Текст книги "Вечное Лето, Том IV: Звёздная Пыль (СИ)"

Автор книги: Catherine Macrieve

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

– Или ты боишься, – произносит Алистер, – это вспомнить. Я пытался расспрашивать Рурка, но он, знаете, совсем крышей поехал. Когда я приходил к нему… Сначала он нёс околесицу про людей из кристаллов, а потом просто начинал смеяться. Иногда рассказывал что-то про конец света. Говорил, «они идут за вами». Словом, ничего толкового.

– Я хочу спросить, – бормочет Мари, – те видения, о которых говорил Джейк. Которые показывал Ваану. Они… Сбылись?

Ребята нервно переглядываются.

Диего прокашливается.

– Да, Мари, сбылись. Не совсем точно, но… Да. Все до единого.

– Это хорошо, – шепчет Мари, – значит, оно того стоило.

– Не смей, – шипит Джейк, – снова так думать. Ты… Это… Не стоило того, Марикета!

– Тише, Маккензи, – одёргивает его Эстелла, – любой из нас поступил бы так, если бы мы только знали, что это поможет. Даже ты не можешь этого отрицать.

Джейк качает головой, но по обречённому выражению его лица Мари понимает, что он согласен с Эстеллой.

– Главный вопрос состоит в том, как ты вернулась, – говорит Алистер, – у меня есть кое-какие соображения на этот счёт, особенно с того момента, как я начал вникать в то, что произошло в Нортбридже. В принципе, думаю, никого особенно не удивляет то, что один из кристаллов с Ла-Уэрты наделил людей сверхъестественными силами, ведь мы сами видели, как это происходит, – Алистер встаёт со своего кресла и расхаживает вдоль комнаты, будто читает лекцию. – Но то, что мне удалось выяснить о погибшей – или пропавшей без вести – девушке, существенно интереснее. Итак, её зовут Меланте Пирс, ей двадцать пять лет, и её мать работала на Прескотта.

– И что в этом такого? – спрашивает Куинн.

– А то, что Меланте не родная дочь миссис Рошель Пирс, – Алистер замирает, будто пытается держать интригу, но Мари по-прежнему не понимает, куда он клонит. – Её удочерили. По документам всё чисто, и я бы вряд ли обратил на это внимание, но…

– Но тут в дело вступила я, – вмешивается Зара. – Не буду грузить вас лишними деталями, но я наложила лапы на личную переписку близкого друга этой девчонки с его подружкой. Он, кстати, ещё один сотрудник компании. Минуточку, – она достаёт свой телефон и несколько раз нажимает на экран, после чего гостиная наполняется разнообразными оповещениями о новых уведомлениях. Мари открывает сообщение от Зары – это скриншоты упомянутой переписки.

Поппи: Ты действительно веришь в это, Дакс? Мне кажется, это совершенно нереально

Дакс: Узнать, что твоя подруга из другого измерения

Дакс: Дай-ка подумать

Дакс: Не знаю

Дакс: Но это много объясняет

Поппи: Например?

Дакс: Её показатели. Я брал анализы и у Кенджи, и у Евы, чтобы зафиксировать изменения в генетической структуре, вызванные кристаллами

Дакс: Но у них и близко нет той картины, что у Мэл

Дакс: Как будто кристалл повлиял на неё благотворнее, чем на других

Дакс: Будто её код ДНК воспринял кристалл, как что-то родное

Дакс: И, если этот кристалл из того же измерения

Дакс: Всё действительно становится логичным

Поппи: эээ… да?

Дакс: Да. Слушай, объясню при встрече

Мари откладывает телефон в сторону, потирая висок.

– Я по-прежнему ничего не понимаю.

– Марикета, – терпеливо произносит Алистер, – я должен задать тебе несколько вопросов…

– Погоди-погоди, – перебивает Мари, – то есть ты подозреваешь, что я тоже из… Какого-то другого измерения? Но это не… Но…

– Вообще-то, имеет смысл, – тихо говорит Грейс. Мари поднимает на неё глаза и качает головой.

Нет, это совершенно точно какое-то безумие.

– Ты же знаешь, Мари, что все мы тебя искали, – продолжает Алистер, – бог знает, какие системы я задействовал, чтобы найти о тебе хоть какую-то информацию. Но у меня ничего не вышло.

– Как и у меня, – добавляет Зара.

– И потом, когда я пытался собрать в кучу всю информацию, что у меня о тебе была… Это было ничто. Почти буквально – ничто, Мари.

– В каком смысле?

– Ну, посуди сама. Я знал твоё имя, твою фамилию, твою дату рождения. То, что ты из Огайо. И то, что училась на одной специальности с Диего. И всё это… Прости, конечно, но только с твоих слов.

– И… Этого недостаточно? – Мари вскидывает брови. К горлу подступает истерический смех.

– И мне не давала покоя твоя анкета, которую составили люди Рурка, – игнорируя её вопрос, произносит Алистер. – Там было сказано, что ты родилась на Ла-Уэрте, хотя и там я не нашёл никакой информации на этот счёт. Впрочем, Рурк ухитрился каким-то образом удалить вообще всё, что упоминало о тебе… И это навело на мысль, что он тоже ничего не знал. Поэтому я и обязан спросить. Марикета, ты должна очень хорошо подумать, прежде чем ответишь на этот вопрос. Как зовут твоих родителей?

Мари всё-таки издаёт нервный смешок, а потом моргает – и чувствует, как по щекам стекают дорожки слёз.

Она обхватывает голову руками, подтягивает колени к груди и крепко зажмуривается.

Это уже срабатывало… Должно получиться ещё раз.

Должно.

Ты обязана вспомнить.

И…

Н и ч е г о

Чистый лист. Нет даже привычного ощущения, что эти воспоминания где-то рядом, их просто будто бы нет.

Мари открывает глаза, обнаруживая, что все присутствующие не сводят с неё настороженных взглядов.

Находит в себе силы только покачать головой.

– Хорошо, – непонятно чему радуется Алистер, – тогда следующий вопрос. Что ты помнишь о своём детстве?

– Вода, – тихо говорит Мари, – и… Название на карте. Это… Всё.

– Замечательно, – Алистер даже улыбается. – А теперь скажи, пожалуйста, ты уверена в том, что это название на карте – действительно твой дом?

– Нет, – это слово срывается с губ прежде, чем она хотя бы успевает подумать. – Нет, я не уверена в этом. Я даже не уверена в том, что моя фамилия – Фэй. Чувство такое, будто мне кто-то… сказал, что так должно быть.

– А твоё второе имя? – внезапно спрашивает Эстелла, и, переводя на неё взгляд, Мари чувствует, что этот разговор между ними уже был.

– Я… Его не помню.

Тишина в комнате наступает такая, что давит на уши.

– Наоми, – подсказывает, наконец, Эстелла. Звучит незнакомо.

– Думаю, сейчас самое время сказать, что при нашем знакомстве ты не могла вспомнить свою фамилию, – встревает Келе.

Марикета шумно вздыхает. Ногти впиваются в ладони с такой силой, что, кажется, ещё чуть-чуть – и польётся кровь.

– И что нам… мне… теперь делать? – спрашивает она, не узнавая собственный голос. – Я не… Я не понимаю.

– Нам нужно в Нортбридж, конечно, – бросает Зара, – добраться до этого ублюдка Дакса и заставить его рассказать всё, что знает.

– Да вы издеваетесь! – восклицает Мишель. – Мы только что проехали через всю страну! И опять в дорогу?!

– Тише, тише, – бормочет Грейс, – во-первых, вам нужно несколько дней перерыва. Во-вторых, необходимо время, чтобы изготовить для Мари документы. И в этот раз мы полетим самолётом.

– Изготовить документы, – откликается Марикета, – дивная идея. И что мы там напишем? Девчонка без рода, без прошлого и настоящего? С именем, которое кто-то придумал? Марикета Наоми Фэй, это ж надо было до такой херни ещё догадаться!

– Мари, успокойся, – тихо просит Куинн, и от этого она только ещё больше злится.

– Успокоиться? Да я не… Я не знаю, кто я такая! И вы, блин, тоже не знаете! Ты, – она поворачивается к Алистеру, – подозреваешь, что я из другого измерения. Я не человек! – она внезапно даже для самой себя принимается хохотать. – Что там сказал твой безумный папаша? Люди из кристаллов? Что, если я одна из таких?

– Марикета! – восклицает Алистер. – Твои истерики совершенно не помогут делу.

– Малфой, – внезапно Джейк встаёт со своего места и становится между Алистером и Мари, – типа, спасибо тебе огромное за твоё расследование, но не смей так разговаривать с моей женой.

Марикета перестаёт смеяться и икает, давясь рыданиями.

– Не самая сногсшибательная новость за сегодня, – неожиданно спокойно произносит она. – Мне нужно на воздух. – Она поднимается с кресла и идёт в сторону двери, сама не понимая, как её дрожащие колени ещё не подогнулись. В дверях она оборачивается, глядя на всех остальных, и протягивает руку. – Арагорн, проводи меня, пожалуйста.

Джейк молча следует за ней, и, когда её пальцы утопают в его тёплой ладони, становится как-то легче. Ненамного. Совсем чуть-чуть. Но всё-таки легче.

На выходе из дома стоит дворецкий, словно часовой, и торопливо открывает перед ними двери.

– Мистер Маккензи, мисс Фэй, ваши вещи в комнатах, – сообщает он. – Дайте знать, когда нужно вас проводить.

– О-окей, – протягивает Мари, – только знаете что, Джордан, – выйдя на улицу, она оборачивается и растягивает губы в фальшивой улыбке, – походу, никакая я не «мисс Фэй».

Джордан несколько раз моргает, но никак не комментирует её слова. Профессиональная выучка, что тут скажешь.

Территория у особняка Грейс и Алистера действительно поражает своей площадью, но Мари не собирается далеко уходить. Жаркий калифорнийский воздух давит на мозги, так что она подходит к первой же скамейке и садится на неё. Джейк неуверенно опускается рядом, и Мари долго смотрит на него, прежде чем заговорить.

– Я понимаю, почему ты не сказал. – Джейк растерянно моргает – он ждал любых других слов, кроме этих. – Но не понимаю, как это возможно.

Джейк качает головой. Что она хочет услышать? «Когда мужчина и женщина нравятся друг другу…»

– Это… Мы поженились на церемонии… Местных жителей Ла-Уэрты. Это… Не имеет юридической силы здесь, но я думал…

– Хватит, – Марикета закатывает глаза. – Мне плевать на юридическую силу. Тут, как бы, я не имею юридической силы, – с её губ срывается ещё один истерический смешок. – Я – никто. И я не понимаю именно этого. Ты… женился на мне. Это не так уж… невероятно. Просто я не понимаю, – она неожиданно встаёт, но только для того, чтобы опуститься на колени Джейка. Она обхватывает его лицо ладонями, смотрит ему в глаза, и Джейк машинально обнимает её за талию. – Как ты мог жениться на мне, ничего обо мне не зная?

– Я люблю тебя, – просто отвечает Джейк, – тогда любил и сейчас люблю.

– Ты меня не знаешь, – возражает она. – И я… получается, тоже себя не знаю.

– Я расскажу всё, что тебе надо знать, Принцесса, – улыбается он. – Ты – самая удивительная, самая прекрасная, самая храбрая женщина из всех, кого я встречал. Мне плевать, что было в твоём прошлом, и было ли вообще оно у тебя. Ты – моя жена. В любом случае, Марикета Маккензи.

Она вдруг всхлипывает, её глаза наполняются слезами, а потом взгляд теряет осмысленность. Ненадолго – может быть, на какие-то полминуты, но, когда зрение снова фокусируется, она мягко улыбается сквозь слёзы.

– Что ты видела? – осторожно спрашивает Джейк.

– Тебя, – шёпотом отвечает она, – как ты говоришь… Почти то же самое.

– Не думал, что я настолько неоригинален, – ухмыляется Маккензи. А Марикета вдруг подаётся вперёд, целуя его страстно, жадно и отчаянно, но отстраняется слишком быстро и вырывается из его объятий. – Эй, Принцесса, что с тобой?

Она смотрит на него сверху вниз, её глаза широко раскрыты, будто она что-то осознала, что-то очень важное, а потом его жена выпаливает:

– Кажется, я влюбляюсь в тебя, Арагорн.

Не проронив больше ни слова, она резко, словно за ней гонится привидение, срывается с места и убегает обратно в дом.

Чёрт бы побрал этих женщин – разве с ними может быть хоть что-то понятно?

========== 10: loved ==========

I love you, I love you

all of your p i e c e s

Джейк рыщет по огромному особняку добрую четверть часа, пытаясь отыскать собственную жену. Никто не видел, никто ничего не знает, «а что, разве она не с тобой?»

В конце концов ему приходит в голову совершенно потрясающая идея – спросить у дворецкого. Тот невозмутимо отвечает, что проводил «миссис Маккензи» (кто же знал, что это будет так ласкать слух Джейка, и вообще, она же вот буквально только что была «мисс Фэй», интересно, сама додумалась исправить дворецкого или кто другой ему подсказал?) в её комнату.

Заботливый Малфой разместил их в разных спальнях. Класс. И вдобавок у Марикеты оказывается заперто.

В конечном итоге плюнув на затею найти её и просто хотя бы поговорить, убедиться, что она в порядке и что не собирается совершать никаких опрометчивых поступков, Маккензи отправляется в предназначенную ему спальню. Интересно только, каких гостей и в каком количестве тут планировала принимать чета Холл-Рурк, что гостевых спален здесь больше, чем в гостинице у Куинн – или у Келе, чья это гостиница, в конце концов, Джейк так и не понял – хотя, ладно, это всё-таки преувеличение.

Но стоит отдать должное Грейс и Алистеру, место для жилища они выбрали самое что ни на есть потрясающее. Особняк выходит фасадом на океан, и огромные окна открывают вид на бескрайние синие просторы. Клонящееся к закату солнце окрашивает воду во все оттенки красного и оранжевого, и Джейк бы с удовольствием насладился этим зрелищем, если бы ему не было настолько наплевать.

Только добравшись до душа, Маккензи вдруг осознаёт, каких гостей они тут собирались принимать.

Именно их. Всю сумасшедшую компанию.

И в этот момент Джейк, который всегда убеждал себя в том, что ему по большому счёту нет никакого дела до остальных, понимает, что сбегать от них и переживать свою утрату в одиночку было глупо. Лундгрен всё-таки победил, несмотря на то, что Джейк убегал от него только три года. Оставшиеся пять он убегал от себя.

Выйдя из ванной, Джейк обнаруживает Марикету, стоящую возле постели спиной к нему. Она держится за стобик кровати, и алые лучи закатного солнца обрисовывают её силуэт, будто бы она светится.

– Принцесса, – тихо зовёт Джейк.

Она оборачивается, и из-за ярких лучей Джейк не может разглядеть её лица, только чувствует её взгляд. Руки взлетают к глухо застёгнутым пуговицам платья и медленно касаются верхней, на вороте.

Марикета стоит футах в восьми, не меньше, но Джейк отчётливо слышит звук, с которым пуговица расстёгивается.

За ней – следующая.

И ещё.

А потом ещё одна.

И… сколько вообще пуговиц может быть на платье?

Чересчур дохренища, вот сколько.

Марикета не говорит ни слова, да и Джейк не находит в себе сил нарушить тишину – он только с жадностью наблюдает, как она неторопливо расправляется с клятыми пуговицами. Как ведёт плечом, позволяя платью соскользнуть на пол. Как заводит руки за спину, расстёгивая бюстгальтер и стягивая лямки.

Ему не хочется пропустить ни мгновения из тех нескольких секунд, в течение которых её босые ноги утопают в ковре, когда она подходит к нему, одетая лишь в трусики и цепочку с его жетонами. Её огромные глаза сияют, а от кожи исходит аромат солнца, в лучах которого она только что стояла.

Джейк почти не понимает, что делает, когда касается её обнажённого плеча. Ощущение её кожи под пальцами должно бы помочь ему осознать, что всё происходит по-настоящему, но получается наоборот. Теперь это кажется ещё более фантастичным. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

А Марикета приподнимается на цыпочки, прижимается ртом к его губам и шепчет:

– Я хочу вспомнить тебя, Арагорн.

И её руки ловко ослабляют узел на полотенце, которым обёрнуты его бёдра.

– Должен признать, – бормочет Джейк, – у тебя очень оригинальные методы. Мне нравится.

Вместо ответа она запускает обе ладони в его волосы, прежде чем притянуть его к себе ближе и поцеловать. А потом отпускает, бёрет за руку и тянет в сторону кровати. Ну, что уж тут – жаловаться определённо не на что.

Она лежит рядом, неуверенно касаясь его кожи кончиками пальцев – такие призрачные прикосновения, будто бы она боится обжечься. Пальцы пробегают по его плечам, по груди, и она прослеживает взглядом их траекторию так внимательно, что на какой-то момент это выражение её лица почти пересиливает желание Джейка схватить её за запястья, прижать собственным телом к кровати и заставить её выкрикивать его имя, пока он будет врезаться в неё снова и снова, и…

И она хмурится, так что никаких «почти» не остаётся. Джейк сам от себя не ожидает, что внезапно остановит движение её маленькой ладони.

– Марикета, – хрипло произносит он, – ты действительно просто пытаешься…

– Нет, – она отвечает слишком поспешно, чтобы он мог поверить. – Всё не так, я на самом деле хочу тебя.

И да, это звучит, как музыка для его ушей, только уж больно… фальшивая.

Джейк вдруг отчётливо осознаёт неправильность ситуации. Её привела в его спальню не мысль о том, что она, мол, «влюбляется в него», и даже не элементарное вожделение. Лучше бы это было так. Вся эта ерунда про прошлое в прошлом – не больше, чем чушь собачья. Да, она сама его попросила об этом – и да, она сама к этому не готова. Эти женщины…

Она пришла просто потому, что хочет вспомнить. И всё. Это совершенно ненормально.

– Ш-ш, Принцесса, – бормочет Маккензи, – не стоит портить этот момент ложью.

– Но я не…

Он не позволяет ей договорить, прижимаясь своими губами к её в жёстком, грубом поцелуе, заставляя её понять, что это не игра. Что это так не работает. И что, даже если всё-таки сработает, приходить сюда только ради своих воспоминаний было с её стороны крайне глупо.

– Если ты будешь так много думать, Принцесса, – шепчет Джейк, отстраняясь от её губ едва ли на дюйм, – я буду держать тебя на грани так долго, что ты не просто ничего не вспомнишь. Ты забудешь собственное имя.

И вот оно – Марикета смотрит на него с вызовом, как бы говоря «отвечай за свои слова», и это действительно почти то, что ему нужно. Может быть, она на самом деле понимает, что пришла сюда не с теми намерениями. А может, не понимает ни черта. Но в этот момент Джейку совершенно плевать. Единственное, что действительно важно – его почти обнажённая жена лежит рядом с ним, такая желанная, такая манящая, и её алые губы приоткрываются, когда она глубоко вздыхает.

На этот раз в давно знакомой игре будут новые правила.

Джейк резко встаёт с постели, почти грубо тянет Марикету за собой и ставит её лицом к огромному окну. Солнце ещё не село, и, если она хотела ситуацию, которая может воскресить её воспоминания, то вот она. Во всяком случае, вполне вероятно, что этот пейзаж может напомнить ей вечер после их свадьбы, лови свои флэшбеки, Принцесса. И опять же – не то чтобы это так уж сильно волновало Джейка.

Он откидывает волосы с её плеча, склоняется над её ухом и шепчет:

– Послушай меня, Принцесса, – он чувствует, как по её коже бегут мурашки, – я был идиотом, когда сказал, что не хочу, чтобы ты всё вспомнила. Я больше так не думаю. – Он обхватывает её грудь обеими ладонями, на мгновение забываясь от ощущения мягкой кожи под пальцами. Сжимает руки – Марикета резко выдыхает. – Но я не собираюсь спать с тобой только потому, что ты надеешься на свою телесную память. Ты должна чётко понимать: ты хочешь свои воспоминания или ты хочешь меня. Если ты выберешь первое, то ты сейчас выйдешь из этой комнаты, и я не прикоснусь к тебе, пока ты не вспомнишь меня.

Он бессовестно блефует, потому что чёрта с два он позволит ей уйти, но, если он что-то и знает о своей жене, так это то, что она сделает правильный выбор.

Марикета откидывает голову ему на плечо, выгибает спину, вжимаясь ягодицами в эрекцию, и да – он точно уверен, что выбор уже сделан, но её слова расходятся с реакцией тела.

– Я… Я хочу тебя, Джейк, – тихо говорит Марикета, – но я чувствую себя так, будто… Использую тебя, – он зажимает один из её сосков между пальцами, и она тихо стонет, выгибаясь ещё сильнее. – Всё, что происходит между нами, кажется… правильным, но… Это просто нечестно.

– Нечестно затащить меня в постель и ждать, что ты вот-вот что-то вспомнишь, – возражает Джейк, – и если тебя так беспокоит отсутствие памяти… Я расскажу тебе о нас всё, Принцесса. Не вижу смысла делать из этого тайны, – он резко разворачивает её к себе лицом, подсаживая на широкий подоконник и раздвигая её колени. Отступает на шаг назад, впитывая в память беспомощное выражение её лица, её вздымающуюся от частого дыхания грудь, белую кожу, светящуюся на фоне сумерек. Джейк сам не уверен, что выдержит это издевательство, но игра началась. – Когда я увидел тебя в первый раз, я пожалел, что собираюсь покинуть остров сразу после того, как доставлю вас на курорт, – он касается ладонью её пылающей щеки, и она прижимается лицом к руке, прикрывая глаза. Хорошее начало. – Когда ты спустилась к бассейну в своей тесной маечке, я не мог не думать о том, какой твоя кожа будет на ощупь, – Джейк опускает руку ниже, проводит по её груди тыльной стороной ладони. – Реальность оказалась лучше, чем я представлял, – он кладёт руку на её колено, едва касаясь кончиками пальцев внутренней поверхности бедра, и её кожа покрывается мурашками, когда ладонь скользит выше. – И я пытался этому противостоять. Я знал, что у нас нет будущего. Знал, что, если мы хотя бы переспим, на этом всё не закончится, – он накрывает ладонью ткань её трусиков, упиваясь ощущением её жара, и слегка поглаживает так, что Марикета вздрагивает. – Я был прав. Но чем больше я сопротивлялся, тем сложнее становилось преодолеть это… притяжение, – он отводит ткань в сторону, его пальцы скользят вдоль её влажных гладких складок, и она дёргается навстречу прикосновению. – Тише. Открой глаза.

– Джейк, – шепчет Марикета, незамедлительно подчиняясь, – пожалуйста, я хочу…

– Я знаю, – жёстко произносит он, – определённо хочешь. Но я ещё не закончил. Знаешь, в ту ночь перед битвой «Небожителе», я был уверен, что не доживу до утра. Но с тобой впервые за долгие годы мне захотелось жить. – Джейк медленно вводит в неё палец, и она сжимается изнутри. Глаза Марикеты распахиваются ещё шире, с губ слетает прерывистый выдох, и она тянется к нему, чтобы поцеловать. На мгновение Маккензи забывается, дёрнувшись навстречу, но тут же берёт себя в руки и замирает, когда их губы разделяет от силы пара дюймов. – А потом это просто случилось. Я понял, что я не просто хочу жить. После всего, что произошло за годы службы и годы побегов… Я начал жить заново. С тобой. – Он двигает рукой так неторопливо, что его жена вся дрожит. То, что надо. – Мы столько раз теряли друг друга и снова находили. Столько раз были на волосок от гибели. Когда я предложил тебе пожениться, мне было это настолько необходимо, что я чувствовал себя идиотом. Знаешь, как я боялся, что ты ответишь «нет»?

Он резко убирает руку, слишком хорошо зная, как она близка к оргазму. Марикета протестующе стонет, когда он проводит пальцем влажную дорожку от её живота до груди.

– Джейк, пожалуйста, – от мольбы в её голосе он почти сдаётся. – Я… Я всё поняла, мне не нужно…

– Но теперь это нужно мне, – резко говорит он, – я хочу, чтобы ты знала, как я вижу эту ситуацию. Звучит ли это жалко? – он зажимает её сосок между пальцами, и она тихонько вскрикивает. – Звучит, Марикета? Должно звучать именно так.

Она вцепляется рукой в его плечо, тяжело дышит, но не отводит взгляд ни на мгновение.

– Нет, – выдыхает она, – не звучит. Думаю, что понимаю…

– Блядь, Принцесса, – перебивает Джейк, – снова думаешь. Я ведь предупреждал тебя.

Прежде, чем он успевает решить, что с ней сделать, Марикета обвивает его плечи руками, тянется вперёд, прижимаясь так близко, насколько возможно, и его эрекция упирается во влажную ткань её белья.

– Единственное, о чём я думаю, – жарко шепчет она, прижимаясь губами к его уху, – это то, как я хочу, чтобы ты любил меня. – Она слегка трётся промежностью о его член. – Как я сама хочу любить тебя. – Чёртова. Ткань. Между. Ними. – И как сильно я хочу ощутить тебя внутри себя.

Так, ладно… Этого достаточно. Пока что.

Джейк подхватывает Марикету на руки, преодолевая несколько футов между кроватью и окном, и чуть ли не бросает её на простыни. Руки дрожат, когда он сдирает с неё эти клятые трусики. Он накрывает её своим телом, и Марикета обхватывает его бёдра ногами. Какая нетерпеливая.

Джейк опускает руку, дразняще касаясь её влажных складок самыми кончиками пальцев. Так издеваться над ней – это даже для него чересчур, но Маккензи не готов сдаться так просто. Необходимо убедиться, что между ними больше ничего не стоит – никаких воспоминаний или их отсутствия, никаких видений или сомнений.

Ничего лишнего. Потому что всё это не имеет значения. Только Марикета… Её потемневшие от желания глаза. И пальцы, впивающиеся в его плечи.

Джейк обхватывает ладонью член, всерьёз опасаясь, что кончит прежде, чем успеет заявить на жену свои чёртовы права. Медленно проводит головкой по её влаге. Она дрожит, нетерпеливо закусывает губу и какого-то хрена ёрзает, ну до чего же невыносимая девчонка!

– Джейк, – хрипло шепчет Марикета, – пожалуйста, прекрати эту пытку. Я хочу тебя. Только тебя.

– Ты ничего не знаешь о пытках, – возражает Джейк. – Но, раз ты так просишь…

Он врезается в неё мощным, точным ударом.

Наконец-то. После всего этого времени, которое их разделяло.

Ощущать её, такую тугую, влажную и горячую – реальность не идёт ни в какое сравнение с воспоминаниями.

И её глаза расширяются именно так, как он любит. И стон, вырывающийся из её горла, идеален – лучше, чем он себе представлял. И губу она закусывает в точности так, как Джейк помнит.

Он замирает внутри неё, наслаждаясь этим чувством единения, и это так сильно, что ему кажется – если он сейчас хотя бы пошевелится, момент будет испорчен. Может быть, он снова проснётся и обнаружит себя в пустой постели, как это было на протяжении пяти лет. И этот страх внезапно оказывается сильнее инстинкта, призывающего вдалбливаться в её тело.

Но, кажется, в этот раз всё по-настоящему.

– Всё хорошо? – зачем-то спрашивает Джейк, удерживаясь на локтях над её телом.

– Не-ет, – протягивает она, подаваясь вперёд, – ещё!

Джейк только тихо смеётся над её нетерпением. Отстраняется буквально на несколько дюймов, чтобы толкнуться обратно, ещё сильнее.

И ещё раз.

И… быстрее.

Каждое движение его бёдер – совершенно новый звук, слетающий с губ Марикеты.

Жёстче.

Она извивается под ним, вскидывает бёдра навстречу его движениям, так естественно, так правильно, и Джейк даже успевает подумать, что, наверное, это и есть правильное понимание телесной памяти – или он просто сам забыл, как идеально они друг другу подходят.

Два. Кусочка. Головоломки.

Давление в члене становится почти невыносимым, когда Марикета так сжимает его изнутри, что двигаться в ней сложно, – по её телу проходит дрожь от подступающего оргазма, глаза распахиваются ещё шире, чёрт, неужели с ней всегда было так?..

– Джейк! – всхлипывает она. – Боже, да, сейчас…

Она вцепляется в его волосы, притягивает к себе, пытается поцеловать, но, кажется, собственные губы не слушаются её – она только запрокидывает голову назад, мимолётно скользя ртом по его щеке, и Джейк чувствует, как она кончает, сжимая его ещё сильнее мягкой пульсацией внутри её тела.

Он следует за ней сразу же. Изливается в неё, с трудом удерживаясь на дрожащих руках, и машинально впивается зубами в то место, где она всегда носила следы от его укусов – между шеей и плечом, где кожа особенно мягкая. Марикета вскрикивает и прижимает его ещё ближе к себе, словно одобряя этот акт собственничества, потому что ведь это с самого начала и было целью – оставить на ней свою метку, сделать так, чтобы все знали, что она принадлежит ему.

Чтобы он сам это знал лучше других.

Он откатывается на бок, прижимая Марикету к себе трясущимися руками. Она дрожит, утыкаясь лицом в его грудь, и её прерывистое частое дыхание щекочет ему кожу.

Чёрт его знает, сколько они вот так лежат, постепенно приходя в себя. Сбитое дыхание сменяется размеренным, и, когда Марикета легко касается губами груди Джейка, он чувствует, что она улыбается.

– Всё хорошо? – снова спрашивает он. До чего нелепо звучит, но, в самом деле, ему действительно важно услышать ответ.

– Да, – просто отвечает она, выбираясь из его объятий и вставая с постели. Джейк не без удовольствия видит, что она хватается за столбик кровати, чтобы не упасть. Лучший комплимент – у его жены дрожат ноги после того, как он её трахнул.

– Принцесса, – зовёт он, когда она делает шаг в сторону ванной.

– М-м? – она оборачивается, широко улыбаясь. Взгляд удовлетворённой женщины – нечто совершенно потрясающее.

– Нам… Я… – Джейк сам не понимает, почему говорит об этом именно сейчас. – Напомни, что в следующий раз нам нужно быть осторожнее.

– О чём ты? – она снова опирается на столбик кровати.

– О том, что мы не предохранялись, – поясняет Джейк, садясь на постели и указывая на следы спермы на простынях.

– Мы никогда не предохранялись, – парирует она, а потом замирает. Улыбка гаснет, и она растерянно касается собственных губ. – Потому что на острове в этом не было необходимости, – медленно произносит Марикета. – Ведь так?

Джейк не сводит с неё взгляда, подвигаясь ближе и перехватывая её ледяную ладонь.

– Принцесса, – тихо зовёт он, – всё нормально?

Конечно, нет. Мог и не спрашивать. Маккензи прижимается губами к её запястью – пульс у неё шарашит, как бешеный.

– Я сегодня, – торопливо говорит она, – до того, как пришла к тебе, я… Я была у Грейс, и это снова произошло, как вчера с Зарой.

– Допустим, – по слогам выговаривает Джейк. – Сейчас всё в порядке?

– Нет, – она мотает головой, опускаясь на постель рядом с ним, – я… Думаю, сейчас это опять случится.

– Марикета, – настойчиво произносит Джейк, – пожалуйста, останься со мной. Ты можешь этому противостоять?

– Разве я должна? – выдыхает она, поворачивая к нему голову – её глаза будто подёрнуты плёнкой . – Даже если бы могла. Нет, в этот раз всё по-другому, – Марикета перехватывает его пальцы и сжимает в кулак, словно каждый глубокий вдох причиняет ей боль. И чёрт возьми, да, он хотел, чтобы она вспомнила. Но видеть, как это происходит на самом деле – чересчур, и Джейк чувствует себя таким беспомощным, зная, что ей сейчас больно, и не имея возможности хоть как-то это облегчить. – Я останусь, – внезапно говорит она, и её взгляд расфокусируется. Спустя ещё мгновение она обмякает, заваливаясь в его объятия.

Джейк подхватывает её на руки, укладывает на постель поудобнее, садясь так, чтобы её голова лежала на его колене. В эти минуты она кажется такой беззащитной и уязвимой, что это причиняет ему боль.

Её глаза плотно закрыты, и в своём полузабытье она хмурит брови, а её ладонь взлетает к груди. Джейку кажется, что она сейчас снова вцепится в собственную кожу, но она нащупывает его жетоны и с облегчением выдыхает, будто тепло металла в пальцах действительно ей помогает.

★

Всё не так, как до этого.

Оказываюсь в полной темноте, окружённая совершенно непроницаемым ничем. Пустота. Тишина. Пространство ощущается, как густой кисель.

Кажется, что это длится целую вечность.

Пока перед глазами не вспыхивает лиловый свет.

Сначала слышу только голос. Кажется, нужно ориентироваться на него, как на маяк, и в конце концов мне удаётся расслышать слова.