Текст книги "Политика и рынки. Политико-экономические системы мира"

Автор книги: Чарльз Линдблом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 38 страниц)

Хотя в министерстве обороны США и заняты более 1 млн. гражданских служащих, но крупнейшими американскими организациями являются не правительственные структуры, а корпорации American Telephone and Telegraph (AT&T) и General Motors (GM), в каждой из которых работают почти по 1 млн. человек. Это превышает численность рабочей силы многих стран мира. Ford Motor Company, в штате которой рабочих и служащих вдвое меньше, чем у AT&T и GM, тем не менее превосходит любое правительственное ведомство США, за исключением министерства обороны и почтовой службы. Все эти компании, так же, как и Exxon и General Electric, по уровню доходов превосходят правительства штата Калифорния, штата Нью-Йорк и города Нью-Йорк – гигантов по сравнению с другими правительствами штатов и городов США. Если сравнить промышленные корпорации с властями штатов и городов по объему производства, то шестнадцать из двадцати организаций с самым высоким показателем объема производства являются корпорациями². Объем продаж одной только General Motors превышает ВНП большинства стран мира.

В других странах корпорации меньше по размерам, но все равно очень велики как в абсолютном выражении, так и в сравнении с размерами экономики своих стран. По количеству крупных промышленных корпораций страны располагаются в следующем порядке: США, затем Великобритания, Япония, Германия, Франция и Канада³. В несколько раз выросло число многонациональных компаний. Из ста крупнейших американских корпораций шестьдесят две ведут производство в шести или более странах. Примерно одна треть их персонала работает на заграничных предприятиях корпораций⁴.

Происходящее в большей части отраслей замещение индивидуальных и семейных предприятий корпорациями является революцией – частью уже упомянутой бюрократической революции. Революции без лозунгов, флагов, столкновения сторон; революции, изменившей нашу жизнь как раз в те десятилетия, когда американцы и европейцы, не замечая происходящего, были заняты спорами о социализме, популизме, клерикализме, чартизме, свободной продаже серебра и колониализме. Эта революция свидетельствует о разрыве между ожидаемым и действительным.

В промышленных системах частного предпринимательства бóльшая доля производственной деятельности находится в руках наемных служащих – строго говоря, корпоративных бюрократов, которые владеют лишь небольшой долей акций корпораций. Еще не изобретены механизмы власти, которые побудили бы их вести себя так, как будто они являются собственниками-менеджерами. Если доход менеджера через систему премий и регулирования заработной платы поставить в прямую зависимость от изменения доходов организации, тогда у менеджера сохраняется та же мотивация, как и при отношениях обыкновенного индивидуального обмена. Тем не менее в больших корпоративных предприятиях доход менеджера не обязательно столь непосредственно зависит от доходов компании. Может существовать предписание воспринимать прибыли и убытки предприятия как свои личные прибыли и убытки. И в том, и в другом случае менеджеры обычно так и ведут себя, относясь к целям корпорации как к своим личным целям. Частное предприятие не может игнорировать прибыли, потому что без них оно перестанет существовать. Однако, добившись определенного уровня прибыльности, руководство такого предприятия может принять решение о расширении производства, увеличении продаж, внедрении инноваций, диверсификации или же, напротив, о режиме спокойной стабильности вместо увеличения прибылей. Имея такие возможности, менеджеры уподобляются государственным служащим.

Рыночный социализм

Рыночный социализм легко организовать – по крайней мере, теоретически – как альтернативу частному предпринимательству: достаточно уволить руководящее звено всех существующих корпораций и назначить на эти должности правительственных чиновников или вернуть тех же управляющих на прежние посты, придав им статус правительственных чиновников. Пусть они исполняют свои прежние обязанности: производить и продавать все, что приобретут покупатели, платить за все необходимые ресурсы, избегать убытков, возмещать издержки. Можно разработать такое правило: зарабатывайте деньги, но не ведите себя как монополисты^*. Так как управляющие корпорациями уже являются наемными бюрократами, им будет несложно работать по новым правилам. Работа, разумеется, будет идти не очень хорошо, как это происходит в любой системе^**.

Все рыночно ориентированные системы мира практикуют рыночный социализм в некоторых отраслях: чаще всего в железнодорожном транспорте и авиатранспорте, электроэнергетике, иногда в горнодобывающей промышленности. Это делается по различным причинам – как из следования социалистическим принципам, так и из желания спасти разорившееся частное предприятие. В этих системах, как мы позднее увидим, рыночный социализм не несет в себе революционных элементов и часто вызывает разочарование у его сторонников. Эти намеки на социализм значат так мало, что покупатели и служащие иногда не знают, является частной или государственной корпорация, у которой они производят закупки или на которую работают. Даже в случаях, когда обобществленные предприятия превращаются в более эффективный инструмент государственной политики развития, как это было в Западной Европе с конца 1960-х годов, радикальной трансформации системы не происходит⁵.

Уже в 90-х годах XIX века начали обсуждать гипотетическую возможность распространения рыночного социализма на всю систему. Эту идею выдвинули Бэроун и Парето; интересуясь только теоретическим прояснением понятия рыночной системы, они оба не были социалистами. Начиная с 20-х годов XX века данную возможность обсуждали экономисты, многие из которых придерживались мнения, что по причинам административной практичности и политической осуществимости ни одна страна не возьмется реализовывать эту модель, все больше и больше считавшуюся гипотетической⁶. Многие считали данную концепцию привлекательной в основном для социалистов, следующих либеральной, индивидуалистической, демократической традиции. И тут, к их удивлению, рыночный социализм был введен в коммунистической Югославии, откуда его заимствовала Венгрия. Как и почему это происходило, мы рассмотрим в одной из последующих глав.

Рыночный социализм, разумеется, не является общераспространенной коммунистической моделью. Однако все коммунистические системы широко используют рыночную систему при распределении потребительских товаров, услуг и рабочей силы. Потребители покупают еду, одежду и другие предметы потребления, а трудящиеся предлагают свой труд в обмен на заработную плату. Однако коммунистические системы не очень активно используют рынок при принятии решений о том, что должно быть произведено и каким образом следует распределять ресурсы между различными направлениями производства. Во всех коммунистических системах, за исключением Югославии и Венгрии, руководители предприятий не просто производят все, что могли бы продать, как это делается при рыночном социализме, а производят то, что им приказывают вышестоящие власти. Ресурсы и прочие факторы производства выделяются им в административном порядке. Предприятие не может покупать их по выгодным для себя ценам. И хотя в этих системах используются цены, производство контролируется не посредством обмена, а непосредственно властями.

До тех пор, пока не началось развернутое обсуждение вопроса о рыночном социализме, экономисты считали: при определенных условиях рыночная система не сможет функционировать. Для этого достаточно запретить частную собственность в производстве, выстроить всю систему с опорой на государственные предприятия и отменить частные сделки с капиталом, а также с землей и другими природными ресурсами. Сегодня же очевидно, что государство может создать рынки этих ресурсов, даже если оно является единственным собственником. Государству приходится принимать решения о месячных или годовых объемах потребления нефти, леса и других природных ресурсов. После принятия решения государство может продавать эти ресурсы тем предприятиям, которые готовы за них платить. При этом уровень цен разрешают снижать или повышать таким образом, чтобы продажи были осуществлены. Аналогичным образом землю и капитал можно распределять не посредством административных распоряжений, а путем предоставления их любым предприятиям, которые готовы заплатить за них, и при таких уровнях арендной платы и процентной ставки, которые позволяют завершить все сделки.

Поскольку и при частном предпринимательстве, и при рыночном социализме производство контролируется рыночным спросом, можно прийти к поспешному выводу о том, что обе эти системы характеризуются так называемым «суверенитетом потребителя» (правом выбора благ). К этому термину следует отнестись как к техническому термину экономической теории, а не точному описательному термину. Ведь вполне возможно не согласиться с тем, что потребители на самом деле суверенны в такой системе, как мы увидим в последующих главах. Не придавая, однако, слишком большого значения слову «суверенитет», мы можем сказать: да, в существующих рыночных системах и во всех рыночных системах, обсуждавшихся ранее, производство действительно в основном контролируется рыночным спросом миллионов потребителей. И тем не менее ни системе частного предпринимательства, ни социалистической рыночной системе нет необходимости быть привязанной к суверенитету потребителя.

Рыночные системы, основанные на суверенитете плановых органов

Рынок, не привязанный к суверенитету потребителя, может быть превращен в инструмент централизованного планирования – и это настолько революционная трансформация рынка, что ее возможности до сих пор не осознаны нигде в мире. Как мы увидим ниже, у советских плановых органов нет никакой ясности в этом вопросе; китайские плановые органы вряд ли вообще рассматривали этот вопрос.

Некоторые коммерческие предприятия продают свою продукцию государству так же, как и индивидуальным потребителям (или вообще только государству). Государства покупают ракеты и услуги солдат, шоссе, парки и другие рекреационные услуги, медицинское обслуживание и многие другие потребительские товары, включая общественные блага, которые по той или иной причине не производятся (или не могут производиться) непосредственно или исключительно в соответствии с потребительским спросом. Поэтому очевидно, что государственные закупки могут столь же существенно воздействовать на производство, как и потребительский спрос. Это и есть рыночная система, основанная на суверенитете потребителя. Государство управляет производством через закупки конечного продукта, а не директивным путем. Подобная система представляет собой не реализованную до сих пор возможность централизованного планирования в масштабе всей экономики.

При полном суверенитете плановых органов производство всех товаров и услуг (в том числе потребительских благ) определяется государством, которое производит закупки, вытеснив потребителя с места «суверена». Все предприятия продают свою продукцию государству в лице чиновников, а те решают, что следует получить потребителям. Предприятия также могут продавать промежуточную продукцию другим фирмам, которые в свою очередь продают ее не индивидуальным потребителям, а государственным чиновникам. Органы государственной власти распоряжаются распределением ресурсов и производственных процессов, покупая готовую продукцию или не покупая ее совсем, покупая ее в больших или меньших количествах, но, тем не менее, государство не устанавливает квоты и задания.

Государственное планирование ограничивается лишь желаемым ассортиментом конечной продукции. Все прочее производство ставится посредством обмена в подчиненное положение по отношению к этой конечной продукции. Например, государство подает сигнал производить обувь, увеличив ее закупки; но каким образом обувь производится, с использованием какой промежуточной продукции, помещений и рабочей силы и на каком оборудовании – все это оставляется на усмотрение предприятий, действующих через рынки.

Любого человека, не знакомого с идеей суверенитета плановых органов, обязательно поставит в тупик один вопрос: каким образом в подобной системе потребитель получит потребительские товары? Ведь он больше не определяет развитие системы своими покупками. Государство может административным путем распределять товары среди потребителей, как в системе рационирования в военное время, или продавать товары населению.

Если верно последнее, то почему просто не позволить производителям обуви продавать ее непосредственно потребителям, без всякого вмешательства государства? Потому, что чиновникам нужна не та продукция, которую стали бы покупать потребители, получив возможность выбирать. Таким образом, плановики приобретают обувь и другие потребительские товары в таких количествах, которые, по их мнению, нужны для системы. Они, например, могут купить меньше автомобилей и гораздо больше продовольствия, чем это сделали бы потребители. Подобная система одновременно управляет двумя отдельными видами рыночных систем: одна – для контроля над производством, а другая – для распределения товаров среди потребителей в объемах не меньших и не больших, чем те, что определены для потребителей плановыми органами. Цены двух систем совершенно не зависят друг от друга^*.

Все рыночно ориентированные системы отчасти являются системами суверенитета плановых органов просто потому, что правительство является покупателем многих видов готовой продукции. Государство, например, приобретает шоссейные дороги, медицинские и образовательные услуги, а затем распределяет их – бесплатно или по субсидированным ценам. Другой метод достижения суверенитета плановых органов состоит в предоставлении предприятию субсидий, изменяющих его эффективные цены, или во введении налогов, изменяющих эффективные цены, которые должны платить потребители. Например, предоставление авиакомпании субсидии, основанной на объеме ее услуг, увеличивает эффективную цену, получаемую авиакомпанией, тем самым сигнализируя о повышении объема оказываемых услуг до уровня, превышающего потребительский спрос. Это в какой-то степени заменяет государственное управление рынком готовой продукции на потребительское.

В рыночной системе суверенитета плановых органов государственные чиновники покупают товары и услуги у государственных или частных предприятий. Поскольку существуют две формы конечного контроля над производством (предпочтения потребителей или государственные предпочтения) и две формы собственности (частная или государственная), то можно выделить четыре типа рыночных систем (таблица 7.1). При этом следует помнить, что на бумаге все они выглядят гораздо более простыми и эффективными, чем на практике.

Таблица 7.1. Четыре типа рыночных систем

Системы суверенитета потребителя (производство реагирует на потребительские предпочтения на рынке)

Системы суверенитета плановых органов (производство реагирует на предпочтения плановых органов на рынке)

Частное предприятие

1. Обычные системы частного предпринимательства, как в странах Западной Европы и Северной Америки

2. Образуются в тех отраслях экономики в системах частного предпринимательства, продукцию которых государство покупает, облагает налогами или субсидирует с целью контролировать спрос

Государственное предприятие

3. Югославия и в некоторой степени Венгрия

4. За нее выступают некоторые реформаторы в СССР и странах Восточной Европы

Математически рассчитанная рыночная система

Возможны и другие типы рыночных систем. Так, возникает теоретический, а для европейских коммунистических систем после Второй мировой войны и практический, вопрос о том, можно ли с помощью математических расчетов, применяя электронную вычислительную технику, значительно повысить качество планирования. Эта проблема открывает несколько возможностей. Чтобы быстрее разобраться в них, рассмотрим такой вопрос: возможно ли посредством математических и электронных вычислений улучшить существующие рыночные системы, рассчитав эффективные цены, вместо того чтобы по-прежнему выявлять их в процессе покупок и продаж на рынках? В подобном предложении нет ничего внутренне непоследовательного и нелогичного. Постепенно создается необходимая математическая база – на основе линейного программирования, созданного в СССР Л.В. Канторовичем, а в США – Дж.Б. Данцигом и Т.Ч. Купмансом (в 1975 году Канторовичу совместно с Купмансом была присуждена Нобелевская премия за эти работы). Большинство экономистов, однако, заявляют, что в системе суверенитета потребителя выполнение этой задачи и невозможно, и бессмысленно. Невозможно потому, что эффективные цены должны отражать миллионы потребительских предпочтений, а это больше, чем доступно наблюдению и оценке; кроме того, единственный способ выявить предпочтения потребителя состоит в том, чтобы дать ему возможность совершать покупки в условиях рынка и тем самым узнавать его предпочтения. Бессмысленно же потому, что реальный процесс покупок и продаж выполняет эту задачу с гораздо меньшими затратами, чем любые попытки расчетов.

Построение рыночной системы суверенитета плановых органов путем вычислений?

Для системы рынка с суверенитетом плановых органов задача расчета цен решалась бы проще. Наблюдать и учитывать нужно будет только предпочтения плановых органов. Однако все, в общем, согласны, что даже эти значительно более простые расчеты невозможно осуществить на практике, а некоторые экономисты утверждают, что это невозможно в принципе⁷.

Цены можно устанавливать в централизованном порядке: советское правительство, по одной оценке, устанавливает 8 миллионов цен⁸. Возникает, однако, вопрос о практичности установления эффективных цен. Для расчета таких цен необходим огромный объем технической информации о том, каким образом изменения потребляемых в производстве ресурсов всех видов воздействуют на производство продукции всех видов. Для получения подобного объема информации нужно задействовать значительную долю всей рабочей силы страны⁹. Кроме того, данную информацию потребуется постоянно обновлять. Данные текущего года из-за технических инноваций уже не отражают ситуацию в будущем году. Более того, изменения в предложениях плановых органов ведут к изменениям технологических соотношений. Например, если в течение ряда лет спрос на сталь возрастет столь резко, что вынудит перейти на использование более бедных руд, изменится соотношение между добычей руды и выпуском стали.

Даже если нужная информация будет собрана, ни в одной стране не найдется компьютеров и подготовленных программистов в количестве, необходимом для осуществления расчетов цен. Когда в СССР была оценена потребность в компьютерах и программистах для проведения некоторых более простых вычислений, выяснилось, что понадобилось бы 14 000 компьютеров вместо имеющихся нескольких сотен. Для подготовки нужного количества программистов при нынешних высоких темпах обучения понадобилось бы 100 лет – при том, что такие вычисления намного проще, чем обсуждаемые нами расчеты цен¹⁰. Оценки подобного рода ни в коей мере не являются точными. Но они помогают сформировать представление о масштабах возможных проблем.

Трудности проведения вычислений – это еще не все. В принципе, необходимая математическая технология имеется, однако задача выведения уравнений или создания модели экономики весьма масштабна, чревата ошибками и в действительности превосходит пределы компетентности любой научной специальности. Кроме того, данная задача требует значительных людских ресурсов, хотя точный их объем и невозможно оценить. Но если сложить воедино задачи сбора информации, разработки математических моделей (и их наполнения информацией) и вычислений, то общая численность рабочей силы, необходимой для компьютеризированного ценообразования, будет такова, что на производстве рабочей силы почти не останется.

Вычисления распределения ресурсов для невычисляемого набора конечной продукции?

Математика и вычисления могут быть более полезными для авторитарных систем, чем для рыночных. Отвлечемся на минуту, чтобы обратить внимание на возникающие возможности. Первая состоит в том, что плановики, дабы избежать трудностей вычисления эффективных цен, могут, не обращаясь ни к ценам, ни к рынкам, принять решение о том, какая продукция им нужна, а вычисления затем проводить с одной только целью – осуществить эффективное плановое распределение потребляемых в производстве ресурсов для выпуска желаемого набора продукции. Никаких рынков. Никаких цен. Одни только вычисления. Однако, чтобы рассчитать эффективное соотношение потребляемых в производстве факторов, потребуется тот же объем информации об изменяющихся технологических соотношениях, как и для компьютеризированной рыночной системы. Помимо этого, необходимы те же самые методы математического программирования, то есть возникают уже упомянутые трудности.

Более того, если плановые органы намерены добиваться эффективного использования ресурсов, им будет недостаточно информации об оптимальном распределении потребляемых в производстве ресурсов, с помощью чего может быть произведен запланированный набор продукции. Им потребуется знать, что еще можно произвести из тех же ресурсов. Таким образом, на практике им потребуется информация о том, от какой ныне выпускаемой продукции им нужно отказаться для производства новой. Возникает известная экономическая проблема: от чего отказаться, чтобы что-то получить взамен? Короче говоря, плановым органам необходимо знать стоимость каждого продукта. Но если так, то им, в конце концов, нужны цены.

Согласованное планирование посредством вычислений?

Практическое использование математических и компьютерных вычислений в экономическом планировании (например, в СССР) велось не в целях организации компьютеризированной рыночной системы или оптимизации нерыночного планирования. Предполагалось, что эти методики будут способствовать достижению «сбалансированного» плана, в рамках которого будут использоваться все имеющиеся ресурсы. При этом, несмотря на неправильное их распределение, ни один из видов ресурсов не распределялся с нарушением баланса. Пустая трата ресурсов неизбежна, но такой план «работает» в том элементарном смысле, что он внутренне согласован.

Предлагаемая процедура состоит в составлении межпродуктового баланса, в котором для каждой продукции рассчитываются нормы расхода ресурсов, указывающие объемы ресурсов, необходимые для производства единицы продукции. Для любого заданного набора продукции могут быть вычислены потребности в ресурсах, исходя из которых можно определить, являются ли те или иные ресурсы достаточными или дефицитными. В любом из этих случаев можно проводить серии уточняющих расчетов до тех пор, пока потребности в каждом виде ресурсов не сравняются с имеющимся в наличии объемом ресурсов на каждый рассматриваемый период времени.

Поскольку в этом процессе плановые органы стремятся определить только один согласованный набор соотношений, им не нужна информация обо всех возможных соотношениях между ресурсами и продукцией – более или менее эффективных. Но получение даже такого относительно небольшого объема информации – дело очень дорогостоящее. Нетрудно, например, определить прямой расход стали на один автомобильный кузов. Однако для производства собственно стали требуется использование такого ресурса, как электроэнергия. Производство электроэнергии, в свою очередь, нуждается в ресурсах в виде автомобилей, принадлежащих электроэнергетическим компаниям, а следовательно, в дополнительной стали. Подсчет этих косвенных воздействий – вторичных, третичных и так далее – становится очень трудоемким.

Матрицы межпродуктовых балансов рассчитывались только для систем, включающих не более 250 наименований, – напомним, что в СССР устанавливается около 8 миллионов цен. Над составлением матрицы только на один год исследовательские группы и в США, и в СССР, а также в других странах трудились несколько лет; постоянное обновление матриц было признано невыполнимой задачей¹¹. Математические и компьютерные методы могут повысить эффективность и согласованность отдельных решений¹². Однако до сих пор ни СССР, ни Китай не использовали в масштабной плановой работе матрицы межпродуктовых балансов или какую-либо более претенциозную форму математического планирования¹³.

Вычислять или претворять в жизнь?

Один из факторов, затрудняющих центральным плановым органам сбор данных для необходимых расчетов, на который мы до сих пор не обращали пристального внимания, состоит в том, что предпочтения потребителей и плановых органов не являются эмпирическими явлениями, доступными наблюдению и измерению, как, например, уровень осадков или распространенность алкоголизма. Это «не факты, которые нужно собирать, а выбор, который нужно сделать». Тот, кто делает выбор, сам не знает своих предпочтений, пока не наступит собственно момент выбора. Сомнительно, что сам человек осознает свои предпочтения до того, как окажется в ситуации не гипотетического, а реального выбора. Поэтому выбор в рыночных системах не может быть заменен ничем, в том числе и вычислениями.

Различие между произведением вычислений и совершением выбора является частным случаем базового феномена, который более подробно мы рассмотрим позже. Так или иначе, все общества сочетают два метода формирования желаемой социальной организации – анализ решения проблем и социальное взаимодействие с целью решения проблем. Люди не только размышляют над тем, как решать проблемы, но и принимают те или иные меры.

Альтернативные формы частных предприятий и собственности

Вернемся теперь к более привычным рыночным системам. Знакомые нам индивидуальные и корпоративные частные предприятия – не единственные формы частной собственности в рыночной системе. Есть и другие: производственные кооперативы, потребительские кооперативы, некоммерческие организации (такие, как больницы, колледжи и фонды). На бесприбыльные рыночные предприятия различных видов, включая кооперативы, в США приходится менее 1 процента ВНП¹⁴. В других рыночных системах их доля более значительна. В потребительских и производственных кооперативах во Франции занят всего 1 процент наемных работников, в то время как в Финляндии – 10, а в Израиле – 30 процентов¹⁵.

Возможно, весь мир еще удивится тому, что предприятиями станут управлять наемные работники. Недовольство привычными властными отношениями в торгово-промышленных предприятиях доходит до точки кипения. Югославия пошла на чрезвычайные шаги, введя рабочее самоуправление в промышленности. Это движение распространяется и в Западной Европе.

Если бы владение и капиталом, и самим предприятием было сосредоточено в руках рабочих и служащих этого предприятия, то «средства производства», с одной стороны, и рабочая сила, с другой стороны, более не принадлежали бы двум разным группам. Распределение дохода предприятия могло бы измениться, как и властные отношения в рамках предприятия^*.

Другая возможность – это предприятие, которым владеют рабочие, не являющиеся собственниками предоставленного им капитала. Предприятием управляют рабочие, а не собственники капитала. Они учреждают фирму и направляют ее работу. Они принимают решения о том, что производить, где, как, с помощью каких технологических процессов и с каким количеством рабочей силы. Они «нанимают» не служащих и рабочих, а капитал. Они платят инвесторам за использование денежных средств и как наемные работники получают доход от предприятия не в виде заработной платы, а в виде прибылей.

Подобные организации встречаются редко, но не потому, что они незаконны, невозможны на практике или не совместимы с рыночной системой. Проблема в том, что так исторически распределилось богатство. Когда потенциальные поставщики капитала, с одной стороны, и потенциальные поставщики труда, с другой стороны, обдумывают объединение друг с другом в предприятие, у поставщиков капитала оказывается в распоряжении достаточно денежных средств или сильные позиции на переговорах, чтобы настоять на сохранении власти в своих руках, а не в руках рабочих. Не в силу логики, а исторически владельцы капитала стали собственниками предприятия. Маркс видел это более ясно, чем классические экономисты.

Многие характерные черты знакомых нам систем частного предпринимательства свойственны не частным предприятиям и частной собственности как таковым, а этой конкретной исторической форме частного предприятия и собственности, где не рабочие, а собственники капитала владеют предприятием. Даная форма имеет огромное значение для распределения богатства и власти, права на труд, отчуждения и характера социальных конфликтов.

Частнопредпринимательским рыночным системам приписывается множество других особенностей – таких, как незащищенность, неравенство доходов, классовый конфликт, неблагоприятная ситуация в образовании, неравенство доступа к политической жизни и политического влияния. Но, как мы увидим впоследствии, правильнее будет отнести данные особенности на счет не самого частного предпринимательства, а исторически сложившегося неравенства в распределении богатства. Все рыночно ориентированные системы мира унаследовали это неравенство. Ни в одной из данных стран не зашли достаточно далеко в экспериментах по организации такой частнособственнической рыночной системы, в рамках которой были бы уничтожены все последствия серьезного неравенства в распределении богатства. И все же такие рыночные системы можно себе представить. Они коренным образом отличались бы от любой существующей рыночной системы.

Нерыночные и рыночные системы

Все вышеупомянутые рыночные системы более четко можно представить в виде списка, где они перечисляются наряду с некоторыми нерыночными формами, как реальными, так и гипотетическими¹⁶.

1. Власть без цен. На этой крайней позиции находится центральная власть без денег, цен и рынков. Это чисто авторитарная организация. Ни в одной стране мира экономика не организована подобным образом, хотя Ленин и пытался ввести такую систему¹⁷ в 1918—1921 годах.

2. Авторитарно установленные цены и производственные планы без денег или реальных рынков. Приближаясь к крайней позиции, государство расчетным путем устанавливает «рынки», вместо того чтобы организовать реальные рынки. Оно калькулирует искусственные или теневые цены и другие величины в попытке установить оптимальное распределение вещественных ресурсов и производимой продукции. Такие системы в реальности не существуют.