Текст книги "Вечное Лето, Том III: Спасение (СИ)"
Автор книги: Catherine Macrieve
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
– Вскоре я буду рядом с тобой, – продолжает Патрис, и контуры его тела становятся полупрозрачными. – Навсегда.
– Я знаю, – сквозь рыдания произносит Ивонн. – А пока… Пока прощай, Патти.
Патрис исчезает, и ствол дерева моментально перестаёт быть прозрачным. Ивонн опускает руки и захлёбывается слезами.
– Мне жаль, Ивонн, – изрекает Вечное. – Мне жаль, что я не могу сделать большего.
Ивонн ничего не отвечает, только обтянутые кожаным жилетом плечи вздрагивают от рыданий. Я опускаюсь рядом с ней на колени и порывисто обнимаю. Ивонн поворачивается и утыкается лицом мне в грудь, продолжая плакать. Я только неловко поглаживаю её спину, бормоча какие-то бессмысленные слова сочувствия, и не замечаю, как из моих собственных глаз льются слёзы. Кто бы мог подумать – Ивонн, такая… Такая, какая она есть, Ивонн – всё это время искала возможность вернуться к своему маленькому брату, который уже несколько веков как убит туберкулёзом. Я пропускаю её горе через себя, отчаянно желая сделать что-нибудь, чтобы ей полегчало, но что я, на самом деле, могу сделать, чтобы утешить её?
– Этот глупый, чудесный мальчик, – всхлипывает Ивонн. – Что за… Это так несправедливо… Если он был настолько мудр в столь юном возрасте, каким бы он мог вырасти? – Я прижимаю её к себе ещё крепче. Хотела бы я знать, что сказать в этой ситуации, но едва ли я когда-то чувствовала себя более бессильной – кроме, разве что, того дня, когда мы с Ивонн шли к Атропо, и я не знала, выжили ли мои друзья. – Спасибо, – вдруг говорит Ивонн, резко поднимаясь на ноги и утирая слёзы, и подаёт мне руку, помогая встать с колен. Я в недоумении вскидываю брови. – Я была готова отказаться от этой возможности, Марикета. И… Это было больно, но всё-таки хорошо, что я послушала тебя, – я пожимаю плечами, и она слабо улыбается сквозь слёзы. – Возвращайся к своим друзьям. Я… Мне нужно немного побыть одной.
– Сейчас? – я вытираю собственные слёзы. – Но…
– Не думаю, что это хорошая идея – тащиться с вами после… Словом, думаю, я бы подорвала моральный дух вашей компании. Я найду вас, когда буду готова, хорошо? – она касается моего плеча и прощается: – До следующей встречи, amie.
Кивнув Вечному, она уходит по незамеченному мной ранее туннелю в дальнем конце зала. А мы спустя несколько минут выходим другой дорогой на улицу, где ребята уже успели собрать все вещи и, судя по обеспокоенным взглядам, порядочно разнервничаться в ожидании.
Вечное ведёт нас вглубь джунглей, и спустя примерно полчаса пути пейзаж вокруг нас резко меняется – мы оказываемся у опушки погибшего в огне леса. Чёрные деревья на фоне светлого неба вызывают рябь в глазах, и от ощущения запустения по коже бегут мурашки. Эстелла опускается на корточки, касаясь покрывающего землю пепла.
– Что здесь произошло? – ошарашенно спрашивает она.
– Битва между нашими племенами, – убитым голосом отвечает Вэйрин.
– Но это было так давно, – возражает Диего, и Вэйрин только пожимает плечами. О каком «давно» вообще может идти речь здесь, на Ла-Уэрте, где понятие времени так размыто?
– Война не обошла стороной даже это место, – пространно замечает Келе.
– Держитесь востока и дойдёте до города, – Вечное подходит вплотную к кромке леса и указывает направление. – Как я уже сказала, местные ваанти помогут вам добраться до места, где сейчас обосновался Рурк.
– Только у меня ощущение, что наши дополнительные жизни кончились? – мрачно спрашивает Зара.
– Чего ты боишься, девочка-призрак? – усмехается Келе. – Это всего лишь поле с мёртвыми деревьями.
– Никогда меня больше так не называй, – ворчит Зара.
– Опа, – усмехается Джейк, – похоже, мы с Джейсоном Мразом – одного поля ягоды.
– Я тебя умоляю, – закатывает глаза Мишель, – вы не то что на одном поле, вы в разных полушариях!
Я ловлю взгляд Мишель и качаю головой, едва заметно улыбаясь. Честно, мне нужно будет сказать ей, чтобы прекратила подкалывать моего мужчину по поводу и без.
– Нам нужно многое успеть, – напоминает Шон, – прежде чем закончится этот день.
Вечное смотрит куда-то вдаль и произносит:
– В мире, где всё меняется…
– …некоторые вещи остаются неизменными, – машинально откликаюсь я. Мама. Мама говорила мне эти слова. Хотя правильнее будет сказать, что она говорила их нам. Воспоминание о том, как я лежу на постели, а она, убирая с моего лица волосы и вытирая мне слёзы, произносит эти слова, вспыхивает перед глазами так ярко, что я растерянно ловлю ртом воздух. Это так… странно. Я всё думала, что не помню о жизни до Ла-Уэрты почти ничего. Надеялась, что мои провалы в памяти – следствие встречи с Вечным. Но вот это – самое живое из моих воспоминаний о прошлом.
Она поворачивается ко мне и мягко улыбается. И снова у меня возникает ощущение, что она пытается донести до меня нечто важное, но и на этот раз я не могу понять её посыла.
– На вашем пути возникнут преграды, – бодро сообщает она, впрочем, ничего нового. – Но я верю, что вы справитесь.
– Ты веришь, – тихо говорю я, – после всего, что пережила во временных петлях?
– Вера – это всё, что у меня осталось, Марикета. Вера в то, что вы остановите Рурка. В то, что ты защитишь наших друзей. Вера в то, что цикл будет нарушен.
С этими словами она открывает портал и шагает в него прежде, чем кто-то из нас говорит ещё хоть слово.
– Почему она не пошла с нами? – спрашивает Куинн.
– Полагаю, у неё есть причины, – мрачно говорю я.
Эстелла указывает на ряд следов на покрытой пеплом земле.
– Они свежие, – говорит она. – Может быть, они приведут нас к кому-то, кто знает дорогу…
Поскольку никто больше ничего путного не предлагает, мы ориентируемся по оставленным кем-то неизвестным следам. Я не знаю, были ли здесь наши враги или союзники, да и есть ли у нас ещё союзники, помимо пиратов и той-второй-Марикеты, я даже не знаю, будет ли какой-то смысл в том, куда мы направляемся и дойдём ли мы туда вообще. Больше всего на свете мне хочется, чтобы Вечное вернулась и расставила всё по местам, перестала увиливать от ответов, прекратила говорить загадками – но, поскольку это невозможно, я механически переставляю ноги. Машинально отмечаю, что Келе ставит зарубки на стволах погибших деревьев. Меня занимает мысль о том, как восприняли историю Вечного мои друзья. О чём они теперь думают? О том ли, как каждый из них погибал тысячу раз? Или, может быть, о том, что вообще могло происходить в альтернативных временных линиях?
Или, возможно, они понимают, что я в очередной раз лгала.
Недоговаривала.
Я ловлю тоскующий взгляд Вэйрина. Уж кому сейчас должно быть погано, так это ему. Устои его народа… Страшная, кровопролитная война между племенами… Во всём этом косвенно виновата я. То есть, конечно, не лично я – та, другая – но тем не менее… Если бы все мы не оказались на этом острове, ваанти никогда не знали бы о Катализирующих. О Вечном. В центре их веры не стояли бы двенадцать чёртовых янтарных статуэток, из-за которых они погибали.
А мы… никогда не оказались бы на этом острове, если бы не Эверетт, мать его, Рурк.
Внезапно на нашем пути появляется высокая фигура. То, что это один из ваанти, видно даже в полумраке, вот только по сравнению с обитателями Элистель, он облачён в просто невероятное количество ткани: жилет поверх свитера грубой вязки, плотные кожаные штаны, тяжёлые ботинки. Его лицо почти полностью скрыто бинтами и маской, через которую видны яркие жёлтые глаза и голубая кожа век. Вэйрин делает шаг вперёд и быстро говорит на своём родном языке:
– Los’na! Pashtara makla pren Elyys’tel!
– Quis es? Quid tu hic agis? – отвечает ему незнакомец, и я совершенно точно уверена, что это не язык ваанти. Глаза Вэйрина же расширяются от удивления.
– Это что, правда была латынь? – бормочет Мишель.
– Pouvez-vouz parler francais? – встревает Джейк, по старой доброй привычке закрывая меня собой. Просто на всякий случай, надо полагать. А я несвоевременно ревниво стискиваю зубы: французский? Серьёзно? Взял пару частных уроков у Ивонн, или я чего-то не знаю?
– Ich kann nicht Ihnen verstehen, – качает головой незнакомец. – Vielleicht sprechen Sie Deutch? Или по-английски?
– По-английски! – восклицает Крэйг. – Да, говорим!
Я отчётливо слышу вздох облегчения, который издаёт ваанти в странной одежде.
– Почему не сказали сразу? – деловито интересуется он.
– Вы можете помочь нам? – выглядывая из-за плеча Джейка, спрашиваю я. – Мы пытаемся попасть в Куартель.
– Куартель – место для тех, кто не живёт ни сегодняшним, ни вчерашним, ни завтрашним днём, – нравоучительно молвит ваанти, и я с большим трудом подавляю желание закатить глаза, поскольку это было бы по меньшей мере невежливо по отношению к тому, у кого я только что попросила помощи. – Лишь для тех, кто живёт во всех временах сразу…
– Слушай-ка, – закипает Джейк, – от того, попадём мы в твой домик на дереве или нет, зависит судьба мира. Так что добавь в свои речи немного конкретики!
– Остынь, летун, – примирительно произносит Келе, – думаю, мы можем договориться.
– Мы просто теряем время! – злится Вэйрин. – Как вождь Элистель, я приказываю…
Он осекается, прерванный хриплым хохотом ваанти.
– Вождь чего? – сквозь смех выдавливает он. – Мы, люди Куартель, презираем титулы и ложных богов – мы служим лишь вечности. Если вы хотите добраться до нашего города… То тебе придётся поступиться своим титулом, – и он ядовито добавляет, – твоё величество.
– Ч-что? – ошарашенно переспрашивает Вэйрин, а Шон вскидывает ладони в примирительном жесте:
– Послушайте, мы понимаем, вы просто выполняете свою работу, – обращается он к незнакомцу, – но что мы можем сделать, чтобы попасть в Куартель все вместе?
– В Куартель нет места вождям, королям или пророкам, – нараспев возвещает ваанти, – мы все лишь братья и сёстры, спицы в Великом Колесе Времён.
– Я не пойду, – вдруг объявляет Вэйрин, выпуская из руки ладонь Диего и нервно оглядывая остальных. Друг смотрит на него ошарашенно, и Вэйрин тяжело вздыхает, прежде чем пояснить: – Я просто… Не могу.
– Вэйрин, – тихо бормочет Диего в оглушительной тишине, прерываемой лишь чьим-то сбившимся от долгой ходьбы дыханием да ещё угрожающим шелестом ветра в ветвях сухих деревьев. – Что? Почему?
– Я буду ждать вас здесь, – твёрдо говорит он. – Я… Это были мои люди. Вы должны понять, я просто не могу взять и посмотреть им в глаза… Я вёл их в ту атаку на ваш отель. И вернулись не все. Вечное… – он запинается, словно ком в горле мешает ему говорить, и тут же исправляется: – Она… Она сказала, что некоторых из них убили, а остальным пришлось учиться выживать. Им пришлось делать то, что должен был сделать я. Я должен был защитить их. Это я виноват. Всё моя вина…
Подумать только – я рефлексировала, полагая, что Вэйрин сердится на меня или на всех нас за то, что произошло с его народом, а он ухитрился найти во всём происходящем причину объявить виноватым себя. От того, насколько несправедливым мне кажется его отношение к себе, хочется накричать на него, может быть, даже ударить. Но Джейк сжимает мою дёрнувшуюся ладонь, и я, вскинув голову, смотрю в янтарно-жёлтые глаза Вэйрина и говорю только:
– Я понимаю.
– Но это просто глупо! – восклицает Крэйг. – Неважно, что сказал этот панк, ты можешь просто соврать, что согласен с их условиями, и дело с концом!
Готова поклясться, я вижу, как под маской брови ваанти насмешливо взлетают вверх.
– Это не поможет, – на всякий случай предупреждает он.
Вэйрин качает головой.
– Я принял решение. Я… Буду ждать здесь.
Из ножен на поясе он достаёт обсидиановый кинжал и вырезает крест на ближайшем стволе.
– Х-хорошо, – Диего неуверенно кивает. – Просто… Ты… Береги себя, ладно?
Вэйрин притягивает его к себе и прижимается своим лбом к его.
– Ты тоже береги себя. Я не прощу себе, если с тобой что-то случится.
Мои пальцы едва ли не хрустят от того, как сильно Джейк их сжимает. Я… Не понимаю. Не понимаю, как Вэйрин может всё это выдерживать. Его желание защитить Диего, быть рядом с ним и со всеми нами борется с устоями, верой и ценностями, которые он впитал с молоком матери. Как это должно быть тяжело для него… Боюсь представить.
А я ещё думала, что у меня неудачный день.
Диего и Вэйрин обмениваются несколькими едва слышными фразами и коротким, но страстным поцелуем, прежде чем вождь отступает и коротко кивает ваанти в причудливом одеянии.
– Желаю удачи, друзья мои, – говорит он всем нам. – Надеюсь, она вам не понадобится.
Последнюю фразу я слышу только в своей голове – губы Вэйрина остаются неподвижными.
Ваанти с забинтованным лицом ведёт нас вглубь мёртвого леса.
– Ты… Ты в порядке, Диего? – осторожно спрашивает Куинн, когда тот перестаёт оглядываться назад – Вэйрин пропал из виду, и это давно потеряло смысл.
Диего не отвечает, только коротко качает головой. Нет, конечно, он не в порядке. Никто из нас, полагаю, не может быть в порядке в эту минуту. Я сама чувствую себя так, словно меня разломали на две части – одна твердит, что нужно идти вперёд, что там, в Куартель, нас ждёт способ вернуть мироздание на круги своя, а другая отчаянно кричит, что нам нельзя разделяться опять, что это ни разу не приводило ни к чему, блядь, хорошему, что каждый раз, когда кто-то остаётся за бортом, дела становятся только хуже. Несмотря на неудачное знакомство, я уже довольно продолжительное время воспринимаю Вэйрина, как часть нашей безумной компании, а теперь вот мы продвигаемся вперёд, в то время как он ждёт нас где-то посреди погибшего в войне его народа леса.
– Так как нам попасть в ваш город? – спустя минут десять Джейк нарушает гнетущую тишину.
– Увидите, – усмехается ваанти, останавливаясь и разворачиваясь вокруг своей оси. – В своё время, – он идёт назад, слегка отталкивая Раджа со своего пути.
– Э-эй, друг, ты чего?.. – Радж пытается протестовать, разворачивается, чтобы сказать что-то ещё вслед ваанти – но тот уже исчез в сгустившемся тумане.
– Козёл, – выносит вердикт Мишель.
– Ага, – кивает Эстелла. – Вопрос в том, куда идти дальше?
В окружающем нас тумане и затянувшей небо дымке не видно солнца, которое могло бы хотя бы указать нам нужное направление.
– Пойдём вперёд, – неуверенно предлагаю я.
За неимением лучшего никто и не спорит, и вскоре мы буквально не видим ничего вокруг – только туман, обгоревшие деревья и пустота. Она жутко давит на мозги, и в какую-то долю минуты я чувствую себя так, словно выгорел не лес, а я. Изнутри. До угольков.
– Как думаете, ещё далеко? – спрашивает Крэйг.
– Не хочу никого пугать, – бормочет Джейк, – но я почти на сто процентов уверен, что уже спотыкался об этот блядский сук.
– Я так и думала, – раздражённо выдыхает Эстелла, – мы ходим кругами!
– Марикета, может, нам стоит попробовать… – начинает Диего и осекается, прерванный внезапным вскриком Раджа: он спотыкается о тот же сук, о котором только что говорил Джейк, и, не сумев удержать равновесие, падает на землю лицом вперёд, только в последний момент выставляя руки и тем самым спасая свой нос от неизбежного пропахивания пепла и почвы.
– Я в порядке! – быстро заверяет он бросившуюся на помощь Мишель. Она машинально делает ещё шаг к нему, но тут же замирает и медленно отступает назад.
– Радж, – испуганно бормочет она, – почему твой карман… светится?
Радж опускает взгляд на нагрудный карман своей рубашки – и я вместе с ним. Действительно, через ткань проступает насыщенное лиловое сияние.
– Ох, божечки! – восклицает он. – Что это за…
– Тише, – Шон делает попытку успокоить его. – Давай просто…
Он не успевает договорить, потому что Радж уже порывистым движением достаёт светящийся предмет из кармана и бросает его на землю. Сияние становится ещё ярче, но спустя пару секунд мои глаза привыкают к свету, и я опускаюсь на корточки, чтобы поближе рассмотреть осколок кристалла. Он не похож на те, что мы видели раньше – на идеальные сферы или их аккуратные части, как было в случае с Сердцем острова. Этот больше напоминает обломанный сталактит из сюрреалистичной пещеры – на ум приходит воспоминание о Пещере драгоценностей.
– Тот человек, которого мы встретили ранее, должно быть, подложил это в твой карман, когда толкнул тебя, – говорит Келе.
– Возможно, – медленно произносит Диего, – может быть, это…
– …часть загадки, – заканчивает за него Шон.
– Да, – кивает Диего.
Я поднимаю кристалл и верчу его из стороны в сторону, пытаясь понять, каким образом этот обломок может помочь нам добраться до Куартель. Когда я чуть веду рукой вправо, кристалл, кажется, начинает сиять ярче. Не веря своей догадке, я сдвигаю обломок ещё правее – действительно, свет становится более насыщенным.
– Марикета, думаешь, это такой своеобразный компас? – говорит Зара, не сводя зачарованного взгляда с кристалла.
– Попробуем пойти вправо, – я пожимаю плечами. – У нас всё равно нет других вариантов, так что будем надеяться, это сработает…
Я иду впереди, к очевидному неудовольствию Джейка, но все его молчаливые возражения сейчас отодвинуты на второй план – важно то, что с каждым шагом в выбранном направлении сияние становится всё ярче и ярче.
– Это хороший знак, – замечает Крэйг.
Вскоре Зара указывает тонким пальцем куда-то вперёд.
– Смотрите-ка! – она бросается к толстому стволу стоящего на нашем пути дерева и указывает на яркое сине-фиолетовое сияние, исходящее из-под земли. Она достаёт из кармана перочинный нож и спустя полминуты извлекает на свет ещё один кристалл. Она подносит этот осколок к тому, что я держу в руках, и их сияние становится ещё более интенсивным, почти ослепительным.
– Отлично, теперь у нас два таких, – бормочу я. – Дальше-то что?
– Они всё ещё загораются и гаснут в зависимости от направления, Принцесса? – спрашивает Джейк.
Забрав у Зары второй кристалл, я поворачиваюсь вокруг своей оси. Несколько раз, потому что результат сначала сбивает меня с толку – сияние усиливается, когда я разворачиваюсь в ту сторону, откуда мы пришли.
– Чертовщина какая-то, – фыркаю я, но послушно иду назад, не глядя под ноги, словно неспособная отвести глаза от кристаллов в моих ладонях.
Впереди маячит дерево, помеченное знакомым крестом.
– Здесь мы оставили Вэйрина! – воодушевлённо восклицает Диего. – Он должен быть поблизости. Надо показать ему эти кристаллы, он такого точно не видел!
Мы подходим ближе, но, когда мы утыкаемся в ствол, никого не находим.
– Вэйрин? – неуверенно зовёт Диего. – Эй, где ты? – Лес вокруг нас оглушает мёртвой тишиной. Ни звука шагов, ни признака хоть какого-то движения в тёмных ветвях. – Вэйрин?..
– Он же сказал, что будет ждать здесь? – шепчет Куинн.
– Ни следов, ни отметок, ни единого знака, – сникает Эстелла. – Словно он… – она запинается.
– Словно он просто исчез, – договаривает Диего. Он запускает ладонь в волосы и принимается нервно расхаживать из стороны в сторону. – Я идиот! – вдруг вскрикивает он. – Идиот! Я должен был остаться с ним! Я должен был быть здесь, что бы тут ни произошло!
– Диего, – осторожно зову я, – пожалуйста, не…
Не – что, Марикета? Что я могу сказать? Я чувствую то же самое: мы должны были остаться здесь. С Вэйрином. Что бы ни было, почему бы он ни исчез, мы должны были быть рядом с ним.
– Может, он пошёл поискать какой-нибудь еды, – бормочет Келе, – или кто-то из его людей добрался сюда, или…
– Я знаю его достаточно хорошо, чтобы утверждать: Вэйрин никогда не нарушает данного слова, – возражает Диего. Он прикрывает рот ладонью, и в его глазах отражается ужас. И тут же он трясёт головой, словно скидывает наваждение, и направляется в ту сторону, откуда мы пришли.
– Куда ты собрался? – спрашивает вдогонку Шон.
– Найду того, кто забрал Вэйрина, – не оборачиваясь, бросает Диего.
– Но у нас нет на это времени! – восклицает Шон. – Вечное сказала, нужно спешить, чтобы остановить Рурка.
– И что?! – Диего разворачивается и буравит Шона злобным взглядом. Помогите мне, боги, я никогда ещё не видела моего лучшего друга в таком состоянии. – Оставим всё, как есть? Пропал, и хрен с ним? Ты, блядь, шутишь? Он вернулся бы за любым из нас!
– Диего, пожалуйста, успокойся, – Мишель делает шаг в его сторону, такой осторожный, словно пытается приручить дикого зверя.
– Как я могу успокоиться?! – продолжает бушевать Диего. – Что, если… – Его голос надламывается, и злость во взгляде сменяется какой-то затравленностью. – Никто и никогда в моей жизни… Так, как он… Неужели вы не понимаете?
Я не выдерживаю и преодолеваю разделяющие нас несколько футов, обвивая руки вокруг его плеч, но он неожиданно вырывается.
– Я пойду искать его, Мари. И не пытайся меня остановить!
И он стремительно уходит прочь.
– Мы не собираемся позволять ему это делать, не так ли? – доносится до меня голос Джейка. Я оборачиваюсь и киваю.
– Я попробую поговорить с ним, – неуверенно говорю я. – Просто… Будьте здесь.
– Мари, помни, мы ограниченны во времени, – напоминает Шон. Я с трудом сдерживаю желание сказать ему, что видала эти ограничения в гробу и белых тапочках.
Догнав Диего, я собираюсь было схватить его за руку, но он резко останавливается, так что я едва не врезаюсь в его спину.
– Бог ты мой, – бормочет Диего.
Я выглядываю из-за его плеча и вижу знакомую полупрозрачную фигуру.
На ладони призрака две коллекционные фигурки: Хан Соло и Люк Скайуокер. Четвёртый эпизод «Звёздных войн». Странно, я не помню, чтобы у Диего такие были.
– Мари, – неуверенно зовёт Диего, – это же… Это мои, да?
– Ага, – шепчу я, хотя сама-то ответа на этот вопрос не знаю. Впрочем, моя уверенность сейчас точно не важна. – Возьми их, Диего, это… Каким-то образом это помогает.
Он подчиняется, и, когда его ладони касаются коллекционных фигурок, меня ослепляет вспышка.
Я оказываюсь в незнакомой аудитории, где собралась по меньшей мере сотня студентов. Диего – повзрослевший, даже, можно сказать, заматеревший – с густой щетиной, в очках в роговой оправе – сидит за преподавательским столом.
– Когда вы смотрите фильм, или читаете книгу, или прикасаетесь к любому другому виду искусства – необходимо абстрагироваться от своих ожиданий, – говорит он. – Важно постараться понять, какую цель преследовал автор, и трезво оценить, сумел ли он этой цели достичь. Да, я слушаю? – он кивает студенту, поднявшему руку.
– Но, мистер Сото, – неуверенно лепечет совсем молоденький паренёк, по виду – вчерашний школьник, – «Тёплую зиму», например, совершенно невозможно смотреть, хотя книга и была бестселлером, как такое в принципе возможно?
– Иногда фильм проваливается на этапе задумки, – усмехнувшись, Диего качает головой, – не всегда из хорошей книги получается достойная экранизация – но и из этого можно извлечь хороший урок, – он резко замолкает, отвлечённый неожиданной вибрацией телефона, лежащего на углу его стола. – Что ж, друзья мои, я рад был видеть вас на вводной лекции. Увидимся на следующей неделе!
Ручейком студенты стекаются в сторону выхода – некоторые из них останавливаются, чтобы сфотографировать профессора.
– Боже, я всё ещё не верю, – раздаётся чьё-то бормотание, – что они уговорили Диего Сото преподавать здесь…
– Я тоже, – соглашается другой голос, – он же буквально перекроил теорию экранизации!
Диего тем временем переворачивает жужжащий телефон экраном вверх. Когда он видит имя звонящего, его брови взлетают вверх. Прежде, чем ответить, он выжидает, пока последний студент покинет аудиторию. Когда дверь в помещение закрывается, Диего отвечает на звонок, включая громкую связь.
– Папа?
– Диего? Меня хорошо слышно? – раздаётся голос на другом конце провода.
– Да, э-э… Отлично. Давно не… Впрочем… Что-то случилось?
– Сынок, – мужчина прокашливается, – я просто хотел… Ты знаешь… Мы с мамой видели твою книгу.
– А, я понял, – Диего протягивает руки вдоль стола и кладёт голову на поверхность, обречённо глядя на телефон. – И ты звонишь мне, чтобы сказать, что совершенно не одобряешь то, что я написал.
– Что? – из динамика раздаётся неуверенный смешок.
– Папа, я на работе, – раздражённо бросает Диего, – у меня нет времени на твои…
– Нет, Диего, пожалуйста! – в голосе мистера Сото отчётливо слышится паника. – Послушай меня всего одну минуту! Мы… Мы не знали, что ты пишешь книгу. Нэнси показала мне газету, в которой было твоё имя…
– Список бестселлеров в Нью-Йорк-Таймс? – со смесью иронии и гордости уточняет Диего.
– Точно! И потом я смотрел утреннее шоу, и там тоже говорили о тебе…
– Ну что же, для меня это всё тоже было большим сюрпризом, – признаётся Диего. – Так ты, э-э, не читал, я полагаю?
Из трубки отчётливо слышится шелест страниц.
– А, вот! Нашёл. Мне нравится этот отрывок. «Люди часто спрашивают, почему нет новых историй. Как телевидение и кинематограф могут просто переделывать под себя уже давно избитые сюжеты? И я говорю им: оглянитесь. Оглянитесь по-настоящему, откройте свой разум. Если всё сделать правильно, вы поймёте: все самые захватывающие истории происходят вокруг вас…»
– «…И всё, что нужно сделать – дать им шанс, и тогда жизнь заиграет новыми красками», – по памяти заканчивает Диего хором с отцом. Его взгляд падает на пару коллекционных фигурок на его столе. Он пододвигает их ближе друг к другу, так, чтобы их руки соприкасались.
Голос мистера Сото в динамике дрожит, как если бы мужчина с трудом сдерживал слёзы.
– Диего, сынок, мне так жаль, что я не говорит тебе этого раньше, – выговаривает он, – но… Я правда очень, очень горжусь тобой.
– Я знаю, па, – легко соглашается Диего, – поверь, я знаю.
Ещё одна короткая вспышка, и мы с Диего смотрим друг на друга посреди мёртвого леса. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но никаких членораздельных звуков у него не получается. Я крепко обнимаю его, пытаясь передать этим объятием всё, что чувствую к нему – всю эту невероятную сестринскую любовь, всю благодарность, всю гордость за него – и всё своё сочувствие.
– Тише, – шепчу я, когда его плечи под моими ладонями вздрагивают, – тише, всё будет хорошо.
– Я, – вдруг всхлипнув, произносит Диего, – я книгу напишу?
– Бестселлер, – поправляю я его, чуть отстраняясь и слабо улыбаясь. Диего вытирает выступившие слёзы и переводит взгляд на коллекционные фигурки.
– Где бы Вэйрин ни был, – медленно говорит он, – уверен, он может позаботиться о себе. Я… Прости, Мари, я не должен был так психовать. Мне следует доверять Вэйрину, – он осекается и исправляется, – верить в него. Из-за меня мы теряем время.
– Вэйрин вернётся, – улыбаюсь я, – я совершенно точно знаю.
– Да, ты права, – соглашается он. – Спасибо.
Мы возвращаемся к остальным. Друзья настороженно смотрят на Диего.
– Эй, Коротышка, – осторожно зовёт Джейк, – ты в порядке?
Диего уверенно кивает.
– Знаешь, Джейк, «знаток поп-культуры» мне нравился больше, – замечает он непринуждённо. – Я всё ещё беспокоюсь о Вэйрине, но знаю: он сказал бы мне идти дальше. Так что… Пойдём?
– Мы найдём его, как только сможем, хорошо? – мягко говорит Куинни. Диего снова кивает, а я кручу в руках кристаллы, пытаясь найти нужное направление. Где-то вдали виднеется пульсирующее голубоватое сияние в разломанном стволе дерева.
– Туда, – киваю я, и Эстелла первая срывается с места, почти бегом преодолевая расстояние до пункта назначения. Она достаёт из дупла очередной кристалл и отдаёт мне, когда я подхожу ближе. Когда все три осколка оказываются в моих руках, их сияние становится невыносимо ослепительным на несколько мгновений…
И гаснет.
– Мари, ты что, сломала их? – восклицает Крэйг.
– Кажется, игра в «холодно-теплее-горячо» была бы слишком простым решением задачи, – сникает Шон.
– Что нам сказал тот ваанти? – рассуждает Зара, расхаживая туда-сюда. – «Увидите в своё время». Может, это что-то значило…
Я кручу кристаллы в руках, складываю их в вместе и, повинуясь наитию, поднимаю их на уровень глаз. И, когда я это делаю, увиденное сквозь слабый, преломляющийся в гранях осколков свет едва не заставляет меня выронить свою ношу. Нас окружают… временные воронки. Точно такие же, как были после грозы – только их видно исключительно через кристаллы.
– П-посмотрите, – заикаясь, я поворачиваюсь к друзьям.
– Это… Клёво, – протягивает Радж, вглядываясь в сверкающие грани.
– Да, но мы всё ещё застряли здесь, – раздражённо бросает Эстелла. – Исследовать все эти порталы? Да на это уйдёт не одна неделя!
Зара же отбирает у меня кристаллы, словно поражённая какой-то догадкой, и вертит их в руках. Её пальцы двигаются так быстро, словно она собирает кубик Рубика на время, и в какой-то момент, кажется, головоломка ей одним известным образом складывается – теперь кристаллы собраны в некое подобие подзорной трубы.
– Вот! Я вижу! – она поднимает руки на уровень глаз и кивает нам. Я заглядываю в грани причудливым образом соединённых кристаллов и вижу, что среди всех временных разломов появилась тропа, ведущая куда-то вперёд. Зара идёт первой, медленно, словно опасаясь потерять направление. Боясь спугнуть удачу, мы идём за ней. Долго. Молча. Осторожно. Спустя час или около того на лес опускается ночь, и, когда я уже начинаю подумывать о целесообразности привала, деревья вдруг расступаются, открывая поляну с огромным деревом, в ветвях которого расположился город.
Это совсем не похоже на Элистель. Гигантское дерево кажется таким же высохшим, как окружающий лес, а постройки напоминают скорее странного вида небоскрёб, сооружённый где-нибудь, предположим, в неблагополучном райончике. Неоном светятся цветастые вывески, одна из них – «1908» – неприятно напоминает о Рурке.
– Это место меня пугает, – признаётся Радж.
– Будем надеяться, эти ребятки действительно помогут нам добраться до Рурка, – бормочет Джейк.
Когда мы приближаемся к городу, до моих ушей доносится… Танцевальная музыка? Какая-то чертовщина, ей-богу. Я бросаю взгляд на друзей – Радж и Крэйг, кажется, даже не замечают, что их головы двигаются в такт бита.
– О, а мне тут нравится! – замечает Крэйг.
– Чумовая музычка! – подхватывает Радж.
– Мы точно попали туда, куда надо? – с сомнением спрашивает Мишель.
И к нам на встречу выходит двое ваанти – женщина с лиловым ирокезом и мужчина с длинными голубыми волосами. Они так же необычно одеты, как указавший нам направление незнакомец, а их лица тоже скрыты: у женщины – бинтами, а у мужчины – толстым шарфом. Мужчина останавливает взгляд на нас и присвистывает.
– Пришли вклиниться в нашу тусовку, чужеземцы? – с хриплым смешком спрашивает он. Язык у него слегка заплетается – то ли это эффект закрывающей рот ткани, то ли он, что более вероятно, немного пьян.
– Что, если так? – Зара раздражённо ведёт плечом.
– Если так, то добро пожаловать! – ржёт мужчина.
Женщина оценивающе смотрит на нас – очевидно, Зара представляет для неё особенный интерес – и прокручивает в ладони небольшой металлический диск. И вдруг прямо перед нами появляется временная воронка – так быстро, что я даже не успеваю испугаться, она накрывает нас. Кто-то кричит, у меня резко кружится голова – и вдруг я плюхаюсь на деревянную платформу где-то высоко в ветвях Куартель. Музыка оглушает, бьёт по ушам, и я растерянно оглядываю своих друзей, приземлившихся, как и я, с разной степенью успеха на широкую площадку.
