Текст книги "Вечное Лето, Том IV: Звёздная Пыль (СИ)"
Автор книги: Catherine Macrieve
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)
– М-м? – она выпускает его изо рта, продолжая водить ладонью по его длине, и лёгкими касаниями губ рисует дорожку от основания к головке. – Что-то не так, Арагорн?
Всё. Блядь. Так.
– Тебе удобно? – спрашивает Джейк, стараясь, чтобы его голос звучал максимально ровно, насколько это вообще возможно.
– Да, конечно, – она снова коротко касается его языком. – А что?
– Я просто… Чёрт, – Маккензи не может сдержать стона, когда его член вновь оказывается в плену её горячих губ. – Я хочу, чтобы ты коснулась себя, Принцесса. – Она откликается на его слова моментально, словно только этого ждала. Её свободная ладонь сжимает грудь, и Марикета прикрывает глаза, ни на мгновение не отрываясь от своего занятия. – Ни… – Джейк судорожно выдыхает, – …же.
Это зрелище, от которого невозможно оторвать взгляд – его невероятная жена замирает, по-прежнему удерживая его член во рту, поднимает на Джейка глаза, а потом её пальцы скользят вниз, и она шумно выдыхает, ища нужный ритм.
И, когда находит, её стоны становятся дополнительной стимуляцией, едва она вновь начинает двигаться – так отчаянно, словно нет ничего важнее, чем то, что она делает.
Джейк запускает ладонь в её мокрые волосы, с трудом сдерживая желание толкаться навстречу её губам.
– Принцесса, – шепчет он, – я обожаю тебя. – Она отвечает сдавленным стоном. – Не могу думать, – продолжает Джейк сипло, – ни о чём другом. Только о том, что это… должны быть мои пальцы… или мой член. Внутри тебя. Ты тоже думаешь об этом?
Она отстраняется ровно на столько, сколько требуется, чтобы ответить.
– Блядь, да!
Её горячие губы двигаются почти исступлённо, и она опять поднимает на него потемневшие от желания глаза, и этот зрительный контакт – ещё одна стимуляция, слишком… много. Её порочный взгляд, вид её втягивающихся щёк и алых губ, плотно обхватывающих его член, крышесносная влажность её рта и ловкие движения языка…
– Мы можем… остановиться… Блядь, Марикета, я должен… Мне нужно быть в тебе… – Это кажется почти невозможным, но она двигается ещё быстрее, словно вопреки его словам о том, что надо остановиться. Её язык, ладонь, губы – совершенно развратный ритм – немного чересчур. – Не могу сдерживаться, – стонет Джейк. Она выпускает его изо рта и жарко выдыхает:
– И не надо… Не сдерживайся, я…
Марикета не договаривает, снова жадно припадает к нему ртом, будто и так отвлеклась слишком надолго. Её вторая рука, та, которой она ласкает себя, дрожит.
И… всё. Нет, определённо чересчур. Это та грань, за которой Маккензи может думать только членом.
Он всё-таки толкается бёдрами навстречу её рту, и она умудряется расслабиться, позволяя ему вдалбливаться в её горло. Марикета с какой-то первобытной жадностью стонет, и звук пускает по всей его длине дрожь. Его сперма смешивается с её слюной, и это так горячо, особенно когда он немного отстраняется, и она прижимается губами к его головке, высасывая всё до последней капли, и, когда она наконец отпускает его, Джейк опускается рядом с ней на пол душевой кабины. Дышать тяжело, руки не слушаются, но он сжимает пальцы на её запястье и резко отводит в сторону её ладонь, которой она отчаянно пытается добиться разрядки.
– Нет! – стонет она, пытаясь вырвать руку из его хватки. – Не… Боже, я так…
– Позволь мне, – он сажает её к себе на колени и резко вводит в неё пальцы. – Не хочу этого пропустить. Какая ты, – хрипло шепчет Джейк, – моя.
– Да! – выкрикивает Марикета, чуть приподнимая бёдра и насаживаясь на его пальцы. Её ногти впиваются в его плечи, она закусывает губу и запрокидывает голову назад, такая… Невероятная.
– Скажи это.
Она распахивает глаза, глядя прямо на него, и кивает, безошибочно понимая, что он хочет услышать.
– Твоя. Твоя. Боги, Джейк, твоя!
С последним словом она вся вытягивается в струнку, и, должно быть, крик её удовлетворения слышит весь этот чёртов отель, но какая разница, в самом деле? Марикета утыкается лбом в его плечо, неровно дыша, и Маккензи убеждается в том, что точно умер и попал в рай, потому что чувствовать себя так классно – это почти неприлично. И совершенно точно немного дико.
– Джейк, – шепчет его изумительная жена, прижимаясь к нему грудью, – это… Фейерверки. С тобой, каждый раз…
Она легко касается его плеча губами.
– Эй, – хрипло смеётся Маккензи, – это была моя фраза.
Марикета поднимает голову, касается кончика его носа своим и улыбается. Её глаза теряют фокус, словно она пытается найти нужное воспоминание в недрах своего сознания.
– Да, – наконец, говорит она, – кажется, я… Нет, я уверена, я слышала это от тебя… Да, всё же есть смысл в том, что сказала Миш.
– А что она сказала? – Джейк осторожно отстраняет Марикету от себя, вставая и помогая ей подняться на ноги.
– Телесная память. Мои воспоминания… Мне кажется, они как-то связаны с тактильными ощущениями. И с повторяющимися ситуациями. Я пока не поняла, как это работает, но… В этом определённо что-то есть.
– То есть, – задумчиво произносит Джейк, закутывая жену в полотенце, – ты хочешь сказать, что, чем больше мы с тобой… – он осекается, пытаясь подобрать правильное слово.
– Дурачимся, – подсказывает Марикета, старательно сохраняя серьёзное выражение лица, даром что в её глазах пляшут чертенята.
– Пусть так, – ухмыляется Маккензи. – Чем больше мы с тобой дурачимся, тем больше ты вспоминаешь?
– Наверное. Но это касается не только тебя… В первый день мне снилась Мишель. Когда мы приехали в Сент-Луис – я видела вечеринку на крыше «Небожителя», о которой рассказывал Радж. И мне кажется, когда я глажу Снежка, я и его вспоминаю.
– Тебе надо почаще меня гладить, – деловито заключает Джейк, – тогда ты наверняка всё вспомнишь.
– О, это я всегда пожалуйста.
Она открывает дверь ванной и тут же взвизгивает, захлопывая её и отступая в угол. Джейк с замирающим сердцем выходит в комнату, чтобы обнаружить, что его жену всего лишь напугала горничная, накрывающая ужин на стол. Ах, да, ведь Коротышка что-то говорил по этому поводу. И они не повесили табличку «Не беспокоить», так что, наверное, удивляться нечему.
К чести горничной, она не издаёт ни звука, когда Маккензи выходит из ванной в чём мать родила.
– Добрый вечер, – ровным голосом произносит она. – Вы заказывали ужин в номер.
– Ага.
– Я сейчас уйду, – невозмутимо продолжает горничная. – Но, если вы не хотите, чтобы ваша девушка пугалась, в следующий раз не пренебрегайте табличкой «Не беспокоить». Она на вешалке, рядом с выемкой для ключ-карты.
– Спасибо за совет, – Джейк вскидывает брови. – Если вы закончили…
– Приятного вечера, – она поджимает губы, прежде чем выйти из номера. Джейк, дождавшись, пока она выйдет, вешает на внешнюю ручку двери пресловутую табличку и возвращается в ванную.
– Всё в порядке, Принцесса, – бросает он, – это всего лишь… – Он осекается, обнаружив свою жену сидящей на полу в углу просторной ванной. Марикета бледна, как сама смерть, её побелевшие губы судорожно ловят воздух, а руки, сжимающие ткань полотенца, трясутся. – Что за… – Она вскидывает голову, и у Джейка внутри него всё холодеет: её взгляд лишён осмысленности. – Блядь, Принцесса! – он опускается на пол рядом с ней, протягивает к ней руку, а она отстраняется, забиваясь ещё дальше в угол, словно раненый зверёк. – Что за хуйня?!
Она глубоко вздыхает, а потом её плечи опускаются. И взгляд фокусируется на нём.
– Я… – шепчет она едва слышно, – я… Я видела женщину… Пистолет в её руке… Клянусь, я… Я слышала выстрел, и я почувствовала… – Марикета опускает руку к животу, её красивое лицо искажается от боли. – Кровь, – наконец, заканчивает она, – почувствовала кровь. Я почувствовала пулю. И…
Она прерывисто выдыхает, кусая обескровленные губы.
Джейк старается дышать ровно, но ничерта не получается.
– Любимая, – тихо зовёт он, – тише. Никаких пуль. Никаких пистолетов. Никаких ран. Всё хорошо, Принцесса, просто…
– Скажи правду, Джейк, – выдыхает Марикета. – Скажи мне. Это… Я умерла, не так ли? Там, на острове. Эта женщина убила меня. Я не «пропала без вести», я просто умерла. Поэтому никто не знает, что со мной делать, – её голос крепнет. – Я восстала из мёртвых. Буквально.
– Нет, – жёстко говорит Джейк, – нет, ты, блядь, не умирала. Если бы я знал, что ты умерла… Нет, – исправляется он, – я бы знал, если бы ты умерла. Но ты не пропадала без вести, не так, как ты считаешь. Ты… исчезла.
– Исчезла, – эхом откликается Марикета, – исчезла. Ты себя слышишь? Боги, я требую объяснений! Я имею право знать, Джейк!
Она неожиданно вскакивает на ноги, смотрит на него сверху вниз, и она больше не испуганная девочка, которая только что видела свою вероятную смерть, – она фурия, готовая разорвать на части того, кто откажется ответить на её вопросы.
– Марикета…
– Да прекрати ты это дерьмо! – выкрикивает она, проносясь мимо него прочь из ванной. Джейк поднимается, плетётся за ней, реально не зная, что на это ответить. Как объяснить то, чего он не понимает сам? – Ненавижу это всё, – она стоит посреди комнаты, заламывая руки, – ненавижу! Я стараюсь не думать об этом, всё жду, пока вспомню всё сама – вы же говорите, что это может меня шокировать, если вывалить всё сразу… Но с каждым днём я только убеждаюсь в том, что я – всего лишь сумасшедшая, а вы – грёбаные лгуны! Все до единого!
Джейк в два шага преодолевает разделяющее их расстояние и заключает лицо жены в свои ладони, не обращая внимания на то, что она пытается отступить.
Не знаешь, что сказать – говори правду.
– Никаких пуль. Никаких ран. Ты исчезла, Марикета. Я держал тебя в руках, когда это произошло. Никто не знает, почему, но это совершенно точно было твоё решение. Я видел это. Я знал, что ты решила это за всех нас. – Одна его ладонь смещается ей на затылок, и он смыкает пальцы на её мокрых волосах. Она резко выдыхает – сжал слишком сильно – но сейчас, вспоминая тот день, Маккензи хочет, чтобы ей было больно. Потому что он ненавидел её за это пять ёбаных лет. – Ты просто… сделала это. Что-то. Единственная причина, по которой я хочу, чтобы ты всё вспомнила – мне нужно, чтобы ты рассказала, почему поступила так. Почему ты сделала это со мной. Ты просто… поцеловала меня. И растворилась. Буквально, блядь, растворилась в воздухе, – пальцы сжимаются ещё сильнее. – Ты оставила меня. Всех нас, – исправляется он, но тут же качает головой. – Да похуй мне на остальных. Меня. Ты оставила меня. Я даже не знал, как это остановить, и ты… Ты решила это сама.
Марикета втягивает носом воздух. Ярость в её глазах отступает, оставляя место… боли? Жалости? За эту жалость Маккензи готов возненавидеть её повторно. И себя до кучи.
– Я не понимаю, – выдыхает она, – по-прежнему ничего не понимаю, Джейк. Но я…
– Ты что? – устало спрашивает Джейк, когда она осекается. Он отпускает её, отступает на шаг, и она шатается, как пьяная, словно только его руки помогали ей держать равновесие.
– Я… Мне жаль, – произносит она наконец. – Не могу объяснить, просто… Видимо, я причинила тебе очень много боли.
И от её тона Джейка как-то… отпускает.
– Да, – легко соглашается он. – Да, это так. Но, думаю, это была цена, которую я должен был заплатить за то, что у нас было.
– За то, что у нас есть, – мягко поправляет она и тут же краснеет. – Я имею в виду… Если ты… Если… – она кладёт руки на его плечи, приподнимается на носочки и легко, будто бы вопросительно, касается губами его щеки. – Если ты сможешь простить меня за то, чего я не помню… Если ты всё ещё хочешь, чтобы я была рядом с тобой…
Больше всего на свете.
– А ты хочешь, Марикета? – стараясь, чтобы его голос звучал ровно, спрашивает Джейк. Руки предательски обвиваются вокруг её талии. – Я люблю тебя. Что бы там ни было… Это не изменилось.
Она расслабляется в его объятиях.
– Я знаю, что однажды смогу ответить, что тоже люблю тебя, – медленно произносит она. – Я почти не помню тебя. И то, что я чувствую сейчас… Я имею в виду, то, что происходит сейчас… Не так-то много общего имеет с моими воспоминаниями и снами о тебе. Я… Ты действительно мне нравишься. Сейчас. Не тогда.
– Хорошо, – неуверенно бормочет Джейк.
– И, наверное… я хочу, чтобы ты меня любил, – Марикета прижимается щекой к его плечу, и Маккензи чувствует, что её кожа горит. – Меня. Не такую, какой я была на острове. А меня… Настоящую. Не уверена, что ты… Со всеми моими проблемами с головой…
– Знаешь, Принцесса, – перебивает Джейк, – у тебя и тогда нехилые загоны были.
Она тихонько смеётся.
– Ясно. Я должна была догадаться. Но… Давай не будем об этом думать? Мне хорошо сейчас, когда ты рядом. Может быть, у нас получится… Не оглядываться назад?
Не оглядываться назад.
Марикета прижимается к нему во сне во время ночёвки по пути в лабораторию. От этого Джейк просыпается, смотрит на её подрагивающие ресницы и понимает, что вчерашний безумный день и грёбаный гигантский краб стоили этого момента.
Марикета тонет в океане рядом с ним, и умереть, ни разу не почувствовав вкуса её губ – это слишком.
Марикета слушает его исповедь о Майке и Лундгрене, и Джейка восхищает неподдельная ярость в её взгляде. Обнажённая, разъярённая – настоящая дева-воительница.
Марикета льёт слёзы, утыкаясь в его плечо, и Джейк не может придумать ничего лучше, чем отвлечь её более приятным занятием – хотя чувствует себя немного виноватым за то, что это единственная поддержка, на которую он способен в такой-то момент.
Марикета что-то скрывает. Всегда что-то скрывает. Это бесит Джейка, выводит из себя, выбивает из колеи – потому что он-то готов доверить ей всё на свете, он уже это сделал, поведав самые страшные тайны своего прошлого, а она прячется от доверия, как рак-отшельник в раковину. Что бы она ни скрывала, это не изменит того факта, что она принадлежит ему. И ей лучше бы об этом не забывать.
Марикета ворочается во сне, утыкается носом в его шею и вдруг шепчет, что любит его.
Марикета захлёбывается рыданиями, рассказывая наконец всё, что её тревожит, и Джейк понимает – такие тайны он бы и сам не осмелился кому-либо доверить, даже ей. Приходится давать ей пустые обещания, что всё будет хорошо, что он сумеет защитить её от этой боли, хотя сам-то он ни в чём не уверен. Кроме того, что ради неё сделает всё, что в его силах. И больше. Намного больше.
Марикета срывается с падающего вертолёта, и её поглощает вода Карибского моря, и в этот момент Джейк готов молиться всем богам, в которых давно не верит, лишь бы она была невредима.
Марикета ревнует. Это забавляло бы Джейка, не будь всё, кажется, действительно так серьёзно. Он знает – ей так же необходимо чувствовать, что они безраздельно принадлежат друг другу, как и ему.
Марикета в причудливом свадебном платье приносит клятву быть с Джейком всегда.
Она смотрит на него широко раскрытыми глазами, и в этот момент он понимает, что потеряет её прямо сейчас.
Исчезает.
…и появляется в его жизни.
Такая же, но совсем другая.
Та женщина, которую он полюбил на Ла-Уэрте, всё ещё здесь, внутри этой красивой девочки, которая выглядит, как вчерашняя школьница, и только взгляд, кратковременно появляющийся у неё, когда она действительно что-то вспоминает, даёт ему это понять. Сейчас Джейк точно знает: день, когда она вспомнит обо всём, что их связывало, неминуемо наступит.
Но в этот момент Марикета не имеет ни малейшего понятия о том, как произнесла своё имя рядом с его фамилией и заявила, что ей нравится. Она спрашивает его, может ли он оставить прошлое в прошлом.
От этого можно сойти с ума – она просит слишком многого, будто Джейку нужно предать память о том, что между ними происходило, ради настоящего. Но на самом деле… Не так уж это и много. Если принять, что у них действительно появился шанс, он может принести эту жертву. Ради неё. И ради себя. Уж эту малость он может им позволить.
– Конечно, Принцесса, – отвечает Маккензи. – Мы не будем оглядываться назад.
– И всё будет идти своим чередом? – она так улыбается, словно вся светится изнутри.
– Да. Да, своим чередом. – Знать бы ещё, каким именно и куда «всё» будет идти. Марикета прижимается к нему всем телом, и Джейк снова чувствует, что желание пересиливает способность адекватно соображать. Поэтому, пока это не зашло слишком далеко, он мягко отстраняет от себя свою совершенно ненасытную женщину. – Ужин, Принцесса. Мне уже говорили, что я тебя так затрахал, что от тебя кожа да кости остались.
Она обиженно дует губы.
– Ну вот, – бормочет она, – ой.
Марикета внезапно замирает на месте, её глаза снова лишаются выражения, а спустя несколько секунд всё возвращается в норму – и она оглушительно хохочет.
– Ты что? – обеспокоенно спрашивает Маккензи.
– Я просто… – она смеётся так, что на глазах выступают слёзы, и падает на кровать, продолжая хохотать. – Кое-что… вспомнила.
– Что именно?
– Ой, я не могу, – она сжимает губы, пытаясь успокоиться, но новый приступ смеха оказывается сильнее. – Мишель, – наконец, отвечает она.
– Что Мишель?
– «Ты в курсе, что питаться одним белком – не всегда полезно?»
– Не понял.
– Она, – Марикета снова хохочет, – сказала мне так. Боги, девчонки…
– Они невыносимы, – закатывает глаза Джейк.
– Удивительны, – поправляет его Марикета.
После ужина – Маккензи делает себе мысленную пометку поблагодарить Коротышку за хлопоты – Марикета откидывается на постель и медленно, с явным усилием моргает.
– Не-ет, – протягивает она, – если так жрать, то никакой секс не поможет.
– Забавно, – замечает Джейк, – на моей памяти ты только один раз сказала, что хочешь есть. Всё остальное время ты утверждала, что тебе надо пожрать.
– Ага, – лениво кивает она, – леди из меня, что из дерьма пуля. Эй, погоди, – спохватывается она, когда Джейк встаёт с кресла и направляется в сторону двери. – Ты куда это собрался?
Маккензи оборачивается и непонимающе смотрит на неё.
– В смысле?
– Ты что, уходишь? Я думала…
– Я за вещами, Принцесса, – усмехается Джейк, – ты ведь действительно не думала, что я тебя теперь оставлю? Мы же пришли к соглашению.
– К соглашению, – эхом повторяет она, – да, пожалуй. Ладно. Я тебя жду.
А когда Джейк возвращается в номер десятью минутами позже, она спит поперёк кровати, укрываясь тем самым полотенцем, в которое он её укутал. Цокнув языком, он осторожно укладывает её под одеяло, ложится рядом – она ворочается во сне, но не просыпается. Только закидывает на него ногу и утыкается носом в шею – немного неудобно и жарко, но Джейк с лёгкостью отмахивается от дискомфорта, погружаясь в глубокий сон.
========== 8: confused ==========
I hope somehow I’ll wake up young again
– Прости, Мари, – бормочет женщина, возводя дуло пистолета в мою сторону. – Прости, я не могу иначе.
– Лейла, – шепчу, не понимая, откуда в памяти возникло её имя. – Ты… Что ты наделала?
– Я не могу иначе, – тупо повторяет она.
– Ты убила Эстеллу, – едва дышу, – как ты могла? Как ты посмела? После всего, что произошло с нами…
– Моя главная задача – безопасность мистера Рурка. Мне жаль.
Прикрываю глаза, и горячие слёзы текут по щекам.
– Прости, Мари, – снова говорит она, прежде чем нажать на курок.
★
Марикета просыпается в поту, рвано дыша, и резко садится на постели.
– Принцесса? – сонно бормочет Джейк. – Что случилось?
Мари опускает на него взгляд, но зрение размывается слезами – она даже не может рассмотреть его лица.
Джейк тут же приподнимается, обвивает её плечо рукой, прижимает к себе. Чувство защищённости резко контрастирует с бешено бьющимся сердцем и внутренней дрожью.
– Кто такая Лейла? – наконец, спрашивает Марикета, не узнавая своего голоса.
– Что тебе снилось? – Джейк отвечает вопросом на вопрос.
– Это была она. Вчера. Когда я… Когда мне привиделось, – Мари пытается глубоко дышать, чтобы выровнять дыхание, но получается из рук вон плохо. – Я ничего не понимаю… Она снова стреляла в меня, и ещё… Во сне я откуда-то знала, что она убила Эстеллу. Как это возможно? Ведь Эстелла жива…
– Да, – кивает Джейк, обнимая её ещё крепче. – Это… Одна из странностей, с которыми мы столкнулись на Ла-Уэрте.
– Одна из странностей, – эхом откликается Мари. – Одна из странностей… Мёртвые не умирают? Или что? Я уже дважды видела, как эта Лейла стреляет в меня. Может быть, я вижу будущее?
– Нет, – качает головой Джейк. – Нет, никакого будущего ты не видишь. Лейла мертва. Она больше никому не причинит вреда.
– Как ты можешь быть уверен? – Марикета отстраняется от Джейка, растерянно вытирая слёзы с щёк. – Я тоже считалась… мёртвой.
– Нет, – устало говорит Джейк, – нет. Это другое. Слушай, ты мне не поверишь.
– Поверю, – торопливо бормочет Мари, – поверю, поверю, только объясни.
– На Ла-Уэрте, – осторожно подбирая слова, тихо произносит Джейк, – были некоторые… Странности со временем. Можно сказать, временная петля. Весь остров был аномалией. Когда мы туда попали, мы… оказались в ловушке. И Рурк тут ни при чём. То есть, – исправляется Джейк, – он-то при делах, ведь без него мы бы не прилетели на Ла-Уэрту. Но сам по себе остров был недоступен… А, блядь, – Джейк закатывает глаза, – не могу. Я правда не могу, Принцесса. Я никогда не понимал этого до конца. Тебе лучше поговорить об этом с Диего, или – ещё лучше – с Алистером, или с Зарой, или с Грейс… Да с кем угодно.
Марикета мягко высвобождается из его объятий.
– Хорошо, Арагорн. Спасибо.
– Да за что «спасибо», я же…
Она легко целует его, и Джейк удивлённо вскидывает брови.
– За то, что не попытался увильнуть, – поясняет Марикета. – Ладно, я разбудила тебя. Постарайся ещё поспать, хорошо? – сама она встаёт с постели, совершенно обнажённая, и, оглянувшись, упивается тем, как темнеют глаза Джейка. – Я серьёзно. Постарайся поспать. Кажется, тебе сегодня за руль.
Джейк снова закатывает глаза, но откидывается на подушку.
– А ты поедешь в моей машине? – выражение лица в этот момент у него какое-то странно беззащитное, и Мари чувствует, как у неё щемит сердце от этого вида.
– Да, – просто отвечает она, – да, я сегодня поеду с тобой.
– Хорошо, – Джейк закрывает глаза и улыбается. – Тогда сегодня будет хороший день. – Мари с улыбкой качает головой и направляется к своей дорожной сумке, когда Джейк бормочет ей вслед: – Сегодня ещё не говорил, что люблю тебя.
Мари краснеет, делая вид, что не слышала этих слов. Не то чтобы ей это не нравилось… Напротив, нравится очень сильно. Просто она не имеет понятия, что ответить на это. «Я тоже люблю тебя» – это был бы идеальный ответ, будь это правдой. Да, Джейк нравится ей. Да, очень нравится. И, разумеется, она наслаждается его обществом. Но это не любовь. Определённо. Пока что.
Марикета быстро одевается, прежде чем тихонько выйти из номера. В конце концов, она проснулась почти за два часа до времени выезда, и теперь надо себя чем-то занять. Можно было бы, разумеется, вернуться в постель и попытаться снова уснуть, но после таких сновидений как-то неохота. Мари спускается в лобби, где, к своему удивлению, обнаруживает ещё одну раннюю пташку. Эмили сидит за столиком неподалёку от стойки ресепшена и яростно стучит по клавишам ноутбука.
– С добрым утром, – Мари садится напротив. – Ты чего так рано здесь?
Эмили широко зевает и тянется к здоровенной чашке с кофе.
– Надо поработать, – отвечает она, – а в этом дурацком отеле хреново ловит Интернет в номерах.
– О, – Мари округляет глаза, – но… Ладно, я тогда не буду тебе мешать.
– В жопу, – фыркает Эмили, – эту работу, – она захлопывает ноутбук, – как дела?
Мари подавляет смешок.
– Хорошо, а твои?
– Удивительно, – широко улыбается Эмили. – Я замуж выхожу.
– Да… Да, я типа в курсе, – бормочет Мари. – Ты так говоришь, как будто только что это поняла.
– Эй, подруга, – усмехается Эмили, – к этой мысли сложно привыкнуть. То есть, это настолько круто, что мне иногда кажется, что я вот-вот блевану от восторга. А вот ты, – Эмили щурит глаза, – давай рассказывай, что тебя беспокоит. Что-то не так между тобой и Маккензи?
Мари поспешно качает головой.
– Нет, нет, что ты. Всё хорошо. Но у меня помимо этого куча проблем, знаешь ли? Эмили, – Мари закусывает губу, – слушай, а Радж… Он же тебе всё-всё рассказал про Ла-Уэрту?
Эмили мрачнеет.
– Да. Всё рассказал. Если честно, я не сразу поверила, – она подтягивает колени к груди, запускает ладони в светлые кудри и тяжело вздыхает, – но просто… Как бы невероятно это ни было, я ему верю. И всем остальным. Стало чуть проще после того, как Куинн показала мне синюю лису, знаешь. И после того, как я познакомилась с Вэйрином.
– Вэйрин, – откликается Мари, – супруг Диего. Я ничего о нём не знаю.
– Узнаешь, – обещает Эмили, – поверь, он перевернёт твоё представление об этом мире. Если то, что ты уже вспомнила, до сих пор этого не сделало… Кстати, что именно ты вспомнила?
Марикета снова качает головой.
– Всё странно и запутанно. Я не могу собрать мысли в кучу. Так что эти воспоминания только смущают меня, но никак не складываются в цельную картину.
– Хорошо, – по слогам произносит Эмили, – давай постараемся систематизировать то, что ты вспомнила. Давай по порядку, – она снова открывает ноутбук, – ты рассказываешь, я записываю.
– Ну, ладно… Ладно, – неуверенно кивает Мари. – я… Я помню, как лежала на кровати рядом с Мишель, а она спрашивала меня, как я с чем-то там справляюсь. Помню, как сидела с девочками на борту какого-то корабля и пила ром. Смутно помню вечеринку у Раджа, он говорил длинный тост про то, что все мы должны объединиться. Помню кое-что о Джейке, – Мари краснеет, – как мы целовались в лифте, как мы шли куда-то по пляжу, и… Помню, как мы занимались любовью в странной пещере. Да, саблезубого тигра тоже помню. Ещё мы с Диего лежали на пляже, и я спрашивала его, что он будет делать, когда мы вернёмся домой. Что он будет делать с Вэйрином. Ах, да, ещё Майк. Мы дрались с Майком. Но он мне уже рассказал, как это произошло.
Пальцы Эмили летают над клавиатурой.
– Замечательно. Что-то ещё?
– Да… – Мари задумчиво щурится. – Ощущение, что я куда-то лечу. Как будто проделала огромный путь… в никуда. Не знаю, это сложно объяснить. И, – она нервно сглатывает, – я видела женщину, Лейлу. Она… Я знаю, что это нереально, но в моём сне она убила Эстеллу. И стреляла в меня.
– О, – Эмили отрывает взгляд от экрана. – Это… имеет смысл.
– Ты издеваешься? – выдыхает Марикета. – Это не имеет никакого смысла!
– Давай сначала разберёмся с тем, что, по-твоему, имеет смысл, – терпеливо говорит Эмили. – Саблезубый тигр. Ты уже в курсе, что на Ла-Уэрте были животные и растения, «не имеющие аналогов», – она передразнивает тон Эстеллы. – Вообще этот тигр – нормальный товарищ, хочу я тебе сказать. – Марикета закатывает глаза. – Нет, правда, нормальный. Просто тогда вы были немного не в ладах. Он тебя ранил, когда ты заслонила собой Куинн, – Эмили качает головой, – а потом Мишель зашила тебе рану. И я бы этого не знала, если бы Миш в прошлом году не нажралась, когда все… Э-э… Вспоминали тебя… Вот она и рассказала. Что касается корабля, – Эмили поджимает губы, – эту историю я тоже знаю. Радж рассказывал, как они с Диего и Джейком учили Вэйрина пить ром в трюме корабля, когда вы искали всех остальных. И то, что вы с девочками проторчали на борту всю ночь и пришли на рассвете на рогах, он тоже рассказал. Про вечеринку в «Небожителе» ты знаешь, по поводу Джейка ничего сказать не могу… Кроме того, что эта пещера действительно существует, я сама видела.
– Видела? – переспрашивает Марикета.
– Ага, в том году. Там по-прежнему кристаллы в стенах, хотя все думали, что они исчезнут вместе с остальными аномалиями.
– Давай подробнее про аномалии, – просит Мари.
– Могу рассказать лишь то, что видела сама, – пожимает плечами Эмили, – но это сведётся к растениям и животным. Там есть огромное дерево, не меньше восьми сотен футов в высоту. И ещё одно, чуть поменьше и не такое грандиозное, оно выглядит высохшим, но вообще вполне себе живое. Повсюду цветы, которые светятся. Светлячки размером с ладонь. Цветные морские коньки с крыльями. Саблезубый тигр, синий лис и рогатая белая медведица. А, ещё карликовый динозавр, но я его не видела. Как-то так.
Марикета бледнеет.
– И гигантский краб, – добавляет она, – и морской змей. Да?
– Нет, – качает головой Эмили, – нет, эти двое точно сдохли. Краба порешила ты на пару с Эстеллой, а вот со змеем вам пришлось подолбаться всем вместе.
– Прямо с души камень, – беззлобно огрызается Мари, – Ла-Уэрта, по твоим рассказам, какой-то стрёмный Диснейленд.
– Отличная характеристика, – кивает Эмили, – а теперь давай вместе подумаем. Зацепимся за саблезубого тигра и оттолкнёмся от него. Как он мог появиться на Ла-Уэрте?
Марикета пожимает плечами.
– Клонирование? Может, эти виды искусственно выводились на острове? Диего же говорил, что Рурк – сумасшедший учёный и всё такое.
– Нет, не клонирование, – отвечает Эмили. – Менее вероятный вариант. Самое безумное, что ты думаешь, Мари. Скажи это.
Марикета закусывает губу, качает головой и вздыхает.
– Самое безумное? Тигр? Динозавр? Машина времени?
Эмили с облегчением выдыхает.
– Ну… Почти.
– Так, стоп, – ужасается Марикета. – Ты ведь несерьёзно.
– Не «машина времени», – бормочет Эмили, – просто… Все аномалии на Ла-Уэрте действительно связаны со временем. Когда вы были там… Там то и дело случалось то, что Зара называет «времятрясение». Вулкан на острове создавал порталы или воронки – мне сложно объяснить то, чего я никогда не видела, – но по рассказам могу судить, что некоторые существа именно так проникали на Ла-Уэрту.
– Ты ведь понимаешь, что это бредово звучит? – вскидывает брови Марикета.
– До конца я смогла поверить в это лишь тогда, когда сама попала на остров, – терпеливо говорит Эмили, – и, в общем-то, именно по этой причине никто не хочет тебе ничего рассказывать. Я имею в виду, в основном по этой причине. Но там, на Ла-Уэрте… Даже сейчас, когда вулкан – исходя из исследований Алистера – окончательно уснул, можно поверить во всё, что угодно.
– Вулкан уснул, – повторяет Мари, – это значит, что больше никаких порталов или воронок там нет?
– Совершенно точно нет, – кивает Эмили, – но, тем не менее, остров по-прежнему закрыт для посещения. Ла-Уэрта принадлежит Алистеру, хотя ему и пришлось попотеть, чтобы имущество его отца не было конфисковано. Я считаю, что там твои воспоминания к тебе вернутся. Это… довольно логично звучит, да?
Марикета тяжело вздыхает.
– Я… Не знаю. То, что ты рассказала, это… это совсем уж фантастично.
– Знаю. Просто… Постарайся поверить. Тем более, что это не самое странное. Тот сон, в котором ты видела, как Лейла в тебя стреляет… Понимаешь… Нет, я не смогу тебе это объяснить, – Эмили расстроенно закусывает губу. – Я этого сама совсем не понимаю. Это… Ещё более невероятно, поэтому, пожалуйста, давай тебе расскажет об этом кто-то, кто там был.
