Текст книги "Мое кудрявое нечто (СИ)"
Автор книги: Дана Райт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
Не хочу ссориться. Но не собираюсь больше терпеть ее вечные отговорки. То она бежит к бабе Кате, то в универ, то на работу. Не погибнет, если найдет время для меня в своем плотном графике. Иногда мне кажется, она занята больше, чем Романов, на плечи которого свалилась одна из самых дорогих нефтегазовых корпораций мира. А так быть не должно.
– Хорошо, – согласно кивает.
Смеюсь, ведь в этот момент на ее лице страдальческое выражение. Как будто я сказал, что отрублю ей руку.
– А теперь выйди, дай мне посмотреть на тебя и заодно попрощаться.
– К чему это?
– К тому, что я не видел тебя три недели и соскучился.
– Правда?
Вот, на круглом личике появляется несмелая улыбочка. Опущенные природой уголки губ поднимаются, а за ними и розовеющие щечки. Видимо правы психологи – улыбка порождает улыбку. Надо быть с ней максимально милым.
Выходит из тачки. Наконец могу разглядеть ее новый образ. Тина отчиталась мне за шопинг, на который было потрачено немало средств. Я сам перевел деньги подруге, так как Рита наотрез отказалась тратить средства, перечисленные ей мной и отцом. Надо купить Тине что-нибудь в подарок за этот вид. Рита выглядит шикарно. Из под длинной бежевой юбки выглядывают острые носики замшевых ботильонов на каблуке. На моей невесте потрясная короткая чернобурка, на которой я настаивал, когда Тина скинула мне несколько вариантов шуб, а горло повязано красным клетчатым платком.
– Я уже говорил, что ты хорошенькая, пухляш?
Касаюсь маленьких пухлых губок своими, наслаждаясь ароматом свежей вишни, исходящим от нее. Мои пальцы смыкаются на затылке, чуть выше которого волосы прибраны в замысловатый пучок. Играюсь с ее губами, кайфуя от того, что девчушка больше не вырывается, хоть стоит и смирно. Ничего, скоро сама просить будет, а я еще подумаю, удовлетворять ли ее просьбы.
– Что смешного?
Вот блин, нафига заржал?
– Ничего, малышка, – еще одно касание губ, которое слишком необходимо мне, чтобы я мог отказать себе в нем. – Я рад, что пухан остался в прошлом.
– Какой же ты поверхностный, – вздыхает пухляш. – Ну все, мне пора.
Пухлая ручка легко отталкивает меня, я не противлюсь. Тельце скрывается в БВМ и скоро машина выезжает из гаража, оставляя меня в одиночестве.
А что я делаю, когда остаюсь один? Правильно – думаю. А это еще никогда не приводило ни к чему хорошему.
Звоню Тохе, он говорил, его жена хочет сменить фитнес центр. Набираю еще нескольких парней из отряда. Их женам тоже не помешает позаниматься. Да и самим моим сослуживцам тренировки необходимы каждый день. Поглядим, как отнесется малышка к увеличению потока посетителей.
Завтракаю с отцом. Поедаем приготовленные моей кудесницей-невестой блинчики с мясом. Чувствую вину за жирную каплю на льняной скатерти. Отец посыпает ее солью – типа она должна впитать жир и пятну не бывать. Что-то мало верится. Но если получится, я буду верить в чудеса. Не хочется огорчать пухляша, она так старается превратить наше с отцом холостяцкое убежище в уютный дом. Мне вот и самому нравится, что на кухне скатерти, салфетки и все дела. Сверкает все, типа как в нормальных домах, где люди живут, а не приезжают переночевать, как мы. Мне даже стало нравиться бывать тут. Товарищу генералу, кажется, тоже, потому как он не торопится заканчивать завтрак. Вторую кружку кофе варит.
– Я сегодня улетаю на недельку на нашу дачу в Сочи, – сообщает отец, хватая третий блин.
– Что-то частенько ты туда наведываться стал.
И правда, я сначала предположил, что он по служебной деятельности пропадает, а теперь вот думаю, что службой тут и не пахнет. Что зимой делать в Сочи? Море холодное. Да и дача вечно пустует, не обжита совсем. Чтобы провести там недельку, надо сначала недельку потратить на то, чтобы прибраться там. Мудрит что-то старый.
– Отдохнуть никогда не помешает, сын. Воздух там, опять же, чистый, санатории всякие. Я в молодости каждый отпуск ездил. Здоровье поправить.
– А что, ты заболел?
Болезнь никогда не ассоциировалась у меня с отцом. Он здоровый мужик. С другой стороны он уж не молод. А если у него проблемы со здоровьем? В животе начинает сосать. Это так проявляются переживания и забота о близких? Круто, значит, я заботливый и переживательный.
– Сын, поправлять здоровье надо до того, как болезнь пробралась в организм. Потом поздно бывает. И вообще, что за вопросы? Я что, не имею права съездить на собственную дачу?
– Имеешь-имеешь, товарищ генерал, – смеюсь.
– И я рассчитываю, что ты не доставишь Рите неудобств, – старик строго смотрит, поправляет седые волосы, откашливается.
– Да какие неудобства? Мы подружились, – сообщаю ему. – Скоро будешь внуков нянчить.
– Только после свадьбы, понял?
Теперь угрожает. А что угрожать то?
– Да я понял, – веселят они меня, – доступ к телу после штампа. Средневековье какое-то. А вообще, мир слишком долго шел к раскрепощению нравов, чтобы теперь возвращаться обратно к обычаям древних людей. Может, вы еще все соберетесь в первую брачную ночь для фиксации всего действия? Интересно, как отреагирует на это пухляш? Вот уж не думаю, что она будет комфортно себя чувствовать. Мне то плевать, – размахиваю руками, рассуждая, вытягиваю ноги, чтобы было удобнее, – можете даже зафотать все это. Я шикарно получусь на снимках. Но…
– Сын, думай молча свои мысли, – обреченно произносит генерал, – миру не обязательно знать о каше в твоей голове. И подстригись, наконец, мне надоело выслушивать жалобы на твою шевелюру каждый раз, когда полковник Астахов приезжает в штаб. Не понимаю, как ты вырос таким?
– Каким? Да я отеческая радость, – широко улыбаюсь отцу. – Давай, скажи, кто тут твой любимчик?
– Убери руку! – сурово горланит папа, отмахиваясь. – И пошел вон с кухни!
– Есть, товарищ генерал, – привычно говорю я и сваливаю с кухни, прихватив блинчик.
***
«Скинь фотку» – просит Тина в сообщении.
«Я на паре» – отвечаю ей.
«Скинь фотку на паре» – не унимается подруга Миши.
Сообщение сопровождается селфи, на котором Тина лежит в ванной, наполненной отвратительной жижей коричнево-зеленого цвета, а ее кукольное личико аккуратно покрывает золотая маска «Отпросись в туалет и лети ко мне» – следует за фоткой – «Мне скучно лежать тут одной», сообщение сопровождается адресом ее местонахождения.
А мне страшно лежать рядом. Хотя я читала, что маски с золотом здорово избавляют от морщин, но мне пока рано думать об этом.
«Минус полтора кило за процедуру» – соблазняет Тина.
А вот это заманчиво. Я, конечно, привыкла к своему телосложению. Не считаю себя толстой. Но немного скинуть не помешало бы. Такой тонкой талии, как у девушки с фотографии мне не видать, но было бы круто перестать прятать живот.
– Извините, можно выйти?
Это я спросила? Зачем я подняла руку? Ох уж эта Тина – соблазнила все таки.
«Буду через тридцать минут» пишу своей новой знакомой, садясь в машину. В свою новенькую БМВ с обитым мягкой бежевой кожей салоном и деревянной, покрытой лаком панелью. Тут есть даже встроенные планшеты. Уверенно, не превышая скорости еду в СПА салон, адрес которого мне скинула Тина. Коршуны ведь не будут против, если я потрачу немного их денег на приведение себя в порядок? От моей стипендии в конце месяца мало что осталось.
А судя по прайсу, мне не хватило бы всей стипендии даже на одну процедуру в этом райском месте.
Нахожу Тину в белоснежном кабинете, она лежит на кушетке, завернутая в серебристое одеяло, из которого торчат провода. На ее лице снова маска, уже другая, белая, как и все в этом кабинете.
– Дай мне бокал, – просит девушка, осторожно двигая подбородком в сторону небольшого столика.
Аккуратно наклоняю бокал со странной радужной смесью над ее приоткрытым ртом, вливая жидкое пюре-напиток.
– Это овощной фреш, – поясняет она. – Очень полезный. Активизирует процессы в организме.
– Какие?
– Да какая разница? Главное, что активизирует, – девушка улыбается, открывая белоснежные зубки.
Какая же она красивая.
Провожу в СПА-салоне три часа. Выхожу обновленная и похудевшая на полтора килограмма, как и обещала Тина. В теле такая легкость, что боюсь, меня ветром унести может. Боль в ногах, преследовавшая меня всю неделю, утихла. Я могу ходить, не боясь упасть на этих копытах, которые Тина заставила меня купить.
– Какого хрена?
Это первое, что слышу, как только выхожу на ресепшн. Громоглас Коршуна невозможно спутать с каким-либо другим звуком.
– Ты прогуляла пары, чтобы на массаже поваляться? А меня послала, когда я просил тебя провести день со мной!
– Откуда ты узнал, что я тут?
Почему он преследует меня?
– Я приперся в универ, чтобы вместе пообедать, как и обещал, а тебя нет. Какой-то парень с твоего курса сказал, что ты свалила со второй пары. Это как называется? – возмущается парень.
– Я написала Мише, что ты со мной, – нежный голос Тины успокаивает меня больше, чем массаж всего тела. – Не хотела, чтобы он волновался.
Девушка отходит к зеркалу, где накидывает белоснежное норковое манто в пол и поправляет длинные шелковые волосы у зеркала, перекидывая их на одну сторону.
– Нихрена я не волновался! – орет Миша. – Я взбешен! Возмущен я!
– М-миш, – тихий шепот только что радостно щебетавшей Тины отвлекает нас от назревающей ссоры, – не… не… к-кричи, по-пожалуйста.
Ее красивое загорелое лицо бледнеет на глазах.
– Мать твою, – ругается Миша и подбегает к побелевшей подруге. – Прости, я не хотел тебя напугать, давай, сядь сюда. Воды принесите! – громко говорит он.
Ошарашено наблюдаю, как Миша усаживает девушку в кресло, садится рядом и держит за руки. Несколько минут, пока Тина делает глубокие вдохи и выдохи, они смотрят друг другу в глаза. Миша медленно считает «раз… два… три…» каждый ее вдох. Что с ней? Она не здорова? В детском доме была девочка, больная астмой, когда ей становилось трудно дышать, она тянулась за ингалятором. Но Тина просто дышит, смотря в глаза Коршуна странным взглядом затравленного животного.
– Все хорошо, – спокойно и тихо говорит ей Миша, – давай, выпей.
Руки Тины трясутся, и Миша помогает ей держать стакан.
– Где твое лекарство?
– Нннет, – шепчет девушка, откидываясь на кресле, – я уже могу без них. Сейчас.
Она на некоторое время закрывает глаза, все еще тяжело дыша. Миша держит ее уже за одну руку.
– Не говори Юре, пожалуйста, – ее заиканье проходит, когда она открывает глаза. – Миш, не говори. Обещай мне.
Коршун кивает.
С Тиной явно что-то не так. Она приходит в себя около десяти минут и снова улыбается.
– Сводишь нас пообедать? Я проголодалась, – ее голос подавлен и хрипловат. – Я хочу ту рыбу под винным соусом.
Миша кивает снова, оставляет ее в кресле, а сам подходит ко мне.
– Еще раз так сделаешь, – угрожающе тычет в меня пальцем, – я буду караулить тебя у универа каждый день. Поверь, ты этого не хочешь.
– Миш, я совсем забыла про обед. Я еще никогда не была в таких местах, и когда Тина пригласила, мне стало интересно. И.., – тереблю массивную пряжку толстого ремня на юбке, – я немного потратилась.
– Да траться ты, сколько влезет. Только не смей больше кидать меня, ясно?
– Миш, – Тина спасает меня от взбешенного гиганта, – не ругайся, пожалуйста. Лучше отвези нас в ресторан.
Миша злобно выдыхает, раздувая широкие ноздри, помогает мне одеть шубку и выходит из салона.
– Не переживай, – Тина обнимает меня, успокаивая, хотя очевидно, что это ее нужно успокаивать. – Миша самый добрый человек в мире. Просто взрывной.
– А что это с тобой было?
– Это… м-ммм, – прикусывает полную губку, – не важно. Не обращая внимания. Только не говори Юре, что мне стало плохо, пожалуйста.
Киваю. Конечно, я ничего не скажу ее мужу. С какой стати я вообще буду с ним разговаривать? Мы не друзья.
Свою машину оставляю у салона. Миша обещает привезти меня обратно после ресторана. Тина едет со своим водителем на черном внедорожнике.
В ресторане чувствую себя не уверенно, но не настолько, чтобы бояться туда зайти, как еще недавно. Теперь я выгляжу ухоженно и презентабельно. Тина же с Коршуном свободно разваливаются на мягких диванчиках, разглядывая меню. Заказываю рыбу в винном соусе, о которой говорила Тина и даю себе обещание научиться готовить такую же, потому что мои вкусовые рецепторы испытывают оргазм в момент, когда это творение кулинарного искусства попадает в рот. Еще бы знать, что такое оргазм… Поднимаю глаза на Мишу и встречаюсь с его заинтересованным взглядом. Почему он пялится на меня? Ерзаю на стуле, поправляя вырез на белой блузе, и его взгляд опускается. Он делает глоток воды и сглатывает со звуком, по моей спине пробегает холодок, чуть выгибаюсь, и тут в нашем уголке раздается звонкая трель смеха.
– Боже! Вы как дети! – это Тина рассмеялась. – Честное слово! Я уже двадцать минут наблюдаю ваши переглядки. Коршун, почему бы тебе не отвезти Риту домой? А то за нашим столиком сейчас что-нибудь взорвется от этого напряжения. Кому-то надо выпустить пар, – ее миниатюрные ручки с красными ноготками обмахивают бледное лицо.
– Ты даже не представляешь себе, как, – Миша откладывает приборы, откидывается на спинку дивана и напряженно выдыхает. – У меня скоро все детородные органы отвалятся.
Кусок рыбы проскальзывает не в то горло и я закашливаюсь. Как он мог произнести это? Кашляю на весь ресторан под веселый смех Тины. Миша перегибается через стол, чтобы похлопать меня по спине. Помогает. Заливаю в рот полстакана воды залпом.
– Так вы еще не спали? – удивляется Тина. – Молодец, милая, так ему и надо.
– Так, Орловская, не надо науськивать мою невесту.
– Это тебе за тот ужас, которому вы подвергали меня в школе! Это твой час расплаты. Я буду смотреть, как ты мучаешься и наслаждаться.
В их компании приняты такие откровенные разговоры? Это вообще нормально, что они обсуждают сексуальную жизнь? И каким мучениям ребята подвергали Тину в школе? И не лишняя ли я тут?
– Не давай ему до самой свадьбы, – Тина злобно стреляет в меня глазами.
– Не слушай ее, умоляю, – Миша складывает ладони вместе, потряхивая ими. – Длительное воздержание вредно для мужского здоровья. Ты же не хочешь, чтобы тебе достался муж-импотент.
Вода чуть не выплескивается изо рта, но я успеваю зажать его рукой. Быстро проглатываю и хохочу. Миша смотрит на меня умоляюще, но я не в состоянии ответить. Плевать, что несколько голов повернулись к нашему столику из-за моего хохота.
Надо, кстати, почитать, прав ли он насчет воздержания.
– Господи, Миша, ты просто нечто, – еле выговариваю, стараясь успокоиться.
– Да мне постоянно так говорят, – парень снова откидывается на диване. – Считай, тебе повезло. А тебе пора домой, – говорит Орловской, – вам надо поменьше общаться.
Тина мило улыбается, целует меня в щеку, прошептав «Помучай его за меня», теребит Мишу по необыкновенно сегодня пышным волосам и встает из-за стола.
– Все, что она сказала – неправда. Никак мы ее не мучили. Мы были самыми милыми одноклассниками, которых можно пожелать.
– Они спорили, когда мы с Романовым переспим, – перебивает его девушка.
– Я всегда выигрывал, – поддакивает Миша.
Тина уходит, оставляя нас наедине, и напряжение, рассеянное ее смехом и их перепалкой, возвращается. Хорошо, что я уже все доела. Сидеть с Коршуном наедине в ресторане как-то странно.
– Отвезешь меня до машины? Мне нужно в библиотеку успеть.
– Нафига ты туда таскаешься? В интернете можно найти все, что угодно.
– Да, если у тебя есть интернет, – поднимаюсь из-за столика.
– Дома вай-фай, – Миша кидает на стол три пятитысячные купюры, что составляет размер моей стипендии, и помогает мне одеться.
Теперь рыба не кажется такой вкусной. За такую стоимость у нее должны были быть золотые кости, которые можно забрать с собой.
– Он, знаешь ли, сам по себе не работает, – ворчу себе под нос.
– Не понял.., – Миша застывает на некоторое время, ему требуется переварить эту информацию. – У тебя что, ноута нет? Какого лешего ты не сказала об этом?
– Это не…
– Клянусь, я снова закрою тебя в сауне, если ты скажешь, что это не мое дело!
Ладно, помолчу.
По дороге до салона останавливаемся в магазине техники, где Миша, несмотря на мои протесты, выбирает самую дорогую модель ноутбука, принтера и телефона. Умолкаю только на кассе. Он все равно не слушает меня.
– До вечера, – приторно ласково прощается со мной, высадив у салона.
Наконец-то его нет рядом и я могу расслабиться. Каждая минута, проведенная с ним, выкачивает из меня тонну энергии. Еду в фитнес-центр.
Тут мне необычайно рады все. «Ну наконец-то, как здорово, что ты пришла пораньше» – улыбается администратор. «Риточка, переодевайся бегом» – торопит моя сменщица Настя, которая еще не успела уйти, – «Это настоящий ужас! Их так много! Никогда такого не было!»
Мигом переодеваюсь и несусь в тренажерный зал. Останавливаюсь посередине зала, не успев добежать до корзины с полотенцами, осматриваю «настоящий ужас». Все тренажеры заняты накачанными молодыми парнями. Абсолютно все! Я никогда такого не видела. Наши тренеры сидят в сторонке, увлеченно болтая и поглядывая на тренирующихся. В зале играет русский рок и стоит звон двигающегося спортивного инвентаря. Да уж. Такого тут не бывало. Может, руководство клуба пустило рекламу по телевизору? Откуда такой наплыв?
– Девушка, а где тут фонтан?
– Там.
Показываю рукой угол, где находится фонтан с питьевой водой парню чуть выше меня ростом, с ежиком на голове.
– А не принесете чистых полотенец? – подходит другой.
– Принесу, конечно, сейчас, – киваю.
– Вам, может, помочь? – улыбается загорелый блондин, тянет руку к бейджу с моим именем, читает. – Маргарита, красивое имя.
– Просто Рита, пожалуйста, – отступаю на шаг. – Помощь не нужна. Сейчас все будет.
Бегу к корзине с использованными полотенцами. Уношу все в гладильную, забрасываю в стиральную машинку. Но чистых полотенец нет. «Я только что отнесла в фитнес зал» – устало выдыхает Настя. А мне что же делать?
Принимаюсь сушить отпаривателем только что постиранную партию. В зале меня уже ждут. «Ну наконец-то!»… «Можно еще стаканы?»… «Риточка, а вы не занесете в мужскую раздевалку мыльные принадлежности?»… «И можете там остаться, Риточка»… «А где тут антисептик?»… «Масла бы еще для платформы, скрипит нехорошо»…
И все это полбеды. Зал для фитнеса, где собрались около двадцати девушек, которых я раньше не видела, не дают мне и шагу ступить без какой-либо просьбы. В их раздевалке разводы на зеркалах и сломался фен. А еще закончились бумажные полотенца и одноразовые тапочки для душа. Им необходимо приготовить партию кислородных коктейлей к окончанию тренировки, а кому-то и свекольный сок…
К закрытию клуба я не чувствую ног. Мне срочно нужен тот массаж, от которого я снова смогу порхать. Как только из центра выходит последний клиент, Денис заходит в гладильную. Кидаю полотенца в стирку в десятый раз за вечер. Сажусь на лавку, стирая пот с лица футболкой, уже пропитанной им.
– Ну и денек, – улыбается он бодро.
Еще бы! Ни один из тренеров сегодня не работал. Они просто сидели в углу! Оказалось, что этим накачанным парням не нужны тренеры, они и сами все знают. Я впервые сегодня увидела некоторые упражнения. А еще видела, как эти ребята изучали некоторые приемы рукопашного боя, когда женская группа покинула зал для фитнеса. Туда тренеров не пустило начальство. Только мне разрешили заходить, чтобы приносить чистую посуду, полотенца, и выполнять некоторые просьбы гостей клуба. Одной из таких просьб была необходимость сыграть взятую в заложницы девушку. Загорелый светловолосый парень, читавший мой бейдж, крепко держал меня, сдавливая шею мощной ручищей, а другой освобождал. Никогда еще мне не было так страшно, хоть парни и смеялись, переговариваясь. Вот только дышать мне было действительно тяжело.
Ужас, а не работа. Если такие вот детины будут и дальше к нам ходить… Что, сдамся? Пойду искать другую работу? Не знаю. Вообще-то, я не собираюсь пугаться трудностей и убегать от них. Но работа в спортивном клубе должна была быть подработкой и не отнимать столько сил.
– У меня нет сил, даже чтобы переодеться, – валюсь на лавку, вытягивая опухшие ноги.
– Это значит, что наша тренировка не состоится?
– Нет, извини, и позаниматься с тобой математикой я тоже не смогу.
– Может, съездим в кофейню?
Мотаю головой. Глаза закрываются, а руки трясутся от усталости.
Денис садится на краешек лавки, у моих ног, снимает с меня кроссовки и носки.
– Что ты делаешь? – вытягиваю ноги из его рук.
– Массаж стоп. Тебе станет легче.
– Не нужно, спасибо.
Это слишком личное – массаж стоп. Поднимаюсь с лавки, собираю остатки сил. Нужно добраться до дома, там я расслаблюсь.
– Рит, завтра у меня выходной, – Денис немного мнется, – и у тебя тоже. Может, сходим куда-нибудь вместе? Мы с друзьями обычно ходим на лыжах с утра, а потом едем в баню.
– Денис…
Хочу сказать, что лыжи это не то, чего я хочу в выходной. А приглашение в баню слишком интимно для коллег, но тренер перебивает меня.
– Не думай, ничего такого. Девочки моются отдельно, мальчики отдельно. Ночуют девочки тоже в своей комнате. Комнат немного, но места всем хватает. Никакого интима.
– Извини, я не могу. У меня другие планы.
– Мы могли бы сходить в кино вечером, – смотрит на меня с надеждой.
– Денис…
– У тебя есть кто-то?
Не знаю, что ответить. Наличие Коршуна в моей жизни считается?
– Слушай, ты мне очень нравишься. Ты такая необычная, красивая. Мне легко и весело с тобой. Ты не похожа ни на одну из знакомых мне девчонок.
Парень поднимается с лавки и подходит. Мы стоим близко друг к другу, его рука ложится на мое плечо, поглаживая его. Несмело и нежно, чуть подрагивая.
– Иногда мне хочется записать звук твоего смеха, чтобы потом слушать его в машине. А еще мне нравится твоя нелюбовь к магазинной еде и то, как мило ты убираешь челку. И ты ходишь в библиотеку, вместо того, чтобы найти нужный материал в интернете, и ты ничего не меняешь в себе, как все девчонки. И я хотел бы узнать тебя лучше. Дай мне эту возможность, если место, которое я хочу занять, еще не занято.
– Мне кажется, это место уже занято, – опускаю голову, и его рука покидает мое плечо.
– Если ты поймешь, что тебе это только кажется, позвони мне, хорошо?
Смотрю на Дениса. Он расстроено улыбается. Молча выхожу из гладильной, оставляя тренера одного. Мне жаль, что я не смогла ответить ему взаимностью. Это впервые в моей жизни. Он уже второй раз говорит, что я нравлюсь ему. Мне хотелось бы чувствовать к нему то, что он чувствует ко мне. Но я не могу! Почему? Он хороший парень из понятного мне мира. У него есть сестра, которая живет в Питере, и мы могли бы ездить к ней в гости. Он обожает свою маму, которая иногда приносит в фитнес-центр малюсенькие пирожки из цельнозерновой муки с разными начинками. А сам Денис никогда не говорит грубо и не кричит. Он хорошо воспитан и улыбается каждый раз, когда видит меня.
Так почему его рука на моем плече не возбудила никаких эмоций? С таким человеком, как он, мне будет просто и легко. Мы понимаем друг друга. С ним мне не нужно меняться. С ним я чувствую себя раскрепощенно.
Потому, что от руки Коршуна, лежащей на моем плече, меня кидает в жар.
Если бы могла, убежала бы сейчас. Но не могу – ноги решили, что моя скорость – скорость старушки, страдающей остеохондрозом всех частей тела. А еще и каблуки.
Домой еду в размышлениях над словами Дениса и грузом совести, говорящей, что я обидела хорошего человека.
В гараже не хватает машины генерала. Зато транспортное средство Миши на месте. В первое время после моего переезда сюда его почти никогда не было дома. Теперь же он вечно дома по вечерам, если его не вызывают на службу. Интересно, это как-то связано со мной? Приятно думать, что связано.
***
Похоже, мои ребята перестарались. Я натравил их на фитнес-центр, где работает пухляш. Вместо тренировки в нашем зале, они пришли к ней. Теперь жалею, потому как девчушка еле перебирает ногами, подходя к лестнице.
Мой план утащить ее в какой-нибудь клуб провалился.
Ну а как еще отвадить ее от этого спортивного комплекса? Нашла тоже работенку себе. Пусть увольняется. Если ей так нужна подработка, необходимость в которой, на мой взгляд, абсолютно отсутствует, я попрошу Романова устроить ее к себе. Будет сидеть в шикарном офисе в центре Москвы пару часов после учебы. Вот это не пыльно и приятно. Мне самому нравится там находиться, заезжаю иногда к друзьям на обед. У них есть личный бариста! А еще там шикарные сотрудницы.
– Сколько времени тебе надо, чтобы приготовиться?
Да-да, она устала и вымотана, но я не могу упустить повода подшутить над ней. Она все равно не видит, как я ухмыляюсь ей из зала.
– Куда?
– Мы собирались в клуб, ты забыла? – подхожу к лестнице с самым возмущенным выражением лица.
– Миша, – из нее вылетает вымученный стон, – прости, но я вымотана. Может, в другой раз?
Не ржать! Держаться!
– Ну воот, – расстроено тяну я, – я всего лишь хочу провести с тобой время. Ладно, раз эта работа так важна для тебя, что ты готова променять ее на время со мной, что ж.., – пожимаю плечами и опускаю обидно голову. – Согреть ужин?
– Нет, я не хочу есть, – виновато мотает головой, ступая на ступеньки.
– Я установил тебе ноут, принтер и настроил мобилу.
– Спасибо.
– А че грустная такая?
– Миш, я очень устала и хочу спать.
– А я затопил баню. Предлагаю сходить. Расслабишь мышцы и отлежишься.
Она недоверчиво смотрит на меня сверху вниз, так как уже успела добраться до середины лестницы. Посмеиваюсь, вытягивая руки перед собой.
– Я бы попросился с тобой, пухляш, но ты же все равно отошьешь меня, так что я даже пробовать не буду.
– Спасибо.
Бантик ее ярких губ растягивается в еле заметной улыбке, и я лыблюсь еще шире. Как-то приятно внутри стало.
– Но я могу посидеть в предбаннике, чтобы поболтать с тобой…
Какого хера? Да что со мной? Почему я не могу просто молчать? Все же нормально было…
– Обещай, что не станешь приставать ко мне…
Что? Серьезно? Меня пустят в предбанник? Круто. А я уж было в себе засомневался, типа болтаю через чур много. Надо запомнить, что я идеален. Я смогу провести с ней немного времени, прежде чем она уйдет спать. Я хотел этого весь день. Решил, что мой член, да простит он меня, сейчас не так важен, как расположить к себе девчушку. Тем более, пока был в командировке понял, мне интересно, чем она живет. Пусть расскажет о себе побольше.
Офигеть! Я что, действительно радуюсь тому, что меня в предбанник посидеть пустят? В предбанник! Как же низко я пал…
– Я буду в парной, а ты забирай себе сауну, – предлагаю я.
– Нет уж, – пухляш снимает ремень с юбки, устало посмеиваясь, – сам забирай сауну, я туда больше не ногой. Я окачу тебя кипятком, если ты только попробуешь протянуть ко мне руки, – поднимается по лестнице дальше.
– Посмотрим еще, кого окатывать придется, – ору ей вдогонку.
Малышка скрывается на втором этаже, а я валюсь на диван, предвкушая поход в баню. Давненько я с девчонками там не сидел. С того самого момента, как в доме и в моей жизни появилась Рита и наложила какое-то заклятие на моего младшего брата, опять, кстати, среагировавшего на девчушку. Прошу его угомониться, нам не нужны сейчас неприятности, мы прокладываем тропинку к той, кто владеет механизмом подъема. Ржу, вот же напридумывал "механизм подъема". Батя прав, иногда мне стоит думать мысли молча, чем я сейчас и занимаюсь.
В бане жарко, так что Рита частенько выходит в предбанник. Жаль, что при этом она замотана в простыню. Переговариваемся через двери. Прикольно, как школьники. Хотя не помню, чтобы я так далеко держал руки от женского пола в школе. Да простит меня Гусь, которая так много всего натерпелась, пока я экспериментировал. Хорошая была девчонка, интересно, как она сейчас. Я бы повидался. Так! Не думать о других бабах! Сосредоточиться на пухляше. Гребанное воздержание!
Она как раз откинулась на деревянную спинку кресла, и по ее шее соблазнительно стекают капли воды. Заливаю прохладным пивом желание слизать эти капли.
– Мне жарко, можно я тоже выйду? – громко интересуюсь, выглядывая в узкую щель приоткрытой двери.
– Ты из приличия спрашиваешь?
– Да, – прилично киваю.
– Тогда выходи, – снова посмеивается.
Обожаю, когда она смеется. Наслаждаюсь каждым звуком. Никогда в себе этого не замечал.
Выхожу из сауны и усаживаюсь в кресло напротив девчушки. Она подтягивает простыню повыше. Но я и так стараюсь не смотреть на ее выпуклости.
– А пиво еще есть?
– Ты пиво пьешь? Я думал, только вино, – удивлен, по ней не скажешь.
– Миша, я выросла в детском доме, – розовое от жара круглое личико вытягивается, и большие лемурьи глаза моргают несколько раз. – Я и самогон пила. Там, знаешь, не слишком большой выбор напитков.
Ах да, я как то не подумал, что подростки везде остаются подростками и веселятся как могут.
– И как?
Достаю из маленького холодильника бутылочку светлого Бад, открываю и протягиваю ей. Сажусь на место.
– Не мой это напиток, – малышка делает пару глотков холодного пива, пару секунд смотрит на бутылку, и возвращает взгляд ко мне. – Не знаю, где мальчишки достали его. Я и пить то не хотела. Но троим из нашей группы исполнилось шестнадцать. Меня могли побить, если бы я отказалась. Пришлось выпить рюмку, а потом еще две, за каждого именинника. Из закуски только конфеты и несколько пирогов с картошкой. Пить начали в комнате парней, – внешние уголки ее глаз опускаются еще ниже, как будто она вспоминает что-то грустное, и я пытаюсь понять, как она жила все эти восемь лет после гибели отца. – Не знаю, сколько мальчики бутылок притащили, но самогон все не заканчивался. Помню, как выпрыгивали со второго этажа, нам захотелось подышать воздухом, покурить… ну, знаешь, почувствовать свободу, как остальным детям. Просто гулять, наслаждаться, как все. Но там же заборы высокие и поскольку все были пьяны, мы решили усесться на веранде, она большая. Я выпила еще несколько рюмок… знаешь, опьянения не чувствовала… а потом резко темнота. Очухалась, когда один парень тащил меня по лестнице. Так испугалась, заорала… не поняла, что он меня в комнату девочек тащит, чтобы спать уложить. Так он мне рот закрыл ладонью и так дотащил. Потом до утра со мной сидел, держал тазик. Ребята всегда это вспоминали и подшучивали надо мной.
Хорошо, что так вышло. Могло получиться по-другому.
– Я знаю, что ты думаешь, Миша. Что девчонка из детдома пришла к тебе в дом и пытается ухватиться за все это, – белоснежные ручки окидывают помещение. – Что вру тебе, строя из себя недотрогу… но, знаешь, каждый из тридцати людей, живших со мной восемь лет, скажет тебе, что я не вру. Думаешь, в детских домах одни распутства? Всякое бывает. Я видела там многое. Но никогда не видела, чтобы кто-то кого-то принуждал. За такое в детском доме могут страшно наказать. Вам, домашним, и не снилось то, что могут сделать детдомовцы, когда обижают кого-то из своих. Мы держались друг за друга, только так мы могли выжить.
