Текст книги "Вечное Лето, Том IV: Звёздная Пыль (СИ)"

Автор книги: Catherine Macrieve

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

А Марикета даже не могла понять, отчего тоскует. Вечное порой смотрела на неё с сочувствием, качала головой и отказывалась отвечать на вопросы – а Мари задавала их постоянно. Пожалуй, из них троих Мари чувствовала себя самой неполноценной, остро ощущая боль в сердце, будто потеряла что-то жизненно важное, будто бы оставила за спиной кого-то очень нужного, но никак не могла вспомнить, что с ней случилось, почему иногда ей бывает так плохо, и почему по ночам ей снится далёкий остров посреди лазурного моря, белоснежный песок, такой мелкий, что в нём утопают ноги, и небо, синее-синее, такого невероятного оттенка, как… Как… Как что-то ещё, что она так сильно любила.

А потом впервые на её памяти величественная и грустная сестра Ваану улыбнулась.

И Марикета оказалась в аэропорту Кеннеди.

★

– Марикета! Принцесса! Да ёбаный свет…

Мари хватает ртом воздух, закашливаясь от мерзкого и отвратительно привычного запаха нашатыря.

Кислород проникает в лёгкие, обжигая их болью, будто дыхание – что-то чужое и непривычное, словно кто-то насильно заставляет её грудную клетку наполняться воздухом, а ей это на самом деле не нужно.

У Джейка настолько ледяные руки, что, когда он обнимает Марикету, это приводит её в сознание быстрее, чем чёртов нашатырный спирт.

– Что случилось? – теперь-то даже собственный голос кажется чужим, потому что он на самом деле ей не принадлежит: всё это придумал Диего, это его богатое воображение, и должна ли она теперь удивляться, что он выпустил бестселлер – и как вообще можно об этом сейчас думать?

– Ты не просыпалась, – бормочет Джейк, и его голос становится той самой соломинкой, за которую утопающая в океане своей паники Марикета цепляется. – Я… Мне казалось, ты не дышала. Что произошло? Что тебе снилось?

И вот как теперь рассказать ему – и всем остальным – что с ней произошло? Как объяснить свою искусственную природу? То, что её создали для них, что она ненастоящая, что её отец – инопланетянин, и она пять лет провела в другом измерении?

– Я… – Нет, она точно не сможет произнести это вслух дважды. Только всем сразу, иначе тронется умом окончательно – впрочем, остальные точно решат, что это так и есть. – Который час? – невпопад спрашивает Мари.

Джейк бросает взгляд на часы на стене.

– Половина десятого, – отвечает он. – Принцесса…

– Я надеюсь, что все уже проснулись, – вздыхает Мари, осторожно выбираясь из его объятий, – это… Ты не мог бы… Я должна всем кое-что рассказать.

И больше ничего – она молча уходит в ванную, оставляя Джейка одного. Даже смотреть ему в глаза сейчас – мука. Пытка. Издевательство над собой и над ним.

Мари разрывает от желания забиться в угол и не говорить никому и ничего – и, чем чёрт не шутит, это была бы такая замечательная идея: снова соврать – ой, нет, недосказать, – пережить это как-то в одиночестве, и вдруг такая идиотская мысль в голове: а эта Меланте, когда всё узнала, как она рассказала друзьям? Вот с ней бы Мари сейчас побеседовала. Но та хотя бы нормальной жизнью жила, пока кристалл с Ла-Уэрты не подгадил, чёрт, отец, последствия твоего присутствия на этой планете продолжают мешать людям нормально существовать, хотя ты теперь далеко…

Может быть, сейчас Мари могла бы задать ему несколько вопросов. Или ещё лучше: у них могла бы быть долгая и тяжёлая беседа с Вечным. Если по всему выходит, что проблемы с памятью Марикета принесла с собой, что не вот это перемещение – твист, блин, с Меланте – стёр её воспоминания, что это на самом деле произошло ещё там, в родном мире Ваану… Почему всё-таки так получилось? И почему Вечное всё помнила? Она-то, уж конечно, была в курсе, поэтому и смотрела на свою молодую версию с такой печалью. Так почему не рассказала?

Сможет ли Мари когда-нибудь это узнать… теперь? Что, если портал сработает? И хочется ли ей на самом деле этого?

Чёрт побери, она не знает.

Когда Марикета, одевшись, выходит из ванной, все уже собрались. И это почти выбивает почву из-под ног – кажется, пока она только думала, что всё всем расскажет, прошли долгие часы, а на самом деле не больше двадцати минут, и она стоит перед ними, чувствуя себя неуютно в натянутой на мокрое тело вчерашней одежде, хотя это должно беспокоить меньше всего.

Она опирается спиной на закрытую дверь ванной, осматривая друзей и натыкаясь на настороженное непонимание в их взглядах. Все молчат, явно ждут, пока она откроет рот, а с чего начать-то? «Я собрала вас для того, чтобы…» Чтобы что? Да зачем она вообще это делает, надо не раззевать варежку и перевести всё в шутку, но… Но… Нет, не теперь.

– Кто-то может позвонить Диего? – в конце концов произносит Марикета, и, может, это достаточно удачное начало – уж Диего-то первый, кому стоило бы об этом рассказать.

– Секунду, – кивает Зара. Чёрт, ну до чего же она собранная – никаких лишних вопросов, никаких сомнений в том, что звонок Диего по FaceTime – это самая необходимая вещь в данный момент. Правда, проходит чуть больше секунды и даже больше минуты, пока Зара настраивает синхронизацию между своим телефоном и плазмой на стене в номере Джейка, пока устанавливает смартфон так, чтобы всех было видно.

А потом Диего, заспанный и полуголый, отвечает на звонок и растерянно смотрит в экран.

– Который час в Лондоне? – вместо приветствия спрашивает Эстелла.

– Седьмой, – зевает Диего, – что у вас случилось?

– Вечера? – вскидывает брови Майк. – И ты спишь?

– Вы позвонили спросить, почему я сплю в седьмом часу вечера? – ухмыляется Диего.

– Э-э, нет, – поджимая губы и отводя глаза от экрана, произносит Мишель. – Просто Мари хотела…

– Привет, Диего, – Мари подходит ближе к камере и заставляет себя растянуть губы в улыбке. – Я просто узнала кое-что, о чём хотела бы сказать вам всем одновременно.

– Я уже ввела его в курс дела, – рапортует Зара, со скучающим видом рассматривая свои ногти. – Про всю вчерашнюю ерунду.

– Да, – спохватывается Диего, – Мари, ты в порядке?

– Ага, – кивает Марикета. Нет, она нихрена не в порядке, и все знают об этом – иначе почему бы с самого утра притащились в номер Джейка по первому зову? – Слушайте, дело вот в чём… – Она замолкает на полуслове, не зная, как это сказать, как вообще можно признаться в таком, да в самом деле – это реально самая безумная вещь, которую можно было предположить, и… В мозгах внезапно щёлкает. – Слушайте, – тихо говорит она, – когда я пыталась разобраться в своих воспоминаниях и не могла понять, почему некоторые из них противоречат друг другу, Эмили сказала мне: «Представь самый безумный вариант, который только может быть». И… Тут ведь как, – она снова запинается, и с каждым словом уверенность, что она сумеет всё рассказать, тает, как свечка, – никто же не понимает, почему обо мне нет никаких сведений, будто бы до Ла-Уэрты, – меня не существовало, давай, Марикета, ты сможешь это сделать, – я не… Меня не… Будто до Ла-Уэрты меня вообще не было, – она выпаливает это на одном дыхании и зажмуривается, собственные слова причиняют боль, будто проговаривать всё это вслух – значит, принять окончательно и действительно поверить в правдивость всего этого безумия. – И вся эта ерунда с тем, что я запустила телепорт… Это… Как вы считаете, какой вариант объяснения всего этого будет самым… Самым сумасшедшим?

Мишель шумно выдыхает и качает головой.

– Собрала нас, чтобы поиграть в шарады? – раздражённо спрашивает она.

– Погоди ты, Миш, – Эмили поджимает губы. – Мари, что ты пытаешься сказать?

– Какая, – снова говорит Мари, – самая безумная идея приходит вам на ум? Расскажите мне.

– Что ты тоже из того измерения, – быстро говорит Зара, – что ты жила на Ла-Уэрте всё это время. И каким-то образом оказалась с нами в самолёте.

– Но почему бы тогда… – начинает говорить Радж и осекается, качая головой. О, как я понимаю тебя, друг, у меня тоже пазл нихрена не складывался.

– Почему бы тогда я вела себя так, будто знаю вас? – подсказывает Мари. – Почему никто из вас не удивился?

– Подожди, – качает головой Эстелла, – я вот что вспомнила. Когда мы были на «Дораде», Мишель сказала, что едва помнит, чтобы вы встречались в Хартфилде.

– Ага, – кивает Мари, – потому что на самом деле мы и не встречались.

– Допустим, – раздражённо произносит Зара, – это подтверждает мою теорию, но, блин, я бы знатно охренела, если бы увидела в самолёте незнакомую бабень. Смекаешь?

– Точно, – Мари слабо улыбается, – впрочем, и я не чувствовала, что вижу вас впервые. Я вас знала – ну, всех, кроме Джейка и Эстеллы. И знаете, почему? – не время драматических пауз, но сейчас получается именно одна из них. – Потому что вас знал Диего.

Марикета поднимает глаза на экран, откуда её лучший друг смотрит на неё с недоумением.

– И как это связано? – спрашивает Куинн. – Я совсем запуталась.

– Зара частично права, – тихо отвечает Мари, – я действительно «каким-то образом» оказалась в самолёте. И… Это… Понимаете, когда на крыше «Небожителя» я коснулась кристаллов, у меня было видение. Я общалась с Ваану, и он… Он признался, что… – ну давай уже, и так туману напустила! – Он признался, что это он меня создал. – В звенящей тишине номера не слышно даже вздохов. – Создал меня из… Из… Из фантазии Диего, – Мари резко выдыхает, будто бы это может помочь сохранить самообладание – и, наверное, действительно немного помогает, во всяком случае, до сих пор не разрыдалась, а это уже прогресс. – Диего меня придумал. Точнее, он придумал себе лучшего друга, – лицо молодого человека на экране искажается, – и Ваану ему его дал. Вот так.

Молчание, наступившее после этих слов – «вот так», будто припечатала, будто гвоздь забила, – затягивается на долгие минуты, и Мари кажется, что она снова на родной планете Ваану, где время эфемерно, потому что эти минуты ощущаются целыми часами.

– Это… Многое объясняет, – в конце концов произносит Зара. Спокойно. Будто бы ничего сверхъестественного сейчас не услышала.

– Но твои воспоминания, – замечает Эстелла, – ты рассказывала про свой выпускной. Как подралась с какой-то девчонкой. Ты это и на Ла-Уэрте говорила, и вот в Сент-Луисе, когда мы играли…

– Думаю, это тоже работа Диего, – невесело усмехается Мари, – наверняка мысли о том, какой друг ему нужен, возникли не в последние часы перед отлётом на Ла-Уэрту. Я… Наверное, должна сказать тебе спасибо, – говорит Мари, снова переводя взгляд на экран. – То есть, конечно, в любом случае должна, но это… Ты понимаешь…

Диего кивает, и Мари знает – он действительно понимает. Что-то в его искажённом плохим качеством плазмы лице подсказывает ей, что он хорошо себе представляет, что она сейчас чувствует. И что хочет сказать. В каком-то извращённом смысле она, Мари – часть Диего, так же, как часть Ваану, и это объясняет их глубокую связь. Это не ново, ведь они были связаны всегда, но почему-то так странно думать, что у этой привязанности есть сверхъестественные… межпланетные корни.

– Значит, для того, чтобы восстановить Ваану, – бормочет Куинн, – ты… Ты… Как это вообще произошло?

– Он использовал свою энергию, – поясняет Мари, – грубо говоря, один из кристаллов. Так что в каком-то странном смысле я – действительно кристалл. И, чтобы восстановить его, чтобы он мог вернуться домой, я…

– Сделала то, что ты сделала, – произносит Джейк. Первые его слова с того момента, когда она сбежала в душ. Переведя на него взгляд, Марикета впервые за всё время реально затрудняется сказать, о чём он сейчас думает, что он сейчас чувствует, и как, чёрт возьми, он отнесётся к тому, что его жена – не человек, а что-то… Что-то противоестественное.

– Да, – Мари опускает глаза. – Да, я сделала то, что сделала. Это было необходимо, чтобы восстановить мир. Чтобы не произошло апокалипсиса. И… Я считаю, что поступила правильно.

Странно, но это признание даётся ещё тяжелее, чем всё, что она сказала до этого.

– И что с тобой было эти пять лет? – деловито спрашивает Алистер, будто бы это вообще единственная вещь, которая его занимает.

– Ваану вернулся домой, – вздыхает Марикета, – и я вместе с ним. И Вечное. Перед тем, как она погибла, Ваану поглотил её – вы же понимаете, она была такой же частью его, как и я сама…

– Тогда почему этого не хватило? – удивлённо спрашивает Грейс. – Ведь, если вы – равные части этой энергии, одинаковые кристаллы, этого должно было быть достаточно? Одной только её.

– Я не знаю, – говорит Мари, – но, видимо, причины были. И, когда он восстановился, он сумел создать портал в свой родной мир. Спустя какое-то время… Он снова отделил нас обеих от себя. Знаете, там, – Мари прикрывает глаза, вспоминая пейзажи далёкой планеты, – там было очень странное ощущение времени – когда я пытаюсь вспомнить детали, мне сначала кажется, что я жила там долгие годы, а потом я думаю, что едва ли прошло несколько дней. Но, на самом деле, я не помнила вас. Вот Вечное – она помнила всё, а я почему-то нет. Сейчас я понимаю, что она винила Ваану за то, что он сделал с нами. С ней и со мной. Но я… Я никогда его ни в чём не обвиняла. Я была… – и прежде, чем следующие слова срываются с губ Мари, она вдруг понимает, что за них ей почему-то будет стыдно, – почти счастлива.

Она открывает глаза и снова осматривает друзей, пытаясь понять, что они обо всём этом думают, но большинство обращённых к ней взглядов выражают или недоумение, или скептицизм, или вообще дикое любопытство – вон Эмили, например, смотрит на неё, широко раскрыв глаза и жадно внимая каждому слову, а у Грейс такое мечтательное выражение лица, словно ей сказку рассказывают.

А во взгляде Джейка – ничего. Даже не равнодушие, только… пустота.

– Ладненько, – протягивает Зара, – загадка века разгадана, и я считаю, что по этому поводу надо хорошенько надраться. Но у нас, типа, есть ещё проблема. Я всю ночь рыскала по файлам компании Блэр Холл – и не нашла, сука, ровным счётом ничего необычного. Всё настолько легально и тривиально, что даже тошнит.

Почему Мари чувствует себя так, словно только что разбилась вдребезги какая-то надежда на то, что ей не придётся ничего делать – почему, блин, если она на самом деле, кажется, ни на что не надеялась? «Тривиально», слово-то какое – почему она вообще за это зацепилась – и от Зары ещё так неуместно звучит. Какие-то глупости лезут в голову, да так настойчиво, будто сознание опять пытается себя от чего-то защитить.

– Плохо, – бормочет Алистер, – значит, нам нечего предложить Грейсону и его людям. Чёрт, я так надеялся…

– Я тоже, – вздыхает Грейс, – так странно, с одной стороны, я боялась, что мать может быть в курсе всего, но… С другой стороны, это была бы очень хорошая возможность…

– Ладно, – качает головой Марикета, на самом деле, это не так уж и неожиданно, и, в конце концов, её сейчас действительно больше занимают другие вопросы. – Вы должны знать… Я приняла решение. Я в любом случае им помогу.

– Мари! – восклицает Диего почти одновременно с Мишель. Получается забавным эхом – видеосвязь доносит слова Диего через полсекунды, эффект поломанного стерео. Да что с ней сегодня такое – как можно обращать внимание на подобную ерунду?

– Класс, – закатывает глаза Зара, – тебе так охренительно нравится играть в пропавшую без вести?

– А кто сказал, что я куда-то пропаду? – Мари старается казаться убедительной. Очень старается, но даже сама себе не верит.

– Лернейские врата, – поджимает губы Эстелла, – их запуск вытянул немало энергии из Сердца острова, а уж оно-то было самым мощным из осколков Ваану, которые мы видели.

– И Лернейские врата были порталом между двумя точками на Земле, – подхватывает Грейс, – а не между… двумя измерениями.

– Ты можешь себе представить, какие последствия это может иметь для тебя? – хмурится Куинн. – Ты уверена, что вообще переживёшь это? Что, если телепорт вытянет из тебя… слишком много? Мари…

Марикета качает головой, хмурит брови и закусывает губу до крови. Она почти об этом не думала. Почти. Только самую малость, и то, как самый худший вариант… Впрочем, даже это не так уж плохо – она уверена, что точно просто вернётся к Ваану, снова окажется на его родной планете, но… Чёрт, вот теперь, после осознания своей природы, этот поступок кажется важным. Жизненно необходимым.

Она хочет объяснить это. Хочет сказать, что для неё это – шанс сделать что-то полезное. Что Ваану создал её, потому что она нужна была на Ла-Уэрте – Диего, всем остальным, ему самому, в конце концов. И что теперь она не на Ла-Уэрте и совершенно не знает, для чего она тут. В прошлый раз Ваану дал ей жизнь ради определённой цели… И что заставляет её думать, что в этот раз что-то по-другому?

– Знаешь, Фэй, – вдруг протягивает Зара. – Ну или Маккензи, хрен с тобой. Думаю, ты знатно сейчас себя накручиваешь. – Мари переводит на неё взгляд и вопросительно вскидывает брови. С каких пор Зара Намаци читает чужие мысли? – Типа, короче, стоишь тут, бледная, как жопа под плавками после целого дня на солнце. И вот это вот делаешь, – поясняет Зара. – Думаешь, мы сейчас все дружно скажем, что пошла бы ты нахуй, Марикета?

– Я не…

– Да заткнись, – вмешивается Мишель, – мне вообще насрать на то, как ты появилась на борту того самолёта. Как и на то, кто и зачем тебя создал. Это не меняет ровным счётом ничего. Ты всё ещё та Мари, которую мы знали.

– Которую узнали на Ла-Уэрте, – поправляет Куинн, – но это действительно ничего не меняет.

– Вы все тут немного ку-ку, – замечает Эмили, – но я вас поэтому и люблю. И то, что это Диего тебя придумал, вообще ничего не значит.

– Значит, – перебивает Диего, – это значит, что мы связаны, Мари. Если Ваану создал тебя для меня и всех остальных, то ты – часть каждого из нас. И ты не можешь думать, что кто-то вдруг изменит отношение к тебе.

– Точно, – подхватывает Радж, – ты же наша Мари, и этим всё сказано!

Мари пытается стереть слёзы украдкой, но нихрена не получается.

– Развела тут, – фыркает Эстелла, внезапно оказываясь рядом и заключая её в объятия. – Ну, подумаешь, плод фантазии одного парня с очень хорошим воображением, помноженный на инопланетную силу…

– Я вот вообще клон Рурка, – замечает Алистер, и от его слов становится почти весело. – А Эстелла – его дочь.

– Точняк, – фыркает Крэйг, – так что херня это всё, сестрёнка. Ты ж одна из нас.

– Но к Прескотту мы всё-таки пойдём, – вдруг произносит Грейс. – Я не думаю, что целесообразно использовать Мари для запуска телепорта. Так что не смотрите так на меня! Но, во всяком случае, мы могли бы объяснить им, почему не можем этого сделать. И исследования, которые хотел провести Дакс… Это могло бы быть полезным.

– Хорошо, – кивает Мари, осторожно выбираясь из крепких объятий Эстеллы. Решимость использовать энергию для запуска телепорта немного тает, но не до конца, впрочем, друзьям об этом знать сейчас не обязательно.

– И ты не будешь делать глупостей, – сурово говорит Шон.

Мари поджимает губы и снова кивает, чувствуя себя ребёнком, которого отчитывают за то, что он нашкодил, а он только волнуется, как бы в следующий раз не поймали на том же самом.

– Я думаю, ребят, мне пора, – сбивчиво бормочет Диего, – я, э-э, держите меня в курсе, ладно? Мы вылетаем на Ла-Уэрту через три дня, надеюсь, вы к тому времени… Всё решите… Да?

– Постараемся, – фыркает Зара.

– Тогда до скорого! – Диего торопливо завершает звонок, и Майк тут же поднимается с кресла и тянет Эстеллу за собой.

– Пойдём-ка, Валькирия. Есть один серьёзный разговор, если ты понимаешь, о чём я… И все остальные, тоже. Оставьте пока Мэриан в покое, раз уж она пообещала не делать глупостей…

– До меня только дошло, – протягивает Зара, впрочем, тоже двигаясь в сторону выхода из номера, – а имечко Марикете тоже Диего придумал? Если да, то я прям вижу его в подростковом возрасте автором фанфиков, которые начинаются, как «Её звали Алисия Мария Антуанетта Виктория Элизабет Кэтрин де Сент-Адервиль, но друзья называли её Мэнди…» Готова поклясться, я могла бы найти профиль Диего на тамблере…

Пока Мари краем уха вслушивается в то, что говорит Зара, номер как-то совершенно неожиданно пустеет, и вдруг Мари понимает, что осталась наедине с Джейком. Он по-прежнему не сводит с неё глаз – и его лицо по-прежнему ничего не выражает.

– Джейк? – неуверенно зовёт Марикета. Он только качает головой, глубоко вздыхает и опускается в кресло. – Скажи что-нибудь, – тихо просит Мари, а он поджимает губы и молчит. – Джейк, пожалуйста, я… – Я – что? Неужели из всех людей только Джейк отреагировал на эту странную правду так, как она ожидала – только он понял, что его жена – что-то противоестественное, искусственное? И только он не готов это принять? – Я пойду, – шепчет Мари, – к себе, если ты… если захочешь… Я… Я там… А, ладно.

Она поспешно отворачивается, чтобы Джейк не увидел, что она опять начала реветь.

– Стой, – громко говорит он. От неожиданности Мари действительно замирает. – Сядь.

Марикета поспешно вытирает щёки, хотя и знает, что толку от этого – ноль, и разворачивается к Джейку. Хрень какая-то – от его повелительного тона все мысли из головы стираются, как будто на неё кто-то накастовал «Империус», говорит – сядь, и она чуть не оседает на пол, послушная, как дрессированная собачка.

Но Мари всё-таки заставляет себя дойти до кресла напротив Джейка. Он как будто разочарованно вздыхает, когда Марикета опускается на самый край сидения – от напряжения все мышцы сковывает, и Мари даже больно от того, как прямо она держит спину, будто палку проглотила. Но ей кажется, стоит только откинуться на спинку мягкого кресла, как весь хрупкий контроль над истерикой разобьётся вдребезги – и так приходится прилагать слишком много усилий, чтобы не рыдать, заламывая руки и размазывая слёзы по щекам.

– Расскажи мне, – произносит Джейк, чуть наклоняя на бок голову и глядя на Марикету… оценивающе? Презрительно? Равнодушно? Ничего не понятно. – Про это твоё измерение.

Это так неожиданно, что Мари забывает, что надо дышать, и спустя несколько секунд молчания закашливается.

– Прости… Что?

– Ты слышала меня, Марикета. Расскажи мне про то место, где ты провела последние пять лет.

– Я не понимаю, – качает головой Мари, – зачем тебе это нужно…

– Просто расскажи. Я о многом прошу?

Мари качает головой. Нет, не о многом… Просто это странно и непонятно, из всего, что он мог бы произнести в этот момент, именно просьба рассказать об измерении Ваану кажется почти дикой.

– Хорошо, – кивает Мари после затянувшейся паузы. – Я… Не представляю, с чего начать. Что конкретно ты бы хотел узнать?

– Что это за место?

Мари невесело усмехается.

– Это… За пределами понимания, Джейк. Почти невозможно даже… представить. Там действительно две луны, но они почти всё время в разных фазах. Когда их фазы совпадают, это большой праздник среди народа Ваану, – незаметно для себя Мари увлекается собственным рассказом. – И повсюду кристаллы. Очень красиво. Ваану и подобные ему – они сами из кристаллов, представляешь? Очень похожи на людей, но будто из хрусталя. Хотя, думаю, больше не на людей, а на ваанти… И глаза у них тоже жёлтые, точно как у ваанти. В этом измерении нет времени, хотя есть смена дня и ночи – всё-таки кажется, что на самом деле ничего не меняется, кроме положения Альферат на небе…

– Альфе… что? – переспрашивает Джейк.

– Альферат, местное Солнце, – торопливо поясняет Марикета. – Оно кажется фиолетово-лиловым из-за того, что атмосфера запылена… И это очень красиво. Особенно на рассвете, знаешь. Создаётся такой эффект, будто всё вокруг заливает густыми фиолетовыми чернилами, а потом внезапно лучи Альферат выглядывают из этой темноты, отражаются от кристаллов в долине… Можно с ума сойти. Честно. Наверное, если бы… Может быть… – Мари качает головой. – Возможно, будь я более человечной, я бы точно двинулась.

Джейк чуть хмурится, когда она это произносит, но это так мимолётно, что Мари решает – ей показалось.

– Расскажи ещё. Как это было? Ты сказала, что Ваану отделил Вечное и тебя…

– Да, – кивает Мари. – Так и было. Путешествие сквозь время и пространство Ваану преодолел… Целым. Мы для этого ему и были нужны, в общем-то, – Мари пожимает плечами. – Но потом… Он рассказал нам, что ему было тяжело уживаться с ещё двумя личностями внутри себя, – Мари коротко смеётся, – он как-то сказал Вечному: «Люди называют это множественным расстройством личности, и я даже жалею, что не знал ни одного такого, может быть, я был бы более готов к тому, что вы не дадите мне насладиться возвращением домой». Знаешь, сейчас я вспоминаю его слова, и это так… Странно. Я ведь совсем ничего не помнила о Земле, и мой мозг, по-моему, пытался себя от этого оградить. То есть, ну представь, – она закусывает губу, – это сейчас всё, что говорил Ваану, и всё, из-за чего Вечное выносила ему мозги, обретает хоть какой-то смысл. А тогда… Это похоже на то, как если бы я была маленьким несмышлённым ребёнком, у которого ещё восприятие мира не сформировалось…

Джейк криво усмехается.

– Ну, должно быть, по меркам Ваану или Вечного ты действительно была ребёнком, Марикета.

Вот же чёрт побери, в том, как он это произносит, Мари слышится, что всё в порядке. Наверное, ей просто хочется, чтобы так было – потому что Джейк по-прежнему смотрит на неё холодно и отстранённо. Тогда Мари встаёт со своего кресла и, преодолев разделяющие их несколько футов, замирает перед мужем.

– Джейк, я…

– Ещё, Марикета. Расскажи ещё. И… сядь, пожалуйста. – Мари вскидывает брови, пытаясь понять, какого же чёрта происходит, и зачем он её об этом расспрашивает – ну неужели из простого любопытства? Так непохоже на её Джейка. Будто Мари превратилась в Шахерезаду и теперь развлекает его сказками. Бред какой-то. Однако она садится, как он и попросил – только не обратно в кресло, а на пол, перехватывая ладонь Джейка обеими руками, прижимаясь к его пальцам лицом – она сама не представляла, как ей нужен этот контакт, как нужно чувствовать себя из плоти и крови. – Марикета? – Он не отнимает руки, но и не предпринимает попыток самостоятельно её коснуться. И это как ножом по коже. – Расскажи мне, как это было. Ты сказала, они были из кристаллов. А ты?

– А я… Думаю, нет. Я мало ощущала своё тело… Не думаю, что действительно не была материальной, просто по сравнению с Ваану и его семьёй мы с Вечным были… другими, – Мари вздыхает. – Однако Ваану представлял нас им, как что-то чудесное. Он называл нас своими детьми. С гордостью. Это странно, но я думаю, он действительно очень любил нас обеих, хотя Вечное отвергала его заботу, как только могла. Она всё время хотела уйти, и ушла бы, если бы могла. Знаешь, там она помолодела. Внешне, во всяком случае. Конечно, она всё ещё выглядела старше меня… Думаю, так могла бы выглядеть моя мать. Если бы только я была нормальной.

Джейк со свистом выдыхает.

– А твои способности? Ты могла открывать порталы и прочее, как делала в последние дни на Ла-Уэрте?

Марикета на несколько мгновений уходит в воспоминания.

– Нет, – наконец, отвечает она. – Я не открывала порталов, но, на самом деле, не пыталась. Не было необходимости. И по сравнению с Ваану у меня совсем не было никаких способностей… Хотя он сам об этом говорил, ещё тогда, в моём видении – что мои способности – капля в море по сравнению с мощью его народа, но на фоне людских возможностей я показалась бы всесильной… Но ты сам знаешь, сейчас я ничего такого не умею, – Мари слабо улыбается, – а там… Там я иногда развлекалась, сидя около нашего дома и заставляя цветы на стене распускаться и увядать. И так помногу раз…

– Безудержное веселье, – фыркает Джейк.

– Точно, – улыбается Мари, – это было… Своеобразное развлечение, но ты сам понимаешь – там не было Netflix или HBO. Никакой «Игры престолов» или «Защитников»… Ой, – спохватывается Мари, – знаешь, я только что поняла, что никогда на самом деле не смотрела ни «Защитников», ни «Игру престолов». Чёрт! Неужели все сериалы, которые я любила, вместо меня смотрел Диего?

– Это то, что тебя сейчас действительно беспокоит?

От холода в его голосе Мари теряется.

– Эм-м… Нет. Ну, то есть, просто это… Странно. Я никак не могу осознать, что он меня придумал. Что все мои воспоминания о том, что было до острова – ненастоящие. Даже сериалы. Это просто к слову пришлось.

– Но твои воспоминания об острове – настоящие, Принцесса, – качает головой Джейк, глядя на неё, сидящую у его ног, с таким странным выражением, с каким на неё временами смотрела Вечное. Одновременно с сочувствием и раздражением – вот, как это было. – Скажи-ка мне правду. Что такого там было, что ты хочешь вернуться в то измерение, или что это такое… Неважно.

– Я – что? – с губ Мари срывается короткий смешок, прежде чем она понимает, что Джейк не шутит. – Подожди, нет. Я… Я не хочу туда возвращаться.

– Но ты сказала, что была там счастлива, – вкрадчиво произносит он. – И твои действия только доказывают, что ты хочешь туда.

Мари выпускает руку Джейка и прижимается лицом к его колену, трётся щекой о грубую ткань джинсов.

– Знаешь, я не стану тебе врать, – тихо говорит Марикета, – это измерение было моим домом. Я чувствовала себя там на своём месте. Но я не хочу возвращаться… Я не хочу опять оставлять тебя.

– Правда? – вскидывает брови Джейк. Его ладонь зарывается в волосы Мари, и это чуть ли не первый раз за всё утро, когда он сам коснулся её, но его глаза остаются холодными и пустыми. – Тогда какого хрена ты так активно пытаешься это сделать, Принцесса?

Пальцы в её волосах сжимаются на несколько секунд, но он тут же шумно выдыхает и ослабляет хватку.

– Ты упускаешь кое-что, – шепчет Мари, – я сказала, что я была почти счастлива, Джейк. Какая-то часть меня всегда знала, что я оставила нечто важное позади… Я действительно была дома, – вздыхает она. – Я так думала. Но правда заключается в том, что… Ты – мой дом, Джейк. Другого у меня нет. И другого я не хочу.

Он ничего не отвечает. Рассеянно гладит её волосы, а она так и сидит, положив голову на его колено, будто бы просит прощения, но на самом деле она просит понимания.

– Тогда объясни, почему ты так стремишься к этому дерьму с телепортом, – говорит Джейк в конце концов.

И, когда он это произносит, Марикете опять становится хреново. Будто эти слова разрывают грудную клетку страхом и неуверенностью.

– Я просто хочу попробовать, – тихо отвечает Мари. – Я… Я боюсь себе представить, что произошло с этой Меланте. Понимаешь, если она… Что, если она ищет способ выбраться? Мне это не даёт покоя. Если бы я помнила тебя и всех остальных, я пыталась бы вернуться любым способом. Я пыталась бы вернуться к тебе, Джейк.

– Я знаю, – кивает он. – Но почему ты так рвёшься? Это как-то самоубийственно, Марикета. Что, если что-то пойдёт не так? Если телепорт высосет из тебя все силы?