Текст книги "Вечное Лето, Том IV: Звёздная Пыль (СИ)"
Автор книги: Catherine Macrieve
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)
– О боже! – вдруг восклицает Ханна. – Это та самая девочка!
Мари прикусывает язык: так и подмывает ляпнуть что-то вроде «я не девочка, мэм, а женщина, причём не в последнюю очередь благодаря вашему сыну».
– Ничего не понимаю, – протягивает Ребекка, – Майк говорил, что она умерла.
Что за дерьмовая манера говорить о ней в третьем лице? Эй, алло, я вообще-то тут сижу!
– Это не так, – собственный голос кажется Марикете чужим. – Я… Боюсь, что я вполне себе жива.
И звучит это так, словно она в этом виновата.
– Марикета не умерла, – жёстко произносит Джейк, – она без вести пропала. И сейчас нашлась. Да, ма, это «та самая девочка». Только не надо называть так мою… – Он осекается. Ну, конечно, не стоит усугублять положение, признаваясь, что женился на какой-то неизвестной девице без роду и племени по непонятным обычаям. – …невесту, – наконец, заканчивает Джейк, и это звучит почти вопросительно.
Эйб давится своим бренди, а Ханна театрально хватается за сердце.
Ребекка хохочет.
– Да, Джей, – сквозь смех выдавливает она, – в этот раз твой сюрприз переплюнул мой.
Мари залпом допивает вино и ставит бокал на стол.
– Слушайте, – произносит она, – я, как бы, понимаю, что из-за моего исчезновения ваш сын отказывался общаться с вами, но я этого не хотела. Как раз наоборот, я хотела бы прямо противоположного. Это не должно заставить вас немедленно полюбить меня и принять в семью, но я, короче, охренеть как люблю вашего сына, нравится вам это или нет.
И свою тираду она заканчивает громким иканием. Блестяще, Марикета.
– Что ты, детка! – Ханна ставит бокал на стол и прижимает руки к груди. – Мы, напротив, очень рады!
Ага, заметно. Обоссаться от радости можно.
– Джейкоб, ну ты мог хотя бы заранее нас подготовить, – бормочет Эйб. – Так недалеко и до приступа, мы же люди немолодые…
– Думаю, наши родители пытаются сказать, – фыркает Ребекка, – что никто не винит тебя в том, что Джей спрятался в свою раковину. Он всегда был скрытным. Но при этом, если он снова из-за тебя будет так себя вести, я лично, – она достаёт из кармана телефон, – тебе глотку своими руками… М-м, как, говоришь, твоя фамилия?
– Фэй, – машинально откликается Мари.
– Беккс, ты серьёзно ищешь данные о моей же…нщине? – возмущается Джейк.
– Да, – Ребекка что-то печатает на экране смартфона, – а что?
Так, нет, всё может стать ещё хуже.
– Да вы охренели, – вздыхает Джейк. – Беккс, отложи телефон. Пожалуйста. – Ребекка вздрагивает от его «пожалуйста» и действительно убирает телефон обратно в карман. – Я пытаюсь вам сказать, что, как бы херово ни складывались дела в последние годы, это в прошлом. Я люблю Марикету, и я оказался достаточно везучим ублюдком, чтобы это было взаимно. Она – всё, что мне нужно. И вам стоит смириться с этим фактом, потому что вы всё равно ничего не сможете изменить.
Его слова разливают под кожей Мари такое тепло, что даже внезапно хочется разреветься, хотя, может быть, это проделки винишка.
– Так, – тихо говорит Ребекка, – что-то мы не с того начали, да? Джей, ты неправильно понял, никто из нас не имел в виду ничего такого. Правда? – она бросает на родителей предостерегающий взгляд, и миссис Маккензи с готовностью кивает.
– Джейк, солнышко, – произносит она, и тридцатилетнее «солнышко» слегка улыбается, – мы правда очень-очень рады, что ты вернулся. И что ты вернулся… М-м… Не один.
– Могу добавить только одно, – ухмыляется мистер Маккензи, – добро пожаловать в семью, Мэри-Кейт.
– Марикета, – машинально поправляет Джейк.
– Какое необычное имя, – кажется, совершенно искренне восхищается Ханна. – Откуда ты родом, милая?
Мари краснеет, потом бледнеет и смотрит на мужа в поисках поддержки.
– Ну, – Джейк запускает ладонь в свои волосы и задумчиво жуёт губы. – Давайте-ка остановимся на том, что Марикета… Не отсюда.
Звучит, конечно, очень обнадёживающе.
– Не отсюда, – повторяет Ребекка. – Клёво. А откуда?
Мари тяжело вздыхает.
– Я не знаю, – эти слова срываются с губ чуть раньше, чем она успевает подумать.
– То есть как это «не знаешь»? – с подозрением спрашивает Эйб.
– Так, окей, – Джейк качает головой. – Беккс, ты не могла бы в точности пересказать то, что тебе растрепал Майк?
– Какую-то чушь, – с готовностью откликается Ребекка. – Что-то там про придурочного учёного, который ставил непонятные эксперименты и почему-то решил, что ты и вся ваша компашка ему охренеть как там нужны.
– В общих чертах, так оно и было, – кивает Джейк. – Только он не «придурочный учёный», Беккс, а Эверетт ети его мать Рурк, и это вам всем прекрасно известно.
– Да, – подтверждает Эйб, – но ведь тогда, пять лет назад, всё разрешилось. Его посадили в тюрьму, ведь так? Он больше не угроза.
– Это верно, – вдруг говорит Мари, – но правда состоит в том, что он… Рурк… Одним из его экспериментов было устройство, с помощью которого, как он верил, он мог изменить ход времени. Он бредил идеей мирового господства. Некоторые особенности Ла-Уэрты позволили ему считать, что он может использовать их в своих силах. Наши друзья и мы… Он думал, что именно мы – ключ ко всему. И… – Марикета осекается, внезапно осознав, что всего этого ей никто не говорил. В наступившей тишине гостиной она видит, как три пары глаз её новоиспечённых родственников смотрят на неё, как на умалишённую. – Я не сумасшедшая, – поспешно говорит она.
– Это всё правда, – приходит на помощь Джейк, – если кто и был психом, так это Рурк.
– И… что случилось? – тихо спрашивает Ханна. – Что он сделал?
– Я не помню, – шёпотом отвечает Мари.
– Он думал, что все мы можем каким-то образом ему помочь, – бросает Джейк. – Потом, правда, решил, что мы ему не нужны. Мы – нет. А вот Марикета…
– Я знаю только, что его устройство переместило меня, – медленно говорит Мари, – куда-то. И там я была последние несколько лет. Никто не знает, почему я вернулась назад, это… Это просто произошло.
– Знаешь-ка, Бекки, – замечает дочери Эйб, – думаю, нам всем нужно ещё выпить.
– Бедное дитя, – вдруг произносит Ханна, едва Ребекка выходит из комнаты, – что же такое страшное ты пережила, что потеряла память? Ты совсем ничего не помнишь? Свою родину? Семью? – Марикета качает головой, справедливо рассудив, что вдаваться в подробности, пожалуй, не стоит. Тем более что она остро ощущает фальшь в своих смутных воспоминаниях о Селине и родителях. Ханна внезапно поднимается со своего места и подходит к Марикете, протягивая ей руку. Она неуверенно берёт протянутую ладонь, и миссис Маккензи тянет её на себя с такой неожиданной силой, что Мари едва не заваливается на неё. Крепко сжимая Мари в объятиях, Ханна бормочет: – Ну, значит, мы станем для тебя семьёй, детка.
Это… Прямо вау. Эта женщина знает Мари едва ли полчаса, но её слова кажутся такими искренними. Марикета смутно помнит, что рассказывал ей о своей семье Джейк, и вот сейчас, в это мгновение, образ, сложившийся в её воспоминаниях, наконец-то сходится с тем, что она видит перед собой.
– Мне нечего добавить, – внезапно откуда-то рядом вырастает Эйб, своими громадными ручищами обнимает обеих женщин, и в этот момент в комнату возвращается Ребекка. Поставив поднос на стол, она всплескивает руками.
– Стоило мне отойти на минуту, вы тут развели слюни.
И, конечно, после этого разговор становится куда более тёплым и ненапряжным, даром что Мари чувствует, что никто особенно не поверил в их истории об экспериментах со временем (наверняка они просто решили, что она чокнутая, хотя это даже не обидно, если честно), а Джейк старательно избегает ответов на вопросы о свадьбе и планах на будущее.
Зато сам задаёт эти же вопросы Марикете, когда Ребекка провожает их в гостевую спальню и уходит с наказом не шуметь слишком сильно.
– Вообще не понимаю, зачем ты спрашиваешь, – бормочет Мари, снимая платье. – Мы и так женаты.
– Но, – замечает Джейк, – не по законам Соединённых Штатов, сама знаешь.
– Как и я, – напоминает Марикета, – не по законам. Меня вообще не существует, забыл?
– Алистер делает тебе документы на девичью фамилию, – недовольно бормочет Джейк. – Иди ко мне.
Марикета с готовностью садится к нему на колени, и Джейк тут же безжалостно расправляется с застёжкой её бюстгальтера.
– Ну и что? Это ведь просто формальность. Мы-то знаем, что женаты. По законам ваанти.
– Ты помнишь ваанти? – удивлённо спрашивает Джейк, укладывая её на простыни и стягивая с неё трусики. Всё бы ничего, но он по-прежнему слишком одет, а она выпила лишнего.
– Не знаю, – фыркает Мари, – если, конечно, сине-зелёные люди – не плод моей фантазии.
– И давно помнишь?
Джейк снимает футболку, так что до Мари не сразу доходит смысл его вопроса.
– Не знаю, – наконец, снова отвечает она, – просто помню. Знаешь, кажется, мне нужно больше бухать.
– В каком это смысле?
Интересно, звук, с которым расстёгивается пряжка его ремня, всегда так на неё действовал, или это разовая акция?
– У меня не болит голова, – замечает Мари, – и воспоминания… Просто приходят. Но, думаю, я просто сопьюсь, если начну использовать бухло в таких целях.
– Подумаем об этом завтра, – усмехается Джейк, покрывая поцелуями её шею, и Мари сразу забывает, о чём завтра надо будет подумать.
А потом Марикета прижимает ладонь к губам, стараясь выполнить завет Ребекки и не перебудить всю округу, и, может, это была не такая уж хорошая идея – заниматься любовью в доме, где спят родители Джейка, но, в конце концов, им нужно столько всего наверстать за эти пять лет, как вообще можно удержаться от соблазна…
Когда они лежат на сбившихся простынях лицом к лицу, переводя дыхание, Марикета вдруг вспоминает о Мишель. Кажется, совсем несвоевременно, но Мари почему-то приходят в голову её слова о бесплодии как о последствиях Ла-Уэрты. Сейчас, когда они с Джейком в очередной раз не «были осторожнее», эта мысль её пугает.
Что, если Мишель не так уж и не права?
Учитывая всё, что произошло с самой Мари… И вроде как она никогда особенно не хотела иметь детей, но почему-то теперь ей становится страшно.
– Джейк, – шёпотом зовёт она, размышляя, как поделиться с мужем своими переживаниями и при этом не выдать Мишель.
– Ты мне не ответила, – неожиданно говорит он.
– Что? Ты ничего не спрашивал.
– Разве? – Джейк притягивает её к себе, так близко, что они соприкасаются кончиками носов. От его дыхания губам щекотно. – Ты выйдешь за меня, Марикета? Ещё раз.
– Я… – Нет, всё-таки она думает, что две свадьбы – это слишком много для одной пары, но, в конце концов, у них вообще ничего не было «как у всех». И, чёрт возьми, он так на неё смотрит, и почему-то для него это важно настолько, что Марикете вдруг тоже становится не наплевать. – Ага.
А разговоры о детях и всём остальном, пожалуй, подождут.
*
– Значит, синие и зелёные люди, – это первая фраза, которую говорит Марикета, проснувшись. Джейк зевает, притягивая её ближе к себе.
– Протрезвела.
– Угу.
– И всё ещё согласна выйти за меня?
– Да.
– Ну тогда всё хорошо.
– Синие и зелёные люди, – настойчиво повторяет Мари.
– Насколько тебя это удивляет? По шкале от нуля до «ёб твою мать».
– А я не знаю, – Мари сонно тянется в его объятиях, – мне снился маленький синекожий мальчик. Верхом на саблезубом тигре. И, знаешь, не так уж сильно меня это удивляет.
– Точно. Это произошло тогда, когда нас мало чем можно было удивить, – замечает Джейк.
– Просто скажи мне, – тихо произносит Марикета, – что ещё такого я могу вспомнить, что выбьет меня из колеи?
Джейк приподнимается на локте и убирает с её лица волосы, касаясь кожи самыми кончиками пальцев, и этот простой жест вдруг кажется таким интимным и чувственным, что у Мари перехватывает дыхание.
– Знаешь, я думаю, что пришло время рассказать тебе всё, – шёпотом отвечает он. – Ты и так помнишь достаточно, и, поскольку тебя это больше не удивляет…
– Отлично, – с облегчением выдыхает Мари, – может быть, восполненные пробелы помогут мне быстрее вспомнить всё остальное.
– Тогда мы сейчас поедем к Малфою, – говорит Джейк, – это ведь… Наша общая история. И будет справедливо, если рассказывать мы будем все вместе.
Мари криво усмехается. С каких пор Джейк стал командным игроком? И, хотя его слова звучат справедливо, это всё-таки немного странно.
Прежде, чем попрощаться с родителями, Джейк клятвенно обещает, что сообщит им и сестре, как только они с Мари решат что-то конкретное по поводу свадьбы. И именно об этом Марикета начинает разговор, едва Джейк заводит двигатель автомобиля.
– Кроме шуток, Арагорн. Ты ведь не хочешь пышной свадьбы и всего… вот этого.
– Конечно, нет, Принцесса. Но в этот раз я бы хотел, чтобы моя семья это видела.
– Ладно, тогда… Чёрт, – Мари потирает виски, – как это всё непонятно. Не знаю, с чего и начать.
– Я немного думал, – признаётся Джейк, – о том, что мы будем делать дальше. Принцесса, – он бросает на жену обеспокоенный взгляд, – ты помнишь наш медовый месяц?
Марикета невольно улыбается. Да, она помнит. Два дня и три ночи на корабле и крошечном острове, отделённом от Ла-Уэрты небольшим проливом. Долгие часы, проведённые в объятиях друг друга. Какая-то ерунда, которую они обсуждали на полном серьёзе, данные друг другу обещания в запале, и…
– О, – Мари внезапно понимает, куда он клонит, – подожди, ты действительно думаешь, что нам стоит…
– Только если так думаешь ты, – поспешно отвечает Джейк. – Слушай, все эти годы ребята возвращаются на Ла-Уэрту, и, если честно, я тоже хотел… Просто не мог бы вынести этого без тебя. После всех наших безумных приключений, чёрт, знаю, это глупо, но меня туда тянет. Почти так же сильно, как… к тебе.
Марикета некоторое время молчит, обдумывая его слова.
– Слушай, давай поступим вот так, – медленно произносит она наконец, – сначала мы восполним пробелы в моей памяти. Потом отправимся в Нортбридж, чтобы попытаться понять, где я была всё это время. Нас ждёт ещё свадьба Раджа и Эмили, которую они хотят сыграть на острове, – Мари усмехается, подумав, а не эта ли самая сверхъестественная тяга к Ла-Уэрте подтолкнула Раджа к идее сочетаться браком именно там, – а потом мы начнём строить планы. Понимаешь, я просто не могу…
Она осекается, сама не осознавая, в чём собирается признаться.
– Принцесса?
Мари прислушивается к своим ощущениям.
Что-то не так. Что-то неправильно.
– Я чувствую, что не могу ничего обещать, – в конце концов эти слова повисают в воздухе между ними, и наступает такая тишина, будто даже мотор древнего «шевроле» обновился и перестал шуметь. Покачав головой под настороженным взглядом Джейка, Мари добавляет: – Сейчас. Я не могу ничего обещать сейчас.
– Я не хочу, чтобы мы ехали в Нортбридж, – признаётся Джейк, – у меня хреновые предчувствия по поводу всего этого.
– Джейк, – терпеливо говорит Мари, – я не могу этого объяснить. Я просто знаю, что должна там оказаться. Это… Это даст мне ответы на все вопросы. Я уверена.
– Я боюсь, – бормочет Джейк, – что однажды ты уже получила эти ответы. И именно это вынудило тебя меня оставить.
– Скорее всего, так и было, – легко признаёт Мари, – но я просто не смогу жить спокойной жизнью, не зная всей правды. Ты бы тоже не смог. Ты…
Ты и не смог, хочет добавить Марикета, но слова застревают в горле. Если бы он знал, почему она ушла, почему была вынуждена оставить его, если бы понимал её мотивы, – если бы она была до конца честна с друзьями и рассказала то, что пытается выяснить или вспомнить сейчас, – возможно, он сумел бы двигаться дальше. Как смогли все остальные, хотя Мари понимает, что никому из них это не далось легко.
– Если ты решишь меня снова бросить, Принцесса, – Джейк натягивает фальшивую улыбку, – я последую за тобой, куда бы ты ни отправилась.
Мари понимает, что он пытался обратить это в шутку и потерпел неудачу. Она накрывает ладонью пальцы Джейка, так сильно сжимающие рычаг коробки передач, будто он пытается его выдрать с корнем.
– Я люблю тебя. И ничто на свете этого не изменит, Джейк.
Может быть, это звучит немного невпопад, но какая, по сути, разница.
*
– Вы – два уёбка, – с порога сообщает Зара, – ну свалили и свалили, но предупредить-то можно было.
Мари морщится, вспомнив, что они действительно ничего никому не сказали, а её телефон разрядился. Джейк же свой вообще оставил здесь, в особняке. Неловко получилось.
– Скриллекс, не нуди, – фыркает Джейк, – мы были у моей сестры, и…
– Да, я в курсе, Майк ей позвонил, – ябедничает Зара, – но лучше бы, чтобы в следующий раз вы не сваливали без предупреждения.
– О! – из гостиной выходит Грейс. – Ребята, вы вовремя. Как раз к обеду. Мари, можно с тобой поговорить?
Марикета растерянно кивает и позволяет Грейси увести себя на второй этаж, в комнату, которую супруги Холл-Рурк изначально отвели ей.
– Что-то случилось? – спрашивает Мари, заметив, что Грейс мнётся и никак не решается начать разговор.
– Ну… Во-первых, я хотела сказать тебе, что Диего уехал.
– Куда? – с ужасом спрашивает Мари. – Что-то произошло?
– Нет, всё нормально, – поспешно заверяет её Грейси, – ему нужно вернуться в Лондон, чтобы вместе с Вэйрином добраться до Ла-Уэрты.
– Понятно, – протягивает Мари, хотя на самом деле ей ничего не понятно.
– И во-вторых, я… хотела задать тебе пару личных вопросов.
– Ну давай, – настороженно произносит Мари. – Честно говоря, Грейс, ты меня пугаешь.
– Ага, – не к месту кивает Грейси, – скажи, какой, по твоим ощущениям, у тебя сейчас день цикла?
Мари чувствует, как к щекам приливает кровь.
– Это… в каком смысле?
– Слушай, – Грейс заламывает руки, – у меня есть одна теория по поводу Ла-Уэрты. Я спрашивала всех девочек, и должна спросить и тебя. Ты… У тебя ведь не было месячных с того момента, как ты… ну… вернулась?
– Совершенно точно не было, – кивает Мари.
– Какие-нибудь ощущения? Тяжесть внизу живота? Ты когда-нибудь могла по своему состоянию определить, например, что у тебя овуляция?
– Боже, Грейс. Моя память не настолько восстановилась.
– Ну да, точно. Но никаких ощущений не было?
– Нет, – этот разговор начинает раздражать Марикету, и приходится прилагать усилия, чтобы не показать этого. – Слушай, может, ты расскажешь, что у тебя там за теории?
И может ли это быть связано с тем, что ей сказала Мишель?
– Пока нет, – Грейс задумчиво жуёт губы, – пока ничего не подтвердилось. Блин. Чепуха какая-то. Можно попросить тебя? Если у тебя начнутся месячные, скажи мне об этом, ладно?
– Ладно, – на автомате соглашается Мари.
И только спустя несколько минут, уже в столовой, до неё вдруг доходит странность формулировки.
«Если начнутся».
Чёрт, всё это потихоньку становится поводом для большой девичьей пьянки.
*
– Нет, – резко говорит Мишель.
– Почему, Мэйбеллин? – вскидывает брови Джейк. – Она достаточно вспомнила для того, чтобы мы могли рассказать ей остальное.
– Это… Это слишком! – возмущается Миш. – Пусть вспоминает естественным образом, раз у неё это так замечательно получается!
Сначала Мари бесит, что о ней снова говорят так, будто её тут нет. А потом ей чудится обида в резких словах Мишель, будто бы она, Марикета, виновата в том, что что-то вспоминает.
– Может быть, мне будет проще, – замечает Мари, – вы же видите, я больше не психую, когда появляются воспоминания. Я уже знаю, что на Ла-Уэрте были временные аномалии, и про монстров знаю тоже, да и про ваанти. Почему бы вам не рассказать мне всё, как есть?
– Сестрёнка дело говорит, – бросает Крэйг. – Надоело уже молчать только потому, что…
– Только потому, что ты сейчас захлопнешься, – перебивает его Зара.
– Z, прекрати, – морщится Крэйг. – Да, ты попросила меня пореже раззевать варежку, чтобы ненароком не проболтаться, но, блин, я не понимаю, почему мы не можем рассказать всё Мари сейчас.
– Согласен с Крэйгом, – добавляет Радж, – одно дело, когда Мари совсем ничего не помнила. Сейчас скрывать что-то – совсем уж нечестно.
– Точно, – кивает Куинни, – хватит уже. От того, что мы пытаемся делать вид, что всё в порядке, ситуация не становится лучше.
– И если мы решили ехать в Нортбридж, – произносит Алистер, – то Мари следует знать всё.
– Так мы всё-таки едем в Нортбридж? – удивлённо спрашивает Грейс. – Все вместе? Любимый, как ты себе это представляешь? Реджина…
– Я придумаю что-то, – обещает Ал, – но мы едем. И да, все вместе.
– Должна напомнить вам, что город оцеплён, – замечает Эстелла. Алистер бросает на неё многозначительный взгляд, и Эстелла понимающе усмехается.
Мишель всплескивает руками и резко поднимается со своего места, вихрем проносясь мимо остальных и скрываясь в дверях. Шон, растерянно проводив жену взглядом, встаёт со стула, но Мари качает головой.
– Не надо. Шон, позволь мне. Я… Я сама. – Прежде, чем Шон успевает возразить, Марикета вылетает следом за Мишель в холл. Там, конечно, уже никого нет, но услужливый Джордан подсказывает, что «миссис Гейл» вышла на улицу. Мари находит её на скамейке в саду. – Миш, поговори со мной, пожалуйста.
Мишель качает головой и подтягивает колени к груди, утыкаясь в них лбом.
– Не хочу.
– Миш… – Мари садится рядом с ней и обнимает её за плечи. Мишель пытается вырваться, но как-то не очень активно. – Расскажи мне, что с тобой происходит.
Мишель поворачивает к ней голову и невесело усмехается.
– Не знаю. Мне, наверное, стоило бы поговорить с Маккензи, чтобы понять, как он с этим справляется.
– Справляется с чем? – недоумевает Мари.
– С тем, что ты его не помнишь, – Марикета сразу решает, что это не самый подходящий момент, чтобы признаться, что его-то она вспомнила. – Остальные как-то проще к этому относятся. А я… Не знаю, мне просто как-то обидно. Знаю, что это эгоистично с моей стороны, но, Марикета, за время, проведённое на острове, я, конечно, сблизилась со всеми ними, – она кивает в сторону дома, – но в тебе… Мне казалось, что я никогда больше не смогу так относиться ни к кому, после того, что мои так называемые подруги из сестринства сделали со мной, но именно ты научила меня снова верить в людей.
– Ох, Мишель, – Мари перехватывает её ладонь. – Я не представляла, что тебя это так задевает…
– Ага, – кивает Мишель, – я тоже не представляла. Я рада, что ты вернулась, слов не хватит, чтобы объяснить, насколько, блин, я этому рада. Но я очень хочу, чтобы ты помнила, как много для меня значишь…
– Да. Я понимаю, – тихо говорит Мари, – но ведь ты никогда раньше мне этого не говорила.
– Не говорила чего?
– Всего этого, – так, сейчас главное – не отключиться, потому что в висках уже начинает стучать, – ты никогда не говорила, что я много для тебя значу.
Голубые глаза Миш округляются, и она медленно качает головой.
– Я… Я не говорила.
– Потому что ты не такой человек, – продолжает Мари, – ты не говоришь. Ты делаешь. «Я уже однажды сказала, что люблю вас, – цитирует она, – если что-то изменится, я сообщу».
– Мари?..
– Одну минуту, пожалуйста, Миш, – она сжимает ладонь подруги ещё крепче, изо всех сил стараясь остаться в сознании. – Ты зашивала мне рану. Эмили говорила, но я это помню… Сейчас – помню. И ещё я помню, что тогда ты увела меня в свой номер без лишних слов, только разок взглянув на порезы. Я ни о чём тебя не просила, да и мы с тобой начали не с того, чтобы ты просто так мне помогла. Но ты… Ты всегда заботилась об остальных. В своей неповторимой манере. Это… Меня восхищало.
– Мари, пожалуйста, если ты это контролируешь, прекрати!
– Я это не контролирую, – зрение размыто, но Марикета ещё может разглядеть сквозь пелену лицо Мишель. – Мне всегда нравилось, что ты идёшь к своей цели, невзирая на преграды. Это проявлялось даже в мелочах. Например, на фестивале ваанти… Вы с Крэйгом ухитрились обыграть Вэйрина в состязании, которое для него вообще не представляло сложности.
– Так, Фэй, перестань, я не имела в виду, что ты должна специально…
– А я не специально, – признаётся Мари, – это… тактильная память, помнишь? – её пальцы сжимаются ещё сильнее. – Ты всегда старалась казаться сильной, не давала никому и подумать, что тебе может быть тяжело. Но я ценила моменты, в которые ты позволяла себе быть слабой. Мне казалось, что это делает нас ближе. Видеть настоящую Мишель… Не думаю, что многим людям за пределами этого дома удавалось увидеть тебя такой и остаться в живых. – Мишель всхлипывает, и от этого звука зрение Мари неожиданно проясняется. – Я… думаю, это не всё, – растерянно говорит она, тем не менее выпуская ладонь Миш.
– Дура ты, Фэй, – Мишель обнимает подругу и прижимается покрепче. – Я не хотела, чтобы ты это делала. Я просто…
– Забей, – морщится Марикета, – это произошло бы рано или поздно. И лучше бы рано. Мне чертовски надоело не помнить половины из того, что происходило. Поэтому я и хочу, чтобы вы мне наконец-то рассказали.
– Это справедливо, – признаёт Мишель, – просто…
– Не объясняй, – отмахивается Мари, – знаешь, думаю, с каждой из этих вспышек воспоминаний я всё больше становлюсь тем человеком, которого вы все знали. И это наводит меня на мысль, – усмехается она, – что именно вы сделали меня такой.
========== 12: trustworthy ==========
No one is coming out of this unscathed.
Who could be ready for these war and games?
– Ну что, всё решили? – будничным тоном интересуется Зара. – Может быть, мы покончим со сказками Шехерезады и будем уже думать, что нам делать дальше? Не знаю, как вам, а мне хочется поскорее оказаться в Нортбридже.
– С чего вдруг, Z? – ошарашенно спрашивает Крэйг.
– От этой идеи пахнет жареным, – признаётся она, – а за последние пять лет жизнь стала слишком скучной.
– Да, – говорит Мишель, – давайте уже перестанем ходить вокруг да около. Итак…
Она осекается, явно не зная, с чего начать.
– Рурк, – коротко говорит Эстелла, – нужно начинать с него.
– Пожалуй, Эс права, – замечает Алистер. – Итак, Эверетт Рурк впервые попал на Ла-Уэрту тридцать лет назад. Он участвовал в регате по Карибскому морю, но его яхта потерпела крушение у берегов Ла-Уэрты, когда он попал в шторм. Исходя из его записей, он провёл там несколько недель, в течение которых понял, что остров существует вне времени.
– Надо было начинать ещё раньше, – вздыхает Грейс, – но мы знаем не всё. Ла-Уэрта возникла не просто так… Мы ведь сами видели: вулкан возник, когда в океанское дно будто что-то врезалось.
– Ваану, – добавляет Куинн, – из того, что я чувствовала, когда меня наполнили силы кристалла, я могу сделать вывод, что это был именно он… Чем или кем бы он ни был.
– Допустим, – кивает Грейси, – вулкан Атропо и сам остров под воздействием, если Куинн права, Ваану, искажали временное пространство.
– И именно этим хотел воспользоваться Рурк в своих целях, – продолжает Алистер, – по всему острову были разбросаны сотни кристаллов, каждый из которых обладал невероятной силой и был источником энергии, неведомой ранее. Вернувшись домой, Рурк долгое время добивался права купить остров. Не то, чтобы это было слишком сложно – формально Ла-Уэрта после своей бытности британской колонией не принадлежала территории ни одного государства, так что спустя несколько месяцев она стала частным островом, каким и является до сих пор.
– И тогда он начал строительство, – подхватывает Эстелла, – исследовательских лабораторий, курорта для отмывания денег, обсерватории… Многого другого. Он нанимал только лучших сотрудников для своих исследований. Он обладал удивительным даром убеждения, – она криво усмехается. – Они готовы были слепо идти за ним ради идеи счастливого будущего, исправленной реальности, которой он мог добиться, используя ресурсы острова. Одной из таких сотрудниц, – голос Эстеллы надламывается, – была моя мать. Но мама… Мама понимала, что его цели не так благородны, как он пытался всем показать. Она… Они были любовниками в течение долгого времени, – на её лице появляется гримаса отвращения. – И он подпустил её ближе к себе, чем большинство других. Но, когда он понял, что она копает под него, приказал своей верной собачонке Лейле убить её.
– Боже, Эстелла, – выдыхает Мари, – мне так жаль…
Эстелла качает головой.
– О моём существовании он долго не знал. Мама подстроила всё так, чтобы родить дома, под предлогом длительной командировки. Подумать только, – невесело усмехается она, – мама сумела обвести его вокруг пальца.
– И это действительно достойно восхищения, – Алистер тянется к сестре и ободряюще похлопывает её по плечу. – Учитывая, что Рурк был мастером лжи. А я даже не сын ему, фактически.
– В каком смысле? – изумляется Мари. – Но я думала…
– Мы все так думали, – с отвращением произносит Ал. – И я по-прежнему предпочитаю считать себя его сыном, а не… клоном. Видишь ли, Мари, отца очень привлекали населяющие остров ваанти. Подумай только – люди, которые обрели сверхчеловеческие физические силы благодаря острову. Он хотел создать копию своего сознания в одном из таких тел… Для этого он пошёл на эксперимент с клонированием. Я был искусственным образом выведен в пробирке, – Алистер неуместно усмехается, – и подсажен в утробу к женщине, которую Рурк, по его собственному убеждению, любил, – к его жене. То, что он сделал с моей матерью, не поддаётся пониманию. После её смерти он воссоздал её интеллект и воспоминания в электронном устройстве. На острове мы знали её как Ирис, но…
– Имоджен, – вдруг перебивает Марикета, – я… Я, кажется, помню её. Что с ней стало?
– Она по-прежнему на Ла-Уэрте, – мягко улыбается Грейс, – и благодаря Алистеру, она действительно больше не подчиняется ничьим командам. Это такой искусственный интеллект, который мог бы…
– …начать восстание машин, как в «Терминаторе», – бормочет Джейк. – Что? Коротышка бы так и сказал, если бы был здесь.
– О, Маккензи, – закатывает глаза Эстелла. – В любом случае, Рурк растил из Алистера достойного наследника. Но, к счастью, что-то пошло не так.
– Всё пошло не так, – поправляет Грейс.
– Бросьте, – отмахивается Ал, и на его бледных щеках проступает румянец. – Итак, как на острове оказались мы? Во время строительства одного крыла отеля работники нашли в земле фотографию. Что любопытно – радиоуглеродный анализ показал, что это изображение старше на несколько сотен лет, чем искусство фотографии в целом. И на этом фото были изображены мы. Все, кроме меня, – он криво усмехается.
– Это фото было сделано в последний день на острове, – вклинивается Мишель. – Как раз перед тем, как грянул гром.
– Ты забегаешь вперёд, – нетерпеливо перебивает Радж, – а как же всё, что с нами было на Ла-Уэрте?
– Ты прав, – ухмыляется Шон, – только вот с чего начать…
– Давайте по порядку, – вздыхает Мари, – допустим, Рурк нашёл фото. И по каким-то причинам решил, что надо найти всех нас, собрать на острове, для того, чтобы… Чтобы что-то там. И?
– Я думаю, что всё это – какая-то забавная временная петля, – замечает Алистер. – Самоисполняющееся пророчество. Но, так или иначе, он дал команду своей службе безопасности узнать всё, что только можно, о людях с фото. Это… Полагаю, было совсем несложно, поскольку все мы учились в Хартфилде. Кроме Джейка, но нанять его в качестве пилота было тоже нетрудно. Единственной загвоздкой была ты, Марикета. Он не нашёл о тебе никаких данных, и я лично проверил архивы – приглашения были отправлены всем. Кроме тебя. Ты там не упомянута. Но ты всё равно оказалась на борту самолёта…
