грудь снова швырнул её на пол.

Лёжа щекой на холодном камне в быстро расплывающейся луже собственной крови, Лира слышала краем уха обрывки фраз, которые Голденблад бормотал себе под нос, возясь с терминалом:

– … ЭП-1101… запустить… «Горизонты»… стереть все данные…

Затем его копыта протопали к выходу. Металлом хлопнула дверь.

Единорожка осталась одна – умирать от потери крови.

Но у неё как будто были свои планы на то, как потратить последние минуты жизни.

Рог немилосердно заныл – что на фоне кровоточащей раны в груди чувствовалось не сильнее лёгкого зуда. Из стола с терминалом выдвинулись ящики, после чего вылетели наружу, раскидав по полу своё содержимое.

Взгляд Лиры наткнулся на два пустых шара памяти. Притянув их к себе слабеющим с каждой секундой телекинезом, она прижалась рогом к одному из них…

На этом воспоминание обрывалось.

Но Космик уже и так выяснила достаточно.

(¤)

Придя в себя, синяя земнопони вновь оглядела помещение. Было немного жутко находиться там, где около двух столетий назад (а по ощущениям, буквально только что) произошло убийство пони.

Но не настолько, как на поверхности, где погибли многие и многие миллионы.

Скайблум и Соник, обнявшись за плечи, сидели у стены и смотрели на странную конструкцию на полу перед ними. К матрице перемещения во времени была подсоединена колба, в которой весело искрилась синяя иголка. Провода образовывали некий замкнутый контур, и если потесниться, то в него вполне могли влезть они трое.

Космик кашлянула, и оба её спутника обернулись к ней.

– А, уже закончилось? – сказал Скайблум и магией помог ей снять реколлектор. – Ну, и какие страшные тайны поведает нам это место?

– Боюсь, что тайны эти действительно страшные, – ответила она и вкратце рассказала о воспоминаниях из каждого шара.

На известии о гибели обеих принцесс и капитуляции единорог смачно выругался, а ёж только тяжело вздохнул и покачал головой. А вот эпизод в тюрьме Скайблума не сильно впечатлил, в отличие от Соника.

– Я, кажется, понял, – подал голос пришелец, когда Космик закончила свой рассказ. – После того как зебры пустили ракеты, Голденблад решил уничтожить вообще всё – и каким-то образом с помощью файла «Эквестрийский протокол – 1101» врубил собственное супероружие, которое как раз и носило название «Горизонты». Короче, с Луны прилетела глыба камня, попала в кусок звёздного металла в центре Хуфингтона, и… бабах! – Соник даже показал руками, какой «бабах». – Весь мир в труху. Чтобы уж не размениваться по мелочам.

– Шедоу, помнится, что-то рассказывал… – пробормотала Космик. – Блин, всё никак не могу отделаться от мысли о том, что всё происходящее – какие-то перекрученные, изменённые сюжеты из книг… Ещё и тот зебра в школе меня почему-то назвал «охранницей»… В этом тоже есть какой-то особый смысл, так ведь?

– Наверное, он в своих прозрениях будущего перепутал тебя с Блэкджек, – хихикнул Соник. – Или просто хотел сделать пасхалку. – Увидев непонимание на мордах обоих пони, ёж объяснил: – Ну, типа такой прикол в виде неожиданной отсылки.

– Ладно, о всяких развлечениях с Земли можно и потом, – сказала Космик и указала ногой на матрицу. – С этим -то нам что делать?

– Как я понял, – ответил Скайблум, – игла Соника служит здесь основным источником энергии. Но последняя способна лишь выполнить сам перенос – а вот чтобы активировать матрицу, нужен именно магический импульс. Как хорошо, что я единорог, – усмехнулся он, – иначе мы бы застряли тут одни на веки вечные, не в силах вообще ничего исправить.

– Да, нам очень с тобой повезло, – произнесла Космик и вдруг, подойдя, сама обняла Скайблума. Тот поначалу напрягся, но потом расслабился и приобнял земнопони в ответ. – Спасибо, что не бросаешь нас. И не считаешь меня полной неудачницей.

– Это звание надо ещё заслужить, – улыбнулся единорог. – А ты раз за разом стремишься к обратному. Ты хороший друг, Космик, и мне жаль, что я не понимал этого раньше.

– Ты и для моих друзей тоже сделала многое, – сказал Соник и тяжело вздохнул. – И я надеюсь, что с ними и впрямь всё в порядке. Пусть, может, там, на Земле, они в этом варианте не помнят всех ужасов – но зато помним мы. Чем уже в каком-то смысле их защищаем.