Текст книги "Вечное Лето, Том IV: Звёздная Пыль (СИ)"
Автор книги: Catherine Macrieve
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)
Шон издаёт неуместный смешок.
– Да, это было бы очень нелепо. И опасно, – спохватывается он под тяжёлым взглядом Маккензи.
– «Ах, да, – продолжает измываться Диего, – вот, кого я тебе ещё не представил: этот мрачный небритый типок – твой муж. Правда, вы женаты не по законам США, но он с радостью это исправит хоть прямо сейчас».
– А вот это ты действительно мог бы сказать, – вворачивает Джейк, с раздражением проводя ладонью по щетине.
– Точно, – подхватывает Шон. – Мог бы. Ведь у Маккензи прямо цель стоит – потерять Мари, правда?
– Это почему потерять? – возмущается Джейк.
– Потому что тебе охренительно повезло, что она до сих пор не заметила твоё, гхм, повышенное внимание.
– Я ничего такого не делал! – поспешно открещивается он.
– Да как же, – фыркает Диего. – Там же всё невооружённым взглядом видно. И, как только Мари немного успокоится, сразу всё поймёт.
– Так почему потерять, я так и не понял!
Диего закатывает глаза.
– Тебе не хуже меня известно, что Мари – бунтарка и беглянка. Если я скажу ей, что вас связывали хоть какие-то отношения, она сразу же почувствует, что на неё давят. Нет уж, Джейк, извини, конечно, но с этим всем справляйся сам. Итак, – Диего вздыхает, – Шон, забери свою жену и Джейка куда-нибудь. Я поговорю с Мари сам, ладно?
Дождавшись мрачного кивка Маккензи, Шон вместе с ним возвращается в столовую. Диего же зовёт Мари к себе.
– Подышим воздухом?
Она почти подскакивает на диване, прежде чем едва ли не выбежать прочь из столовой. Диего жестом указывает на плетёные кресла у бассейна.
Смотрит на неё и ни слова сказать не может, хотя она замирает в ожидании.
– Итак? – наконец нетерпеливо произносит она.
– Итак, – эхом откликается Диего. – Мари, как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно я себя чувствую, – с некоторым раздражением отвечает она. – Но очень уж хочу знать, что тут происходит.
– Разумеется, хочешь, – вздыхает Диего. – Ладно, давай так. Пять лет назад все мы полетели на Ла-Уэрту. И там кое-что случилось.
– Кое-что? – переспрашивает Мари. – Это что же такое там случилось, что я ничего не помню?
– Я не могу тебе всего рассказать, и, – он повышает голос, видя, что она набрала в лёгкие побольше воздуха, явно собираясь возражать, – не спорь, не могу рассказать сейчас, потому что ты неизвестно где была целых пять лет! Я не уверен в том, что ты сможешь адекватно оценить ситуацию, Марикета.
Она выпрямляется на кресле, глядя на Диего широко распахнутыми глазами.
– Не смогу адекватно оценить? – шипит она. – Я что, по-твоему, сумасшедшая?
Диего смотрит на неё долгим пронзительным взглядом.
– В некотором роде, – наконец, осторожно отвечает он. Она только шумно выдыхает через ноздри, сдерживая ярость. – Слушай, малышка, ты появилась из ниоткуда после пятилетнего отсутствия, и вдобавок ничего не помнишь. Как сама думаешь, с твоей башней всё в порядке?
Мари растерянно моргает.
– Нет. Наверное, не всё. Ладно, – как-то подозрительно легко соглашается она, – можешь рассказать мне только то, что считаешь нужным. Диего, – она щурится, – но я всё равно узнаю всю правду.
– Я в этом не сомневаюсь, – морщится Диего. – Итак, давай начнём вот с чего. Пять лет назад мы отправились на Ла-Уэрту. Когда мы прибыли в отель, он был совершенно пуст. Мы думали, что на всём острове нет ни души, но это оказалось совсем не так… В общем, – Диего тяжело вздыхает, – вышло так, что мы провели там немного больше, чем рассчитывали.
– И всё? – с подозрением спрашивает Мари. – Что в итоге-то?
– В итоге… В итоге там происходили совершенно невероятные вещи, Мари. Такие, которые я не могу объяснить сам. Может быть… Если мы немного подождём, пока ты адаптируешься… Тогда я смогу всё рассказать. Просто постарайся не задавать слишком много вопросов, ладно?
Диего Рикардо Ортиз Сото, ты несёшь что-то не то.
– Я буду задавать вопросы, – холодно произносит Марикета. – Буду, и ты не сможешь мне запретить. Потому что я, блядь, пришла в себя в аэропорту Кеннеди, окружённая незнакомыми людьми. Меня забрали Шон Гейл и Мишель Нгуйен, с которыми я едва ли перемолвилась словом за три года в Хартфилде. Но при этом они ведут себя так, словно очень хорошо меня знают. И все вы смотрите на меня так, будто я восстала из мёртвых, так что…
– Потому что это так и есть, – бормочет Диего, и от этих слов внутри него снова образуется пустота, появившаяся, когда он заставил себя поверить, что Марикеты больше нет. Но сам факт её присутствия быстро заполняет эту пустоту, хоть это всё и кажется по-прежнему невероятным. – Как раз перед тем, как мы покинули остров, ты просто… Исчезла.
– Растворилась в воздухе, ага, как же, – фыркает Мари. – Куда исчезла?
– Мы не знаем, – беспомощно разводя руками, отвечает Диего. – Ты просто пропала. Спустя какое-то время нам пришлось признать, что ты, вероятнее всего, погибла. Мы вернулись домой без тебя… Я искал любые зацепки, что угодно, что могло бы указать на твоё местоположение, но тщетно, Мари. Ты была потеряна для всех нас, – он сам слышит, с какой болью эти слова срываются с его губ, и Мари, его чуткая Мари, потрясённо отшатывается. – Всех нас это сломало. Джейк вообще…
– А что Джейк? – с подозрением спрашивает Марикета, и Диего едва сдерживает желание отхлестать себя по щекам за излишнюю разговорчивость. Ведь сам решил, что ничего ей рассказывать не станет, а теперь так глупо прокололся. Придурок.
– Э-э, Мари, – неуверенно бормочет Диего, – понимаешь, там, на острове… То, что случилось… Я бы сказал, что все мы там подружились, но это не то слово, – он слабо усмехается. – Скорее, мы стали семьёй. Большой, дружной семьёй. Такие приключения, – Диего улыбается, – определённым образом сближают. Но ты и Джейк, вы были… Как бы это, – поделикатнее, не скажешь же ей «сначала вы играли в гляделки, потом трахались на любой доступной поверхности, так что рядом с вами находиться было невозможно, а после и вовсе поженились», – очень, – давай, Диего, ты можешь это сказать, – близки.
Глаза Мари ползут на лоб.
– Насколько близки?..
– М-м… Непосредственно близки. И я, прости, конечно, на эту тему больше распространяться не буду, это его дело – его и твоё.
– Нет у меня с ним никаких дел, – возмущается Мари, сдувая упавшую на лицо прядь волос. – Нет, он, конечно, очень симпатичный и всё такое, но мне сейчас не до этого! Я пытаюсь понять, где была последние пять лет!
– Да ты так не волнуйся, – фыркает Диего, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. Нет, у Мари точно всё получится с Маккензи так же, как в тот раз. Потому что только она могла решить, что Джейк «симпатичный», когда он в таком состоянии. Кое-что не меняется. – Он не дурак и всё понимает, Мари. Но… Слушай, просто пойми, ему сейчас крайне херово.
– Мне тут тоже не то чтобы зашибись! – парирует Мари.
– Просто постарайся не усугублять, – пожимает плечами Диего.
– Угу, – мычит Мари. – Ладно, начхать. Есть проблемы поинтереснее. Я хочу проведать родителей. Это странно, но в моём телефоне нет их номеров… И у меня нет документов. И денег. Чёрт, у меня вообще нет ничего, кроме той одежды, что сейчас на мне. Диего! На мне сейчас купальник, можешь себе представить? Я в дерьме.
– Помню я твой купальник… И не беспокойся по поводу денег и шмоток. Всё моё – твоё, сестрёнка. И так сказал бы любой из нас.
– Любой из кого?
– Ну, из всей нашей компании, – осторожно отвечает Диего, предчувствуя новый всплеск раздражения. – Ну, знаешь, те, кто был с нами на Ла-Уэрте.
– Все? – ужасается Марикета. – Все? Я что, со всеми была «непосредственно близка»?
Диего усмехается.
– Это нерушимые узы, поверь мне. Такие вещи, что там происходили, сближают.
– Такие вещи, – передразнивает Мари. – А ты даже не говоришь, какие. Погоди-ка, – она поджимает губы, – ты имеешь в виду реально всех? Я же не могла подружиться с Зарой Намаци. Она… она же людей ненавидит.
– И тем не менее, вы стали подругами, – улыбается Диегок. – Знаешь, ты производишь такой эффект на людей…
– Не верю! А Алистер Купер?
– Вообще-то, его фамилия Рурк, – морщится Диего. – И они с Грейс Холл назвали дочь в твою честь.
– Убей меня, – стонет Мари, пряча лицо в ладонях. – Бедный ребёнок, назвать дочку Марикетой, это ж всю жизнь девчонке испоганить.
– Нет, они назвали её Фэй, – поспешно исправляется Диего, – по твоей фамилии. Вообще-то, её зовут Реджина Фэй, но все зовут её вторым именем.
– Ладно, тогда пойдёт. Алистер, Шон с Мишель, Грейс, Зара. Кто ещё теперь значится в списке моих друзей на Фейсбуке?
Диего прикусывает язык, не собираясь говорить, что у Мари нет никакого Фейсбука. Он-то точно знает, потому что он искал её во всех социальных сетях.
– Куинн Келли, – Мари удовлетворённо кивает, видимо, как раз Куинн её не пугает. – Эстелла Монтойя, её ты точно не помнишь, но вы успеете познакомиться, – тем более, что Майк и Эстелла наверняка уже в пути, – Крэйг Чао.
– Тот, с факультатива по истории? – фыркает Мари. – Чёрт, да у нас же ничего общего.
– Ты будешь удивлена, узнав, сколько у вас общего, – усмехается Диего. – И Радж Бандакар, конечно.
– О, он забавный, – улыбается Мари. – Что ж, всё не так уж плохо…
И тут до Диего доходит, что он должен сделать.
Когда три года назад Радж познакомился со своей невестой, он рассказал ей всё про Ла-Уэрту. Не сразу, конечно, но слишком быстро по меркам самого Диего, да и всех остальных тоже.
– По-вашему, я должен молчать? – спросил тогда Радж. – Типа, оставить Эми за бортом? Вы не думаете, что это нечестно по отношению к ней?
Диего тогда в первый и в последний раз в своей жизни видел Раджа в таком раздражении. Но, на самом деле, у Эмили О’Малли неизбежно возникли бы вопросы. Например, про ежегодные съезды компании на Ла-Уэрте. Или про синюю лису.
Но ведь Радж справился. Он рассказал своей девушке всё, и она не решила, что он псих, и не съехала с катушек.
Так что первое, что нужно сделать Диего – это позвонить Раджу и попросить немедленно приехать. Тем более, что он, как и все остальные, наверняка только ждёт повода.
– И всё-таки, Диего, – голос Мари выводит его из раздумий, – я хочу поехать к родителям. Это можно устроить?
– Можно, – кивает Диего. – Только, м-м, Мари. Я, типа, не в курсе, где они живут.
– То есть как ты не в курсе? – удивляется она. – Мы ж ездили ко мне летом после первого курса. Ты разве не помнишь?
– Нет.
– Ну и у кого из нас проблемы с башкой? – смеётся Мари.
И это потрясающе хороший вопрос. Как, во имя всего святого, это вышло? Почему Диего не помнит Марикету до острова, а она ведёт себя так, как будто у них действительно была эта жизнь до Ла-Уэрты, в чём он сам уже давно не уверен?
– А ты помнишь, где живут твои родители?
Марикета фыркает.
– Разумеется, помню.
Нет, это совершенно точно какое-то безумие.
*
– Отлипни от окна, – ворчит Мишель, – Джейк, я серьёзно, она тебя увидит.
– Угу, – не реагируя на её замечание, произносит Маккензи, по-прежнему прислоняясь лбом к стеклу окна на втором этаже и не сводя глаз с Марикеты. Она сидит спиной, так что никак не может его увидеть, соответственно, Мэйбеллин может пойти к чёрту.
– Знаешь что, Маккензи, – Мишель задыхается от возмущения, глядя на отпечатки пальцев на окне, на её идеальном, начищенном до прозрачности окне, мать его, – если ты хочешь, чтобы Мари опять была твоей женой, приведи себя в порядок!
– М? Ты о чём?
– Пойди побрейся, козлина.
– Эй, Мэйб, ты чего такая злая? – Джейк отворачивается от окна и широко улыбается. Его жена, целая, невредимая, совершенно невероятная жена сидит у бассейна в кресле и болтает ногами, и этого достаточно, чтобы быть счастливым. – Что я тебе сделал?
– Припёрся, – фыркает Мишель, – ты припёрся, а я не успела с ней рядом даже сутки провести. Ты же теперь никого к ней на пушечный выстрел не подпустишь.
– Ну почему ты обо мне так плохо думаешь? – ухмыляется Маккензи. – Пусть пока поразвлекается.
А потом я увезу её в Луизиану и не буду выпускать из дома целый год, может, дольше.
– Ага, – ворчит Мишель. – И я говорю серьёзно, Маккензи, побрейся. И давай я тебя подстригу. Ты похож на… На пиздец.
Джейк фыркает.
– Подпустить тебя с ножницами к своему лицу? Мэйб, я, конечно, соскучился, но не настолько.
– Ты придурок, – сообщает Мишель, впрочем, воспринимая подколки Джейка, как согласие. – Иди в кухню. На месте Мари я бы к тебе пальцем не притронулась, пока ты в таком виде. Ты в зеркало вообще давно смотрелся? Да бомжи попривлекательнее выглядят, чем ты.
– Часто видишь бомжей? – парирует Джейк. – Никогда бы не сказал. И откуда они в Ист-Хэмптоне?
Чуть позже, стоя в ванной с аккуратно подстриженными волосами, чисто выбритый, Маккензи вынужден признать, что Мэйбеллин была чертовски права. Так намного лучше.
А потом, вернувшись в гостиную, он наталкивается на Марикету, которая сидит на диване, обняв колени и опираясь на Диего. Чета Гейл тоже тут, но их он замечает не сразу. До чего же это удивительно – видеть Марикету в такой… обычной обстановке. Ведь у них никогда не было ничего обычного.
– О чём болтаем? – беспечно спрашивает Маккензи, нагло усаживаясь с другой стороны от Марикеты; она ещё теснее прижимается к Диего и смотрит на Джейка не то со страхом, не то с укором. А, понятно, засранец всё-таки проболтался.
– Мы собираемся в Огайо, – говорит Шон. – К родителям Мари.
– Класс, – протягивает Джейк.
Никто из всей компании ничего не знал о родителях Марикеты. Маккензи уж и не чаял познакомиться со своими тестем и тёщей, будь они неладны.
– Завтра, – продолжает Шон, – Мишель и я уладим кое-какие дела дома. Диего и Мари соберутся в дорогу. Ты, надо полагать…
– Отправлюсь с вами, – фыркает Джейк. – Чёрта с два я это пропущу.
Марикета так тяжело вздыхает, как будто ей бы доставило огромное удовольствие, если бы Джейк отправился к чёрту, а не с ними.
– Окей, – кивает Мишель, которая, судя по взгляду, уж точно не ожидала от него другого ответа. – Тогда давайте-ка расходиться по постелям. Диего, Джейк, извините, но вам придётся разделить этот диван.
Маккензи закатывает глаза. Всё фигня, хотя он бы с куда большим удовольствием разделил постель с собственной женой. Ну да чёрт с ним – пять лет ждал, подождёт ещё.
А вот Коротышка издаёт короткий нервный смешок.
– Что, – хихикает Мэйбеллин, – боишься, что Вэйрин заревнует?
– Нет, просто это непривычно, – отмахивается Диего.
– Надеюсь, ты не будешь приставать, – фыркает Джейк.
– Не рассчитывай.
– А кто такой Вэйрин? – с любопытством спрашивает Марикета.
– Эм-м, – мнётся Диего, – ну, это мой муж.
– Ты женился? – с восторгом восклицает Марикета. – И ничего мне не сказал! Друг, называется… Какой он? Покажи фото! Когда ты нас познакомишь?
Джейк невольно морщится. Интересно, Принцесса всегда была такой… такой… молодой? Чёрт, если вся эта херня действительно вернула её точно такой же, как в первый день на Ла-Уэрте, то сейчас он должен быть старше неё на добрых десять лет.
– Давай я тебе расскажу утром, – строит из себя Шахерезаду Коротышка.
– Ладно, – легко соглашается Марикета, – чёрт, да высплюсь ли я когда-нибудь? Всем доброй ночи.
Она поднимается с дивана и уходит прочь, и прежде, чем кто-то успевает остановить Маккензи, он выскакивает следом за ней.
– Постой, Принцесса.
– М-м? – Она оборачивается, стоя на первой ступеньке, и сейчас кажется почти одного роста с ним. И смотрит так, будто не понимает, что он сейчас обратился именно к ней. А Джейк забывает, что хотел ей сказать. – Почему ты называешь меня Принцессой? – вдруг спрашивает Марикета.
– В нашу первую встречу я подумал, что ты из этих, – быстро отвечает Джейк.
– Из каких?
– Из этих, – он указывает в сторону двери в гостиную. – Ну, таких. Ты поняла.
Марикета ухмыляется.
– Ты смешно выражаешься, – фыркает она, – даже не знаю, радоваться ли тому, что я тебя реально поняла. Слушай, ты уж меня извини, – она слегка пожимает плечами, – Диего сказал мне, что у нас с тобой… что-то было. – Что-то? Это не было «что-то», это было всё. – Но я просто… не помню тебя, ты понимаешь? Мне не хочется причинять тебе боль, так что лучше бы тебе держаться от меня подальше.
– Знаешь, Принцесса, – Джейк старательно делает вид, что её слова не режут его без ножа, – я, типа, не собирался на тебя давить и всё такое. И вообще я к тебе пальцем не прикоснусь, ты не подумай. Просто… Держаться подальше тоже не буду. Так что ты привыкай к моему присутствию, окей?
И вдруг она улыбается так открыто, так искренне, будто эти слова доставили ей несказанное удовольствие, и от этого Джейк забывает, что нужно дышать.
– Окей, – соглашается она. – Ну, доброй ночи.
– Погоди, – вновь говорит он, перехватывая её ладонь. – Я хотел только…
Она опускает взгляд на его руку, сжимающую её пальцы, и тяжело, резко выдыхает, словно это прикосновение причиняет ей боль. Выражение её красивого лица вмиг сменяется на испуганное, и она, вырвав ладонь, бегом поднимается наверх.
Джейку стоит огромных усилий не броситься следом. Он возвращается в гостиную, где Шон встречает его осуждением во взгляде.
– Наломал дров? – скептически интересуется он.
– К чёрту иди, – с досадой откликается Джейк.
А Марикета забегает в гостевую спальню так, словно за ней кто-то гонится. Растерянно смотрит на свою ладонь, которую только что сжимали пальцы этого несносного Джейка, и пытается понять, что, собственно, произошло в тот момент, когда он коснулся её.
★
Песок под ногами такой горячий, что даже сквозь толстую подошву кроссовок чувствуется жар.
– На секунду тебя оставить нельзя, как ты уже липнешь к Саре Коннор.
– Ревнуешь?
– Кто знает?
★
Она почти уверена, что видела это. Только что. И ступни, кажется, до сих пор горят, и вообще ощущение такое, словно в её обувь кто-то насыпал песка. Эти секунды показались вырванным контекстом из какой-то прошлой жизни, и…
Чёрт, Диего говорил правду – у неё и Джейка точно что-то было.
И, хотя Марикете кажется, что она не сможет уснуть от переполняющих её эмоций, но она погружается в сон прежде, чем голова касается подушки.
========== 3: obnoxious ==========
And everything, it will surely change,
Even if I tell you I won’t go away today
Его лицо так близко… Ещё пара дюймов. Подайся вперёд, пожалуйста. Я так сильно хочу поцеловать тебя, что у меня болят губы. Его ладонь по-хозяйски скользит по моей спине, пуская рой мурашек по коже, а я не должна позволять ему такие прикосновения, но совершенно не могу противиться.
– Это не значит, что ты можешь мной манипулировать, Марикета.
В его хриплом шёпоте – вызов, угроза, обещание.
– Повторяй себе это почаще, – неужели я всё ещё могу говорить, когда дыхание перехватывает от его близости?
Он тянется к кнопке «стоп», и лифт резко замирает.
– Ты невыносима.
Следующее, что понимаю – я прижата к стене его телом, его рот скользит по моей щеке, прижимается к губам, и, боги, это лучшее, что я когда-либо испытывала, это так горячо, так сладко, так сильно. Он перехватывает мои запястья одной рукой, зажимая их над головой, а его другая ладонь сжимает грудь, скользит ниже, к поясу на шортах, и я совершенно не могу думать, мне только хочется, чтобы…
★
– Мари, сколько можно спать?
Голос Диего ввинчивается в уши Мари, и она резко распахивает глаза. После сна – такого реалистичного, словно всё это на самом деле происходило – Марикета совсем не чувствует себя хоть сколько-нибудь отдохнувшей. Хуже всего то, что всё тело сводит от неудовлетворённого желания.
– Я… Я сейчас, – откликается она, вскакивая с постели – ноги кажутся ватными – и открывая дверь; забавно, Мари даже не помнит, чтобы запирала её.
– Блин, малышка, – протягивает Диего. – Ты вообще спала? Видок у тебя…
– Какой видок? – хмуро спрашивает Мари. – Что не так?
Диего цокает языком. Выглядишь так, будто тебя крепко отодрали, но я точно знаю, что Джейк всю ночь продрых, так что этот вариант отпадает.
– Взъерошенный, – находится с ответом Диего. – Ладно, иди в душ, и я жду тебя внизу. С кофе, – поспешно заверяет он, видя несчастное выражение её лица. – Надо купить тебе шмотки, в конце концов. Так что не задерживайся.
Марикета угрюмо кивает, плетясь в сторону ванной.
Удивительно, но отвадить Джейка от поездки по магазинам удаётся почти сразу. К очевидному облегчению Марикеты, которая при одном взгляде на него заливается краской. Очень любопытно.
– Твою мать, она стоит, как весь мой дом, – фыркает Мари, глядя на предложенную Диего футболку. – Я отказываюсь это носить.
– Ой, иди ты в баню, – качает головой Диего, – деньги у нас есть, так что…
– У тебя есть, – поправляет Мари, – кстати, откуда у тебя бабло?
– О, ты знаешь, – хмурится Диего, – там, на острове… – Он осекается. – Так, предлагаю сделку. Ты позволяешь мне купить тебе всё, что я считаю нужным, а я рассказываю, где добыл деньги. Идёт?
– Но что от этой сделки получишь ты? – интересуется Мари.
– Несказанное удовольствие побаловать мою лучшую подругу, – ухмыляется Диего. Марикета смеётся, но кивает. – Ладно. Смотри, на острове нас в некотором роде удерживали силой, – её глаза расширяются от изумления. – Человек, который за этим стоял, был мультимиллионером и психом. Когда… когда всё закончилось, было много судов. Над ним, разумеется. И все мы получили солидную компенсацию за, гхм, моральный ущерб.
– Пиздец, – заключает Марикета. – Ладно, а что с этим человеком сейчас?
– Он в тюрьме строгого режима, – пожимает плечами Диего. – Хотели впаять высшую меру, но суд признал его невменяемым.
– Высшую меру? – шокировано переспрашивает Мари. – Казнь за киднеппинг? Ты серьёзно?
– Ла-Уэрта была его огромной лабораторией, – поясняет Диего. – Незаконные эксперименты… Убийства… Ах да, сговор с террористами. Поверь, Рурк совершил многое, чтобы заслужить высшую меру наказания.
– Рурк? – Мари хмурится. – Ты сказал, это фамилия Алистера.
– Да, Ал – его сын, – не вдаваясь в подробности, произносит Диего. – Всё было… сложно, Мари.
– Я понимаю, – медленно говорит Марикета. – Понимаю. В какое же дерьмо мы вляпались тогда с этой поездкой, да? – Ты себе даже не представляешь. А потом Диего решает, что это было лучшее объяснение, которое он мог бы придумать. Никаких сверхъестественных замутов, никаких временных твистов. Они были в плену у сумасшедшего учёного, только и всего. – А что произошло со мной? – как бы невзначай спрашивает Мари. – Типа, что-то ужасное, да? Раз я потеряла память.
Диего шумно вздыхает.
– У него был к тебе особенный интерес, – честно говорит он. – Но он так и не признался, почему.
– Уж явно не потому, что я хорошенькая, да? – фыркает Мари. – Но ты не ответил, Диего. Что произошло со мной?
Всю последнюю неделю на острове ты творила невероятные вещи, иногда светилась и создавала порталы.
– Понятия не имею, – так или иначе, но это достаточно честный ответ.
*
– Дедуля, ну ты как?
Джейк удивлённо смотрит на своего лучшего друга, который по-хозяйски входит в гостиную.
– Ты как сюда попал?
– Через дверь, – с обескураживающей логикой отвечает Майк. – Док, наверное, будет сердиться, что я чутка поковырялся в замке.
– Конечно, будет. Ты один? Где Рипли?
Лицо Майка смягчается.
– Осталась пока дома, говорит, крошка Марикета нуждается в покое, а ты нуждаешься во мне, а не в нас обоих. Она чудо, моя Валькирия, да?
– Угу, – соглашается Джейк, не особенно, впрочем, вслушиваясь.
– Так какой план?
– Селина, Огайо, – пожимает плечами Джейк. – Интересно, почему она никогда раньше не упоминала свой родной город? – он возвращается к своему занятию – к прокладке маршрута через навигатор.
– Столько вопросов и ни одного ответа, – вздыхает Майк. – Ладно, где тут у Роджерса вискарь?
– Ты собираешься напиться? – бесстрастно интересуется Джейк.
– Собираюсь, раз уж в Селину меня повезёшь ты. Я без руля.
– А, хрен с тобой.
Когда через четверть часа Майк возвращается в гостиную с бутылкой виски, Джейк опять почти не реагирует на его присутствие.
– Слушай, Дедуля, ты прямо припарил.
– Что ты хочешь от меня услышать? – спрашивает Маккензи. – Марикета меня не помнит. И ты со своей полубионической рожей тоже не вызовешь у неё ностальгии по старым добрым временам. Я тут обдумываю, как мне завоевать собственную жену, так что мне не до трёпа.
– Нормальная у меня рожа, – возмущается Майк. Действительно, за прошедшие годы Алистер неплохо поработал над его внешним видом и протезами, так что сейчас он хоть на человека похож. – И что, собираешься играть в благородного рыцаря? Залезть Мари под каблук и делать всё, что ей надо?
– А что? – с вызовом произносит Джейк.
– Ну, тогда ты точно упустишь все шансы, придурок.
Джейк закатывает глаза. Столько, мать их, советчиков вокруг, и все прямо точно знают, что ему надо делать, чтобы потерять Марикету. Если бы кто-то ещё подсказал, как себя вести, чтобы её обрести!
Маккензи уже собирается ответить что-то резкое, как из коридора доносится возмущённый вопль Мишель.
– Что, блядь, с моей дверью? Я вас на британский флаг порву!
И, как бы Джейк ни злился на Майка, он точно не может бросить его под бронепоезд по имени «миссис Гейл-младшая».
*
Марикета и Диего возвращаются к вечеру. Джейк старательно игнорирует тот факт, что на его Принцессе надет совершенно неприличный топ, открывающий татуировку. Эти цепи чуть выше её талии… Довольно сложно не думать о том, как он покрывал поцелуями каждое звено этих цепей, и как Марикета извивалась под ним, как с её губ срывались мольбы не медлить, и как, чёрт возьми, не вовремя Коротышка решил обрядить её в такие шмотки! Маккензи твёрдо обещает себе никуда не торопиться и держать лапы подальше от Принцессы, но разве это возможно, когда она ведёт себя так естественно, словно никаких пяти лет не было? Жаль только, что это её поведение пока относится только к Коротышке, и, удивительно, немного к Мэйбеллин.
Которая, кстати, берёт всю организацию предстоящей поездки в свои руки. Отправляет Кэпа на кухню готовить бесконечные сэндвичи для перекуса в дороге, припрягает Диего смотаться за парой лишних термосов для кофе, исправляет составленный Джейком маршрут и сообщает, что Марикета с Коротышкой поедут с ними в одной машине, а Майк и Джейк могут ехать так, как им вздумается.
Маккензи всерьёз задумывается о том, каково несчастному Шону жить с такой властной стервой, как доктор Мишель Гейл.
А потом Майк отвлекает его Принцессу какими-то дебильными шутками, и она смеётся, краснеет, как будто ей немного стыдно от того, что она находит Майка смешным. Джейку бы впору радоваться, что Марикете весело, но потом она ловит его взгляд, и смех обрывается – она поджимает губы и отводит глаза, прежде чем вдруг сбивчиво сказать, что устала и хочет выспаться.
Джейк провожает её взглядом и думает о том, что уже успел где-то накосячить. Хуже всего то, что он не знает, что сделал не так.
★
– Я даже не знаю, малышка, – говорит лежащий рядом на песке Диего. – А почему ты спрашиваешь?
– Просто интересно, что ты будешь делать, когда мы вернёмся домой. Вэйрин… немного не впишется в нашу привычную жизнь, как ты думаешь?
Диего качает головой.
– Не впишется. Но, знаешь… Я стараюсь об этом не думать. Хотя иногда мне кажется, что самым разумным решением для меня было бы остаться здесь, с ним.
– Остаться на Ла-Уэрте? Ты… в своём уме? Мы же тут, типа, пытаемся отсюда слинять всеми возможными способами.
– Точно. Пытаемся. Но что ты сама планируешь делать?
– В каком смысле?
– Думаешь, тот факт, что ты спуталась с беглым военным преступником, впишется в «нашу привычную жизнь» лучше, чем мои отношения с Вэйрином?
– Не говори так о нём.
– Отрицаешь факты?..
★
Будильник звонит слишком рано, и Марикета со стоном выбирается из постели – сразу же, чтобы не позволить себе размякнуть и снова уснуть. Интересно, что это всё-таки – сны или воспоминания? Она почти уверена, что воспоминания. И есть замечательный способ это проверить.
За завтраком она неожиданно поворачивается к Джейку и невозмутимо спрашивает:
– Так почему, говоришь, ты бегал от закона?
После этого вопроса за столом воцаряется мёртвая тишина.
– Откуда ты…
Джейк осекается под её непроницаемым взглядом. Она просто ждёт ответа, будто поинтересовалась, какая на улице погода.
– Мари, – вмешивается Диего, – ты что-то вспомнила?
Она пожимает плечами.
– Не совсем. Мне снятся странные сны, и я хочу знать, имеют ли они отношение к тому, что могло стереться из моей памяти. Так это правда, Джейк? Ты был в бегах?
– Был, – кивает он. – Но…
– Мне всё понятно, – перебивает она, возвращаясь к своему тосту с сыром. – Спасибо, я узнала, что хотела. – И Маккензи не выдерживает. Стучит ладонью по столу, словно тот в чём-то виноват, и, вскочив со своего места, выходит на террасу. – Что я сейчас такого сказала? Разве плохо то, что я могу что-то вспомнить?
Мишель смотрит на неё расширившимися от удивления глазами и едва заметно качает головой.
А Джейк расхаживает по террасе, выкуривая треть сигареты за одну затяжку. Она… Чёрт с ними, с воспоминаниями… Она действительно не чувствует к нему ничего. Ей всё равно, что он – как она сказала? – «бегал от закона», но совсем не в том смысле, в котором было всё равно его жене. Та Марикета плевала с высокой колокольни на все обстоятельства и просто хотела быть с ним. А эта плевала… на него самого.
Грёбаный пиздец.
Джейк не говорит никому больше ни слова, пока не оказывается за рулём своего «Шевроле». Майк несёт какую-то несусветную чушь, а Маккензи его даже не слушает. В конце концов сдавшись, Майк включает музыку.
А Марикета вдруг оказывается в непривычно тяжёлой атмосфере. Ей-то казалось, что её возвращающиеся воспоминания станут поводом для радости, но Диего замыкается в себе, односложно отвечая на её вопросы. Мишель то и дело бросает на неё задумчивые взгляды, и даже Шон периодически качает головой, ловя её отражение в зеркале заднего вида.
– Ну хватит уже, – спустя часа полтора бормочет Мари. – Что такого случилось? Я думала, вы хотите, чтобы я всё вспомнила.
– Да, – тут же соглашается Диего, – я хочу, чтобы ты всё вспомнила, Мари. Просто я переживаю, ясно?
– Тебе бы не надо было переживать, если бы ты сам мне всё рассказал, – злится Марикета. – А то боишься сам не знаешь чего. Знаете что, идите-ка вы все к чёрту.
С этими словами она достаёт из сумки наушники и включает музыку.
Первый «привал» они делают неподалёку от реки Саскуэханна, и эта пауза, кажется, не приносит облегчения вообще никому, потому что только одну Мари радует открывшийся перед глазами пейзаж. Остальные негромко переговариваются, и Марикета морщится, демонстративно поправляя наушники. А вскоре после того, как они опять пускаются в путь, и Мари чувствует, как от долгого сидения на одном месте у неё начинает болеть задница, музыка в её наушниках вдруг прерывается звуком входящего сообщения.
